Hetaera

~~~~~

      — Ты действительно думаешь, что Бомгю мог оставить для Хвана сообщение? — спрашивает мужчина, поднимая с пола плюшевого мишку, который только что упал с кровати. — Возможно, ты всё это выдумываешь, солнышко?       — Нет, — говорит второй парень, открывая ящики комода один за другим и начиная рыться в вещах бывшего гете́ры Хёнджина. — Этот сучёныш ясно дал мне понять, что он всё знает и в любой ситуации расскажет Хвану обо мне. Так что ищи. Он точно оставил ему сообщения. — Со злостью закрывая шкафчики, он выпрямляется и сдувает со лба выбившуюся прядь из причёски. — Влюблённый гадёныш!       — Не волнуйся так, дорогой, — нежно обнимая своего парня, первый мужчина целует его в губы. — Мы обязательно всё найдём и уничтожим.

~~~~~

      За окном палаты небо стало совсем хмурым. Капли первого дождя застыли на стёклах, превращая обзор в подобие мелкой крапины. Сидя рядом с кроватью спящего дедушки, Чонин держит в руках карандаш и скетчбук. Вспоминая по памяти лицо Хёнджина, он тонкими линиями и штрихами рисует его в профиль.       На лице омеги играет улыбка, а воспоминания о минувшей ночи, согревая сердце, наполняют всё его тело теплом. Поцелуи, словно горячие пятна, всё ещё горят на его губах. Впервые за долгое время Йенни ощущает себя настолько счастливым, что ему кажется, будто он готов сейчас воспарить в небо, словно воздушный шар.       Это утро было самым прекрасным в его жизни. Проснувшись в объятиях альфы, он долго не мог отвести взгляда от его спокойного, безмятежного лица. Хёнджин — это не просто мужчина, это воплощение всего самого лучшего. В нём столько страсти, но в то же время он может быть мягким, словно пластилин. Чонину доставляет особое удовольствие, когда брюнет тает в его руках, отзываясь на нежные поцелуи. Он находит нереальное наслаждение в том, чтобы оседлать бёдра Хвана и подвести его к самому краю. Но также ему нравится, когда Хёнджин сам впечатывает его в матрас, трахая до полного изнеможения.       Закрыть глаза оказалось на удивление легко. Подавив в себе внутренний голос, который призывал его одуматься, Чонин с головой погрузился в мир Хёнджина. И даже разговор с Минхо перед его отъездом в больницу не помог ему осознать всей реальность. Напротив, он добавил вопросы, которые пробудили в нём ревность.       Чонину не нравится сама мысль о том, что его ставят в один ряд с бывшей гете́рой Хёнджина. «Кем он вообще является? И почему его судьба должна повториться со мной?» — Задумавшись, Йенни отрывает взгляд от рисунка и устремляет его в окно. Капли дождя уже сплошь застилают обзор. «Возможно, этот парень влюбился в Хённи, а тот не ответил ему взаимностью, чем разбил его сердце. Поэтому Минхо и предостерегает меня, чтобы я был осторожен со своими чувствами», — с тяжёлым вздохом Чонин вновь опускает глаза на рисунок альфы. «Но со мной у него всё будет иначе. Я чувствую это, я знаю, что между нами всё будет по-другому». Проведя кончиками пальцев по профилю Хвана, омега широко улыбнулся. «Я уверен, что он тоже испытывает ко мне нечто большее, чем просто влечение. Пусть это пока не любовь, но это точно не банальная страсть».       — Давно я не видел столь лучезарной улыбки на твоих губах, — раздался сонный голос дедушки, заставивший Чонина повернуть голову в его сторону. Отложив скетчбук, он придвинулся ближе к нему.       — Здравствуй, дедуля, — наклоняясь вперёд, Йенни заключает его в объятия и нежно целует в щеку. — Ты так крепко спал, что я не решился тебя будить. Как ты себя чувствуешь? Прости, что не был у тебя так долго.       — Всё хорошо, не тревожься так, — с лёгкой усмешкой произнёс Чонвон, обнимая Чонина одной рукой и оставляя ответный поцелуй на его лбу. — Врачи здесь превосходные, и я уже иду на поправку. Лучше скажи, чему ты только что так улыбался?       — Да так, — густо покраснев, омега отстраняется от дедушки, начиная теребить мочку уха. — Просто кое-что вспомнил… Неважное. — Отведя глаза и потянувшись к сумке, он плавно пытается сменить тему разговора. — Я принёс твои любимые печенья. Врачи разрешили мне передать их тебе, потому что в них почти нет сахара.       — Йенни, Йенни… — Чонвон, цокая языком, удобнее устраивается на кровати. — Ты совсем не умеешь лгать. — Покачав головой, он продолжил: — Ты, наверное, забыл, но я вырастил тебя с малых лет и знаю каждую твою эмоцию наизусть. Например, когда ты злишься, ты хмуришь брови. Или когда ты расстроен, твои глаза слезятся сами по себе. А когда ты влюблён, ты сияешь, как сейчас. — Старший альфа тепло улыбается и аккуратно кладёт ладонь на колено Чонина, сжимая его. — Ты встретил кого-то, я ведь прав?       Руки опускаются сами собой, когда Ян смотрит в эти родные и добрые глаза своего дедушки. Он действительно знает его как свои пять пальцев, и сейчас лгать ему бесполезно. Но как Чонин может рассказать ему о Хёнджине? Как он может представить его дедушке? Хван всё ещё числится его «хозяином», а Чонин — его гете́рой. Да, неформально они перестали называть друг друга так, но для всех остальных они остались именно в этих ролях.       Сделав глубокий вдох, Йенни кладёт печенье на тумбочку рядом с кроватью дедушки и, склонившись, укладывается на его грудь. В ответ Чонвон целует внука в макушку и нежно поглаживает его по спине.       В помещении спокойно и тихо. Чонин не только сумел приобрести необходимое количество лекарственных препаратов, но и оплатил своему дедушке отдельную палату со своим санузлом, телевизором и маленьким холодильником. Поэтому сейчас ничто не мешает им насладиться уютным молчанием. Вслушиваясь в мерное биение сердца Чонвона, Йенни прикрывает глаза. «Быть может, если я опущу некоторые подробности, то смогу рассказать дедушке о Хёнджине? Ведь мы могли столкнуться с ним где угодно, не так ли?» — спрашивает он самого себя, облизывая губы, и тут же отвечает. «Да, я просто не стану вдаваться в детали нашей встречи».       — Его зовут Хван Хёнджин, — начинает Чонин, прочищая горло. — Он альфа, и ему двадцать восемь лет. Мы познакомились с ним совсем недавно, но мне кажется, что я знаю этого человека всю свою жизнь. Я не могу объяснить, что это такое, потому что это точно не может быть любовью. Это больше похоже на притяжение, и иногда мне становится страшно. Со мной никогда ещё не было такого, — поднимая голову с груди деда, он смотрит ему прямо в глаза. — Я словно одержим им.       — Он принуждает тебя к чему-нибудь? — сглатывая вязкий комок, Чонвон ласково гладит внука по волосам. — Этот человек пользуется властью над тобой?       — Нет, — в глазах Чонина вспыхивают искорки, и дедушка аккуратно убирает его чёлку со лба. — Он деликатен. Хённи всегда спрашивает, можно ли что-то сделать или нельзя. Он всегда интересуется, удобно ли мне.       — Он богат? — внезапно спрашивает Чонвон, заставляя Йенни на мгновение зависнуть.       — Ам, да… Вероятно, это так и есть, — отвечает омега, слегка сжимая губы, когда смотрит в глаза дедушке. — Но как ты это понял? — удивляется он, наклоняя голову в бок.       — Это он оплатил моё лечение и эту палату?       От тона старшего альфы у Чонина по спине пробежали мурашки. Слишком гордым человеком является мистер Ян Чонвон, и он прекрасно это осознаёт. Даже если бы весь его мир рухнул, дед никогда не стал бы брать деньги в долг. Поэтому одна лишь мысль о том, что некий состоятельный альфа оплатил его лечение, вызывает в нём гнев.       — Это только я, дедушка, — взяв ладошку Чонвона в свою, Чонин нежно целует её. — Не тревожься. Хван не оплачивал твоё лечение. — «Если только косвенно», — проносится в его голове, но он тут же отбрасывает эту мысль. — Я нашёл новую, достойную работу с высоким заработком. Так что теперь мы ни в чём не будем нуждаться.       — Хорошо, — немного успокоившись, альфа кивает. — О твоей новой загадочной работе, которую ты продолжаешь от меня скрывать, мы ещё поговорим позже. — Ласково улыбнувшись, лицо дедушки вновь становится добрым. — Ты хочешь услышать моё мнение о твоей влюблённости в этого Хёнджина, не так ли?       — Безумно, дедуля.       — Что ж, я не стану утверждать, что любви с первого взгляда не существует, и всё, что ты сейчас чувствуешь, — лишь иллюзия. Любовь — это непредсказуемое чувство, и сердцу невозможно приказать. Если оно решило привязаться именно к этому альфе, ты ничего не сможешь с этим поделать. — Чонвон слегка отстранился от спинки кровати и нежно провёл ладонью по щеке Чонина, которая сейчас пылала, словно спелый помидор. — Я понимаю, что тебе страшно, ведь кажется, что прошло совсем немного времени. Но кто сказал, что для того, чтобы полюбить человека на всю жизнь, нужно быть знакомым с ним месяцами?       — А как же момент узнавания друг друга? — Йенни, придвигаясь чуть ближе, вновь кладёт голову на грудь дедушки. — Разве возможно узнать человека за несколько дней?       — Нет, конечно, это невозможно, — обнимая внука, альфа начинает тихонько укачивать его. — Но тебе никто и не говорит, что нужно жениться на нём на этой неделе. Просто люби, дорогой. Но и не забывай держать свои глаза открытыми. Не все люди бывают такими, как ты, — добрыми и милыми. Как только заметишь, что тобой начинают манипулировать, сразу беги, не оглядываясь назад.       — Спасибо тебе, дедуля. — Крепче прижимаясь к мужчине, Чонин закрывает глаза и с наслаждением вдыхает полной грудью его слегка потускневший из-за старости аромат бергамота и лайма. — Ты всегда можешь найти слова, чтобы мне стало легче. Я обещаю, что буду осторожен.       — Я тебя люблю, Йенни. — Прижимаясь губами к тёмной макушке внука, Чонвон тепло улыбнулся ему. — Прошу, береги себя.       В палате вновь воцарилась комфортная тишина. Чонин, почти погрузившись в сон на груди своего дедушки, совершенно утратил ощущение времени. И лишь когда стрелки часов перешагнули за отметку в четыре часа, на его телефон пришло сообщение от Феликса. Охваченный лёгким волнением и страхом, что они не успеют собраться к нужному сроку, он поинтересовался, когда Йенни планирует вернуться в особняк.       Уезжать от дедушки не было никакого желания. Будь на то воля Чонина, он бы поселился рядом с ним на диване и посвятил всё своё свободное время только ему. Но теперь в жизни Йенни появился Хёнджин, и вместе с ним возникли новые обязательства. Поэтому, попрощавшись с самым близким человеком и пообещав обязательно представить его альфе, он покинул палату.       Спустившись на лифте в вестибюль, Чонин поспешил на парковку, где всё это время его ждал Хан Джисон.

~~~~~

      Йенни всегда охватывала меланхолия при виде дождя. Хмурое небо и отсутствие солнечного света не способствовали его хорошему настроению. Да и кому может понравиться, когда почти целый месяц каждый день льёт как из ведра? Он никогда не мог понять, почему люди находят очарование в подобной погоде. Ему же неизменно хотелось лишь одного — укрыться под тёплым одеялом и не покидать его до тех пор, пока не завершится этот сезон.       Однако в этот раз всё представляется совершенно иначе. Даже самая отвратительная погода не сможет омрачить его сейчас. После разговора с дедом всё словно встало на свои места. Удачно проигнорировав предостережения и просьбу беречь себя, он уловил самое важное в его словах: это нормально — так быстро привязываться сердцем к человеку. Поэтому сейчас, расположившись на переднем сиденье рядом с Джисоном, Йенни с улыбкой тихонечко подпевает словам звучащей по радио песне. Его душа переполнена теплом, а в глазах горит счастье.       Город погрузился в непроглядную пелену пробок, вызванную непрекращающимся дождём. Однако благодаря осведомлённости Джисона о возможных объездных путях, им удалось избежать наиболее затруднённых участков. В результате, они уже почти достигли особняка, и Йенни может наконец-то избавиться от тревожных мыслей о том, что он не успеет собраться к походу в театр.       Весь путь от больницы до дома Джисон украдкой поглядывает на него. Чонин ощущает, что у этого альфы накопилось к нему множество вопросов, но по какой-то причине он никак не решается задать их ему.       — Ты сегодня очень молчаливый, — наконец, не выдержав, спрашивает Йенни, поворачиваясь всем корпусом к Хану и упираясь локтем об подлокотник, он наклоняется ближе к нему. — Раньше всё было по-другому.       — Не люблю дождь.       Джисон отвечает коротко и лаконично, даже не глядя в сторону Чонина. По тому, как он нервно сжимает руль и покусывает губу, омега понимает, что тот явно чем-то обеспокоен. «Должно быть, у Хана и впрямь что-то произошло», — проносится в его голове, и он вновь садится прямо. «Мы не настолько близки, чтобы я мог сейчас лезть к нему в душу. Но почему тогда мне кажется, что…».       — Я вижу, ты нашёл общий язык с Хёнджином, — внезапно произносит альфа, наконец обратив на Йенни свой взор. — Ты прямо светишься от счастья.       Уловив в голосе Джисона нечто необычное, словно он был совсем не рад этому обстоятельству, Чонин слегка нахмурился, пристально посмотрев на него. В глазах напротив он заметил… ревность? «В самом деле? Нет, не может быть! Мне точно это показалось», — увлажнив пересохшие губы, Чонин, отбросив эти мысли, мягко улыбнулся, сказав:       — Наверное, так и есть.       — Вы быстро подружились, — покашляв в кулак, Хан вновь отворачивается. — Тебе известно, что Хёнджин никогда не подпускал к себе слишком близко гете́р? Бомгю пришлось пройти долгий путь, чтобы однажды он встретил его у порога. А тебя Хван лично провёл в дом в первый же день. Это удивительно, ты так не находишь? Ваша химия…       После упоминания этого имени в душе Чонина словно что-то закипело. Улыбка исчезла с его лица, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Ему порядком надоело это бесконечное сопоставление его с этим парнем. Сегодня все словно помешались на этом Бомгю. Чем же этот омега завоевал их внимание, раз они продолжают бесконечно говорить про него?       — Кто он такой? — Йенни буквально выплюнул свой вопрос в лицо Джисону, глядя на него с таким выражением, что тот невольно расширил глаза от удивления. — Почему вы постоянно упоминаете его при мне?       — Бомгю бывший…       — Да-да, он бывший гете́ра Хёнджина, — прервав альфу, он кивнул головой. — Мне это уже известно. Только я не могу понять, какое отношение это имеет ко мне. Почему вы все проводите параллели между мной, нашими отношениями с Хваном и этим бывшим гете́рой? Он не был его парнем. Мы абсолютно разные с ним.       — Чонин, но ведь и ты не являешься парнем Хёнджина, — сворачивая с дороги, Джисон въезжает во двор и, как обычно, останавливает автомобиль под навесом. Заглушив мотор, он полностью поворачивается к омеге. — Вот поэтому мы и пытаемся до тебя достучаться. Ты гете́ра, а не пара Хвана.       Слова обрушиваются на Чонина подобно удару, выбивая из его лёгких весь кислород. Всё то, что он так старательно пытался подавить в себе, вырывается наружу и начинает кружиться у него над головой. Он действительно утратил всякое представление о реальности, растворившись в своих чувствах и полностью забыв о том, что их с Хёнджином связывает лишь договор. Сердце Йенни настолько потянулось к этому альфе, что он начал всерьёз полагать, будто между ними существует некая связь.       Но разве это не так? Чонин отчётливо ощущает, что между ним и Хёнджином существует нечто милое и неземное. Ещё вчера он размышлял о сексуальном напряжении, но сегодня, проведя в объятиях всю ночь и увидев, как тот смотрел на него утром, когда нежно целовал его в губы, а после не хотел уходить, Йенни окончательно осознал, что между ними есть нечто большее, чем банальная страсть.       — Я никогда не забывал, Хан и ни в коем случае не считаю себя его парой, для этого у меня нет оснований так думать, — вздохнув, Чонин опускает взгляд на свои колени. — Но всё же я уверен, что у нас с Хёнджином всё иначе. Я чувствую, как нас притягивает друг к другу.       — Это, безусловно, твой выбор и твои чувства, и я не вправе в них вмешиваться, — произнёс Джисон, осторожно протягивая руку и боязливо сжимая его ладонь. Подняв глаза, Йенни вновь заметил во взгляде альфы маленькую искорку ревности, смешанную с теплотой. — Просто знай, что ты всегда можешь обратиться ко мне.       — Спасибо, — дружески похлопав Хана по руке, он осторожно высвобождает свою ладонь из его хватки. — Но всё же ты можешь мне ответить, что произошло с этим Бомгю, раз все так оживлённо о нём говорят?       — Думаю, я не тот человек, который должен тебе всё рассказать…       — Ханни, — нежно щебечет Чонин, наклоняясь ближе и лукаво улыбаясь. — Пожалуйста, — словно лисица, он легко касается предплечья Джисона кончиками пальцев.       — Вот как ты можешь быть таким…       — Милым? — вставляет Йенни, рассмеявшись. — Или, может быть…       — Хитрый, — произносит Джисон вместо него. — Хорошо, но предупреждаю, это не слишком приятная история.       Дважды кивнув, омега навостряет свои ушки.       — Бомгю был гете́рой Хёнджина всего ничего — каких-то полгода. И почти сразу же он влюбился в него по уши. Пытался всячески ему понравиться, но Хван был холоден и видел в нём только омежку для развлечений.       — Я предполагал нечто подобное, — вновь кивнув, Чонин с грустью вздыхает. — Бедняжка, — с сочувствием произносит он. — Как он с этим справлялся?       — Плохо. С каждым днём парень становился всё хуже и хуже. Он будто с ума сходил от этой любви. Его настроение зависело только от Хёнджина.       — А сам Хёнджин… Что он думал обо всём этом?       Не в силах отвести взгляд от Джисона, Йенни судорожно сглатывает комок в горле и от нервного напряжения начинает грызть ноготь на большом пальце. Это его давняя привычка, от которой он почти избавился, но в такие моменты, когда всё внутри натянуто как струна, она снова даёт о себе знать.       — По правде говоря, я не могу сказать, что творилось в голове у Хвана в тот момент. Мы не были настолько близки, чтобы я мог это знать. Минхо пытался достучаться до него, но тот продолжал игнорировать происходящее, и в итоге… — Альфа шумно выдохнул, отведя взгляд от омеги. По его лицу было видно, что говорить ему становилось всё труднее и труднее. — От этой безответности нервная система Бомгю не выдержала, и он… Его больше нет, Чонин… Прыжок с балкона…       Последняя фраза, подобно стреле, пронзает сердце Йенни. Осознание того, что всё это время он испытывал ревность и гнев по отношению к человеку, который давно покинул этот мир, лишает его дара речи. На глаза наворачиваются слёзы жалости, и он, резко отвернувшись от Джисона, пытаясь скрыть их от него.       Больно.       Именно так можно описать это чувство, которое сейчас переполняет Чонина. Больно осознавать, что такое светлое и неземное способно привести к такому глубокому отчаянию. Неужели любовь способна на такое? Нет, он не верит в это. Не любовь толкает человека к краю пропасти, а неспособность принять отказ со стороны того, кого ты любишь. Вероятно, этот омега был слаб и потому не смог найти иного выхода из сложившейся ситуации. Однако даже в этом случае Чонину невыносимо осознавать эту истину.       — Хёнджин тяжело пережил его смерть, — продолжает Джисон, снова находя ладонь Чонина и заставляя его посмотреть на него. — Прошло полгода со дня его ухода, и вот ты здесь. Похоже, Хван наконец решил двигаться дальше.       — Но почему он снова решил воспользоваться услугами гете́ры? Я не понимаю…       — Как и все мы, — пожимает плечами Хан. — Хёнджин полон тайн.       Задумчиво уставившись перед собой, Йенни плавно погружается в свои мысли. В машине постепенно становится прохладно, и мелкие мурашки пробегают по его коже. За окном, барабаня по дорожкам и фонарям сада, продолжает лить дождь, не желая останавливаться ни на минуту. В голове Чонина царит пустота. Вся информация, обрушившаяся на него, поставила его в тупик. Он совершенно не понимает, как реагировать на всё это. Возможно, позже, после разговора с Хёнджином, ему удастся найти ответы, но сейчас Йенни совершенно к этому не готов.       — Чонин? — заметив, что омега совсем загрустил, Джисон нежно сжимает его ладонь. — Как ты себя чувствуешь?       — Всё в порядке, — отвечает Йенни бесцветным голосом, не отрывая взгляда от крыши навеса, с которой тонкими струйками стекает вода. — Не переживай.       — Мне так жаль, что я расстроил тебя, — с виноватым видом альфа опускает его руку и тут же тянется к бардачку. Открыв его, он достает коричневого мишку с бантиком на шее. — Вот, возьми. Пусть он поднимет тебе настроение.       Принимая из рук Джисона скромный подарок, Чонин внимательно смотрит на игрушку. На первый взгляд это обычный мягкий, пушистый плюшевый мишка, слегка помятый после пребывания в бардачке. Однако при более внимательном рассмотрении можно заметить на его брюшке несколько аккуратных стежков, выполненных вручную.       Проведя рукой по ткани, Йенни понимает, что она действительно была ранее зашита. Слегка нахмурившись, но в конце концов отбросив на время этот момент, он с улыбкой произносит:       — Спасибо, — Чонин кладёт медведя в сумку. Позже он обязательно осмотрит его получше, а сейчас ему нужно спешить. — Он такой милый. Я посажу его к себе на кровать.

