В сердце бури

The God Is an Astranaut - Suicide by Star Январь 1998 года. Гарри потерянно метался из угла в угол, раздавленный их с Роном ссорой и не находя себе места. После того, что Уизли наговорил им с Гермионой, хотелось рвать и метать от горькой обиды и бессилия над ситуацией. Душа была практически опустошена, и Гарри упал на свою постель, сжимая в руке медальон. Когда Рон швырнул его в сторону и развернулся, у Гермионы ещё была надежда, что он передумает, и принятое сгоряча решение всё же не повлияет на их дружбу и дальнейший поиск крестражей. Девушка беспокоилась за Уизли, ведь дикий январский холод в лесу становится только суровее и пробирал до костей. Но Рон и не думал возвращаться, опрометчиво исчезнув в гуще зимнего зловещего леса. Его полные ярости и ревности глаза стали последним, что врезалось в память ведьмы и оставило ее наедине со своими страшными мыслями. Рон окончательно потерял надежду, когда страх за жизни его близких лишил его каких-либо ориентиров. Мало того, что он был не готов продолжать эту, без сомнения, сложную миссию, так ещё и поспешил напомнить лучшему другу, что его родители и так мертвы. Гермиона плакала, сидя на полу перед наколдованным камином, и безуспешно пыталась согреться, обняв свои ноги. Гарри молча силился переварить случившееся, и в мыслях он будто срывался в глубочайшую пропасть отчаяния, из которой нет и не может быть выхода. Они не разговаривали до вечера, подавляя в себе эмоциональный коллапс, и оба не знали, что сказать, ведь они не были готовы к тому, что произошло. Рон ревновал её, убежденный в том, что Гарри с Гермионой только и ждут, когда он исчезнет навсегда из их жизни. Из всех троих он даже без крестража нес в себе неуверенность и был заложником своих страхов, что позволило тёмной магии разъесть его уязвимый разум. - Какой же он идиот… - лепетала Грейнджер вполголоса, снова и снова взрываясь от беспомощности. В ее заплаканных глазах отражались языки пламени, и это отчасти помогало ей успокоиться. Но то состояние, в котором находился Поттер, только сильнее расшатывало Гермиону. Она зависела от него, как и он от неё. Гарри собрался с силами, вытер слезу так, чтобы Гермиона не увидела, и, избегая девушку, незаметно вышел на улицу. Они всё ещё были в опасности, глупые беглые школьники, рискующие попасть в лапы егерей и пожирателей смерти. Медальон необходимо было вновь надеть, и неприятное ощущение от его ношения легким током прокатилось по телу Поттера. Гарри закрыл глаза, глубоко дыша. Всё едва не потеряло смысл, но нужно продолжать бороться. Да, Рон предпочел уйти, но она все ещё была рядом, и Гарри сделал бы все, чтобы защитить её, даже если это было практически невозможно в их положении. - Гарри, зайди в палатку, здесь слишком холодно, - он услышал у себя за спиной ее голос, будто вытаскивающий его на поверхность зыбкого болота. Голос той девушки, которая никогда не оставляла его и плечом к плечу уничтожала всех демонов, которые угрожали ему.  Поттер и не заметил, что его щеки и губы начали покрываться инеем, а руки уже промерзли до покалывания. Ветер беспощадно задувал частички льда и снега в складки его одежды, и Гарри осознал, что не потрудился даже обмотать вокруг шеи шарф. Он нахмурился и сделал последний глубокий вдох, впустив ледяной воздух в свои легкие. Гарри собрал всю свою отвагу, и с его губ сорвались слова, ударившие Гермиону под дых. - А ведь он прав… Прав в чем? Девушка ошеломленно сверлила взглядом спину друга, рефлекторно съежившись. Ситуация становилась только хуже, опаснее и мрачнее. Ведьма потерла руки друг о друга, суетливо переминаясь с ноги на ногу. Но Гарри будто игнорировал холод, что не на шутку напугало её. - Гарри, ты о чем? Он прав, что ушел? Что бросил нас одних с этой ношей и предпочел уйти в лес жалеть себя? - теперь голос девушки был откровенно нервным, она с трудом прятала обиду и отчаяние своей нарочито сердитой манерой. - Нет… - сердце Поттера ударилось о стенки