Сквозь тьму Слизерина

Первый учебный день встретил меня прохладой осеннего утра. Мелкий дождь тихо барабанил по окнам, оставляя россыпь капель, которые медленно скользили по стеклу. Небо было затянуто тучами, погружая всё вокруг в мрачную атмосферу и заставляя жителей Англии поддаться осенней хандре. Этот серый пейзаж напоминал всем ученикам о том, что беззаботное лето уже позади, а мне — что прежняя жизнь осталась в прошлом, уступая место новой главе. Сейчас я сидела в главном зале, без аппетита ковыряясь в овсянке. Быть новенькой — тяжёлая ноша, и она неожиданно легла на мои плечи. Три месяца назад, после моего семнадцатого дня рождения, некий мужчина, как позже оказалось, один из профессоров Хогвартса, Элизариус Фиг, пришёл в мой приют под предлогом, что меня разыскивают дальние родственники, которые якобы хотят мне помочь. Конечно, это было ложью — всё затевалось лишь для того, чтобы сообщить, что я волшебница и зачислена в школу магии. Смириться с этим фактом было непросто, но и не так сложно, как оказаться в центре внимания всей школы. Увидев вчера перед собой величественный замок и прикинув количество учеников, я почему-то немного расслабилась, решив, что никому не будет до меня дела. Но, похоже, я ошиблась в своих предположениях. С самого утра я ловила на себе заинтересованные взгляды и слышала шёпот, который смолкал, стоило мне подойти ближе. Возможно, я и правда была интересным предметом для обсуждения: ведь не всех принимают сразу на пятый курс, и уж точно не у всех магические способности проявляются в 17 лет. По словам профессора Фига, такое в его практике впервые, и ранее об этом никто не слышал. Но ученики об этом не знали. По просьбе, или скорее по приказу Министерства, я должна была придерживаться другой истории. Через несколько недель после того, как мне сообщили, что я обладаю магией и зачислена в школу волшебства, профессор Фиг сопроводил меня в Министерство магии. Тогда пухлый мужчина с пышными усами, вроде мистер Дункан или Данкан, усадил меня в кресло перед собой и, стараясь дружелюбно улыбаться, что у него не очень получалось, начал говорить: — Мисс Эванс, то, с чем мы столкнулись, немного необычно, — он отпил чай из маленькой кружечки и задумчиво уставился перед собой. — Мы, то есть всё Министерство, были бы благодарны, если бы вы рассказывали немного другую историю, — сказал он, после чего серьёзно посмотрел на меня, ожидая ответа. — Например? — насторожилась я. — Например, что ваши магические способности у вас были всегда, но в школу вы не пошли, так как обучались на дому, скажем… — он тяжело вздохнул и продолжил: — Скажем, у вашей тёти, но из-за её недавней кончины вы доучитесь оставшиеся три года в школе. Я уставилась на мужчину с полным недоумением. Бессмыслица какая-то. Зачем врать и придумывать что-то? — Извините, но я не совсем понимаю вас… — Вам и не нужно, мисс Эванс, — перебил он меня. Он всё ещё улыбался, но было понятно, что разговор со мной его скорее раздражал. — Поверьте, эта версия будет куда лучше для вас. Или для вас, подумала я, но вслух не сказала. — Надеюсь, мы договорились? — с нажимом спросил он. Я лишь кивнула, вряд ли у меня действительно был выбор. Для меня это стало настоящим кошмаром. Я сразу же начала тревожиться по поводу деталей: имя тёти, город где я жила, или даже цвет её волос. Важность мелочей всегда была для меня очевидной, но даже спустя два месяца история о моей «тёте» выглядела до ужаса сухо: «Жила-была, взяла — умерла». Эта пустота усиливала мой нервоз, когда я ловила на себе взгляды и слышала этот противный шёпот. Почему всё так сложно? Если бы не это треклятое Министерство, мне было бы хоть чуточку