В сердце бури

Florence and The Machine — Long & Lost Июнь 2001 года. - Мистер Шеклболт, простите за такой поздний вызов. - Всё в порядке, мистер Лонгботтом, я понимаю. У нас давно договоренность с Гермионой, что я примчусь сразу, как только понадоблюсь. - Профессор Снейп вытащил Гарри буквально с того света, и мы так и не знаем, кто передал то злосчастное зелье в руки Поттера. Мы хотели бы попросить вас обеспечить Гарри безопасность, пока он будет находиться здесь. - Я приставлю к его палате телохранителей. Троих человек пока хватит? - Это зависит от того, насколько вы им доверяете, господин Министр. - На этих людей я могу положиться полностью. Они не раз помогали мне избежать смерти, и я могу доверить им охрану Поттера. - Звучит обнадеживающе. Благодарю вас. Кингсли крепко пожал руку Невиллу и глубоко вздохнул, поддавшись минутной грусти. Темные глаза высокопоставленного волшебника излучали легкую досаду и надежду. - Мистер Лонгботтом, ваш уход из министерства - это большая потеря лично для меня. Есть ли шанс, что вы передумаете и вернетесь? Невилл смутился, опустив взгляд и немного виновато улыбнулся. - Мистер Шеклболт… мои приоритеты сейчас полностью поменялись. Директор Макгонагалл уже утвердила меня на должность преподавателя. - Я слышал, вы скоро с мисс Аббот остепенитесь, очень рад за вас. Жаль, конечно, что теперь ваши успехи будут в другой области, но я был счастлив работать с вами. - Это взаимно, мистер Шеклболт, - искренне произнес Невилл, кивая мужчине в ответ. Кингсли направился наверх, в кабинет главного колдомедика Святого Мунго, чтобы организовать для Поттера круглосуточную охрану. Лекари должны учитывать это, когда будут посещать Гарри. Приказом министра все лекарства, продукты и жидкости должны будут проверяться на предмет тёмной магии, а любое нарушение безопасности будет грозить крупными проблемами и проверками в Мунго. Кингсли был настроен очень серьезно, и считал своим долгом защитить лучшего из авроров. Ханна и Луна ожидали на скамейке в длинном светлом коридоре больницы. Они перешептывались, держались за руки и периодически всхлипывали, когда думали о том, что и почему натворил их друг. Девушки и представить не могли, что у Гарри с Гермионой могла быть какая-то романтическая связь, ведь она всегда отрицала, что ей нравился кто-либо из их мальчишек. Для всех все ещё оставалось большой тайной, как же это произошло, но и вопрос о чувствах и роли Джинни в этой истории стоял далеко не на последнем месте. Хотя Драко и должен был найти и вернуть её, само её состояние не было похожим даже на отдаленный вариант нормы. Невилл попрощался с профессором Снейпом и Гермионой, забрал Ханну, и они отправились домой. Луна тоже еле держалась на ногах и аппарировала из Святого Мунго в дом к отцу. Им нужно было так много сказать Гермионе, но они не решились, когда поняли, что она истощена морально и физически. Рон сидел у постели Гарри в его палате, сочувственно сложив брови, и ему было несказанно горько от всего увиденного и пережитого за день. Нога Уизли едва заметно подрагивала, будто он пытался снять напряжение таким способом. Его друг, накрытый больничным покрывалом, сам практически сливался с ним по цвету. Поттера быстро определили в лазарет, где проводилась интенсивная магическая терапия, и он был довольно сильно потрепан, хотя и пытался более-менее держаться. Восстановление должно было занять немалое количество времени, и избранному предстояло пройти множество процедур, выпить сотни флаконов зелий и дать тонны показаний коллегам из аврората, сразу, как он окончательно придет в ясное сознание и сможет нормально разговаривать. Сейчас же все его движения причиняли резкую боль, которая постепенно переходила в ноющую. - Как ты, братишка? - мягко и тихо спросил Уизли. Он с надеждой смотрел на друга, будто ожидая какого-то чуда. - Я… буду в порядке, Рон. Обещаю. - Я ничего не хочу спрашивать, пока ты слаб. Но учти, у меня есть вопросы. Джинни моя сестра, и я обязан буду их задать. - Хорошо, - губы Гарри стали бесцветными, ему был необходим отдых. Много отдыха. - Я рад, что ты