В сердце бури

Ноябрь 2000 года. Ханна неспешно помешивала ароматное густое рагу и наслаждалась интересной книгой, держа её в руке и стоя над плитой. Сегодня у неё был выходной, и она решила посвятить его созданию уюта в их с Невиллом гнездышке, отдыху от тяжелой рабочей недели и приятному времяпровождению. Собрав пшеничные волосы в аккуратный пучок на голове, Ханна выглядела очень опрятной, домашней и расслабленной, думая о чем-то своем и иногда перелистывая желтоватые страницы. Времени до прихода Лонгботтома было еще много, и она успела бы еще сходить в продуктовую лавку вниз по улице. Ханна не глядя взяла щепотку розмарина, отшагнув в сторону, бросила его в их будущий ужин. Она знала до мельчайших деталей, что и где находится на её кухне. Cвязки чеснока, тыквы и прочие овощи составляли интересную композицию на шкафах, сухие лавровые листья, разнообразные баночки, свечи, расставленные по полкам, рисовали картину истинного ведьмовского уголка. Только здесь варились не зелья, а домашний уют. Ханна вздрогнула, когда из камина внезапно шагнул Невилл, придерживая еле стоящую на ногах Гермиону. Девушка бросила ложку в рагу и поспешила навстречу волшебникам, а заколдованная плита сама погасила огонь. - Невилл, Гермиона! Что у вас случилось? Она в порядке? - Ханна подхватила ведьму с другой стороны и они усадили её на диван. Ханна присела к трясущейся и задыхающейся Грейнджер и положила ей руки на колени, сочувственно заглядывая ей в глаза. Невилл опередил ответ: - У Гермионы нервный срыв. Так бывает в министерстве, если полностью сгорать на работе, игнорируя свое здоровье и сразу в двух департаментах. Я так и думал, что этим закончится. Предупреждал ведь… - Невилл прошел в комнату и ласково сказал своей девушке: - Не волнуйся, мы просто проследим сегодня за ней, а я пока скажу её начальству, чтобы не ждали её пару дней. - Гермиона, дыши, милая. Принести тебе чаю? - Аббот участливо погладила подругу по плечам и обернулась на Невилла. - Неси успокоительное, помнишь где? - Да, минутку, - Невилл распахнул шкафчик у окна и быстро метнулся к Ханне с Гермионой. - Нужен плед. Я возьму, - она кивнула своему парню и взглядом указала на пузырек с зельем, - помоги ей проглотить это. Она не в состоянии, бедная… Ханна исчезла в другой комнате, пока Невилл вливал зелье в рот Грейнджер, белоснежной, как бумага и опустошенной от того эмоционального взрыва, который едва не уничтожил её несколько минут назад. - Ты должна это выпить, Гермиона. Давай же… - Невилл придерживал её спину и откинул её волосы за плечо, словно она была неподвижной безвольной куклой. Успешно влив снадобье в её дрожащие губы, парень погладил её от лопаток до поясницы. Гермиона пустыми глазами смотрела перед собой, и Невилл неприятно съежился, думая лишь о том, чтобы подруга не повредилась разумом и не впала в длительный ступор. Ханна вынесла тёплый мохнатый плед и помогла снять с Гермионы туфли, затем они уложили её горизонтально, подкладывая под голову маленькую подушку. Волшебник отвел Ханну в сторону и прошептал ей очень тихо: - Я должен вернуться в министерство, закончить дела. Побудь с ней до вечера, пока я не освобожусь, пусть она спит.  - Может позовём ещё кого-нибудь? Можно попросить Гарри ей помочь… - Он пока занят, у них задание и какая-то очередная опасная вылазка. Гермиона справится, просто пусть полежит в тишине. Я люблю тебя, - Невилл обнял и поцеловал Ханну и направился к камину, чтобы через мгновение раствориться в дыму летучего пороха. Ханна осторожно приблизилась к Гермионе, палочкой погасила в комнате свет и погладила её по голове, с грустью думая о том, как мало Гермиона бережет себя и не рассчитывает свои силы, беря на себя слишком много. Ответственность, смелость и постоянное нахождение на передовой любой битвы могут рано или поздно подкосить любого, даже такого сильного человека, как Грейнджер. Хорошо, что Невилл был рядом и привел её, что было бы, если бы она осталась одна в такой момент? Ханна дождалась, когда Гермиона заснет, и вновь вернулась к