легче. За двадцать минут, что я смотрела на кашу, она аппетитнее не стала. Уверена, в любое другое время я бы съела её без вопросов, но сейчас у меня неприятно крутило живот, а в горле стоял противный комок. Ещё и этот дурацкий галстук, словно хотел меня задушить. Я отодвинула от себя завтрак и немного ослабила серебряно-зелёный галстук. По совету профессора Фига я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, мысленно сосчитала до десяти, но, как и ожидалось, это не помогло. Так что, встав из-за стола, я решила: «Действуем по старинке — притворюсь, что мне ни до кого нет дела». Достав небольшую карту, которую весьма предусмотрительно вчера дала мне профессор Уизли, я медленно поплелась к кабинету, где должен был быть первый урок по магическим заклинаниям. Выйдя из главного зала, я сразу ощутила разницу. Здесь царил хаос, что, наверное, свойственно магической школе. Ученики, явно изголодавшиеся за лето по общению с одногруппниками и магии, разбрелись по кучкам. Одни смеялись и весело обсуждали что-то, другие активно использовали волшебные палочки. Так я и шла по шумному коридору с летающими книгами, фейерверками и весёлым гомоном. Клянусь, я даже видела мальчика, парившего в воздухе на метр над землёй. Меня весь этот шум мало беспокоил, хотя, признаюсь, было непривычно. Я выросла на юге Хэмпшира, в католическом приюте святой Марии, где мне было не до веселья — озлобленные старухи, которых мы называли настоятельницами, любили порядок и тишину. Это было царство веры, послушания и, конечно, тишины. Страшно представить, что было бы с моими настоятельницами, попади они сюда. Уверена, уже после слова «магия» они отдали бы Богу душу. Я снова уставилась на карту, пытаясь найти нужный кабинет. “Так, здесь налево… потом направо…” — думала я, сосредоточенно пробираясь сквозь толпу. И тут внезапный толчок сбил меня с ног. Моя карта упала на пол, и я еле удержалась на ногах. Немного дезориентированная, я подняла глаза, чтобы посмотреть, кто врезался в меня. Передо мной стоял парень моего возраста с резко очерченными чертами лица. Его светлые волосы были аккуратно приглажены, а губы сжаты в недовольную линию. Он выглядел раздражённым, словно это я нарушила его покой. — В этой школе что, все ослепли? — с едким раздражением выпалил он. — Тебя не учили смотреть по сторонам? Его голос резанул по нервам, как хлыст, а в груди поднялось чувство досады и злости. Я терпела взгляды и шёпот, но этот случай стал последней каплей. Я резко подняла книгу, которую он уронил, и бросила её ему в грудь. — Знаешь что, — начала я, с трудом сдерживая эмоции. — Ты тоже мог бы посмотреть по сторонам. Парень отшатнулся от неожиданного удара, и я заметила, как плотно он сжал челюсть. Его брови приподнялись, будто он не мог поверить, что кто-то осмелился ему возразить. — Ты это мне? — в его голосе звучала угроза, он шагнул ближе. Я подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. Я буквально кипела от злости, и моя ярость нашла выход в лице этого злобного блондина. Но вглядевшись в его лицо, я вдруг заметила нечто странное. Тогда я поняла: его глаза. Они были светло-голубыми, но будто затянуты тонкой пеленой, как мутное стекло. Меня вдруг осенило — он слепой. Сердце сжалось от стыда. Мне стало так неловко, что хотелось исчезнуть на месте. Я стояла неподвижно, осознавая, насколько грубо поступила. Ноги не двигались, а язык отказался вымолвить хоть одно слово извинения. Насколько глупо было бы сейчас извиняться? Мозг отчаянно пытался придумать что-то вроде: «Извини, не знала, что ты слепой» или «Прости, если бы я знала…». Все варианты звучали ужасно, и я застыла перед ним, не в силах