Проклятый

Во многом это была заслуга Фурины, она была убеждена. Ей следовало меньше досаждать верховному юдексу и больше углубиться в свои архонтские дела, но она ничего не могла с собой поделать. Как там говорят? Доброе слово лечит, а злое калечит? Определенно нет. Нёвиллет от ее абсолютно точно объективной оценки его работы настолько воспрял духом, что закашлялся до хрипоты. Где это видано, чтобы простые - не лишенные ума - слова доводили месье Нёвиллета до приступа кашля? Фурина на секунду подумала, что юдекс таким способом попытался избавиться от ее важной божественной персоны, потому что она тогда действительно перегнула палку. Ну, совсем чуть-чуть. Просто сказала, что его манера ведения судебных заседаний такая же, как и его разговор в обычной жизни - до неприятной судороги на лице нудная и скучная, как и сам Нёвиллет. Но она ожидала от него другой реакции! Любой, кроме удушливого кашля, от которого стало совсем неловко. Фурина не хотела его оскорбить, она всего лишь подстрекатель, ей нужна была эмоциональная подпитка, выудить из юдекса хоть какую-то реакцию и жить спокойно дальше. Откуда она могла знать, что ее беззлобная вставка, напрочь лишенная намерения унизить юдекса, скажется на его здоровье так отрицательно? Нёвиллет спровадил ее из своего кабинета обещаниями выслушать ее наставления чуть позже и сослался на плохое самочувствие. Гидро Дракон. Плохо себя чувствует. Ага. Поверила. С самого начала эта история покрылась толстым слоем пыли и загадочности, став проблемой Фурины де Фонтейн на целых десять лет. Потому что однодневным кашлем это все не закончилось. И на следующий день, когда Фурина пришла обсудить рабочие вопросы с судьей, тот начал кряхтеть, едва она успела промолвить слово. И на день, который следовал после, ситуация с кашлем повторилась. Фурина настояла на недельном больничном, даже позаботилась о том, чтобы лично приносить лекарства от кашля в кабинет юдекса, мало ли, какую заразу подхватил Гидро Дракон. Если его так сильно беспокоил кашель, страшно было представить, что случится с обычным человеком, подхвати он заразу от Нёвиллета. Уже после того, как Фурина целых семь дней безуспешно пыталась с ним переговорить, она поняла, что дело было в ней. Достаточно было услышать от прислуги, что юдекс весь вчерашний день провел в добром здравии, даже горло не прочищал, и осознать, что весь прошлый день Фурина провела не в Мермонии. После того инцидента в его кабинете, Нёвиллет отдалился от нее так сильно, что почти каждый раз, когда ей нужно было что-то обсудить с юдексом, приходилось ограничиваться письмами. Выглядело это до ужаса нелепо, потому что спальня Архонта располагалась рядом с кабинетом Нёвиллета. Прислуге приходилось бросать свои обязанности, чтобы у этих двоих была возможность что-то обсудить. Бедные те служанки, которые бегали по коридору, буквально дверь в в дверь, передавая записки юдекса и Архонта друг другу. Фурина быстро сообразила, что нужно держаться подальше от юдекса для его же здоровья, но судья отказывался что-либо объяснять, даже когда понял, что Фурина догадалась. Фурина сначала была вынуждена пропускать как минимум треть судебных заседаний, потому что Нёвиллету физически становилось плохо, когда она появлялась в поле его зрения. Через пару лет она и вовсе перестала появляться на публике одновременно с судьей. Ходили слухи, будто бы они поссорились, у Фурины самой было стойкое ощущение, что Нёвиллет очень рьяно ее избегает, что это желание передалось по воздуху ей, заставив поменять все свое привычное расписание, чтобы отдалиться от вечно хрипящего и кашляющего дракона. Она почти десяток лет мирилась с резкими переменами в их взаимоотношениях, потому что к такому нельзя привыкнуть сразу. Нельзя после двухста лет совместной работы просто взять и перевернуть свой мир только для того, чтобы избегать встречи с единственным человеком, который должен быть подле нее целую вечность. Вычеркнуть Нёвиллета из головы она не могла, хотя очень сильно пыталась. Что за болезнь его атаковала, она не знала, величаво и настоятельно рекомендовала юдексу обратиться к врачу, но тот лишь отвечал, что его недуг скоро пройдет. Таким образом, это пресловутое: «скоро пройдет» затянулось на целых десять лет. Фурина скучала. Так сильно, что