своей книге, присев в углу комнаты за крохотный столик под неяркой лампой, периодически поглядывая на спящую ведьму. Хорошо, что Невилл не бросил её… Гермиона открыла глаза, смутно вспоминая, где она находится, и от вкусного запаха с кухни вдруг свело желудок. Руки ещё слабо дрожали, но стало чуть легче. Ханна и Невилл сидели недалеко, обеспокоенно переглянувшись, когда Гермиона слабо прошептала: - Во имя Мерлина, где я… - Гермиона, всё хорошо. Ты у нас дома, дорогая. Невилл привел тебя днем, когда тебе стало плохо в министерстве. Ты была опустошена и порядком напугала нас обоих. Как ты себя чувствуешь? - Ужин ждёт тебя, можешь встать? Грейнджер огляделась. Дом совсем не походил на её унылую пустую квартиру, тут аутентичность волшебного мира сквозила буквально в каждой детали интерьера. Мягко, тепло, радостно, будто она вернулась в Нору на семь лет назад, будто все проблемы где-то позади, нет никаких Пожирателей смерти, никаких крестражей, где тёмный лорд ещё не вернулся, оставаясь жалким подобием самого себя, где Гарри, Рон и она ещё лучшие друзья, где никакие чувства не отравляют ничье сердце и всё удивительно просто. Когда самой большой проблемой вне Хогвартса была случайно сломанная палочка или разбитая коленка, а самым страшным чудовищем - ручной пёс Хагрида. Гермиона глубоко вдохнула, неуклюже пытаясь присесть, и слабость в её теле дала о себе знать. - Спасибо, ребята. Мне так неловко, что вам пришлось заботиться обо мне. Я совершенно не помню, как отключилась, и это чудо, что Невилл нашел меня. Девушка потерла шею и затылок, немного поморщившись. Скоро яркое воспоминание острой иглой пронзит её рассудок и она вновь увидит перед собой Гарри, чье лицо искажено от боли и ярости, и её сердце снова сдавит от приступа паники. Но это будет не сейчас. - Давай к нам за стол. Ханна приготовила чудное рагу.  - Гермиона, как же так произошло, что ты потеряла сознание прямо в кабинете? Невилл сказал, что ты титанически много работаешь. Да и, судя по твоему нездоровому цвету лица, это очевидно. Как Кингсли позволяет использовать тебя, выжимая как лимон? Немыслимо. Гермиона виновато улыбнулась, закусив щёку изнутри. Она всегда непроизвольно это делала, испытывая стыд или неловкость. Да, эта привычка была вредной, но ничего с собой девушка поделать не могла. - Скоро нужно сдавать годовой отчет, а мне в двойном объеме. Я уже где-то в обед осознала, что почти не понимаю написанного, и буквы расплываются. И даже не подумала выпить укрепляющие зелья, - она пожала плечами и села за стол, составляя компанию друзьям в их тёплом счастливом жилище. - Обещаю, я буду внимательнее следить за собой, - мягко сказала Грейнджер, пока в сознании пульсировал голос Гарри. Сейчас она вела внутреннюю, никому не ведомую борьбу за свой рассудок, стараясь держаться непринужденно и дружелюбно. В конце концов, в мире, где есть Невилл и Ханна, ещё не все потеряно. Сегодня нужно быть сильной, не думать о том, что будет завтра, и просто принять этот день как данность, сделав очередную беглую засечку на своем сердце. С одной стороны, было страшно стыдно показываться им двоим в таком жалком и разбитом состоянии, но с другой, что может быть стыдного в том, чтобы принять помощь людей, с которыми они плечом к плечу уничтожили самое страшное зло, которое когда-либо угрожало им. Грейнджер забросила в себя ложку аппетитного горячего рагу, и его вкус на мгновение вышиб из неё и страхи, и неловкость, и слабость. - Ханна, это божественно вкусно. Ты ведьма! - лукаво улыбнулась Гермиона, одаривая подругу восхищенным взглядом, - я никогда не ела ничего подобного.  - Ой, скажешь тоже. Спасибо. На самом деле я очень люблю готовить, Невилл иногда даже не рад тому, какой хаос я устраиваю на кухне. Но, согласись, оно ведь того стоит. - Ты любишь, чтобы другим было вкусно и уютно, возможно, из тебя вышла бы прекрасная хозяйка ресторана или какого-нибудь бара.  