сказать ни слова. “Может, просто убежать? Он ведь даже не знает, кто я”, — мелькнуло в голове. Возможно, я бы так и поступила, если бы неловкую ситуацию вдруг не прервал другой голос: — Оминис, остынь, — произнёс кто-то рядом. Я перевела взгляд. Чуть позади стоял парень с каштановыми волосами и крепким телосложением, с улыбкой, как будто ему всё это казалось забавным. — Ты ведь новенькая, верно? — он подошёл ближе. Я кивнула, всё ещё сгорая от стыда и растерянности. Я не знала, как извиниться перед слепым парнем — и нужно ли вообще извиняться. — Правда? — саркастично продолжил Оминис, не скрывая раздражения. — Себастьян, она что, тоже слепая? Ни малейшей попытки сгладить ситуацию. Весь стыд как рукой сняло, и в этот момент я достигла предела. — Оминис, прекрати. Это совсем не мило с твоей стороны, — вмешался Себастьян, но я его перебила: — Нет, не слепая. Но я, знаешь ли, человек, и можно было бы вести себя повежливее, — отрезала я, задевая его плечом, прежде чем стремительно уйти прочь. Не помню даже, как я добежала до кабинета. Эта ситуация знатно выбесила меня. Признаю, я отвлеклась. Конечно, он не мог меня видеть, и да, мне следовало быть аккуратнее, но чёрт возьми, нельзя так нападать на людей — он даже не дал мне шанса извиниться. Прикрыв глаза, я устало потерла виски. Нужно успокоиться, нельзя портить себе весь день, думала я. Тем более что совсем скоро мой первый урок. Я стояла чуть поодаль от кабинета. Во-первых, чтобы прийти в себя после недавней ситуации, а во-вторых, хотелось немного понаблюдать за своими новыми однокурсниками. Посмотреть на них со стороны, прежде чем вступать в разговор. — Разведываешь обстановку? — раздался писклявый голос справа от меня. Я скосила взгляд на невысокую девушку. На её юном лице играла презрительная ухмылка, адресованная одногруппникам. Это была Имельда Рейес, моя сокурсница и соседка по комнате. Узнать её было проще простого: если видишь Слизеринку с нескрываемой ухмылкой и туго затянутым хвостом на затылке — это, скорее всего, Имельда. Она не затыкаясь, говорит о превосходстве Слизерина и о квиддиче? Да, это точно она. — Изучаю среду обитания, — постаралась спокойно ответить я, хотя сердце забилось чуть быстрее. Я не люблю показывать слабость. А то, что я стою в стороне и просто наблюдаю, может быть воспринято как страх. — Полезное занятие, — протянула Имельда с едва заметной насмешкой в голосе. — Я помогу тебе и за пять минут сэкономлю как минимум месяц. Хочешь? — Она хлопнула в ладоши, а глаза загорелись, будто это была игра, где она явно королева. Кажется, ей даже не нужно было моего согласия. — Вон там, в углу, — кивнула она. — Синяя мантия, Когтевран, Дункан Хобхаус. То ещё ничтожество, трус каких поискать, хотя любит сочинять истории о своём надуманном героизме, — сказала она, смеясь. — А вот Натсай Онай, хвалёный Гриффиндор. Типичный представитель: смелость-шмелость, всем подруга и ходячий одуванчик, — закатив глаза, продолжила Имельда. — Только не думаю, что за этой напускной дружелюбностью скрывается хоть что-то действительно интересное. — Тааак, кто ещё… — похоже, она вошла во вкус и сейчас обводила взглядом коридор в поисках новой жертвы. Меня всё это даже веселило. Забавно было узнать побольше о ребятах, хоть и с перспективы Рейес. Не думаю, что я отнесусь к этому серьёзно, предпочитаю сама делать выводы о человеке, но узнать больше мне не помешает. Пока Рейес всё ещё думала, я краем взгляда заметила движение в сторону кабинета. Вот блин, это был тот слепой парень и его друг. Я отвернулась и мысленно молилась, чтобы меня не увидели. Видимо, Имельда заметила мою странную реакцию и обернулась в сторону