даже во сне ей приходилось держаться от Нёвиллета на расстоянии, потому что ему и там становилось плохо из-за нее. И скучала она, разумеется, по попыткам потревожить внутреннее благополучие Нёвиллета, а не по самому юдексу. Жизнь шла своим чередом, состоя из круговорота: Мермоний - банкеты - переговоры - Мермоний. Никаких судебных процессов и совместных представлений. У Фурины даже отпало желание выступать на сцене - какой толк в красивом танце, если добрый друг не сможетей им восхититься? Совместные поездки тоже прекратились, превратив жизнь Фурины в калейдоскоп скуки и отчаяния. Так продолжалось десять лет, пока в одну из бесконечных бессонных ночей Фурина не услышала слабый стук в дверь. К тому моменту она привыкла получать частые ночные письма от юдекса. Нёвиллет практически никогда не спал и, по всей видимости, считал, что и Фурина не должна. Она хотела уже начать с ним ругаться, потому что зря тревожить сон ее личных горничных равносильно преступлению - незачем беспокоить невинных людей ради пары строк ненужной информации, которая может подождать до утра. Фурина накинула на ночное льняное платье голубой шелковый халат, запахнула его, быстро передвигаясь по комнате, и резко открыла дверь, ожидая встретить одну из своих работниц. Злость моментально стерлась из ее эмоционального диапазона, предоставив свое место удивлению - на пороге ее комнаты стоял Нёвиллет. Первой реакцией Фурины стала паника, она тут же отошла на пару шагов от двери, боясь, что ее близость снова вызовет недуг юдекса. - Месье, как же ваша болезнь? - тут же залепетала она, откровенно страшась тому, что судья собирался ей рассказать. Если он лично пришел обсуждать с ней вопросы - быть беде. Неужели уровень воды снова поднялся?! Нёвиллет хрипел так сильно, что Фурина не смогла расслышать его с первого раза. Он еле держался на ногах, с силой сжал дверной косяк, то ли в попытке не упасть, то ли в изнуряющем приступе боли, неудобства от которой он решил излить в слабую деревянную конструкцию. - Нёвиллет, - подскочила к нему Фурина, подхватив сильно сгорбившегося юдекса под локоть, - тебе стало хуже? Поговори со мной. Что болит? Дверной косяк не выдержал силы сжатия драконьей ладони и лопнул, заставив колючие древесные щепки разлететься в стороны, падая в белоснежные длинные локоны судьи. Фурина хотела потянуться к его голове, чтобы стряхнуть их, когда Нёвиллет, потеряв одну из точек опоры, рухнул на колени подле Фурины. - Что же это такое?! - вскинулась Фурина, падая на пол за ним, поддерживая его тяжелый корпус, чтобы юдекс ненароком не грохнулся плашмя и не разбил нос о мраморный холодный пол. - Лекаря сюда! Нёвиллет прерывисто и коротко дышал, каждая его попытка вдохнуть и выдохнуть сопровождалась громким свистом. Фурина решила, что он задыхается из-за нехватки воздуха, поэтому резким движением сорвала с его шеи вычурный жабот, ослабляя верхние пуговицы рубашки. Но это не помогло. Горло судьи было свободно, и дыхание его не было похоже на удушение из-за инородного предмета в гортани. Болезнь легких? Но Гидро Драконы не болеют. Хотя последние десять лет Нёвиллет страдал из-за какой-то болезни легких, но может ли бессмертный владыка Гидро может умереть от сухого кашля? - Стража! - срывая голос закричала Фурина. Только в этот момент в ее спальню забежал один из жандармов: - Леди Фурина, вы... - Дежурного лекаря! - беспрекословным тоном гаркнула она. - Нет, будите всех! Быстро! Нёвиллет попытался опереться о руку, но он был так слаб, что Фурина смогла своими силами усадить его на пол, почти не встречая сопротивления, она присела сбоку от него, поглаживая ладонью по широкой спине, стараясь хоть как-то успокоить задыхающегося юдекса. - Зачем надо было доводить себя до такого?! - ругалась она. - Нужно было заставить тебя обратиться к врачу раньше! Кадык юдекса хаотично дергался вверх-вниз, он пытался сделать хотя бы один глубокий вдох, но дыхательные органы словно отказывались подчиняться. Он смотрел на нее с широко открытыми глазами, в которых плескался дикий ужас и страх. Фурина никогда не видела у него такого взгляда. Она сама была напугана, казалось, даже больше самого Нёвиллета. - Извини. - тут же прошептала она. - Извини меня. Изо рта юдекса несло непривычным болезненным ароматом, его язык был сухим и бледным, Фурине на короткое мгновение показалось, будто бы рот судьи изнутри покрылся трещинами. Она наклонилась ближе, чтобы рассмотреть, когда Нёвиллет, наконец, смог произнести одно слово: - Во...