Квартира на пятом этаже

***

С чего же начинается утро у счастливых подростков? Наверное, с зарядки, теплых объятий мамы и встречи с друзьями. А утро пятнадцатилетнего Антона началось совсем по-другому. Точнее, с криков соседей по комнате в «детском доме № 15». Антон с усилием разлепил глаза, потёр их рукой. Затем, откинув одеяло и поморщившись от неприятной температуры в комнате, сел на кровати и уставился в стену. Он очень удивился, когда увидел на циферблате часов, висевших на стене, одиннадцать утра. Вторая эмоция за этот день была радость, когда он осознал, что настали осенние каникулы. На дворе стояла середина октября, листья на деревьях пожелтели, а некоторые уже давно опали, перегнивая в земле. Могучие деревья остались голыми, лишенные былого великолепия. В комнате было темно, несмотря на то, что на дворе был день. Небо затянулось тучами, не позволяя солнцу пробиться сквозь стекла. Вдали гремел гром, ветер усиливался. Антон перевел взгляд на одежду, висевшую на стуле в изголовье кровати, и начал быстро одеваться, чтобы успеть выкурить сигарету до дождя. Одевшись, Шастун окинул взглядом комнату. Там все еще продолжали спорить его соседи — Ваня и Семён Дубковы, два брата, которые попали сюда совсем недавно. Раньше Антон жил с другими детьми, но их перевели в другие комнаты, а братьев подселили к нему. Помещение было небольшое, но уютное. В нем стояло три кровати, каждая из которых была обтянута яркими пледами. Один большой стол, покрытый следами от старых чернил, и маленький столик Антона, со слегка кривыми ножками. У одной из стен находился внушительный шкаф, который по счастливой случайности отделял кровать Шастуна от остальной мебели. Стены были покрашены в яркий оранжевый цвет, который, хоть и создавал ощущение тепла, сильно напрягал глаза, особенно при ярком свете. Деревянные полы местами скрипели, но в целом были в довольно хорошем состоянии. Простые светильники на потолке освещали комнату мягким, желтым светом, создавая атмосферу уюта и покоя, а легкая и полупрозрачная тюль на окнах добавляла немного романтики, позволяя солнечным лучам нежно проникать внутрь. Но самым запоминающимся был особенный запах: здесь витал аромат леса, его сырости и свежести. Этот запах был единственным приятным воспоминанием о природе, которое оставалось в стенах этого здания, напоминая о том, что за его пределами есть мир, полный жизни и красоты. Ваня оторвался от очередной бессмысленной ссоры с братом, переключая внимание на Антона. — Доброе утро, уже уходишь? — с возбуждением произнес Ваня, продолжая настойчиво чесать нос. Дубков был личностью своеобразной: заносчивой и душной, как считал Антон. Однако он неплохо успевал в математике, что Антон считал его плюсом. В итоге у них сложились нейтральные отношения, как и с Семёном. — Кудряшки уложи свои, а то выглядишь слишком смешно. — Ухмыльнулся Ваня. Антон посмотрел в маленькое настольное зеркало, которое считалось общим, и откинул кудри назад. — Пойдет. — ответил Шастун, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь. Их обитель находилась на третьем этаже детского дома, рядом с лестницей. Антон, перепрыгивая через три ступеньки, за минуту оказался во дворе. Открыв калитку, он направился прямиком под старый клен в парке, который располагался рядом с детским домом. Под ним стояла лавочка, где можно было бы хорошо провести время, но туда почему-то никто не приходил. Впрочем, так даже лучше. Через несколько секунд сигарета уже медленно сгорала, и дым рассеивался во влажном воздухе…

***

Когда Шастун подходил к калитке детского дома, кто-то резко потянул его за капюшон и с силой утащил за угол здания. Антон почувствовал первый удар головой о стену и осел на землю. Подняв голову и схватившись рукой за затылок, он зашипел от боли. Омерзительное лицо его заклятого врага смотрело на него с насмешкой и превосходством — это был Эдуард Выграновский. — Антошка, прогуливаешься под дождем? — Эд заглянул ему в глаза, и в его голосе звучала ледяная ненависть. — Ты ответишь за тот случай. Внезапно Эд, не дожидаясь ответа, нанес первый удар, который пришелся прямо в живот. Антон рвано вздохнул, отступив назад, но его тело поддалось инстинкту — он свернулся в комок, стараясь защитить себя от следующего удара. Но Эд не собирался останавливаться. Следующие удары сыпались, как град: один за другим, они разбивали его надежду на спасение. В ушах звенело, а в глазах уже начинали меркнуть огни — реальность становилась размытым пятном. Финальный удар пришелся головой о стену. Антон почувствовал, как боль пронзает череп, словно молния. Он зажмурил глаза, и в этот момент сознание отключилось. Связь с миром оборвалась, и он погрузился в темноту, где не было ни боли, ни страха — только тишина.

