По ту сторону объектива

Genshin Impact
Слэш
В процессе
NC-21
По ту сторону объектива
автор
Описание
Сколько бы трудностей он бы не прошёл, парень всегда будет бороться за свою жизнь. Он уверен, что никто не сможет его сломать и переломать кости. Блондин не судит по внешности и быстро забывает прошлое, только вот ему стоило быть осторожным, всё-таки стоило запомнить одного человека. Человек, который даст ему белоснежные крылья, но позже посадит на металлическую цепь.
Примечания
⚪️В один день автор прочитал «Любовь или ненависть» и потому это работа с самого начала становится моей любимой. Мой хэдканнон : Итэр старше Сяо на два года, но Итэр ему по ухо. ⚪️№ 14 По ту сторону объектива (142 оценки за 7 дней) ⚪️№ 9 По ту сторону объектива (163 оценки за 7 дней) ⚪️№ 6 По ту сторону объектива (206 оценок за 7 дней) ⚪️№ 4 По ту сторону объектива (237 оценок за 7 дней) ⚪️№ 3 По ту сторону объектива (266 оценок за 7 дней)
Посвящение
⚪️Моим читателям, которые поддерживают меня как могут. Благодарность моей подруге, которая вообще не одобряет это занятие, но всегда меня поддерживает.
Содержание Вперед

Часть 1. Глава 24 «Летний дождь»