ды... Голос его больше не был таким бархатным, как раньше, он звучал сипло и глухо, словно Нёвиллет действительного находился на последнем издыхании. Он прерывисто выдохнул ей в лицо, заставив кудрявые кончики волос Фурины нервно всколыхнуться. Фурина принюхалась, сразу выявляя в его дыхании примесь незнакомой магии. Когда его губы сложили слоги в слово, по его подбородку и щекам, в такт движущемся лицевым мышцам прошлись глубокие трещины, похожие на россыпь старых рельефных шрамов. Фурина потеряла дар речи, она никогда не видела ничего подобного, хотя за ее плечами пройдено не одно столетие. Белое прекрасное лицо юдекса стало похожим на высохшую землю, в которую долгие годы не поступала влага. - Сколько ты не пил? - севшим голосом спросила она. - Ты же Гидро дракон, ты состоишь из воды, каким образом... В ее регионе никогда не было проблем с питьевой водой, однако случались единичные случаи смертей от обезвоживания, но даже тогда люди не выглядели так... Пугающе. - Проклятие. - изумленным тоном прошептала Фурина, находя подтверждение своим словам во взгляде Нёвиллета. Юдекс пытался фокусироваться на Фурине, но его светлые глаза начали понемногу затухать. - Нёвиллет! - позвала его она. - Нёвиллет, посмотри на меня! Фурина выкрикивала его имя все громче и громче, пытаясь хоть как-то привести его в чувства, похлопывала ладонями по изрешеченным глубокими трещинами щекам. Каждое прикосновение к его коже сопровождалось слабыми импульсами, из-за которых быстро омертвевшая кожа отпадала от лица, поднимаясь в воздух или оставалась на ее ладонях. В ее покои тут же ворвалась целая бригада лекарей разных специальностей, которые оперативно начали осмотр судьи. Фурине помогли встать, потому что ноги ее не держали, и вывели ее из комнаты, чтобы не тревожить и без того напуганную Богиню. Она не отводила взгляда от врачей, сгорбившихся над драконом, почти все из них знали, кем он являлся, так что их удивление отсутствию регенерации у Нёвиллета было обоснованным. «Это невозможно.» - потрясенным тоном шептались лекари. Фурина внимала их словам, пыталась хоть как-то собрать себя в кучу после увиденного, но неутешительные вердикты их самых способных и преданных врачей все равно умудрились застать ее врасплох.

***

Фурина пустым взглядом всматривалась в щель приоткрытой двери своей спальни. Она простояла в коридоре всю ночь и не сводила взгляда с Нёвиллета, которого перенесли на ее постель и уже вовсю занимали ее личное пространство различными медицинскими приборами и капельницами. У верховного юдекса не было своей кровати, для него сон был лишь способом скоротать время, Фурина могла бы позаботиться о том, чтобы в его спальню, обставленную под библиотеку, принесли кровать, но вид лежачего на ее постели Нёвиллета показался ей правильным. Когда один из врачей, неловко семеня перед ней, промямлил что-то про невозможность транспортировки судьи в другое помещение, так как его состояние было критическим даже для бессмертного, Фурина отмахнулась, приказав прислуге помочь лекарям и ученым обустраивать ее покои под временную палату для юдекса. Ее не волновало то, что все ее награды и дорогие воспоминаниям презенты были передвинуты в самое неподходящее для трофеев место, она даже не заметила, как с ее туалетного столика убрали ее украшения и косметику. Все пространство вокруг Нёвиллета теперь занимали целительные микстуры, ампулы с уколами и лечебные мази. Фурина, не мигая, наблюдала за тем, как грудь судьи беспокойно вздымалась, пока тот был без сознания. Из прострации ее вывел приятный аромат выпечки и утреннего кофе - спасибо заботливой прислуге - но Фурина впервые за долгое время не получала удовольствия от завтрака, хотя ее повара готовили превосходно. - Моя леди, - беспокойным тоном позвал один из лекарей, - вам следует отдохнуть. - Вы выяснили, что с ним? - отложив недоеденную булочку, спросила Фурина. Седовласый мужчина в белом халате неопределенно покачал головой: - На вид все признаки обезвоживания. Если бы не невозможность взять анализы, я бы решил, что наш судья