
Пэйринг и персонажи
Метки
Повседневность
Романтика
Флафф
AU
Hurt/Comfort
Нецензурная лексика
Повествование от первого лица
Заболевания
Забота / Поддержка
Алкоголь
Элементы юмора / Элементы стёба
Стимуляция руками
Отношения втайне
Элементы ангста
ООС
Упоминания наркотиков
Смерть второстепенных персонажей
Жестокость
Изнасилование
Упоминания насилия
Сексуальная неопытность
Анальный секс
Здоровые отношения
Знаменитости
Упоминания курения
Современность
Упоминания изнасилования
Инцест
Элементы гета
Жестокое обращение с животными
Потеря памяти
Германия
Художники
Повествование в настоящем времени
Фотографы
Описание
Сколько бы трудностей он бы не прошёл, парень всегда будет бороться за свою жизнь. Он уверен, что никто не сможет его сломать и переломать кости. Блондин не судит по внешности и быстро забывает прошлое, только вот ему стоило быть осторожным, всё-таки стоило запомнить одного человека. Человек, который даст ему белоснежные крылья, но позже посадит на металлическую цепь.
Примечания
⚪️В один день автор прочитал «Любовь или ненависть» и потому это работа с самого начала становится моей любимой. Мой хэдканнон : Итэр старше Сяо на два года, но Итэр ему по ухо.
⚪️№ 14 По ту сторону объектива (142 оценки за 7 дней)
⚪️№ 9 По ту сторону объектива (163 оценки за 7 дней)
⚪️№ 6 По ту сторону объектива (206 оценок за 7 дней)
⚪️№ 4 По ту сторону объектива (237 оценок за 7 дней)
⚪️№ 3 По ту сторону объектива (266 оценок за 7 дней)
Посвящение
⚪️Моим читателям, которые поддерживают меня как могут. Благодарность моей подруге, которая вообще не одобряет это занятие, но всегда меня поддерживает.
Часть 1. Глава 4. Вторая съёмка
20 января 2022, 10:11
***
— Господи, слава богу, эту студию никто не занял, иначе промокли бы под дождём… Как же так? Он не посмотрел погоду? В такой день начинается настоящая буря после двенадцати, меня чуть не сдуло. Спасибо, хоть показал, где спрятаться можно… Я смотрю на брюнета и невольно подаю смешок. Теперь он смахивает на Альбедо с утра. — Что? — Он смотрит на меня, словно кот в недоумении, я вижу даже, как он воображаемое ушко опустил вниз. — Да так, ничего. Можно полотенце для моих вещей? — Я раскладываю детали и молюсь всем богам, чтобы они были целы. Я чуть почку не продал за эти материалы. — Конечно, — Сяо копается в своих сумках, и по-моему, где-то тут он и живёт. Или же, тут только вещи для съёмок. Он протягивает мне белое махровое полотенце, и мне даже жалко им вытирать объективы от воды. Пока я чищу вещи, неосознанно провожу языком по нижней губе и ойкаю. По-моему, губы обсохли и уже до крови потрескались… — Ц Я рыскаю по карманам брюк пепельного оттенка и пытаюсь найти хоть какую-то гигиеничку, потому что так я останусь с одним мясом на губах. Нахожу блеск… Вообще не ебу, чем он мне поможет, но хоть что-то. Я быстро мажу обсохшие губы и хочу её уже спрятать обратно в карман, как меня отзывает темноволосый рядом. — Можно попробовать блеск? Тоже губы чуть обсохли. — Не могу понять, куда он смотрит, то на мой нос, то в мои глаза… И вообще, это не гигиенично… — Ладно… Держи, — Я протягиваю ему вещь персикового оттенка, но тот не спешит её брать. Он лишь подходит ко мне ближе, и я в недоумении упираюсь об край стола. Чего это он? — Сяо, что ты… Но договаривать я не успеваю, как чужие руки упираются по бокам меня о стол, а на своих треснутых до крови губах я чувствую чужие. Я сильно жмурюсь, сердце бьётся невероятно, я просто не мог двинуться. Сердце, и вправду, словно в пятки ушло, а в комнате на несколько градусов поднялась температура. Чувствую, как чужие губы прикасаются то к моей