Что-то пошло не так

Прохладное, солнечное утро 2 апреля. Я, ещё совсем сонная, гляжу в окно автомобиля, на просыпающийся от зимней спячки лес. Земля уже почти оттаяла, что казалось мне довольно удивительным. Ну, в такой уж мы стране живём – будь готов к любым сюрпризам климата. Я почувствовала мужскую ладонь на коленке. – На спать, мамаша. – Бодро сказал муж. – Я не сплю. – А очень хотелось. Вчера до ночи работала над ролью, получив пару наставлений от Плучека. До этого вся измучилась на репетиции, метаясь между сценой и ребёнком. Саша дремал на заднем сиденье. Мы ехали за город к Серёжиным родителям справлять день рождение его отца, Владимира Николаевича. Не скажу, что я была безумна рада. Со свекровью отношения складывались, мягко говоря, не очень... Чего не скажешь об отце Серёжи. Очень добрый, рассудительный мужчина. Сергей пошёл в него – безусловно. К дому мы прибыли где-то в 10 часов. Я обернулась назад – Саша спит. Посмотрела на мужа, он умилённо усмехнулся, глядя мне в глаза. Мы вышли из машины, Серёжа открыл дверь и стал будить сына, легонько потряхивая за плечо. – Сергеич, подъём! – Ну папа... – Простонал звонким, детским голосом малыш, потерая глаза. Сергей взял его на руки, закрыл машину и мы пошли к дому. – Привет, молодёжь! – С порога нас встретил Владимир Николаевич. Улыбчивый, полноватый мужчина, с тёмными, коротко стриженными волосами. Отливала свет небольшая лысиной на лбу. Он был в тёмно-бежевом костюме, белой рубашке и рубиново-красном галстуке. Семья Акимовых – вполне обеспеченная семья. Он давно имел должность нотариуса, Елена Евгеньевна – успешный адвокат. Дом огромный, дорогой отгрохали, почти ни в чём отказа не знают. Но, несмотря на это, сына воспитали самостоятельного в отношении материального жизнеобеспечения. – Доброе утро, пап! – Здрасьте. – Скромно улыбнулась я. Мы прошли в дом. Я сняла с сына куртку, Акимов старший тут же взял его на руки. – Санёк! Привет! Целый год тебя не видел. Какой боец вымахал! – Да, дедушка Вова к нам в Северную столицу наведывался редко, чего нельзя сказать о бабушке Лене... – С днём рождения, Владимир Николаевич. – Поздравила я. Мужчина тут же опустил внука на пол, поцеловал меня в щёку и обнял. – Спасибо, моя девочка. Мы прошли на кухню, где хлопотала Елена Евгеньевна. – Привет, мам. – Серёжа подошёл к матери, которая отвлеклась от готовки, услышав голос сына. – Здравствуй, милый. – Они расцеловались в щёки, потом женщина посмотрела на меня. – Здравствуйте. – Здравствуй. – Она была в ярком, заграничном халате, подчёркивающем её неплохую фигуру, строго накрашена, с красным ободком в кудрявых, чёрных локонах, собранных с пышный пучок. Глаза тёмно-карии, издалека казавшиеся абсолютно чёрными. Мы все сели за стол, Сергей разлил по бокалам вино, собственного производства Елены Евгеньевны. Саше за столом не сиделось. Он носился по дому, вместе с Генри – старым немецким псом. – Саш, по лестнице не бегай! – Кричала я в коридор. – Или сюда иди! Саша влетел в кухню, разведя руки в стороны и изображая звук летящего самолёта. Он прыгнул в кресло, так, что то немного прокатилось по ламинату. – Что за хулиганистый ребёнок. – Недовольно проскрипела Акимова, многозначительно покивав головой, и отпила из бокала. – Леночка, ну это же ребёнок. – Мягко сказал именинник, проговорив воследнее слово по слогам. – Серёжка в его годы не был таким. Потому, что мы серьёзно занимались его воспитанием, а не таскали с собой по театрам – заведениям вседозволенности. – Я сразу смекнула "тонкий" намёк. При этом на меня сверкровь даже не смотрела, уставилась в тарелку, доедая диетический салат. – Елена Евгеньевна, Вы меня конечно простите, но что делать, если с детским садом пока не получается? Мы берём Сашку с собой на работу. На сделку пока денег нет, да и она нам особо не нуж... – Договорить мне не дали. Акимова, малость рассмеялась. – На работу! – Она посмотрела мне в глаза, словно желала прожечь. – Работой называется то, чем занимается Сергей. А шляться по концертам, скакать