~~~~~

      Ближе к вечеру дождь всё же решил сжалиться над несчастными жителями Сеула и, стихая, позволил полной луне ненадолго выглянуть из-за грозных кучевых облаков. С деревьев, напитанных влагой за день, падают маленькие капли, а на тропинках то тут, то там образовались небольшие лужи. В воздухе ощущается повышенная влажность, когда Чонин вдыхает прохладу наступившей ночи.       Нет, что бы ни говорили, но в ночной прогулке есть свой особый шарм. Это восхитительное ощущение, когда кажется, будто во всей необъятной вселенной, кроме вас двоих, не существует более никого. В тишине раздаётся стрекот цикад, и лишь где-то вдалеке слышится шум города, который сейчас не имеет для тебя никакого значения. Ибо рядом с тобой, держа тебя за руку, идёт тот, кто занимает все твои мысли.       Прижавшись плотнее друг к другу, они с Хёнджином не спеша прогуливаются вдоль реки Хан. На лице Чонина играет невинная улыбка, когда альфа в очередной раз подносит его ладонь к своим губам, заставляя щеки пылать от смущения.       Спектакль закончился около часа назад, и, стараясь не задерживаться в театре дольше, поскольку Хвану, как оказалось, совершенно не по душе местное общество, они поспешили покинуть это место. Решив, что возвращаться домой ещё слишком рано, несмотря на столь поздний час, Хёнджин и Чонин отправились в парк.       По пути они сделали остановку в круглосуточном магазине, где приобрели мороженое для себя и баночку энергетика для Чанбина, чтобы он не задремал за рулём. И теперь, прогуливаясь по опустевшим дорожкам, омега и альфа, мило беседуя, наслаждаются вкусом двух шоколадных рожков.       — Как тебе спектакль? — откусывая небольшой кусочек от мороженого, Хёнджин случайно пачкает им кончик носа. Не обращая внимания на эту оплошность, он продолжает: — Мне кажется, режиссёру удалось передать атмосферу эпохи правления Людовика.       — Мне очень жаль главную героиню в конце истории. — Заметив, что альфа испачкался, Чонин останавливает его. Достав из кармана платок, он приподнимается на цыпочки и аккуратно вытирает шоколадное мороженое с носа Хёнджина. — Пройти через столько испытаний, помочь Франции, а в итоге лишиться головы… Наверное, это слишком жестоко для меня.       — Она преступила границы дозволенного, и потому получила по заслугам. С её стороны было крайне неосмотрительно покушаться на жизнь королевы. — Улыбнувшись омеге, Хван заботливо заправляет прядь его волос за ушко и в знак благодарности нежно целует, заставляя вновь вспыхнуть от смущения. — Спасибо, милашка.       — Не стоит благодарности, — с шутливым поклоном, сопровождаемым смехом, Чонин отступает от Хёнджина, убирая платочек обратно в карман. — Что касается главной героини… Здесь я с тобой согласен, но такой конец мне всё равно не по душе. Я предпочитаю более благополучные развязки.       — Значит, плохие финалы тебя расстраивают? — спрашивает Хёнджин, приблизившись к Йенни, и, облизав губы, он слизывает с них остатки мороженого. Наблюдая за каждым его действием, тот невольно сглатывает и тут же отводит взгляд, замечая усмешку на лице альфы.       — Я не против трагических финалов, — Чонин нервно потирает мочку уха, избегая смотреть в эти наглые глаза, которые, кажется, готовы раздеть его догола. — Я считаю, что они имеют право на существование, но мне нравится, когда в конце главные герои остаются хотя бы живыми.       — Я обязательно запомню эту информацию, — с нежностью коснувшись ладошки омеги, Хван мягко побуждает его вновь взяться за руку и, потянув, начинает неторопливо шагать по дорожке. — А как тебе в целом атмосфера высшего общества?       Вопрос заставляет задуматься Чонина. В сущности, он даже не смог осознать, каково это — находиться в обществе богатых людей. По правде говоря, на него и не обращали особого внимания. Весь вечер он чувствовал себя лишь красивым дополнением к Хвану. Благо сам Хёнджин был совершенно иного мнения, и, не переставая улыбаться, он подшучивал и рассказывал забавные истории об очередном пузатом бизнесмене, который мнил себя королём этого мира, а по факту был простым импотентом с кучей комплексов.       В толпе Чонин замечал себе подобных — таких же гете́р, как и он сам. На их лицах сияли приветливые улыбки, но глаза были пусты. Ему было немного неловко перед этими омегами, когда сам он излучал счастье от нахождения рядом с Хёнджином. Но и также не единожды Йенни ловил на себе их пристальные, завистливые взгляды. И он прекрасно осознаёт причину их природы. Ведь, несомненно, каждый гете́ра хотел бы иметь такого «хозяина», как Хван Хёнджин.       Красивый, молодой, богатый и такой элегантный в этом чёрном бархатном костюме с бабочкой на шее! А рядом с ним — Чонин, такой нежный и милый, в лёгкой шёлковой блузе и классических чёрных шортах, обутый в стильные туфли. Да, омега полностью согласен с их завистью — он действительно сорвал куш.       — Атмосфера театра доставила мне большее удовольствие, чем общество, — отвечает Чонин, не лукавя, и откусывает от рожка внушительный кусок. — Давненько я не посещал подобных мест. Наверное, в последний раз мы были в театре вместе с дедушкой, когда я только окончил школу и поступил в университет.       — Почему именно факультет живописи? — доев своё мороженое, Хёнджин выбрасывает обёртку от него в урну. — То есть я понимаю, почему ты выбрал именно это направление, но почему не архитектуру или дизайн интерьера? Почему именно художник?       — Просто ещё в детстве я влюбился в это искусство.       Останавливаясь, Чонин оборачивается к Хвану. Его губы расплываются в улыбке, когда он вспоминает радостные моменты из своего прошлого. В те года он был всего лишь маленьким мальчиком, увлечённым рисованием на бумаге цветными карандашами. Но уже тогда многие говорили ему, что у него явно есть талант.       — Мне было шесть лет, когда дедушка впервые привёл меня в галерею. Это была выставка работ одного современного художника. Знаешь, — Чонин смотрит альфе прямо в глаза, и его взгляд становится особенно ярким, — я был совсем маленьким, но меня поразил стиль этого художника. Его линии и сложные образы. И тогда я дал себе обещание, что когда-нибудь тоже смогу создать нечто подобное и выставить свои работы в этом же здании.       — Значит, ты загорелся мечтой? — приблизившись к Чонину, Хёнджин бережно заключает его в объятия, притягивая к себе.       — В некотором роде, да. — Свободная рука омеги скользит по его предплечью, нежно поднимается на плечо и, достигнув шеи, обхватывает её. — Я просто решил полностью посвятить себя этому ремеслу. Но если всё же не получится, то можно будет устроиться в рекламное агентство.       — У тебя всё получится, — с улыбкой произнес альфа, оставляя еле ощутимый поцелуй на щеке Чонина. — Я в тебе уверен.       — Ты ведь даже не видел мои работы, — он хитро прищуривается. — Как ты можешь быть так уверен?       — Я просто это знаю.       Подавшись вперёд, Хёнджин оставляет на губах Чонина лёгкий поцелуй, словно спрашивая его согласия. Тот, в свою очередь, тянется навстречу и отвечает нежным прикосновением губ, давая тем самым своё разрешение. Получив вновь от омеги зелёный цвет, альфа запускает свои пальцы в его тёмные волосы и, не мешкая более, впивается в уста, раздвигая их языком.       Воздух наполняется терпким ароматом крепкого кофе, который словно обволакивает Чонина, подчиняя его своей воле, и он не в силах противостоять этому. Омега сдаётся, а Хёнджин не отпускает, буквально высасывая из него весь кислород своими сладкими поцелуями. С каждой минутой дышать становится всё труднее и труднее. Это просто безумие. Но Йенни сейчас совершенно не желает останавливаться. Ему нравится, ему безумно нравится, как Хван прижимает к своей груди, как бережно движутся его руки по спине, опускаясь вниз к ягодицам, и, замерев, сжимают их так, что стон вырывается изо рта. Пальчики начинают слабеть, и рожок с мороженым выпадает из руки, падая на каменную дорожку.       — Прости, — шепчет Хёнджин, отрываясь от губ Чонина. — Если ты хочешь, мы можем купить новое прямо сейчас.       — К чёрту его.       Поднимаясь на цыпочки, Йенни с новой страстью впивается в уста Хёнджина, что вызывает у того невольный смешок. Сжимая объятия ещё крепче, он вновь углубляет поцелуй, исследуя языком каждый миллиметр рта омеги. Время словно останавливается для Чонина, когда он вот так оказывается прижатым к этому альфе. Забывая обо всём, что тревожило его днём, омега полностью погружается, отдаваясь Хвану без остатка.       Только он, только он нужен ему в этот момент, в дальнейшем и на всю жизнь!       Лёгкий, прохладный ветерок проникает под тонкую белоснежную блузку, и всё тело Чонина покрывается мелкими мурашками. В руках Хёнджина безумно тепло, но всё же холодная ночь напоминает о себе. Отстранившись от его губ, Йенни вздрагивает, и альфа, сразу поняв, что тот замёрз, снимает с себя пиджак и накидывает его на плечи омеги.       — Ты весь дрожишь, — обнимая Чонина, Хван нежно подталкивает его в сторону парковки. — Пойдем, согреем тебя в машине.       В автомобиле действительно становится теплее, и Йенни, расслабившись, с улыбкой смотрит на Хёнджина, который, в свою очередь, сидит в точно такой же позе, облокотившись плечом о мягкую спинку заднего сиденья. В их глазах искрятся огоньки, когда они сплетают пальчики в замок, слегка касаясь коленями друг друга. На водительском месте, стараясь абстрагироваться от происходящего, находится Чанбин. Отвернувшись, он устремляет взгляд вдаль, а на его лице читается вся скорбь мира.       — Расскажи мне о себе, — приподнимая их сцепленные ладони, Хёнджин слегка покачивает рукой Йенни. — Что ещё тебе по душе помимо живописи? Есть ли у тебя домашний питомец?       — Музыка, — отвечает Чонин, придвигаясь чуть ближе к альфе. — Многие утверждают, что у меня неплохо получается петь. В детстве, лет в десять-двенадцать, дед водил меня в хор при церкви. Однако в конечном итоге я предпочёл рисование. А пою теперь лишь изредка, когда остаюсь совершенно один.       — Я хотел бы послушать, как ты поёшь.       С улыбкой произносит Хёнджин, целуя пальчики Чонина. Бросив взгляд на Чанбина, всё ещё сидящего на водительском сиденье, омега аккуратно высвобождает свою ладонь из хватки альфы и прячет её за спину. Ему сейчас очень неловко. Йенни никак не может полностью расслабиться, когда понимает, что их разговор слушают ещё одни уши. Понимая его смущения, Хван наклоняется ближе к нему и ласково шепчет на ушко:       — Не обращай на него внимания.       — Я не могу, — так же тихо произносит Чонин. — Мне неудобно перед ним. Он, наверное, уже очень устал и хочет домой.       — Милашка, — быстро поцеловав его в губы, Хёнджин вновь отстраняется и, словно не было их разговора, продолжает: — Так что там насчёт домашних животных? У тебя есть кто-нибудь?       — Нет, — слегка покраснев, Чонин начинает теребить край своих шорт, чем привлекает взгляд Хёнджина к своему колену. — Но когда я работал в зоомагазине, у нас был выставлен на продажу маленький лисёнок фенека. Он был таким крохотным и забавным, что я не мог не умиляться с него. Сынмин, мой коллега, постоянно говорил, что эта малышка похожа на меня. И вот его мне очень сильно хотелось забрать себе. Но из-за обстоятельств… — Он замолкает, и его рука перестаёт перебирать тёмную ткань. Вспоминая дедушку и родной дом, печаль закрадывается в душу, а глаза начинают слезиться.       — Эй, милый? — заметив перемену в лице Чонина, Хёнджин нежно касается его щеки. — Что случилось?       — Из-за болезни дедушки у меня не было возможности забрать его домой, поэтому теперь я иногда навещаю лисёнка в магазине. — Решив не заострять на этом внимания, он широко улыбнулся и спросил: — А у тебя есть какое-нибудь животное?       — У меня была собака, — понимая, что Чонин не желает развивать тему болезни дедушки, Хёнджин тактично отступает. — Длинношёрстная чихуахуа Ками. Но он остался в Америке с моим бывшим.       — Скучаешь?       — По бывшему? — с ухмылкой шутит альфа, за что получает ощутимый удар кулаком по ноге. — Ладно, ладно, не злись, — смеётся он, потирая место ушиба. — Немного скучаю. Это была моя любимая собака. Жаль, что пришлось оставить его с ним при расставании.       Пробежав взглядом по телу Чонина, Хёнджин придвинулся ближе, и теперь их лица оказались так близко, что омега почувствовал его приятное мятное дыхание. Внизу живота разлилось нечто тёплое и знакомое, побуждая аромат свежей выпички подластиться.       — Хо вцепился в него, словно мать в своего ребёнка. Он кричал, будто не сможет жить без Ками, поэтому тот должен остаться с ним. Но я-то знаю, что ему нет дела до этой собаки. Эта истеричка просто хотел ударить меня побольней.       Горячая ладонь альфы опускается чуть ниже колена, и нежные пальцы начинают легонько щекотать кожу Чонина. Жар, разливаясь по всему телу, поднимается к лицу, окрашивая его в прелестный румянец. В очередной раз взглянув на Чанбина, который всё ещё пытается не обращать внимания на происходящее, Йенни внезапно хватает руку Хёнджина, которая уже начала подниматься вверх по бедру. Покачав головой, он отбрасывает её от себя и отодвигается на безопасное расстояние.       — Чанбин, — обращается Хван к своему другу и по совместительству личному водителю, не отрывая взгляда от лица Чонина, — ты, случайно, не проголодался? Здесь неподалёку есть хороший круглосуточный магазин.       — Да вроде нет, — невозмутимо отвечает Со, пожимая плечами. — Я не имею привычки есть в столь поздний час.       — Бин… — голос Хёнджина приобретает более высокие интонации, словно намекая на то, что тот здесь третий лишний. — Мне кажется, тебе стоит всё же сходить и приготовить себе лапши.       Оборачиваясь к ним, Чанбин вновь хочет возмутиться, но, заметив взгляд, которым его друг одаривает своего гетеру, решает воздержаться от слов. Лишь слегка покачав головой, он открывает дверь и выходит из автомобиля.       — Только попробуй испачкать мне салон, Хван Хёнджин, — на прощание произносит он и закрывает за собой дверь.       Оставшись только вдвоём, Чонин, наконец, позволяет себе полностью отдаться чувствам, выпуская на волю свою затаившуюся страсть. Они с альфой приближаются друг к другу, и их губы вновь встречаются в головокружительном поцелуе. Увлекая его за собой, Хван усаживает омегу на колени.       Цепляясь за плечи, Йенни зарывается пальцами в тёмные волосы и заставляет Хёнджина склонить голову, чтобы их поцелуй стал ещё более глубоким. Сильные мужские руки скользят по его бокам, вытаскивая край блузы из штанов, и Чонин задыхается от жара, ощущая на обнажённой коже талии прикосновение тёплых ладоней. Не в силах сдержать себя, он начинает тереться о твердеющее возбуждение альфы, вызывая у него тихий стон.       — Почему ты не отпустишь Чанбина домой? — срывающимся голосом спрашивает Чонин, отстраняясь от губ Хёнджина, когда тот, расстёгивая его шорты, спускает их вместе с бельём и, не медля, начинает массировать пальцами вход. — Разве у тебя нет водительских прав? Мы могли бы вернуться домой сами.       — С двадцати двух лет я не сажусь за руль после одного неприятного инцидента, — засасывая кожу на шее Чонина, Хван проникает в него одним пальцем, заставляя стон сорваться с его губ. — Поэтому мы не сможем вернуться домой без Чанбина.       Не дав Йенни больше возможности произнести ещё хотя бы одно слово, Хёнджин затыкает его поцелуем и, бережно уложив на сиденье спиной, опускается вниз. Снимая ненужные сейчас шорты, он вынуждает Чонина раздвинуть ноги шире, и, когда горячее дыхание касается члена, тот закрывает глаза, полностью отдаваясь во власть этого альфы.

