treat my heart

В операционной царит атмосфера сосредоточенности и напряжения. Бригада хирургов и медсестер в стерильной одежде уже готова к началу процедуры. Свет хирургических ламп ярко освещает операционный стол, где лежит пациент. Пациента подключают к аппаратам жизнеобеспечения. Мониторы показывают нестабильное давление и учащенное сердцебиение. Медсестра обрабатывает раны антисептиком, а анестезиолог вводит общий наркоз. Хёнджин быстро осматривает порезы. Его взгляд проникающий и точный: он оценивает глубину ран, повреждения сосудов и тканей, — Критическая потеря крови, нужно действовать немедленно, — говорит он, обращаясь к Минхо. Хёнджин уверенной рукой использует электрический коагулятор для прижигания поврежденных сосудов, чтобы остановить обильное кровотечение. Его действия точны, пальцы не дрожат. В это время медсестра подает инструменты с ювелирной точностью. Работая в тандеме, Хёнджин и Минхо начинают накладывать швы. Один занимается глубокими внутренними слоями, аккуратно соединяя ткани, другой фокусируется на внешних порезах. Нити скользят под ловкими пальцами, каждый стежок безупречен. Анестезиолог периодически озвучивает состояние пациента: пульс стабилизируется, давление немного повышается. Но проблема остается — кровь. Медсестра возвращается с информацией о запасах в холодильнике, — Третья отрицательная есть, но в ограниченном количестве, — сообщает она. Пока Хёнджин завершает наложение швов, Минхо начинает переливание крови, тщательно контролируя процесс. "Запаса должно хватить, чтобы стабилизировать пациента до прихода донора," — говорит он, убедившись, что всё подключено верно. По мере окончания процедуры все члены команды расслабляются, но остаются внимательными. "Давление нормализуется," — отмечает анестезиолог. Хёнджин снимает перчатки и осматривает швы. "Работа выполнена. Теперь всё зависит от реабилитации." Пациента переводят в палату интенсивной терапии. Врачи обмениваются короткими, удовлетворенными взглядами — им удалось стабилизировать жизнь, несмотря на все трудности. — А пацан то не промах — невесело хмыкнул, Хван, — Порезы настолько глубокие, что он как-то время точно не сможет двигать руками. — Это значит, что потребуется долгий курс реабилитации, — сдержанно добавляет Минхо, осматривая свеженаложенные швы. — Если вообще восстановится полностью. Такие повреждения редко проходят бесследно. — И что он сделал, чтобы заслужить такое? — с едва скрытым раздражением в голосе спросил Хёнджин, снимая окровавленные перчатки. Его лицо сохраняло хладнокровие, но в глазах мелькнуло беспокойство. — Он сам с собой это сделал, — коротко отвечает мужчина, — Попытка суицида. Его скорее всего перенаправят в кабинет к психологу. В медицинском заключении не упоминается какие либо наличия психических расстройств. Его нашёл друг, в ванной залитой водой. Оба замолчали, наблюдая за пациентом, которого перевели в палату интенсивной терапии. Хёнджин ещё раз оглянулся на монитор, проверяя стабильность жизненных показателей. — Шанс у него есть, — уверенно произнес он наконец. — Мы сделали всё возможное. Теперь его черёд бороться. — Если он вообще захочет бороться, — прозрачно говорит Минхо. — Кажется, для одного дня он был слишком насыщенным, — устало вздохнул Хёнджин, кидая быстрый взгляд на часы. — А ночь... будет долгой и совсем неспокойной. Минхо молча кивнул, прислоняясь спиной к холодной стене. В тишине слышались только приглушённые звуки мониторов из палаты интенсивной терапии. — Если не поступит ещё один экстренный случай, это можно считать удачей, — негромко добавил Минхо, вытирая влажное лицо ладонью. — Хотя, зная наши будни, я в этом сомневаюсь. — Всё, что остаётся, это быть готовыми ко всему, — тихо произнес Хёнджин, глядя куда-то вдаль. Его голос звучал хрипло, словно от переутомления, но взгляд оставался твёрдым. Ночь за окнами сгущалась, больница погружалась в тревожное ожидание. За дверью операционной всё ещё бурлила жизнь, где каждая секунда могла оказаться решающей. — Я пойду. Проведаю господина Пак, обычно он до поздна засиживается, — спокойно сказал Минхо, снимая халат. — Ты тоже иди, отдохни. Сейчас всё равно нет смысла здесь оставаться. Хван молча кивнул, устало посмотрев на друга. Его взгляд был коротким, но полным понимания. Когда дверь за Минхо тихо закрылась, Хёнджин остался один в полутемной операционной. Мягкое мерцание ламп отражалось на металлических поверхностях оборудования, создавая ощущение тягостной пустоты. Он устало провёл рукой по лицу, оглядываясь на пациента. Блондинистый парень, теперь такой безмолвный, лежал неподвижно, его дыхание казалось едва заметным. Только ритмичные звуки аппаратов и лёгкое шипение кислородной маски напоминали, что жизнь всё ещё держится за него. Хёнджин подошёл ближе, машинально проверяя показатели на мониторах. Всё было в пределах нормы, но это не давало ему облегчения. — Ты упрямец, — негромко сказал он, словно парень мог услышать. — Иначе бы не был здесь. Он выпрямился и тяжело вздохнул. Оставаться здесь дольше не имело смысла, но что-то не давало ему просто уйти. Внутри боролись усталость и желание убедиться, что этот человек переживёт ночь.

***

Минхо устало вошёл в свой кабинет, чувствуя, как веки тяжелеют с каждой секундой. На дворе было четыре утра, и его организм кричал о необходимости передышки. Ему отчаянно требовался хотя бы получасовой тайм-аут, чтобы прийти в себя. Но как пережить эти оставшиеся часы без кофе? Проблема заключалась в том, что вкус привычного дешёвого кофе стал настолько отвратительным, что одна мысль о нём вызывала приступ тошноты. Однако отступать было нельзя. Перед ним лежал незаконченный отчёт, который должен быть готов до рассвета. Минхо вздохнул, провёл рукой по лицу, пытаясь стряхнуть сонливость, и сел за стол, на котором лежала груда документов. Может, сегодня кофе придётся заменить чем-то другим... Или просто выжать из себя последние силы ради работы.

***

— Ох, как же я устал, — громко проворчал Минхо, потирая затёкшую шею. Его конечности словно онемели от слишком долгого сидения за столом, голова раскалывалась, а в спину отдавало ноющей болью. Сон окончательно отступил, но ощущение измотанности и неприятные последствия многочасовой неподвижности давали о себе знать. Казалось, тело подавало сигналы тревоги, напоминая о возрастных изменениях. Он хмуро посмотрел на свои руки, лежащие на клавиатуре, и поймал себя на мысли, что 35 лет — это вовсе не так много. Но с таким изнуряющим графиком, бессонными ночами и бесконечными пропусками приёмов пищи, его организм явно считал иначе. Минхо знал, что работает больше, чем следует, но остановиться казалось невозможным. Пахать он привык, а вот думать о себе — ещё нет. А Минхо, как обычно, бросал на всех волчьи взгляды, особенно если кто-то осмеливался встать у него на пути. Его утренний обход по палатам был священным ритуалом, который он выполнял с мрачной решимостью. Пациенты, недавно перенесшие операции, требовали его пристального внимания, а любые задержки или отвлечения он воспринимал как непростительную трату времени. Коллеги старались не попадаться ему на глаза в эти моменты, зная, что лучше всего не мешать врачу, который работал на износ ради своих пациентов. Но, несмотря на суровый вид, Минхо всегда уделял максимум внимания каждому из своих подопечных, замечая даже мельчайшие изменения в их состоянии. За его внешней резкостью скрывалась неподдельная забота, которую многие пациенты начинали понимать только спустя время. Каридоры постепенно оживали под звуки шагов и приглушённого говора. Медсёстры, сосредоточенные и быстрые, сновали между палатами, выполняя свои привычные утренние обязанности. Ли, напротив, двигался неспешно, словно наслаждаясь моментом. Он заглядывал в каждую палату, приветствуя пациентов добрым утром и проверяя их состояние. — Доброе утро, как вы сегодня? — произносил он с мягкой улыбкой, тщательно осматривая показатели. Пациенты отвечали ему теплотой, улыбаясь в ответ и желая хорошего дня. Для многих из них эти короткие встречи с Ли были больше, чем просто медицинская рутина — они наполняли серые больничные будни уютом и заботой. Ли заглянул в очередную палату, где пожилой мужчина в полосатой пижаме с трудом приподнялся на подушке, чтобы поприветствовать его. — О, доктор Ли, вы как всегда вовремя. Сегодня ночью так спокойно спал, даже сердце не шалило, — старик широко улыбнулся, но в глазах читалась благодарность за внимание. — Это хорошие новости, господин Чхве, — Минхо взглянул на мониторы и кивнул, — Но я всё равно попрошу медсестру подойти позже и проверить давление. Вы сегодня уже завтракали? — Ещё нет, но я жду свою кашу, как маленький ребёнок. Ли коротко улыбнулся, проверил показатели и пожелал мужчине приятного аппетита. Выйдя из палаты, он вдруг заметил, как по коридору быстро шла медсестра Сумин, слегка обеспокоенная. — Что-то случилось? — окликнул он, ускоряя шаг. Сумин обернулась и остановилась, прижимая к груди планшет с записями. — У нас в пятой палате внезапное ухудшение. Новый пациент, поступил вчера вечером, кажется, что-то с сердцем. Минхо нахмурился, его шаг стал ещё быстрее. — Я сам посмотрю. Уведомьте кардиолога и подготовьте всё необходимое. Подойдя к палате, он сразу ощутил напряжённую атмосферу. Пациент, молодой мужчина, лежал на кровати, тяжело дыша, а медсестра пыталась его успокоить. Монитор мигал красным, сигнализируя о сбоях в сердечном ритме. — Сумин, адреналин и дефибриллятор. Сейчас же, — чётко скомандовал Ли, сразу же принимаясь осматривать пациента. Времени на сомнения не было. Каждое его движение было точным, а голос — уверенным. Врачи не имеют права на панику, даже когда ставки так высоки. — Чёрт побери, — тихо выругался Ли, пытаясь привести в порядок дыхание и бешено колотящееся сердце. Ситуация была напряжённой, но, к счастью, обошлось. Ещё одна жизнь спасена. Он вышел из душного помещения, оставив позади спящего мужчину, чьё сердце чуть было не остановилось, если бы он не успел вовремя. Ли остановился в коридоре, прислонившись к стене. Казалось, стены больницы сжимаются вокруг него, но он не мог позволить себе расслабиться. За его спиной послышались шаги — это была Сумин. — Всё в порядке? — спросила она, протягивая ему стакан воды. — Теперь да, — кивнул Ли, принимая воду. Его голос был уставшим, но глаза оставались твёрдыми. — Как он? — Стабилен. Кардиолог уже в пути, мы продолжаем наблюдение. Ли на мгновение закрыл глаза, прогоняя усталость. — Хорошо. Я вернусь через час, хочу ещё раз проверить его показатели. Сумин одобрительно кивнула, но не могла не заметить, как измотан Ли. — Вам тоже нужно отдохнуть, доктор. Мы справимся, если вы... — Позже, — коротко ответил он и, выпрямившись, двинулся дальше по коридору. Он знал, что у него есть обязательства перед каждым пациентом. Проходя мимо окон, Ли поймал своё отражение — строгий, собранный, но с тенями усталости под глазами. Он тихо выдохнул и прошептал самому себе, — Ещё немного. Они нуждаются в тебе. В его кармане зазвонил телефон. Это был звонок из другой палаты. Работа продолжалась.

***

— Ли, ты не занят? — дверь тихо приоткрылась, и в проёме появился Хёнджин. Его обычно аккуратно уложенные волосы были слегка взлохмачены, но взгляд оставался всё таким же ясным и внимательным. — Нет. Входи, — отозвался Минхо, неохотно отрывая взгляд от бумаг. Он мельком взглянул на друга и снова сосредоточился на делах. — Что-то случилось? — Ничего особенного, — Хёнджин чуть поколебался, заходя в комнату и закрывая за собой дверь. — Просто... вчерашний парень. Что мы будем с ним делать? Минхо поднял брови, его лицо отразило лёгкое удивление. — А? — он внимательно посмотрел на Хёнджина. — В каком смысле? — голос его стал серьёзнее, а на лице появилась лёгкая хмурость. — Это пациент, — Хёнджин вздохнул, садясь напротив. — Суицидник. Он был в довольно тяжёлом состоянии, но вроде немного пришёл в себя. Теперь нужно решить, кто будет его лечащим врачом, и кто займётся реабилитацией. Минхо молча задумался, но тут же снова повернулся к Хёнджину. — Я не уверен, что это будет моя задача, — сказал Минхо, вздыхая. — Ты знаешь, такие случаи требуют особого подхода. Мы можем обсудить это с психиатром и психологом, а потом решить, кто будет заниматься его реабилитацией. Хёнджин немного помолчал, а затем, словно приняв решение, заговорил. — Если, ты не против то, я хочу взять этого пациента под свою опеку. — Его голос был твёрдым, но в глазах мелькала определённая тревога. — Я знаю, это тяжело. Но, возможно, я могу помочь ему лучше, чем кто-либо другой. Я готов заняться его лечением и реабилитацией. Это будет сложно, но я уверен, что смогу справиться. Минхо пристально посмотрел на друга, оценивая его слова. Он знал, что Хёнджин был решительным и искренним в своих желаниях. — Если ты уверен, что сможешь это сделать, я не против. Но помни, что мы все будем рядом, если тебе понадобится помощь, — сказал Минхо, наконец отрывая взгляд от бумаг. — Надо будет провести ещё пару консультаций, но я доверяю тебе. Хёнджин кивнул, чувствуя облегчение, но знал, что впереди будет нелёгкий путь. Минхо сидел за своим столом, опустив голову на руки. Он не спал, но казалось, что был бы не против закрыть глаза хотя бы на минуту. Тишина в комнате нарушалась лишь ровным гудением кондиционера и приглушённым звуком шагов за дверью. На часах было 16:45. Через 15 минут предстоял обход по палатам, а к шести ожидался новый пациент на осмотр. На столе перед ним лежала кипа документов, которые никак не удавалось разобрать. Он выдохнул, поднялся и подошёл к окну, чтобы на мгновение отвлечься. Лёгкий свет заходящего солнца наполнял кабинет теплом, но внутри самого Минхо росло напряжение. — Надо собрать силы, — пробормотал он себе под нос, возвращаясь к столу. Работа врача не ждёт, даже если сил совсем не осталось.

