Touches

      Выдался солнечный и теплый денек, из-за чего в коридорах были открыты на проветривание некоторые окна, только близко подходить к ним запрещали ради безопасности. Стоило только оказаться рядом с открытым окном, в желании почувствовать свежий воздух, ведь больничный, пропитанный лекарствами, уже до тошноты достал, как рядом оказывалась какая-то медсестра и делала замечание, прося отойти. Повезет, если она попросит по-доброму, но таких здесь мало.       «Это всего второй этаж, да и не хочу я в окно падать», — в мыслях буркнул Чонвон, но послушно отошёл от окна, не желая выпрашивать еще одну порцию скрипучего голоса сварливой медсестры. Он опустил взгляд ниже, рассматривая свою руку в гипсе и вздохнул, опуская плечи. Если бы не сложность перелома и нуждаемость в операции, он бы продолжил ходить в школу, а не остался здесь, под наблюдением врачей. Но он точно не жалеет о том, что сделал.       Чонвон — шестнадцатилетний парень, бунтарь, привыкший жить моментом и девизом: «Лучше пусть будет стыдно, чем скучно!»       Больницы он с детства на дух не переносит, хоть и бывал в них исключительно редко. Один раз в раннем детстве, когда серьезно заболел, и второй раз — сейчас. Один из его врачей часто шутит насчет его перелома и говорит: «Шило у тебя в одном месте», но Яна это даже смешит. Его родители достаточно спокойные и сдержанные люди, а выродился у них гиперактивный и неусидчивый парнишка с огромными планами на жизнь и мечтами. Чонвон не сидит на месте и постоянно находится в движении, тянется к своим мечтам и поднимает себе планку высоко, самосовершенствуясь ради поставленных целей. Мама старается уберечь его от болезненных падений еще с самого детства, но не всегда успевает за своим ребенком, от чего её родительское сердце еще больше наполняется переживанием. Отец Чонвона всегда дозволял парнишке слишком много, разрешая пробовать себя во всем и искать то, что нравится. От него редко можно было получить отказ, если вдруг одно из хобби надоедало или не шло, отчего его хотелось заменить другим.       Прогуливаясь по коридорам Чонвон разглядывал забавные рисунки животных на ярких стенах, представляя, что кто-то это действительно рисовал. Детское отделение значительно отличалось от взрослого, но было единственным ярким местом среди всей серости этой клиники, это можно было назвать своеобразным оазисом, в котором было приятно находиться. Выйдя в главный холл, где были диванчики, а на стене висел небольшой телевизор, на экране которого проигрывались покемоны, он даже остановился, заинтересованно глянув. Показывали старые выпуски, которые Чонвон кажется до дыр досмотрел, это вызвало улыбку на его лице, особенно воспоминание, что дома на полке лежит огромный биндер с картами покемонов, среди которых много голографических, легендарных карт. Это буквально гордость Яна. Он помнит, как будучи младше, очень мечтал иметь собственного покемона и участвовать в сражениях, как это делали герои аниме, но из покемонов у него были только плюшевые игрушки и собака, совсем не желающая пародировать покемона.       Не задерживаясь долго около кучки детей, затянутых интересных мультфильмом, Чонвон пошел дальше, замечая на одном из диванов силуэт, очень знакомый ему.       — Сону-хён! — тут же заулыбался парень глядя на Кима, который был увлечен чтением какой-то книги. Ему её явно привезли родители, к Сону они часто приезжают, после их визитов у него всегда есть вкусняшки и что-то интересное.       — Вон-а, — улыбается Сону, кладя в книжку закладку и закрывая её, решив продолжить позже. — Тоже не сидится в палате? — спросил он, а после похлопал рукой по местечку около себя, приглашая.       — В этой палате делать нечего, я даже в нинтендо не могу поиграть! Одной рукой неудобно, а эта болит… — Вон указывает на свой гипс и плюхается на диванчик рядом с Сону, который оглядывает пострадавшую руку друга и выдыхает. Он с осторожностью, одними подушечками пальцев касается гипса на руке младшего и улыбается слегка сочувственно.       — Хочешь я тебе что-то на нем нарисую? Будет уже не так грустно, — предлагает он, пока у Чонвона глаза загораются двумя огоньками. Эта идея правда ему нравилась, рисунки помогут сделать этот скучный гипс более ярким и особенным. Прямо как у героев американских сериалов, когда они что-то себе ломают и ходят в гипсе.       — О, а что ты можешь нарисовать? — спросил с огромным энтузиазмом Чонвон, смотря на старшего, пока Сону призадумался, приложив к подбородку пальцы.       — Котят умею рисовать, а еще… — парнишка улыбается. — Звезды, сердечки и всякое там… — говорит он чуть тише, пока Вон улыбается уголками губ, завороженно наблюдая.       — А покемонов?       — И их умею немного, — кивает согласно Сону, вызывая у младшего еще больший восторг.       — Тогда с тебя… Пурин и Пикачу, а еще можешь дорисовать молнии и пару сердечек, — говорит Вон, чувствуя как щеки почему-то немного горят.       — Хорошо, — хихикает Сону, а после задумывается. — После обеда можем побыть у меня в палате, мой сосед выписался сегодня утром и… Я временно один, так что нас никто не будет отвлекать, — предлагает Сону, а Чонвон активно соглашается.       — Отлично!       — Кстати, — Сону отвлекается немного и ладонь просовывает в карман своих хлопковых штанишек, доставая две яркие обертки. Желейные конфетки, одни из его любимых, и Чонвоном тоже.       — Угощайся, Вон-а, — мягко просит Сону, пока Чонвон охотно пальцами цепляет один яркий фантик за хвостик, а после вздыхает.       — Но одной рукой мне трудновато будет открыть, — испустил смешок паренек, пока Сону тут же извинился за свою нерасторопность, забирая конфету и заботливо разворачивая её. Он вновь протянул ладошку в сторону Чонвона с уже развернутой конфетой, лежащей на фантике. Один её вид манил.       — Ты такой заботливый, хён, спасибо, — с благодарной улыбкой Чонвон подхватил подушечками пальцев конфету и быстро отправил её себе в рот, блаженно прикрывая глаза, стоило ему почувствовать излюбленный вкус. Ему попалась с малиновым желе! — Так вкусно! Тебе их мама привезла, да?       — Угу-м, она была здесь в воскресенье и привезла мне сладостей, а еще пару книг, которые я просил, — рассказывает Сону. После последней встречи с мамой он весь светится и выглядит отдохнувшим. Видимо они и правда хорошо провели время.       — А у тебя приезжали родители вроде тоже, — Сону помнит, он видел как Чонвон выходил с ними прогуляться по территории больницы. — Только… Ты какой-то хмурый ходил после встречи с ними, вы поругались, да? — Ким был проницательным человеком, который, кажется, видел людей вокруг себя насквозь. Возможно это его супер-способность? В любом случае — от него сложно что-то утаить, только Чонвон не особо хочет грузить старшего своими проблемами.       Стоило Сону завести эту тему, как Чонвон сменился в лице, вспоминая встречу с матерью и отцом, она была не из лучших, но и худшей её назвать нельзя. Парень наивно надеялся, что родители немного смягчились к нему на фоне испуга и переживания за сына, который пострадал, но нет, этого не произошло. Те кажется еще больше выглядели недовольными, особенно отец. В целом за последний год родители очень сильно изменились, вся комфортная и теплая атмосфера, выстроенная долгими годами в семействе Ян, покрывалась трещинами. Она была на грани развалиться в один момент, оставляя за собой лишь тысячу осколков воспоминаний о хороших временах.       Все же было хорошо: заботливая мама, которая может поддержать и пожалеть в трудную минуту, понимающий и любящий отец, разрешающий делать всё, что только может принести положительные эмоции и моральное удовольствие. Но в последние годы оба родителя сильно поменялись, они требуют Чонвона остепениться, взяться за голову и решить чего он хочет от жизни. Всё чаще в семье Ян случаются тяжелые разговоры о будущем Чонвона, о сдаче экзаменов, о поступлении в университет в будущем, о том, что Чонвон должен стать успешным. Все это скапливается в один огромный ком, который, кажется, вот-вот будет схвачен самим Чонвоном и закинут куда подальше, а желательно в давящих и резко ставшими строгими родителей. Ему всего шестнадцать, а от него уже требуют как от взрослого человека. Это раздражает, ужасно.       — Просто спорили немного, — врет Вон глядя на Сону, пока тот вскидывает брови.       — Родители тоже часто говорят о скорых экзаменах? У меня так папа… Я понимаю, он переживает, но я не люблю с ним ругаться из-за этого, — Ким поправляет свои волосы, отведя взгляд в сторону.       — Хён, все в порядке, мы даже особо сильно не ругались, они просто хотят чтобы я… лучше готовился, — вновь врет Вон, а после максимально ободряюще улыбается. — Я вовсе не расстроен, — Чонвон отводит взгляд в сторону и между ними временно повисает молчание. Каждый находится в своих мыслях, но тишину прерывает первым опять-таки Чонвон:       — Может найдем Хи-хёна? — склонив голову в бок, предложил Чонвон, пока Сону повернул голову в его сторону и изогнул бровь.       — Думаешь, он не спит сейчас? Хи-хён часто спит.       — Не проверим не узнаем, — с этими словами Ян встал с диванчика и обернулся к Сону. — О, заодно прогуляемся до его отделения, сменим обстановку, — Чонвон хорошо сменил тему их разговора, ловко ускользая от той тревожной и такой нежеланной для него. Он не любит говорить о своих родителях с кем-то, делиться своими проблемами, ему проще держать многие вещи в себе. — Ты же не был за пределами нашего отделения? Я вот один разок был с Хи-хёном и дорогу запомнил! Пойдем, — Чонвон здоровую руку Сону протягивает, сохраняя на лице улыбку, пока в глазах огоньки энтузиазма пляшут.       Старший в глаза Яна смотрит, мысленно вздыхая, ведь хорошо заметил нежелание Чонвона поговорить по душам. Возможно сейчас не тот момент? Может быть позже младший откроется ему? Остается лишь надеяться на это и сделать вид, будто он совсем ничего не заметил. Так будет легче будет обоим.       — Ладно, уговорил, — прыскает смехом Ким и цепляется за здоровую руку этого гиперактивного кота, поднимаясь на ноги и следуя за ним. На самом деле даже интересно глянуть, как поживает их более старший друг.

Интересно, у него тоже так же уютно и красочно в коридорах? На стенах много рисунков? Жалюзи на окнах разноцветные? Много ли медсестер и есть ли телевизор в холе, по которому показывают мультфильмы и какие-то развлекательные шоу?

      Все становится понятным уже тогда, когда оба оказываются за дверьми своего теплого и уютного отделения. Их встречают серые стены и длинный коридор, в конце которого виднелись железные двери лифта. Он выглядел устрашающе, почему-то.       — Так, нам надо левее, там будет другой коридор, который приведет нас к Хи-хёну! — Чонвон оставался полным энтузиазма, в отличие от Сону, который к такой мрачной обстановке не совсем был готов. Он не бывал ранее в этом крыле больницы, потому что Хисын ходил к ним чаще всего сам и далеко не ожидал, что в один момент яркие стены могут смениться на серые. Кажется, здесь даже запах лекарств ощущался сильнее, а обстановка вокруг была давящей и мрачной.       Чонвон шел вереди, ведя за собой Сону, осматривающегося по сторонам.       — Не ожидал, что у Хи-хёна такая серая обстановка… — подает голос Ким, сжав слегка ладонь Яна.       — Хи-хён по возрасту не прошел в детское отделение, поэтому лежит со взрослыми, но у него в палате есть классные аджоси! Они в целом добрые и забавные, — говорит Чонвон и хихикает. Сону же поджимает губу, задумываясь о своем. И всё же ему в теплом и уютном детском отделении с глупыми рисунками на ярких стенах как-то спокойнее. Руку Чонвона он по-прежнему не отпускает, сплетя пальцы покрепче, а Ян и не против, ответно крепко держит за руку всю дорогу, и будто чувствуя легкий дискомфорт старшего, заводит разные разговоры ни о чем.       Чонвон останавливается у нужной двери и проверяет на ней номер. Неохотно отпустив руку Сону, он постучался и приоткрыл дверь, замечая Хисына, сидящего на кровати, рассматривающего что-то в экране телефона, пока его излюбленная колода игральных карт находилась рядышком.       — Хи-хён! — подал голос Вон, перед этим убедившись, что старший в палате один.       Хисын тут же обернулся и вскинул брови, выключая телефон и откладывая его на тумбочку.       — Ого, а вы чего тут забыли? — спросил парень, улыбаясь уголками губ.       — Решили проведать, узнать как ты поживаешь тут, — заявил Вон, а Сону поддержал.       — У вас тут… немного уютно, — криво улыбнулся Ким, вызывая усмешку у Ли.       — Не переживай, я знаю что тут серо и тускло, — Хисын поднялся с кровати, взяв колоду с картами, складывая их осторожно. — Но есть и свои плюсы, вчера я обыграл одного аджоси в картах, — с гордостью выдает юноша, вызывая у младших восторг.       — Надеюсь ты что-то у него выиграл? — с энтузиазмом спросил Вон, смотря на того большими глазами, это рассмешило Хисына.       — Нет! Нам если что-то ставить на выигрыш, то только таблетницу! — парень продолжает смеяться, пока Сону поглядывает на этих двоих с улыбкой.       — Но выиграть даже без приза тоже приятно, верно?       — Конечно, правда аджоси всегда забавно выражаются в момент проигрыша, но в целом я с ними лажу, — парень убирает карты в ящик тумбочки и поправляет рубашку от больничной пижамы. У Хисына была пижама лавандового цвета с белыми воротниками, в то время как у Чонвона и Сону были более яркие, с узорами, это подчеркивание взрослости их восхищало.       — Не будем торчать у меня, тут нечего делать и скоро вернутся мои соседи по палате, — Хи подошел к младшим, становясь между ними, укладывая ладони на их плечи. — Пойдемте, скоро как раз нужно идти обедать, — старший вывел младших из своей палаты и прикрыл в нее дверь, шагая с ними по длинному и серому коридору, который потихоньку наполнялся теплом от веселых голосов парней и задорного смеха. Они старались быть тише, ведь главное правило больницы — не шуметь, и за этим бдят более строгие медсестры и другие взрослые люди.

***

      Оказавшись в больничной столовой, где витал вкусный аромат приготовленной пищи, Чонвону и остальным было не трудно догадаться, что же сегодня будет на обед. В их больнице с едой было неплохо, даже учитывая тот факт, что вся еда диетическая. Сам Чонвон не был привередой как и Хисын, ел что давали, даже Сону, который относится к еде более выборочно, с удовольствием уплетал каждый раз свою порцию, удивляя этим своих друзей. В самой столовой было просторно и не слишком людно, многие больные доплачивают, чтобы им приносили обед в палату, а дети из детского отделения редко ходят сами. Но это лишь играло на руку, можно было покушать в спокойствии.       Чонвон занял один из свободных столиков, так как Хисын вызвался помочь и взять поднос Чонвона за него. Паренек присел на лавочку и стряхнул крошки с прохладной поверхности стола, выглядывая в очереди темную макушку Хи-хёна и каштановую Сону-хёна, подмечая, что они скоро подойдут. Остается лишь томиться в ожидании за разглядыванием столовой на наличие каких-то изменений, и все равно, что он тут был сегодня утром. В глаза Вона бросается два силуэта, незнакомых, но привлекающих очень сильно внимание.       Два парня шли в сторону столика, неся в руках свои подносы с обедом, темноволосый парень весело что-то рассказывал, пока другой слушал молча, но с внимательным видом. Внимание Чонвона зацепило то, как они шли — не совсем близко, будто сохраняя какую-то невидимую дистанцию, они даже ни разу не столкнулись плечами непроизвольно, как это бывает когда идешь слишком близко со своим другом. Пижама у одного была белой с темно-синими окантовками на рукавах, натянутых, кажется, по самые пальцы, а у другого она была бледно-голубой, но рукава были закатаны по локти, оголяя бледные предплечья, усыпанные темными родинками. Эти двое выглядели слегка необычно, от них исходила какая-то незнакомая для Чонвона аура, от чего в груди его холодило. Он раньше не замечал этих парней, они не из отделения Хи-хёна?       — Ну видишь? Обед не в палате уже ощущается совсем иначе, Чонсон-а, — Джеюн использует мягкое обращение и улыбается уголками губ, разглядывая серьезно лицо старшего.       — Боюсь мы приковываем к себе тонну внимания, — буркает Чонсон, уткнув взгляд в свою тарелку. Исходя из всего случившегося с ним в жизни, лишнее внимание Чонсон не воспринимает положительно.       — Хён-а, будь проще, все хорошо, с тобой я, — успокаивающе произнес Джеюн, но его перебил другой голосок:       — Хей, а вы раньше не обедали здесь? — задает глупые вопрос Вон, но пожалеет он об этом чуть позже.       