Обними их за меня

Конечно, Гермиона не собиралась пропускать встречу Отдела Тайн. Не в её правилах пускать всё на самотёк из-за головной боли и слабости. А от обмороков у неё есть Укрепляющее зелье. Так что на следующий день после возвращения в Британию, она вновь шла в родные подземелья. Приходилось торопиться – из кровати удалось вылезти далеко не с первого раза, и впервые за два года Гермиона опаздывала. Наконец, она толкнула дверь в комнату, где Отдел собирался всем составом, и… — Мисс Грейнджер, какого дьявола вы пришли на работу?! Мистер Шепард был недоволен. Даже оскорблён. Мало того, что он притащился сюда в такую рань, причём сразу устроив встречу всего Отдела, опустив спасительное время в кабинете, так ещё его сотрудница имеет наглость отказаться от выходного. — Сэр, вы ведь понимаете, я не могла пропустить столь важное обсуждение. — Это был не вопрос ваших пожеланий, мисс Грейнджер! Целители ясно дали мне понять, что вам нужен отдых, и я не готов отвечать за ваше состояние! — Вот именно! Мистер Шепард, я больше всех взаимодействовала с магическим фоном Монголии, мой рассказ будет важен для понимания ситуации! Все уже были в сборе и с любопытством наблюдали за сценой. Шон и Пенелопа как всегда сидели рядом, и, кажется, только оторвались от собственной перепалки. Иэн МакНис замер на манер суслика, сидящий рядом новенький стажёр, имени которого Гермиона ещё не знала, тоже одеревенел, лишь глаза перебегали от одного спорщика к другому. Пререкания остановил недовольный голос Маргарет Нельсон, старейшей после Шепарда сотрудницы отдела. — Ричард, раз мисс Грейнджер уже здесь, давай приступим к обсуждению. А после просто отправим её обратно домой. Шепард поджал губы, отчего его борода начала забавно топорщиться, но кивнул. — Так и быть, оставим всё как есть. Но о кофе можете забыть. Гермиона поморщилась от его мелочности, и юркнула на стул, заняв место за длинным столом. Кабинет напоминал о Хогвартсе – каменные стены, тяжёлая мебель из тёмного дерева и грифельная доска на стене, рядом с которой встал Ричард. Гермиона на секунду задумалась, какой предмет он мог бы преподавать. Арифмантику? Или Руны? Хотя ему бы подошла История магии. Сотрудники Отдела Тайн выдохнули, радуясь, что перепалка окончилась, и придвинули пергаменты для заметок. Ричард постучал по столу пальцами, собираясь с мыслями, и перешёл к рассказу. — Тогда начнём. Поездка вышла весьма… насыщенной. И информативной, хотя первый день, признаться, не произвёл на меня впечатления. Шон Дерден хмыкнул и переглянулся с Пенелопой. — Для начала скажу – кахексия затронула уже не только Ирландию, но и ближайших соседей на континенте. На конференции мы узнали о пострадавших во Франции, Бельгии и Нидерландах. — Как бы цинично это ни прозвучало, но для нас это хорошая новость, — все обернулись на мисс Нельсон. — Теперь это касается их напрямую. — Маргарет… — мистер Шепард неодобрительно покачал головой. Но невыразимка лишь презрительно фыркнула. — Что? Ни в первый, ни во второй террор Того-Кого-Нельзя-Называть они не спешили с помощью. Даже после окончания войн, вместо полноценной организованной поддержки по восстановлению страны, к нам приезжали лишь одиночки-энтузиасты. Так что да, я рада, что кахексия не оказалась очередной сугубо британской проблемой. Теперь, по крайней мере, мы можем рассчитывать на поддержку других стран. Гермиона знала, что Маргарет права. Все знали. Шепард лишь горько вздохнул, решив не тратить время на эту вспышку гнева. — Кстати о первой и второй магических войнах… Вероятно, они более чем причастны к нынешней ситуации. Мисс Нельсон, МакНис и стажёр, которые не были на съезде, непонимающе уставились на начальника. — Вы ведь прочитали моё письмо о Монголии? Все трое закивали, а Иэн даже открыл рот, явно собираясь что-то сказать, но мистер Шепард нетерпеливо махнул рукой, не давая себя перебить. — Тогда объяснять вам откуда взялась эта страна не придётся, отлично. Но вот что заставило её исчезнуть… Пересказ выступления Личжэня и отчёта о поездке в Монголию от Ричарда и Гермионы занял около часа, и с каждой минутой лица присутствующих становились всё более встревоженными. — Так значит, дело в ударной дозе тёмной магии? — Именно так, мистер МакНис. Ударной, как вы выразились, дозы в течение многих лет, даже десятилетий. Как видите, наша ситуация вполне подходит. Вечно всё сводится к Сами-Знаете-Кому, — добавил он с усталостью в голосе. — Да уж, он постарался оставить след в истории, — ядовито протянула Пенелопа. — Даже перестарался. Теперь о Британии и всех её обитателях могут вовсе забыть. — Не стоит делать поспешных выводов, мисс Кристалл. Мы ещё не знаем, в чём причина забвения, возможно произошло наложение разных