Что-то пошло не так

13:20. Мы дружной компанией плетёмся вдоль пляжа, сами не зная куда. На спинах тяжёлые рюкзаки, в руках не влезшие в них вещи. Я с Мишей шла впереди, за нами тётя Наташа и Державин, а сзади, ругаясь, шли Ширвиндт и Миронов. – Это всё твой сын! – Андрей был больше всех рассержен сложившейся ситуацией. – Надо следить за своими детьми! – Не нарывайся, блядь. – Да я ни на что и не нарываюсь! – Ноги тонули в песке и шаг значительно затруднялся. – Мне просто интересно, куда мы прёмся! – Дрюсик, подцепи какую-нибудь бабу. А лучше несколько. Может приютят нас. – Да пошёл ты, кабель чёртов... – Андрей попытался уйти вперёд. – Кто здесь из нас ещё кабель! – Крикнул Шура. Миронов развернулся, желая наброситься на друга, но Державин и Наташа придержали его. Андрей с дури пнул ногой песок в сторону Александра. – Это я виноват. – Казнился Миша, шагая рядом со мной. Он опустил голову. – Теперь мы без крыши над головой, ещё и рассорятся сейчас все. – Миш, всё впорядке. – Я потрепала его по голове. – Знаешь, мне даже нравится. – Что? – Нестандартная ситуация. Приключения. Должно же было произойти хоть что-то интересное за наш отдых? – Ты не сердишься на меня? – Нет. – Остальные сердятся. – Он был сильно расстроен. – Я вечно подставляю папу и Андрея. От меня одни неприятности. – Не драматизируй. – Сказала я и обернулась. Андрей рвал и метал, дядя Шура орал на него, а Державин и тётя Наташа пытались успокоить их. – Постой здесь. – Я уверенным шагом направилась к ним и встала между Ширвиндтом и Мироновым. – Прекратили сейчас же! Оба! – Кричала я. – Меня задолбали ваши бесконечные скандалы и перепалки! Как пятиклассники малолетние, ей Богу! – Настенька, ты опомнись, тон смени... – Наклонился ко мне дядя Шура. – Это вам тон сменить пора! С какой целью вы здесь пытаетесь разорвать друг друга?! – Я посмотрела на Андрея злыми глазами. – Ты что тут устроил?! Случилось и случилось! Хрен с этой гостиницей! Деньги же вам вернули?! – Ну! – Орал Андрей. – И что теперь предлагаешь?! Снять хату у какой-нибудь бабульки?! Спать на пляже?! – А ну, еблан, рот закрыл! – Вмешался дядя. – Не ори на неё! – Ты щас получишь! – Андрюша пошёл на Ширвиндта, но я упёрлась руками в его грудь, толкая назад. – Успокоился! Живо! – Я смотрела в самые его глаза, такие красивые, но полные гнева. Он яростно дышал, поджав губы. – Ты ведёшь себя, как капризный подросток. – Сказала я так тихо, что бы слышал только Андрей. – Уже ничего не изменить. Выгнали, ну и ладно. Нужно думать, что дальше делать, а не выяснять отношения. – Тебе надо – ты и думай, – Он сбросил мои руки. – раз умная такая! – Миронов направился дальше по пустому пляжу. Здесь не было людей и похоже, что уже давно не бывало. Не самое удобное местечко для отдыха, но нам это только на руку. Мы смотрели вслед Миронову. Мишка подбежал к нам, поняв, что что-то случилось. Я обратилась ко всей оставшейся компании: – Значит так, предлагаю купить еды, горелку, посуду, постель и палатки. – Постель?! Палатки?! – Дяде явно не приглянулась эта идея. – Хорошо! Что ты ещё можешь предложить? – Будем жить в палатках, как дикари. Ну а что? Мне нравится. – За себя отвечайте, Михал Михалыч. – Шипел Ширвиндт. – Хорошо. Я за. – Сказала тётя Наташа. – А где остановимся? – Да прямо здесь. Смотрите, какой хороших пляж. Ни души. – Мы посмотрели на Андрея, сидящего у воды и швыряющего камни в