Суицид моей веры

В который раз ощутив холод проносившийся по его голому телу, Костя сжался еще сильнее, желая скрыться от него хоть чем-то. Но сколько бы ладонь не пыталась найти то-ли простынь, то-ли одеяло, результата было ноль и мужчине ничего не оставалось, как обнять себя своими ж руками. Сейчас имела значение лишь голова, что болела так, словно в каждый висок вбили по гвоздю, а капли крови с ран мучительно и раздражительно скатывались вниз. Тело все еще ныло от утихающей прежней боли, но эта боль была ничто, по сравнению с тем, что он испытывал на протяжении нескольких часов. Да, стало легче. Но это совсем не гарантировало ему победу. Это было очередное и не последнее напоминание о том потраченном времени, за которым он стабильно употреблял. Это было тяжелое последствие его упрямого самомнения, в которое так слепо верил. Ведь он думал, что особенный. Думал, что удача, на которой базировалась его жизнь, вновь укроет его своим омофором, не позволив испытать эту тяжесть. Думал, что люди преувеличивают, что переоценивают, что переигрывают. Что те, кто корчились от боли, крича о ней на целый мир, просто слабые идиоты, что не могли взять свою жизнь в собственные руки. Но Костя оказался таким же. В нём не хватило той стойкости и силы духа, что б терпеть это, крепко сцепив зубы. Что бы остаться в своей квартире, поглощая мрак и ужас под свою кожу в одиночку. Что бы подтвердить свою независимость от веществ. И это падение в грязь, что разрушило всё его представление о себе, наносило намного больней удары, чем физические последствия наркотиков. И только адская боль запечатлелась в его памяти, когда остальные события ночи были окутаны вязкой пеленой. Мозг уже не спал, пытаясь пробудить и тело к подъему. Но оно почему-то казалось таким тяжелым и неподъемным, что даже если и Костя б заставил себя встать - не смог бы. Хоть сколько бы за своё юношество и молодость, пока стремительно поднимался по социальной лестнице, не раз был побитым, где костяшки его пальцев были счесаны до крови, а нос сломан и раны пекли - ничего из этого не могло сравнится с ломкой, что так неожиданно и нечестно застала его врасплох. С каждой новой минутой, пока он лежал с закрытыми глазами окутывая себя полной тишиной, мужчина стал ощущать новые последствия своего недавнего приступа: начали печь длинные дорожки на теле, исцарапанные его же ногтям, возвращались все рецепторы, болели связки на ногах, будто он растягивал их насильно. Даже с закрытыми веками глаза умудрялись печ от их сухости, словно он то и делал, что плакал на протяжении многих часов. Всё вокруг так и оставалось в тумане, не утруждая его фокусироваться на стороннем мире. Ни запахи, ни звуки не имели сейчас значения, лишь только ощущения покоя и уходящей боли имели какой-то вес. - Ты тут? - но когда тихий голос, что едва граничил с шепотом, неожиданно раздался за его спиной, мужское тело сжалось с новой силой, когда разум в считанные секунды определил его хозяйку. Как калейдоскоп воспоминания и картинки прошедшей ночи стали крутиться вихрем перед глазами, полностью возвращая ему память: закончившаяся водка в его квартире, что помогала заглушить приступы боли; всё сильнее ноющее тело, которое вынудило его покинуть черту своей берлоги; одна единственная персона в его голове, что могла принять его таким сейчас. Но не просто принять, а помочь. И все эти знаки судьбы словно подсвечивали ему дорогу к квартире, в которой ему хорошо. С которой связаны самые светлые воспоминания за последние годы. И ведь знал, словно хитрый лис, что именно эта девушкасможет вынести на себе всю его боль, до последнего делая всё возможное. Но самое страшное, что он хотел, что б она приняла на себя его тягар, что б именно она разделила с ним его участь. Хотел, что б она увидела его борьбу своими глазами, увидела его старания. Но когда сейчас, её голос окончательно вернул его в события ночи, окрашивая каждое воспоминание яркими красками - стыд за свой вид и поведение не позволял ему открыть глаза и взглянуть на неё, даже если так хотелось. Когда ночью её заплаканные глаза были наполнены страхом, когда дрожащие руки удерживали