Сяо не изменяется в лице, когда слышит мои слова. Он продолжает смотреть в мои отведённые в сторону глаза. В животе начинает больно сжимать, а к горлу подползает тошнота от всего этого внутреннего терзания моих же чувств. В мозгу одно, а в сердце совершенно другое: я хочу его снова поцеловать, повалить на зелёную траву и впиться в тёплые губы, нависнув сверху. Сжать его футболку на груди и провести наконец-то кончиками пальцев по татуировке дракона на его руке по плечо. — Итэр, твоя маска не спасает, я вижу твои терзания, — говорит брюнет и хмурит брови, но это не злость. Скорее беспокойство. — Хочешь услышать слова? — Нет. Прекрати, — голос осип, и это скорее похоже на скулёж, чем на строгий приказ. Ресницы подрагивают, а глаза бегают по травинкам возле ног, которые щекочут кожу колен. — Итэр, ты мне нравишься, — всё упорствует Сяо и тихо шепчет эти слова, от которых сердце готово выть мозгу, что хватит ставить блоки. Хватит, оно просит его отпустить и дать свободу. Но я так не могу. — А ты мне нет, — уголки губ дрожат, и эти слова срываются с языка, прорезав мне все десны и горло. Я ощущаю вкус металла под языком. — Поэтому ты сам поцеловал меня в новогоднюю ночь? — продолжает топить меня, продолжает смотреть в мои медовые глаза, чтобы узнать правду. Но ты её не получишь, максимум, когда ты получишь мою правду — это после моей смерти. Закрываю глаза и встаю с земли, стряхивая с шорт возможную грязь. Отхожу к своей лошади и запрыгиваю на неё. Поправляю свои волосы и сжимаю до белых костяшек верёвку. — Сяо, предлагаю забыть этот диалог. Коротко говорю и заставлю лошадь увезти меня отсюда, причём быстрым шагом. Но та останавливается в пяти метрах от Принца и ждёт его, словно без него она никуда не двинется. Только тогда, когда Сяо запрыгивает и молча идёт ко мне, Белоснежка трогается с места. Даже у лошадей есть любовь, а у меня лишь одни слёзы и нервотрёпки. Классно я провёл день рождения, однако. Всю оставшуюся дорогу мы идём в напряжённой тишине, что даже звуки листьев и дуновение ветра не способно это напряжение убрать. Звуки топота копыт по веткам и фырканье не вызвало у меня никаких эмоций, хотя двадцать минут назад это вызывало у меня умиление. Солнце спряталось за белыми облаками, и на лицах теперь остётся полная тень, а не только от веточек ели. Доходим до домика, где выдавали нам животных, и спрыгиваю с седла, ведя лошадь в место, даже не оборачиваясь. В то время как лошадь оборачивается на Принца каждые пять секунд, но я игнорирую это. Боги, как же бесит. Закрываю дверцу, и та касается своей мордочкой моего лица, словно пытается задобрить меня. Молча выхожу и иду в сторону машины, где уже сидят довольные Люмин и Чайлд, обмениваясь фотографиями. Громко захлопываю дверь и быстро пристёгиваюсь, пытаясь успокоить свою злость. Только от одного взгляда на счастливое лицо сестры и то, что на фотографиях изображено, хочется взвыть и выйти из машины. Психануть и идти домой пешком, хотя знаю, что не дойду. — Итэр? Вы не сделали фотографии с лошадками? Посмотри, его лошадь вообще ему клок волос откусила! — смеётся блондинка и берёт веснушчатое лицо Тартальи за щеки, поворачивая в мою сторону. На его скуле остался след от смазанной помады Люми. — Ага, и гадюка еще за щеку укусила, — пытаюсь улыбнуться, но не получается. — Ой, иди ты, — отмахивается Люми, но её красные уши заметить не так уж и сложно, а клоунское лицо Чайлда и за километр видно, словно подросток, которого впервые поцеловали. Я должен быть счастлив на неё, да? Не могу. Не могу радоваться за человека, у которого может получиться в любви абсолютно всё. Она может взять и поцеловать его при людях, она может взять за щеки и уткнуться своим кончиком носа в его, а после и вовсе поцеловать. Она может держаться с ним за руки и не бояться осуждений, ведь они парень и девушка. Она может взять телефон и сфотографироваться с ним, даже во время поцелуя, и выложить всем на зависть в социальные сети. Ходить за ручку под одним зонтом во время дождя и греть чужие руки зимой своим дыханием. Она не будет бояться, что ей будут заглядывать в окна с камерами, чтобы запечатлеть на видео тёплые и верные взаимоотношения. Может планировать жизнь вместе с ним, а то и вовсе планировать будущих детей с рыжими волосами и медовыми глазами. Чтобы те бегали по дому и грелись перед камином, чтобы бегали и кричали «мама» и «папа», показывая рисунки семьи или как быстро они собрали конструктор. Быть мягко отруганными за плохие оценки, а после и вовсе привести своих любимых знакомить с моей сестрой и этим клоуном… С их родителями… — Итэр, что такое? — Люмин обеспокоенно дёргает меня за колено и всматривается в лицо. И не заметил, как ногтем исцарапал себе кожу до крови, она по краям припухла и ноет. На щеках ощущаю влагу, дотрагиваюсь подушечками, а слезинка снова стекает по щеке. — Н-нет… Не могу понять, к чему я это говорю. Быстро вытираю рукавом глаза и замечаю приближающийся силуэт к машине. Прячусь за спинку сиденья Люмин и глазами умоляю, чтобы та прикрыла мне спину. Девушка оглядывается на рыжеволосого, он двигает плечами и открывает окно, где видна тёмная макушка. Люмин отворачивается и улыбается Сяо, а мне приходится закусить губу и сжимать запястье краем футболки. — Итэр в машине? — Нет, отошёл в уборную, он нужен тебе сейчас? — улыбается Тарталья и упирается локтем в край окна, смотря голубыми глазами на Айдола. — Мы сейчас уезжаем, а подарок он не забрал, передадите? — он протягивает Люмин маленькую белую коробочку с золотым бантиком. — Конечно, стоп, вы уже покидаете город? — удивляется блондинка и аккуратно держит подарок, грея его в своих руках. — Нет, просто у этого чебурека встреча назначена, потому сейчас должны покинуть вас, — подходит японец и встаёт рядом с Сяо, поглядывая на рыжего из-под тёмных ресниц. Бьюсь головой об спинку сиденья, отчего Люмин слабо подскакивает, но после улыбается двум людям. Машет ручкой Сяо и быстро переползает на заднее сиденье, прямо через середину. Заставляет Чайлда поехать отсюда и пристёгивается, убирая подарок пока в мою сумку. Я до сих пор упираюсь макушкой в сиденье и кусаю губы. — Я не буду спрашивать, что случилось. Говорит и кладёт руку мне на спину. Трясу головой, мол, «не надо». Не привык, когда меня жалеют. Не хочу, чувствую себя ещё жальче, чем до этого. Хочется метать, рвать, кричать проклятия и ломать всё на своем пути. Ну почему я не могу полюбить девушку? Почему я не могу заставить Сяо одуматься и быть друзьями, сделав легче нам обоим? Я подорву его репутацию, если будем встречаться. Если я отвечу взаимностью, под прицелом будем мы оба. А может и вовсе моё тело, ведь многие захотят меня закидать камнями. И я надеюсь, что камнями бы закидали только меня… Люмин убирает руку и вздыхает, перебираясь обратно на переднее сиденье, и лишь на любопытный взгляд голубых глаз на меня отрицательно качает головой и просит не начинать на эту тему. Чайлд кивает и переводит внимание на дорогу, пытаясь быстрее нас довести до дома.