***

Какой же хаос творился в его графике последние несколько месяцев. Минхо уже не знал, куда себя деть. За это время у него было всего пять выходных, и дома он не появлялся уже очень давно. Лишь одному богу известно, каким слоем пыли покрылась его квартира и сколько растений давно завяло без полива (у него их нет). Работа забирала всё — силы, время и даже мысли. Ли привык к расписанию, где границы между сутками размыты: ночные дежурства сменялись утренними приёмами, а после — бесконечные консультации и экстренные вызовы. Он уже давно перестал надеяться на полноценный отдых. Мужчина поднялся с места, не спеша запуская руку в глубокий карман старого халата. Его пальцы привычно нащупали полупустую пачку сигарет и холодный металл зажигалки с фактурными узорами. Он лишь мельком убедился в наличии этих двух вещей — без них прогулка теряла бы смысл. Собравшись, он направился к выходу. Его шаги были размеренными, уверенными, будто весь мир вокруг двигался в другом ритме. Дежурные медсестры, проходя мимо, как обычно приветствовали его доброжелательными улыбками. Он отвечал коротким кивком головы — в этом кивке скрывалось что-то одновременно сдержанное и уважительное, без лишних слов. На дворе стоял март. Весна медленно вступала в свои права. Ясное небо без единого облачка и прозрачный, словно хрустальный, воздух наполняли пространство вокруг. Лёгкий цветочный аромат был почти неуловим, но цеплялся за ощущения, создавая иллюзию начала чего-то нового. Солнце грело землю, пробуждая природу, и в то же время беспощадно обостряло аллергию Минхо. Глаза начинали слезиться, нос заложило, но он лишь усмехнулся. Это не повод лишать себя удовольствия посидеть на улице в тёплую погоду. В конце концов, таблетки всегда с собой. Он вышел через заднюю дверь, открыв перед собой тихий внутренний дворик. Здесь было совсем иначе, чем в суете больничных коридоров. Всё словно замирало. Кроны ещё не до конца пробудившихся деревьев лениво шевелились под порывами ветра, а в углу двора кто-то оставил старую деревянную скамейку, краска на которой облупилась от времени. Именно к ней он направился. Присев на её тёплую от солнца поверхность, Минхо снова полез в карман, доставая сигарету и зажигалку. Щёлкнул огонь, и едва ощутимый запах табака смешался с цветочным дыханием весны. Он вдохнул и прикрыл глаза. Здесь, наедине с собой, даже весенние недуги казались чем-то незначительным, частью общей картины. В такие моменты мужчина чувствовал себя странно спокойным, как будто мир наконец-то замедлил бег. Ли расслабленно наблюдал за нежным шепотом лепестков сакуры, которые кружились в воздухе и мягко оседали на зелёной траве. Тонкие розовые лепестки подчинялись ветру, создавая живую картину весны. Мужчина докурил сигарету и привычным движением потушил её носком резиновой подошвы своих шлёпанцев, оставив еле заметный след на земле. Из заднего входа вышел молодой человек. Его волосы были ослепительно белокурыми, настолько яркими, что сразу бросались в глаза. Парень выглядел совсем юным, на вид не старше семнадцати лет. Он бродил по дворику с каким-то потерянным видом, словно находился здесь впервые и ещё не успел понять, куда идти. Минхо бросил на него короткий взгляд и равнодушно хмыкнул. Молодёжь всегда так суетлива, подумал он, вновь возвращаясь к созерцанию дерева. Цветки на ветвях казались идеальными — хрупкими, но в своей мимолётности невероятно прекрасными. Едва он успел полностью погрузиться в свои мысли, как почувствовал лёгкое давление рядом. Кто-то осторожно присел на скамейку. Мужчина удивлённо обернулся. На соседнем месте, свернув ноги под себя, устроился тот самый белокурый парень. Парень выглядел непринуждённо, но в его глазах всё ещё читалась какая-то растерянность. Он задумчиво смотрел перед собой, казалось, совершенно не замечая реакции Минхо. Мужчина чуть нахмурился, стараясь понять, почему этот незнакомец решил оказаться именно здесь, рядом с ним, среди множества свободного пространства во дворе. — Надеюсь, я не буду стеснять вас своим обществом, — тихо проговорил парень, глядя вперёд совершенно пустым взглядом. Его голос — низкий, глубокий, с едва заметной хрипотцой — звучал так, будто ему стоило бы читать книги на радио. Это что-то необычное, совсем не совместимое с его миловидной внешностью. — Всё нормально, сидите сколько душе угодно, — спокойно ответил Минхо, разглядывая профиль незнакомца. Веснушки рассыпались по его щекам, словно кто-то специально старался сделать это лицо ещё более мягким. Однако больничная одежда и перевязанные запястья возвращали в реальность. Минхо почувствовал лёгкую неловкость, словно заглядывал туда, куда не следовало. — Вы тоже врач? — внезапно нарушил тишину блондин, повернув голову к собеседнику. Его взгляд оставался отстранённым, но тембр голоса добавлял словам неожиданной силы. — А, да, — растерянно подтвердил Минхо, пытаясь поймать его глаза, но парень вновь отвернулся. — Понятно, — коротко хмыкнул блондин, вернувшись к своему созерцанию пустоты. Минхо почувствовал, как между ними зависло что-то странное, как будто невидимый барьер, который невозможно преодолеть словами. Однако он почему-то не мог просто уйти. — Вам здесь удобно? — спросил он после небольшой паузы, чтобы хотя бы как-то продолжить разговор. — Разве это имеет значение? — неожиданно резко ответил блондин, и в его словах прозвучал вызов. Потом он добавил уже тише: — Всё равно я здесь ненадолго. — Почему вы так уверены? — осторожно уточнил Минхо, стараясь говорить мягко, не спугнув. — Потому что так бывает всегда, — произнёс парень с горькой усмешкой, не уточняя, что именно он имел в виду. Эти слова задели Минхо. Не то чтобы ему было интересно копаться в чужих проблемах, но этот парень выглядел как человек, который давно привык никого не пускать за свои стены. И это только разжигало желание хотя бы чуть-чуть понять, что же скрывается за этой пустотой в глазах. — А как вас зовут? — спросил он, сменив тему. — Феликс, — коротко бросил блондин, и это имя почему-то сразу идеально подошло к его внешности. — Минхо, — представился врач. Он ожидал услышать ещё что-то, но Феликс снова замолчал, опустив голову. "М-да, явно не разговорчивый," — подумал Минхо, но почему-то это не отпугнуло его, а скорее раззадорило. Минхо пытался разобраться в своих мыслях, но присутствие Феликса и его странные слова почему-то не выходили из головы. Больничный двор обычно был тихим местом, но что-то в воздухе в этот день ощущалось иначе — как будто напряжение буквально витало вокруг. Звук шагов нарушил его раздумья. Он поднял голову и заметил, как из дверей клиники вышел высокий парень с чёрными, слегка растрёпанными волосами. Его взгляд нервно скользил по двору, словно он кого-то искал. Минхо заметил, как его лицо смягчилось, когда их взгляды пересеклись. Хёнджин, замер на месте, когда увидел светлую макушку в компании Минхо. В его глазах читалась смесь облегчения и странной обеспокоенности. — Минхо, наконец-то, — позвал он, наконец, подходя ближе. Его голос был тихим, но в нём звучала какая-то срочность. Минхо приподнял бровь, слегка удивившись: — Хёнджин? Что-то случилось? Его взгляд был направлен за спину Ли который закрывал парня своим телом. Хван слегка нахмурился, и совершенно слабым голосом сказал; — Я думал, что ты сбежал. — Как видишь я здесь, — холодно бросает парень. Минхо оборачивается не понимая что происходит. — Ты только недавно начал свободно шевелить руками, тебе нельзя перенарягаться, Ликс. — Сам разберусь. Хёнджин вздохнул, прикрыв глаза, как будто собирая терпение. — Ты вечно так говоришь. А потом мы вытаскиваем тебя из очередной ямы, — с едва сдерживаемой строгостью произнёс он. — Заткнись, — неожиданно резко выпалил Феликс, его низкий голос прозвучал как удар, — Я некогда не хотел выбираться из этой ямы и вытягивать меня оттуда точно не просил. Минхо наблюдал за ними, стараясь понять, что скрывается за их словами. Он обернулся к Хёнджину, ища объяснений: — Подождите, вы двое... вы знакомы? Хёнджин сжал губы, но не ответил. Феликс поднял взгляд, в котором мелькнула смесь злости и усталости. — Знакомы? Лучше бы не были, — буркнул он, поднявшись на ноги. — Ликс... — начал Хёнджин, но Феликс уже уходил, обдав обоих холодным молчанием. Минхо остался на месте, наблюдая, как его силуэт исчезает в дверях клиники. Затем он перевёл взгляд на Хёнджина: — Хёнджин, что происходит? — Он немного сложный человек и потерянный, — устало пробубнел Хван. — Это.... твой пациент? Некогда его раньше не видел, — покасился на него мужчина Хёнджин посмотрел вслед Феликсу, проводив его долгим взглядом, прежде чем устало выдохнуть. Затем он перевёл взгляд на Минхо, который явно ждал объяснений. — Да, мой пациент, — наконец пробормотал Хёнджин, проводя рукой по волосам. Его голос был глухим, как будто он не хотел вдаваться в подробности. — Но ты сказал, что он "вечно так говорит". Вы знакомы давно? — уточнил Минхо, прищурив глаза. Хёнджин опустил голову, будто размышляя, стоит ли отвечать. Наконец, он кивнул: — Не так давно, но это не мешает мне читать его настроение. Не помнишь его? — Ли отрицательно покачал головой. — Он пытался себя убить. Помнишь, несколько месяцев назад мы накладывали швы на его запястья? — Это тот самый пациент, за которого ты взял ответственность? — Хван согласно кивнул. Минхо удивлённо приподнял брови, слыша почти те же слова, которые произнёс Феликс. — Он тебе важен, верно? — осторожно спросил он. Хёнджин взглянул на него, в глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление. — Он мне важен настолько, насколько важен любой человек, которого ты когда-то пытался спасти. Только он... не хочет, чтобы его спасали. Минхо нахмурился, пытаясь понять скрытую в словах боль. — С ним работает психолог? Хёнджин хмыкнул, но в этом звуке не было ни капли веселья. — Да. Но кажется, это бесполезно Минхо молчал, не зная что сказать. Тишина повисла между ними, но она была не пустой — в ней слышались нерешённые вопросы и скрытые тревоги. Минхо смотрел на Хёнджина, пытаясь уловить, насколько глубоко тот вовлечён в ситуацию с Феликсом. — Ты действительно думаешь, что это бесполезно? — наконец спросил он, с осторожностью выбирая слова. Хёнджин коротко вздохнул, не глядя на него. — Я думаю, что помочь можно только тому, кто сам этого хочет. А Ликс... он просто застрял в своей боли. — И ты всё равно не отступаешь? — уточнил Минхо, подмечая тонкие нотки усталости и упорства в голосе Хёнджина. — Нет, — твёрдо ответил тот. — Просто не могу. Минхо кивнул, понимая, что разговор зашёл на территорию, куда Хёнджин не готов пускать даже его. Он отвернулся, взглянув на зелень больничного двора, пытаясь выстроить свои мысли. — Может, всё-таки есть способ? — вдруг произнёс он, нарушив тишину. — Может, мы просто ещё не нашли его? Хёнджин горько усмехнулся. — Если ты найдёшь, скажи мне. Эти слова звучали как вызов, но в них читалась и доля надежды. Минхо лишь коротко кивнул, решив для себя, что не оставит эту ситуацию без внимания. Хёнджин отступил на шаг, готовясь уйти. — Ладно, мне нужно идти. Если он снова начнёт чудить — дай мне знать. С этими словами он ушёл, оставив Минхо одного, наедине с его мыслями и желанием разгадать человека, которого все считали потерянным.