чар, — мисс Нельсон обеспокоенно покачала головой. — Вопрос в том, что нам делать сейчас. — Ждать результатов анализа магического поля Британии от мистера Леви. Он уже начал этим заниматься, но просил себе в ассистенты кого-нибудь из невыразимцев. Мисс Грейнджер, эта обязанность на вас. Невыразимка рассеянно кивнула, уже готовая к требованию Леви. Гермиона крутила нитку, вылезшую из шва мантии, ещё раз осмысляя информацию и пытаясь собрать её воедино. Какая-то мысль, очень важная мысль, дразнила её, скользя на краю сознания. Снова и снова она видела, как золотой шарик перелетает через защитную границу и становится серым. «Сначала недуг ударил по людям в возрасте…». Гермиона нахмурилась, окончательно абстрагировавшись от обсуждения за столом. Магнус был ключом ко всему. Загадочная, вездесущая субстанция,сама магия, по мнению Этьена Леви. Нельзя считать совпадением то, что именно там, где он был абсолютно безжизненным, не было волшебников. Гермиона вспомнила, как тяжело было смотреть на серый пепел – всё, что осталось от великолепного золота, окружавшего их группу. Может ли мёртвый Магнус отвращать магов на глубинном уровне? Нитка оторвалась. Ей нужно поговорить с Леви. Но пока сам учёный был вне доступа, Гермиона обратилась к его книге. Она сосредоточилась и мысленно раскрыла перед собой недавно перечитанную «Теорию магических структур». «Магический фон отзывается на каждое действие волшебника. Приборы показывают, что в зависимости от заклинания (артефакта, ритуала и т. д.) он ведёт себя по-разному. Энергия может фокусироваться, распыляться, уплотняться, а может создать вихрь или петлю. Но при этом сила самого Магнуса остаётся неизменной, как если бы мы взяли стакан воды и часть заморозили, а часть перелили в бокал. От этого количество воды не изменится, как и от обычного колдовства не изменится Магнус. Но есть важное исключение: тёмная и светлая магия. Если продолжать аналогию с водой, то светлая магия словно добавляет воду из ниоткуда, а тёмная забирает её в никуда. Чем сильнее воздействие, тем сильнее меняется Магнус. К счастью, эффект непродолжителен и вскоре активность Магнуса приходит к норме, но необходимы новые исследования, чтобы понять, что будет при больших объёмах того или иного типа колдовства». Каждое сильное тёмное заклинание будет черпать Магнус. Возможно, дело в количестве Непростительных, да и не только их. Опять же, артефакты… Глаза Гермионы расширились. — Крестражи! Разговор, о чём бы он ни был, прервался. Мисс Нельсон растерянно взглянула на мистера Шепарда, надеясь, что он понимает, о чем речь. И он понимал. На посеревшем лице отразилась паника, он шумно вздохнул. — Мерлин меня раздери… Маргарет недовольно цокнула языком – она всегда сердилась, когда не понимала о чём речь. — При чём тут эта мерзость? — требовательно спросила она. Гермиона взглянула на мистера Шепарда, но тот лишь отвёл глаза. На секунду она растерялась: немногие были в курсе причин живучести Волдеморта, и Кингсли хотел бы, чтобы всё оставалось так же. С другой стороны, сейчас важнее разобраться с кахексией, в конце концов все присутствующие и так связаны многочисленными клятвами. Гермиона почувствовала, как от волнения похолодели руки. Очередное решение, которое она не хотела бы принимать, легло на её плечи. Она оглядела сидящих перед ней людей и решила довериться. — Семь? — на лице Маргарет читался ужас. — Да. Семь якорей. Хотя последний был случайным и не был создан по всем правилам ритуала, — о Гарри Гермиона предпочла промолчать, отделавшись общими фразами. Конечно невыразимцы заметили слепое пятно, но решили не настаивать, рассчитывая на необходимость и достаточность информации от коллеги. — А в чём состоит ритуал? — спросил Иэн МакНис. Ричард, до этого хранивший молчание, хмуро посмотрел на него. — Это не так уж и важно. Там есть убийство и каннибализм, думаю подробности не требуются, — бедолагу МакНиса передёрнуло. — Важно другое, крестражи вполне могли спровоцировать истончение Магнуса, тем более, что они продолжают подпитываться магией вплоть до своего уничтожения. — И выходит, что мощнейшие и темнейшие артефакты влияли на Магнус в течение примерно пятидесяти лет, — Шон был подавлен. В Монголии воздействие разрушительной магии длилось примерно столько же. — Какой же он всё-таки был псих, — неожиданно рявкнула Маргарет и хлопнула по столу. — Решил, что является величайшим тёмным магом, что восстановит «волшебную кровь», — она скривилась, — А скоро колдовать мы сможем только за границей! Повисла напряжённая тишина. Всё это звучало плохо, очень плохо. Гермиона посмотрела на свои беспорядочные записи. Какое ещё наследие оставили Волдеморт с Пожирателями смерти? Она решительно поднялась и встала у доски, призывая