заболел астмой. Но его тело настолько высохло, что даже органы начали страдать. Учитывая, что у месье Нёвиллета строение тела человеческое, неудивительно, что высыхание в первую очередь ударило по легким. Никогда не сталкивался с таким видом дефицита воды в организме. Даже кровь не можем взять, создается ощущение, что месье Нёвиллет иссушается заживо! Признаться, мы потеряны и не знаем, что с этим делать, потому что тело судьи настолько истощено, что не может себя вылечить. У юдекса началась лихорадка, но даже наши самые действенные лекарства бессильны. Месье Нёвиллет попросту не усваивает жидкости, боюсь, у этой болезни магическое происхождение. Взгляд Фурины потемнел, она уже думала об этом, хотя надеялась, что ошиблась. - Похоже на проклятие. - ответила она, не сводя взгляда с юдекса. - Физические изменения это подтверждают. - Все тело месье Нёвиллета сейчас похоже на иссушенную под знойным солнцем землю. - кивнул врач. - У него нет сил на регенерацию. Мы попробовали дать ему заживляющую микстуру, но, думаю, результата это не даст. - Я могу к нему войти? - спросила Фурина. Нёвиллет проснулся. Он неуверенно осматривал комнату, в которой находился, словно не мог вспомнить, как в ней оказался. Не дождавшись разрешения или проигнорировав отказ врача - Фурина перестала его слушать, когда заметила пробуждение юдекса - она осторожно приоткрыла дверь своих покоев, позволив судье самому обозначить ее присутствие. - Леди... Он снова закашлялся. Фурина закусила щеку, чтобы ненароком не подскочить к кровати и не начать причитать над больным. - Не разговаривай. - шепотом произнесла она, словно сама была готова вот-вот закашлять. Лицо Нёвиллета было испещрено множественными трещинами. С виду кожа была настолько сухой, что казалось, если провести по ней пальцем - можно стереть верхний слой вплоть до мышц. Фурина медленно приближалась к кровати, готовая в любую секунду выскочить за дверь. Если юдекс снова закряхтит - она покинет не только комнату, но и дворец, если так будет лучше для его здоровья. Она все гадала, почему юдекс заявился к ней в таком-то состоянии, зная, что от ее присутствия станет еще хуже? Нёвиллет внимательно смотрел на нее, словно мог читать мысли, будто ее нерешительность его расстраивала. Взгляд у него был цепкий, несмотря на изможденный вид. - Нёвиллет, - обратилась она тихим голосом. - Как тебе помочь? Она хотела задать тысячу вопросов, хотела вцепиться в грудки его рубашки и тормошить его, пока не ответит на все, что она спросит, но слегка подрагивающие руки непослушно опустились на предплечье судьи. Мышцы под ее ладонями непроизвольно напряглись, Фурина дернулась, убирая руки и извиняясь: - Прости. Прости меня. Ей нужно было лично заняться его болезнью еще тогда, когда он впервые закашлял. Может быть, они бы к этому моменту выяснили, что за проклятье подкосило здоровье юдекса, и нашли бы панацею от этой хвори. - Месье Нёвиллет только пришел в сознание. - учтивым, но настоятельным тоном предупредил врач. - Боюсь, сильный стресс усугубит его состояние. Лекарь боялся того же, что и Фурина. С каждой проведенной Фуриной секундой рядом с юдексом, лицо его то зеленело, то белело, то синело. Он часто и хрипло дышал, словно его снова охватила лихорадка. - Я сейчас уйду. - глухо ответила она. - Можно мне остаться с ним наедине? Это на пару секунд. Врач не стал препираться только из-за положения Фурины, потому что, если бы он ей отказал, она бы попросту приказала оставить ее один на один с судьей. - Прошу вас, моя леди, не затягивайте, нам еще предстоит выяснить, как с этим бороться. Нёвиллет перевел взгляд на врача, кивнув ему, мол, можете идти. Затем он снова вернул свое внимание к Фурине. - Что за проклятие? - спросила она. - Кто это сделал? При каких обстоятельствах? Скажи что-нибудь, что натолкнет на верную мысль, Нёвиллет, обещаю, я сделаю все, что в моих силах. Она хотела снова его коснуться. На кончиках пальцев все еще оставалось воспоминание о том, как дернулась его рука. Ей хотелось снова это почувствовать. Убедиться, что он жив, что может двигаться. Взгляд ее был настолько жалобный, что лицо юдекса посветлело, приобрело теплые тона, смягчилось, вызвав табун нежелательных мурашек, пробежавших по загривку. - Нёвиллет. - снова позвала она. - Одно