***

Закрываюсь в своей комнате и швыряю сумку на постель, падая в подписное кресло в лоджии. Укутываюсь в плед и, даже не переодевшись, прикрываю глаза в попытках уснуть. Игнорирую большие коробки в подарочной бумаге, словно их не существует в этот день. Словно не сегодня мой день рождения, словно сегодня день моей моральной смерти. Люмин сначала стучится, а после приоткрывает дверь, заглядывая внутрь одной головой. Оглядывается в поисках меня и только спустя минуту замечает комок в кресле у окна. — Я пойду прогуляюсь ещё с Тартальей, ты справишься сам? — неуверенно спрашивает и подходит ближе, кладёт ладошку на край висящего кресла и смотрит на меня. — Иди, справлюсь. Отвечаю и утыкаюсь носом в подушку. Она кивает и покидает мой дом, уезжая с парнем на машине. Не могу уснуть уже как часа два, а голова продолжает раскалываться от чёртовых плохих мыслей и чувств. Встаю с кресла и босыми ногами иду по холодному полу в сторону кухни. Замечаю приготовленные десерты, которые мы планировали съесть с Люмин. Беру одно лимонное пирожное с белой глазурью и откусываю, может, сахар мне поможет. Но хер там. Заглядываю в холодильник и выдвигаю нижний ящичек с напитками, в поисках яблочного сока. Только вот замечаю лишь три бутылки вина и две бутылки шампанского. Дотрагиваюсь до горлышка белого вина и достаю бутылку, разглядывая этикетку. Кручу в руках и закрываю рукой холодильник, уходя в сторону комнаты, таща по полу плед и собирая на него всю пыль по дороге. Прикрываю дверь и сажусь на постель, рядом со своей сумку, и открываю бутылку. Блин, бокал забыл, но идти за ним попросту нет сил. Наплевав на всё, просто делаю глоток с горла, как на том проклятом балконе. Только этот алкоголь не прожигает плоть глотки, как виски, хотя безумно жжёт губы. Или это из-за того, что я их изгрыз до мяса? Делаю глоток за глотком, пока не ощущаю тяжесть головы, хотя даже на это мне становится всё равно. — Лучше бы ты целовал эту девушку, — фырчу и немного шатаюсь, отпивая уже четвертый глоток за три минуты. Пью один в пустой комнате на своё день рождения. В тот день, когда я окончательно смог всё испортить. Хотя нет, ещё не всё, со своими чувствами я не могу разобраться, а вот сделать больно Сяо смог. Хех, какая я мразь… Усмехаюсь и выпиваю залпом до половины бутылки алкоголь, жмурясь. Жидкость жжёт желудок, ведь я попросту ничего не ел до этого. Поднимаю макушку и замечаю белую коробку, поднимаюсь на постели и падаю на матрас, чуть не роняя бутылку на пол. Слава богу, что она упёрлась в подушку и ничего не вылилось. Вторая попытка была успешной, только коробка выпадает из моих рук, и всё содержимое рассыпается по постели. Сажусь на колени и беру бутылку в руку, разглядывая вещи. Вот вижу белый фотоаппарат, где находится чёрная красивая надпись «От Сяо», этот почерк не переплюнет никто. Убираю фотоаппарат за спину и поднимаю за уголок бумаги фотографию, переворачивая её, и замечаю наше совместное фото с ним. Тогда, на пляже. — Такой неуклюжий… — снова смеюсь и отпиваю глоток из бутылки, но фото не убираю. Где-то ещё минут двадцать пью в одиночестве, разглядывая фотографии с Сяо и с Альбедо. Тут даже есть фотографии с Кли, которая делает косички художнику, а тот пытается рисовать и не отвлекаться. Фотография с Люмин и с огорода мамы, где та нашла личинку майского жука весной и ходила пугала меня им весь день. Ещё раз подношу бутылку к губам и понимаю, что та пуста. Ругаюсь и встаю с постели, чуть не падая на пол головой. Перед глазами пол меняется с потолком, но мне плевать, и, шатаясь от стенки к стенке, дохожу до холодильника и беру уже бутылку… Ай, насрать, какого вина, главное — алкоголя. Возвращаюсь инвалидом обратно на постель и сразу выпиваю два глотка, продолжая рассматривать фотографии. Моя пьянь продолжается очень и очень долго, до пустого дна второй бутылки и удара макушкой об край холодильника по пути к третьей. Синяк на лбу начинает синеть, да и боль, которая волной прошлась в моей голове, выдавливает из меня скулёж. Замечаю в сумке белую коробочку и икаю, тянусь рукой к ней. Я уже не разбираю, насколько я пьян и не будет ли у меня алкогольного отравления на утро, но, надеюсь, сдохну. Рву бантик и хочу отбросить в другой конец комнаты крышку от коробочки, только вот рука зависает в воздухе. Лицо немеет, а глаза расширяются. Крышка падает на постель, а рука трясётся, когда тянусь к вещи внутри, среди мягких маленьких мешочков. Тяну серебряную цепочку выше и приподнимаю её на уровень моего лица. Губы начинают трястись, а глаза колоть до слёз в уголках. Отставляю бутылку на постель, и та к чёрту падает на белые простыни, разливая содержимое на ткань. Переворачиваю кулон в виде бабочки, и на обратной стороне написано «я люблю тебя» на многих языках. Тут и английский, немецкий, японский, китайский, корейский и даже латинский. Солёные капли падают на белую простынь, как замечаю ещё бумажку в этой коробочке. Кулон крепко сжимаю в руках и тянусь к бумажке.