ребят. Нахмурив брови, она непонимающе смотрела то на меня, то на них. — Успела уже познакомиться? — спросила она с ухмылкой. — Не совсем, просто имела несчастье столкнуться с блондином в коридоре, — нервно оглядываясь, пояснила я. Слава всем богам, они стали подальше от нас, я облегчённо вздохнула. Не хотела бы ещё раз столкнуться с ними, точнее, с одним из них. — Что ж, понимаю, — кивнула она. — Оминис Мракс, не совсем приятная личность, — девушка немного задумалась. — Но из довольно влиятельной семьи, потомок самого Салазара Слизерина. Я в недоумении посмотрела на Имельду. — Это основатель нашего факультета, — пояснила она. — В общем, он тот ещё сноб, — подытожила она и перевела взгляд на второго. — А это Себастьян Сэллоу. Может показаться милым, но на самом деле сплошная проблема. В том году… Но договорить она не успела, как подошёл учитель и радостно похлопал, привлекая всё внимание к себе. — Прошу всех скорее занимать места, начнём наше увлекательное путешествие в мир знаний, — произнёс он, стараясь перекричать шум в коридоре. После этого он скрылся за дверью кабинета. Ученики, в том числе и я, последовали его примеру, усаживаясь на свои места. Ближе к обеду погода порадовала последними теплыми лучиками солнца. Я решила не упускать этот момент и вышла во двор, чтобы насладиться теплом. Перемена между уроками как раз предоставила мне тридцать минут свободного времени. Я нашла самую дальнюю лавку в саду рядом с классом трансфигурации, укрытую небольшим кустом, который спасал от любопытных взглядов. В тишине я расслабилась и глубоко вздохнула: солнечные лучи приятно согревали кожу, хотя прохладный ветер напоминал о скорых холодах. Прислушиваясь к пению птиц и жужжанию пчел, я наконец оказалась наедине с собой. Достала тетрадь с записями с первого урока и начала обводить самые важные моменты. Профессор Ронен также дал мне блокнот с основными заклинаниями, и я с интересом приступила к его переписыванию. Перейдя к записям об «Акцио», я не успела прочитать и первую строчку, как заметила приближающиеся ботинки. Подошедший заслонил солнце, и тень упала на страницы. Я еле удержалась от раздраженного вздоха и подняла голову. Передо мной стоял Себастьян Сэллоу — тот самый, чей друг вывел меня из себя. На его лице играла улыбка, одна из самых обворожительных, что я когда-либо видела. При внимательном рассмотрении я заметила, что его лицо усеяно веснушками, а каштановые волосы на солнце приобретали рыжеватый оттенок. — Прости, что отвлекаю, — начал он, неловко почесывая затылок. — Хотел извиниться за Оминиса. Он иногда бывает настоящей задницей, — сказал парень с легкой улыбкой. Я отложила тетрадь, стараясь не выдать своего раздражения, и пожала плечами. — Не думаю, что ты должен извиняться за своего друга, — ответила я, улыбнувшись в ответ. — Он точно не будет, — Себастьян присел рядом и протянул руку. — Я Себастьян Сэллоу. — Астория, Астория Эванс, — представилась я, принимая его руку. При этом я почувствовала легкое смущение от близости его присутствия. — Интересное имя, Ас—то—рия, — проговорил он, произнося его по слогам, словно пробуя на вкус. Я почувствовала, как легкий румянец окрасил мои щеки — в его тоне было что-то кокетливое. Себастьян откинулся на спинку скамейки и задрал голову к небу, явно наслаждаясь моментом. Его расслабленное поведение и лёгкая дерзость заставили меня на мгновение забыть о своих переживаниях. Жилетка в цветах Слизерина была небрежно расстёгнута, а галстук свободно болтался на шее, создавая образ беззаботного и нахального парня. — Так откуда ты, Астория? — с ухмылкой спросил он, заметив, как я его рассматриваю. Сердце забилось быстрее, а во