мел. — Давайте вспомним как можно больше случаев применения тёмной магии за последние пятьдесят лет. Нам нужно понимать, с чем мы имеем дело. Белый мел выводил строку за строкой, и вскоре пришлось расширить доску. А потом ещё раз. Через несколько часов она занимала почти всю стену. Гермиона поняла, что её трясёт. Всё то, что она научилась прятать в самые дальние уголки сердца, было выведено на чёрной поверхности. Но её воспоминания были лишь каплей в том ужасе, что творился в Британии всё то время. Гермиона всегда понимала, что война затрагивает всех, что её история – лишь одна из многих, пусть и уникальная из-за близости к Гарри. Когда всё закончилось, никто не был готов к осмыслению прошедших ужасов, в том числе и она. Минута молчания, цветы на могилы, торжественная речь, и снова окунуться в бег жизни, а когда нет сил занять руки и голову чем-то полезным, просто впасть в прострацию. Но главное не думать, не вспоминать. Теперь же сознательная слепота исчезла, открывая секреты, которые Гермиона не хотела бы знать. Сестра Иэна попала в плен к Долохову, и он не собирался сдержать садизм. Она умирала мучительно медленно, пока Пожиратель экспериментировал со своими проклятиями. У её имени Гермиона вписала пятнадцать тёмных проклятий, которые удалось выявить. Но сколько их было всего, оставалось неясным. Ричард и Маргарет похоронили за обе войны столь многих, что из имён их знакомых образовалось собственное кладбище. У каждого имени было несколько пунктов с проклятиями. Пенелопа была одной из немногих, кто пережил войну без потерь, но она хорошо знала о налётах Пожирателей на маггловский мир, так как сама к нему частично принадлежала и волновалась за многочисленных родственников. Стажёр, Дэвид Сомерсет, был со Слизерина и закончил Хогвартс совсем недавно. Он пересказал все слухи, которые ходили по факультету – рассказы детей Пожирателей или тех, кто сам хотел присоединиться к ним. Многое казалось неправдоподобным, и Гермиона поставила у этих пунктов знак вопроса. Обычно разговорчивый Шон молчал, но в какой-то момент встал и от руки вписал семнадцать разных проклятий, проставив у каждого точную дату. Он не стал это никак комментировать и просто вернулся за стол. Когда Гермиона внесла создание инферналов, крестражей и ритуал воскрешения Волдеморта, Маргарет перекрасила их в синий, чтобы выделить самые мощные случаи применения тёмных искусств. Место на стене закончилось, и невыразимцы переглянулись. Здесь не было и десятой части того, что творилось за десятилетия войн. — Нам понадобятся тетради, — хриплым голосом сказала Маргарет. Гермиона вдруг почувствовала себя маленькой и слишком слабой. Прошлое лилось с грифельной доски лавой, сжигающей её дотла. Ей хотелось домой, схватить в охапку Рона и Живоглота и есть тыквенные котелки, пока не случится сахарный удар. По телу пробежала очередная волна мурашек. — Пока остановимся на этом, — мистер Шепард выглядел невероятно уставшим, но был собран, словно продумывал план. — Этот день был очень тяжёлым, поэтому идите домой, постарайтесь отдохнуть. Мистер Леви говорил, что первоначальное исследование займёт пару дней – когда ему будет что сказать, соберёмся снова. А пока занимайтесь обычными проектами, пожалуйста. И да, мисс Грейнджер, не смейте приходить завтра на работу. Вы вся зелёная, идите спать. Всем хорошего вечера, — произнёс он и, не дожидаясь ничьей реакции, первым вышел за дверь.

***

Дом был пустым, Рон не заезжал сегодня. В последние недели он почти всё время проводил в Норе или Мунго. Гермиона понимала, что Уизли нуждаются друг в друге как никогда, но сейчас была готова ворваться в больницу и украсть Рона, настолько ей не хватало его тёплых, уверенных рук, которые всегда отгоняли её демонов. «Скоро уже увидимся», — утешила себя Гермиона, поймала более постоянного рыжего обитателя дома и попыталась отыскать тыквенные котелки, но нашла лишь видавшую виды шоколадную лягушку. Живоглот крутился в руках, стремясь по своим кошачьим делам, и, воспользовавшись моментом, убежал в другую комнату. План уютного вечера полностью провалился. Гермиона глупо замерла у открытой дверцы кухонного шкафа, не зная, что делать теперь. Взгляд невольно бросился к сумке, но сегодня отвлечься работой точно не выйдет. Гермиона скрылась в подземельях не только из-за любви к загадкам магии. Должность в отделе магического правопорядка, которую все ей пророчили, пугала её. Война была повсюду и любая работа в правительстве значила одно – постоянно сталкиваться с ней. Но только не в Отделе Тайн. Загадочные исследования, теоретические выкладки, гипотезы и эксперименты… всё это было не только безумно интересно, но и обезличенно. Отсутствие знакомых и изоляция от новостей полностью