***

— Доктор Ли! — громкий голос заставил Минхо остановиться и обернуться. Позади него с быстрым шагом приближалась медсестра Сумин. Девушка выглядела напряжённой, и это уже само по себе насторожило его. — Что случилось? — спросил он, заметив, как она переводит дыхание, пытаясь собраться с мыслями. — Экстренный вызов, — начала Сумин. — К нам поступила женщина с внутренним кровотечением. Требуется провести эндоваскулярную операцию. Доктор Шин просит вашей помощи. Все остальные врачи заняты своими пациентами, свободных сейчас нет. Минхо сжал губы, мгновенно оценивая ситуацию. — Понял. Пойдёмте. По дороге расскажите всё, что известно. С этими словами он зашагал в сторону операционного блока, а Сумин ускорилась, чтобы не отставать. — Пациентка 45 лет, — начала она, держа папку с медицинскими данными. — Поступила около двадцати минут назад с подозрением на разрыв сосудов в области таза. Первичный осмотр показал значительную кровопотерю. Давление нестабильное, пульс слабый. Мы уже провели ультразвук и КТ. Подтверждено, что требуется срочное вмешательство. — История болезни? — уточнил Минхо, его голос был спокоен, но сосредоточен. — Её доставили без сопроводительных документов. По словам сопровождающего, ранее у неё были проблемы с сосудами, но точного диагноза он не знает. Мы взяли анализы, но времени ждать результатов нет. Минхо слегка нахмурился. — Хорошо. Подготовьте оборудование для катетеризации и ангиографию. Мы будем работать на минимальной информации. Она в операционной? — Да, готовят под наркоз. — Отлично. Сообщите доктору Шин, что я на месте. И проследите, чтобы донорская кровь была доступна. Вероятно, нам понадобится переливание. — Поняла, — коротко ответила Сумин, её шаги были такими же уверенными, как у Минхо. Когда они подошли к операционной, Минхо остановился перед дверью, взглянул на Сумин и кивнул: — Сосредоточьтесь, сейчас каждая секунда имеет значение. Сумин ответила уверенным взглядом, и они вместе вошли в операционную, где уже всё было готово для спасения жизни. В операционной царила напряжённая атмосфера. Мониторы отображали показатели жизненных функций, хирургический инструмент был аккуратно разложен, а команда медиков ждала команд. Минхо и Суа одновременно вошли в стерильную зону, обменявшись короткими взглядами. — О, наконец-то, звезда вечера появилась, — саркастично бросила Суа, надев хирургическую маску. — Решил разнообразить свою жизнь экстренным кровотечением? Минхо не удостоил её остроту ответом, только хмыкнул и сосредоточился на данных, которые вывела медсестра на монитор. — Что мы имеем? — уточнил он. — Повреждённый сосуд в области таза, как и ожидалось. Кровь изливается в забрюшинное пространство. Давление падает, пациентка вот-вот уйдёт в шок, — ответила Суа. Её голос звучал строго, но уверенно. Минхо кивнул. — План таков: ангиография для подтверждения повреждения и быстрая катетеризация для остановки кровотечения. — Гениально, доктор Ли. Ты, случайно, ночью об этом не думал? — фыркнула Суа, готовя инструменты. — Просто делай свою работу, Суа, — спокойно ответил он, заняв своё место. — Всегда делаю, и лучше всех, — последовал быстрый ответ с лёгким оттенком вызова. Они начали операцию с установки катетера через бедренную артерию. Суа ловко подготовила проводник, её движения были точными и быстрыми. — Ты такой сосредоточенный, что аж скучно становится. Хоть бы пошутил что-нибудь, а то я начинаю думать, что мы в церкви, — пробормотала она, следя за ангиографическим изображением на экране. Минхо усмехнулся. — Я думал, это твоё поле деятельности. Или у тебя всё вдохновение ушло? — Ха-ха, смешно. Как больничная еда, — отрезала Суа, но уголок её рта дёрнулся в улыбке. На экране стало видно точное место повреждения. — Вот оно, — сказала она, указывая на разрыв. — Теперь твоя очередь, звезда. Минхо взял микрокатетер, аккуратно продвигая его к повреждённому сосуду. Всё его внимание было сосредоточено на процессе. — Ты так смотришь на экран, будто пытаешься его гипнотизировать, — снова вставила Суа, следя за его действиями. — Тебе просто скучно, — спокойно ответил он, не отвлекаясь. — В точку, — подтвердила она, подавая ему следующий инструмент. Вскоре кровотечение удалось остановить с помощью эмболизации. Показатели на мониторах начали стабилизироваться, и напряжение в комнате слегка спало. — Идеально, — заключила Суа, снимая перчатки. — Хотя, будь я одна, всё было бы быстрее. Минхо хмыкнул, снимая свою маску. — Не сомневаюсь, доктор Шин. Но, к счастью, тебе повезло работать со мной. Она бросила на него насмешливый взгляд. — Угу. Ещё скажи, что это была честь для меня. — Не скажу. Ты и так об этом знаешь, — парировал он, уходя из операционной. Суа улыбнулась уголком рта, прежде чем повернуться к ассистентам: — Хорошая работа, ребята. А теперь всем отдохнуть, пока нас снова не вызвали. — Куда это ты так спешишь, доктор Ли? — донёсся насмешливый голос Суа из-за спины. — От тебя подальше, тёмная бестия, — Минхо, не замедляя шаг, бросил через плечо. — Да ладно, — фыркнула она, догоняя его. — Ты с Хваном совсем обо мне забыли, уроды. Минхо бросил на неё короткий взгляд, едва сдерживая улыбку. — А ты, конечно, активно ищешь с нами встречи, — ухмыльнулся он, дразня её. — Ещё бы я вас искала, — отозвалась Суа с показным презрением. — Не дождётесь. — Хм, ну конечно, — протянул он, откровенно забавляясь её раздражением. — Покурим? — Опять дышать твоей мятной отравой? — саркастично возразила она, но в её голосе не было настоящего негодования. — О, кто бы говорил, госпожа "вишнёвая любовь". — Эй! — притворно возмутилась Суа, чуть ударив его локтем в бок. — Вишня, между прочим, намного лучше твоей дешёвой мятной жвачки. Минхо лишь усмехнулся, чуть ускоряя шаг, но Суа легко сровнялась с ним, продолжая деловито выговаривать ему за его "ужасные привычки". Они вышли на крышу больницы — место, где они иногда отдыхали между сменами. Редкое солнце пробивалось сквозь облака, освещая город внизу. Лёгкий ветер трепал волосы, а вокруг царила тишина, нарушаемая только отдалённым гулом машин. Минхо, как всегда, достал свою мятную сигарету и прикурил, лениво опершись на перила. Суа стояла рядом, закатав рукава халата, с вишнёвой сигаретой в руке. Она с удовольствием затянулась и выпустила тонкий поток дыма, который тут же подхватил ветер. — Всё-таки эта крыша лучшее место в больнице, — заметила она, оглядывая город. — Да, пока не прибежит кто-нибудь с очередным экстренным вызовом, — хмыкнул Ли Они молчали несколько минут, наслаждаясь редким моментом покоя, пока Суа не нарушила тишину: — Кстати, насчёт Хёнджина... Минхо бросил на неё внимательный взгляд. — Что с ним? — Ты знал, что он таскает с собой этого пацана? Феликса? — спросила она, не отрывая взгляда от горизонта. — Да, знаю. А что? Суа пожала плечами, сделав ещё одну затяжку. — Ты вообще понимаешь, что этот парень не просто "проблемный пациент"? Минхо слегка нахмурился. — Говори прямо, Суа. Она повернулась к нему, её тёмно-серые глаза были серьёзными. — Феликс несколько раз был на грани. И Хёнджин каждый раз вытягивал его обратно, но сам при этом выгорает. Я видела, как он срывался в прошлом месяце. Если так продолжится, он просто сам рухнет. — Почему ты не сказала раньше? — Минхо промычал. — Потому что думала, что ты, как его друг, уже в курсе, — фыркнула Суа. — Но, видимо, Хёнджин мастер хранить свои проблемы при себе. — Вот уж в этом он хорош, — сухо заметил Минхо, задумчиво затянувшись. — Ли, — тихо сказала Суа, смотря ему прямо в глаза. — Убедись, что он держится. Потому что если он рухнет, никто этого не заметит до последнего момента. Минхо молча кивнул, осознавая вес её слов.

***

— Эй, Хван, — Минхо осторожно открыл дверь после короткого стука. В кабинете было темно: свет не горел, шторы на окнах плотно задвинуты. Хёнджин сидел за столом, склонившись над какими-то бумагами, будто весь мир за пределами комнаты его больше не интересовал. — Хёнджин? — чуть громче окликнул Минхо, переступая порог. Хван медленно поднял взгляд, глаза его выглядели усталыми и чуть затуманенными. — Минхо? Что-то случилось? — Да, случилось, — с лёгкой улыбкой ответил Ли, сложив руки на груди. — Ты превращаешься в тень. Хёнджин хмыкнул и устало потёр виски. — Не смешно. Если пришёл за этим, можешь уходить. — Нет уж, — Минхо шагнул ближе, прислонившись к столу друга. — Я пришёл за тобой. — За мной? — Хван удивлённо приподнял бровь, но тут же вернулся к бумагам. — Да, за тобой. Идём обедать, — настойчиво произнёс Минхо, слегка наклоняясь вперёд, чтобы привлечь его внимание. — Я занят, — коротко ответил Хёнджин, не отрываясь от документов. — Занят? — Минхо покачал головой. — Хёнджин, ты даже света в кабинете не включил. Неужели у тебя настолько много работы? — Минхо, не начинай... — устало вздохнул Хван. — Не начну, если ты встанешь и пойдёшь со мной. Только обед и никакой работы. Клянусь, даже разговоров о пациентах не будет, — добавил он, поднимая руки в знак мира. Хёнджин посмотрел на него, в глазах мелькнула смесь раздражения и благодарности. — У тебя всё равно нет выбора, правда? — Абсолютно никакого, — ухмыльнулся Ли. Хёнджин тяжело вздохнул, убирая бумаги в сторону. — Ладно, только ради того, чтобы ты отстал. — Вот и молодец, — Минхо улыбнулся шире, хлопнув его по плечу. — А то ты скоро забудешь, как выглядит еда, кроме кофе. Они вместе вышли из кабинета, и Минхо чувствовал облегчение, заметив, что Хёнджин стал чуть меньше напряжённым. Минхо и Хёнджин медленно шли из кабинета Хвана в направлении кафетерия, увлечённо обсуждая мем с котом, который Ли показал на своём телефоне. Разговор сопровождался тихим смехом и дружескими подшучиваниями, когда их внезапно отвлёк громкий звук скрипящих катушек носилок, раздавшийся из конца коридора. На носилках лежал молодой парень, без сознания, с осунувшимся лицом и почти прозрачной кожей. Медицинская команда стремительно двигалась в сторону реанимационного отделения. Хёнджин бросил на Минхо встревоженный взгляд, явно растерянный. Минхо коротко кивнул, словно подтверждая невысказанную мысль, и оба незамедлительно присоединились к врачам. — Что с ним? — быстро спросил Минхо, пристроившись рядом с носилками. — Без сознания, подозрение на внутренние кровотечения. Документы отсутствуют, — отозвался один из врачей. — Вы знаете его? Минхо бросил взгляд на парня и замер. Что-то в его чертах показалось ему до боли знакомым, но он не мог до конца понять, откуда. — Нет, впервые вижу, — сдержанно ответил он, стараясь сохранять профессиональную собранность. Хёнджин шел рядом, молча наблюдая за происходящим, чувствуя, как тревога подступает всё ближе. Когда пациента доставили в реанимацию, Минхо остался помогать команде, а Хёнджин, решив не мешать, остался ждать друга в коридоре. Через час Ли вышел, заметно уставший и обеспокоенный. — Как он? — сразу спросил Хёнджин. — У него лейкемия, — негромко сказал Минхо, опустив взгляд на свои руки, будто пытаясь справиться с мыслями. — Я узнал это только что. — Лейкемия? Но почему он здесь? У нас нет его в базе данных. Он даже не наш пациент. Наверное, его привезли сюда просто потому, что наша больница ближе всех, — задумчиво проговорил Хёнджин. — Это и надо выяснить, — коротко ответил Минхо, его взгляд устремился в сторону реанимации. — Если это тот, о ком я думаю... — Ты его знаешь? — Хёнджин удивлённо приподнял брови. Минхо замолчал на секунду, собираясь с мыслями. Воспоминания начали всплывать обрывками. — Если это он, то это Джисон. Мы знакомы. Но я не видел его несколько месяцев, — голос Ли звучал приглушённо. — Тогда были подозрения на серьёзную болезнь, но диагноз так и не подтвердил. Я не знал, что всё настолько плохо... Ситуация приобрела совсем другой оборот. Теперь им предстояло выяснить, как Джисон оказался в этой больнице, почему его состояние столь критично, и самое главное — как ему помочь.

***

Джисон медленно открыл глаза, чувствуя тяжесть век, будто они были свинцовыми. Белый свет больничной лампы пробивался сквозь опущенные жалюзи, заставляя его морщиться. В голове гудело, а тело казалось невероятно слабым. Он хотел было приподняться, но мышцы протестовали, и он рухнул обратно на подушку. Сердце бешено заколотилось, когда он начал осматриваться. В палате стояла гробовая тишина, прерываемая лишь приглушённым писком медицинского монитора. Никаких других звуков, никаких людей. Лишь стерильные стены, бледные простыни и пустота. Джисон, чувствуя себя растерянным, машинально потянулся рукой к груди, проверяя, нет ли там боли. Он пытался вспомнить, как сюда попал, но голова была как в тумане. Взгляд беспокойно метался по комнате, пока он не заметил на столике у кровати стакан с водой. Вдруг дверь тихо приоткрылась, и в палату вошла молодая медсестра с мягким выражением лица. Её бейдж на груди гласил: Ехён. — Вы пришли в себя, — сказала она, улыбнувшись и проверяя монитор. Её голос был тихим, почти успокаивающим. — Где я? — прохрипел Джисон, не узнавая собственный голос. — В больнице, — спокойно ответила Ехён, слегка склонив голову. — Вас доставили сюда в бессознательном состоянии. Как вы себя чувствуете? Джисон хотел ответить, но вместо слов вышел лишь тихий вздох. Всё происходящее казалось нереальным. Ехён поднесла стакан воды к его губам, и он сделал несколько жадных глотков. — Всё в порядке, вы в надёжных руках, — заверила она. — Доктор Ли был здесь, он поможет вам. Джисон удивлённо нахмурился. Доктор Ли? Кто это? Что он вообще здесь делает? И как долго он здесь лежал? Вопросы роились в его голове, но сил их задать пока не было. Джисон снова опустил голову на подушку, закрыв глаза и пытаясь восстановить дыхание. Гул в голове не утихал, а обрывки воспоминаний казались туманными и отрывочными. Лица, голоса, какие-то смутные события — всё перемешалось в бессмысленный хаос. — Доктор Ли… — пробормотал он еле слышно, открыл глаза и посмотрел на Ехён. — Кто это? Медсестра слегка удивилась, но быстро вернула спокойное выражение лица. — Доктор Минхо Ли — один из лучших специалистов здесь, — ответила она, продолжая проверять показатели на мониторе. — Он был рядом, когда вас привезли, и взял вашу ситуацию под личный контроль. Джисон попытался осмыслить услышанное. Имя не вызвало никаких воспоминаний. — Как я сюда попал? — с трудом проговорил он, чувствуя, как слабость всё ещё держит его тело в плену. — Вас привезли без сознания. Скорую вызвали неподалёку от круглосуточного магазина, — сказала она осторожно. — У вас не было с собой никаких документов, но всё выяснится. Пока что вам нужно отдыхать. Её спокойный голос немного успокаивал, но тревога всё равно сжимала грудь Джисона. — Я… долго здесь? — Несколько часов. Вы были без сознания, но, к счастью, вовремя получили помощь, — мягко ответила она. Джисон снова закрыл глаза. Ехён была права — ему действительно нужен отдых. Но мысль о докторе Ли не покидала его. Кто этот человек? И почему он взял его случай под личный контроль? Он хотел задать ещё вопросы, но тело не слушалось. Слабость, накатившая с новой силой, погрузила его обратно в зыбкое состояние между сном и реальностью.

***

— Я знал что мне не показалось, — тихо выдохнул Минхо, держа в руках личное дело Джисона. Ли вернулся в свой кабинет после, недолгого наблюдения за парнем. Его состояние кое как удалось стабилизировать и Минхо немедленно поручил перенести его в отдельную палату, чтобы не тревожить его глубокий сон. Хан Джисон болезненный на вид подросток, продавец в круглосуточном магазине. Неловкий, катастрофически тревожный и большой любитель бананового молока. Мужчина не видел этого парня на протяжении нескольких месяцев и уж точно не мог предположить, что втретит его в больнице, так ещё и в таком состоянии. Он не числится ни в одной клинике, и в его истории болезни почти ничего нет. Единственная запись — год назад он проходил обследование в Больнице Самсан. Никаких диагнозов, никаких жалоб. Медкарта выглядела так, будто её открыли совсем недавно: идеально белые страницы, без привычных следов использования. Казалось, это была новая история, будто прежняя просто перестала существовать. Ли хмуро пробежал взглядом по документам ещё раз, затем с резким движением захлопнул папку. Звук её закрытия коротко отразился в тишине. Ему не нравилась эта стерильность. Она была слишком безупречной, слишком нечеловеческой, чтобы быть настоящей. Раздался тихий стук в дверь, и Минхо, не поднимая глаз от стола, спокойно произнёс, — Входите. Дверь открылась плавно, поддавшись лёгкому толчку, и в кабинете появилась низкая девушка. Ехён держала в руках внушительную стопку бумаг, выглядевшую так, будто она могла рухнуть от малейшего движения. — Доктор Ли, тот парень… кажется Хан. Он очнулся, хотя его состояние всё ещё нестабильное. Он часто теряет сознание, поэтому я ввела ему снотворное, чтобы он отдыхал. Но как только у вас появится свободная минутка, зайдите к нему, пожалуйста. Он сказал, что хотел бы с вами познакомиться, — голос Чан был тихим, почти шёпотом, как будто она боялась потревожить чей-то сон. — Да, хорошо. Спасибо, Ехён, — коротко кивнул мужчина. Девушка лишь кивнула в ответ и быстро вышла, почти бесшумно закрыв за собой дверь. Познакомиться, да? Минхо усмехнулся про себя, слегка качнув головой. Это будет забавно, Хан Джисон. Ведь мы с тобой уже знакомы. И у меня к тебе много вопросов. — Ли, — в кабинет ворвалась Шин Суа, не потрудившись постучать. На ней не было рабочего халата, что сразу выдало, что её смена закончилась. Девушка стояла в строгом длинном чёрном платье, волосы аккуратно собраны в низкий пучок, а глаза, серебристо сверкая, выдавали неподдельный интерес. Это могло означать только одно — её что-то зацепило. — Стучаться не учили? — недовольно пробурчал Минхо, едва подняв взгляд. — А зачем? Это же почти мой кабинет. Напомнить, как я неделю здесь проработала, пока ты валялся на больничном? — фыркнула она, без стеснения проходя внутрь. — Это не твой кабинет. Но, впрочем, забей. Чего тебе? — Слышала, к нам сегодня привезли симпатичного парня. Говорят, ты его знаешь. Может, познакомишь? — в её голосе прозвучали явные нотки хитрости. Минхо тяжело вздохнул, отложил бумаги и бросил на неё строгий взгляд, — Даже не думай. Во-первых, он младше тебя. А во-вторых, он пациент, а не кандидат для девушек с... проблемами в голове. — Ах ты, ублюдок! Он всего на три года младше, это вообще ничего не значит, — раздражённо огрызнулась Суа. — Ещё как значит. Уже успела справки навести, бестия? — насмешливо хмыкнул он. — Ну, ты же меня знаешь, — она растянула губы в лукавой улыбке. — Всё, что касается моих любимых ублюдков, касается и меня. — Конечно, мне приятно знать, как ты обо мне заботишься. Ещё бы твой сучий характер исправить — вообще было бы прекрасно, — отразил её улыбку Минхо. — Следи за языком, Ли. А то проснёшься без него, — парировала Суа, опускаясь на мягкий диван и закидывая ногу на ногу. — Обязательно, — саркастично бросил он, но тут же перешёл на серьёзный тон, — Я не шучу, Шин. Не лезь к нему. — Да ладно, успокойся, — отмахнулась она. — Не буду я приставать. Тем более я вообще-то лесбиянка. Минхо прищурился и усмехнулся,— Ну да, конечно. А кто целовался с парнем на своём дне рождения в клубе? Напомнить? Суа раздражённо махнула рукой: — Ой, отстань. — Поднявшись с дивана, она направилась к выходу. — Я пошла. Смотри, не сдохни тут под завалом работы. — Не беспокойся, со мной всё будет в порядке, — с лёгкой усмешкой ответил Минхо. — Ну-ну, — ухмыльнулась она, прежде чем окончательно исчезнуть за дверью.