жив. Больше я никогда не пропаду. - Ты лучший друг, какой у меня только мог быть, Рон. Рональд сжал руку Гарри и устало прошептал: - Хочешь увидеть Гермиону? Гарри едва заметно улыбнулся и внимательно взглянул на Уизли, пытаясь понять, ревнует ли он до сих пор. - Хочу, но если она сама не против. Поттер расслабленно угнездился в подушках за спиной, и постарался не показывать никаких эмоций, но Рон безошибочно прочитал его. - Вы… Вы были вместе, да? Гарри наклонил голову, и рука сама потянулась ко лбу, чтобы ослабить мигрень легкими поглаживаниями виска. Он был не готов к таким вопросам, да и не считал необходимым оправдываться перед кем-то, кроме Грейнджер. - Нет. Мы никогда не встречались. Просто она… На лице Поттера застыла сложная эмоция, не позволяющая ему закончить мысль. - Она сама расскажет. Когда-нибудь. Рону нечего было на это ответить, но он и сам видел, что Гарри уничтожает эта влюбленность. Что все, что его друг был готов сделать с собой в порыве саморазрушения, было из-за неё. В Гермиону было очень сложно не влюбиться, особенно ежедневно наблюдая за тем, как она самоотверженно борется за то, что ей дорого. Уизли и сам когда-то был от неё без ума, но сердце девушки было непреклонным. - Ты прав, пожалуй. Мы будем по очереди навещать тебя, сегодня остаюсь я. Можешь просто спать, обещаю, я не стану тебе мешать. Возможно, почитаю что-нибудь. Гарри тихо засмеялся, и сразу же об этом пожалел, так как тело не оценило даже такие незначительные попытки совершить физическую активность. - Что там Лаванда с тобой сделала, что ты полюбил книги? Рон приподнял рыжую бровь, и задвинул свою сумку дальше под лавку. С собой у Уизли не было ничего, кроме спортивных журналов. - Она просто хорошо на меня влияет. Скоро приду. Гермиона сидела на полу в коридоре, обессиленная и заплаканная. Она не отводила взгляд от двери в палату Гарри, и мысленно умоляла Мерлина, чтобы это все было неправдой. Ну не мог её друг поступить так и с ней, и с собой. Представить это было фактически невозможно. Что бы она делала, если бы он погиб? До конца жизни бы винила себя до тех пор, пока не последовала бы за ним? Северус держался на расстоянии, но не отходил от Грейнджер. Он не мог и не хотел оставлять её одну, или с друзьями, или дома, или в больнице… не было нигде такого места, где ей было бы безопасно без него. Гроза подземелий твердо принял решение забрать ведьму куда-нибудь подальше от всех переживаний и дать ей выспаться. Мысли зельевара были сумрачными, тяжелыми, будто на него снизошло откровение, кардинально меняющее его картину мира. Пока он считал этих ребят детьми, в их жизнях бурлила драма, уничтожающая их сердца и души, сминая их, как он комкал запачканный пергамент, прежде чем отправить его в мусорку. Он даже не подозревал, что Грейнджер настолько сильный человек, и вновь и вновь возвращался в тот декабрьский вечер, когда оттолкнул её. Он должен был сказать ей, что ненавидит себя за каждое сказанное в пылу эмоций слово. Что вся его жизнь - это побег от самого себя, погоня за тенью прошлого. Северус стоял спиной к стене, устремив свой взор на ведьму. Она была единственным человеком в этом коридоре. В этом городе. В этом мире. Во всех мирах. И он больше не хотел бежать. - Рон, как он там? Гарри может говорить? - покачиваясь встала Грейнджер. Весь её жалкий вид буквально кричал о том, что ей необходим отдых. Девушка оставила все нервные клетки там, на Гриммо, и у неё уже не осталось никаких мыслей. Только дойти бы из последних сил до Гарри и убедиться, что он цел. - Ну, поговорить с тобой у него силы будут, я уверен. Только давай недолго, вы оба уже серые, как асфальт. Тебе нужен сон, Гермиона, - Рон с теплотой улыбнулся ей, но его сердце дрогнуло, когда он вспомнил последнюю фразу Гарри там, в доме. Голубые глаза друга ласково согревали её, и он всем своим видом старался придать ей уверенности, что всё наконец будет хорошо. Несмотря на тот ад, который его друзьям пришлось пережить. Уизли опустил голову, когда Гермиона поравнялась с ним, чтобы пройти к Поттеру, и вновь осознал, какая же она хрупкая