устраивали Гермиону. Но теперь её убежище – работа – разваливалось. Как она будет смотреть на Иэна, зная, что его сестру до смерти замучил Долохов? В груди заныло, и Гермиона потёрла толстый рубец, пересекающий её по диагонали. Ей не понаслышке известно действие магии Пожирателя, и напоминание об этом будет преследовать её до конца жизни. Конечно Гермиона понимала, что ей не удастся вечно прятаться от прошлого, но это не сделало её более подготовленной к волне ужаса, вызванной лишь сухим перечислением фактов. Волшебница сердито хлопнула дверцей шкафа, у которого всё ещё стояла. Гермиона не питала иллюзий по поводу справедливости жизни, но было бы приятно хотя бы раз побыть исключением из правил. Ей нужно было отвлечься, и раз уж работа не могла ей с этим помочь, пора было обратиться к самому верному способу. Комната с книгами была второй по размеру после гостиной, и хотя Гермиона упрямо называла её «кабинетом», Рон явно был ближе к правде, говоря «библиотека». Шесть шкафов и ещё несколько полок почти полностью скрывали стены, но книги всё равно не влезали и высились стопками на всех горизонтальных поверхностях. Гермиона немного смущалась своей одержимости, но не собиралась отказываться от неё. Стройные ряды корешков сразу уменьшили её тревогу, и Гермиона заскользила рукой по названиям, выбирая компанию на вечер. Шкаф с магловской художественной литературой не пользовался популярностью и стоял скорее про запас, но сегодня её потянуло именно к нему. Потратив несколько минут на метания между сборником рассказов Джойса и эпосом Толкиена, она остановилась на первом и вернулась в кресло у камина. Гермиона смогла оторваться от ирландского классика, лишь когда закончился последний рассказ. Уже была глубокая ночь, а за окном началась настоящая буря. Под грохот ливня волшебница потянулась и прошла на кухню, чтобы заварить чай. У ног закрутился Живоглот, напоминая о том, что он голоден, и настойчиво мяукал, подгоняя хозяйку. Яркая вспышка молнии застала Гермиону врасплох, и она чуть не высыпала весь корм для полукнизлов. Питомец недовольно наблюдал, как хозяйка магией убирает излишки ужина – которые он излишками точно не считал. — Прости, Глотик, но ты и так набрал вес, — Гермиона почесала его за ухом и протянула кусочек вяленого лакомства. Живоглот примирительно ткнулся носом в её ладонь и занялся едой. Сверкнула очередная молния, а через пару секунд по спине волшебницы побежали мурашки от раскатистого грома. «Гроза совсем близко», — поняла Гермиона и шагнула к окну. Капли неистово барабанили по стеклу, и если бы не водоотталкивающее заклинание, то ничего не было бы видно. Ветер раскачивал деревья с угрожающей амплитудой, лишь начавшая пробиваться весенняя зелень была безжалостно сбита. Гермиона уже хотела вернуться к тёплому камину, как услышала мерзкий скрежещущий звук – по асфальту нёсся дорожный знак «Разворота нет», угрожая врезаться в первого попавшегося пешехода. Недолго думая, она выскочила из своего таунхауса под ледяной дождь. Едва Гермиона успела уничтожить опасный кусок металла, как небо разрезала особенно яркая вспышка, и она на секунду ослепла. Вместо ожидаемого грома раздался знакомый истеричный хохот. — Нет… — Гермиона невольно приняла боевую стойку, ноги задрожали от напряжения, — Это галлюцинации, ты мертва! — О, мне так не кажется, птичка, — Беллатриса появилась из темноты. Мокрые волосы облепили лицо, искажённое в безумном оскале. Она была ещё более исхудавшей, глаза напоминали провалы, а кожа побледнела до синевы. Гермиону сковал ужас. Это не могло быть правдой. Не могло же? Беллатриса игриво прижала палочку к губам, склонив голову набок. Она выглядела так реально, каждое движение и интонация, то, как вода пропитывала ткань и тянула тяжёлые юбки к земле… — Что, не ожидала встретить меня, грязнокровочка? Наверное соскучилась… Мы ведь расстались на таком интересном моменте! — Белла резко сместилась и вскинула палочку, воздух прорезал красный луч Круциатуса. Гермиона инстинктивно метнулась вбок, едва успев увернуться. Она так давно не сражалась: движения были неловкими и слишком медленными. Ей не выстоять против Пожирательницы. Гермиона сжала палочку, пытаясь придумать хоть какой-то план, но мысли терялись за оглушающим стуком сердца. — Я вижу, ты запомнила нашу встречу! Как приятно видеть столь искренний ужас! — голос Беллатрисы действительно был довольным. Внутри Гермионы царила буря из отвращения к собственному страху, злости на неподатливое тело, и паники, от которой темнело в глазах. В её сторону полетел луч пыточного, капли дождя засверкали алым. Вновь избежав проклятья, Гермиона наколдовала самый мощный щит из всех возможных и заозиралась. Фонари тускло мигали сквозь толщу