море. Я махнула на него рукой. – Ничо. Жрать захочет – придёт. – Всё же смирился дядя Шура. Мы разошлись по магазинам. К вечеру, на пустом, безлюдном пляже стояли 4 небольшие палатки. В одной разместилась я, в соседней Миша, чуть дальше, за нами, стояла палатка его родителей, а рядом и Державина. Мы уже пожарили сосисок с хлебом и досыта наелись. Когда я разложила всё необходимое в палатке, вышла на пляж. Солнце уже садилось. На берегу, в сорока метрах от нашего «лагеря», лежал Андрей. Прямо на песке, подложив под голову рюкзак. Я вздохнула и пошла к нему. Ноги были босыми, на мне майка и шорты. Распущенные волосы трепал тёплый ветер. Я остановилась возле Андрея, пытаясь понять, спит ли он. Опустилась на колени за его спиной и медленно погладила по плечу. Тот кратко замычал и приоткрыл сонные глаза. – Ты спал? – Тихо спросила я. Андрей обернулся и дёрнул рукой. Я больше не трогала его. – Андрюш, ты хорошо себя чувствуешь? – А тебе не всё равно? – Его голос был злым. – Ты ведь знаешь, что нет. – Я села на попу и обняла колени. – Вдруг перегреешься? – А вот перегреюсь. И будут все рады! Особенно твой дядька... – Не веди себя как... – Как капризный подросток?! – Перебил он меня. Я вздохнула. – Я уже говорила? – Говорила. Андрей не смотрел на меня, продолжая лежать на песке. Так я просидела возле него минуты 3 и всё в молчании. – Ты хоть покушать приходи. – Отстань. Ничего мне не надо. – Ну на меня то ты за что сердишься? Андрей молчал, потом горько вздохнул. Я оглянулась, желая убедиться, что нас никто не видит, наклонилась и поцеловала его в ушко, на что Миронов никак не отреагировал. – Я в самой первой палатке. Одна. Дядя с тётей уже спать собираются. Приходи. Накормлю хоть тебя. – Я встала и ушла. Прошло некоторое время. Андрей так и не пришёл. Я прилегла отдохнуть в своей палатке и случайно заснула. Когда я открыла глаза, было совсем темно и тихо. Я выглянула на улицу. Ночь. Пляж. Чудное, звёздное. Я посмотрела на наручные часы, которые сняла и оставила возле подушки ещё днём. Время: 2:20. Я снова выглянула на улицу, пытаясь разглядеть в темноте Андрея. Он лежал на том же месте. Ничего не изменилось. Я накинула на себя рубашку, так как уже было не жарко, и вышла из палатки, направившись к Миронову. Эта картина мне совсем не нравилась. Обойдя его, я опустилась на корточки, ёжась от холода в рубашке, и стала тихонько будить Андрея. Он открыл затуманенные глаза, не производя больше никакого движения. – Андрей, ты совсем уже? – Строго спросила я. – Что тут устраиваешь? Андрей снова закрыл глаза и тяжело вздохнул. – Я тебя не звал. – Осипшим, слабым голосом проговорил он и прочистил горло. Я почувствовала, что с ним что-то не так и потрогала лоб тыльной стороны ладони. – Андрей... – Я решила перестраховаться и ещё раз проверила его температуру, поцеловав лоб. – Да ты весь горишь... – Миронов слабо вздохнул, не открывая глаз. – Ну-ка вставай. – Я стала помогать ему подняться. – Давай... Пойдём. Когда Андрей встал на ноги, я поняла, что его сильно шатает. Я довела его до палатки, где он смог нормально лечь. Под голову положила подушку и достала термос с холодной водой. В жаркую погоду я всегда носила напитки в нём, чтобы не нагревались. Присев на колени возле Андрюши, помогла ему приподняться, и стала поить, так как его ослабевшая рука просто проскальзывала по термосу. Пил он жадно, ибо весь день