и маленькая. И как же, должно быть, больно ей было, когда… Я не хочу ничего знать. - Сходи на минутку к нему, но не дольше. Я останусь сегодня здесь, трансфигурирую скамейку во что-нибудь более удобное, - рыжий одобрительно кивнул подруге. Гермиона робко дотронулась до двери, нервно стуча зубами, и тихонько вошла в палату. - Миона… - слабо улыбнулся брюнет, чьи волосы разметались по подушке, а зеленые глаза пронзительно уставились на неё, - я почти уверен, что это ты. Не знаю, где очки. Ведьма зашла в его покои, её брови взлетели вверх, и она сделала прерывистый глубокий вдох. - Гарри, я… прости меня, - она подошла к нему, села возле его ног, и её сердце вдруг ощутило спокойствие, безграничное облегчение. - Нет, это ты прости. Я чуть не убил себя, заставил вас всех страдать, рисковать собой… я причинил всем только боль. - Не правда. Это я причинила тебе боль. Клянусь, я не хочу, чтобы ты думал, будто виноват хоть в чем-то. Она с грустью улыбнулась, огромные карие глаза так и оставались печальными. Ей показалось на миг, что Поттер старается выглядеть чуть бодрее, чем на самом деле. - Я идиот. Ты сможешь меня простить? - Уже простила. Тебе нужно восстанавливаться, врачи сказали, что твое тело потребует длительного лечения. Внутренние повреждения - это никакой не пустяк. Тебе нельзя напрягаться… Гарри взял её руку и сжал в своей. - Больше никогда... Я поддался эмоциям, был ослеплен своей болью и отчаянием. И вот к чему это привело. Миона, мы всегда будем теми, кем обещали друг другу оставаться. Хорошо? - Клянусь. Больше никаких тайн, секретов или умалчиваний. Гарри собрался с мыслями и тихо добавил: - Единственный раз, когда я напился с горя в баре, обернулся этим… - Гарри, отдохни. Показания будешь давать потом, - улыбнулась ведьма, убирая черную прядь волос с его лба. - Дослушай… Там ко мне подсел парень, который тоже якобы пришел забыться на дне стакана. Я плохо помню детали, но именно он дал мне адрес того места… - Хай-стрит 131. - Именно. Скажи Снейпу, что я могу показать ему это воспоминание. - Хорошо. Ложись спать, Гарри. Увидимся, я буду скучать… - Взаимно… что-то я больше не могу… - Зови меня, когда понадоблюсь. Каждый раз, когда мы не рядом, случается какое-то непоправимое дерьмо. - Это точно. Спокойной ночи… Ведьма обняла его, целуя в макушку. Она изо всех сил старалась не плакать, так как Гарри был очень слаб. Слишком долго его душа была где-то взаперти, и он терял связь со своим физическим телом. И теперь это тело требовало всего его внимания, экономя энергию для качественного отдыха и восстановления сил. Рон приобнял Грейнджер на прощание и пообещал, что передаст Кингсли ее слова. Она уже не была в силах лично пожелать ему спокойной ночи. - Гермиона, ты точно уверена, что Джинни в безопасности? Глаза Грейнджер робко просияли, она была убеждена, что Малфой никогда не оставит её в одиночестве. - Рон, Драко уже один раз спас ей жизнь. Я не сомневаюсь в нём. - Он вроде неплохой парень… - Вам нужно чаще видеться. Тогда вы, возможно, найдете много общего друг с другом. - Ох, не знаю… надеюсь, Джинни его не покалечит, в гневе она похожа на гриндилоу. Девушка улыбнулась Рону, поцеловала его в щёку и, наконец, зашагала по коридору. Северус оторвался от стены и подошел к Гермионе, внимательно глядя в темно-карамельные глубокие зеркала её души. Она кивнула ему, и они направились к выходу. - Спасибо вам, профессор Снейп. Вы снова спасли и Гарри, и всех нас… - голос девушки был тихим, но таким приятным. Он будто слышал её впервые и пробовал на вкус музыку, льющуюся из её губ, - Вы, должно быть, совершенно без сил. Я никогда в жизни не видела такого… Северус молчал, наводя в своем разуме порядок, но ведьма краем глаза видела нечто странное в его взгляде. Возможно, потому, что он сегодня сам едва не погиб, когда вытаскивал душу Гарри из портала. А возможно потому, что его утомила компания Грейнджер, но он ничего не мог поделать из-за той угрозы, которая нависала над ней. - Дайте мне вашу руку, Гермиона. Девушка остановилась и удивленно уставилась на зельевара. Её болезненный взгляд с