***

Чистый коридор, до блеска протёртый кафельный пол, отражал громкий звук шагов Минхо, которые эхом разносились по пустому пространству. Палаты сменялись одна за другой, словно кадры из фильма, оставаясь позади него. Белый халат давно снят и аккуратно сложен в кабинете — его рабочий день закончился два часа назад. Минхо привычно задержался, завершив осмотр последнего пациента и погрузившись в заполнение недельных отчётов. Теперь, глубокой ночью, он вышел из своего убежища — не для того, чтобы отправиться домой (хотя стоило бы), а чтобы направиться к дальней палате на втором этаже. Непонятное чувство тревоги пульсировало внутри, словно волны, разливающиеся по телу, неприятно отдаваясь в рёбрах. Минхо раздражённо выдохнул, пытаясь подавить эти ощущения, но внутренний мандраж упрямо оставался с ним. Подойдя к светлой двери, он остановился. Коридор был пуст и погружён в полумрак, и перед тем как войти, Минхо прислушался, чтобы убедиться, что никого не потревожит. Снаружи не доносилось ни звука. Лёгкий стук по дереву нарушил тишину, но ответа не последовало. Осторожно потянув дверь на себя, он тихо вошёл внутрь. В комнате было так же спокойно и тихо. Закрыв за собой дверь, Минхо шагнул вперёд, его взгляд сразу упал на одинокую фигуру на больничной койке. Парень был погружён в свои мысли, заворожённо смотря на пейзаж за стеклом. Он даже не заметил постороннего. Минхо сделал ещё пару шагов, его дыхание стало чуть глубже. Задача была простой, но почему-то напряжение сдавливало грудь, не давая сосредоточиться. "Только бы всё прошло гладко," мелькнула мысль. — Кхм, — тихо кашлянул Минхо, пытаясь привлечь внимание. Парень слегка вздрогнул и, повернувшись к нему, растерянно посмотрел. Его глаза широко раскрылись от удивления, взгляд метался по лицу Минхо, будто тот был видением. — Господин Ли?… — поражённо выдохнул он. — Здравствуй, — спокойно ответил Минхо, уголки его губ едва заметно приподнялись. Он сделал осторожный шаг вперёд, стараясь не напугать парня. — Что… что вы здесь делаете? — севшим голосом вымолвил молодой человек, голос дрожал. — Я здесь работаю, — с лёгкой улыбкой пояснил Минхо. — Хирург-гематолог, Доктор Ли Минхо. Сейчас без формы, потому что мой рабочий день уже закончился. Но я не хотел уезжать, не удостоверившись, что с тобой всё в порядке. Его голос звучал спокойно, с едва уловимой теплотой, взгляд был направлен прямо в глаза парня. Затем, сделав небольшую паузу, он спросил: — Могу я присесть? Парень, растерянно кивнув, немного поёрзал на койке, освобождая место рядом. Минхо медленно подошёл, сел на стул у кровати, его взгляд стал внимательным, проникающим. Некоторое время он молчал, словно собираясь с мыслями, прежде чем заговорить. — Знаю, ситуация кажется странной… Возможно, даже глупой. Поверь, мне сейчас максимально неловко. Но обстоятельства сложились так, что другого выбора у меня не было. Он чуть наклонился вперёд, его голос стал чуть мягче. — Я был удивлён, когда увидел, как тебя привозят. Ты был без сознания, бледный, как снег. Минхо коротко вздохнул, его взгляд смягчился, но оставался сосредоточенным. — Ты мне кое-что расскажешь? Минхо внимательно следил за Джисоном, стараясь не торопить его. Парень выглядел уязвимым, словно каждое сказанное слово могло разрушить хрупкое равновесие между ними. Наконец, Джисон глубоко вдохнул и опустил взгляд. — Это… было неважно, — хрипло пробормотал он, словно убеждая сам себя. Минхо нахмурился, его взгляд стал пронизывающим. — Джисон, — мягко, но твёрдо произнёс он, наклоняясь ближе. — Ты ведь понимаешь, что мне нужна правда? С этого момента я твой лечащий врач. Парень вздрогнул, его плечи напряжённо поднялись, но он медленно поднял глаза на Минхо. В них мелькнула тень упрямства. — Я не могу оставаться здесь, — едва слышно выдавил он. — Почему? — твёрдо спросил Минхо, пристально глядя на него. — У меня нет таких денег, чтобы осилить лечение, — неловко пробормотал Джисон, избегая его взгляда. Минхо коротко выдохнул, прикрыв глаза, будто стараясь удержаться от раздражения, а затем вновь посмотрел на него. — Тебе и не нужно оплачивать, — спокойно ответил он, его голос смягчился, но оставался уверенным. Джисон нахмурился, его губы сжались в тонкую линию. — Как это? — наконец спросил он чуть громче, с ноткой недоверия. — Вот так, — просто сказал Минхо. — Никто не будет спрашивать у тебя денег. Больница покроет твои расходы. — Мне это не нужно… и тем более… — начал возражать Джисон, но Ли перебил его резким, твёрдым тоном: — Послушай, лейкемия — это тебе не шутка. Эта болезнь не исчезнет сама по себе. Тебе нужно лечение и, возможно, операция. — Это не поможет, — тихо сказал Джисон, опустив голову. — Что ты сказал? — Минхо нервно усмехнулся, его голос стал чуть резче. Кажется, он начинал терять терпение. — У меня остался год, — вздохнул Джисон, будто смирившись с этим фактом. — Врачи сказали, что мне осталось всего два года. Один год уже прошёл. Это вторая стадия. Они говорили, что нет способа полностью вылечить это. Только продлить жизнь, но не восстановить её. — Какой, прости, — запнулся Минхо, его лицо исказилось от раздражения, — какой некомпетентный врач сказал тебе этот бред? Лейкемия лечится на любой стадии! Я знаю, о чём говорю, и я обещаю, я вылечу тебя. — Не разбрасывайтесь такими громкими словами, — спокойно возразил Джисон, холодно глядя на него. — Это подло — обещать то, чего вы не сможете сделать. — Я никогда не бросаю слов на ветер, Джисон, — твёрдо ответил Минхо, его голос стал ещё увереннее. — Отдохни. Уже поздно. Тебе нужно поспать. С этими словами он поднялся с места и направился к двери. — Когда вы меня выпишите? — тихо спросил Джисон, не поднимая взгляда. — Не скоро, — коротко ответил Минхо, стоя к нему спиной. — Когда вылечишься, тогда и поговорим о выписке. Спокойной ночи, Хан. Сказав это, он вышел из палаты, тихо закрыв за собой дверь. — Кретин… и по работе кретин, — тихо пробормотал Джисон, залезая под одеяло с головой. Внутри всё горело от злости и негодования. Ему хотелось сказать этому врачу всё, что он о нём думает. Но теперь это было бесполезно. Минхо ушёл, и Джисон понял, что даже если бы тот остался, у него всё равно не хватило бы духа сказать хоть слово. Минхо вышел за дверь и тихо прикрыл её, чтобы не потревожить Джисона. Как только он оказался в пустом коридоре, всё напряжение, которое он тщательно скрывал, хлынуло наружу. Его лицо мрачнело, а челюсти сжались так сильно, что скулы выступили резче обычного. Он медленно опёрся о стену рядом с дверью, закрыв глаза. Сердце стучало быстрее, чем он хотел себе признаться. — Какого чёрта… — прошептал он себе под нос, глубоко вздыхая. Ощущение раздражения окутывало его, словно тёмная, удушающая оболочка. Это было не просто раздражение на Джисона — парень был молод и напуган, и это было понятно. Минхо злился на систему, на врачей, которые вложили в голову пациента мысль о неизбежности смерти, на несправедливость самой болезни. Но больше всего он злился на себя. "Почему я так остро реагирую?" — думал он, сжимая кулаки. Воспоминания нахлынули волной: другие пациенты, похожие ситуации, бессонные ночи, когда он боролся за чью-то жизнь, лишь бы в конце услышать, что они больше не верят в выздоровление. Минхо оттолкнулся от стены и резко провёл рукой по волосам, пытаясь избавиться от этого давящего ощущения. Но оно не уходило. "Я справлюсь. Я обязан справиться." С этими мыслями он выпрямился, его глаза вспыхнули решимостью. Тёмная оболочка раздражения, казалось, стала частью его самого, его стимулом к действию. Минхо знал, что этой ночью он не поедет домой. Развернувшись, он быстрыми шагами направился обратно в свой кабинет. — Если ты не веришь в своё спасение, я поверю за нас обоих, Джисон, — тихо сказал он в пустоте коридора, уходя в темноту. Утро Минхо началось, как это часто бывало, не с аромата свежесваренного кофе, а с жуткой боли в шее и пояснице. Кажется, прошлой ночью он так и не удосужился подняться со своего рабочего стола. Ручка, которую он держал в руках, перекатилась от слабой хватки пальцев и теперь лежала неподалёку. Всё, над чем он трудился, — отчёты, документы, справки — наконец, было подписано и завершено. Мужчина осторожно выпрямил спину, почувствовав хруст в позвонках, и блаженно потянулся, разминая затёкшие конечности. Мысли плавно перетекли к расписанию на день: ему предстояло вернуться домой, переодеться и отправиться в медицинский университет. Сегодня он должен был провести пару для студентов — его пригласили в качестве лучшего молодого специалиста в своей области. Минхо относился к подобным мероприятиям с лёгкостью: повторение теории освежало память и помогало ему ещё лучше освоить материал, а заодно вдохновить молодых коллег. Быстро убрав бумажный хаос на столе, он сложил документы аккуратной стопкой на краю, чтобы ассистентка позже отвезла их главврачу. На часах светились цифры: пять утра. У него было достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Сняв пиджак с плечика в шкафу, он привычным движением забросил в карманы ключи от машины и дома, пачку сигарет с зажигалкой. Надев пиджак, мужчина устремился к выходу. В коридоре горел приглушённый свет. Минхо осторожно закрыл дверь кабинета, стараясь никого не потревожить. В приёмной медсёстры тихо разговаривали между собой, словно оберегая сон больницы. Ли подошёл к ним, и, извинившись за прерывание их беседы, произнёс спокойным голосом: — Доброе утро. Я сейчас ухожу. Пожалуйста, передайте медсестре Сумин, что мой кабинет открыт и отчёты нужно доставить к главврачу до обеда. Заранее благодарю. Девушки, слегка удивлённые его утренним визитом, одновременно кивнули, подарив ему лёгкие, чуть смущённые улыбки. Минхо вежливо кивнул в ответ и удалился, шагая к выходу. Холодный утренний воздух встретил его лёгким ветерком. Закинув пиджак на плечи и на ходу доставая сигарету, он отправился к своей машине. Впереди его ждал насыщенный день, но это не пугало. Для Ли Минхо вызовы были лишь очередной ступенькой на пути к совершенству. Минхо уверенным шагом пересёк парковку и открыл дверь своей машины. В салоне встретил мягкий аромат кожаной обивки и лёгкий запах свежести от кондиционера. Бросив пиджак на переднее пассажирское сиденье, он включил подогрев. Минхо ненавидел холод, и особенно утреннюю прохладу. Быстро вставив ключ в замок зажигания, он задумался, стоит ли взять с собой кофе на вынос, но решил, что времени у него и так немного. Покидая территорию больницы, мужчина задумался о предстоящем занятии в университете. Когда он подъехал к своему дому, солнце едва начинало выглядывать из-за горизонта, окрашивая небосвод в тёплые оттенки. Минхо поднялся в квартиру, быстро сбросил пиджак и направился в ванную. Он терпеть не мог холодный душ, поэтому горячая вода, окутывающая его паром, была для него настоящим спасением. После душа мужчина выглядел куда бодрее. Приведя себя в порядок и выбрав строгий, но элегантный костюм, Минхо задумчиво поправил галстук перед зеркалом. Он привык к безупречности — как в работе, так и в внешнем виде. Спустя двадцать минут, уже сидя в машине, он почувствовал лёгкую усталость от утренних сборов. Включив любимую радиостанцию с инструментальной музыкой, Минхо отправился в университет, заранее продумывая, как лучше объяснить сложные моменты студентам.