нижней, то к верхней. Я плавлюсь, словно подросток, но поделать ничего не могу. Хочу оттолкнуть, это неправильно… Но я только сжимаю чужую кофту тёмного цвета в плечах и медленно сажусь на край стола. Не могу остановиться, губы болят от чужих зубов, в лёгких воздуха я уже не имею. Его руки прикасаются к моим бокам. — Мх… Мои очки соскальзывают с переносицы и звонко падают на пол, ладони верно запускает под мой объёмный свитер и прикасается прохладными руками к моей тёплой коже. Нельзя, нельзя, но я не могу… Я чувствую, как он становится между моих ног и просто хочу умереть, ощущаю его тяжёлое дыхание у моего лица и, о боже… Кажется, я полностью пропах ароматом лотоса. Он отрывается от моих губ и без слов, без комментариев, игнорируя мои слабые попытки оттолкнуть его. Прикасается к моей мочки уха, что-то шепчет, а что, понять не могу… — Мха… С-ст… Он спускается к моему вороту и отводит его в сторону, нужно прекратить, я так умру. Его руки поднимаются по моему животу, а я готов упасть спиной на стол, но меня держат, не дают убежать. И, о боже… — С-Сяо…***
— Блять! Я словно ошпаренный подскакиваю на кровати и тяжело дышу. Давлюсь своей же слюной и пытаюсь откашляться, а сердце моё не перестаёт колотится. Часто начинаю моргать и не понимаю, что с моим разумом не так. — Какого хуя… Матерюсь много, а кто б не матерился? Как такое мог создать мой мозг, да ещё и я всё прекрасно ощущал. Чувствую, как мои щёки горят, а чувство стыда невероятно заполняет мою душу. Как я буду ему в глаза смотреть? Мне понадобится неделя, чтобы от этого отойти… Согнул ноги в колени и зарылся в них лицом. Я и не заметил, как на моём животе лежит чужая рука, а рядом мирно сопит человек. Скрепу челюстью и почёсываю свою блондинистую чёлку. В окно светит раннее солнце и снова лучами ползёт по белому одеялу ко мне, а я хочу сбежать от него. Смотрю на спинку кровати, на которой стоит пульверизатор и снова смотрю на художника. — Я предупреждал…– Хватаю вещь и другой рукой убираю чужую. Похоже, эту соню ничем не разбудишь, вода тут не сильно тёплая… Моя тень нависает над Альбедо и я пшикаю на него с пульверизатора. Он, словно кошка шипит и пытается спрятаться от холодных капель воды. Я наблюдаю с садисткой улыбкой, как тот мучается в агониях. — А я говорил не прикасаться, — улыбаюсь и снова пшикаю на парня, но тот уже залез по мокрую макушку под одеяло, и достать его я не могу, — ладно-ладно, вылезай. Мне к половине первого нужно быть в центральном парке. А сейчас… — Я смотрю на современные часы на прикроватном столике и вижу на циферблате начало девятого. «– С таким сном, я должен был проснутся в шесть утра, или раньше…» — Итэр… — Слышу хриплый вой под одеялом, и эта туша, всё-таки, вылезает из тёплой ткани и чуть не падает с постели, — ты че так рано… — Я ж не бездельник, как ты, пашу, как конь.– Огрызаюсь я из-за паршивого настроения с утра. Мне срочно нужно пойти умыться. Я игнорирую любые вопросы или ответы и ухожу в свою родную ванную комнату, где я бы хотел прожить всю жизнь. Тёплый пол работает регулярно и в помещении всегда приятная температура. Свет неяркий, такой нежный для глаз спросонья. Махровый коврик греет босые ноги, и я протяжно зеваю. Как же я хочу остаться дома, но меня жизнь не спрашивала, хочу ли я рождаться. Беру в руку белую щётку и на автомате — мятную пасту, приступаю чистить зубы. Вкус её немного щиплет, но к такому я привык с детства. Вспоминаю, как мы с Люмин чуть ли не ссорились из-за цвета щёток, а одинаковые нельзя –перепутали бы. В комнате приятно пахнет ванилью и разными шампунями, иногда даже голову кружит. Я не