и кривляться на сцене... Вы действительно хотите сказать, что это называется работой? – Мама, – Подал голос, напрядённый Серёжа. Он скрестил руки на груди, убедительно глядя на женщину. – давай сменим тему. – Настюша, – Ласково спросил Владимир Николаевич. Он не любил, когда мы ругались с его супругой. – в какой театр то устроилась? – Театр сатиры. – Не уж то к Валентину Николаевичу?! – Да. – Скромно улыбнулась я. – Очень талантливый режиссёр. Вы знакомы? – Приходилось. Давно. Давненько мы в театре не бывали, да Леночка? – Он обнял жену за плечи, но та только на секунду взглянула на него, а после, недовольно поджав губы, продолжила делать бутерброд. – Папа, она ведь племянница Александра Ширвиндта. –Улыбнулся Серёжа, я смущённо посмотрела на него. Муж только погладил мою талию, желая подбодрить. Родители его прибывали пару секунд в шоке. И если мать Серёжи это гениально скрывала, отец – нисколько. – Да ладно? – Он во все глаза смотрел на меня. – Александр Анатольевич твой дядя? – Ну да. – Ответила я, отрезая кусочек мяса. – Ну вы даёте... И молчали! – Она вместе с твоей любимой Васильевой играет. – Вскинул брови Сергей. Его папа невольно улыбнулся. – Дааа... – Темберно протянул от, потянувшись за бутылкой вина. – Помню Веру Кузьминичну. Трогательная женщина, талантливая. – Владимир налил всем по бокалу красненького. В голове этого мужчины вновь что-то щёлкнуло. Он посмотрел на меня с нескрываемым интересом. – Театр сатиры? Да не уж то с Мироновым на одной сцене играешь? – Меня словно холодной иглой укололи. – Угу. – Кратко кивнула я и вновь уставились в тарелку. – И с Папановым? – Да. – Я взглянула на мужчину, стараясь улыбнуться, но улыбка была очень неправдоподобная. – Надо же... Моя невестка работает бок о бок с настоящими звёздами! – Ну, это не удивительно. – Съязвила Елена. – У артистов всё по блату. Дядюшка словечко замолвил? – Прекратите, пожалуйста. – Твёрдо настояла я. Женщина замолчала, не поднимая глаз. Саша подошёл к столу и взял со стола два мандарина. – Мам, пап, смотрите! – Он стал перекидывать из из руки в руку, жонглировать. – Але-оп! – Очень театрально, уверенно для своего возраста особенно. В итоге, мандарины оказались на полу. Сын быстро собрал их. Бабушка снова была недовольна. – Да уж... Ребёнок из интеллигентного поколения, Господи прости... – Она качала головой и всё ворчала. – Саша, положи на место. Это не игрушки. – Малыш вернул еду на блюдо, а сам сел рядом со мной. – Ох, не в отца сын. Не в отца... Я погладила сына по голове и шепнула на ухо: «Беги поиграй с Генри». Мальчик тут же соскочил с места и умчался в соседнюю комнату. – Актёрские гены... Вырастет кривлякой. – Не унималась Акимова. Я не выдержала. Встала из-за стола. – Спасибо. Было очень вкусно. – Я ушла к сыну в комнату. – Мама. – Недовольно произнёс Сергей, глядя на родительницу. – Ну вот зачем? – Это ты мне объясни зачем. Ты – юноша из интеллигентной, влиятельной семьи. Что ты нашёл в этой, прости Господи, артистке? Не слышал, чем они на самом деле в театрах своих занимаются? Самые настоящии... – Мама, прекрати! – Перебил Серёжа. – Прости меня, но у тебя нездоровый взгляд на эту профессию. Они интеллигентные, высоко духовные люди. –Женщина рассмеялась. – Ой, да что ты! Высоко духовные. Ой... Да это ты, сынуля, наивная душа. Сколько было девушек красивых, обеспеченных. Почему ты выбрал именно эту провинциалку... Родители не сваты, а чёрт знает что. Раз в сто лет их видишь, как и твоя любимая жёнушка, между прочим. А Сашка? В кого он такой непоседа? Громовская порода. Уж не наша! А какой беленький! – Да ладно тебе, мать. – Перебил Владимир. – Красивый парнишка, голубоглазый, светленький. Все девчонки его будут. Ну бог с ним, с характером. Все мы разные. Открытый мальчишка, весёлый, душа компании. – И это он ещё мальчишка. Что из него вырастет? Такой же артист, как мать? – А что в этом плохого? – А что хорошего, Володя? –Ой, мама... Сашку то хоть не трогай. – Простонал Сергей, вставая из-за стола. – Спасибо большое.