Невилл улыбнулся глазами, и едва вкусив свою порцию, поспешил поделиться и своими эмоциями. - Гермиона чертовски права. Ханна, тебе пора бросать работу, давай откроем свое заведение. Аббот подняла глаза и указала куда-то в угол кухни: - Это ты ещё наш мини-бар не видела. Я делаю настойки на любой вкус. Пожалуй, это хобби можно выгодно использовать. - Не обязательно открывать что-то свое с нуля, думаю, можно приобрести уже готовый бизнес и подстроить его под себя. Как думаешь? - спросила Грейнджер с набитым ртом, совершенно позабыв о приличиях. Кого они могли вообще волновать, когда сочное кисло-сладкое мясо таяло во рту, обнимаясь с тушеными овощами под шлейфом специй? - Прекрасная мысль. Придётся нам всерьез об этом задуматься, Ханна, - смеясь сказал Невилл. Он и вправду считал, что его половинка не должна всю жизнь заниматься нелюбимым делом и зарывать свой искусный талант в землю. Кто знает, во что вырастет оброненное сегодня зерно истины, и как далеко смогут зайти влюбленные, чтобы воплотить одно из самых сокровенных желаний Ханны Аббот? Она этого определённо заслуживала. - Гермиона, как ты сейчас? Ничего не болит? Сегодня будешь спать в гостиной, мы будем рядом, если что. Не хочется тебя отпускать, вдруг тебя снова настигнут панические атаки, а так ты хотя бы будешь под присмотром. - Спасибо… если честно, я думала отправиться домой, Глотик голодный. Невилл слегка нахмурился: - Живоглот дотерпит до утра. Я бы хотел с тобой поговорить перед сном. Ханна тоже смотрела на Гермиону немного грустными обеспокоенными глазами. Она не была вправе что-то говорить подруге, назидательно объясняя очевидные прописные истины, но Невилл мог достаточно убедительно и мягко повлиять на неё. В нём была какая-то непоколебимая уверенность и сила, с которой он доводил задуманное до конца, а сострадание делало его великолепным чутким другом, который так сейчас был необходим Грейнджер. Кто-то же должен был вправить ей мозги на место и напомнить о том, что ничто в этом мире не стоит её здоровья и нервных клеток. Как она собралась помогать волшебным существам, когда не могла помочь самой себе? После ужина они ещё немного поговорили, и Ханна заботливо поцеловала Невилла, ей нужно было рано вставать и она поспешила в спальню. Прибравшись на кухне, Лонгботтом облегченно вздохнул и достал нарезанный кубиками сыр. - Завтра у тебя первый выходной за два года. Надо это отметить, как думаешь? Гермиона кивнула и грустно хмыкнула, опустив глаза. Даже ребята видели, что то, что она с собой делает, в корне неправильно. Но Невилла беспокоило не это. Они встали возле окна, медленно потягивая крепкий алкоголь из своих бокалов, и не спешили нарушать тишину. Ханна уже крепко спала. - Есть что-то, что я должен знать о вас с Гарри? Невилл смотрел в окно, любуясь городским пейзажем и уснувшими вдали улицами. Ночное небо не спешило демонстрировать свои звезды, стыдливо пряча их за дымкой зимних облаков. Гермиона сделала вдох, понимая, что этого разговора ей уже не избежать. - Я отвечу на твои вопросы, если смогу, - её голос дрогнул. Тепло от плеча Невилла придавало чуть больше сил, но сердце всё равно предательски скрежетало почти под горлом. - Ты любишь его? - Иногда мне кажется, что да... Но... но потом я вижу их с Джинни, и осознаю, что он делает для неё то, что никогда бы не решилась сделать для него я. - Что ты имеешь в виду? - Он позволяет любить себя. Совершенно наплевав на свои истинные чувства. Она не сможет без него. Невилл ухмыльнулся, делая несколько глотков. Апельсиново-коричная горьковатая жидкость приятно обожгла язык и горло, согревая волшебника изнутри и придавая смелости. - Мы говорим об одной и той же Джинни? О девочке, выросшей среди шести старших братьев, и умеющей постоять за себя? Джинни боец. Она сможет выдержать почти всё. Так о чем это я… Гермиона устало провожала взглядом одинокий автомобиль, скользящий вдоль зданий. Внутри груди неясно трепетала тревога, которая появляется лишь ночью, принося одновременно чувство абсолютной свободы и абсолютного одиночества. - Гарри… он любит тебя? - Невилл… - Я понимаю. Мы знакомы, о, Мерлин, уже почти десять лет. И за эти десять лет, даже сражаясь рядом с Поттером, я видел его таким впервые. Это удивило меня, сбило с толку.  