стал искать светлые тона для кафеля и взял на подобие тёмного дуба. Никогда не жалел о своём выборе, и сейчас не жалею. Слабый свет по бокам зеркала освещает моё лицо, и с горем пополам, я смог сконцентрировать своё зрение. Красные отёки сильнее расплылись на моём лице, а растрёпанные волосы запутались в кончиках. Моё желание всех послать росло всё выше и выше, так же, как и желание бросить всё к херам. Но я вздыхаю и выплёвываю пену от пасты. Быстро умываюсь и тру свои глаза, как же я не люблю утро. Я сонный, как моль, слепой, как крот, и при таком состоянии вы мне говорите что-либо делать? Беру в руки расчёску из выдвижного шкафчика раковины, где у меня творится, ну, полный бардак. Надо будет как-то потом с этим разобраться. Маленькие бутылочки с маслом для кончиков волос валяются среди заколок и прочей ерунды, стоп, что тут делает коробочка с палочками для аромата? — Чёт пора голову лечить… Уже всё забываю. — Бурчу и пытаюсь расчесать своё гнездо расчёской с деревянной ручкой. Уже от раздражения начинаю рвать волосы, но мои психи останавливает чужая рука, которая перехватывает вещь из моих рук. Я пугаюсь и чуть не бью Альбедо локтем. От же придурок, я ж предупреждал, что пугливый. — Не дери прекрасный шёлк, давай помогу.– Альбедо второй рукой ловко берёт сзади меня раскладной деревянный стульчик и ставит его прям мне под задницу. Выбора у меня нет. Присаживаюсь на стул и почёсываю глаз, словно ребёнок, которому по утрам мама делает тугие хвостики да косички. Я чувствую, как он нежно расчёсывает мои локоны, и возможно, я бы хотел, чтобы он оставался хоть только по этой причине. Я не слышу звук вырванных волос, как делал до этого, даже боли той не чувствую. Клюю носом и решаю делать два дела одновременно, беру крем для лица и хоть как-то пытаюсь себя привести в порядок. Не люблю отечественную фирму, всегда заказываю из Кореи, хоть и дорого до жопы. Мне ещё нравится их визуализация, очень мило. Тут нарисована какая-то милая свинота, и просто открываю крышку. Двумя пальцами набираю крем и растираю по лицу, боюсь, увидели бы это незнакомые люди — ждали бы уже под подъездом. — Хм, следишь за собой? –Альбедо хихикает, а я грозно щипаю его за локоть. — Тебе б тоже не помешало, несёт за километр.– Получаю щелбан по затылку, что ж, признаю, плохо пошутил. — Я не привык просыпается так рано… –Альбедо откладывает расчёску и минуту разглядывает мои волосы, я уже втёр крем в свои щёки, и они приобрели более-менее живой оттенок, — какую причёску сделать? — Какую хочешь, главное, чтоб в лицо не лезли. — Монотонно отвечаю и беру в ладони уже крем для рук с каким-то нарисованным челипиздриком на упаковке. — Могу налысо побрить Теперь пинаю его я, что ж, веду себя с ним, как с братом, а не другом. В жизни мне всегда не такого хватало. Сестру я и пальцем тронуть не мог, в то время, как братья могли друг друга с дерева скидывать и потом смеяться. Руки увлажнил, лицо в норме и я умылся холодной водой, осталось с волосами разобраться и понять сегодняшнюю погоду. Что-то Альбедо долго возится, точно, он же творец, совсем забыл, что он сейчас из моих волос кувшин слепит. И бонусом цветов приклеит. — Ты чего вскрикнул? Кошмар? — Вдруг начинает художник и продолжает плести мне одну косичку с боку. Я снова вспоминаю тот сон, и лучше бы это был кошмар, но я же не могу ему сказать, что я, буквально, сосался с Сяо в студии, сидя на столе для работы? Конечно, он замечает мои красные уши, а кто б не смутился? Но я не отвечаю, просто продолжаю смотреть в отражение, и моё уставшее лицо напоминает побитую собаку, хотя это только середина недели. — Что кушать будешь? — Альбедо что-то творит с моими волосами с другой стороны, а я просто уже словил дзен. — Что-то, кроме бутербродов… Меня от них уже тошнит.