воды, освещая пустую улицу. Беллатриса словно исчезла, но звука аппарации не было. Не опуская палочки, Гермиона начала двигаться в сторону дома, как вдруг услышала голос Пожирательницы настолько близко, что на секунду ей показалось, что он у неё в голове. — Что, думала всё закончилось? Бравые герои победили зло и живут припеваючи? — вкрадчиво спросила Беллатриса вжимая палочку в шею жертвы. — Мы отберём у тебя всё, грязнокровка. Мы уже начали это делать, не заметила? — Не смейте! — Гермиона не была уверена, подумала она это или крикнула, но злость начала поглощать страх. — Все кого ты любишь… о ком заботишься… Один за другим они будут слабеть и – пуф! – вот ты и потеряла всех. Как же не терпится прикончить эту суку Уизли… И увидеть, как весь её выводок плачет над своей свиноматкой! Гермиона почувствовала, как внутри всё заклокотало. Страх отступил, исчез вместе с холодом, ожиданием пытки, зуда от царапин на шее. Только гнев, такой сильный, что магия заплясала на кончиках пальцев. Гермиона развернулась и, оставаясь прижатой к Пожирательнице, уткнула палочку в её грудь. — Конфринго! Раздался взрыв и завизжала сигнализация соседской машины, приводя волшебницу в чувство. Она в одиночестве стояла под ливнем, а рядом выл покорёженный Опель. Беллатрисы нигде не было видно. Ведь она была мертва. Гермиона видела это своими глазами, в этом не было никаких сомнений. Гул в голове, заглушающий все звуки, внезапно стих, и вместе с шумом дождя и пронзительным визгом сигнализации появилось осознание, абсолютно чёткое и ясное: Белла была галлюцинацией. Гермиона прижала руку ко рту, боясь разрыдаться. Разум никогда ещё так не предавал её. Тело гудело, готовое отражать новые атаки, но ждать их было неоткуда. Когда Беллатриса появилась, ни одно защитное и оповещающее заклинание не сработало, но Гермиона даже не вспомнила об этом. Как и о том, что невозможно просто пройти сквозь её щит, и что палочка из ореха, которую использовала Белла, лежала в сумке у камина – всё это исчезло под натиском ужаса. Гермиона заставила себя применить окклюменцию, успокоить дыхание и скинуть оцепенение. Что бы с ней ни творилось, надо было разобраться с ущербом. Визг машины не прекращался, и пришлось наложить на неё Силенцио. «Одним Репаро тут не обойтись», — подумала Гермиона, глядя на взорванный металл. Машину практически разорвало пополам, даже асфальт под ней раскололся на куски. Осознание того, что она без колебаний направила это проклятье в человека, обрушилось на неё. Да, Белла не была реальной, но в тот момент она этого не понимала. Конфринго, брошенный вплотную, точно убил бы её. Когда Гермиона развернулась, она знала, что делает. Она хотела этого. Хотела смерти Беллатрисы, не позволить ей больше никому навредить, и… заткнуть её поганый рот. В окне соседа загорелся свет. Похоже, даже гром и молния не смогли скрыть всего того шума, что устроила Гермиона. Она наколдовала на машину маглоотталкивающее, быстро поправив асфальт и скрылась в доме ещё до того, как сосед выглянул за дверь. Ей придётся попросить Артура помочь с этим, сама она никогда не копалась в автомобилях. Тело била крупная дрожь, и Гермиона поняла, что промёрзла до костей. Прошлёпав мимо настороженного Живоглота, она скрылась в душе. Казалось вместе с напряжением из неё уходила и способность мыслить, потому что сосредоточиться хоть на чём-то, кроме стука воды по плитке не получалось. Когда Гермиона забралась под одеяло, сон быстро настиг её измотанный организм. Этот бесконечный день наконец закончился.

***

Всё утро Гермиона была как на иголках, ожидая мистера Уизли. Она вычесала Живоглота, тщательнее починила асфальт, даже попыталась приготовить ланч, но, посмотрев на итог своих стараний, заказала еду из ресторанчика неподалёку. Читать не получалось, мысли без конца возвращались к вчерашнему происшествию. В первую очередь её волновало, не представляет ли она опасность для окружающих. Во вторую, о чём говорит её готовность убить. И в третью, признак ли это её личного безумия или влияние Магнуса? Причём она не была уверена, какой из двух вариантов хуже. Хоровод невесёлых мыслей доводил Гермиону до истощения, и в какой-то момент она поняла, что не выдержит ещё один день без Рона. Невероятным усилием воли она вызвала патронуса и отправила его с сообщением, что готова пойти в чёртов «Золотой снитч». Буквально через пару минут возле неё уже скакал серебряный джек-рассел, всем видом выражая радость своего хозяина. — Я был уверен, что ты согласишься! Ну, или не уверен… не важно, главное, что скоро встретимся! Позову Гарри с Джинни, может ещё кого-то… Будет весело, вот увидишь! Терьер пропал не сразу, а ещё попрыгал вокруг Гермионы и даже лизнул её щёку, вызвав на этом месте