~~~~~

      — Молодой человек, — доносится сквозь сон мягкий женский голос, и Чанбин нехотя открывает глаза. Всё его тело ломит от того, что он заснул за столиком в круглосуточном магазине. — Уже утро.       — Да-да, — произнес он, широко зевнув, и, поднявшись, тут же зажмурил глаза от яркого солнечного света, который ударил ему прямо в лицо. — Я сейчас уйду.       — Ничего страшного, — улыбнулась девушка. — Магазин открыт круглосуточно. Просто скоро пересменка, и я решила вас разбудить. — Поклонившись, она отошла от него и скрылась за прилавком.       «Я придушу тебя, Хван Хёнджин!» — проносится в голове альфы, когда он, разблокировав экран телефона и не обнаружив пропущенных звонков от своего босса, разминает шею рукой.

~~~~~

      Минхо оказался в безвыходном положении, когда Чан поставил его перед выбором: либо он идёт с ним, либо больше никогда не получит свою порцию любимого пудинга, привезённого прямиком из Японии. Да, Чан — настоящий мастер манипуляции. Однажды угостив Минхо этим божественным лакомством, он получил над ним власть и теперь периодически пользуется ей. Однако до шантажа с приглашением на свидание ранее дело ещё не доходило. Бан Чан, по-видимому, окончательно зашёл в тупик, раз решил прибегнуть именно к такому способу, чтобы заманить его на прогулку. «Негодяй!» — подумав, Минхо нахмурил брови и презрительно фыркнул.       В данный момент они находятся в автомобиле, и маршрут их следования остаётся для омеги загадкой. Негромкая музыка, льющаяся из динамиков, слегка успокаивает, но Минхо всё равно чувствует себя как на иголках.       Свидание с Бан Чаном не входило в его планы на сегодняшний день, да и вообще не входило в его планы на ближайшую сотню лет. Однако этот альфа… Он делает глубокий вдох и переводит взгляд на него. С лица мужчины не сходит улыбка, и он тихонько напевает каждое слово, постукивая пальцами в ритм какой-то иностранной песни. Чан красив, и в этом нет никаких сомнений. Бедное сердце Минхо замирает каждый раз, когда он оказывается рядом с ним. От этого альфы веет уютом и комфортом, словно от тёплого дома. Возможно, именно такой человек смог бы подарить ему покой и стать надёжной защитой от ужасов этого мира.       Но именно с ним Минхо не желает связывать свою судьбу. Ему кажется, что своим израненным разумом и телом он может лишь испортить жизнь этому прекрасному парню. Чан заслуживает самого лучшего. Его должен любить и идти с ним по жизни не такой измученный и отчаявшийся омега, как Минхо.       — Мы уже скоро будем на месте, — сворачивая с главной дороги, Чан взглянул в сторону омеги и широко улыбается, встречая его взгляд. Мгновенно осознав, что его поймали с поличным, тот быстро отворачивается и, уставившись в окно, начинает разглядывать проплывающие мимо дома. — Я уверен, что тебе там понравится, — с волнением в голосе продолжил он, не акцентируя внимание на произошедшем.       — Надеюсь, это не слишком сладко и приторно, — нахмурившись, Минхо упирается локтем о ручку, прижимая кулачёк к щеке. — Если я увижу хоть один шарик в виде сердечка, то ни за что не останусь там ни на минуту. Ты меня понял, Бан Чан? — всё же повернув голову на альфу, произносит он строгим, непроницаемым голосом.       — Я тебе клянусь, никаких шариков в форме сердечек там нет, — улыбнувшись, Чан останавливает автомобиль у небольшого одноэтажного здания. — Зато там есть ангелочки.       — Ты что, насмехаешься надо мной? — негодует Минхо, и его ноздри раздуваются от гнева. — Немедленно верни меня домой! Я не намерен терпеть твои старческие причуды.       — Я всего на год старше тебя, — словно обидевшись, Чан прижимает ладонь к груди и широко раскрывает глаза. — Я не старик.       — Зато у тебя старческий ум, — фыркнув, Минхо складывает руки на груди. — Куда ты меня привёз?       — Я же сказал, к ангелочкам, — Бан Чан, хитро улыбаясь, отстегнул ремень и, открыв дверь, вышел на улицу. Обогнув автомобиль, он помог Минхо выбраться наружу.       Как и обещал, Чан доставил Минхо в то место, куда тот давно стремился попасть. Приют для животных приветствовал их радостным лаем собак и щебетом птиц, порхающих в воздухе над их головами. Сердце в груди сжалось от боли, когда он увидел, сколь многие несчастные животные были здесь брошены и оставлены своими хозяевами. Невозможно вообразить себе, какие страдания пришлось пережить каждому из этих щенков и котят.       Продвигаясь вдоль вольеров, Минхо не мог не обратить внимания на плачевное состояние некоторых обитателей. Эти увечья огорчали его, но, тем не менее, он был безмерно рад возможности попасть сюда и оказать помощь животным, как физическую, так и материальную.       Следуя за ним, Чан немного притих. По-видимому, даже столь, казалось бы, сильный духом человек не смог сдержать своих эмоций. Остановившись и обернувшись к нему, Минхо впервые проявил инициативу и, протянув руку, нежно сжал ладонь альфы. Улыбнувшись ему и мысленно дав понять, что всё будет хорошо, он потянул его в сторону административного отдела, куда они, собственно, и направлялись.       — Добро пожаловать.       Едва Минхо и Чан приблизились к нужной двери, как из неё навстречу им вышел невысокий пожилой человек, чья голова была увенчана благородной серебристой сединой. Поприветствовав каждого из парней рукопожатием, он расплылся в улыбке.       Окинув взглядом директора приюта, Минхо сразу же обратил внимание на то, что его одежда не отличается роскошью и не свидетельствует о высоком достатке. Это вызвало у омеги симпатию к бете, поскольку в современном мире нечасто встретишь человека, который в первую очередь думает о других, а не о себе.       — Здравствуйте, — поздоровавшись, Чан отпускает руку Мина и выходит вперед. — Мы пришли сюда, чтобы предложить свою помощь. Я прочитал на вашем сайте, что вы принимаете любую поддержку. Поэтому мы здесь.       — Я рад видеть, что такая красивая пара решила оказать помощь бедным животным, — с теплотой в глазах произнес мужчина. — В наше время не каждый человек добровольно приходит сюда.       — Мы не пара, — взмахивает руками Минхо и густо краснеет, когда мужчина и Чан обращают на него свои взгляды.       — Да, мы просто друзья, — с некоторой грустью в голосе произносит Бан Чан и вновь сосредотачивает всё своё внимание на мужчине. — Так чем мы можем быть вам полезны?       — Сегодня у меня заболел один сотрудник, — снова заговорил директор, откашлявшись и не став больше делать предположения. — Он отвечал за кормление кошек. Если вам не трудно, то не могли бы вы покормить этих усатых пушистиков?       — С огромным удовольствием! — улыбка заиграла на губах Минхо, когда он услышал о кошках. Эти милые создания всегда вызывают у него особый трепет.       — Тогда прошу за мной.       Проведя их по длинному коридору, директор вышел в просторное помещение. По обеим сторонам у стен там располагалось множество домиков, в которых находились кошки самых разнообразных окрасов. Чуть поодаль, у окна, был устроен небольшой бассейн, напоминающий ясли, в котором играли совсем юные котята. Глаза Минхо озарились неподдельной радостью, когда он окинул взглядом каждое животное. Омега никогда ещё прежде не сталкивался с таким обилием пушистых созданий, и это вызвало в нём настоящую бурю эмоций.       