– Шепчу и чувствую, что мои волосы уже собирают в высокий хвост. Бесящая чёлка до сих пор осталась торчать спереди, но я спокоен. — Тамагояки будешь? — Альбедо чуть сильнее, чем обычно затягивает мой хвост, и я сильно жмурюсь. — Это что за дичь? — Смотрю в зеркало и верчу головой, высокий хвостик забавно виляет туда-сюда, а две косички из передних прядок сплетены в ещё косички и продолжаются в хвосте. — Очень вкусная дичь, которую любит Кли.– Альбедо уходит из ванной комнаты и начинает шуметь на кухне. Я встаю со стула и убираю его на законное место, уже собираюсь уходить, как локтем задел иголки кактуса, как украшение для интерьера. Прикусываю губу и долго набираю в лёгкие воздух, лишь бы не заорать на всю квартиру. И тут резко меня передёргивает — я слишком сильно хочу курить. Я сдерживаюсь сквозь зубы, нельзя или угроблю свои лёгкие. В детстве я уже накурился этой дряни, с меня хватит. Чувствую холод из кухни и вижу, что художник открыл окно на проветривание, я быстро бегу его закрывать и по-злому смотрю на парня. — Не смей открывать окна, я за тепло плачу больше, чем за все заморочки квартиры! — Я усаживаюсь на стул, дрожа от холода. И тут постепенно на кухне стал появляется аромат уж точно вкусного завтрака. — Итэр, у тебя есть соевый соус? — Да, вон там, справа.– Я указываю пальцем на угловой шкафчик, но походу Альбедо с утра такой же слепой крот, как и я. Встаю со стула и иду к этому бедному человеку, растерянности в его лице слишком много, чтоб не смеяться, словно я его бить иду. В шутку замахиваюсь, и тот чуть от меня отскакивает, я лишь смеюсь и достаю ему соус в стеклянной бутылке. — Не буду бить, що ты трясёшься? — Смеюсь и сажусь на пол, ведь он был теплее, чем стул у окна. — Аж на украинском заговорил, от тебя все уже шугаются. — Бурчит Альбедо и накладывает на две тарелки пищу, и мне уже не терпится попробовать стряпню светловолосого. Я, словно кошка, которая ждёт еды, сижу, жду, пока он сделает покушать, и потом только пойду за стол, а сейчас, буду торчать над душой. Я без понятия, что он сделал, но выглядит это вкусно. Мы садимся за стол и просто молча приходим в себя после утра. Моя пятая точка нагретая и я довольный сижу и жую завтрак, в котором я не чувствую сливочное масло с колбасой и хлебом. Альбедо сделал нам ещё по чашке чая с ромашками, я никогда довольным таким не был. — Спасибо.– Благодарю за действительно хорошее утро и уплетаю за обе щеки еду. — Ты и вправду, как какой-то зверек, сначала приучи, а потом получишь хоть какую-то благодарность. — Ага, радуйся.– Накалываю на вилку кусочек тамагояки и сижу радостный, поглядываю в окно, где люди спешат на работу, как же я рад, что работаю на себя, ей богу… — Может, в знак благодарности… — Я не дам себя рисовать голым, даже не думай. — Перебиваю его хотелки и доедаю завтрак, да и ему пора домой уже. Зачастил он у меня, даже на ночёвку позволил остаться, даю слабину. — Эх… Я пытался.