тёплое покалывание. Присутствие защитника, тем более такого жизнерадостного, приободрило её, и к приходу Артура она успокоилась. Волшебник был потрясён состоянием автомобиля, но лишних вопросов задавать не стал, за что Гермиона была ему очень благодарна. Уже вечером, собираясь на встречу, она приняла решение последить за собой, и если ей опять начнёт что-то мерещиться, то обязательно пойти в Мунго. Это было слабым компромиссом, но она хотела разобраться в причине произошедшего. — Отлично выглядишь, — ухмыляясь, сказал Рон, когда она вышла из дома, решительно оставляя всю нервозность внутри. Гермиона закатила глаза – шутка уже начала приедаться. Собираясь в людных местах, они всегда немного меняли внешность, маскируя самые узнаваемые черты. Волосы Рона были темнее обычного, скорее каштановые, чем рыжие, а веснушки совсем побледнели. Более прямые брови, лёгкая щетина, и вот уже никто не проявляет ненужного внимания. Сама же Гермиона просто выпрямляла и немного высветляла волосы – этого было достаточно. Тем более многочисленные отталкивающие внимание заклинания, обязательные для невыразимцев, шлейфом преследовали её и вне работы. — Ты тоже хорошо смотришься, — она поцеловала Рона и сжала его ладонь, готовясь к привычному чувству скручивания. Через секунду они стояли во дворе пустующего дома. — Надо немного пройти, это ближайшая безопасная точка для перемещения, — пояснил парень, и повёл Гермиону по петляющей, как заведено в английских городках, улочке. Вскоре показался дом, резко выделявшийся на фоне остальных. Излюбленная волшебниками причудливость в архитектуре наложила на него свой отпечаток: каждая стена шла под разными углами, а печная труба свернулась в рожок. Само собой, никто из маглов не замечал подобного непотребства, оставаясь в неведении, что творилось прямо у них под носом. Вывеска, на которой был изображён летящий на метле волшебник с нереалистично большим снитчем в руке, раскачивалась на порывистом ветру и противно скрипела. Гермиона вздохнула. — Не понимаю, как я на это согласилась, — протянула она, глядя на разноцветные розетки разных квиддичных команд, которым был увешан вход в паб. — Это всё потому что ты меня любишь, — Рон подмигнул ей, а ловец с вывески проскрипел что-то вроде: «Малец знает, что говорит!». Гермиона уже хотела ответить на столь самодовольный выпад, но Уизли распахнул дверь, и слова утонули в шуме голосов и музыки. — Ребята, идите сюда! — Гарри и Джинни уже сидели за столом у окна и приветственно махали руками. Пара начала протискиваться через забитый зал, попутно развязывая шарфы и стягивая верхние мантии – после улицы в «Снитче» было очень жарко. Добравшись, наконец, до друзей, Гермиона обняла каждого и рухнула на стул. В толпе ей то и дело чудилась фигура Беллатрисы, заставляя её нервно озираться, но Гермиона упрямо решила отвлечься от вчерашнего и игнорировать игры разума. — Здесь сегодня людно! — Гарри был без очков и шрама, а карие глаза и грубые черты лица сделали из него другого человека. — Аврор Поттер, ваша оценка по маскировке абсолютно заслужена, — Рон хлопнул друга по спине. — Так и знал, что перестарался, — Гарри почесал широкую челюсть, но тут же махнул рукой и подвинул в центр стола две кружки. — Мы заказали вам двоим по пинте тёмного, а то очередь к бару просто огромная. — Когда же вы запомните, что я люблю светлое! — возмутился Рон, но послушно взял свою порцию. Гермиона слабо улыбнулась и потянулась за своим. — Ой, не ной! — Джинни скривилась и откинула с плеч иссиня-чёрные волосы. — Хуже местного безалкогольного сливочного пива всё равно ничего не найти: на вкус сахар с маслом и водой. Не то что у Розмерты! — она тяжело вздохнула и пригубила напиток с пышной пеной, от которого тут же остались усы. — Ничего, когда Джеймс родится, я наверстаю упущенное. — Тебе ещё грудью кормить, — Гермиона подняла бровь. — Не хочу ничего об этом слышать, — Рон замотал головой, убирая образ сестры с младенцем у груди, и перевёл тему. — Скоро придут Джордж с Анджи, и Невилл думал заскочить. — Надеюсь Джордж уже не пахнет слизью, — хмыкнула Гермиона и чуть не подпрыгнула от громогласного голоса. — Только незабудками и росой! Близнец тут же рухнул, вытянув руки по швам. Паб стих и все уставились на сцену: на полу лежит один волшебник, а напротив стоят трое с вытянутыми палочками. Джинни вздохнула и в брата бросила Ренервейт. — Что ж, сегодня выиграл Гарри. Может вы, ребята, научитесь не швыряться проклятиями на любой громкий звук? Да и ты хорош, Джордж, знаешь же этих параноиков! Гарри, Гермиона и Рон опустили палочки с виноватым видом, особенно смущённым выглядел Поттер. Бормоча извинения, он помог другу встать и неловко похлопал его по спине, сбивая пыль. Видя, что