По ту сторону объектива

***

— Я же говорил, что мне не нравится это… — тихо шипит парень и проводит пальцами по горлу, ощущая невероятную боль от синяков. Ему изначально казалось, что эту шею просто свернут или сломают. С такой силой его даже отец не душил. — Прости, не сдержался, ангелочек, — отвечает парень рядом с ним и зажигает сигарету зажигалкой, делая затяжку и выдыхая облако дыма в маленькой комнате, которую он проветривает раз в неделю, а то и реже. — В этой комнате уже нечем дышать… И прекрати меня так называть, это уже начинает пугать…. — шепчет светловолосый и опускает ноги с постели, дотрагиваясь кончиками пальцев до деревянного холодного пола. За окном гремит гром, а среди темных туч бьёт на секунду молния, разнося грохот по всей местности. От этого парень дёргается и потирает плечи в мурашках. Ветки деревьев бьются об окно, словно хотят разбить стекло и занести холодный ветер осени внутрь. Внутри комнаты холодно, ведь ещё отопление не включили. Холодок бежит по коже, и Итэр накрывает ноги в маленьких пятнышках синяков белым одеялом, разминая рукой затёкшее плечо. — Знаешь, ангелочек, а ведь сегодня до вечера моих родителей дома не должно быть… — усмехается красноволосый и переводит взгляд на мягкую кожу парня рядом, его уголки губ снова дёргаются, и горячий окурок от сигареты тушит об кожу плеча светловолосого. — Ай! — Итэр дёргается и отодвигается от парня с шипением от боли. — Ты больной?! Больно же… Итэр пытается разглядеть ожог, который до сих пор болит, а кожа вокруг начинает краснеть и воспаляться. Такое ощущение, что эта боль проберётся до мяса под кожей, а то и до кости. Именно в эти дни парень начал задумываться, а стоит ли эта защита в школе и за её территорией вот таких терзаний?.. Если в школе его могли просто облить водой или обокрасть силой его карманы. Но тут ему плохо не только физически, но и морально. Сначала он думал, что этот человек — чёртов подарок судьбы и удача наконец-то на его стороне, но как бы не так… — Итэр, у тебя же скоро операция, — снова начинает эту тему парень и выкидывает окурок в мусорное ведро под столом. — Ты решил меня покалечить до операции? Я хочу поддержки, а не насилия… Мне и так страшно, — зло зыркает на своего парня… Нет, не парня, скорее монстра его жизни… — Не, просто… Хочу кое-что попробовать перед тем, как ты ляжешь под скальпель, — тихо говорит и пододвигается ближе к блондину, а тот лишь потихоньку отодвигается от него. — Что? Пытается собрать весь свой характер в кулак, только его голос подрагивает, а глаза в лёгком страхе начинают бегать по бледному лицу и постели. Блондин берёт телефон и набирает номер сестры, надеясь, что та возьмёт трубку и приедет за ним. Только вот та просто бросает все два вызова, отчего в его горле пересыхает. Итэр уже начинает привставать с края кровати, как его резко хватают за предплечье, где невыносимо болит ожог. Светловолосый взвизгивает, и его быстро валят спиной на невыглаженный пододеяльник. Ветки снова бьются об окно, а за стеклом начинается буря с каплями дождя. Они бьются об окно вместе с листьями пожелтевших деревьев. Из-за погоды лучик света не может пробраться в комнату и осветить побледневшее веснушчатое лицо от внутреннего страха, который готов разорвать его душу на куски. — Ангелочек… Он держит Итэра за руку, а второй ладонью проводит по щеке, иногда щипая кожу до красных полос. — Отпусти… — судорожно шепчет Итэр, а его глаза становятся стеклянными от настигающих слёз от страха. — Куда? — со слабой улыбкой спрашивает и немного опускается ниже, отчего его пряди волос касаются лица парня под ним. — Домой… Я домой хочу… К Люмин… — судорожно шепчет светловолосый и пытается встать, но его плечо снова сжимают, и тот уже вскрикивает. — Мне больно! — К Люмин? По-моему, она тебя сейчас проигнорировала… — урчит парень и не отпускает руку, игнорируя вопли под собой. — Итэр, ты никому не нужен, кроме меня… Все от тебя когда-то отвернутся, но я всегда буду с тобой. Даже если ты меня забудешь… Шепчет это и опускается ниже, не прекращая давить на обожжённую кожу. Итэр второй рукой упирается в плечо зеленоглазого и пытается отстранить от себя, но и эту руку просто сжимают и прижимают над светлой макушкой. — Алатус, прекрати! Только его не слышат. Не слышат его вопли и просьбы, игнорируют его визг от боли и жалобный плач, что он не хочет. Не хочет этих прикосновений и этих вещей. Он хочет тепла и объятий, но не объятий, которые ломают твои кости. Не тех прикосновений, которые означают «похоть». Он хочет шёпота на ухо, который скажет, что тот не ничтожный и его любят. Он не бесполезный и его будут любить все и вся, ведь человек не плохой. Итэр хочет, чтобы просто были рядом и могли поддержать словами, приобнимая за плечо. По щеке скатывается слезинка, а губы обсыхают от тяжёлого дыхания. Раны на нижней губе болят и кровоточат, во рту появляется металлический вкус, от которого Итэра начинает тошнить. Сворачивает живот наизнанку, а от прикосновений ему хочется умереть. Ощущение чужих пальцев в ранах под футболкой вызывают ожоги, но никак не удовольствие. — Отпусти… Мне же будет больно…

