Что-то пошло не так

Утром я кое-как встала по будильнику. И всё же, не стоило вчера сидеть до поздна у Ширвиндтов. Без пары бокалов шампанского я от туда всё равно не ушла. Приготовив завтрак, я разбудила сына. Мы всей семьёй позавтракали, после я стала собирать Сашу в детский сад, сидя на диване. Сын стоял передо мной. – Понравилось вчера в садике? – Спросила я, поправляя на сыне футболку. – Да. Я с Дашей играл. – Во что играли? – В мячик. – Друг другу мячик бросали? – Да. Но я хотел... как папа в телевизоре смотрит. – В футбол? – Сын грустно кивнул. – Саша, подрастёшь и будешь играть в футбол. И вообще, в футбол играют с мальчиками, а не с девочками. В комнату вошёл Сергей. – Насть, вы готовы? – Да. Почти. Сергей завёз меня на работу, а Сашу повёз в детский сад. Вообще, я обещала Свете встретиться ю, когда я буду в Москве. Мы виделись в Ленинграде год назад, вспоминали былык времена, ходили по театрам. Светлану очень полюбил мой сын. У неё появился молодой человек – сокурсник Светы. Я всё никак не могу подобрать подходящее время для встречи. Она ведь даже не знает, что я переехала в Москву. С утра Плучек собрал всю труппу Театра Сатиры и сообщил о постановке нового телеспектакля «Таблетку под язык». Роли ещё не были распределены. Он раздал сценарий всем кандидатам в спектакль и велел готовиться. Меня Плучек ещё совсем не знал, но утверждал, что того фурора, который я произвела на него в институте, ему достаточно, чтобы предложить мне роль. Режиссёр хотел посмотреть меня в роли Светланы, а потом и Веры Неведомой. Я отправилась в кабинет к дяде, которого Валентин Николаевич тоже решил включить в эту картину. Ширвиндт разбирал роль Ломтева. – Я не понимаю... – Стонала я, листая сценарий. – Почему он так уверен во мне? Я ещё даже на большую сцену не выходила. Разве дают такие роли начинающим актрисам? Мы с Ширвиндтом сидели за столиком в кабинете и пили чай, попутно изучая роли. – А чем ты не довольна? Раскроешь свой репертуар. Хороший опыт. На одну из этих ролей точно пройдёшь. Что-то в тебе разглядел старый самадур. – Угу... – Я сжала губы в раздражённой улыбке, вспоминая вчерашний день. – Помню я, что он вчера разглядывал... – Не причитай. Он ко всем новеньким, молоденьким актрисам привязывается. Так то, у него жена. – Он отпил чай. – Ещё та мымра... – Мне очень жаль эту женщину. – Я перевернула сценарий на первую страницу и подозрительно скривила лицо. – И название какие-то странное... «Таблетку под язык». – Не суди книгу по обложке. Я понимаю, ты с мелким своим вся на нервах, но отнесись к первой большой работе с серьёзностью. – Просто я ожидала иного... Знаешь как на меня там ваши актрисы смотрели, когда он передо мной расписался, какая я талантливая, неограненный бриллиант... – Они думают, что ты уже спала с ним. – Невозмутимо объяснял Александр, что вывело меня из себя. Я швырнула сценарий на стол. – Ты так спокойно говоришь об этом! – Бо́льшая часть этих дам, до сих пор "забавляется" с этим... немолодым человеком. И я очень рад, что среди них нет тебя. – Я одобрительно кивнула. – Покрайней мере пока что. – Закатив глаза, я зарычала и вскочила с места. Заварила себе крепкого чаю и продолжила готовиться. Плучек прослушивал нас на сцене. Я отыграла диалоги Светланы и Веры. Безумно нервничала перед своим выходом. Не из-за того, что могу облажаться. Нет, в своей игре я была уверена на все сто. Меня напрягали только взгляды актрис в зале. Из явно задел тот факт, что режиссёр предложил неопытной актрисе попробоваться на пару ярких ролей. Среди девушек я узнала Катю Градову и Таню Егорову (столь неприятные воспоминания связаны у меня с этой домочкой). В зале находился и Миронов. Они с дядей сидели на седьмом ряду. Если раньше Ширвиндту не нравилось, что я общаюсь с Андреем, теперь мне не нравится, что мой дядя общается с ним. Это, с другой стороны, глупо, ведь они лучшие друзья. Но знал бы дядя Шура, как этот человек поступил со мной... Плучек утвердил меня на роль Неведомой. Роль Светланы он счёл правильным предоставить Градовой.