представление окончено, паб вернулся к привычному шуму. — Отличное начало вечеринки, я считаю! — рассмеялась Анджелина, когда подошла с кружками. Как и Джордж, она пренебрегла маскировкой – всё же уровень известности не тот. — Теперь я пахну ещё и скисшим пивом, — пожаловался Джордж, плюхаясь на стул рядом с Гермионой. К сожалению он был прав – резкий запах тут же ударил ей в ноздри и она поморщилась. — Есть же элементарное заклинание, — быстрое движение палочкой и вонь рассеялась. — Не понимаю, как ты вообще держишь мастерскую! — Меня всегда больше интересовал результат, а не побочные разрушения. За них отвечал… отвечает Рон, — Джордж напрягся и неестественно улыбнулся. — О да, мне оно часто пригождалось, спасибо! — быстро сказал Рон и тут же поднял кружку пива. — Ну что, за встречу! — Как будто мы не видимся по пять раз на неделе, — хмыкнула Джинни, но без промедления протянула руку. — За встречу! — подхватила Анджелина, и все шумно чокнулись, расплёскивая напитки. Под заезженные радио-хиты от Ведуний и Гоп-гоблинов Гермиона рассказала о своей поездке, умолчав о мрачных выводах о состоянии Магнуса и галлюцинациях. — Я надеялся, что работа невыразимцев безопаснее, — проворчал Рон, и Джинни согласно закивала. Гермиона лишь улыбалась: заявление было ужасно наивным, но сегодня вечером она не будет думать о работе, судьбе мира или собственном состоянии. Сегодня она просто девушка, которая хочет повеселиться. Из волшебного радио полилась мелодия джиги, вызвав заметное оживление у ирландцев. Молоденькая девушка за соседним столиком всё нетерпеливее постукивала ногой в такт, а потом неожиданно взревела: — A ligean ar Damhsa! Казалось, она нажала на спусковой механизм: раздался одобрительный гул, кто-то выкрутил громкость на максимум, другие освобождали центр зала от мебели. Через несколько секунд всё вокруг затряслось от топота разной степени синхронности. Гермиона испытывала смешанные чувства радости и беспокойства, смешки сочетались с излишне пристальным вниманием к танцорам. Поняв, что нервно крутит палочку в руках, она засунула её в карман мантии, не желая повторять сцену с Джорджем. Паб грохотал и раскачивался, Джинни хлопала в ладоши, а Джордж с Анджелиной не преминули присоединиться к стихийному танцу. Гарри склонился к Рону и что-то прокричал прямо ему в ухо, но было так шумно, что расслышать его смог только друг. Скрипка чуть замедлилась, но снова разогналась, к ней присоединилась флейта. — Что за безумие! — к столику, отпрыгивая от особо разошедшихся танцоров, пробирался Невилл. Лицо его растянулось в широкой улыбке. — Гермиона, я так рад тебя видеть! А где Рон? Волшебница оглянулась, но не смогла найти своего парня. — Может пошёл к бару? — предположила она, но, кажется, Невилл её не расслышал. Наконец прозвучала последняя, нарочито нестройная нота, и зал затопили апплодисменты. — Уф, ребята, вы многое потеряли, — раскрасневшийся и задыхающийся Джордж еле стоял на ногах, но сиял как галлеон. — Отлично мы отплясывали, да, Анджи? — Да, но кажется тебе надо подтянуть форму, — улыбаясь, ответила Анджелина. Спортсменка вспотела, но выглядела куда менее взъерошенной. — Может и нам потанцевать? — ухо Гермионы защекотало тёплое дыхание Рона. — Что?... — но он уже потянул её в центр зала, который всё ещё пустовал. Гомон толпы начал стихать и волшебница уловила знакомые каждому маглу ноты. — Это что, «Титаник»?! — потрясённо воскликнула она, но Рон лишь загадочно улыбался. Он повёл её в подобии венского вальса, что совершенно не подходило под такт музыки, и Гермиона нервно заозиралась. Несколько пар тоже закружились, но, казалось, никто не пытался придерживаться мелодии. Слегка успокоившись, Гермиона смогла перевести внимание на партнёра. — Я очень красная? Рон заулыбался ещё шире. — Как закат на океане. — Дурак, — Гермиона беззлобно хлопнула его по руке, но тут же ухватилась за неё: Рон решил покрутить партнёршу вокруг своей оси. — Предлагаю повеселиться, что-то мне подсказывает, что тебе это нужно, — объявил он, и до комичного элегантно прогнулся, придерживая свою девушку за локоть. Может дело было в пережитом стрессе, а может в неожиданно крепком пиве, но Гермиона решила подхватить его игру, хотя обычно сбежала бы из паба со скоростью «Молнии». Вместо этого, она манерно замирала, словно позируя, когда музыка становилась тягучей, а когда мелодия набирала скорость, волшебница доверилась безумным идеям партнёра. Рон успел и пронести её через импровизированный танцпол, пока она старалась сохранять эффектную позу, и закрутить так сильно, что ноги оторвались от земли, и, поддерживая за бёдра, поднять к самому потолку. То и дело раздавался одобрительный свист, и Гермиона могла поклясться, что слышала