– Альбедо отпивает чай и я не понимаю откуда, но он достаёт очередной блокнот и карандаш. А, сзади его шоппер висит, всё ясно. — Опять меня рисуешь? — Я облокачиваюсь на спинку и постукиваю пальцем по столешнице. — Да нет, решил твою тарелку и крошки еды зарисовать, а что? — С сарказмом отвечает парень и продолжает черкать своим карандашом по бумаге. Я немного откашливаюсь и начинаю напрягаться. Не дай бог, я заболею, это будет катастрофа. Беру тарелку с пустой чашкой и быстро швыряю их в раковину, после работы помою. Сейчас пол двенадцатого, и мне бы поторопиться. Лучше перестрахуюсь и оденусь потеплее, захожу в комнату и перебираю на вешалках толстые свитера. С воротником я так и не купил, за что уже себя прихлопнуть хочется. Вижу свитер с коровьими пятнышками, и мне он симпатизирует побольше, чем обычный коричневый. Быстро снимаю футболку и швыряю её на не заправленную ещё постель, которую освещает утреннее солнце из окна. Из штанов я решаю одеть белые спортивные на шнурках. Если я куплю без шнурков, то придётся подшивать, а мне оно не надо. Делаю тугой бантик на штанах и расправляю свитер, прикрывающий не только мою поясницу, но и ниже. Плюс — сверху у меня будет пальто, и я смогу дойти в тепле и в уюте, а уже потом сниму для удобной фотосессии. — О, ты уже одет? Я вскрикиваю и быстро беру пластиковый стаканчик со стола и кидаю его в дверной проём. — Не пугай! — Моё сердце не выдержит этого, господи, убью. Альбедо уклоняется от стаканчика, который с громким звуком ударяется об стенку коридора. Его довольную ухмылку я хочу уничтожить, но я лишь говорю, чтоб тот торопился, ведь мне нужно уже бежать. Пожил у меня, и хватит, пусть своими делами займется. — Понял-понял, мне тоже нужно уже дописывать картину, а то обленился. — Хоть понимает, я смотрю в зеркало и рад, что причёска не растрепалась. Поправляю цыпочку пирсинга в ухе и беру из футляра свои любимые очки. Сегодня я не депрессивный житель Берлина с проблемами, а парень, у которого всё прекрасно. Ну, правда, я доволен прикидом. Альбедо уже надевает жилетку, и я ухожу собирать вещи для фотографий. По пути смотрю в телефон, мало ли какие уведомления пришли. И к моему счастью — ничего меня не тревожит. Я пытаюсь не вспоминать о сне, ведь сегодня мне нельзя подвести Сяо. Да и я в шоке, в такую погоду представлять летнюю коллекцию, сумасшедшие! — Ты готов? — Складываю фотоаппарат в сумку и смотрю на Альбедо, тот уже, как живчик. Надо будет по пути зайти за карамельным латте, чёт потянуло на него. Пока Альбедо копается в том, что он не забыл у меня дома, я уже стою у выхода и периодически бью ногой по полу. Слава богу, к моему выбору у меня есть два пальто, потому что коричневый вверх — максимально убого. С вешалки беру белое пальто, менее деловое и подходит почти под всё. — Ты готов? — Я уже открываю дверь и чувствую запах сырости, я держусь. — Выбегаю! — Альбедо вылетает пулей из моей квартиры и спускается по лестнице, я в шоке стою с ключами от квартиры, — прости! Сахарозе уезжать надо, мне Кли забрать нужно! Кричит художник, и я слышу, как с грохотом открывается дверь подъезда. Что ж, пройдусь в тишине по городу. Я без понятия, как я найду Сяо, если парк арендован, значит, должна быть какая-то охрана, да? Ладно, потом с этим разберусь. Сыростью не пахнет, дороги сухие, и солнце греет уже теплее, но я всё равно не чувствую жара в такой одежде, как другие люди. Я уже вижу двух девушек в топиках, а я, как на зиму оделся… Ну, зато лично мне тепло. Парк от моего дома не так далеко, а по дороге могу зайти за кофе в тот магазинчик, в котором мне Альбедо покупал круассан. Не бегу и не волнуюсь, сегодня мне слишком хорошо, чтоб о чём-то беспокоиться. Спокойно пофотографирую Сяо и не буду вспоминать тот сон, от которого я уже отвлёкся. Потом приду домой, доделаю фотографии девушки из частного сектора и лягу спокойно спать. Я подхожу к тому кафе и прикладываю силу, чтобы отворить дверь, или я слабый, или она тяжёлая. Внутри не так много людей, и я без очереди заказываю свой латте. Из динамиков играет приятная мелодия, похожая на стук палочек, а на заднем