***

Суббота. Шесть часов вечера. Мы ехали в гости к Ширвиндтам. Серёжа обещал зайти в следующий раз. Ему уже нужно было быть на работе. Мы с Сашей вышли возле нужного подъезда и зашли в дом. Ширвиндты жили на третьем этаже – лифтом пользоваться не пришлось. Дверь была открыта, нас с порога встречали Шура и Наташа. Тётя сразу наклонилась к Саше, который бежал впереди меня. – Это кто такой к нам идёт? – Начала сюсюкаться она. – Что за такой красивый мальчик? – Как только я подошла, сразу попала в крепкие объятия Натальи. Мною завладела приятная настольгия. Давно не бывала я в этой квартире, рядом со столь близкими мне людьми. Мы сняли верхнюю одежду и прошли в гостиную, где Миша накрывал на стол. Увидев меня он нежно улыбнулся, подошёл и обнял. – Настя... – Брат был на много выше меня. Ему уже 20. – Сколько лет, сколько зим! Мы расцеловались в щёки. Миша отстранился, держа меня за плечи, и осмотрел с ног до головы. – Изменилась? – Лукаво улыбнулась я. – Ты всё краше и краше. Счастливый мужик твой Серёга. – Он опустил глаза и лучезарно улыбнулся. Сына я держала за руку. Ширвиндт тут же изменился в голосе, а брови его удивлённо подлетели. – Ничо се... – Миша присел на корточки и протянул мальчику руку. – Приветствую, Александр. – Саша пожал ему руку. Миша посмотрел на меня снизу вверх, трепетно и осторожно держа маленькую ладошку своего племянника. Он был толи в шоке, толи в восторге. – Он совсем недавно ведь вот такой был! – Брат изобразил, что держит младенца на руках. Я посмеялась и наклонилась к сыну. – Саша, это Миша. – А это дядя Шура. – Раздался голос за спиной. Мы обернулись. Подошёл Ширвиндт старший, подхватил Сашку на руки и сел на диван, а мальчишку усадил к себе на колени. – Ну красааавец... – Восхищённо протянул Шура. – Девки, наверное, проходу не дают. – Дядь Шур, какие девки?! – Рассмеялась я. В эту же минуту раздался звонок в дверь. Я повернула голову на звук, потом на дядю. – Кто это? – К Таточке должна подружка прийти. Туфли посмотреть. – Объяснил Ширвиндт. Миша поднялся с пола, хотел открыть дверь, но его опередила Наталья. – Странные эти бабы, да Санька? Выпрашивают дорогие шмотки, а потом говорят: «они мне не идут... » – Ой, ладно. – Махнула я. Брат предложил мне присесть за стол. Я предпочла занять место на диване. Шура усадил ребёнка рядом со мной и взял со стола шоколадную конфету. – На, малец. – Он отдал угощение Саше. – Мама то конфет не покупает... – Мама не покупает. – Подтвердила я, строго глядя на дядю. – Потому что нам конфеты врач запретил. – Врач – это папа? – Угу. – Ничего. Сегодня можно. Дядька разрешает. Лопай сколько хочешь. – Я недовольно вздохнула. Саша не мог понять, кого ему послушать. Он поднял на меня печальные голубые глаза. Какое же у него милое, грустное личико. И как всегда, мною завладела поступившая нежность. – Кушай, солнышко. Кушай. – Я погладила сына по голове. Он был замечательным сыном. Всегда старался радовать нас с Серёжей. Не всегда слушался, но старался. – Санёк, айда руки мыть! – Позвал Миша Сашу. Малыш слёз с дивана, Миша взял его за руку и повёл за собой. Я услышала шаги, цоканье туфель. На пороге в гостиную появилась тётя Наташа. Из-за её спины вышел Андрей. Я так и обомлела. Сердце сдавило от неожиданно нахлынувшего волнения. Он был серьёзен, словно что-то случилось. Окинул взглядом комнату и застыл с каким-то страхом, вопросом в глазах, когда увидел меня. Наташа зашла в комнату, чтобы положить вилки на стол, а Миронов так и стоял в дверях. Я прочистила горло и отвела глаза, нервно прокручивая обручальное кольцо на пальце. – Вот тебе и подружка... – Протянул Ширвиндт после долгой паузы. – Вы за туфлями, Андрея Александровна?