Джеюн остановился недалеко от паренька, обратившегося к нему под уставший вздох Чонсона, и его еле слышное ворчание: «Мог же проигнорировать…»       — Оу, мы здесь редкие гости, сегодня решили выйти на обед сами, — сказал Джеюн, вежливо улыбаясь, пока Чонсон позади него выглядел подобно хмурой туче, не понимая сколько жизненной энергии у его друга общаться со всеми.       — А что у тебя с рукой? Гипс выглядит мощно, — продолжает беседу Джеюн, а Вон делает героический вид, опустив взгляд на свой гипс.       — А? Это? Пустяки и долгая история! — отмахивается парень, вызывая этим усмешку у старшего. — Могу сказать, это того стоило, — дополнил младший, а после продолжил рассматривать своего собеседника, пока второй это хорошо заметил и выглядел, мягко говоря, не шибко дружелюбным.       — Ого, расскажешь как-то, что же ты такого сделал, что твоя рука в таком состоянии, — посмеивается Шим и будто слыша мысленные мольбы Чонсона, собирается развернуться, чтобы пойти дальше, как Чонвон это ловко пресекает.       — Не хотите пообедать со мной и моими друзьями?       Джеюн задумывается, а после смотрит на Чонсона, который одним своим взглядом уже говорил твердое нет. Юн понимающе относится и вновь смотрит уже на Чонвона.       — Хорошее предложение, — улыбка немного меркнет, а взгляд сводится в сторону. — Но я и мой друг хотим побыть одни, извини, — он легко кивает головой, пока темная челка падает на глаза под которыми виднелись синяки. Непонятно, они такие от усталости или…       Чонвон мысленно хлопает себя по лбу, после чего тут же кивает активно головой.       — Все хорошо! Вы не обязаны соглашаться, может как-то позже… Еще пообщаемся и узнаем друг друга! — быстро проговорил юноша, видя кивок Джеюна.       — Было бы неплохо, — Джеюн поправляет в руках свой поднос. — Я Джеюн, если что, а это мой хён, Чонсон, — представляет он, спиной чувствуя этот испепеляющий взгляд Пака.       — О, я Чонвон! Очень рад знакомству, — немного оживляется Ян, отходя от неловкого состояния.       Джеюн кивает головой вновь, выражая взаимность:       — Возможно еще пообщаемся, Чонвон, — это было последнее, что выдал Джеюн, прежде чем развернуться и пойти с Чонсоном к другому столику — у окна. Чонвону лишь оставалось их проводить взглядом, слыша, как они между собой шепчутся, явно на счет возмущения молчаливого парня.       — А вот и мы! — подал голос Сону, подошедший к столику с подносами, а за ним появился и Хисын, который принялся все расставлять на столе. — Ты уже от голоду пухнешь? — спросил старший, замечая легкую заторможенность Вона. Он переводит взгляд в сторону, куда смотрит младший, а после изгибает бровь.       — Пытался пообщаться с ними?       Чонвон обращает наконец внимание на своих пришедший друзей и кивает головой.       — Были попытки, наверное я показался им странным, — хихикает неловко Вон и берет в руки ложку, погружая её в лапшичный бульон.              Хисын еще некоторое время смотрит в сторону тех парней и выдыхает, опустив свои плечи.       — Думаю, всё в порядке, Чонвон, ты не обязан всем нравиться. Может у тебя еще получится подружиться с этими ребятами.       — Они выглядят необычно, интересно… Они здесь недавно? И из какого отделения? — засыпал кучей вопросов Ян, на которых не требовал ответов.       — Думаю они из отделения где Хи-хён, их больничные пижамы почти как у него, — выражает свою догадку Сону, откусывая кусочек хлеба.       — Возможно, — беспристрастно выдает Хисын, тут же улавливая на себе внимание младших.       — Что?       — Ты их знаешь? — щурит глаза Чонвон, а Хисын качает отрицательно головой.       — Я не знаю их лично.       Чонвон, оставшись довольный ответом, продолжает свою трапезу, и временно смолкает, ведь кто вообще говорит за приемом пищи? Его любопытный взгляд лишь иногда косится в сторону тех ребят, которые так же молча ели. И все же в них было что-то странное и интригующее. Или же у Чонвона просто больная фантазия и ему пора заканчивать смотреть всякие странные фильмы и читать комиксы.

      Хисын точно сейчас не соврал младшим, но Ли знает гораздо больше, чем они. К своему несчастью, он слишком много видит и понимает всё в верном ключе.

Иногда хочется отключить это понимание со знанием, жить в мире фантазий, где всё не кажется таким серым, унылым и до боли реалистичным.