Лонгботтом налил им ещё, разговор обещал быть долгим. - Знаешь, почему я с Ханной? Гермиона повернула голову, изучая расслабленное лицо друга. Он всегда знал, когда вовремя толкнуть ободряющую и мотивационную речь, и всегда знал, когда нужно тактично промолчать, но сейчас… сейчас он был жестким, сложным, непривычным. В каждом его слове была забота, и это вызывало в ведьме неподдельное чувство вины.  - Она всегда рядом. Она всегда доверяет мне, как и я ей. Она верит мне, поддерживает, оберегает, воодушевляет меня. С ней я дома, где бы мы ни находились. И я верю ей как самому себе. Гриффиндорец не смог, да и, скорее всего, даже не пытался скрывать, насколько сильно он любит её.  - Ханна - моя крепость. За окном может происходить всё, что угодно. Ураган, цунами, землетрясение, конец света… но в пределах нашего с ней мира - я в безопасности с ней. Нам обоим жизненно важно, чтобы другой был защищен заботой и укрыт от переживаний. Словно купол, закрывающий розу. Гермиона ощутила, как глаза увлажнились, и на ресницах проступили крохотные соленые капли. - И я скорее умру, чем заставлю её плакать из-за меня. Мужчина не имеет права врываться, орать и пугать женщину, бросая её в истерике на полу. - Невилл, я… Парень глубоко вздохнул, глядя на Грейнджер снисходительно и по-родительски. - Я никогда не вымещал свои эмоции, свой гнев на Ханне. Даже когда она была неправа. Черт возьми, да никакие проблемы не стоят того, чтобы она проронила хоть слезинку. Я бы никогда себя за это не простил. Гермиона уткнулась в плечо друга, задерживая дыхание, чтобы не подпитывать кислородом разрастающуюся внутри истерику. - Выпей, завтра хорошо выспишься. Не надо… не плачь… - Это правильно, Невилл, ваши отношения - это единственная нормальная вещь, которую я когда-либо видела. - Итак… поняв ход моих мыслей, ответь себе на вопрос. Гарри любит тебя? Или думает, что любит? Потому что это разные вещи.   - Ты можешь думать, что у него не было причины на то, что Гарри сделал. Но она была. - И какая же? Девушка собралась с мыслями и смахнула слезу. - Я не сказала ему о том, что была беременна и потеряла ребёнка. Его ребёнка. Незадолго до битвы за Хогвартс, пока мы скитались в поисках крестражей и жили где придётся. Невилл наклонил голову и приобнял ведьму за плечо. - И ты не виновата ни в чем. Знаешь, что ты должна была получить от него? Поддержку, заботу и нежность. Но никак не истерику, от которой пострадала стена в твоем кабинете. Если бы это случилось с Ханной, упаси Мерлин, я бы носил её на руках до тех пор, пока бы она не устала. Я бы запретил ей напрягаться и морально, и физически, и окутал комфортом каждую секунду, которую она великодушно разделила бы со мной. Женщина - это ценность, а любовь - это всегда компромисс.  - Ты очень мудрый, спасибо тебе, - задумчиво прошептала ведьма, надеясь, что после этого разговора ей станет хоть немного легче. - Мне так жаль тебя, Гермиона. Это страшная участь, и я сожалею, что тебе пришлось это пережить. Пожалуйста, подумай о том, как бы ты хотела жить на самом деле. Убегать от реальности не вариант. Министерство только быстрее загонит тебя в Мунго, и спасать уже придётся тебя.  - Хорошо, я постараюсь, - голос Грейнджер был слабым, но чуть более спокойным. Нежные и правильные слова, которые подобрал её друг, оказались действенным лекарством в водовороте всех этих, безусловно, сложных жизненных проблем и переживаний. - Гарри может навредить тебе? - Нет. Ему больно, и я так виновата перед ним… он даже не станет меня слушать. - Ты ещё и виноватой себя чувствуешь? Абсурд. Он не твой парень или муж, чтобы так отчаянно выбивать из тебя правду. Вы предохранялись? - Я пила зелье... Но что-то пошло не так… может энергетика крестража исказила реальность, испортив снадобье. А может, может я сделала что-то неправильно. Это было так давно… - Гермиона, вопрос в том, о чем Гарри думал в тот момент. Он думал о тебе? Был с тобой заботлив?  