истеричный хохот Гарри. Голос певицы стал особенно драматичным, и Рон вновь поднял её, тяжело дыша от натуги. Решив окончательно вжиться в роль, Гермиона раскинула руки и замерла с самым вдохновенно-печальным выражением лица, на которое была способна в данный момент. Глаза слезились от смеха, в боку начинало колоть, а держать подобный вид становилось просто невозможно, так хотелось захохотать. Когда музыка начала затихать, Гермиона мечтала лишь отдышаться и выпить стакан воды. Но внезапно, уже совсем мимо мелодии, Рон опустил её к самому полу, отчего она неловко скользнула по нему спиной. Гермиона испуганно взвизгнула и вцепилась в плечи партнёра, вызвав у него хитрую ухмылку. Раздались аплодисменты, Джордж одобрительно кричал что-то о кубке для лучших танцоров, но Гермиона могла лишь хватать воздух и вглядываться в голубые глаза напротив. Ей нужно было срочно его поцеловать. И дать подзатыльник. Она подогнула ноги и встала, покачиваясь после безумного танца. Гермиона схватила руку Рона и потянула его к двери во внутренний двор, минуя удивлённых друзей. — Оооо, похоже Рон влип… — голос Джорджа исчез, как только закрылась дверь. Не давая парню опомниться, Гермиона толкнула его к обшарпанной стене и поцеловала. От такого напора Рон на секунду опешил, но тут же обнял её за талию, прижимая ещё ближе. Скрипнула дверь, и через проём показалось голова Гарри. Его лучшие друзья самозабвенно целовались, не замечая ничего вокруг, и он поспешил вернуться в зал. — Не думал, что танцы так на тебя влияют, — пробормотал Рон сквозь поцелуй. Гермиона улыбнулась. — Ты такой хитрец, Рональд Уизли. Спланировал это, когда я была на съезде? Или сымпровизировал? — Кто знает, кто знает… Гермиона уже хотела пошутить в ответ, но заметила странный взгляд Рона – напряжённый и взволнованный. Она нервно убрала кудрявую прядь за ухо, и осознала, что с них обоих спала маскировка. — Нет, подожди, — остановил ей парень, когда она уже потянулась к палочке, чтобы исправить внешность. — Всё равно тут никого нет. Он бросил запирающее на дверь. Гермиона напряглась. «Это Рон, не волнуйся…», повторяла она про себя, но рука невольно нащупала древко сквозь ткань. — Я… я кое-что хотел сказать тебе… — он замялся и окинул взгядом напряжённую позу волшебницы. — Хей, всё в порядке! Я просто волнуюсь, поэтому запер дверь. Он тут же отпер её и убрал палочку. Гермиона в смятении отпустила мантию. — Прости, я… Джинни права, это паранойя. — Всё нормально, правда. Сам такой же, — Рон взял её холодные руки в свои тёплые. В тусклом свете от окон паба и звёзд их фигуры сливались с окружающим миром, и что-то – волнение, поверхностное дыхание, странное напряжение, словно перед прыжком – делало момент особенным. — Гермиона, я… я очень тебя люблю. — Рон, я тоже… — Погоди, — прервал он её. — Извини, я просто… чёрт! — он сердито тряхнул головой и полез в карман. За секунду до того, как оттуда показалась характерная коробочка, Гермиона поняла, что сейчас произойдёт. Она раскрыла глаза так широко, что они заслезились. — Я хочу спросить тебя, — Рон выудил кольцо, — хотела бы ты, согласишься ли… — он посмотрел на неё, — …стать моей женой. Гермиона замерла, кровь стучала в висках, оставив все конечности ледяными. Она не знала, прошла секунда или минута, когда непослушные губы дали ей сказать: «Да». Рон немного нервно улыбнулся и трясущимися руками надел на её палец золотое кольцо. Счастье настолько затопило их, что, казалось, Патронусы материализуются сами собой, просто чтобы дать выход этим эмоциям. Вчерашний вечер полностью растворился в свете, изгнанный этим невероятным человеком. Гермиона обхватила лицо Рона ладонями и поцеловала так крепко, как только могла. Когда через пять минут вновь изменившая внешность пара вернулась к столу, новоиспечённый жених торопливо кивнул Гарри, и тот просиял. — Ну наконец! — Джинни всплеснула руками. — Он уже чёрт знает сколько собирался с духом! — Вы о чём? — Невилл переводил взгляд с одного друга на другого. — Рон сделал мне предложение, — пояснила Гермиона. Широкая улыбка не сходила с её лица. — И я согласилась. — Поздравляю! — воскликнул Невилл, Джордж тут же бросился к Рону и начал трясти его руку. — Да, да, спасибо, — слегка покрасневшая Гермиона отстранилась от Джинни, которая сжала её в объятиях до хруста. — Я хочу… в общем, нам надо домой. Всё ещё ошалевший от счастья Рон послушно потянулся за ней, когда его теперь-уже-невеста поспешно распрощалась со всеми и устремилась к выходу. — Рон точно влип, — протянул Джордж и ойкнул, когда с одной стороны его ткнула Джинни, а с другой Анджелина. — Ничего ты не понимаешь, — буркнула сестра и переглянулась с Гарри. Он подмигнул ей и поцеловал. Джордж действительно ничего не понимал.