***

Ветер мягко обдувал шелковистые волосы цвета угля. Шин размеренно цокала на невысоких каблуках по небольшому дворику больницы. Белый рабочий халат поверх тёмной рубашки слегка развевался, поддаваясь каждому дуновению воздуха. Девушка с идеально прямой осанкой остановилась у скамейки, её тёмно-серые глаза скользили по каждому человеку в пределах её поля зрения. Сегодня Суа должна следить за своими пациентами, пока они наслаждаются тёплым весенним солнцем и свежим воздухом. Она предпочитала не привлекать внимания, поэтому выбрала наблюдение на расстоянии, стараясь быть почти незаметной. Она едва слышно выдохнула и села на скамейку — стоять на каблуках длительное время оказалось не самым удобным занятием. Погода сегодня была особенно мягкой и солнечной, но Суа подобные дни не нравились. Слишком яркий свет утомлял её, а излишняя тепло‌та будто наполняла воздух лишней тяжестью. Суа была человеком, который ценил размеренный ритм жизни, свободный от излишнего напряжения. Однако в последнее время она стала изменять своим принципам приходила на работу намного раньше обычного и уходила далеко за пределами окончания смены. Работы накопилось так много, что каждая задача требовала незамедлительного решения. Она чуть нахмурилась, задумчиво выпустив ещё один вздох. Вокруг царила умиротворённая атмосфера. Её взгляд скользнул по территории, и она заметила в стороне знакомую фигуру. Хван Хёнджин, её коллега, шёл быстрыми шагами за каким-то светловолосым парнем, лицо его выражало откровенную усталость и раздражение. При этом он что-то бурчал, активно жестикулируя, будто пытаясь достучаться до юноши. Суа слегка нахмурилась и, поднявшись, уверенно направилась к ним. Несмотря на усталость, в её походке ощущалась твёрдая решимость. — Хван, — коротко окликнула она, подойдя ближе. Её голос прозвучал спокойно, но с ноткой строгости, заставляя мужчину замолчать и повернуться к ней. — Что случилось? Хёнджин выдохнул через нос, его раздражение явно читалось на лице. — Шин, всё нормально. Просто упрямый пациент, который считает, что знает своё состояние лучше врачей, — он коротко посмотрел на парня, а потом снова перевёл взгляд на Суа. — Я лишь хотел убедить его вернуться в палату, но, как видите, это не так просто. Светловолосый парень, не старше двадцати, откинул голову назад и театрально закатил глаза. — У меняесть имя и не «упрямый пациент», — огрызнулся он. — И, между прочим, я прекрасно себя чувствую. Шин внимательно посмотрела на парня. Его кожа была чуть бледнее, чем ей хотелось бы видеть у здорового человека, а под глазами залегли лёгкие тени. Но ни о каком критическом состоянии речи явно не шло. — Феликс, — спокойно начала она, — если ты так хорошо себя чувствуешь, почему же тебя провожают так, словно ты готов упасть? Он взглянул на неё с вызовом, но затем отвёл взгляд, нервно поигрывая руками. На запястьях виднелись тонкие полоски свежих бинтов. — Я... просто хотел немного свежего воздуха. В палате слишком душно, — пробормотал он, опуская взгляд. Шин хмуро перевела взгляд на Хёнджина. Хёнджин тяжело вздохнул, прикрыв глаза, будто собирался с мыслями, а затем устало махнул рукой. — Доктор Шин, ты бы лучше сама поговорила с ним. Он у нас... с характером, — произнёс он, избегая смотреть в сторону Феликса. Парень фыркнул, упёршись взглядом в небо. — Доктор Хван, ты будто боишься меня, — усмехнулся он, но в его голосе звучала горечь. — Я не боюсь, — резко отозвался Хёнджин, складывая руки на груди. — Просто мне не нравится наличие возможного факта, того что, ты можешь сбежать. Шин слегка нахмурилась, наблюдая за их взаимодействием. Что-то в поведении обоих настораживало, словно в воздухе висела невысказанная напряжённость. Она перевела взгляд на Феликса, отметив свежие бинты на его запястьях, и вдруг осознала, что его раны, вероятно, не были несчастным случаем. — Феликс, — спокойно обратилась она, — я вижу, что ты не любишь, когда о тебе беспокоятся, но разве ты не понимаешь, что такие прогулки без сопровождения могут плохо закончиться? Парень коротко усмехнулся, его голос звучал ровно, но глаза выдавали усталость. — Со мной уже всё плохо, разве нет? Что хуже может случиться? Хёнджин нервно кашлянул, но ничего не сказал, лишь отвёл взгляд. Суа уловила этот жест, но не стала задавать ему вопросов. Вместо этого она мягко наклонилась чуть ближе к Феликсу, чтобы привлечь его внимание. — Ты ведь понимаешь, что твоё состояние временное? — сказала она спокойно, без тени осуждения. — Даже если сейчас кажется, что всё безнадёжно, это не так. Феликс усмехнулся, опустив взгляд. — Вы говорите, как психолог, а не как врач. — Это потому, что я достаточно врач, чтобы видеть не только физические раны, — ответила Суа ровно, не отводя от него взгляда. — И достаточно человек, чтобы понимать, что за ними всегда стоит что-то большее. Парень замолчал, глядя на землю. Хёнджин нервно переминался с ноги на ногу, будто хотел уйти, но не решался оставить их одних. Шин, заметив это, кивнула ему. — Хван, можешь идти. Я справлюсь. Он замялся, но в итоге развернулся и поспешил прочь, бросив лишь тихое, — Будь осторожна. Когда они остались вдвоём, Суа устроилась поудобнее на скамейке, глядя в ту же точку, что и Феликс. — Знаешь, я не собираюсь тебя уговаривать или что-то навязывать, — тихо произнесла она. — Но если ты захочешь поговорить, я буду рядом. Феликс не ответил, но его плечи слегка расслабились, а взгляд стал чуть мягче. В весеннем воздухе повисло спокойное молчание, но теперь оно казалось чуть менее тяжёлым.

...

— Доктор Шин! — прервала её разговор медсестра, торопливо подходя. — У нас проблема. Пациент из четырнадцатой палаты хочет выписаться, хотя он поступил всего позавчера. Уже собрал вещи и собирается уходить. Это пациент доктора Ли, но он на звонки не отвечает, кажется, всё ещё ведёт пару. Я пыталась объяснить, что без разрешения врача покинуть больницу нельзя, но он слушать меня не хочет. Я уже не знаю, что делать. Медсестра замолчала, явно в замешательстве, но её взгляд умолял о помощи. — Ещё один герой, который решил, что знает лучше врачей, — холодно заметила Суа, убирая планшет с историей пациента на стол. Она поднялась со своего места, в её глазах блеснуло раздражение, смешанное с долей сарказма. — Хорошо. Если Доктор Ли не может быть доступен, придётся мне лично объяснить вашему беглецу, почему больница — это не отель. Где он сейчас? — В своей палате, но он уже грозился вызвать такси и уйти. Суа кивнула, поправляя халат. — Дайте мне его историю болезни. А вы пока постарайтесь его успокоить, если он опять начнёт спорить. Если не получится, пусть хотя бы ждёт. Она быстро пролистала данные пациента, собираясь в уме с аргументами, чтобы остановить очередного «сам себе врача». Девушка тактично постучалась, но, не дожидаясь разрешения, вошла в палату. Её взгляд сразу остановился на молодом парне, стоящем посреди комнаты. Он был низкого роста, с напряжённым выражением лица, и выглядел так, будто готов сорваться с места в любую секунду. Шин коротко выдохнула, немного приподняла уголки губ в намёке на вежливую улыбку и твёрдыми шагами подошла ближе. — Хан Джисон, верно? — её голос звучал спокойно, но в нём угадывались твёрдые нотки, дающие понять, что спорить с ней бессмысленно. Парень чуть нахмурился, но не ответил, лишь внимательно посмотрел на неё, будто оценивая. — Да, это я. А вы?.. — Джисон прищурился, словно пытаясь угадать, зачем она пришла. — Я доктор Шин, — спокойно ответила она, слегка кивнув. — Приятно познакомиться. Слышала, вы хотите выписаться? — Именно, — коротко бросил он, скрестив руки на груди. — Разве это запрещено? Суа чуть приподняла бровь, внимательно разглядывая его, но сохранила невозмутимость. — Не запрещено, если на это есть веские основания, — заметила она с лёгким оттенком сарказма. — Но ваш случай явно не из таких. Может, объясните, почему вы так спешите? — Делать мне здесь нечего, — отрезал Джисон, с вызовом глядя на Суа. — У меня работа и квартира без присмотра. А удерживают меня здесь только потому, что господин Ли куда-то пропал. Шин вздохнула, скрестив руки на груди. — Работа и квартира, говорите? — произнесла она с лёгким сарказмом. — Интересно, как вы собираетесь работать, если ваш организм решит вас подвести, потому что вы проигнорировали лечение? Парень нахмурился, но промолчал. — Доктор Ли не пропал, — продолжила она твёрдым голосом. — Он занят, как и любой другой врач в этой больнице. А я здесь для того, чтобы убедиться, что вы не совершите ошибку, уйдя отсюда раньше времени. Ваше состояние этого не позволяет. — Моё состояние? — перебил он. — Вы даже меня не осматривали. — И всё же я знаю ваше состояние лучше, чем вы, — парировала Шин, прищурив глаза. — У меня есть доступ к вашей карте. Если хотите поговорить о фактах, можем обсудить. — Слушайте, доктор Шин, — Джисон тяжело вздохнул, сдерживая раздражение. — Вы выполняете свой врачебный долг, я всё понимаю. Но удерживать меня здесь против моей воли, как минимум, нарушает моё личное пространство. Шин чуть наклонила голову, прищурив тёмно-серые глаза, — Личное пространство? — медленно повторила она, в голосе прозвучала лёгкая насмешка. — Интересный аргумент. Но, боюсь, вы не совсем понимаете суть нашей работы. Она сделала шаг ближе, позволяя её слова прозвучать более жёстко: — Я здесь не для того, чтобы вторгаться в ваше личное пространство, а чтобы убедиться, что вы останетесь живы, даже если сами этого не хотите. Ваше желание уйти, конечно, важно, но моё — как врача — важнее. И если придётся выбирать между вашим комфортом и вашей безопасностью, угадайте, что я выберу? Джисон нахмурился, явно не ожидая такого ответа, но промолчал. — Джисон, я видела твоё медицинское заключение, — легко перешла на "ты" Шин, её голос оставался спокойным, но твёрдым. — И прогноз, мягко говоря, неутешительный. Такое халатное отношение к своему здоровью может закончиться куда хуже, чем ты сейчас себе представляешь. Парень чуть нахмурился, но быстро взял себя в руки, — Доктор Шин, — начал он, стараясь говорить ровно, но в голосе чувствовалось напряжение, — сейчас я скажу вам то же самое, что и господину Ли. И очень надеюсь, что вы поймёте моё стремление выбраться отсюда поскорее. Он выдержал паузу, чтобы подчеркнуть серьёзность своих слов. — У меня есть обязательства, которые я не могу оставить. Если я останусь здесь, я потеряю гораздо больше, чем здоровье. Я потеряю драгоценное время которого и так мало, на поиск несуществующей нитки надежды. Вы правда думаете, что пара лишних дней что-то изменит? Девушка затихла, сделав глубокий вдох, прежде чем окинуть парня жёстким, почти ледяным взглядом. — Кто сказал, что только пару дней? — её голос прозвучал твёрдо, словно резкий удар хлыста. — Джисон, послушай. Сейчас тебе кажется, что тебе этого всего не нужно, но ты ошибаешься. Это не твой конец. Это ещё даже не середина. Он молчал, чуть отведя взгляд, будто её слова не касались его, но напряжённые плечи выдавали обратное. — Доктор Шин, — наконец заговорил он, голос звучал хрипло, будто каждое слово давалось ему через силу. — Могу я быть откровенен с вами? Она не ответила сразу, лишь коротко кивнула, пристально вглядываясь в его лицо. — Хорошо, — он сглотнул, собравшись с духом. — Я понимаю, что вы хотите мне помочь, но... меня уже не спасти. Я знаю свои показатели, я всё это изучил. Надежды нет, и я давно перестал её искать. Моё время ограничено, и я не хочу тратить его на больничные стены. Я хочу жить — так, как могу. Пусть это будет коротко, но это будет моё. — Он замолчал, опустив глаза, будто боялся встретиться с её взглядом. — Джисон... — её голос звучал неожиданно мягко, но в нём было столько твёрдости, что он невольно поднял глаза. — Моя лейкемия неизлечима. — Он говорил быстрее, пытаясь выложить всё до конца. — Нет подходящего донора. И вы знаете это. Потому... пожалуйста, не удерживайте меня здесь. Позвольте мне уйти. Суа медленно выдохнула, словно пытаясь удержать внутри бурю чувств. Её взгляд на мгновение смягчился, но в голосе всё равно звучала железная решимость. — Ты думаешь, я позволю тебе просто так уйти, Джисон? — она склонила голову, пристально глядя ему в глаза. — Ты слишком быстро сдался. А я — нет. — Я не твой лечащий врач, но это не лишает меня права попытаться тебе помочь, — тяжело вздохнула Шин, устало проводя рукой по своим прямым чёрным волосам. Её тёмно-серые глаза внимательно изучали Джисона, словно стараясь понять, что скрывается за его опущенным взглядом и нервным молчанием. — Дай себе и нам шанс. Перестань бежать от этого и доверься Минхо. Он твой врач, и я уверена, что он будет бороться за твою жизнь, — тихо, но твёрдо сказала Суа, её взгляд задержался на Джисоне чуть дольше обычного. — Если тебе понадобится кто-то для общения или просто разговор, приходи ко мне. Я, конечно, не отвечаю за тебя, но думаю, Минхо против не будет. Она коротко улыбнулась, надеясь, что её слова достигнут нужной цели. — Подумай над моими словами, Джисон. И отдохни, — добавила она мягче, выпрямляясь и поправляя халат. Суа знала, что изменить ход мыслей человека — задача не из простых. Но в её голосе звучала искренность, а в словах читалась надежда, что Джисон, несмотря на своё состояние, сможет найти в себе силы хотя бы немного впустить других в свой закрытый мир. Но, кажется, Суа не учла, насколько упрямым может быть Джисон. Она ушла, громко стуча каблуками по кафельному полу, словно подчёркивая свою решимость. Её чёрные волосы покачивались в такт шагам, и даже со спины она выглядела уверенной и сильной. Она была красива и невероятно упряма — возможно, даже больше, чем сам Хан. Джисон тяжело вздохнул, пытаясь избавиться от липкого чувства тяжести, которое словно обволакивало его изнутри. Он набрал побольше воздуха и медленно выдохнул, будто надеялся выдуть вместе с ним и свои тревоги. Однако мысли о сказанном Суа всё ещё цеплялись за его сознание, мешая отгородиться привычной стеной отчуждения.

...