фоне кто-то играет на гитаре. Мило. Меня окликает девушка и красивыми зелёными глазами, и я точно хочу её сфотографировать на её же память. Но доставать фотоаппарат мне лень, в следующий раз спрошу разрешения. Благодарю и беру из деревянной ёмкости салфетку, чтобы не ошпариться о стаканчик. Люблю дружелюбных людей, с ними так просто жить, да и нервы целы. Я понимаю, что не у каждого в жизни может быть всё хорошо, но своё дерьмо оставь при себе. Плохое настроение? Запрись дома и отдохни, если нужно выйти на работу, то уж держись, свою агрессию на невинных людей скидывать не нужно, они не виноваты в этом. Прохожу по набережной и поглядываю на гладь воды, отпивая глоток карамельного латте. Тёплый напиток приятно греет горло, и мне словно легче становится. Тут ночью очень часто тусуются уличные музыканты, и их музыка очень комфортна для ушей, надо будет сходить посмотреть. Альбедо завален работой, а Люмин — в другой стране, и кого мне звать? Тарталью? Упаси Боже, я настолько потеряю на него энергии, что потом буду отсыпаться дня два или три. Одному? Как-то даже грустно звучит. Я уже подхожу ко входу в парк и вижу двое людей в костюмах, сразу понял, кто это. Я выдыхаю и выкидываю пустой стаканчик в ближайшую урну. Сказать, что мне страшно? Да нет, просто не хочу с ними возиться, меня, в любом случае пропустят, а вот насколько сильно я искалечу себе нервы — зависит уже от них. Я подхожу ближе ко входу, и они меня, как обычно, останавливают, я косо на них смотрю и рыскаю в карманах свой паспорт. — Я фотограф вашего Айдола, вот.– На всякий случай показываю свой паспорт, и они его без резкостей берут в руки, оба проходятся глазами и просто мне его отдают. Кивают, и я прохожу в парк, и если честно, для меня это диковинка. Так тихо, ни души в центральном парке. Конечно, его не весь арендовали, походу только там, где будут съёмки. Это было бы тупостью, парк слишком огромен, и обычных людей жалко. Хоть они и потребители этих журналов. — И где мне его искать? — Я оглядываюсь и лишь немного, даже со своим стопроцентным зрением, вижу вдалеке, тёмную макушку. Только потом, подходя ближе, я убедился, что это он. Он стоял в широкой кофте, и сейчас вышитые на одежде бабочки или цветочки походу модно. Помню, Люмин рассказывала, что мода циклична, и всё рано или поздно придёт к тому, с чего начиналось. — Сяо! Я не опоздал? — Я подбегаю и осматриваю местность. — Не-а, не опоздал, как раз вовремя. — Он отрывается от своего телефона, а в руках держал такой же стаканчик из-под кофе. — Ага… Значит так, тут на лавочке можно, с деревьями — кринж… Тут есть фонтан? — Сразу рассуждаю в слух и быстро мельтешу глазами. — Фонтан есть, — брюнет подходит ко мне ближе и выбрасывает в мусорник стаканчик, и только сейчас я замечаю ужас. — Что с рукой?! — Взвизгиваю я и беру в свои руки его перебинтованную ладонь, напрочь позабыв о том, что по статусу он выше меня. — Поранился.– Беззаботно и в удивлении отвечает парень, а я бешусь сильнее от его безразличия. — Та вижу, что не просто поцарапался! Господи…– Я падаю на скамейку и прикрываю рукой глаза, ну вот, взрослый человек, а ума, как у ребенка, — тебе сколько лет? — М? Это имеет значение? — Я вижу, что Сяо в полнейшем в шоке, ну да, не ему ж теперь подбирать ракурс, чтобы руки не было видно. — Просто ответь.– Я злюсь, очень сильно, мне кажется, если это услышит его охрана — меня убьют на месте. Выпадаю с его нейтрального состояния. — Двадцать один, — спокойно отвечает парень и скрещивает руки на груди. — А, двадцать о… Сколько?! — Я снова вскакиваю с месте и с шарами место глаз перевариваю информацию. Я старше его на два года… — Двадцать один… Если тебе мешает бинт, я могу его снять.