«Итэр, я не знаю, что будет после твоего дня рождения и кем мы будет друг другу. Если я стану для тебя самым проклятым врагом, в твоих глазах я буду видеть презрение и злость, ненависть и мерзость — ты мне всё равно будешь дорог. Я не силен в словах, но, надеюсь, ты прочитаешь это. Если ты не захочешь меня видеть, после третьего твоего «уходи» я по-настоящему уйду. Покину твою жизнь и твоё поле зрения, лишь бы тебе было легче, но никогда не остыну к тебе. Я это понял, когда увидел тебя вновь после школы.𝒳𝒾𝒶𝑜 ℒ𝑒𝑒. »

***

Люмин целует на прощание Тарталью и под конец пинает ногой под зад, смеясь. Поворачивает ключ в двери и открывает её, радостно снимая верхний кардиган и вешая его на крючок. Снимает босоножки и выпрямляется в спине, чтобы пройти дальше. — Итэр, я дома… Но сразу же после её слов слышится душераздирающий крик из комнаты. Девушка подскакивает, и у неё просто бледнеет лицо. Чуть ли не выбивает дверь комнаты своего брата и ищет его быстро глазами, захватив биту с коридора. Подбегает к брату и просто в ужасе от его вида. Стекающие слёзы, дрожащие плечи, про бутылки алкоголя та вовсе молчит. Хотя она и так молчит, ибо такого ужаса она ещё в своей жизни не видела. Быстро убирает бутылку с постели и садится рядом, игнорируя мокрое пятно, её больше волнует истерика брата, с чьих глаз просто текут чёртовы слёзы. — Ты… Боги… Она ничего не говорит, как Итэр просто утыкается макушкой в её плечо и начинает реветь. Хватается за её футболку, как за последний спасательный круг, и просто ревёт во весь голос. Люмин дрожащей ладошкой обнимает его за плечи и прижимает к себе с безумным желанием защитить. Не знает, как его могли так довести, но по кулону и по бумажке с именем она уже понимает кто. Но не винит Сяо, потому что он старается его добиться, но Итэр поставил преграды, которые он сам обязан пройти. Сяо не виноват, что у Итэра были проблемы в прошлом, он не виноват, что Итэр травмирован такими вещами и просто пытается закрыться. Спрятаться как маленький птенчик в гнезде, чтобы его не ранили и не съели дикие звери жестокой жизни. Только вот параллельно с этим он старается заботиться о других. О Альбедо, у которого попросту не осталось никого кроме Кли. О Сяо, который явно не притворяется и наконец-то хочет показать ему свои чувства, а теперь и вовсе доказать. Однако, Итэр считает, что тому будет лучше забыть о нём. Может, блондин и прав, но он не прав только в одном. Итэр — не эгоист, хотя ему стоит им стать. Почему все вокруг эгоисты по отношению к нему? Почему заказчики портят ему нервы? Видите ли, он неправильно сфотографировал, хотя та дура сама позировать не умела. Почему вокруг него куча людей, которые просто делают его фото и выставляют в телеграмм, будто им дали право? Почему его бросил отец, узнав о его предпочтении в любви? И даже тут Итэр беспокоился о том, что маме и сестре может быть плохо. Беспокоится о Сяо, ибо дорожит и любит. Он не хочет, чтобы его закидали камнями на концерте. Не хочет, чтобы у того упала аудитория и заработок. Не хочет, чтобы Сяо почувствовал ту ненависть, которую почувствовал он. Почему её брат попал в первый опыт, а не в счастливые отношения? Почему её брат возвращался из дома своего бывшего весь промокший под дождём и с синяками на шее? Почему он всегда возвращался с засосами, с царапинами на талии и с синяками под глазами от недосыпа? Почему ему приходилось использовать людей вокруг себя, чтобы его защитили? Ведь он низкого роста, и с силами у него явно проблемы. Почему он вступил в эти проклятые «отношения» в надежде защиты, но в ответ получил цепь на шею и крепко