грудной клетки, крича ему, что необходимо остановиться. Не здесь, не сейчас, никогда… - Он прав в том, что ты нужна мне, - Поттер уронил голову, не в силах повернуться к Гермионе. - Зайди в комнату, умоляю, давай поговорим здесь. - Я не могу. Грейнджер на дрожащих ногах приблизилась к волшебнику, осторожно коснулась его плеча и прошептала: - Я не хочу, чтобы ты замерз. Я рядом, Гарри, и никуда не уйду. Поттер выдохнул, зажмурился на секунду и обернулся на неё, перестав скрывать от неё боль. Полностью подавленный и уязвимый, он вдруг сбросил с себя маску героя, которую ненавидел всей душой. Перед Гермионой стоял он, настоящий мальчик-который-потерял-почти-всех. - Ты нужна мне, как воздух, вода, кровь, жизнь… Как самое ценное, что осталось у меня. Я могу выдержать все, пока ты со мной. Гермиона взяла его за руку и повела в палатку, спеша скорее его согреть. Она усадила его возле огня, снимая с него теплую одежду и заботливо обтирая лицо от растаявшего снега. Гарри доверчиво и покорно сел перед девушкой, обнажая перед ней свою душу. - Я с тобой, Гарри. Посмотри на меня. Поттер открыл изумрудные глаза, в которых можно было утонуть. Его пробрала крупная дрожь, и Гермиона сердцем почувствовала, что он проваливается куда-то во тьму. Руки Гермионы обхватили его лицо, кожа Гарри под ними будто горела. Он устало наклонил голову, словно кот, зарывающийся в объятиях, и не отводил взгляд. От ладони девушки шла сильнейшая магическая энергия, направленная её глубинным намерением защитить его. - Ты нужна мне… - Гарри… Он накрыл её руки своими, затем поднес их к губам и поцеловал. Гермионе так хотелось притянуть его к себе, утешить, отдать ему все свое душевное тепло, лишь бы Поттер вновь улыбнулся. Было так больно видеть его таким. Парень опустил голову, прижавшись к её рукам лбом. Пальцы едва касались его шрама, и странное чувство робко скреблось в груди Гермионы.  Нельзя оставлять его в таком состоянии… я должна забрать его боль. - Ты всегда была нужна мне. Я знал, что ты не любишь меня, не любишь и Рона… что ты, возможно, предпочла бы, чтобы мы исчезли, избавили тебя от назойливого внимания…  - Гарри, ты ведь любишь Джинни, - ласково сказала Гермиона, прижавшись к его голове. - Джинни видит во мне героя, которым я не являюсь. Если бы ты только знала…  Он вновь поцеловал её руки, крепче сжимая их. Пальцы постепенно согрелись, и Гермиона с сочувствием поцеловала друга в макушку. Она всегда подозревала, что значит для него гораздо больше, чем просто друг. Они как никто понимали друг друга, согреваясь в объятиях, когда весь мир был против них. Грейнджер видела, как он оберегал ее чувства, стараясь заслонить от всех травматичных переживаний, был для неё единственным, кто мог выслушать ее, подставить свое плечо, кто искренне ею восхищался, как смотрел на неё многие годы, не переходя черту дружеских отношений, потому что она не позволяла ему. И сейчас он был сломлен. - Как трудно быть для кого-то надеждой и опорой, когда внутри полнейшая пустота. Она нуждалась во мне, а я знаю, что безразличен тебе. Гермиона шумно вздохнула, намереваясь успокоить Поттера. Она дотронулась до его подбородка и подняла его голову, заставляя смотреть прямо в глаза. - Ты мой друг. Мой самый близкий и родной человек. Я никогда не брошу тебя, и если я не люблю тебя так, как тебе хочется, это не значит, что я вовсе не люблю тебя. Я никуда не денусь, даже если этот мир полетит к чертям. Ты понимаешь? Зрачки Поттера, огромные как пара галлеонов, внимательно следили за её лицом. Он почти не дышал, жадно глотая каждое слово, упиваясь её красотой. Он бы сам рад расколоть свою душу, лишь бы прикоснуться хоть раз к этим нежным губам, с которых слетали такие нужные, теплые и одновременно жестокие слова. - Я знаю, что скоро мы, возможно, погибнем. Гермиона, ты единственная, кого я хотел бы видеть прежде чем… Гермиона почувствовала, как слёзы застилают взор, как Гарри целует её лицо, забирая эти слёзы, и обняла