***

Я сидела на диване, сын резвился на ковре вместе с овчаркой. Я давно думала насчёт собаки. Пока себе мы вряд-ли можем позволить ещё и собаку, но может в будущем. Помню себя в его годы. Я просто мечтала о собаке, как наверное и каждый ребёнок. Это настоящее счастье. В комнату зашёл Серёжа. Я села в позу лотоса и опустила голову. Муж присел рядом и вздохнул. – Только не принимай близко к сердцу, Насть. Ну ты ведь знаешь маму. У неё свои взгляды, принципы и всё такое. Понимаешь? – Не понимаю. – Сухо ответила я, глядя в пустоту. – Почему ты молчал? – Я не молчал, я... – Неужели ты не видел, что я сейчас просто взорвусь? – Он только вздохнул, скрестил руки в замок, хотел что-то сказать, что-то неубедительное, я сразу продолжила. – Всё ты видел. «Мама, мама»... Хоть как-нибудь бы меня защитил. Сына своего защитил! Неужели это нормалье отношение к ребёнку?! Моя бабушка никогда... – Это – твоя бабушка. – Перебил меня муж. – А это – моя мама. И поверь – ко мне она относилась не мягче. – Да конечно... Просто хочет меня побольнее уколоть. Профессия моя, видите ли, ей не нравится... Вы мне тоже не к душе, – Шипела я себе под нос. – Елена Евгеньевна, но я ведь не рычу на Вас, как бешеная... – Ну ты тоже давай... Не перегибай. – Я внимательно посмотрела на мужа, с некой обидой. – Я перегибаю? – Молчание. – То есть, по-твоему, это нормально, да? – Нормально – избавить себя от выслушивания ругательств относительно своей матери. – А избавить себя от выслушивания ругательств относительно своей жены? – Он молчал. Я встала. Хотела уйти, но Акимов схватил меня за руку и усадил к себе на колени. – Прости, Настён. – Сергей зарылся носом в мои волосы. Я вздохнула. – Я не знаю, что мне с вами делать. Я так хочу, чтобы вы с мамой хорошо ладили. – Не это, разве что, только в другой жизни. – Усмехнулась я. – Я понимаю – у неё очень, очень непростой характер. Но мама хочет как лучше. – Она могла хотя бы не ругаться при ребёнке, тем более осуждать его. Он хоть и маленький, но не дурачок вроде. А его самооценка мне очень дорога. И ты прекрасно знаешь, что это очень влияет. – Знаю, котёнок. Я поговорю с ней, хорошо? – Я молчала. Муж потряс меня за плечи. – Насть? Ну не расстраивайся. Я тебя люблю. – Я тебя тоже люблю. – Тихо ответила я, через пару секунд. Мы вместе смотрели, как Саша веселится вместе с Генри. Я невольно улыбнулась. – Может заведём собаку? У меня вот никогда не было, всё детство мечтала. – Дак тебе или Сашке собаку? – Посмотрел на меня Акимов. Я рассмеялась. – Посмотрим, солнце. – Он прижал меня к себе. – Щас на ноги встанем, а там и подумаем. – В дверь позвонили. Пёс с лаем и воем побежал в коридор. – Я думала мы в узком семейном кругу. Гости? – Это Димка приехал. Дима – родной брат Серёжи. Мы с ним не разу не видели друг друга. Я только слышала о немн. Мы слышали радостные голоса, поздравления в коридоре. Потом, Дима появился на пороге в комнату. – Ого. – Он застал меня сидящую на коленях у брата. Я смутилась и сразу слезла. – Извиняюсь, помешал. – Не помешали. – Успокоила я, поправляя блузку. Брат Серёжи был очень похож на него. На сколько я знаю – на два года моложе. – Добрый день. – Добрый. – Он окинул меня внимательным взглядом, с ног до головы. – Димон, знакомься. – Серёжа встал и обнял меня за плечи. – Настюша – душа моя, любимая жёнушка. – Я улыбнулась и положила голову на его грудь. – Очень приятно. Дмитрий. – Он посмотрел на мальчика, сидящего на ковре. – Ваш? – Наш. – Гордо ответил Сергей. – Ничо он повзрослел... – Мужчина присел перед малышом на корточки. – Привет! – Он пожал Саше руку. – Последний раз тебя на фотографиях в роддоме видел. – Мы с мужем посмеялись. Дима поднялся на ноги. – Так, а чего вы не за столом? Без меня отмечали? – Да так. Перерывчик сделали. – Ответил Акимов. – Тогда погнали к зостолью. Я вина крымского привёз, икры красной. Щас бутерброды такие замутим! Не оторвёшь вас потом. Пошли! В 13:40 мы собрались домой. Остаток праздника прошёл более менее хорошо. Мы с Сашей, Серёжей и Димой сходили прогуляться по окрестностям. За городом я чувствовала себя на много спокойнее. Черпала на природе жизненное вдохновение, что для меня чрезвычайно важно. Среди леса, пения птиц, журчащих ручьёв думается куда лучше, чем в шумной Москве.