его за щеки, зализывая мокрые волосы назад, когда сочные губы, что были мокрые от слез, еле двигались в такт её просьбам - мужское сердце сжималось от воспоминания этих картин, забывая разгонять кровь по венам, от чего та становилась ледяной, будто застыла в жилах. Не хотелось верить в это - в свою слабость, заполняя себя лишь чувством стыда, от чего Костя так и лежал с зажмуренными глазами, обнявши себя руками. - Тебе лучше? - но когда теплая рука ощутилась на его спине, проводя ладонью вдоль хребта, вся тревога в ту же секунду спала на «Нет». Как по приказу все жуткие чувства исчезли, оставив только след от их минувшего существования. Каждый напряженный, узловатый мускул в его теле расслабился. Гул в голове стих и все мысли застыли в успокаивающей тишине. Вот, что она сделала своим прикосновением: на время смогла удержать всех его демонов в клетке, создавая некое чувство спокойствия внутри. Смогла успокоить зверя, что покоился внутри. Смогла помочь дожить ему до утра. И этим он лишь сильнее убедился в своем решении, в своем предложении. Ощутив свою реакцию на её присутствие Костя точно знал - это его последняя надежда. В то время как Зоя будто слышала кропотливую работу его мозга, от чего могла почти с уверенностью сказать, что мужчина не спит. После долгого перерыва его тело снова напряглось, что дало ей понять о пробуждении. А легкая мужская дрожь, вызвана её прикосновением, только убедила её в этом. И ведь могла с точностью отличить его мурашки по коже вызванные холодными утренним воздухом от своего касания. Будто от того малого, но ужасного контакта с ним, Зоя смогла досконально выучить его реакции, жесты и мимику. И это пугало. Она почему-то не могла закрыть хрупкие двери своей души, пока наглые корни этого мужчины просачивались всё глубже и глубже. И чем больше она находилась рядом, вот так - настолько близко к нему, тем больше сердце противилось здравому разуму. Она только смогла успокоить свои бушевавшие мысли, которые метались от черного к белому, как его появление снова вызвало бурю в голове, от чего глаза устало прикрывались, но не позволяя ей заснуть. - Лучше. - разорвав прилипшие губы друг от друга, Костя прочистил горло, после чего смог выдавить из себя слово. Хотелось накрыть себя с головой, что б скрыться от этих объяснений, которые несомненно ждут его впереди. Но он точно уже знал, что укрыться здесь нечем. Да и понимал, что если он хочет получить то, о чем думал последние дни, ему несомненно прийдется вывалить на девушку всё, что у него есть. - Может воды? - Зоя же совершенно не понимала как себя вести дальше, что говорить. Уж не то, что бы ей когда-то приходилось ухаживать или поддерживать человека после такой тяжелой ломки. Но сидеть спокойно и ровно она тоже не могла. То-ли это появившейся в ней еще несколько лет назад материнский инстинкт, то-ли всё-таки такое дикое желание вызвал лишь Костя, но она не могла успокоить свою тревогу. Хотелось задать тысячу и один вопрос, разузнать: что делать дальше, как помочь. Но по факту, слова давались ей так же тяжело, как и мужчине, что с большим усилием воли, заставил себя перевернуться на спину и открыть глаза. - А Аня.... - В школе. - Ясно. - осознание того, что ей не пришлось все это время удерживать Костю в своей хватке, немного успокоило его волнение, но то, как до сих пор ощущались её ладони на его голой спине, не давали ему покоя. Особенно та мысль, что даже после того, как Зоя проводила дочь в школу, вернулась к нему - неистово грела душу, от чего уже не было так холодно. Но он старался прогонять эту сладкую мысль каждый раз, только что б не давать себе ложных надежд. Сейчас Костя ощущал сгущенный воздух вокруг их пары, в котором так и витало множество вопросов, на которые ему бы сейчас не хотелось отвечать. Но тогда это означало только один вариант: покинуть её квартиру. Но это нежелание было сильнее, чем краткие ответы. И это вынудило его начать первым. - Я завяжу. Я уже начал. - Кость.... - Нет, Зой, послушай. - повернувшись к ней всем телом, мужчина оперелся на локоть, принимая настойчивую позу для разговора. Хотелось сказать всё, если это и был тот момент