связанные глаза. Шёпот у уха со словами «ты никому не нужен, кроме меня». Почему, чёрт его возьми, её брату приходилось добиваться успеха без денег, ведь его отец решил, что это вообще не его сын и платить за него не обязан? Почему он, блять, должен был после школы сразу же начать зарабатывать, чтобы его мама не тратила на него последние деньги? Почему всё так с ним обернулось? Что он ещё должен будет пережить, чтобы наконец-то начать свободно дышать? От этого всего у Люмин начинается покрываться лицо краской от злости. Ведь сейчас, где-то далеко кто-то счастлив, что Итэр сделал все прихоти клиента и даже дополнительную плату не взял. Только потому, что он не любит споры и не хочет трепать себе нервы. Где-то там есть человек, который его сфотографировал и начал разносить слухи в социальных сетях, сейчас сидит с красивой девушкой, в любви и заботе. — Итэр, прости меня. Шепчет девушка, ведь не всегда была с ним рядом. У неё была учеба в университете, потому и до Итэра не было дела. Считала, что он сильный и справится, хотя видела, как тяжело ему, но и сама всё бросить и приехать не могла. Теперь корит себя за это, не позволит узнать об этом их матери. Они взрослые, справятся, не хотят оба трепать нервы их последнему родному человеку. — Прости… Прости, прости, прости… Шепчет на чужое ухо и часто касается губами светлой макушки. Её, как старшей сестры, не было рядом, когда младшему было плохо. Тогда, когда он звонил ей и просил о помощи, она сбросила трубку, ведь была на экзаменах. Хотя тогда, если бы знала, что происходило с её братом, бросила бы всё и прибежала в тот чёртов дом, где произошла травма её младшего брата. Если бы тогда она просто знала, на что способен тот человек — никогда бы в жизни не выпустила брата из поля зрения. Научилась бы обладать ножом, лишь бы его не трогали. Только вот тогда он всё скрывал, а синяки скидывал на обычные потасовки с другими парнями. А Люмин слепо во всё это верила.

Потому что было легче поверить лжи, чем правде.

***

Люмин убирает последний беспорядок на постели брата и вздыхает. Скручивает постельное белье и уносит его в ванную комнату, запихивая в стиральную машинку. Только заканчивает с настройками режимов, как раздаётся звон в дверь. Поднимается и идёт открывать, перед этим заглянув в глазок. Открывает дверь и на пороге стоит Сяо собственной персоной. — Привет, Итэра здесь нет, — сразу же перебивает брюнета и опускает взгляд на пол. — А где он? — Ушёл рано утром, я его привела в порядок, и он просто исчез. Скорее всего, на своём любимом месте. Спокойно отвечает и поглядывает на Скарамуччу, который серьёзно всматривался в чужое лицо, словно ищет капельку лжи. Только её там нет. — Что за любимое место? — На крыше, где была ваша фотоссесия. В последнее время он всегда там пропадает. — Ну, иди лови своего птенчика, пока в отбивную не превратился. Отшучивается японец, как резко в него прилетает гневный взгляд Сяо и полотенце в лицо. Люмин не церемонится, ведь за такие шутки и прирезать его готова. Промолчит, что тот её не просто так раздражает. — Сяо, он просто там курит и тонет в своих мыслях, хотя советую поторопиться, — она кивает Сяо и переводит гневный взгляд на японца. — Полотенце оставь себе, подарок. — Рычит и захлопывает дверь. — Стерва. Кидает Скарамучча и оставляет полотенце валяться на полу, спускаясь вслед за темноволосым. Открывает дверь подъезда и следует за Сяо, который уже пристёгивает ремень пассажирского сиденья. — Куда держим путь, капитан? — Сам знаешь куда, быстро, — рыкает уже Сяо, и Скарамучча лишь улыбается, ибо он питается негативными эмоциями.