И этот жалобный шёпот, слабые попытки вырваться попросту игнорируют.

***

Люмин убирает карандаш за ухо и откидывается на спинку стула их общей маленькой комнатки. Закрывает тетрадь с записями по геометрии и хлопает себя по щекам, приводя себя обратно в чувства. После экзамена она хотела просто лечь и уснуть, но параллельно с этим имеет ещё десяток домашних заданий, которые точно проверит её отец. Ей поступать в университет в Италии, а её брату вздумалось ей звонить во время главных экзаменов. Убить его за это хочет. Видит очередное сообщение от брата и с закатными глазами открывает с ним переписку. » — Открой пожалуйста, я ключи потерял. Маме не говори.» Девушка закатывает медовые глаза и открывает дверь, спускаясь по круговой лестнице вниз. За окном была невероятная буря, она хочет уже ударить его по затылку, что шляется непонятно где в такую погоду. Открывает дверь и начинает уже свои нравоучения, как видит внешний вид своего брата. Гнев и недовольство сразу же исчезают, а внутри появляется тревога. Тянет за промокшее пальто парня и заводит в коридор, тихо шипя. — Ты… Боги… — Маме не говори… — его губы дрожат, и он пытается снять с себя пальто. Но кривится от боли в плече и прекращает попытки. С кончиков его промокших волос стекает вода, дальше ползя по красным щекам. Веки, опухшие от слёз, капилляры внутри глаз полопались, словно он не спал неделями. Кончики пальцев безумно холодные от мороза, кожа начинает покалывать от контраста температур в доме и на улице. Кончики его ушей красные от холода, а кожа покрыта мурашками. Его белые кеды полностью промокли в грязи, словно тот и не смотрел, по чему шёл… Или бежал. — Быстро. Она стягивает пальто с брата и хватает того за кисть, отчего Итэр пищит, и Люмин сразу же отдёргивает в тихом вскрике. Только сейчас девушка переводит глаза на запястья, на которой синяки, а позже и на шею в ранах от укусов. Синяки от пальцев, словно его душили или вовсе пытались убить. А его потускневший взгляд, словно младший повидал все ужасы жизни, заставляет Люмин сжать челюсть. — Люми? Итти пришел? Кушать будете? — кричит мама с кухни, и девушка оборачивается вместе с братом. Если такого Итэра увидит матушка, то её удар хватит. — Да! Сейчас переоденется и спустимся! Кричит девушка, и они быстро смываются по лестнице наверх в их комнату. Закрывает дверь на замок и бежит в сторону своей косметички. Нервно отдёргивает молнию, и из рук сыпется косметика на стол, одна из кисточек звонко падает на пол. — Садись, закрасим этот ужас, и ты мне всё расскажешь. Говорит девушка и нервно берёт в руки тональный крем с консилером. Итэр нервно кивает и сгибает колени, но шипит и