когда «либо сейчас, либо никогда» и именно так он это ощущал. Казалось, будто это его последний шанс, будто ему дана только эта минута, что б исправить всё, что зависело от будущего. - Ты видишь, я пытаюсь? Да, согласен, может не так удачно, но я пытаюсь. Хорошо уже то, что я осознал свою проблему. - Ты её осознаешь только потому, что испытал уже боль и тебе страшно. - словно ощущая себя в заточении, Зоя автоматически отодвинулась чуть-чуть назад, увеличивая расстояние между ними. Сколько же она думала, пока он спал. Девушка так и не прикрыла глаза, даже не испытывая наличия сна. В голове словно была доска её жизни, на которой, как в детективах, красные ниточки вели к разным вариантам жизни, хоть их было и не так много. Но почему-то одна веревочка была более убедительней и ярче, чем остальные. Именно эта веревочка лежала на её постели все время, пока Зоя ходила вокруг да около, словно охраняла его. Но здравый разум еще не покидал её и убедительно отталкивал от любого оправданий этого варианта, будто Зоя уже подсознательно выбрала путь. - Да, мне страшно. Довольна? - ощутив в себе странный прилив энергии, мужчина поднял свою голову с голого дивана, поджав ноги под себя и сел напротив Зои. От такой резкости и сама девушка повторила те же действия, нервно пригладив свои распущенные волосы и поправив челку на лбу. И Костя уже выучил этот жест - когда Зоя испытывала волнение, она оголяла лоб, пыталась заправить волосы на челке за ухо,убирая их в бок, хоть и их длина не позволяла этого сделать. И хоть это ему казалось до тошноты милым, её эмоции вынудили мужчину ускориться. - Но больше всего я боюсь, что не справлюсь с этим. Один. - Это нужно лечить, ты понимаешь? Это не проходит просто так. - теперь, когда они сидели друг напротив друга, оба могли увидеть последствия минувшей ночи. Если Зоя была просто не выспанной и явно усталой, а под глазами уже виднелись легкие очертания темных мешков. То Костин вид был куда хуже: закрученные волосы в мелкие кудри от влаги и пота; бледное, до ужаса белое лицо, на котором ярким акцентом были темно-синие круги; морщины стали выделяться сильнее, придавая ему лишних десять лет; лицо, которое и так было худым, впало сильнее, выпячивал острые скулы наружу, а глаза несли в себе столько усталости, что казалось, он ночи напролет усердно физически работал без единой секунды отдыха. И чем больше Зоя смотрела на мужчину, тем настойчивей становилась её просьба. - Да. И я пытаюсь... - Нет, Кость, ты не понял. Это нужно лечить именно медицинским путем, а не в домашних условиях. - глаза даже не хотели опускаться ниже мужской головы, только б не видеть отметин на теле, которые так и кричали, привлекая к себе внимание. Но периферийное зрение предательски подводило, заставляя видеть, хоть и размыто, все следы его проколов и черных гематом на руках. - Ты мне не веришь, или сомневаешься в моих силах? - нахмурив брови и испытав укол обиды в своей груди, разумом Костя понимал, что не имеет даже права говорить претензии или обижаться на девушку за её неверие. Он не был даже уверен в том, с мог бы сам поверить такому же наркоману, если бы тот просил о помощи, уверяя его в своей выдержке. Но всё же ему хотелось услышать именно поддержку. - Я почему-то неоправданно сильно верю тебе и в тебя. Хотя знаю, что не должна. - ей не хотелось признаваться, но это было так. Глубоко в душе Зоя радовалась как маленькая девочка, что у неё появилось возможность ему помочь, когда она только об этом и думала. Но в то же время она ненавидела себя за то, что не могла оставить в покое такого человека. Что не могла позволить себе жить зная, что кто-то нуждается в её помощи. Особенно если этот кто-то был тем, кто вызывал глупую и юношескую улыбку на её лице. - Но зачем так сильно мучить себя, если есть люди, которые могут помочь? - Да, есть. - улыбнувшись, Костя только и успевал любоваться серьезными выражением девушки, когда она говорила так серьезно. Когда сложив руки перед собой, Зоя выкручивала свои длинные пальцы, пока не услышит заветный и успокаивающие хруст. И этот же звук успокаивал и его. А вид девушки перед собой зарождал сгустоктепла