его со всей нежностью, на которую была способна. Весь мир для них обоих потерял значение, остались лишь они двое. Душа и тело тянулись к нему, стараясь окутать заботой и теплом, ведь Гарри был полностью разбит, уничтожен и растоптан. Если ему суждено спасти всех, то кто спасет его? Сердце Поттера с бешеной скоростью трепыхалось внутри, когда он коснулся губами щеки девушки. Он никогда ещё не спал с Джинни, да и смутно представлял, как решится на это, пока его сердцем полностью владела Гермиона. Его лучший друг, его разум, его смелость, его спина. Как же он устал от всего навязанного ему мира, полного смертельной опасности и омерзительной жестокости. Каждый год от его сердца отрывали по куску, все сильнее роняя его на дно бездны, из которой он уже не знал, как выбраться. Гарри не понимал, где взять силы на очередной рывок, чтобы вновь одержать хотя бы мимолетную победу в этой заведомо безнадежной схватке. Он нуждался в Гермионе сильнее, чем сам осознавал это, и всё его существование напрямую зависело от того, рядом она или нет. Прямо сейчас он ненавидел себя за то, что признавался в чувствах девушке, которой и без этого было тяжело. Она не обязана была слушать весь этот бред только из чувства долга, благодарности или жалости. Она не виновата в том, что он как побитый щенок пригрелся у неё в руках, за неимением у него каких-то других близких друзей. Он не имел права открываться ей, нагружая своими душевными проблемами и заставляя жалеть его ещё сильнее. Но его тело уже не могло остановиться. Головокружение, жажда близости, её глаза, её руки… В теплой и тёмной комнате, освещенной лишь тусклым пламенем очага, двое волшебников сидели на полу, утешая и согревая друг друга. Гермиона нежно гладила лицо друга, и в какой-то момент он понял, что больше не сможет держать себя в руках. - Гермиона, пожалуйста, уходи, - в голосе Гарри прозвенели нотки отчаяния. Нахождение в одной комнате с ней становилось всё более болезненным и волнующим. Девушка прикусила губу, осознавая, что совершает самую большую ошибку в своей жизни. - Нет. Гарри простонал, беря её за плечи, и в его затуманенных глазах на секунду появился блеск. - Сегодня больше никого не существует. Только ты и я. Девушка несмело кивнула, стараясь унять неведомо откуда взявшуюся панику. - Хорошо. Поттер осторожно приблизился к её лицу, закрыл глаза и поцеловал, лаская её губы своими. Поначалу неуверенно, затем все смелее. Гарри ощущал все происходящее так ярко и болезненно, будто весь сам был оголенным нервом. Сердце билось только потому, что она была рядом. Никогда раньше оно не билось так быстро, даже когда он впервые поймал снитч. Гермиона застыла в оцепенении от ощущения неправильности происходящего, но голова кружилась от поцелуя. Поттер влажным языком проник в её рот, крепко сжимая её талию, и притягивая к себе. Уязвимый и властный, сломанный и живой, несмотря ни на что. Она робко обняла его за шею, позволила ему сделать первый шаг и зайти так далеко, как он захочет. Даже если он сделает это здесь и сейчас, забыв о придуманном им же долге перед Джинни. Поттер тихо стонал от головокружительно сильного желания, пробуя на вкус её губы, и Гермиона с удивлением обнаружила, что ей нравятся его ласки. Когда язык Гермионы двинулся навстречу его собственному, Поттер едва не задохнулся от эмоций. - Ты нужна мне… - прошептал он, укладывая её на пол и не отрываясь от её таких родных нежных губ. Гермиона сняла с него кофту, оголяя его торс и скользя пальцами по его напряженным мышцам, пока Гарри расстегивал её штаны. Пульс обоих зашкаливал, и голова кружилась от нереальности происходящего. Гермиона не отвечала на его слова, но за неё красноречиво говорило её тело, и тянущая истома в глубине живота сводила с ума. Гарри нужен был ей здесь и сейчас, несмотря на её чувства. И, что важнее, она была нужна ему. Поттер осторожно раздвинул её ноги, направил свою плоть внутрь, и стремительно утонул во влажной женственности, изнемогающей