— Ли Минхо, — дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появилась серьёзная Шин Суа. Её тёмно-серые глаза сверкали от возмущения. — Где тебя носит? Тут у тебя чуть пациент не сбежал, ты в курсе?! Минхо поднял взгляд от стола, где лежала кипа документов, и устало потер переносицу. — Шин, не кричи, — проговорил он, потягиваясь. — Вот вообще сейчас не охота это выслушивать. И что это за пациент такой, что готов при первой же возможности сбежать, стоит мне только выйти? — усмехнувшись, добавил он, слегка фыркнув. — Хан Джисон, — коротко и серьёзно ответила Суа, пристально глядя на Минхо. Улыбка мгновенно сползла с лица мужчины. Имя прозвучало, как удар грома, повиснув в воздухе. Минхо медленно откинулся на спинку кресла, его взгляд стал сосредоточенным, а губы поджались в напряжённой линии. — Что ты сказала? — голос стал тише, но в нём слышалось напряжение. — Ты меня услышал, — холодно ответила Шин. — Хан Джисон. Он пытался уйти. — Когда это случилось? Почему мне никто об этом не сказал? — резко спросил Минхо, его голос был пропитан недовольством и беспокойством. — Успокойся, — буркнула Суа, устало облокотившись на стену. — Вторые такие нервы за день я не выдержу. Она посмотрела на Минхо, и её обычно резкий взгляд смягчился, но лишь на мгновение. — Ли, он потерян, — продолжила она уже тише, будто опасаясь произнести это вслух. — Его не интересует жизнь, он не видит завтрашнего дня. Его руки давно опустились, и в его глазах больше нет огня. Минхо замер, напряжённо слушая её слова. — Я поговорила с ним. Когда речь заходит о жизни... его взгляд становится пустым. Настолько пустым, что кажется, будто ты разговариваешь вовсе не с человеком, — Суа отвела взгляд, ненадолго замолчав. — Я знаю, — тихо сказал Минхо, опуская голову. Его голос дрогнул, но он быстро взял себя в руки. — С ним… с ним не просто. Он не верит, что у него есть шанс выжить. Он сделал глубокий вдох, будто пытаясь подавить бурю эмоций, которая начинала закипать внутри. — Я не знаю, какая тварь вбила ему в голову эту мысль, — продолжил он, сжимая кулаки так, что побелели костяшки. — Но я обещал. Обещал себе, что не позволю ему умереть. Суа наблюдала за ним, не говоря ни слова. Её строгий взгляд смягчился, когда она увидела, как сильно это задело Минхо. Он не просто врач для Джисона. Для Минхо это было личное. — Тогда докажи ему это, Ли, — наконец сказала она, её голос прозвучал твёрдо, но с оттенком поддержки. — Покажи, что у него есть шанс. И что ты не сдашься. Минхо молча поднялся, схватив с края стола белый халат, и направился к двери. — Ты куда? — бросила Суа, приподняв бровь, хотя уже знала ответ. — К нему, — коротко бросил Минхо, даже не обернувшись. Его шаги звучали чётко и решительно, эхом раздаваясь по коридору. Суа лишь тяжело вздохнула, качая головой. Когда Минхо вошёл в палату Джисона, тот сидел на кровати, глядя в одну точку. Его лицо выглядело измождённым, а глаза были такими пустыми, что это кольнуло Минхо где-то в груди. — Ты собирался сбежать, да? — произнёс Минхо ровным голосом, закрывая за собой дверь. Джисон даже не поднял голову, только слабо пожал плечами. — Это неважно, — тихо пробормотал он. — Напротив, это очень важно, — резко ответил Минхо, сделав шаг вперёд. — Ты думаешь, что можешь просто так сдаться? Убежать от всего? Джисон наконец поднял взгляд. В его глазах мелькнула тень раздражения. — От чего бежать? От жизни, которой у меня нет? — Нет, — твёрдо ответил Минхо, — От жизни, которую ты ещё можешь построить. Потому что я не позволю тебе просто так её выбросить. — Джисон, — тихо сказал Минхо, его голос был мягким, но в нём звучала твёрдость. — Ты устал, я знаю. Джисон отвернулся, опуская взгляд на свои руки, которые нервно теребили край больничного одеяла. — Но, пожалуйста, побудь ещё немного сильным, — продолжил Минхо, делая шаг ближе. — Не для меня. Для себя. Тишина повисла в воздухе. Джисон хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он только крепче сжал одеяло, борясь с нахлынувшими эмоциями. Минхо сел на стул рядом с кроватью, не отводя от него взгляда. — Ты можешь ненавидеть меня за то, что я заставляю тебя бороться. Но я сделаю всё, чтобы ты выбрал жизнь. Даже если ты сейчас в это не веришь. Минхо молча поднялся, схватив с края стола белый халат, и направился к двери. — Ты куда? — бросила Суа, приподняв бровь, хотя уже знала ответ. — К нему, — коротко бросил Минхо, даже не обернувшись. Его шаги звучали чётко и решительно, эхом раздаваясь по коридору. Суа лишь тяжело вздохнула, качая головой. Когда Минхо вошёл в палату Джисона, тот сидел на кровати, глядя в одну точку. Его лицо выглядело измождённым, а глаза были такими пустыми, что это кольнуло Минхо где-то в груди. — Ты собирался сбежать, да? — произнёс Минхо ровным голосом, закрывая за собой дверь. Джисон даже не поднял голову, только слабо пожал плечами. — Это неважно, — тихо пробормотал он. — Напротив, это очень важно, — резко ответил Минхо, сделав шаг вперёд. — Ты думаешь, что можешь просто так сдаться? Убежать от всего? Джисон наконец поднял взгляд. В его глазах мелькнула тень раздражения. — От чего бежать? От жизни, которой у меня нет? — Нет, — твёрдо ответил Минхо, — От жизни, которую ты ещё можешь построить. Потому что я не позволю тебе просто так её выбросить. — Джисон, — тихо сказал Минхо, его голос был мягким, но в нём звучала твёрдость. — Ты устал, я знаю. Джисон отвернулся, опуская взгляд на свои руки, которые нервно теребили край больничного одеяла. — Но, пожалуйста, побудь ещё немного сильным, — продолжил Минхо, делая шаг ближе. — Не для меня. Для себя. Тишина повисла в воздухе. Джисон хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он только крепче сжал одеяло, борясь с нахлынувшими эмоциями. Минхо сел на стул рядом с кроватью, не отводя от него взгляда. — Ты можешь ненавидеть меня за то, что я заставляю тебя бороться. Но я сделаю всё, чтобы ты выбрал жизнь. Даже если ты сейчас в это не веришь. Минхо коротко вздохнул, устало провёл рукой по волосам и вышел за дверь, не сказав больше ни слова. Джисон смотрел ему вслед, а затем опустил взгляд на свои руки. В голове пульсировала мысль, что теперь он остался один. Но не прошло и минуты, как дверь снова открылась. — Ты не думал, что так легко от меня избавишься, правда? — сказал Ли, входя обратно в палату. В руках он держал небольшой поднос, на котором стоял стакан бананового молока и небольшая тарелка с печеньем. — Я подумал, что ты не откажешься от чего-то знакомого, — добавил Минхо, ставя поднос на тумбочку рядом с кроватью. Джисон удивлённо поднял взгляд, будто пытаясь понять, зачем Минхо это сделал. — Знаешь, борьба начинается с маленьких шагов, — спокойно сказал Минхо, присаживаясь обратно. — Так что вот тебе первый шаг. Ешь, пей, а потом решим, что делать дальше. Джисон молчал, но его рука медленно потянулась к стакану. Минхо улыбнулся краем губ, наблюдая за ним. Минхо ушёл, оставив Джисона в тишине его палаты. День сменился ночью, ночь превратилась в сутки, а затем в неделю. Джисон словно растворился в этих четырёх стенах, медленно чах, как забытое растение. Он не выходил из палаты, не разговаривал, почти не ел. Атмосфера давила на него, как невидимый груз, заставляя ощущать душевную тяжесть, от которой невозможно было спрятаться. Внезапно дверь тихо скрипнула, и в палату ворвался шум шагов. Джисон даже не пошевелился, продолжая безучастно смотреть в одну точку. Ли Минхо вошёл с расслабленной, уверенной походкой, но что-то в его руках привлекло внимание. От него пахло чем-то, что напомнило весну травой, влажной землёй и солнечным светом. — Доброе утро, — спокойно сказал Минхо, кивая Джисону, словно перед ним сидел не отчаявшийся человек, а старый знакомый. Джисон молча уставился на мужчину. — Что это? — Это? Это ваза. — Минхо усмехнулся, будто всё происходящее было совершенно обыденным. — Зачем она мне? — Для цветов. — У меня нет цветов. — У тебя — нет. А у меня есть, — Ли медленно вытащил из-за спины охапку нежно-розовых веточек. — Красиво, правда? — тихо спросил он, словно зачарованный, глядя на тонкие лепестки. — Не знаю, — отстранённо выдохнул Джисон, едва заметно нахмурившись, но взгляд его был прикован к Минхо, к его лёгкой улыбке и странной, почти детской искренности. — Вот так, — пробормотал Ли, будто совсем не замечая реакции Хана. Он быстро наполнил вазу водой и аккуратно поставил цветы, словно это был ритуал. — Теперь они будут придавать тебе больше сил, и ты быстрее выздоровеешь, — весело добавил он, словно его слова были очевидной истиной. Джисон, однако, не разделял энтузиазма врача. С теми же пустыми глазами он смотрел на Ли, наблюдая за его действиями, но сам оставался неподвижным. — Они завянут, — наконец произнёс Джисон тихо, его голос прозвучал словно эхо откуда-то издалека. — Всё, что находится рядом со мной, рано или поздно умирает. Это неизбежно. Я приношу только смерть, и так было всегда. Минхо замер, услышав эти слова, но его взгляд оставался мягким, а улыбка никуда не исчезла. — Ничего такого не будет, — твёрдо сказал он, подходя ближе. — Ты не приносишь смерть. Никто не умрёт рядом с тобой. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Я тебе обещаю. Ли подошёл к койке, на которой сидел Джисон, и протянул ему руку с вытянутым мизинцем. Джисон недоверчиво уставился на этот жест, словно не понимая его смысла. — Что вы делаете? — осторожно спросил он, не сводя взгляда с мизинца врача. Минхо стоял неподвижно, терпеливо ожидая, пока Джисон наконец не поднял свою руку и медленно сцепил свой мизинец с его. В этот момент Джисон поднял глаза и встретился с нежной улыбкой Ли. В его взгляде мелькнуло что-то, похожее на растерянность, и он резко отдёрнул руку. Минхо слегка удивлённо посмотрел на него, но продолжал держаться уверенно. — Не разбрасывайтесь обещаниями направо и налево, — чётко отрезал Хан, голос его был твёрдым. — Вы можете дать человеку ложную надежду. Минхо хмыкнул, едва заметно усмехнувшись на резкость парня. Он спрятал протянутую руку в карман белого халата и произнёс спокойно, но с твёрдостью. — Я не даю пустых обещаний, Джисон. — Отдыхай, тебе это нужно, — сказал Минхо, развернувшись на пятках и твёрдым шагом направляясь к выходу. — Доктор Ли. — Да!? — Минхо резко остановился, повернувшись к Джисону. — Когда вы меня выпишете? — спросил Хан, его голос был тихим, почти невесомым, как если бы эти слова для него были тяжёлым бременем. — Когда выздоровеешь, — спокойно ответил Ли, не колеблясь. — Значит, некогда, — с поражением в голосе выдохнул парень, как если бы всё, что сказал Минхо, было каким-то невообразимым для него. Минхо не ответил сразу, но, заметив, как Джисон опустил голову, понял, что не может оставить его в таком состоянии. — Джисон. — Да? — Я вылечу тебя. Потерпи немного, и ты совсем скоро отсюда выйдешь. Джисон хмуро взглянул на него. — Опять вы за своё, — раздражённо буркнул он, стараясь сдержать злость, но голос дрожал. — Меня нельзя вылечить. Эта болезнь смертельна. Вы, как врач, знаете это лучше меня. Я могу прожить несколько месяцев, но рано или поздно всему придёт конец. Я умру. Вы не грёбаный волшебник, чтобы давать такие обещания, — в горле встал ком, сжимая всё внутри. Он резко отвернулся к окну, пытаясь скрыть лицо, чтобы не видеть этих жалостных взглядов. Минхо почувствовал, как что-то внутри сжалось, но продолжал стоять на своём. — Джисон, — тихо позвал его Ли, но парень не отреагировал. Минхо нахмурился и быстро подошёл к койке, не обращая внимания на расстояние между ними. Он опустился на корточки, чтобы быть на одном уровне с Джисоном. — Джисон, посмотри на меня, — мягко, но настойчиво попросил мужчина. Хан только мотнул головой, не в силах смотреть на Ли, но тот, не теряя времени, нежно подцепил его подбородок пальцами, заставив взглянуть в его глаза. По мягким щекам текли горькие слёзы, а красные глаза беспомощно смотрели в самое сердце, которое сейчас сжималось в узкой щели. Минхо не отвёл взгляд, его глаза полны сочувствия и решимости. — Я тебя вылечу, слышишь? Ты не умрёшь, я не позволю этому случиться. В руки смерти я тебя не отдам. Доверяешь мне? — его голос был полон нежности и заботы, и эти слова, будто мягкий поток, затопили душу Джисона, вызывая ещё большее желание обрушиться в слезах. Глаза шипели от новой порции влаги, и Джисон крепко зажмурился, не в силах сдержать эмоции. Осторожно он кивнул на вопрос Ли. Минхо коротко улыбнулся, а затем тихо спросил, — Можно тебя обнять? Джисон резко кивнул, глаза распахнулись от неожиданного, но нужного жеста. Ли, не теряя времени, притянул его в свои объятия, зарывшись одной рукой в мягкие волосы Джисона, а другую положив между лопаток. Парень, не сдержавшись, зарыдал, уткнувшись в его ключицу, не в силах справиться с тяжестью чувств. Минхо лишь мягко поглаживал его по голове, уткнувшись подбородком в светлую макушку парня, и тихо шептал: — Всё хорошо, малыш. Всё будет хорошо, обещаю. — Его голос был тихим и уверенным, как клятва, и Джисон, несмотря на свою боль, почувствовал в этих словах что-то тёплое, что согревает даже в самые тёмные моменты. "Малыш" — пролетело в мыслях Джисона, как что-то неожиданное, как новое чувство, не умещающееся в его мире боли и сомнений. Это слово, сказанное с таким теплом и заботой, словно разрушило все его защитные барьеры, оставив его уязвимым и открытым. Парень словно уменьшился в размерах, казался в руках Ли настолько хрупким, будто если бы Минхо сильнее обнял, он мог бы разбиться. В этом мгновении Джисон стал маленьким, уязвимым, почти как ребёнок, который потерялся в этом мире. Минхо чувствовал, как его сердце сжимается, и ему хотелось держать его так, чтобы ни одна боль не смогла больше проникнуть в этого человека.