***

Он проснулся через минуту-две после того, как его голова с глухим стуком встретилась с твердым кирпичом здания. Обернувшись, Антон заметил компанию ребят, стоявших неподалеку. Они то и дело оборачивались в его сторону, словно хищники, выжидающие, когда их жертва снова поднимется на ноги. Антон понял, что они ждали, когда он очнется, чтобы вновь испытать на себе их жестокость. Это было не в первый раз — он уже сталкивался с их агрессией. Но вдруг, словно чудо, раздался голос из толпы — кто-то окликнул их с отдаленного конца улицы. Они еще раз обернулись на Антона, и в панике поспешили покинуть «место преступления». Шаст, игнорируя ноющую боль в затылке, быстрым шагом покинул территорию приюта, стремясь найти укрытие от моросящего дождя, который начал падать с серого неба. Наконец, он заметил лавочку, стоящую возле подъезда, аккуратно расположенную под навесом. Это было его спасение. Антон сел на лавку, облокотившись на холодное дерево, и уставился на детскую площадку, которая находилась напротив. Песочница и горка выглядели заброшенными, а взгляд блуждал по пустым качелям, которые покачивались на ветру. Дождь. Как же его любил Антон. Капля за каплей падали на землю, стучали о разноцветные листья, которые ещё не успели опасть, весело разбивались о крышу и образовывали мелодичные лужи. Этот приятный звук заставлял Антона морщиться от наслаждения, погружая его в атмосферу, полную уюта и спокойствия. Он вдыхал свежий запах мокрого асфальта и влажной земли, и чувствовал, как в груди разгорается тепло. Ветер играл с ветвями деревьев, заставляя их соприкасаться и издавать легкие, мелодичные скрипы. Капли дождя падали на его одежду, но Антона это совсем не волновало — сейчас был один из тех редких, счастливых моментов в его жизни. Он чувствовал, как мир вокруг наполняется жизнью, а каждое мгновение становится особенным, окутанным магией дождливого дня.

***

Анастасия Александровна, воспитатель младшей группы детского дома, тихо вошла в игровую. На звук двери дети машинально повернулись, и, вскочив с пола и оставив свои игрушки, дружно подбежали к женщине. Они обняли её, с восторгом выкрикивая свои вопросы, каждый стремясь привлечь её внимание. Анастасия Александровна, улыбнувшись, прислонила палец к губам, подавая знак о необходимости тишины. В комнате моментально стало тихо, и дети, затаив дыхание, взглянули на неё с надеждой. — Любимые мои, скоро у нас пройдет концерт, и нашей группе поручили поставить сценку! Сейчас будем распределять роли! — дети снова начали повышать голоса от радости, но женщина снова повторила действие. Так сложилось, что главная роль досталась восьмилетнему Антону, и один из его одногруппников был не слишком этому рад.… Эдик был очень разочарован, настолько, что друзья несколько раз приложили маленького Антона головой о плитку в туалете. В том далёком детстве у него случилась первая паническая атака. Но его смогла успокоить любимая Анастасия Александровна. Она угостила его чаем, сказала слова поддержки, помогла разобраться в ситуации. К сожалению, через год, после долгой борьбы с онкологическим заболеванием, она умерла. Это стало для Антона огромным психологическим ударом. Он остался один. Однако всё изменилось 11 июня, и он прекрасно помнит эту дату. В тот день в детский дом приехал мальчик по имени Илья Макаров. Он был очень высоким, даже по сравнению с Антоном, и обладал крепким кулаком, что внушало уважение. В этом же году Илья защитил Шастуна от назойливой компании, которая доставляла ему немало неприятностей. Именно с этого момента началась вражда между Антоном и Эдом, которая, казалось, не имела конца.

***

Более месяца назад Эд и его друг жестоко избили мальчика, который был на целых четыре года младше них. Это происшествие вызвало настоящий переполох. Эдика и его товарища поставили на учёт, и они, в свою очередь, начали обвинять Антона, который по «счастливой» случайности оказался свидетелем. Антон, понимая, что подобные действия не должны оставаться безнаказанными, сообщил о случившемся в комиссию по делам несовершеннолетних. Он не мог оставлять всё это на совести тех, кто безжалостно терроризировал других. После этого трогать Антона они больше не смели, но когда страсти утихли и все, казалось, уже забыли об инциденте, Эд решил припомнить Шасту эту неприятную ситуацию. Он был полон намерения вернуть себе утраченные позиции и вновь установить свой авторитет, даже если для этого ему придётся прибегнуть к старым методам.