от предвкушения. Гермиона надрывно вскрикнула от напора, полностью принимая его длину, и ритмично застонала, по мере того, как опьяненный её телом волшебник вторгался в неё, сбивчиво и горячо дыша ей в шею. Гарри прикусил губу, и вены на его шее стали проступать более рельефно, пока из его горла вырывался полный отчаянной страсти стон. Гарри не был нежен, а Гермиона не была готова к этому, но она расслабилась под ним и слегка изгибалась, принимая более комфортное положение. Гарри поглотил её всхлипы, накрыв губы поцелуем. Толчки один за одним вколачивали Гермиону в застланный мягким ковром пол, и оба волшебника погрузились в ощущения, один владел, другая отдавала себя. Поттер отчаянно, нетерпеливо, сбивчиво двигался в ней, хаотично целуя её губы, шею и грудь. Он боялся, что она исчезнет, что все это лишь мимолетный сон, и что на самом деле он давным-давно сошел с ума. Гарри слился с ней, вторгался внутрь, задыхался в её спутанных волосах, переплетая пальцы их рук. - Если бы ты позволила мне… я бы любил тебя до конца моих дней, Гермиона, - самозабвенно шептал он, не сводя с неё затуманенных глаз. Парень жадно брал её, растворяясь в безрассудном и необузданном желании, охватившем его полностью. - Гарри… - девушка прогнулась, и угол проникновения изменился, создавая больше трения. Гарри обхватил запястья Грейнджер и прижал к полу, все быстрее проталкиваясь внутрь неё.  - Гермиона, солги мне сейчас… Прошу тебя…  Гермиона с нежностью притянула Поттера к себе, обвивая его ногами. Его сильное рельефное и сухое тело настойчиво и напряженно владело ею и терзало, заставляя сотрясаться от каждого движения. С каждым отчаянным толчком Гарри все сильнее освобождался от всего того горя, что на него обрушилось. Он цеплялся за ведьму, как за спасительный канат, как за единственную возможность ощущать жизнь. Её глаза стали пристанищем для его души, его крестражем, который он поклялся сберечь. Эмоции стали слишком тяжелой ношей для него одного, и Гермиона была готова разделить их с ним, позволить ему всё, что угодно, лишь бы успокоить его разум и тело. Ведьма поймала его губы, сочно целуя их, не прекращая стоны. Она была уже совсем близко. Гарри наклонился к её уху: - Пожалуйста, скажи, что любишь меня… Поттер сел на колени, притягивая к себе Гермиону, и насаживал её на себя, пока она рвано хрипела от удовольствия. - Я люблю тебя… - её тело начало судорожно сокращаться, опрокидывая Гермиону в самые глубины экстаза, растекающегося по телу острыми горячими волнами. Поттер задвигался сильнее, причиняя девушке легкую боль, и уверенно сдавил её бедра, плотно вгоняя себя в её пульсирующую плоть. Он закатил глаза, сделал несколько грубых рывков, и излился в девушку без остатка. Не выходя из неё, он обхватил её и лег сверху, будто скрываясь в объятиях Гермионы от внешнего мира. Так они пролежали достаточно долго. Гарри слушал её сердцебиение и не решался пошевелиться. - Я люблю тебя. Не отвечай мне ничего, - Гарри наконец отпрянул от девушки, с горечью думая о том, что ему никогда в жизни не хотелось больше ничего так же сильно, как чувствовать её рядом. Затем осторожно взял её и положил на постель, укрывая одеялом. Он нырнул к ней и обнял так крепко, будто она была смыслом его жизни. Парень прижался к спине ведьмы, нежно обнимая её и гладя разгоряченную кожу, вдыхая аромат её волос, и задыхаясь от слез беспомощности. Она не должна знать, насколько ему сейчас больно, она все равно ничем не сможет помочь. - Прости, что поторопился и был груб с тобой. Ты заслуживала большего… чтобы это случилось с тем, кого ты любила бы… Гермиона повернулась к Гарри и обняла его, дрожащая и обнаженная, закидывая ногу на его бедро и прижимаясь ближе. Пальцем она остановила его слова. Спокойствие после бури эмоций и отчаянно жесткого секса подарило Гермионе возможность усмирить свой пульс и отдышаться. - Я никогда не буду жалеть об этом. Это должно было произойти только с тобой. Гарри поцеловал её