слово - и я уйду. Прошу, помоги себя спасти. Юдекс моргнул, соглашаясь, он сильно нахмурился и долго собирался с силами, чтобы выдать немощным тоном: - Вода. Фурину передернуло от его голоса. Словно загробный шепот, он проник в ее уши и заставил мысленно поседеть от ужаса. - Ты хочешь пить? Нёвиллет и кивнул, и покачал головой. Казалось, на этот жест он потратил все свои силы. Фурина ненадолго задумалась. Его организм не усваивает жидкости, но врачи могут попытаться вводить в его тело столько воды, сколько получится. Если Нёвиллет просит воды - он ее получит. Но и нельзя было упускать из виду, что юдекс произнес это слово не как просьбу. Фурине было достаточно этого, чтобы начать думать в одном направлении. Все, что связано с Гидро проклятиями. Или проклятиями Гидро существ. Вероятнее всего - второе. Но не без участия первого. Воды в их регионе предостаточно, как и различных обрядов с ней. Как минимум один из них и повлиял на юдекса. Выбить из колеи владыку Гидро не так-то просто, следовательно - проклятие могущественное, и наложил его кто-то настолько сильный, что даже Гидро дракона это заклятие может убить. Нёвиллет явно знает, что это за магия и как ей противостоять, просто не может сейчас об этом сказать. Это обнадеживало. Это означало, что лекарство от этого проклятья есть, что радиус поиска этого лекарства ограничивается одним Фонтейном. Вероятнее всего, тот, кто проклял юдекса, сам использует Гидро. И это означало то, что она быстро найдет того, кто сделал это с Нёвиллетом. Фурина спешно покинула свои покои, сталкиваясь у входа с лекарем - тот нервно и возмущенно вздыхал, и Фурина его понимала. - Простите, что задержалась. - отстраненно произнесла она. - Месье Нёвиллет просил воды. Обеспечьте ему регулярное питье, пожалуйста.

***

Первая мысль, пришедшая в голову - Отражение. Единственная, кто могла знать больше всех, кто являл собой всю суть понятия слова «вода», кому под силу было бы проклясть Гидро Дракона - Гидро Архонт. Добиться аудиенции с Фокалорс было сложно, но с тех пор как судебные заседания начали вести судьи, которых Нёвиллет поставил на свое место, пока разбирался с проклятием - пока Фурина разбиралась с проклятием - связаться с настоящим Богом было проще простого. Можно было бы прямо на заседаниях шептаться с голосом, звучавшим из Оратриса, и никто бы ни о чем не догадался. Фурина еле дождалась конца судебного процесса, все нервно ерзала на месте, без возможности успокоиться или хоть как-то настроиться на разговор. Вдруг Нёвиллета прокляла Фокалорс? Как быть тогда? Тысячи вопросов беспокойным вихрем метались в голове. Фурина даже не сразу поняла, что кто-то настойчиво зовет ее по имени. - Фурина. Голос истинного Бога звучал мягко и низко, пробирался до самой сути души, выворачивал ее на изнанку, обнажая все истинные чувства. Ее образ в голове Фурины являл собой воплощение величия. Фурина видела все статуи Архонтов, она примерно знала, как остальные Боги выглядят, и она была готова поспорить со всем честным народом, что ни один из Семерки и близко не стоит к тому величию, которое представляет из себя Фокалорс. - Моя госпожа. - тут же отозвалась Фурина. - Простите, что тревожу вас. Единственная, с кем Фурина может вести себя так, как хочет, а не как предписывает ей ее роль Бога - Фокалорс. Перед своим создателем, обрекшим ее на вечные муки одиночества, Фурине не нужно было притворяться тем, кем она не являлась. Плечи Фурины грузно опустились вниз, словно только сейчас она осознала всю тяжесть своей ноши, но так было в каждую их встречу. - Полагаю, тебя интересует болезнь месье Нёвиллета. - сказала Фокалорс, вцепившись взглядом в выражение лица Фурины. - Интересует. - выдохнула она, чувствуя напряжение в голосе Бога. Фурина ждала, что ее начнут ругать, потому что она сама себя уже извела. Она расследует дело о пророчестве вот уже который век, но она не знает, как избежать поднятия уровня воды, она не знает, что ей делать с источником вод Первозданного Моря, и не знает, как ей помочь Фокалорс всех спасти, но она старается. Каждый прожитый ею день старается все исправить, изменить, поменять. Мерзкий противный внутренний голос твердит: «Твоих усилий недостаточно. Что ты можешь? Обычный человек, который только и может, что жить праздной