недоумением прожигал его. Северус выглядел спокойным, как обычно уравновешенным, возможно даже холодным. И эта странная просьба… - Не забывайте, мисс Грейнджер, вы все ещё в опасности. Я не отпущу вас ночью одну. Ведьма ослаблено вздохнула и зажмурилась, будто ища причину уйти. - Профессор, мне сейчас непросто. Ваша забота кажется мне странной и неуместной. Боюсь, это лишь ухудшит моё состояние. Гермиона была на грани. Ей ничего не хотелось так сильно, как взять Снейпа за руку и аппарировать с ним куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Но царапаться ногтями о стеклянный купол, которым он себя закрыл, не хотелось. Она и так весь вечер любовалась им, испытывая благоговейный трепет и восторг от его выверенных четких действий, от того, как бесстрашно он смотрел в лицо демону, как он держался, двигался, говорил, проникая своим голосом в самые глубокие потаенные уголки её сознания. И какую боль приносила его отстраненность, сдержанность, вежливость. Ведьма болезненно всхлипнула и ускорила шаг, неосознанно удаляясь от Северуса. Девушка не контролировала себя, стараясь вновь заставить свое сердце успокоиться. Он нежно взял предплечье Гермионы своей рукой, остановил её, и заставил посмотреть на себя. Абсолютная сила. Спокойствие. Намерение. Чёрные глаза, чёрные волосы, черная мантия… это самый странный ангел, который мог встретиться ей. Девушка нервно сглотнула и поняла, что в открытую пялится на него. - Мы аппарируем вместе, - он взял вторую ее руку, и деваться уже было некуда. Она судорожно помотала головой, борясь со слезами и подступающему к горлу кому. Нельзя, чтобы он видел её такой. - Хорошо. Северус включил только несколько ламп, чтобы мягкий свет из настенных плафонов ненавязчиво помогал ориентироваться в полумраке. Гермиона ощутила запах кофе, различных тяжелых эфирных масел, парафина и книжных страниц. Она вмиг поняла, какой должна быть её амортенция. - Где мы? - У меня дома. К вашему большому сожалению, безопаснее места сейчас нет. Уже глубокая ночь, и вы измотаны, мисс Грейнджер. Северус прошел в дом, невербально заставляя шторы плотно закрыться. Пока он ставил защитные чары, Гермиона несмело сделала несколько шагов. - Профессор, вы же не думаете, что мне теперь всегда нужен будет телохранитель, как и Поттеру? Мужчина появился перед ней с совершенно невозмутимым видом. Очевидно, его не беспокоила такая мелочь, как ежедневная забота о Грейнджер. Будто это было для него естественно и приятно. - Я не собираюсь вас охранять. Я хочу, чтобы вы легли спать и были завтра в здоровом и бодром состоянии. Девушка сурово кивнула и раздраженно выдохнула. Спорить со Снейпом - это последнее, что ей бы хотелось сейчас. - Ванная вот тут, держите чистое полотенце. Наверху моя спальня, вы займете её. Я же останусь здесь. Ведьма лежала на постели Снейпа и всё никак не могла заснуть. Она пыталась рассмотреть стены, картины, мебель благодаря лучу света, что пробивался из-за шторы. Обстановка казалась настолько приятной, что девушка с тоской подумала о доме родителей. Только тогда, как и сейчас здесь, она могла ощутить полную безопасность. Возможно, при дневном освещении дом значительно отличался от ночной его версии, но это не имело никакого значения. Девушке было спокойно, уютно и хорошо. Она не стала закрывать дверь в комнату, на случай если вдруг нужно будет внезапно вскочить и выбежать отсюда, или же услышать, что делается внизу. Но позже ночью боль усилилась, вновь накатывая на Гермиону жесткими спазмами, выворачивающими наизнанку. Бессонница свирепствовала настолько сильно, что ведьма не в силах была даже попытаться закрыть глаза. Её тихонько трясло, пока она сквозь слёзы прижимаясь щекой к подушке, лежа на боку и накрывшись мягким тёмным одеялом. Дыхание ведьмы было слышно даже с первого этажа, и все те эмоции, что преследовали её разум, одновременно вспыхнули в ней сотней жужжащих острых искр. - Мисс Грейнджер, выпейте это. Вам лучше успокоиться. Очевидно, Северус услышал её всхлипы и не выдержал, явившись к ней с очередным зельем. Гермиона не поворачиваясь сухо отрезала: - Просто наложите на комнату «силенцио»… Северус громко вздохнул и… сел на пол рядом с постелью. Он расправил плечи и облокотился так, как и она когда-то у его кровати. Глаза профессора, несмотря на темноту в комнате, были полузакрыты, будто ему было невыносимо ярко. Снейп какое-то время молчал, собираясь с мыслями. Наконец, он нарушил тишину. - Ценность жизни… теперь я понял, что вы имели в виду. Вы цеплялись за возможность хотя бы кого-то спасти, после того, как не смогли уберечь вашего малыша. Гермиона нервно сглотнула. Эта догадка была верной. - Мисс Грейнджер, в какой же сильной депрессии вы были, что решились отдать жизнь первому встречному… я даже представить не мог, что все так серьезно. Боль утраты перевернула ваш мир… дело было вообще не во мне. И не в вас. Мне так жаль… Девушка вздрогнула от очередной волны боли, прокатившейся по телу. Там в мэноре она никогда бы не призналась самой себе, что пытается компенсировать личную потерю, погружаясь в заботу о другом человеке. Ей просто некогда было об этом думать. - Мисс Грейнджер, вам придётся рассказать мне все. Абсолютно все. Тайны никогда не доводят до добра, - устало выдохнул Северус. Гермиона легла на спину, и увидела, как он сидит рядом, буквально охраняя её. - Гарри лучший из всех, кого я знаю. Мы были рядом всегда, он ни разу не предал меня. Он верил в меня, поддерживал и любил… и я бы все отдала, чтобы заставить себя полюбить его в ответ. Я даже была согласна пить амортенцию, лишь бы он был счастлив… Снейп нахмурился, погружаясь с головой в мир этой отважной ведьмы. Она была так потеряна, что без сомнений обнажала перед ним душу, ни на миг не сомневаясь в своих словах. - Мы с самого детства были близки, и это жестоко, что один питает к другому чувства без надежды на взаимность. В моём сердце не было места для другого человека. До тех пор, пока… - девушка осеклась и замолчала, чтобы не волновать свое раненое сердце. Северус внезапно понял, что словами Гермионы с ним говорила Лили Поттер. Неважно, насколько ты идеален, чист душой, благороден. Если твои чувства не взаимны, этого уже ничто не изменит. - Я не собиралась ничего ему рассказывать, он сам где-то добыл темномагический артефакт и увидел в семейном древе нерожденного ребёнка рядом с нашими именами… Во время наших скитаний перед битвой за Хогвартс у меня не было возможности показаться колдомедикам. То, что произошло, было... По щеке зельевара скатилась слеза. - Профессор, это невыносимо. Как вообще можно справиться с этим чувством, когда знаешь, что из-за тебя страдает дорогой сердцу человек? - если бы девушка так сильно не дрожала, то могла бы говорить свободнее. Но её голос то и дело срывался, пока она задыхалась от боли. - Джинни лучше меня во всем… И она не боялась непонимания, отвержения, как его боюсь я. Он должен был полюбить её, чтобы я наконец перестала тонуть в этом безграничном чувстве вины… Северус слушал молча, размеренно и тихо вдыхая носом. - Знаете, нет ничего хуже, чем осознавать, что никогда не сможешь полюбить того, кто любит тебя. Даже поддавшись порыву, уступая ненадолго свое сердце, душу и тело, невозможно ощутить полноценное счастье. Грейнджер отдышалась, придвинула ноги к себе, и зажмурилась, чтобы удержать горячие слёзы. - Я рада, что вы тогда прогнали меня. Потому что я знаю, что это такое - идти навстречу влюбленному человеку, которому никогда не сможешь ответить взаимностью. Это больно. Девушка сглотнула, и, очевидно, протерла лицо руками. Соленые реки предательски текли по щекам. - Нет ничего хуже, чем быть тем, кого любят. Северус хотел закричать от осознания своей тупости. Мышцы на его лице и шее напряглись, он до боли сжал кулаки и мысленно проклял себя. Пришлось приложить немало усилий, чтобы унять дрожь в голосе. - Гермиона… я должен кое-что вам сказать… Девушка замолчала на мгновение, вслушиваясь в слова, произнесенные его тягучим и гипнотическим баритоном. - Я болван, идиот и трус. Пока я жалел себя, тонул в луже из собственных слез, вы преодолевали немыслимые испытания. Ведьма шепотом попыталась остановить его: - Северус, не нужно