***

— Доктор Ли, к вам на осмотр, — оповестила дежурная медсестра, заглянув в кабинет после короткого стука. — Хорошо, зовите, — коротко отозвался Минхо, не отрывая взгляда от экрана монитора. Дверь приоткрылась, и на пороге появилась женщина с девочкой лет пяти, осторожно держащейся за руку матери. — Здравствуйте, проходите, присаживайтесь, — вежливо произнёс врач, надев привычную маску бодрого и уверенного профессионала. Едва успев мельком взглянуть на ребёнка, Ли переключился на медицинскую карту. Руки уверенно пролистали страницы, но взгляд то и дело возвращался к девочке. Маленькое, осунувшееся личико, неподвижный взгляд — всё это сразу выдало серьёзность ситуации. Этот месяц стал настоящим испытанием для доктора Ли. Больница едва справлялась с потоком пациентов: количество поступающих резко возросло, а количество экстренных операций побило все рекорды. Он практически не покидал стен клиники, забывая о сне, еде и даже кратких передышках. Тёмные круги под глазами, похожие на синяки, уже стали его постоянным спутником. Рабочий ритм был безжалостен, но больше всего Минхо беспокоил Джисон. Он давно не заходил в его палату, поручив заботу о нём Хёнджину. Однако тревога продолжала грызть его изнутри. Что если он упустил что-то важное? — Доктор Ли, — голос матери вырвал его из раздумий, — у нас уже несколько дней высокая температура, лекарства не помогают... — Понял, — быстро ответил он и подошёл к ребёнку. Его взгляд, обычно уверенный, на мгновение задержался на девочке, как будто пытаясь уловить невидимые симптомы. Пока Минхо осматривал девочку, его мысли снова вернулись к Джисону. «Хёнджин бы сказал, если что-то было не так. Наверное». Но этого «наверное» уже было достаточно, чтобы напряжение стало невыносимым. Осмотр закончился быстро, диагноз пока был неясен, но Минхо велел немедленно сдать анализы. — Всё будет хорошо, — сказал он, провожая мать с ребёнком, стараясь придать голосу хоть каплю уверенности. Как только дверь закрылась, Минхо сел на стул и закрыл лицо руками. Время будто остановилось. Тишина кабинета давила на него, как тяжёлое одеяло. «Джисон...» — имя снова всплыло в его мыслях, и он наконец решил, что после следующего пациента он сделает перерыв и навестит парня. Однако в эту же секунду дверь снова открылась. — Доктор Ли, поступил новый пациент в критическом состоянии! — взволнованно объявила медсестра. Минхо стиснул зубы, собирая последние силы. Перерыв придётся отложить. Встав из кресла, он направился к операционной, надеясь, что ещё найдёт время для своих обещаний. Хван! — чуть громче, чем следовало, позвал Минхо, входя в палату. Мужчина, сидящий на стуле у окна, поднял голову и молча кивнул в знак приветствия. Он выглядел измотанным, будто не спал уже несколько ночей. — Как Джисон? — с беспокойством спросил Минхо, переходя ближе. — Лихорадка держится второй день, — тихо ответил Хёнджин, сцепив пальцы в замок. — Он почти ничего не ест и из-за озноба не может нормально спать. Я принёс ему грелку, набросал ещё одеял и начал давать снотворное, чтобы хоть немного дать организму отдых. Но это не выход. Его лейкемия прогрессирует, Минхо. Мы должны найти донора костного мозга. Срочно. Минхо замер на мгновение, стиснув зубы, а затем коротко кивнул. Его голос был твёрдым, но напряжённым: — Я знаю. Работаем над этим. Минхо молча кивнул, стараясь держать себя в руках. В комнате было душно, воздух казался тяжёлым. Джисон, укрытый несколькими одеялами, тихо посапывал в подушку, наконец найдя краткий покой. — Мы сделаем всё возможное, — твёрдо сказал Минхо, глядя на Хёнджина, и отвернулся, чтобы скрыть своё волнение. — Спасибо тебе, — тихо начал Минхо, стараясь не потревожить сон Джисона. — Спасибо, что заботился о нём вместо меня. Хёнджин лишь покачал головой, опустив взгляд. — Ты бы сделал то же самое, — ответил он едва слышно. — Просто сейчас его жизнь — наша общая ответственность. — Нет, Хёнджин, — Минхо покачал головой, его голос стал твёрже, хотя в нём всё же проскользнула дрожь. — Это моя ответственность. Она должна быть только моей. Я обещал ему. И я собираюсь сдержать своё обещание. Я хочу спасти его... хотя бы его. Хёнджин внимательно посмотрел на Минхо, его взгляд был полон беспокойства. — Ли, прошу тебя, — мягко сказал он. — Не бери всё на себя. Я знаю, ты сделаешь это, ты спасёшь его. Но, пожалуйста, не забывай о себе. Есть люди, которые волнуются за тебя тоже. Мы справимся вместе. На секунду Минхо замер, сжимая кулаки, словно борясь с самим собой, а затем коротко кивнул, — Я знаю, и безмерно благодарен вам за это, — тихо произнёс Минхо, бросив взгляд на Хёнджина. — Для этого и существуют друзья, — мягко улыбнулся тот, пытаясь разрядить обстановку. — Не обольщайся, — ухмыльнулся Ли, но уголки его губ всё же дрогнули, выдавая скрытую благодарность. — Ну конечно, — закатил глаза Хёнджин, покачав головой, но улыбка не сходила с его лица. Мужчина поднялся с места и тихо сказал, глядя на спящего Джисона: — Ты теперь здесь? — спросил Хёнджин, повернувшись к Минхо. — Да, — твёрдо ответил Ли, его голос звучал спокойно, но уверенно. — Теперь да. Я буду с ним. — Хорошо. Тогда я пойду, — мягко улыбнулся Хёнджин. Он бросил последний взгляд на Джисона, укрытого одеялами, и, стараясь не шуметь, тихо покинул тёплое помещение. Джисон медленно начал приходить в себя, чувствуя, как тяжело тянет его тело. Лихорадка всё ещё не отпускала, и сознание было затуманено. Он едва приоткрыл глаза, ощущая слабость в руках и ногах, но, заметив тишину и запах лекарств в воздухе, почувствовал, что что-то не так. Плавно повернув голову, он увидел Минхо, сидящего рядом. Минхо выглядел немного усталым, но его взгляд был сосредоточенным и полным заботы. Джисон замер, не сразу осознавая, что рядом с ним находится тот, кого он так давно не видел. Сердце чуть сильнее забилось, а глаза, наполненные недоумением и усталостью, на мгновение остановились на Минхо. — Доктор Ли....— его голос был хриплым и слабым, но в нём сквозила теплотой удивления и облегчения. Минхо мягко наклонился вперёд, стараясь не потревожить его слишком резко. Его голос был спокойным, но с нотками беспокойства: — Ты проснулся... Как ты себя чувствуешь? Джисон замолчал на мгновение, пытаясь собраться с силами. Он пытался вспомнить, сколько времени прошло, но не мог. Все эти дни слились в одну туманную массу. — Очень тепло... — тихо прошептал Джисон, едва разлепляя глаза. Голова пульсировала от боли, заставляя его щуриться от каждого движения. Минхо нахмурился, молча поднял руку и тыльной стороной ладони прикоснулся к горячему лбу Джисона. Тот вздрогнул от приятного холода, который скользнул по коже, оставляя мурашки на предплечьях. Его глаза сами собой прикрылись, когда лёгкая волна расслабленности ненадолго затопила сознание. Но едва Минхо убрал руку, всё исчезло, оставив лишь ноющее напряжение. Брови Минхо нахмурились ещё сильнее. — У тебя температура, — напряжённо выдохнул он. — Ты что-нибудь ел сегодня? Джисон нахмурился, пытаясь вспомнить, но перед глазами стоял только туман. — Кажется... ел, — неуверенно протянул он, взгляд его затуманился ещё больше. Минхо приподнял одну бровь, очевидно недовольный ответом: — Кажется? — в голосе сквозила строгая нотка, но в глазах читалось беспокойство. — Ясно, — вздохнул Минхо, нажимая на кнопку вызова медсестры. — Тебе нужно поесть, чтобы выпить лекарство, а уже потом получить капельницу. Немного затянувшуюся тишину неожиданно нарушило скрипнувшее открытие двери. В палату быстрыми шагами вошла медсестра Ехён. Она слегка удивилась, увидев Минхо, но быстро вернула профессиональное выражение лица. — Здравствуйте, доктор Ли, — приветливо поклонилась девушка. Минхо коротко кивнул в ответ. — Ехён, когда Джисон в последний раз ел? — его взгляд снова упал на Хана, который поспешил отвести глаза. — Вчера вечером, около шести часов, он съел полмиски рисовой каши, — ответила медсестра. — А сегодня? — Сегодня он отказался от завтрака. Доктор Хван попросил дать ему снотворное. — На голодный желудок? Хван совсем с катушек съехал, — раздражённо фыркнул Минхо, сжав кулак. Но почти сразу он выдохнул, взяв себя в руки, и его голос стал спокойным, но твёрдым: — Принесите ему обед в двойной порции. Пусть поест, и подготовьте всё для лекарств. — Поняла, доктор, — ответила Ехён, быстро поклонилась и вышла из палаты, оставив их вдвоём. Минхо проводил Ехён взглядом, пока дверь за ней не закрылась, а затем повернулся к Джисону. — Ты серьёзно, на голодный желудок? — тихо спросил он, но в его голосе чувствовалась сдержанная строгость. — Я не хотел, — тихо ответил Джисон, отвернувшись. — Просто… не мог. Есть совсем не хотелось. Минхо присел на стул рядом, опершись локтями на колени и внимательно посмотрев на него. — Джисон, ты должен есть. Я понимаю, что у тебя нет аппетита, но твой организм уже и так ослаблен. Еда сейчас — это твоё лекарство, так же важно, как и всё остальное. Парень слабо кивнул, но ничего не ответил. Видно было, что ему тяжело даже говорить. Через несколько минут дверь снова открылась, и Ехён вернулась с подносом. На нём стояла большая порция рисовой каши, тарелка с супом и стакан сока. — Спасибо, Ехён, — сказал Минхо, принимая поднос. Он поставил еду на столик рядом с кроватью и повернулся к Джисону. — Давай, попробуй хотя бы немного, — мягко, но настойчиво сказал он. Джисон медленно сел, морщась от слабости и головной боли. Минхо, заметив это, осторожно помог ему, подставив под спину несколько подушек. — Не спеши, маленькими порциями, — добавил он, подавая ложку с кашей. Джисон нехотя взял ложку и сделал первый глоток. Еда казалась безвкусной, но он знал, что Минхо не отстанет, пока он хотя бы не попробует поесть. Спустя пару ложек Джисон глубоко вздохнул, проглотив то, что было во рту, и отложил ложку в сторону. Он съел достаточно, чтобы тарелка выглядела немного пустой, но до половины оставалось ещё далеко. — Я больше не могу, — с трудом произнёс он, чувствуя, как в горле поднимается тошнота. — Джисон, давай, ты должен поесть, — настойчиво сказал Минхо, слегка нахмурившись. — Этого недостаточно. Съешь хотя бы половину. — Ну не лезет больше, — жалобно протянул Джисон, глядя на Минхо с видом щенка, который надеется, что его пожалеют. Минхо посмотрел на него, на секунду задумался, а затем, прищурившись, предложил, — Тогда давай так: если ты съешь больше половины, я принесу тебе банановое молоко с клубникой. Как тебе такое предложение? — Его взгляд был полный лукавой уверенности. Джисон фыркнул, но в глазах мелькнул интерес. — Вы не можете манипулировать мной с помощью бананового молока, это нечестно! Вы знаете, что я не могу отказаться! — обиженно надулся он, скрестив руки на груди. Минхо ухмыльнулся, откинувшись на спинку стула. — Как видишь, могу и довольно успешно. Ну что, договорились? Джисон закатил глаза, но всё же потянулся к ложке. — Только из-за молока, — пробормотал он, прежде чем взять ещё одну ложку каши. — Конечно, только из-за молока, — усмехнулся Минхо, наблюдая, как Джисон нехотя продолжает есть. Джисон с усилием сделал ещё пару ложек, чувствуя, как тяжело его тело сопротивляется. Он думал о банановом молоке, что придавало ему немного сил, но каждый глоток казался всё более сложным. Минхо, заметив его усилия, не спешил торопить. Он сидел рядом, внимательно наблюдая, но не вмешивался. — Вот и молодец, — наконец сказал Минхо, когда Джисон отложил ложку, а в тарелке оставалась ещё небольшая часть каши. — Почти на полпути, ты справишься. Джисон взглянул на Минхо, поджав губы. Он не любил чувствовать себя таким слабым, но молоко с клубникой действительно манило. — Ладно, — тихо пробормотал он, — но не думайте, что я это делаю ради вас. Минхо усмехнулся. — Конечно, ты это делаешь исключительно ради молока, — сказал он, поднимаясь с места. — Только не забудь, тебе ещё лекарство нужно выпить. Джисон, несмотря на усталость, слабо улыбнулся. Он ещё раз глянул на Минхо, который подошёл к двери. — Вы не уйдёте, пока я не закончу, да? — неуверенно спросил он. Минхо остановился, немного удивлённый, а потом улыбнулся, — Конечно, не уйду. Я должен убедиться, что ты по-честному выполнил свою часть сделки, — с улыбкой ответил Минхо, внимательно следя за Джисоном. Джисон скосил глаза на тарелку, но, несмотря на усталость и тяжесть в теле, решился продолжить. Он знал, что если он остановится сейчас, Минхо не позволит ему получить обещанное молоко, а банановое молоко с клубникой стало для него тем спасением, которое он мог себе позволить в этом болезненном состоянии. — Ладно, ладно, — прошептал он, снова беря ложку и продолжая есть, стараясь не думать о том, как это трудно. — Вы ведь вообще не отвлекаетесь, когда на кого-то надеетесь. Минхо просто улыбнулся, его глаза были полны мягкости и заботы. — Я тут не просто так, — сказал он. — Я могу подождать. Я и ради молока подожду. Джисон взглянул на него и, слегка усмехнувшись, принял решение: — Хорошо, но вы не должны подслушивать, когда я буду есть свой молочный десерт. Это будет личное время. Минхо смеясь покачал головой, но не стал возражать. — Договорились, — сказал он. — Я не буду мешать. Джисон продолжал есть, несмотря на усталость, но каждый кусок казался всё более тяжёлым. Минхо сидел рядом, внимательно наблюдая, но не торопил его, зная, как важно, чтобы Джисон сам принял решение продолжать. Через некоторое время Джисон, наконец, отложил ложку, тяжело вздохнув,— Всё, я больше не могу. Минхо взглянул на него с лёгким беспокойством, — Ты уверен? Нужно съесть хотя бы половину, иначе не получится получить капельницу. Джисон взглянул на тарелку, потом на Минхо и тихо ответил, — Я съел достаточно. Вы обещали молоко. Минхо усмехнулся, заметив, как Джисон пытается закончить, но не хочет прямо отказываться. Он встал, забрал тарелку и с лёгким упрёком сказал, — Ладно, ты уговорил. Но в следующий раз ты всё-таки должен побольше поесть. Когда Минхо вернулся с упоковкой, маленькой бутылочкой бананового молока с клубникой, Джисон чуть улыбнулся, несмотря на усталость, и с благодарностью принял его. — Спасибо, Доктор Ли, — тихо сказал он, отпивая первый глоток. Минхо сел рядом, но не слишком близко, чтобы не нарушать пространство больничной палаты. — Пожалуйста, — ответил он, его взгляд был мягким, полным заботы. — Главное, чтобы ты скорее поправился. Джисон кивнул, и на его лице, хотя и усталом, появилась слабая, но искренняя улыбка.