***

Выкуриваю очередную одноразку и смотрю вниз, прямо с края крыши. На небе гремят тучи, и после минуты моего спокойствия начинается дождь. Маленькие капельки падают на мою макушку, а дым мгновенно пропадает в воздухе. Футболка медленно начинает промокать и неприятно прилипать к телу, а капельки стекают по локтям и падатют на бетонный пол. Отхожу от края и ухожу под козырёк возле двери на крышу. Не собираюсь уходить отсюда, тут спокойно, людей нет, жил бы тут, да только меня ждёт работа. Прячу одноразку и заправляю мокрую чёлку назад, как слышу, что дверь открывается, и шарахаюсь от человека рядом со мной. — Ты… Легче спросить, зачем ты тут… — устало спрашиваю и отхожу от парня, становясь подальше, прямо под капли дождя. — Поговорить, — упёрто отвечает и закрывает дверь, подходя ко мне, а я делаю шаг назад. — Нам не о чем говорить, я тебя не люблю, тебе стоит строить свою жизнь, — моя стойкость начинает ломаться, причём очень быстро. Сначала был уверен, что легко откажу и даже смогу наговорить плохих вещей, но комок в горле не даёт им выйти наружу. Чёрт. — Лжёшь, — снова перечит мне и ближе, тоже промокая под дождём. Придурок, заболеешь ведь… — Сяо, хватит терзать мои чувства! Тебе будет легче, если бросишь эту затею! — безразличное лицо ломается, и я начинаю уже чуть ли не кричать об этом. Капли стекают по моему лицу, надеюсь, что они сольются со слезами, стекающими по щекам. — В чём мне будет легче? — продолжает он смотреть на меня уверенным взглядом, и ненависти там ни капли… Я проигрываю… — Даже не легче! Ты будешь счастлив, когда возненавидишь меня! У тебя будет девушка и будет счастливая жизнь в известности! — срываюсь окончательно на сиплый крик, и губы начинают дрожать. — А ты спрашивал, чего я хочу? — его брови поднимаются, и губы тоже начинают дрожать. Его золотые глаза начинают бегать по моему лицу и замечают слёзы. От такого вопроса я впадаю в ступор, сжимаю кулаки и жмурю глаза. Подбегаю к Сяо и попросту вжимаю его в холодную бетонную стенку. Мне кажется, я его больно ударил по лопаткам… Поднимаю макушку и сжимаю чужие предплечья, вжимая их со всей силы, хотя выдернуть руки Сяо не составит проблем, он явно сильнее меня физически. — Ты не знаешь, что я пережил в прошлом, я не хочу, чтобы ты тоже это почувствовал… — шепчу ему чуть ли не в лицо, а сердце начинает стучать быстрее, а кожа покрывается мурашками от холода. Футболка окончательно промокает до нитки, что в определённых местах она просвечивает. — И ты не знаешь, что я пережил, — щурит глаза и касается своими руками моих локтей, нежно сжимая их. Сглатываю и впиваюсь ноготками в кожу, оставляя красные полумесяцы. Сяо тоже мокрый, волосы его прилипли ко лбу, а футболка тоже прилипла к телу, очерчивая мышцы груди и широких плеч. Холодок дует и забирается под наши футболки, щекоча кожу и обдувая мокрые от дождя губы. — Не делай этого… Не смей говорить… — шепчу дрожащим голосом, ибо стенка к чёрту ломается. Опять, снова и снова я сдаюсь и просто проигрываю ему. А тот одерживает уже как десятую победу надо мной. — Я люблю тебя, — снова низко говорит мне это, а глаза смотрят в мои собственные, разрушая всё на своем пути. — Сука. Шикаю и поднимаюсь на носочках, впиваясь своими губами в губы напротив. Сильнее впиваюсь ноготками в кожу, царапая до полос. Чужие руки обхватывают мою поясницу и прижимают к своей груди. Сердце