– Он, словно ребенок смотрит на руку и уже хочет развязать бинт, я еле успеваю его остановить. — Смерти моей хочешь?! — Проверяю на месте ли рука, и не выехал ли за мной отряд. Вздыхаю, и всё-таки, успокаиваюсь, я смогу избежать кадра с рукой, только вот, каким придурком надо быть, чтобы не поволноваться за это? — Я сейчас разложу объективы и вот такая вот просьба… — Я замялся, пытаясь мягче это сказать. — М? — Он подходит ко мне и снова разглядывает мои вещи. — Можешь не превышать дистанцию между нами больше тридцати сантиметров? Мне немного не по себе…– Я пытаюсь сказать это менее резко и грубо, словно мне он противен. Нет, просто банальные личные границы, особенно после такого сна, мне нужна неделя, дабы отойти. — Как скажешь.– Я не вижу на его лице отрицательных эмоций, да и вообще каких-либо, не зря амёбой подписал. Разглядываю Сяо с ног до головы, и тот походу понял почему, стоит смирно и не рыпается, я доволен. Футболка нейтрального цвета, скорее всего, чтобы выделить ту одежду, которая будет в новой коллекции. — Ну что, приступаем? — Я вижу его кивок и делаю снимок.***
— Сяо, можешь чуть лицо повернуть? — Я сижу на корточках и уверен, моей спине потом обязательно понадобиться массаж. Он выполняет мою просьбу, и я ловлю неплохой такой кадр, всё-таки, представление новой летней коллекции — нелёгкая работёнка. Я поднимаюсь с корточек, и мои ноги жуть, как неприятно заныли. Походу, мне будет трудно когда-то закончить с ним работу. Но пока что, я счастлив делать красивые и яркие снимки молодого человека. Меня удивляет тот факт, что я его старше, хоть и на два года. Разницы почти нет, да и по факту, он меня выше… Да и телосложению, наверное, помускулистей, хоть и изящен. Эх, все мои фетиши в один букет собрал, да что ж… — Ну, как снимки? — Я отскакиваю от него и хлопаю ресницами, убью гада. — Ты знаешь, как обычно красивы… — Я любуюсь первыми фотографиями на скамейке, где Сяо проницательно смотрит в душу через объектив. Его второй половинке безумно повезёт, или уже… Не понимаю почему на моей лице пропала улыбка, но я быстро помахал головой и продолжил анализировать снимки. В этот раз брюнет не подходит ко мне, а просто пьёт воду из бутылки. Краем глаза вижу, как при каждом глотке его кадык дёргается, и я невольно сглатываю. — Сяо. Пошли к фонтану.– Тихо шепчу я, уплывая в пении птиц на ветках. — Мгм Я собираю сумки и вижу, что тот переодевает верхнюю кофту на другую, и замечаю, что у него не футболка… А майка и ткань имеет обтягивающий ворот. Я застываю на месте и смотрю на чужую спину, пока тот никого не трогает и переодевается. Смотрю на мышцы, которые обтягивает тонкая ткань. И сон всплывает в разуме, как напасть, я тону в красной краске не потому, что из-за сна втюрился… Нет, он — мой клиент, а это — реакция организма на долгое отсутствие любви и ласки, да и только. Я отворачиваюсь и нервно начинаю кусать кожу у края ногтя. Дайте мне сил пережить эти съёмки и потом отложить этого человека на неделю минимум. Сяо переодевает другую кофту более тёмного цвета, по его лицу я вижу, она ему что-то мало нравится. — Может, другую наденешь? — Рискую я, всё-таки, при фотографиях главное — чтобы нравилось, как ты выглядишь… Да? — Нет, по контракту я должен иметь фотографии со всеми кофтами… Иначе сделка не состоится.– Как-то даже печально отвечает Сяо, словно он вообще не любит фотографироваться, хотя по снимкам не скажешь. — Тебя заставляют? — Мне кажется, я перехожу черту… — Это не тебя, не меня не касается.Да, перешёл.