жизнью Бога!» У Фурины нет права отвлекаться от поставленной задачи, а проклятие Нёвиллета так сильно ее волнует, что вся ее архонтская маска трещит по швам, являя на свет те эмоции, которые она в себе похоронила. - Боюсь, я не смогу помочь тебе в этом деле, Фурина. - все так же мягко ответила Фокалорс. - Это проклятье имеет длинную историю, она старше и тебя, и меня. Фурина прикрыла глаза, подавляя облегченный вздох. На секунду ей стало стыдно за свои подозрения. - Вы знаете, как избавиться от проклятья? - Знаю, - кивнула Фокалорс, - но я не смогу тебе рассказать. Фурина застыла на месте, глупо хлопая глазами. Не может? Почему? Словно прочитав ее мысли, Архонт продолжила: - Гидро Драконы были прокляты одним из Сошедших. Эта история стара как мир, тогда еще не было Тейвата, каким мы с тобой его знаем. Нёвиллет не первое перерождение владыки Гидро, но я знаю, что его прошлое воплощение так же страдало от этого недуга. Эгерия рассказывала мне об этом. Фурина глубоко задумалась, пытаясь вспомнить все, что знала о предыдущем драконе Сцилле. - Сцилла умер не от проклятия, насколько мне известно. - сказала Фурина. - К моменту падения Ремурии, предыдущий Гидро Дракон избавился от своего проклятья. Но детали тех лет мне неизвестны. Все, что дошло до наших дней - образы из древних сказок и былин. Фурина глубоко вздохнула, откинулась на спинку стула и сжала пальцами переносицу. Снова тупик. С другой стороны, она теперь знала, что проклятье Нёвиллета похоже на родовую болезнь, только касается физических воплощений Гидро дракона. Следовательно, юдекс был проклят с самого рождения, но проклятье почему-то решило убить его именно сейчас. Тот, кто проклял Гидро дракона в прошлом, вероятно, уже мертв, и не сможет ответить перед судом. Но Сцилла смог вылечиться. Значит, Нёвиллет тоже сможет. - Неужели все Гидро драконы сталкивались с тем, что высыхали заживо? Думаю, в нашем фольклоре остался бы хоть какой-нибудь след, но я не припомню, чтобы кто-то хотя бы раз упоминал иссушение. - Форма, в которую выливается проклятие всегда разная. - ответила Фокалорс. - То, как именно болезнь проявится - всегда зависит от характера дракона или... жизненной ситуации. Фурина почувствовала сильную болезненную пульсацию в висках и затылке. Ей срочно нужно на свежий воздух, иначе она с ума сойдет от этих всех новостей. Только она начала думать о том, как попрощаться с Богом, как ее вдруг передернуло: - Моя госпожа, вы сказали, что не знаете подробностей, но говорите так уверенно... Фокалорс улыбнулась. Слабо и грустно, так, словно одной эмоцией пыталась передать ей весь спектр своих чувств. Фурине на секунду подумалось, что Архонт сожалеет. - Моя предшественница передала мне некоторые... слухи об этом проклятье, я склонна верить ей. Но, как я уже сказала, я не смогу помочь тебе в этом деле, Фурина. Это тайна месье Нёвиллета, у меня нет права вмешиваться, пока он сам не решит, следует ли ему об этом рассказать. Фурина вскочила с места: - Но у нас нет времени на учтивость, он умирает! - До встречи, Фурина. - ласково проговорила Архонт, решив, что пора заканчивать. - Нет, подождите! - крикнула Фурина исчезающему образу Бога.

***

У юдекса и без проклятья было много тайн. Некоторым Фурина даже становилась невольной свидетельницей. Юдекс обожал дождь. Он всегда любил стоять и мокнуть до ниточки под ливнем. Лицо его в такие моменты становилось безмятежным. Еще он был до ужаса чувствителен. Он так старался не показывать свои эмоции, что предпочитал уходить глубоко в себя, лишь бы не реагировать на провокации Фурины. Ему так полюбились мелюзины, что он взял их всех под свою опеку, негласно называя их своими детьми. У судьи была куча секретов, о которых она даже не догадывалась, но это было нормально. Фурина лжет ему каждый раз, когда называет себя Архонтом. То, что он все еще не рассказал ей тайну своего проклятья - всего лишь недостаток доверия между ними. Они две разные личности, которые преследуют одну цель, но диаметрально противоположными способами. Сколько Фурина не убеждала себя, что секреты юдекса - его личное дело, досада все равно горчила на кончике языка, заставляя невольно морщиться каждый раз, когда она вспоминала слова Фокалорс. И откуда Гидро Архонт знает истоки проклятья судьи? Какое