возвращается обратно стоять на ногах. Люмин только развернулась и успела заметить это движение. — Я постою… — говорит шёпотом и опускает глаза, а сестре и этого достаточно, чтобы всё понять. — Т-ты… Почему ты мне не позвонил?! Я бы приех… — Я звонил. Ты не отвечала. Перебивает её Итэр и прикрывает глаза, смаргивая слезинку со светлых ресниц, которая снова стекает по щеке. Он вытирает её запястьем и пытается ровно дышать, но попросту не может. Его грудь начинает подниматься часто, а плечи дрожать, словно его облили ледяной водой. Девушка роняет косметику на пол, отчего уши прорезает громкий звук разбитого зеркальца от пудры. Быстро подбегает к парню и ловит руками, чтобы притянуть к себе и прижать. Её ресницы дрожат, а глаза бегают по стенке, не зная, на чём заострить внимание. Рукой зарывается в волосы брата и прижимает к своей груди, пытаясь подобрать слова. Итэр всхлипывает и шмыгает носом, пытаясь не издавать ни звука, чтобы не услышала матушка внизу. Светловолосый хватается руками за футболку и сжимается, прикусывая губу до крови. Каждый раз дёргается от ударов веток об окна и пытается закрыть уши, словно маленький ребёнок. Люмин собирается с силами и пытается не сорваться с места, чтобы не убить его на месте. Послезавтра у Итэра операция, а он… — Итэр… Я убью его, — рычит ему на ухо и прижимает ближе к себе брата, который просто тихо плачет в её белую футболку, оставляя мокрые слёзы на ней. — Люми… Не говори никому… — пищит в одежду и пытается её не пачкать в слезах, но Люмин всё равно на это. В её душе начинается преобразовываться клубок вины. Который душит её горло, а в голове лишь одни мысли: что если бы она взяла трубку? Она бы прибежала? Прибежала… Но ей было легче поверить вчерашнему «я в порядке» и окончательно забить на отношения брата. Она же, блять, видела, как ему плохо. Почему она проигнорировала его?.. Неужели ей настолько всё равно, что в трудную минуту просто сбросит трубку и не ответит? Люмин не хочет этого знать, ей становится плохо от этого. — Никому не скажу, даже тебе самому. Шепчет ему и продолжает поглаживать по спине, шепча ему на ухо колыбельную. Колыбельную, которую часто пела ему во время бурь и дождей за окном. Итэр ещё с детства боялся громких звуков и дёргался, когда что-то рядом падало. Во время гроз он пытался спрятаться под одеяло, но Люмин всегда ощущала эту дрожь от страха. Раньше ему пела их мама, но сейчас у неё своих проблем по горло с взаимоотношениями. Теперь Итэр был в такие минуты один. До одного дня. Дня, когда он сам попросил спеть Люмин, и та не отказала. Гладила его по вьющимся волосам и пела. Хватало лишь пары минут, чтобы младший заснул.