бьёт по рёбрам, но мне теперь не больно. Оно танцует внутри меня и кричит от восторга, создавая приятные ощущения внутри живота. Мне не хочется плакать и реветь из-за комка в горле. Он попросту исчез, и теперь из губ вырывается прерывистое дыхание. Одежда мокрая, я попросту ощущаю своей кожей чужую. Понимаю, насколько же частое кровообращение у Сяо, что кожа просто горит под одеждой. Колени начинают дрожать, как осиновый лист, а губы напротив сминают мои и греют своим тёплым дыханием. Мои кончики пальцев ледяные, как айсберг, касаюсь ими чужой шеи и грею их, заставляя чужие ресницы дрожать и немного подрагивать от холодка. Оттягиваю нижнюю губу, а после провожу кончиком языка по ней, тяжело дыша. Обхватываю чужую шею руками, окольцовывая её в объятия. Сильные, такие желанные. Среди облаков гремит гром, а я даже не шарахаюсь, ибо сейчас мне не до него. Мои губы кусают, а руки Сяо поглаживают спину, зарываются в мои длинные и мокрые волосы и слабо оттягивают за корни, чтобы я задрал макушку и было удобнее обкусывать мои губы. Из-за очков безумно неудобно касаться их, потому брюнет поднимает их на мою светлую макушку и снова впивается, притягивая за корни волос. Сяо рукой открывает рядом дверь и утаскивает меня за собой, даже не разрывая поцелуй. Да и я не спешу. Захлопывает её и уже он меня вжимает в стенку, которая намного теплее, чем на улице. Беру его руки и опускаю их на свои бёдра, а сильные ладони уже полностью меня поднимают с пола и прижимают к бетону, вжимая мою макушку в стенку. Ощущать эти сжатые пальцы на моих ляжках так правильно. Лёгкие горят, внутри живота всё горит и тянет, а руки сами ухватываются за одежду на чужих лопатках и пытаются коготками расцарапать спину через ткань. Оттягиваю нижнюю губу и отстраняюсь, тяжело дыша в чужие губы. Теперь мне не холодно, мне, блять, жарко. Ресницы подрагивают, а глаза бегают по лицу, избегая всей силой чужие глаза. — Я сегодня уезжаю и год не смогу приехать, — шепчет в мои губы Сяо, а от его голоса у меня всё начинает дрожать. Волоски на руках поднимаются, а в груди сладко тянет. Скажи ещё, скажи ещё что-нибудь этим низким голосом. Умоляю, скажи это на моё ухо и поцелуй его. Вожми меня сильнее и не отпускай, стисни в своих руках мою кожу, хоть сломай мне кости, но не оставляй меня… — Уходи. Строго говорю и прячу глаза под чёлкой, встаю своими ногами на пол. Опираюсь ладонями на стенку сзади и пытаюсь держать равновесие. — Итэр, ещё два раза. Говорит это и, когда я не подаю признаки жизни и молчу, он уходит. Спускается по лестнице ниже, а звуки отдаляющихся шагов звучат эхом в моих ушах. Спускаюсь по стенке и оседаю на пол. Ударяюсь головой об стенку и облизываю губы, до сих пор ощущая эти фантомные ощущения. Опускаю глаза ниже и натягиваю край футболки ниже бёдер. — Чёрт… Чёрт, чёрт, чёрт… — скулю и снова бьюсь головой об стенку, сжимая губы в тонкую линию. Они опухшие, горят огнём и немного обкусаны. Внутри сердце устроило концерт и салюты, разрывая мои рёбра. Мозг только сейчас смог разогнать туман возбуждения и желания, возвращая меня на землю. Походу, остатки алкоголя не выветрились ещё. Хотя таблетка Люмин должна была помочь. Достаю с кармана то ожерелье и стискиваю в руке. — Что же ты со мной делаешь, Сяо?

Усмехаюсь и третий раз бьюсь головой об стенку.

***

Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.