ребячество, Нёвиллет! Скажи мне, как тебя спасти! Вопиющая несправедливость, фыркнула она про себя. Она не помнила, как добралась с Эпиклеза до Мермония, не помнила, как зашла во Дворец, и как оказалась у закрытой двери своих покоев. Сумерки давно опустились на Кур-де-Фонтейн, поглотив столицу региона во тьму, которую тут же рассеивали многочисленные фонарные столбы и огни ламп из окон домов. С высоты Мермония город казался единственным источником тепла и света во всем мире. Но во Дворце было тихо. Жандармы напряженно охраняли свои посты, даже не смели перешептываться. Слуги монотонно выполняли свою работу, не желая показываться на глаза. Сотрудники фонтейнских палат именно в этот день решили не оставаться допоздна в Мермонии, освободив свои рабочие места еще до ужина. Весь шум, которым обычно был наполнен Дворец, растворился в тишине ночи. Все беспокоились за юдекса Нёвиллета и не смели тревожить его покой. - Месьё Нёвиллет весь день проспал беспокойным сном, моя леди. - севшим от усталости голосом сказал врач. - Мы решили попытаться ввести ему капельницы с водой, его состояние немного улучшилось, но, боюсь, мы таким образом лишь отсрочим неизбежное... Фурина прикрыла глаза, считая до пяти. Потом до десяти. Усталость навалилась на ее плечи тяжеловесным грузом. Хотелось плюхнуться на любую мягкую поверхность и забыться во сне. - Приготовьте гостевые покои для меня. - попросила она проходящую мимо прислугу. Девушка коротко кивнула и откланялась, Фурина даже удивилась ее кротости - обычно от этой девчушки звучали самые громкие и звонкие ответы. Иногда она подолгу могла напевать, прибираясь в комнатах, именно поэтому Фурина ее запомнила. Сейчас все сотрудники Мермония словно погрузились в тяжелую дрему вместе с Нёвиллетом. - Я могу навестить юдекса? - спросила Фурина. - Моя леди, - запротестовал лекарь, - месье Нёвиллет еще очень слаб... - Леди Фурина. Фурина вздрогнула, услышав сиплый слабый голос Нёвиллета. Она поняла, что все это время крепко держалась за ручку двери. В покоях неприятно пахло лекарствами и проклятием. Запахи перемешались друг с другом, образуя собой зловонный нестерпимый смрад. Но ни один мускул ее лица так и не дрогнул. Стараясь не обращать внимания на запах, она медленно приблизилась к кровати. - Выглядишь лучше. - тихо соврала она. Судья на самом деле выглядел так, будто давно отошел в мир иной, и только каким-то магическим образом он все еще мог разговаривать. Трещины на его лице стали глубже, Фурина испугалась, что они дошли вплоть до костей, и, если она не найдет способ избавиться от проклятия - юдекс начнет рассыпаться. - Выглядишь уставшей. - приподнял уголки губ Нёвиллет. Каждое его слово сопровождалось образованием новых глубоких трещин на лице. На подбородке и щеках верхний слой кожи уже успел отпасть, вероятно, судья сегодня много разговаривал. Юдекс был окружен капельницами, в его тело ежесекундно поступала вода, из-за чего его самочувствие заметно улучшилось, но он все еще сильно кряхтел. - А как же? - усмехнулась она. - Кое-кто завалился ко мне посреди ночи, чуть не умер, перепугав этим меня до смерти, и занял мою кровать. Взгляд Нёвиллета смягчился: - Извини. - Ни за что. - в тон ответила Фурина. Она кивнула врачу, мол, закройте, пожалуйста, дверь с той стороны. Седовласый мужчина сначала проверил все семь капельниц, заменив бутыль в одной из них. Затем помог юдексу выпить стакан воды. - Думаю, нам больше не стоит бояться повышения уровня воды в море, - сказала Фурина, усаживаясь на стул, оставленный у изголовья кровати, - Теперь, когда в тебя приходится вливать столько жидкости, следует опасаться засухи. Юдекс слабо покачал головой. Он не стал произносить это вслух, но Фурина поняла - это ненадолго. Едва ли месье Нёвиллет сможет долго протянуть с таким образом жизни. И они оба это прекрасно понимали. - Ты теперь можешь говорить, - отстраненным тоном начала Фурина, - но я все еще не слышу от тебя подробностей о проклятии. Не то, чтобы она ожидала, что судья тут же заговорит, нет, она знала, что он перед этим делом поворчит, назвав ее бестактной. Вопреки ожиданиям, Нёвиллет отвел взгляд в сторону, хрипло бросив: - Лекарства нет. Фурина вскинула голову, игнорируя поток брани, который норовил вырваться из горла. Этот сухой дракон