Но она не знает, сколько же понадобится времени, чтобы он смог спать спокойно хотя бы дома…

***

Мои ресницы слабо приоткрываются, и перед глазами всё мыльное. Часто моргаю, но я не в состоянии сфокусировать зрение и оглянуться вокруг. Чувствую себя опустошённо мёртвым, словно из меня вытащили все органы и чувства. Кулаком протираю слезящиеся глаза и наконец-то могу сфокусировать зрение хотя бы на потолке. Мои загорелые щёки греет лучик солнца из приоткрытого окна, будит меня наконец-то пение птиц на ветках, а не шум скорой или пожарной помощи. Только настигающие меня боли в голове не утихают и только сильнее нарастают с каждой минутой. Приподнимаю белое одеяло и замечаю, что я переодет в чистую футболку с утёнком и в домашние серые шорты. Получается, я у себя дома… Откашливаюсь и переворачиваюсь на бок, вот и моя первая ошибка. К горлу ползёт тошнота и выделяется сильнее слюна. Пытаюсь её сглотнуть и часто дышать, но мне становится только хуже, и понимаю, что вот-вот меня вывернет наружу. Приподнимаюсь на локте и сразу же падаю обратно на плечо от резкой головной боли. Слышу скрип моей двери и пытаюсь открыть снова глаза. Тёмный силуэт появляется в комнате с чем-то большим в руках. Узнаю лишь тогда, когда тот подходит ближе и его освещает утренний свет из окна. Прохладный весенний ветерок ласкает мою спину, а кожа покрывается мурашками. — Сяо… Ты что тут… Договорить не успеваю, как к горлу резко подбирается жидкость и меня сворачивает пополам. Брюнет садится рядом со мной и ставит на постель пластиковую миску. Меня мгновенно выворачивает в эту посуду. Желудок сильно сжимается, отчего мне хочется взвыть, а на языке остаётся вкус кислоты и алкоголя. Из глаз текут слёзы, и не могу их стереть, я слишком слаб. Не замечаю, как на мои подрагивающие лопатки ложится рука и нежно их поглаживает. Не могу определить, сколько меня рвало, но точно знаю, что Сяо был постоянно рядом. Только иногда отходил, чтобы вылить в унитаз жидкость и промыть миску водой, чтобы снова принести её мне. Его одеколон словно в каждом уголке комнаты окутывает меня, и кроме него я ничего не могу почувствовать. Мне преподносят полотенце и стеклянный стакан воды. Полотенцем вытираю своё покрасневшее лицо, а от воды отворачиваюсь, по-детски кривляясь. Не хочу снова через минуту рвать в эту несчастную миску. — Итэр, советую тебе сейчас выпить воды, — говорит Сяо и ещё раз пытается всунуть мне стакан воды. Но я молчу, ибо сказать ничего не в силах. Поворачиваю голову в сторону темноволосого, и его цвет волос на миллисекунду меняется. Его глаза становятся цвета изумруда, а одежда превращается в подростковые тряпки. Дёргаюсь, и в сердце больно колет иголка. Ещё раз моргаю, и передо мной снова Сяо, который обеспокоенно на меня смотрит и пытается заставить выпить воду. Предпринимаю третью попытку встать и морщусь от боли, темноволосый протягивает мне руку и ждёт, пока я приму его помощь. Перевожу взгляд от ладони на золотые глаза и обратно. Он не хватает меня до треска костей и не заставляет, не злится и не ухмыляется. Даёт мне выбор… Вздыхаю и принимаю эту помощь, засовывая своё самолюбие подальше в задницу. Брюнет аккуратно поднимает меня, чтобы я смог окончательно сесть и выпить хотя бы пару глотков воды. Давлюсь глотком воды и пытаюсь откашляться. Его рука немного стучит по моей спине, и она даже хрустит, походу, у меня ещё и сколиоз… В голове начинают всплывать воспоминания прошлой ночи, и кончики моих ушей краснеют, а сердце начинает быстро стучать. На губах появляются фантомные ощущения, а в желудке снова переворачивается всё вверх тормашками. Глазами замечаю красную ниточку на запястье, и мои виски начинают ныть.

— Ты же будешь меня ждать, верно?

От этого голоса тошнота снова подбирается к горлу, и снова хватаюсь за миску, боясь, что вот-вот вырвет. Но мне просто плохо, мне тяжело дышать, и по губам стекает лишь слюна, которую я лихорадочно вытираю полотенцем. — Сяо… Хрипло его зову и пытаюсь не смотреть, держа голову рукой за лоб. Мне так ещё никогда не было плохо, это явно не алкоголь. От такого количества алкоголя я бы максимум не смог встать с постели, и от таблетки мне бы стало легче спустя несколько минут. Но в данной ситуации я просто вырву эту таблетку наружу, если осмелюсь запить её водой. — Принеси нож… Прошу его и вытираюсь полотенцем, пытаясь хоть немного успокоиться. У меня слишком много внутри чувств. От самых омерзительных до горячих воспоминаний, смешанных с криком организма прекратить такие вечера. Единственный коктейль, который ему вообще не по вкусу. Сяо пропадает на минуту и протягивает кухонный нож рукояткой ко мне. Слабо тянусь к вещи и с дрожью в пальцах просовываю лезвие под ниточку на запястье и обрезаю её, выкидывая куда подальше. Мне становится резко легче дышать, а груз камней с плеч исчезает.

— Ты же не бросишь меня?!