рту пересохло. “Спокойствие, ты справишься,” — напомнила я себе, стараясь не выдать своих эмоций. — Из Хэмпшира, — старалась говорить как можно спокойнее. — И где училась до этого? К нам редко переводятся, точнее, я таких ещё не встречал. — Я была на домашнем обучении, пока моя тётя не умерла, — пояснила я, стараясь придать лицу печальный вид, надеясь, что Себастьян это заметит и больше вопросов не последует. — Оу, твоя тётя… — Себастьян начал задавать новый вопрос. Нет, на сегодня с меня хватит, я так могу и сердечный приступ заработать от нервов. — Прости, я не очень хотела бы об этом говорить, — тихо сказала я, продолжая делать вид, что смерть моей выдуманной тёти — это больная для меня тема. — О, конечно, понимаю, — он похлопал меня по спине, словно успокаивая. — Тогда давай не будем об этом. Лучше расскажи, как тебе у нас? Уверен, тут веселее, чем на домашнем обучении, — спросил он, сменив тему на более лёгкую. Я слегка расслабилась, но понимала, что полностью избежать разговоров о себе не удастся. Новый вопрос заставил меня улыбнуться — я вспомнила приют и обучение там. Здесь действительно было веселее. В приюте, наряду с унылыми школьными предметами вроде математики, нас заставляли учить Библию и другую религиозную ерунду. А тут — волшебство на каждом шагу. — Ну, как минимум людей здесь больше, — я улыбнулась, стараясь не выдать нервозность от темы, которой на самом деле не существовало. — И пока всё идёт гладко, так что да, здесь гораздо веселее. — К тому же ты на лучшем факультете, — добавил он, кивнув на нашивку с эмблемой Слизерина. — Не волнуйся, Имельда уже успела рассказать мне о всех преимуществах нашего факультета, — я улыбнулась, вспоминая её язвительный тон. — Хотя это больше походило на «Мы лучшие, а все остальные ничтожества», — постаралась я передразнить её голос. Себастьян рассмеялся, откинув голову. — По правде говоря, она почти права. Себастьян всё ещё смеялся, но, заметив мой взгляд, слегка прищурился и продолжил: — Не переживай, на самом деле Слизерин не так уж плох. Мы просто… особенные, — он подмигнул, снова приняв свою привычную расслабленную позу. Я закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку. — Кажется, это отличительная черта всех слизеринцев — думать, что они лучшие, — поддразнила я его. — Ну а как иначе? К тому же ты теперь тоже слизеринка, так что теперь и ты в команде лучших, — ответил он, усмехнувшись. Повисла лёгкая пауза, и я поняла, что пора вернуться к своим делам. — Что ж, мне пора возвращаться к записям, — я указала на тетрадь рядом с собой. — Профессор Ронен дал мне довольно много материала. — Понимаю, — он встал с лавочки, поправив галстук. — Но если что, не стесняйся обращаться. Я всегда рад помочь… особенно таким новеньким, как ты. С этими словами он подмигнул и отошёл, оставив меня наедине с мыслями. Его уход был столь же неожиданным, как и появление, но я уловила в этом какое-то странное очарование. Повернувшись обратно к тетради, я снова погрузилась в размышления о своей выдуманной истории и министерстве. С Себастьяном всё прошло гладко, но что насчёт других? Не могу же я вечно притворяться, что настолько убита смертью тёти, чтобы не говорить о своём прошлом… или могу? Но самое тревожное — это то, что это не моя основная проблема. Излишняя заинтересованность Министерства к моей персоне ведь совсем не из-за того, что мои магические способности проявились поздно. Настоящая причина — это мой дар, который они считают благом, а я — проклятием. Древняя магия — вот в чём дело. Именно её источник сейчас ищут гоблины и тот самый Ранрок. И именно из-за неё волшебный мир оказался на грани восстания гоблинов.