еще смеет лгать ей прямо в глаза! - Разве эта твоя болезнь иссушения не является верным спутником Гидро драконов? - наводящим тоном спросила Фурина. Если Фокалорс знала о проклятии, то и Фурина должна знать, раз уж она который век играет роль Архонта. - Мы не просим таких мук, когда рождаемся. - ответил Нёвиллет. - Но вы знаете, как их прекратить! - сказала Фурина. - Сцилла избавился от проклятия, значит, и ты сможешь. Юдекс на ее слова лишь криво усмехнулся, отвернув голову в сторону зашторенного окна. - Нёвиллет. - устало вздохнула она, - мы ничего не добьемся, тратя время на ругань. Я понимаю, это твое проклятье - тайна, которую ты хранишь за семью печатями, но ведь от этого зависит твоя жизнь. Слышишь, как тихо в Мермонии? Даже мыши не пищат, лишь бы у тебя была возможность отдохнуть. Все очень беспокоятся о тебе и хотят помочь. Юдекс на ее слова не реагировал - с виду - но Фурина видела, как беспокойно заметались по комнате его глаза. - Условия для снятия проклятья невозможны. - коротко ответил он, прочистив горло. - И как изменить эти условия? - не унималась Фурина. - Тебе нужно в Ремурию? Или нужен какой-то артефакт? Просто скажи, что мне сделать... Нёвиллет, наконец, соизволил на нее посмотреть. Но Фурину передернуло от этого взгляда. Грустные и уставшие глаза судьи глядели на нее из-под приоткрытых глаз так, словно он уже был готов умереть. - Не смей говорить о том, что ты смирился. - прошипела Фурина. - Даже, если бы я мог, я бы не стал избавляться от проклятия. - ответил юдекс. Его слова разозлили Фурину так сильно, что она резко встала с места, опрокинув стул на пол: - Да как ты смеешь такое говорить?! - Фурина. - сипло позвал Нёвиллет. Грудь судьи начала беспокойно и быстро подниматься и опускаться, взгляд его округлился, словно он снова начал задыхаться, но сопутствующего кашля не последовало. - Я не дам тебе умереть. - гордо вздернула подбородок Фурина. - Не дождешься такой милости. Прости, Нёвиллет, но я доберусь до сути твоего проклятия и сниму его, с твоей помощью или без. Лицо Нёвиллета, будучи бледным, умудрилось потерять еще один тон, сливаясь с белоснежными прядями волос, рассыпанных по подушками и плечам дракона. Фурина быстрыми размашистыми шагами направилась к двери, чтобы позвать лекаря и покинуть покои, когда до нее донеслось хриплое жалобное: - Подожди. Сказав это, юдекс сильно закашлялся. Он схватился за рот, случайно выдернув этим движением несколько трубочек, торчащих из его тела, доставляющих в него воду. Фурина подскочила к судье, схватив его за плечи. Нёвиллет продолжил кашлять, он согнулся пополам в постели, свернувшись в позу эмбриона, задыхаясь. Фурина силой посадила его, прижав его голову к своей груди, нервно поглаживая юдекса по волосам. - Прости. - шептала она. - Прости, я не хотела давить... Несмотря на то, что сидячее положение облегчило его попытки нормализовать дыхание, Нёвиллет продолжал кашлять, казалось, прикосновение Фурины только усугубило ситуацию, потому что он на глазах начал терять сознание. Фурина хотела отстраниться, но Нёвиллет схватил ее за локоть, не позволяя ей отходить от него. Последовал хруст ткани, которую разорвали драконьи когти. Всего лишь пиджак, мне не жалко, Нёвиллет может разорвать хоть всю мою одежду, лишь бы ему полегчало. Любая другая рука сломалась бы под таким натиском, но из-за своего собственного проклятия Фурина даже не почувствовала боли. - Все хорошо, все хорошо. - успокаивающе шептала она. Она смотрела на то, как медленно затухали его глаза, как он боролся с потерей сознания, вперев свой взгляд в нее, как обмяк он в ее руках. В покои тут же ворвался лекарь, он помог Фурине уложить Нёвиллета на подушки, попутно вливая в его рот стакан воды. Фурина хотела помочь поставить капельницы, которые сорвал с себя юдекс, но врач настоятельно просил ее покинуть покои, чтобы лишний раз не провоцировать проклятье Нёвиллета. Что-то в этой ситуации не давало ей покоя, но она не могла понять, что именно. Точнее, она сразу догадалась, что ее смутило, но признавать вслух не хотела. По какой-то невероятной причине именно Фурина являлась источником бед Нёвиллета. Это из-за ее неосторожных слов, которые она бросила ему десять лет назад, проклятие юдекса пробудилось и теперь медленно его убивало.