утешать меня. Главное, что все живы. Я справлюсь. - Я солгал. Тишина. Окутывающая мягкая пелена без единого звука. Грейнджер приподнялась, в замешательстве глядя на затылок Снейпа почти в полной темноте. - Когда? - Когда вы покинули Малфой-мэнор… Сердце Гермионы плохо справлялось с этой информацией. Оно выдавало ломаный ритм, гулко отдающийся в горле. - Объясните… - Я солгал, когда говорил, что мне на вас наплевать. Не было ни единого дня, ни единой минуты, чтобы я не жалел об этом. Гермиона схватилась за голову. - Северус… Мужчина откинулся на постель головой, касаясь её, глядя в потолок. Он чувствовал, как её тело дрожит, и ослабленно прошептал: - Мисс Грейнджер, дышите… я рядом. Девушка с большим трудом сделала глубокий вдох. Мысли запутались, тело пробила дрожь, и ладони стали влажными и ледяными. Северус был так близко, а его запах обволакивал Гермиону, погружая в едва ощутимое облако из пряных древесных и травяных ароматов. - Все, что я вам наговорил, это не более, чем обычная истерика. Жестокая, испепеляющая, застилающая взор вспышка гнева, порожденного жаждой саморазрушения. - Не говорите так… Снейп постарался успокоиться, втягивая воздух медленно и глубоко, когда его самая колючая броня наконец откатилась в сторону. Больше она никогда ему не понадобится. - О, Мерлин. Как же я был слеп… Они погрузились в молчание, пока Гермиона пыталась осознать то, что он сказал. - Простите… - прошептала ведьма. Она вдруг поднялась с постели и направилась к двери. Её мягкие невесомые шаги удалялись от него, и Северус наклонил голову, понимая, что если она уйдёт, то больше уже никогда не вернётся. Гермиона прижимала к себе куртку одной рукой, а другой нерешительно держалась за ручку входной двери. Мысли в её голове сбились в плотную кучу, и у неё не было уже ни сил, ни желания их распутывать. Зельевар зажмурился, больно прикусив губу, и дернулся всем телом, чтобы успеть догнать её. Она стояла у двери, спиной к нему, но так и не посмела уйти. - Почему вы так поступили со мной, профессор? - прошептала Гермиона, ощущая его взгляд кожей. Ей нужен был честный ответ, и тогда она сможет покинуть этот дом. Дыхание Северуса было беспокойным и неровным. Не уходи. - Я думал, что никогда не смогу сделать вас счастливой. Я был твёрдо убеждён, что с вами должен быть тот, кто лучше меня. Кто будет вас достоин. Грейнджер опустила голову, крепко сжала челюсть и развернулась к нему, её лицо пылало от ярости. Блеск в глазах ведьмы даже в полумраке ослеплял зельевара. - Северус… смотри. Я счастлива? Он виновато уставился на девушку, дрожа всем телом. Гермиона ощутила, как новый приступ паники, злости и бессилия сдавливает её горло. - Иди ко мне… - спокойно и властно прошептал Снейп, и сам сделал к ней шаг, нежно обхватив её голову руками, чтобы забрать с её губ поцелуй, который они оба так долго ждали. Гермиона даже не успела пискнуть, когда Северус обрушил на неё требовательные и страстные губы, утягивая в свои крепкие объятия. Она выронила куртку из рук, ощущая его тепло, и вся та нежность, что так долго копилась в профессоре, проникла в девушку через это прикосновение. И напряжение, что сдавило её, внезапно лопнуло, как мыльный пузырь. Когда Снейп оторвался от её губ, они молча смотрели друг на друга, как тогда, в поместье. Они оба ощутили такой вихрь чувств, от которого кружилась голова. Он обнимал ведьму, не давая ей упасть, и заботливо прошептал. - Тебе нужно поспать. Останься у меня. Гермиона кивнула, не в силах бороться со слабостью в своем теле. Когда Северус убедился, что она заснула, вернулся вниз на кухню и осмотрел порез на руке, который до сих пор пульсировал от боли. Он флегматично обработал рану, наложил повязку и улыбнулся, думая о Гермионе. Больше я тебя никогда не отпущу. Снейп задумчиво смотрел на камин, сидя в гостиной, и нервно барабанил пальцами по своей ноге. Когда Кингсли шагнул в комнату, зельевар мгновенно наложил «силенцио» и вопросительно поднял брови. Шекоболт протянул профессору пергамент, и кивнул, обмениваясь с ним напряженным взглядом. - Вот имена тех, кого ты искал, Северус.