где-то глубоко в груди, давая надежду. - Например ты. - Послушай.... - Нет. Даже не заводи этот разговор. Я не хочу отдавать свою жизнь в руки чужих людей. Я знаю как они калечат пацанов. Я видел. - не собираясь дать ей договорить, Костя сразу дал понять, где стоит черта за которую не нужно переходить. И девичье предложение было как раз за приделами этой черты. Ни о каком стороннем лечении и речи не могло идти. Мужчина панически ненавидел больници и все процедуры, что могли его ожидать. А он знал, что ожидает. Он помнил тех парней, что принудительно легли на эту лечебную программу и больше они не принадлежали себе. И только это факт уже автоматически отвергал эту Зоину идею. - Я справлюсь сам, отвечаю. Мне просто нужно помочь. Ты мне сможешь помочь. - Это была не помощь, Кость. Я совсем ничего не могла сделать. Я даже не знала, что делать. - услышав не только его отказ от её предложения, но и его версию «лечения», Зоя неожиданно испытала злость, ведь это была её единственное решение проблемы. По крайней мере то, что она смогла придумать. То тот вариант, что предложил ей Костя напугал еще сильнее, даря ощущение великой неоправданной ответственности. - Но мне стало легче и наверное это о чем-то говорит. - но и Костя не собирался сдаваться. Для него существовал лишь один идеальный вариант, в котором именно эта девушка находится рядом во все трудные моменты, укрывая своими ангельскими крыльями. - Это говорит лишь о том, что ты просто перетерпел это. Сам. - желание со страхом смешались в адскую бурю, уничтожив все подготовленные варианты. Да. Она хотела помочь. Но таким ли методом? Сможет она отдать себя ради его спокойствия? Хочет ли она именно этого? Сможет ли вообще сказать нет? - Мне было ради кого терпеть. - как же ему хотелось избавить девушку от сомнений в её смелости и непризнания в очевидном. Хотелось набрать полные груди воздуха и на одном дыхании произнести всё то, что копилось в его сердце эти месяца. Но невидимое стекло, что разделяло их, всё еще существовало, хоть и пару трещин уже появились на нём. Но либо этот разбивающий удар произойдет сейчас, либо это стекло навсегда оставит барьер между парой. - Признаюсь, у меня не настолько длинный язык, что б подобрать сейчас какие-то сопливые слова. Но я почему-то нашел в себе силы прийти именно к тебе. Почему-то знал, что только ты мне поможешь. Верил, что это поможет. - обводя пальцем круговые движения, Костя глазами указывал на обстановку вокруг, уделяя внимание каждой детали, особенно на девушку перед ним. И к его большому сожалению, его взгляд не встретился с серыми глазами, что б хотя бы уловить мысль в них. Её веки были прикрыты, но взгляд въедался в постель, прячась от него. - Может мы хотя бы попытаемся? Просто попробуем. А, куколка? - Я хочу тебе помочь, правда. Но это должно быть не так. - прикрыв ладонями лицо, девушка громко вздохнула, наконец сдавшись. Ему не нужно было уточнять свой вопрос, что б Зоя поняла: что именно им нужно попробовать. В мужских глазах читалась не только попытка помощи в излечении, но и попытка связать свои жизни вместе. И Зоя ненавидела себя за то, как сильно её привлекала эта идея, когда должна была отвращать. Хотелось ли ей отбросить все страхи и поверить ему? Да. Хотелось ли ей кинуться на амбразуру, спасая его? Да. Доверяла ли она своему сердцу? Нет. Но услышав то прозвище с его уст, что почему-то так легко и будто правильно закрепилось за ней, как сердце тут же пропустило ряд ударов, окатив её холодной волной по всему телу. - Зой, нам с тобой уже не по семнадцать лет, что б тянуть кота за яйца. У меня уже нет столько сил и желания на эти игры. - ухмыльнувшись подобием улыбки, мужчина пересилил себя, принимая финальное решение здесь и сейчас. Будто уходящая боль принесла за собой смелость и свободу, что долго держала язык за зумами, а сердце под замком. Но та еле видная слабина, что показала ему Зоя, дала толчок для шага, который может изменить его жизнь. - Наш возраст как раз таки наоборот весомая причина, что б сделать всё с умом и правильно. Не хочется, знаешь, сделать опять не верный выбор. - а Зоя только велась и поддавалась