***

Он просидел на этой лавочке возле какого-то подъезда почти до самого утра. Пальцы тряслись от холода, зубы стучали, и Антон не знал, куда ему идти дальше. Вернуться в приют было нельзя — его ждали уймы выговоров и отработок. Кроме того, детский дом находился на территории госпиталя, и двери закрывались ровно до шести утра. Время неумолимо шло, и с каждой минутой неопределённости чувство тревоги нарастало. Резкий звук домофона отрезвил Антона, и он невольно дернулся. Какой-то мужчина, не заметив его, вышел из подъезда и направился к своей машине. Он был пьян, но, к счастью, не собирался садиться за руль. Вместо этого он просто лег на заднее сиденье и закрыл дверь, оставив за собой гулкое молчание ночи. Антон быстро сориентировался, придержав дверь, последний раз взглянул на машину, и отвернулся. Подъезд встречал своей мрачностью. Это была обычная пятиэтажка. Довольно старая, по сравнению с другими домами Воронежа. Антон поднялся на последний этаж, где его встретила удивительная картина: в «кашпо» росли разнообразные цветы, но их состояние оставляло желать лучшего. Стебли завивались в причудливых формах, а листья, словно истощенные, выпадали из горшков, создавая ощущение заброшенности. Тем не менее, именно этот беспорядок придавал атмосфере последнего этажа особое очарование — здесь всегда красиво и почти никто не бывает, что создаёт ощущение уединения. Антон сел на подоконник, чувствуя, как холод проникает в его тело. Он устремил взгляд в окно: начало светать. Первый луч солнца, словно нежное прикосновение, упал на соседний многоквартирный дом, освещая его белый кирпич и придавая всему окружающему теплоту. Антон достал телефон и зашёл в «заметки», чтобы зафиксировать свои мысли, словно стремясь запечатлеть этот момент, когда мир пробуждается от ночного сна. Строчки нового стиха начали появляться в голове одна за другой, и Антон едва успевал писать. С тобою до рассвета не дожить. И мечтателен, как никогда, осенний вечер. Как долго суждено ему кружить, Лишь стоит чуть листве упасть на плечи. Не знаю я, когда придет весна, И ты, когда вернешься к нам на землю. Никто не скажет мне, что ты одна. Твоим, ничьим приказам я не внемлю. Веки начали смыкаться, дыхание выровнялось, и Антон уснул, свесив ногу и прислонившись головой к стеклу.

***

Он проснулся от настойчивых толчков в плечо. Веки его разомкнулись, и он отпрянул от незнакомца, который стоял рядом. Когда взгляд наконец сфокусировался, Антон увидел мужчину лет тридцати в домашних штанах и толстовке, держащего в руке пакет с мусором. Судя по всему, он собирался выбросить его в мусоропровод. Мужчина обеспокоенно смотрел на Антона, и, после короткой паузы, разомкнул губы, произнося тихим голосом: — Эй, ты чего тут сидишь? — Он внимательно всматривался в лицо Антона, как будто хотел найти какой-то ответ. Парень смутился под пристальным взглядом чужих глаз, отвернулся и сказал: — Не ваше дело — Антон соскочил с подоконника и начал спускаться по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Но когда его нога должна была опуститься на пол, она подвернулась, и он с глухим ударом приземлился на бетон в подъезде. Раздался оглушительный грохот, нарушивший ночную тишину. Антон взвыл от боли и стиснул зубы — ногу сильно свело, и место удара болезненно ныло. Мужчина, услышав звук, обернулся и, увидев юношу, лежащего на полу, ринулся к нему, бросив пакет с мусором. — Ну как так-то?! Давай, вставай аккуратнее, я помогу дойти до места, где можно сесть. — Незнакомец слегка потянул Антона за руку, но тот быстро одернул её и сквозь сжатые челюсти прошипел: — Ничего мне, ай, не надо! — зажмурившись, Антон скорчился от боли, потянулся на руках и попытался встать из положения сидя. Боль была невыносимо адской. Глаза начали слезиться, и стопы свело так сильно, что он не выдержал и взвыл от боли. Незнакомец наклонился к больному и резко ущипнул его ногу. Антон крикнул ещё раз, но теперь от неожиданности, и облегчённо выдохнул — стопу немного отпускало. — Ну как, полегчало? Ты тут один? Сколько тебе лет? Ты знаешь про комендантский час? Не думал, что родители будут волноваться? — Поверьте, им нет никого дела до меня. Знаю я про ваш комендантский час, поэтому и сижу тут. — угрюмо буркнул Антон. — Расскажешь, что случилось? — Не уверен, что могу поделиться чем-то настолько личным с незнакомым человеком. — Антон встал, опёрся на здоровую ногу и взялся за перила, многозначительно взглянув на мужчину. Тот долго молчал, а затем произнёс: — Я Арсений. Приятно познакомиться. Он протянул руку, которую Антон медленно пожал. — Я Антон. — Если честно, я очень замёрз за время, проведённое здесь. Предлагаю свою помощь: либо ты говоришь свой адрес, и я отвезу тебя домой, либо ты ночуешь у меня. Какой вариант тебе ближе? — Зачем вам это? — Хочу помочь тебе, я не бессердечный человек, Антон. Арсений развернулся и пошёл вверх по лестнице, остановившись на пролёте. Повернув голову через плечо, он спросил: — Идёшь? Антон долго молчал, обдумывая сложившуюся ситуацию. С одной стороны, до обморожения было недалеко, и было бы прекрасно зарядить телефон и отогреться под одеялом. С другой стороны, идти к незнакомым людям домой ночью в незнакомом районе на окраине Воронежа было рискованно. Немного поразмыслив и поняв, что ради теплого одеяла стоит рискнуть, он тихо сказал, стыдливо опустив голову: — Поможете подняться? Арсений улыбнулся, протянул руку и стал своеобразной «опорой» для Антона. Вместе они дошли до квартиры «54», на самом последнем, пятом этаже, где растут цветы и обитают кактусы…