палец, сладко жмурясь от новизны ощущений и чувств. - Помнишь, больше никого, только ты и я? Поттер закрыл глаза и притянул ведьму к себе. Даже на небольшой постели оставалось ещё много свободного пространства, так мало они занимали места, слившись друг с другом. - Если хочешь, я до конца жизни буду пить амортенцию, Гарри… если я нужна тебе… Парень судорожно сглотнул, сделав попытку улыбнуться сквозь боль. Он много раз представлял себе, как они с Гермионой бы жили, если бы она действительно любила его, и сейчас ему хотелось просто обнимать её, в надежде, что рассвет никогда не настанет. - Никогда. Я никогда не позволю тебе идти против своих чувств и совершать такие глупости. Мы уже с тобой совершили глупость, родная. Гермиона легонько провела кончиками пальцев по влажной коже на его шее, глубоко вдыхая его естественный пьянящий запах. Она хотела запомнить этот момент, обещая себе во что бы то ни стало быть рядом с Гарри. Его огромное благородное сердце рвалось прочь, путаясь в ребрах и совершая вдвое больше ударов. Девушка потянулась губами к его губам и заполучила их, рукой лаская его спину. Гарри тихо прорычал и пальцами сжал её бедро, притянул к себе и вновь заполнил её собой, медленно растягивая своим горячим телом её трепещущую плоть. Девушка казалась слишком хрупкой из-за болезненной худобы, но Гарри старался быть нежнее и заботливее на сей раз. Он двинулся навстречу ей, вызвав в её теле дрожь, и замер. Внутри Гермионы было невыносимо туго и сладко, Поттер очерчивал пальцами её изгибы и жадно взял её губы, наслаждаясь каждым мгновением с этой драгоценной ведьмой. Она простонала, когда он сделал множество нежных, но настойчивых толчков, почти выходя из неё. Гарри действовал инстинктивно, слушая свое и её тело, и наслаждение новым сильнейшим течением уносило их обоих туда, откуда обоим не хотелось выбираться. Гермиона, подхваченная мужскими руками, очутилась сверху, сидя на Гарри. Она наклонилась к нему, позволяя его губам захватить её влажные губы, осторожно извивалась, нежно насаживаясь на него. Они были единым целым, так остро проживая этот момент близости. Ведьма размеренно двигалась, принимая его в себя, отчего её пульс стал беспокойным. Руки Гарри скользили от её поясницы к бедрам, и он стал помогать ей двигаться, наращивая темп, а их губы восполняли болезненную потребность ощущать друг друга. Грейнджер обомлела, когда волшебник сдавил её грудь обеими руками и стал ласкать, изучая тело насаженной на него девушки. - Кончи для меня, Гермиона… - слова парня пробудили в ней что-то сокрытое, распаляющее кровь, и она явственно ощутила, что от её удовольствия напрямую зависит и его. Он старался сдерживать себя, чтобы доставить ей как можно больше наслаждения, хоть сам и был уже на грани. Двигаясь смело, уверенно, ритмично, Грейнджер приблизилась к самому краю оргазма и отпустила свое тело в полет, когда её мышцы рефлекторно обхватили его плоть. Волшебник плотно вжался в девушку, улавливая ритм её удовольствия, и тихо зашипел, когда она сдавила его своей обжигающей пульсацией. Гарри распахнул глаза, и от ее потрясающего вида замерла каждая клетка его тела, когда он смотрел и чувствовал, как Гермиона трепещет и задыхается от его ласк. Больше не смогу… Поттер вскрикнул, обеими руками притягивая ведьму к себе, и в головокружительном приступе экстаза взорвался искрами, отдавая девушке всего себя. Она все ещё подергивалась, будто оргазм оставлял после себя длинный тормозной путь. Грейнджер заснула у него на плече, не потрудившись даже отстраниться. Обессиленная и прекрасная, она полностью отдалась в его руки, доверяя ему и позволяя воплощать свои самые сокровенные желания. Гарри долго гладил ее спящую по голове, не в силах сомкнуть глаз. Ему до сих пор с трудом верилось, что он решился взять её, да ещё так жестко. Он ласково перебирал ее волосы, задумчиво глядя в потолок. И, убедившись, что она уже не слышит его, тихо прошептал: - Если бы ты только позволила...