на его слова. Не осознавая того, девушка дала вескую причину Косте, что она имеет такое же желание, что и он. Только её страх всё еще заполнял нутро, не давая полностью подчинится. Но даже то, как она сопротивлялась, не скрывало того факта, что Зоя хотела того же, что и Костя. - Я не хочу тратить еще несколько лет своей жизни на выяснения отношений. Лично мне уже все давно понятно. - подпитываясь её робостью и частичным принятием, Костя взял девушку за руку, удерживая ту в замке из своих ладонь. Ему нужно её убедить, даже если это будет стоит его выдуманной гордости. И это ощущалось так странно, в первую очередь для него. Почему-то ему - приятелю темноты и генералу одиночества, вдруг стала необходима она - комок света и тепла, что закапывала глубоко свои ранения. Но Косте не только хотелось разделить с ней свою тьму, но и избавить её от пугающих призраков. - Не отрицай, что нам хорошо с друг другом. Что еще нужно? Зачем усложнять то, что и так очевидно? А мне очевидно, что ты нужна мне. Мне с тобой легче и лучше. И я хочу что б ты помогла мне стать лучше, пожалуйста. Костя ощущал своей кожей, как девушка всё еще нервничала рядом с ним, прикусывая нижнюю пухкую губу и приковывая свой серый взгляд к его большому пальцу, что рисовал круги на тыльной стороне её ладони. И ему это не нравилось. Не нравилось, что именно он причина её волнения и неровного, рваного дыхания. С какого-то непонятного ему момента, он только и хотел, что б Зоя ощущала себя рядом с ним спокойно. Комфортно. Что б её тело наконец перестало напрягаться в недоверчивом жесте, что б наконец смогла вольно прикрыть глаза и довериться, отпустить. Отдала всю свою тяжесть в его большие, хоть и не такие уж и крепкие ладони. И Костя хотя бы попытался всё исправить, всё изменить. Он бы смог сгрузить на свои худые плечи все девичьи проблемы, параллельно их решая. Он бы смог стать тем, кто должен быть рядом с ней. Он бы смог попытаться удержать всё тяжко построенное с ней. Вместе. Ему лишь нужно согласие, принятие и отдание. Лишь нужно знать, что она будет рядом. Будет держать его за руку, когда тяжело. Будет робко обнимать его за талию, когда сложно. Будет крепко вжимать его голову к своей груди когда невыносимо. Только одно слово и он попытается. Он будет стараться. Только одно слово. - У меня всё получится, если ты будешь рядом. Только не отталкивай меня. - уловив её беглый взгляд, Костя смог заставить её остановится, прожигая своими глазами. Он словно видела, как в девичьих зрачках нескончаемой дорожкой всплывали «Да/Нет», не давая ей принять решение. Приоткрытые губы, через которые она и дышала, облизывались каждый несколько секунд, говоря о волнении. И он не мог винить её в этом. Зоин страх оправдан и это убивало Костю. Он не мог ей дать ту стабильность, которую она так искала. Он вообще не мог ей дать спокойную жизнь, на которую она заслуживает. Но что делать, если он как последний эгоист, не может отпустить её, заботясь о своей проблеме и её решении? Что делать, если это решение имело только одно слово «Зоя»? Что делать, если это решение имело полное право, и оно будет верным, отказать ему и прогнать. Но Костя так и не получил своё заветное одно слово, свой ответ. Он получил то, что было намного лучше, чем все слова, что он мог и хотел услышать. После минутной тишины и беспрерывного сверления друг друга взглядом, Зоя откинула его ладони со своей, но только для того, что б прижаться к его груди, откидывая их обратно на кровать. Её объятия были настолько крепкими, что говорили сами за себя, освобождая её от громкого ответа. Пусть если она и сделала неправильный выбор, то пусть он хотя бы останется немым, будто это и не она его выбрала. Так правильно она умостилась на его груди, закинув свою ногу сверху. В то время как огромный камень, булыжник упал с мужских плеч, а сердце замерло от этих резких прикосновений, который покрывали всё его тело. Ощутив Зою настолько близко к себе, было равносильно чуду, которое он не заслуживал. Но то как она обнимала его талию своими худыми ручками, делало его самым счастливым, все еще не веря этому решению. Её решению на их общее