пролежал на жаре. – Не торопись... – Заботливо приговаривала я. Когда Андрей напился, я закрыла крышку термоса и убрала в сторону рядом с ним. – Тебе нужно много воды пить. Слышишь? – Я погладила его по затылку. Миронов откинул голову на подушку и тяжело задышал. Хорошо, что я всегда брала с собой в путешествие необходимые медицинские принадлежности, среди которых: нашатырь, перекись водорода, градусник и др. Я сняла с него рубашку, брюки, обувь, всё аккуратно сложила и убрала в сторону. Андрею я поставила градусник, а пока достала из сумки четыре платка и вышла на улицу, чтобы смочить каждый из них водой из того же термоса. – Скажи мне, как ты себя чувствуешь? – Тихо спрашивала я, ложа холодный платок ему на голову. Андрей немного приоткрыл глаза. – Плыву... – С трудом протянул он и про себя прокашлялся. – Жар у тебя. – Я положила "компрессы" и на его запястья, и на шею – так нас в школе учили сбивать жар. – Пролежал на солнце весь день, перегрелся. Я же говорила тебе. – На глазах появились слёзы, которые вскоре скатились по щекам. Миронов с грустью и усталостью смотрел на меня. Я утёрла их и взяла у него градусник. – 38, 5. – Я дрожаще вздохнула и проверила прибор. – Вот чо ты ревёшь? – Вяло и сипло упрекал мужчина. – Да потому, что ты придурок полный! – Бросила я, вглядываясь в показатели термометра. Потом вздохнула, прикрыв глаза. – Прости, просто нервничаю. У тебя что-нибудь болит? – Всё болит. – Миронов зажмурил глаза и потрогал висок, досадно вздохнув. – Ламает, чёрт побери... Я стала рыться в таблетнице. Дала ему жаропонижающее. Вскоре, температура немного спала. – 38. – Сама себе шептала я, вновь проверяя градусник. – Уже неплохо. Хоть не поднимается. – Я взглянула на Андрюшу, который лежал на спине с приоткрытыми глазами. Убрала с его рук, головы и шеи платки, которые уже не были холодными. – Тебе хоть немного получше? – Прости меня. Дурак я. – Тихо сказал Миронов. Я трепетно поцеловала его горячую щёку. В палатке горел только слабый фонарь, который мы купили на рынке. Я потушила его. Стало совсем темно. Доносились звуки ночной природы, шум моря. Я сидела возле Андрея и протирала его лицо платком. Его продолжало ломать. Прикосновения к телу ощущались болезненно. Я осторожно переместила его руку и снова поставила градусник. Он начал засыпать. Через пару минут я проверила термометр, который показывал 37,5. На ночь я осталась рядом с Андреем. Меня дико клонило в сон, так как за день я довольно сильно устала, но уснуть себе не позволяла. Я легла напротив Андрюши и просто смотрела на него. Прошло некоторое время. Я уже не могла совладать с собой. Глаза сами собой закрывались, сознание плыло. Я начала засыпать, но тут сквозь сон услышала неразборчивую речь, почувствовала движения. Я вмиг открыла глаза. Приподнялась, осмотрелась. Андрей бредил во сне. Он вертел головой в разные стороны. На лбу выступил пот. Его пальцы сжимали постель. Я подсела к нему и стала вытирать его лицо, взяв за руку. Андрей часто и тяжело дышал. Внутри меня что-то больно сжалось. – Тише, мой хороший, тише... – Я гладила его кисть, а он крепко ухватился за мою ладонь. – Всё хорошо, я рядом. – Шептала я, а он всё бился и стонал. – Всё будет хорошо. Через несколько минут, Андрей успокоился. Я снова поставила ему градусник. Прибор показал 37,2. Температура снижалась, но очень медленно. Пока от этого отпуска одни неприятности.