***

С наступлением осени солнечные лучи становились мягче, пробиваясь сквозь тяжелые занавески больничной палаты и окрашивая комнату в теплые золотисто-оранжевые оттенки. Минхо уже был здесь, устроившись в кресле у окна с книжкой в руках, но взгляд его то и дело возвращался к Джисону, который все еще спал, мирно свернувшись на больничной койке. Осень наступила незаметно, тихо и мирно, словно не хотела никого беспокоить. Мужчина даже не сразу обратил внимание на то, как мягкий золотистый свет утра стал немного прохладнее, а воздух наполнился едва уловимым ароматом увядающей листвы. Глаза медленно скользили по напечатанным буквам, улавливая каждое слово. История втягивала, даже несмотря на то, что Минхо выбрал для себя совсем нетипичный жанр. Романтика никогда не была ему интересна — чужая любовь казалась ему далекой и ненужной, а романтизация отношений слишком преувеличенной. Но сейчас, в тишине больничной палаты, среди этих страниц он находил что-то странно успокаивающее, как будто история помогала отвлечься от собственных мыслей. Хоть главная героиня его ужасно раздражала, он не мог не следить за развитием сюжета. Её упрямство и попытки отрицать свои чувства к парню, в которого она явно была влюблена, вызывали у Минхо одновременно раздражение и лёгкое любопытство. "Почему она просто не признается себе?" – думал он, переворачивая страницу, хотя понимал, что именно это противоречие и двигало историю вперёд. Лёгкая складка на лбу всё же выступила после очередной прочитанной строки. — Интересно? — неожиданно прозвучал вопрос. Минхо удивлённо поднял взгляд и встретился с глазами Джисона, который, оказывается, уже проснулся. Парень выглядел сейчас удивительно мягким, почти домашним. Его светлые волосы спутались, превращаясь в художественный беспорядок на голове, на щеке виднелся слабый отпечаток от подушки, а больничная рубашка слегка съехала с плеча, открывая вид на сильно выраженные ключицы. На фоне утреннего света он казался таким хрупким и настоящим, что Минхо невольно задержал на нём взгляд дольше, чем хотел. Джисон слегка потянулся, его больничная рубашка съехала ещё больше, обнажая линию ключиц, но он, казалось, совсем не замечал этого. — Что читаете? — спросил он, голос всё ещё сонный, но тёплый, с ноткой лёгкого интереса, отчего Минхо вдруг ощутил странное щекотание где-то в груди. — Что-то, чего, скорее всего, не стоило начинать, — ответил Минхо, прикрывая книгу и стараясь вернуть себе привычную невозмутимость. — Романтика. Джисон удивлённо приподнял бровь, а затем уголки его губ тронула лёгкая усмешка. — О, неужели вам не нравится этот жанр? Минхо фыркнул, как будто пытаясь отмахнуться от вопроса, но лёгкое смущение всё же проступило в его тоне. — Не особо. Никогда не понимал этого переоценивания чувств. Всё эти драматические переживания — слишком сложно и запутанно. Я до сих пор не могу осознать, как люди на это тратят столько времени и энергии, — сказал он, звуча чуть более серьёзно, чем хотел. — Если вы не понимаете, это нормально, — мягко ответил Джисон, его взгляд опустился на книгу в руках врача. — Чувства нельзя объяснить наукой или чем-либо ещё. Они всегда иррациональны. Я и сам иногда не понимаю их, но пытаюсь разобраться, шаг за шагом. Минхо некоторое время молчал, обдумывая его слова, а затем пробормотал, — Меня раздражает главная героиня. Она влюблена в парня, но упорно это отрицает. Постоянно мечется туда-сюда, как будто не понимает очевидного. Джисон чуть прищурился, его взгляд стал задумчивым. — Невозможно ставить разум и чувства в одной клетке, — произнёс он наконец. — Иногда сердце знает то, чего разум боится принять. Эти слова неожиданно задели Минхо. Он почувствовал, как что-то шевельнулось в его груди, оставляя после себя лёгкую тяжесть. — Значит, ты думаешь, что это нормально? — спросил он, пытаясь скрыть искру интереса за спокойным тоном. Джисон кивнул, его глаза встретились с глазами Минхо. — Это не всегда просто. Но иногда стоит прислушаться к тому, что говорит сердце. Даже если разум сопротивляется. Минхо отвёл взгляд, вернувшись к книге. Но слова Джисона эхом отзывались в его мыслях, заставляя его задуматься: а что он сам скрывает от себя? Джисон слегка улыбнулся, заметив, как Минхо вновь погрузился в свои мысли. Его вопрос был полон лёгкой насмешки, но в глазах скользнуло что-то более глубокое. — Вижу, ты многое знаешь об этом, — сказал Минхо, снова поднимая глаза на Джисона, пытаясь сохранить своё привычное спокойствие. — Личный опыт или ты любитель книжной романтики? Джисон не сразу ответил. Он задумался, как бы отмеряя каждое слово, прежде чем произнести его. — Возможно, и то, и другое, — ответил он, слегка наклонив голову, будто размышляя над собственным ответом. — Но, наверное, больше из наблюдений. Я не тот, кто верит в сказки, но я видел, как чувства могут менять людей. И не всегда в лучшую сторону. Иногда они, наоборот, становятся тем, что нас разрушает. Минхо вновь вернул взгляд на книгу, но слова Джисона словно повисли в воздухе, заставив его задуматься. — То есть ты не веришь в романтику, но можешь понять её? — тихо спросил Минхо, пытаясь уловить суть того, что хотел сказать Джисон. Джисон пожал плечами, его лицо стало более серьёзным. — Романтика — это не всегда красивые жесты и яркие чувства, — сказал он. — Это также боль, сомнения, страх потерять того, кого ты любишь. Иногда лучше не знать, что с тобой происходит, чем осознавать, что ты уже не в силах вернуться. Минхо почувствовал, как внутри что-то сжалось. Его взгляд вновь скользнул по Джисону, и он понял, что в этих словах было больше, чем просто теоретическое размышление. В них скрывалась история, которая могла быть личной. — Ты... пережил это? — спросил Минхо, почти не осознавая, что задаёт такой вопрос. Джисон взглядом скользнул по его лицу, но не ответил сразу. Вместо этого он просто мягко улыбнулся и сказал, — Иногда лучше не знать ответ на такие вопросы, — тихо добавил он. — Пусть чувства остаются там, где они есть. — Мхм, — тихо хмыкнул врач. Коротко вздохнув, он сменил тему, стараясь не позволить грусти проникнуть в разговор, — Ладно, забудем об этом, — продолжил Минхо, его голос стал мягким и нейтральным. — Как ты себя чувствуешь? — смягчился Минхо, наконец отрывая взгляд от книги и обращая его на Джисона. Вопрос звучал искренне, без равнодушия, которое так часто было в его голосе. Джисон немного нахмурился, но, несмотря на это, в его глазах всё же промелькнула лёгкая улыбка. — Лучше, чем вчера, — ответил он, немного приподнимая голову, словно пытаясь оценить, насколько действительно хорошо чувствует себя. — Боль не такая сильная. Но все равно, я скучаю по нормальной жизни. Минхо кивнул, его взгляд становился всё более мягким. Он видел, что Джисон скрывает свои слабости, не желая показывать их кому-то. Минхо привык к этому, но в этом случае ему хотелось, чтобы тот всё-таки открылся. — Ты скоро поправишься, — сказал он, стараясь звучать уверенно, но где-то в его голосе проскользнула нотка заботы. — Ты ведь сильный. Джисон чуть пожал плечами, но глаза его стали немного теплее. — Возможно, — ответил он с едва заметной улыбкой. — Но всё равно, помощь не помешает. Минхо удивлённо приподнял бровь, не ожидая такого ответа. — Тебе нужно больше отдыхать, — сказал он с укором, — и, возможно, меньше философствовать. Джисон засмеялся, но в этом смехе была такая лёгкая грусть, что Минхо почувствовал, как его сердце сжалось. — Я же не могу выключить мозг, — ответил Джисон, глядя на Минхо. — А ты попробуй, — Минхо с лёгкой усмешкой, чуть поднимаясь на локте. — Это очень даже помогает развеяться. – Хорошо, учту, – легко кивнул парень взглянув на мужчину. — Чудно, так а теперь давай ты сейчас позавтракаешь, а медсестра поставит тебе капельницу. А мне нужно проведать нескольких пациентов, хорошо? — Минхо встал с места, поднимая глаза на Джисона, но его голос был твёрд и заботлив. Джисон мелко кивнул и чуть приподнялся на локтях, как будто собираясь вставать. — Но, если я узнаю, что ты снова отказался от завтрака, я сам лично прослежу, чтобы ты поел, понятно?! — с явным вызовом добавил Минхо, его взгляд стал серьёзным, а в голосе проскользнула настойчивость. Джисон закатил глаза, зная, что Минхо не шутит, и ответил, преувеличенно зевнув. — Дааа, Доктор Ли, обещаю всё съесть, — сказал он, словно поддавшись на уговаривания, но в его тоне была явная насмешка. Минхо не смог сдержать улыбку. — Я всё проверю, — с улыбкой подметил он и, кивнув, направился к двери. — Доктор Ли! — неожиданно воскликнул Джисон, когда Минхо уже подходил к двери. Мужчина остановился и обернулся. — Да? — поднял бровь Минхо, не ожидая такого запроса. — Дадите мне её потом почитать? Мне скучно сидеть в палате без дела, — с лёгким вызовом, но и с долей искренности в голосе, добавил Джисон. Минхо немного задумался, прежде чем ответить, его взгляд снова упал на книгу, которую он оставил на столе. — Ладно, но только если пообещаешь, что не станешь её рвать или использовать как подушку, — с улыбкой сказал он. Джисон усмехнулся, потянувшись, но его глаза были полны беззлобной шутливой искренности. — Обещаю. А то вы ведь мне ещё выговаривать будете — Какой догадливый, — Минхо хмыкнул, скрывая свою улыбку, и направился к двери. — Хорошо, но не забывай про завтрак, — напомнил он напоследок, выходя из палаты. После того, как Минхо вышел из палаты, Джисон с лёгкой улыбкой посмотрел на книгу, лежащую на столике. Ему стало любопытно, что же так зацепило доктора, заставив взять в руки жанр, который тот сам признал "не своим". — Ну, посмотрим, что здесь такого, — пробормотал Джисон, осторожно потянувшись за книгой. Когда он открыл её и начал читать, его лицо отражало смешанные эмоции — сначала лёгкое недоумение, потом удивление, а потом — сдержанный смех. Главная героиня, о которой говорил Минхо, действительно раздражала, но не столько своими поступками, сколько тем, как остро он узнавал в ней себя. Через некоторое время в палату вошла медсестра с завтраком. Она поставила поднос на стол и, заметив книгу в руках Джисона, улыбнулась. — Решили скоротать время за чтением? — Скорее пытаюсь понять, почему Доктор Ли вообще это читает, — ответил Джисон с усмешкой, но его взгляд всё ещё был прикован к страницам. — Ну, значит, вы уже не первый, кого она захватила, — ответила медсестра с лёгким смехом. Джисон невольно задумался. Он действительно хотел узнать, что же в этой книге так заинтересовало Минхо, но с каждой прочитанной страницей ему становилось всё интереснее, что именно доктор думает о её героях. Когда Минхо позже вернулся, он заметил, что Джисон всё ещё держит книгу, поглощённый чтением. Мужчина невольно усмехнулся, увидев, как тот нахмурился над очередной страницей, словно пытаясь разгадать какой-то секрет. Минхо подошёл ближе, невольно думая о том, что сам ещё не успел дочитать книгу. Ему было сложно сказать, почему она так увлекла его. Возможно, дело в том, как автор описывал сложность человеческих эмоций, или в том, как герои боролись с собственными чувствами, отказываясь их признавать. Он не мог точно понять, нравится ли ему эта история или раздражает. Главная героиня казалась ему слишком противоречивой: её попытки убежать от собственных эмоций выглядели нелогично, но в то же время в этом было что-то до боли знакомое. Может, ему просто хотелось понять, как закончится эта путаница, и найти ответы на вопросы, которые книга невольно подняла в нём самом. — Как идёт? — спросил он, глядя на Джисона. Тот поднял голову, чуть прищурив глаза, будто возвращаясь в реальность. — Сложно понять, чем это всё закончится, — честно ответил Джисон, махнув книгой. — Но вы правы, героиня действительно упрямее, чем я думал. Минхо коротко кивнул, понимая, что их взгляды на книгу, возможно, не так уж и различны. — Хм, — губы Джисона тронула лёгкая, почти невесомая улыбка. — Я считаю, что мы сделали для себя выводы и открыли друг для друга что-то новое. Взгляд с другой стороны, — он хмыкнул, глядя на Минхо. — Да. Думаю, это хорошее заключение нашей дискуссии, — кивнул Минхо, его тон стал мягче. — И вывод: мы узнали что-то новое. Ты всю её прочитал? — Да, втянулся в сюжет, — признался Джисон, слегка пожав плечами. — Думаю, перечитать её, если вы разрешите? Минхо задумался на мгновение, затем его лицо озарила лёгкая улыбка. — У меня есть идея получше, — сказал он, склонив голову. — Как ты смотришь на то, чтобы я приносил тебе книги на прочтение? С условием, что ты будешь рассказывать мне всё, что прочитал. Мне нравится читать, но времени у меня не хватает, поэтому это будет взаимопомощь. Как тебе? Джисон на мгновение задумался, а затем широко улыбнулся, в глазах засветился искренний интерес. — Мне нравится, — сказал он уверенно. — Я согласен. — Отлично, — кивнул Минхо, в его голосе слышалось лёгкое удовлетворение. — Тогда готовься, я буду приносить тебе что-то более интересное. — Интереснее романтики? — с лёгкой насмешкой поднял бровь Джисон. Минхо усмехнулся, глядя на парня с тёплой иронией. — Ну, не обещаю, что будет совсем без романтики. Может, найдём что-то, что понравится и тебе, и мне. Кто знает, вдруг ты ещё откроешь для себя новый жанр? — С вами, Доктор Ли, я вообще начну верить в невозможное, — шутливо ответил Джисон, устраиваясь поудобнее. Минхо взглянул на часы, понимая, что пора возвращаться к делам, но не спешил уходить. — Кстати, — добавил он, прежде чем выйти. — У нас с тобой уговор: ты читаешь и делишься своими мыслями. А заодно, может, я буду советоваться с тобой, какую книгу читать дальше. Так что, считай, мы теперь партнёры по чтению. Джисон улыбнулся шире, глядя вслед уходящему врачу. — Партнёры, значит... Мне нравится этот план. Оставшись в одиночестве, Джисон снова взял книгу в руки, но теперь его мысли были больше заняты не героями, а тем, что их обсуждение стало чем-то большим, чем просто обмен мнениями. Он вдруг понял, что общение с Минхо помогает ему отвлечься от больничной рутины и даже вдохновляет. А где-то за дверью Минхо, идя по коридору, думал о том, что впервые за долгое время ему было приятно не просто выполнять свою работу, а находить в ней нечто личное и настоящее.