существование. - Что мне нужно делать? - девичий язык даже не поворачивался назвать то, что испытали они ночью. Хотелось забыть это слово, эту ночь, эту боль, эти крики, эту панику и эту картину. Что б когда она закрывала веки, то не видела мужчину за своей дверью, стоящего на коленях. Что б мозг перестал посылать в память его пронзительное вытье и стиснутый крик. Но в то же время понимала, что не избавит себя от этих воспоминаний, пока сама не излечит его. - Честно? Без понятия. - прижимая еще слабо трясущейся рукой тело девушки как можно сильнее к своему, Костя даже не отдавал себе отчет, когда его нос слабо зарывался в густые темные волосы, вдыхая травяной аромат. Он ощущал, как его сердце медленно, но уверенно восстанавливало в норму свои удары, а кровь спокойно переливалась по венам. Но были и новые ощущения. Например то, как мышцы лица натягивались, заставляя легкую улыбку окрашивать его лицо. Или то, как йокало сердце каждый раз, когда хрупкое тело под ним шевелилось, напоминая о себе. И пусть это были совершенно новые и неизведанные ему чувства, Костя точно знал, что они лучшие. - Я пока понял только одно, что ты просто должна быть рядом. - Я буду, только.... - поджав губы, Зоя и сама не знала, чего именно хотела, не смотря уже на то, что ему сказать. До конца еще не была уверена в своем решении, что так резко приняла. Но разве уже был путь назад, когда под своей щекой она слышала медленные и глухие удары сердца, а крепкие мужские руки держали мертвой хваткой, будто она могла ускользнуть. И это боязнь была оправданной, но не с Зоей. Еще сама не понимала до конца, но больше не смогла бы его оставить. Не тогда, когда его потребность в ней была так очевидна и желанна. - Только мне нужный какие-то гарантии. - Что именно? - сцепив замок из своих ладоней, Костя прижимал девушку настолько сильно, что хотелось растворить её в себе. Сейчас же он мог пообещать ей всё, что угодно, только что б она поверила. И не просто пообещать, а действительно попытаться это выполнить. - Я хочу быть уверенной, что ты больше не употребишь. Ничего. Абсолютно. - почему-то они не пытались даже заглянуть друг другу в глаза, рассматривая каждый что-то своё в этой гостиной. И если у Кости была весомая причина избегать зрительного контакта, даже если хотелось. То вот Зоя не могла найти причину даже самой. Просто хотелось мирно лежать на его груди, пока всё хорошо, пока всё спокойно, пока они вдвоем и запечатлеть этот момент надолго. - Сигареткой то мне можно хоть побаловаться? - после хриплого и искреннего смеха, кашель резко обрушился на его легкие, подбрасывая голову девушку с каждым разом. Но большие ладони не давали ей далеко подпрыгнуть, крепко удерживая на месте. - Я серьезно говорю, Кость. Я хочу быть уверенно, что ты больше не сделаешь этого. - Ну хочешь…не знаю. - прикусив губу, Костя и сам задумался, какую гарантию он вообще может дать девушке. Бегая глазами по комнате, перечислял в голове различные варианты, пытаясь найти действительно хорошо. И после долго паузы, что погрузила их в тишину, одна идея всё-таки пришла в его голову. - Хочешь, я буду показывать тебе свои руки. Если там появится что-то новое - ты это поймешь и сможешь тогда с чистой совестью выставить меня за дверь. Я тебе и слова не скажу. Но то, с какой скоростью и резкостью Зоя подняла свою голову и заглянула в его глаза, вынудило Костю напрячься, особенно наблюдая нахмуренные брови на её лице. Она молчала и взгляд не давал ни одной подсказки: о чем могла думать эту девушка. Для него Зоя была настолько непредсказуема, что он не знал: ожидать от неё неожиданного, но сладкого поцелуя или она подорвется с кровати и за шкирку выгонит его с квартиры. Но он бы не ушел так просто. Костя знал, что Зое недостаточно, что б кто-то просто был рядом. Она искала и заслуживала любви, поддержки и заботы. И может он и не самая лучшая кандидатура для выполнения этих целей, но кто мешает попробовать? - Ты меня на слабо не возьмешь. Я же буду проверять. - густые брови смешно подергивались, пока хмурились сильнее, от чего улыбку на мужском лице была вызванауже не только смешной девичьей угрозой. - На