Трясу головой и протираю рукой запястье, словно убеждаюсь, что его там нет. У меня слишком много вопросов к Сяо, которого в школьные времена я никогда не замечал. Не мог же мой бывший его выгонять из дома, когда я приходил к нему?.. Там же были дожди и ураганы, ну не мог он своего родного брата выгонять из дома. — Ты перепил, а зрачки твои были расширены, ты что-то употреблял? — серьёзно спрашивает Сяо, отчего я давлюсь холодной водой, чуть не выплевывая её в лицо брюнета. — Я до такого ещё не докатился… — откашливаюсь и вытираю губы рукой, боги, превращаюсь в отброса жизни, как его ещё не вырвало от меня? Сижу скорченный с миской блевоты, красными пятнами под глазами и синяками на плечах, потому что часто бился об двери, когда устраивал себе пьянки дома. — Тебе подсыпали. Что было бы, не будь меня рядом? — хмурит свои тёмные брови, а я продолжаю пить воду. Медленно поворачиваю голову и выплёвываю воду парню напротив в лицо. — Утопился бы котенком, — усмехаюсь и обратно принимаюсь пить воду. Походу, в моей крови до сих пор остался алкоголь. — Ладно, по-другому поступим, — Сяо вытирает рукой воду со своих ресниц, встаёт и уходит в коридор, прикрывая дверь. Сначала просто сижу спокойно и пью воду, но начинаю слышать женские крики и мужские угрозы. Дверь открывается, и в комнату заходит Альбедо с… С моей смертью, походу, ибо сестра уже не краснеет от злости, она бледнеет. Художник подходит ко мне и выливает в лицо стакан ледяной воды, отчего я жмурюсь, и кожа покрывается мурашками. А в последующие секунды мне прилетает пощёчина от сестры. Щека краснеет и щиплет от боли, а по коже с кончиков волос текут капли воды, стекая к подбородку и падая на белую постель. Люмин шипит матюки и уходит, а вслед за ней Альбедо, не проронив ни слова. Я остаюсь сидеть, склонив голову, и считаю мокрые капли на ткани, которые падают с лица. — На, разбирайся с ним сам, теперь это твоя головная боль, — Люмин больно пихает полотенце в грудь Сяо, и тот его ловит в полёте. Захлопывается дверь, и брюнет переводит взгляд на меня. Подходит ближе, убирает полотенце на рядом стоящий стул и заглядывает в мои опущенные глаза, приседая на корточки. Не решаюсь сначала поднять глаза и только спустя минуту отрываюсь от полотенца. Кожа продолжает гореть от удара, а внутри теперь начинает образовываться клубок из ниток вины. — Почему ты не ушёл? Я же сказал два раза «уходи»… — мои плечи вздрагивают, а вода затекает под футболку, стекая по ключице. — Итэр… — Сяо касается моего подбородка и приподнимает его чуть выше, чтобы окончательно смог посмотреть в эти глаза. Боги, какие же у него длинные ресницы… — Твои глаза говорят совершенно иное. — Ты что, всевидящий?.. — снова плечи дёргаются, и я хихикаю, грустно отводя взгляд. — Итэр, я не хочу видеть, как ты просто сгораешь дотла, — уверенно шепчет темноволосый и отпускает мой подбородок, но теперь голову опустить не могу. Может… Дать шанс? Рискнуть, как тогда в школьные времена? Может, мне и вправду просто не повезло? Хотя, будет ли близнец другим?.. У меня слишком много вопросов, ответы на которые я получу, как обычно, со своего опыта. Или сейчас я его окончательно шлю к чёртовой матери и буду пытаться выживать, или иду на риск… Поднимаю медовые радужки, которые становятся стеклянными, и смаргиваю пару слезинок. Подаюсь вперёд и просто падаю грудью, Сяо ловит меня, и я упираюсь в его плечо. Брюнет испуганно смотрит на меня и придерживает за плечо, а второй рукой за спину. Чувствую его одеколон и вдыхаю полной грудью, где вместо никотина от сигарет появляется аромат свежести. — Тогда сделай это сам… Сожги меня, — с улыбкой шепчу ему в шею и прикрываю веки, щекоча тонкую кожу кончиком своего носа и слабым дыханием.

Теперь мою спину греет не только чужая ладонь в тёмной перчатке, а и лучики солнца из окна. Так тепло… Не хочу переставать это чувствовать. Могу же я хоть немного побыть счастливым?

***