— Прости, пошли.– Сухо отвечаю и направляюсь к фонтану. Я совсем забыл — мы не друзья и даже знакомые… Слава богу, он мне напомнил об этом. Я не слышу ответа, но слышу шаги. Что ж, сделаем снимки, и я поеду домой, что-то мне нехорошо. Я першу горлом и хмурюсь. А на небе я уже вижу грозовые тучи, и походу съёмка накрылась медным тазом у фонтана. Останавливаюсь с сумкой на плече и с фотоаппаратом в руках посередине дороги и долго смотрю в небо. Понимаю, что в моих медовых зрачках отображаются тучи, а на макушку падает первая капля холодной воды. — Сяо, дождь. — Выдаю вердикт и быстро прячу камеру. — Вижу. — Соглашается парень и смотрит на меня своими пронзительными глазами. — Ты беги в машину, чтобы одежду не испортить.– Я проверяю все вещи и уже хочу бежать. — Тебя подвести? Я останавливаюсь и оборачиваюсь на Сяо, мои волосы развевает ветер, а на кончик носа падает очередная капля воды. Нельзя, нельзя, нельзя, нас увидят и мне потом не убежать от людей. Сяо всё равно — это видно, но не мне. Я не привык к такому, я ранимый и слишком пугливый для таких ситуаций. Полностью осознаю свою психику и понимаю — я такое просто не смогу вытянуть морально, мне понадобится психолог. — Мне не далеко, добегу! — Кричу я, убегая подальше от парка. Результат есть, фотографии прекрасными получились. Нужно просто обработать, жаль, погоду не рассчитали, фоткались на половину меньше по времени, чем планировали. Мне главное — не промокнуть и добежать до дома.***
Сказать, что я жалею о том, что не согласился сесть к нему в машину — это ничего не сказать. Я промок до нитки. Мои джорданы полностью в воде, я уже походу заработал насморк. Пальто насквозь мокрое, ливень страшный. Слышу, как в комнате открылось окно, и все мои бумаги летают по квартире. Я проверяю сумку, которую засунул хоть как-то под пальто — сухая, и это главное. Белые штаны уже точно не белые из-за грязных луж. Я, словно псина: промокший, замёрзший, весь дрожу, как осиновый лист. Про волосы я вообще молчу, пока бежал, мои очки несколько раз грозились слететь с моей переносицы. Я быстро снимаю обувь и бегу закрывать окно, от бардака мне становится плохо, к и так сильной боли в голове, добавляется ещё и стучащая. Я резко берусь за виски, и в них прошла боль, я незаметно для себя зашипел, это ужасно неприятно. По-слепому закрываю окно, бегу в тёплую ванную и блаженно выдыхаю. Мне точно нужен душ… Нет, полная воды ванная с ванильным запахом пенки. Махровая пижама, только что высушенная и одеяло… Снимаю с себя мокрый свитер, и промокшие до нитки штаны. Господи, как же холодно! Я чувствую, как покрываюсь мурашками, и как отвратительно воспаляется нос. Кто ж знал, что будет такая буря… Ванная быстро наполнилась, и пенка уже прикрывала слой воды. Я медленно опускаюсь и встаю на колени, слишком холодно, чтоб стоять без воды. Распутываю волосы и погружаюсь в чистую, горячую воду. От такого и экстаз можно получить… Как только я выныриваю и успокаиваюсь, сердце перестаёт колотится, а дыхание постепенно восстанавливается. Комнату освещает только два источника света — подсветка зеркала, и подсветка под ванной солнечного цвета. — Тяжёлый день… — Сразу беру в руки белую мочалку и выдавливаю корейский гель запаха персика на неё. Провожу по коже и окончательно расслабляюсь. Что мне нужно для счастья? Здоровье близких, деньги, и приятных отдых. Любовь… Это слово для меня пока за пределом. Была симпатия, влюблённость… Но не любовь. Любовь — когда ты любишь человека полностью, его недостатки, знаешь, что он любит кушать и сколько у него родинок. Какая у него реакция на те или иные вещи… Вот это любовь… а остальное так, временное. Я спускаю воду и быстро протираю себя мягким полотенцем, затем, кидаю его в корзину. Надеваю махровую пижаму пахнущую порошком и выхожу из ванны. На волосы я забил, дома всегда тепло — высохнут. Вот и сейчас квартира уже протопилась и я прыгаю в мягкие простыни. Заворачиваюсь, словно гусеница в одеяло и падаю на подушки тёплой постели.Я не вижу, сколько времени… Но в сон клонит безумно, и я даже не замечаю, как отключаюсь спустя минуту в три часа дня среды.
***