Оглянувшись на Бан Чана, Минхо не смог сдержать своих чувств и тотчас же заключил его в крепкие объятия, но, осознав в тот же миг, что совершил, отступил на два шага назад. Сконфуженно почесав затылок, он сделал вид, будто ничего не произошло, и вновь обратился к директору.       — Так нам нужно их всех покормить? — спрашивает Минхо, стараясь не выдавать своего волнения, и, подойдя к одному из домиков, нежно гладит большого серого кота, на что тот, прикрыв глазки, начал звонко мурлыкать.       — Да, корм вы сможете найти вон в той подсобке, — указывая на небольшую дверь, ведущую в отдельную комнату, мужчина двумя пальцами почесал свой подбородок. — Если у вас возникнут вопросы, можете обратиться ко мне. И ещё, у нас есть три котёнка, которые живут в отдельном закрытом домике. Недавно им пришлось перенести серьёзную операцию. Кто-то пытался отравить малышей, — он тут же нахмурился и цокнул себе под нос. — Поэтому прошу вас уделить им особое внимание и постарайтесь их покормить. Им необходимо питание, иначе они не смогут пройти реабилитацию. Их каша находится на верхней полке в трёх маленьких пакетах.       — Не беспокойтесь, я обязательно найду к ним подход, — произносит Минхо, отходя от котика. Его сердце трепещет, когда он замечает, каким тёплым взглядом его награждает Бан Чан.       — Благодарю вас за помощь, молодые люди, — с легкой улыбкой директор слегка поклонился. — Не стесняйтесь задавать вопросы, я буду на улице, мне нужно накормить собак.       Развернувшись, он покидает помещение, оставляя омегу и альфу наедине. На мгновение Минхо замирает, встречаясь взглядом с Чаном, но, овладев собой, направляется к двери подсобки, чтобы приступить к кормлению несчастных животных. В данный момент это самое важное, поэтому все разговоры и благодарности он решил отложить на потом. Ли обязательно поблагодарит Бан Чана и, возможно, даже угостит его своим фирменным блюдом сегодня вечером, но не сейчас. Сейчас он чувствует себя крайне неловко. Минхо не привык демонстрировать свои чувства на людях. Его недавняя эмоциональная вспышка была исключением из правил, и он твёрдо решил, что больше никогда не позволит себе подобного проявления чувств.       Проходит около часа, когда Чан, наполнив последнюю миску для весьма пожилой кошки, отставляет пакет с кормом в сторону. В это время Минхо, расположившись на мягкой подушке возле одного из домиков, пытается уговорить трёх котят — двух рыжих и одного серого — съесть свою порцию каши. Они совсем маленькие и безумно худенькие. На их животиках ещё наложены бинты от недавней операции. Сердце Мина разбивается на осколки от печали, когда он осторожно гладит их, прислоняя мордочки к жидкой кашке.       — Урод тот, кто это с ними сделал, — в гневе восклицает он, нежно обтирает мордочку одного из рыжих котят и осторожно возвращает его в домик на мягкую, тёплую подстилку. — Как земля таких извергов терпит? А ещё говорят, что дикими являются только звери. Некоторые люди намного страшнее их.       — Тебе помочь? — присев на корточки перед Минхо, Чан протягивает руку и нежно гладит серого котёнка, который только что закончил есть свою кашу. — Если хочешь, я могу унести ненужные чашки.       — Если тебе не сложно.       Улыбнувшись своей очаровательной улыбкой с ямочками на щеках, Бан Чан с готовностью кивает, и, собрав все пустые чашки, он удаляется в подсобку, чтобы вымыть их и вернуть на свои места. Оставшись в одиночестве, Минхо с особой нежностью и заботой вытирает мордочки двум котятам и отправляет их в домик. В его груди зарождается и разливается по всему телу тёплое трепетное чувство, когда он начинает поочерёдно гладить их, а они, в свою очередь, тянутся мордочками к нему.       Минхо с ранних лет мечтал о домашнем питомце, и среди всех возможных вариантов он особенно выделял кошек. Однако постоянные переезды его родителей, а затем и возникшие проблемы в их семье не позволяли ему воплотить свою мечту в реальность.       Со временем, когда Минхо стал взрослым, он был вынужден скитаться по съёмным квартирам, и встреча со старшим Хваном в тот период не способствовала осуществлению его заветного желания. Таким образом, это небольшое стремление так и осталось лишь мечтой.       — Как ты думаешь, они разрешат мне взять этих котят? — тихо спрашивает Минхо, чувствуя за спиной приближение Чана. — Я бы мог заботиться о них.       — Если ты действительно хочешь, — теплые руки обняли его за плечи, а горячее дыхание альфы нежно коснулось правого виска. — То я мог бы найти способ договориться.       — Да, — Минхо разворачивается лицом к Чану, осторожно кладёт ладонь на его грудь и нежно гладит её. — Я хочу. Я смогу их вырастить. — В его глазах загорается огонь лишь от одной мысли о том, что эти прекрасные существа будут рядом с ним.       — Хорошо, — с улыбкой произнес Чан, накрывая его ладонь своей. — Я поговорю с директором. Думаю, он не будет возражать.

~~~~~

      В маленькой, но уютной кухне светло и тепло. Минхо, стоя у плиты, аккуратно переворачивает тонко нарезанные небольшие кусочки мяса на сковороде. Как он и планировал, после того как они покинули приют, омега пригласил Чана к себе домой на ужин. Поэтому, пока альфа наверху мастерит манеж для его новых домашних питомцев, Минхо готовит для него аппетитный пульгоги.       Чану удалось убедить директора приюта, что Минхо сможет позаботиться о трёх прооперированных котятах. После долгих уговоров тот всё же согласился отдать им питомцев, но поставил условие: они должны менять им бинты не реже двух раз в день и каждую неделю привозить в приют на осмотр ветеринара. Заверив его, что он обязательно будет следовать всем рекомендациям, Минхо с большой радостью забрал трёх очаровательных котят к себе домой.       По дороге в особняк они с Чаном сделали остановку в ближайшем зоомагазине, где приобрели множество разнообразных товаров для кошек. Кроме того, они посетили аптеку, где Минхо запасся всем необходимым для обработки швов.       Всё это кажется некой сказкой. Ещё утром Мин и представить себе не мог, что в его жизни появится хотя бы одна кошка, а теперь у него целых три пушистых кота. И всё это благодаря Бан Чану и его неожиданному свиданию, которое, несомненно, войдёт в тройку самых ярких моментов жизни Минхо.       Этот альфа — удивительный, он просто поразителен, и невозможно выразить словами, насколько Минхо сейчас ему благодарен. Его сердце готово выпрыгнуть из груди и упасть прямо в руки этому доброму и милому парню. В течение года он пытался отгородиться от этих чувств. В течение года Минхо отталкивал Бан Чана, но лишь теперь он наконец-то осознал, что был полным дураком.       Бан Чан никогда не станет таким, как Сонгю. Он никогда не причинит ему вреда и будет любить его всем сердцем. Пора избавляться от этого ужасного прошлого. Пора преодолеть страх перед мужчинами и наконец открыться этому альфе.       — Всё готово, — раздался голос Бан Чана за спиной, когда он, спустившись по ступенькам, подошел к Минхо. — Теперь у твоих любимцев есть собственная комната с тремя уютными домиками, подушками и когтеточками.       — Спасибо, Чан, — произнес он, снимая мясо со сковороды и аккуратно выкладывая его на тарелку с листьями салата, которые омега приготовил заранее. — У меня тоже всё готово. Можешь мыть руки и садиться за стол, — развернувшись, Минхо случайно задел тарелкой грудь альфы, оставив на его рубашке большое жирное пятно. — Ой… Прости…       — Не переживай, — протянув руку, Чан схватил бумажные полотенца и, не раздумывая, начал оттирать пятно, увеличивая его в размерах. — Я всё уберу, не беспокойся. Эта рубашка не такая уж и новая.       — Боже, Чан! — вскрикнул Минхо, отшвырнув тарелку в сторону и выхватывая у альфы салфетки. — Ты только делаешь хуже! Скорее снимай, я застираю это под краном.       Не медля ни секунды, Бан Чан, не утруждая себя расстёгиванием пуговиц, снимает рубашку через голову и протягивает её Минхо, оставаясь перед ним в одних брюках. Омега замирает, не в силах отвести взгляд от каждой мышцы, играющей под кожей. Чан напоминает древнегреческую статую: его тело совершенно, словно высечено из мрамора. Широкие плечи, упругая грудь и кубики пресса — всё это не позволяет Минхо мыслить здраво сейчас.       Подобно тому, как в замедленной киносъёмке, он медленно протягивает руку и, словно находясь под гипнозом, мягко касается кончиками пальцев мускулов груди, а затем плавно спускается к прессу. Кожа альфы невероятно приятная на ощупь, она похожа на бархат, и Минхо ловит себя на мысли, что ему безумно нравится прикасаться к ней. Глубоко задышав, Чан внезапно хватает ладонь, останавливая его движение вниз, туда, где предел терпимости альфы будет окончательно преодолён.       — Не стоит, Минхо, — прерывисто дыша, Бан приподнимает руку омеги и нежно целует каждый из его пальцев. — Ты сейчас находишься на эмоциях, и в будущем можешь об этом пожалеть. А я не смогу вновь вынести твоего отказа после этого.       — Не пожалею, — глаза Мина светятся нежностью, когда он откладывает рубашку и плотнее приближается к Чану. — Ты мне нравишься. Да, возможно, мне будет сложно открыться тебе сразу на все сто процентов, но я хочу попытаться.       — Мини, — с улыбкой произнёс Чан, ласково коснувшись щеки омеги и нежно поцеловав его в носик. — Я так рад это слышать, любовь моя. Но давайте не будем спешить, а лучше узнаем друг друга более хорошо в новых ролях, как пара?       — Словно у нас конфетно-букетный период? — спрашивает Минхо, прижимаясь к ладони Чана, словно кот. — И первый поцелуй случится лишь на месяц наших отношений?       — Это будет самый романтичный момент.       — Тогда тебе следует одеться прямо сейчас, — смеясь, Минхо отходит от Чана и, вновь взяв тарелку, ставит её на стол. — Можешь воспользоваться моим шкафом.       Последующий вечер прошёл в атмосфере тепла и уюта. Чан и Минхо, насладившись ужином и поиграв с котятами, допоздна наслаждались просмотром телевизора, расположившись под пушистым пледом на диване. Всё это время омега чувствовал себя крайне комфортно. Все тревожные мысли покинули его сознание, а ночные кошмары, которые прежде не давали ему покоя, отступили, спрятавшись в самые дальние уголки его разума. Именно благодаря Бан Чану этой ночью Минхо смог насладиться спокойным сном, и впервые за долгое время он по-настоящему выспался.

~~~~~

      — Здравствуйте! — прозвучал голос над головой Сынмина. Подняв глаза от учебника, он увидел у прилавка двух мужчин в дорогих костюмах. Отложив книгу в сторону, бета встаёт со стула. — Нам нужен лисёнок фенек. Я слышал, что в вашем магазине есть такой малыш.       — Здравствуйте, — слегка поклонившись, Ким одаривает их улыбкой. — Да, у нас есть лисёнок. Позвольте мне показать его вам, — он указывает рукой в направлении одной из самых вместительных клеток.       — Бин, — обращается альфа к своему другу, когда они подходят к зверьку, — он и впрямь похож на него. Такой же милый. — Поиграв с лисёнком, он вновь выпрямляется и обращается к Сынмину. — Мы его берём.       — Я очень рад это слышать, — ещё раз поклонившись, продавец с печалью посмотрел на лисёнка. «Бедный Йенни, он очень расстроится, когда в следующий раз придёт в гости к малышу», — проносится в его голове, когда Сынмин тянется к замочку на клетке.

~~~~~

      Первые лучи утреннего солнца, проникая в светлую комнату, скользнули по подушке, попадая прямо на лицо сладко спящего Чонина. Нахмурившись и тихонько ворча себе под нос, он открыл глаза, тут же закрывая их рукой. Широко зевая, омега переворачивается на спину и устремляет взгляд вверх, к белоснежному потолку, на котором причудливо играют тени от плавно колышущихся на открытом окне штор.       Вот уже как две недели Чонин пробуждается в этих стенах и не сожалеет ни об одной проведённой здесь минуте. Подписание контракта с Хёнджином стало для него поворотным событием, определившим дальнейший ход его жизни. Теперь он уже точно не сможет прожить без своего альфы. Да и как можно жить без этих прекрасных глаз? Как вообще можно существовать без его поцелуев и как можно провести хоть мгновение без нежных слов Хвана, которые он шепчет Йенни, когда тот засыпает?       Минхо постоянно смотрит на него с состраданием, что начинает выводить Чонина из себя. Необходимо как можно скорее разрешить все недопонимания с ним и постараться объяснить, что их отношения с Хёнджином не имеют ничего общего с тем, что было у Бомгю. Хван не проявляет к нему холодности, он не рассматривает Йенни как объект для развлечений. Напротив, альфа окружает его заботой и лаской, не забывая осыпать разнообразными подарками и букетами цветов. Безусловно, со стороны это может показаться подкупом, но Чонину это совершенно безразлично. Он знает, что все эти покупки и внимание, которые Хёнджин ему оказывает, абсолютно искренни.       Тема смерти бывшего гете́ры порой всё же тревожит Чонина. В особенно бессонные ночи, когда Хёнджин отсутствует по каким-либо причинам, он задумывается об этом несчастном юноше, который не смог справиться со своей безответной любовью. Йенни любопытно узнать, что по этому поводу думает альфа, но он не спешит задавать вопросы самому Хвану. Ему немного страшно ворошить это прошлое. Поэтому пока он просто хранит молчание, делая вид, что ничего об этом не знает.       — Чонин, ты уже проснулся, — за дверью раздаётся голос Феликса и тихий стук. — Можно войти?       — Да, — поднимаясь и удобно устраиваясь на кровати, он берёт в руки мишку, подаренного Джисоном. — Заходи, Ликс.       За это время они с Феликсом невероятно сблизились. Этот омега действительно словно излучает солнечный свет. Он мягок, добр и так мил, что Чонину порой кажется, будто ближе друга у него никогда не было. Помогая Йенни и направляя его в нужное русло, когда им с Хёнджином необходимо выходить в свет, Ликс стал для него настоящей опорой.       — Доброе утро, соня, — входя в спальню, омега широко улыбается и приближается к Чонину. — У меня для тебя кое-что есть, — протягивая руку, он подаёт ему конверт.       — Что это? — забирая его у Феликса, Чонин пристально рассматривает конверт. На первый взгляд это обычный белый пакет без каких-либо надписей. Открывая его, он извлекает оттуда билет на самолёт. — Я не могу понять…       — Через два часа у тебя рейс на Чеджу. — Феликс вновь улыбнулся и развёл руками. — Хёнджин решил преподнести тебе подарок в виде путешествия.       — Я вылетаю один? — с отвисшей челюстью спрашивает Йенни. Сказать, что он изумлён, значит не сказать ничего. — А как же…       — Хёнджин уже там.

~~~~~