здоровье. - смачно поцеловав Зою в лоб, мужчина не сдержался, что б не пустить смешок, от деловитого и почти сердитого вида девушки. Но от его жеста, этого выражения лица не осталось и следа, после чего Зоя уже расслабилась и выдохнула, смотря на Костю с еле видной улыбкой. - Можно еще спросить? - сразу после её вопроса, эмоции в глазах тут же приобрели новые краски, заполняясь полостью волнениям. То, как быстро и кардинально менялся девичий настрой, умилял Костю, показывая Зою настоящей и свободной. Такой противоположной ему. - Всё, что угодно, куколка. - то, как мужская ладонь легонько поглаживала волосы на её затылке, еле прикасаясь, не дало ей расслабиться. Вопрос, что так хотел быть озвучен мучил её все утро, добавляя накаленных нервов и к событиям этой ночи. Но так боялась показаться в его глазах глупой девочкой, которую могло интересовать лишь это. Но эта девочка, что была не глупой, а просто тревожной, не могла больше терпеть. - Эта девушка, кто? - оторвав свои глаза от его темного взгляда, Зоя подушечкой пальца аккуратно дотронулась к татуировке на правом плече, внимательно изучая ту. Хоть и не сразу эти рисунки на теле стали видны её глазам, когда впопыхах мужская рубашка стягивалась девичьими руками. Но когда он наконец заснул победным сном, а Зоя уже смогла с чувством облегчения подняться на ноги, увидела все черные, уже слегка выцветшие татуировки, что раньше скрывались за тканью от глаз. Но особенно её внимание привлек одним портер на мужском теле, что вынуждал Зою подходить к зеркалу и смотреть на свое отражение, выискивая слепую схожесть с ним. Но почему-то Костя не спешил раскрывать тайну этой набитой девушки, а может просто не хотел. Ведь с каждым упоминанием о ней, ребенок внутри мужчины испытывал боль, которую больше никогда не сможет унять. Чувство потери возвращалось, не позволяя другим эмоциям даже втиснутся в первые ряды. - Это твоя.... - ощутив ту долгую паузу, что повисла между ними, Зоя, не сдаваясь, подталкивала его на интересующий её ответ. Уже если они действительно решили попробовать, то и она имеет право знать. Ведь если это была какая-то девушка, что раньше с ним…. -Матушка. - но с его ответом, девушка уже была не уверенна: это ли хотела услышать. С одной стороны упал тяжелый камень с плеч, что подпитывался её приливом ревности. С другой же - правда, которая прозвучала хрипло и тяжело, застала Зою врасплох. В своей голове за это утро она уже напридумывала себе различных версий, которые крутились только вокруг бывших любовниц. Хуже всего - бывшей любви. Но правда оказалось куда банальней, но ранимей, когда своей ладонью, что уместилась на его груди, девушка ощутила как сжалось всё мужское тело от этой темы. - Ты разве раньше её не видела? -Не было момента рассмотреть. - Зоя поняла, как филигранно мужчина перевел тему от матери, к самой татуировке, будто на ней не была изображена главная женщина в его жизни, хоть и в прошлом. Но как бы Костя не старался уйти от любых напоминаний, девушка обязана ему сказать то, что крутилось на языке уже целое утро. Внимательно изучая татуировку, которую могла видеть лишь сбоку, Зоя вспомнила тот первый и единственный раз, когда видела мужчину топлес. Но в тот вечер всё девичье внимание было сконцентрировано на руках, что полностью покрывались черными, синими и фиолетовыми ссадинами. Тогда же её глаза даже на мгновение не зацепили черные рисунки, чего не скажешь о сегодняшнем утро. Сейчас девушка не могла оторвать свой взгляд от, казалось бы, себя? Хотя разум всё же говорил ей об абсурде этой мысли. - Она так похожа.... - На тебя? Да. - пока девушка металась взглядом от татуировки к мужским глазам, Костя же смотрел прямо перед собой, не замечая ничего вокруг. Стоит ли говорить, что упоминание о матери до сих пор было сравнимо с занозой, что застряла глубоко под кожей: все и вся пытаются и пытаются выковырять её, а рана только сильнее гноится и гниет. Что не произошел еще в его жизни тот момент, когда он смог бы отпустить со спокойной и свободной душой свою вину, что до пожирания себя ощущал перед матерью. Что затрагивать эту тему было равносильно улию, потревожив который