Гермиона задумалась. Она вспомнила, как отчаянно Гарри трахал её на полу перед камином, полностью потеряв разум. Было ли это побочным эффектом от ношения крестража? Оставалось лишь догадываться, ведь спросить его все равно не представлялось никакой возможности. - Я не знаю. Нам обоим тогда было тяжело, Рона с нами не было. Гарри провалился в пустоту, и я буквально его оттуда выцарапывала. - Если бы ты точно знала, что он к тебе чувствует, ты могла бы делать какие-то выводы. Если ты любишь его, надо сказать все Джинни. Я не хочу смотреть, как двое моих друзей сгорают от боли в невозможности быть друг с другом. А если нет… - Пойми, Невилл. Гарри мне как брат, с которым мы вместе выросли, узнали жизнь и прошли огромный путь. У меня никогда не возникало серьёзных мыслей о нём, хотя я и догадывалась, что у него такие мысли обо мне появились ещё курсе на третьем. Мы всегда выручали друг друга, и я с трудом представляю свою жизнь без него. Поэтому мне вдвойне больнее, что я теряю не просто парня, но друга. Парню я не могу пообещать любви, а вот в друге я нуждаюсь. - А ты когда-нибудь ощущала абсолютно яркое чувство по отношению к кому-то другому? Определённое, сильное, не терпящее отвержения.  Гермиона задумалась… То, о чем говорил Невилл, отзывалось в ней. Единственный мужчина, который волновал её, от которого её сердце ускорилось с астрономической скоростью, от одной лишь мысли о котором тело сводило в томительной неге, оттолкнул её, беззастенчиво указал на дверь и буквально вычеркнул из своей жизни. Упрямый, деспотичный, озлобленный преподаватель зельеварения, для которого любовь по меньшей мере была одной из разновидностей изощренной пытки. Гермиона победно улыбнулась, несмотря на рой депрессивных мыслей, пролетевших в её голове. - Я понимаю, о чем ты говоришь. Это чувство не спутаешь ни с чем. Но он отверг меня, и в какой-то момент я поняла, что не достойна любви. Не заслужила её. Мне сложно поверить, что кому-то я могу быть по-настоящему небезразлична. - Кто бы это ни был, он идиот. Ты одна из лучших людей в мире, Гермиона. И тебе не стоит заниматься спасением всех подряд, прислушиваясь лишь с к собственной жалости. Любовь - это не жалость и тоска. Это жизнь, удовольствие быть с человеком, осознание вашей глубинной связи. И не обязательно это должен быть друг детства, не разобравшийся в себе. Ты заслуживаешь счастья, Грейнджер. - Спасибо, - девушка опустила глаза, вслушиваясь в размеренное и спокойное дыхание друга. - Мы с Ханной не оставим тебя, что бы ни произошло. Не забывай о нас. Ты никогда не останешься одна. Ах да, чуть не забыл. Я вернулся в министерство, пока ты спала. Почему-то эта штука не давала мне покоя. Я подумал, что она может тебе понадобиться… Невилл протянул ей свернутый в несколько раз тёмный пергамент, на ощупь достаточно рыхлый и грубый. Гермиона нерешительно забрала его и спрятала в карман. - Спасибо. Ты даже не представляешь, как много это для меня значит. - Спокойной ночи, вот тут рядом твои постельные принадлежности. Палочкой будет быстрее.  Невилл осторожно похлопал подругу по спине и ушел к Ханне, стараясь не разбудить её. Гермиона осталась в комнате одна, и в её бокале ещё плескались несколько глотков горячительного успокоительного средства. Он дал ей так много пищи для размышлений, сказал так много правильных слов, что голова закружилась от вновь возникших в её мыслях образов, и воспоминания о том времени, проведенном в мэноре после победы над Реддлом, окутали её. Можно ли было поверить, что её чувства были обусловлены истинным желанием её сердца? Что заставило её разглядеть в Снейпе то чудесное, истинное и неповторимое родство с ней, несмотря на возраст, контраст характеров и всего того, что составляло привычную жизнь каждого из них? Даже от простой мимолетной мысли о нём, от упоминания его имени Гермиона ощущала жар во всем теле. Это могло принести ей как боль, так и удовольствие, но одно было понятно железно. Она трижды не была нужна никакому Северусу Снейпу. И она знала это.