рой пчел тут же атаковал нападающего. Только здесь нападающий был Костя, а пчелы служили ему совестью. Но только Зоя умудрилась не просто затронуть тему покойной матери, а еще и напомнить ему о причине своего интереса к этой девушке. До сих пор, взглянув на неё он каждый раз видел картинки из прошлого, когда еще ребенком лицезрел мамино беззаботное лицо. Каждый раз эти серые глаза, что сейчас казалось прожигали его взглядом, возвращали его в детство, ощущая эти же горящие глаза на себе. И пусть сейчас он уже не предает этому такого значения, смирившись с этой аномалией - никогда не сможет избавиться от ощущения дурного счастья где-то глубоко в душе, случайно зацепив свой взгляд на Зое. Девушка же, в этот момент будто прозрела. Неожиданно с этим откровением ей открылись все запечатанные тайны Кости, что по сей день были неизведанными. Сейчас она посмотрела на него другими глазами, другим взглядом, под другим углом. Куча ответов, что сложились в один единый пазл, постали перед ней, раскрывая истинную личность мужчины. Теперь ей была абсолютно понятна эта неоправданная его тяга к ней. Теперь цель его ночного визита именно под двери её квартиры была полностью оправдана. Теперь все его предыдущие слова, что пугали девушку своим откровением обрели смысл и ясность. Теперь никакая причина не могла помешать ей дать то, что так нужно Косте - утраченное тепло, которое он нашел в Зое. И ему не пришлось, или не прийдется ей об этом говорить. Девушка уже была в том возрасте, что бы суметь сложить «два плюс два». Поэтому, после этого тяжелого признания, последнее зерно сомнения, что не желало покидать её разум,мгновенно испарилось, оставляя за собой только уверенность. - Я верю, что ты сможешь. Я всегда тебе верила. - не став больше колупать эту всё еще гниющую рану, Зоя поднялась на колени и обхватила мужское лицо ладонями, наблюдая в нём шок и непонимание. Но теперь смелости внутри девушки хватало сполна, что б первой сделать этот шаг в вклад их будущего и резко обрушиться на него с поцелуем, не теряя времени на обычные, детские касания. Поцелуй был страстным, но нежным. Был глубоким, но чувственным. Его сухие губы энергично перебирали её полные, словно до этого Костя не лежал обессилившим. Его горький и горячий язык, властно вторгся в девичье пространство, без слов закрепляя их сегодняшний договор, их начало. А руки по-собственному сжимали худые бедра Зои, пока она продолжала стоять на коленях над его лежачим телом. Пока в один момент крупные мужские ладони не почувствовались на плоских ягодицах. - Костя, имей совесть. Мы только официально начали наши отношения. - отпихнув мужчину своими руками, Зоя выпрямилась, бросив на того суровый, но все еще восхитительный и, где-то совсем чуть-чуть, возбужденный взгляд. Ей хотелось сделать всё по-правильному, по стандарту, пускай даже банально. Но какие бы там не были её желания, она все еще стояла на том же месте, упираясь ладонями ему в грудь с широкой и искренней улыбкой. - Если честно, срать я хотел на эту официальность. И если тебе интересно, то для меня, мы с тобой уже давно начали эти мутки. - не сдерживая свою радость, Костя звонко ударил девушку по ягоднице, от неожиданности которая согнула свои руки, тем самым падая всем телом на мужскую грудь. И он будто этого и ждал. Воспользовавшись её невнимательностью, Костя грубо положил ладонь на девичий затылок, притягивая ближе к себе пока горячие пышные губы снова не очутились в его власти. Тогда он нова ощутил её вкус на себе, что походил на облегчение, свободу и счастье. Никто из этих двоих еще не понимал тяжесть своего решения. Не понимали последствий с которыми предстоит столкнутся. Не знали планов судьбы, что она им уготовила. Но разве это имеет сейчас значение, когда они наконец оголили свои души, пуская друг друга под толстую броню. Когда они наконец нашли и приняли в друг друге то, что не давало мирно спать по ночам. Когда они наконец обрели искреннее счастье, даже если оно может быть и не вечным, может быть и не долгим. Но об этом они будут думать позже. Точно после того, когда смогут вдоволь насладится друг другом, наверстывая упущенное.