Берегись тихой воды

      Каждый раз, когда история повторяется, цена растет.

      Рональд Райт.

             Trop beau - Crisologo       Думала ли Шарлин, что жизнь вновь сведет ее с мужчиной, в стальные глаза которого она сейчас смотрела? Он вызывал в ней странные чувства: притягивал и отталкивал одновременно. А ведь она знала подобный типаж — к сожалению, он был слишком похож на ее отца. На человека, которого она любила и ненавидела.       Единственным близким человеком, который остался у Дион, была старшая сестра. Она научила ее всему, что знает и умеет Шарлин. Алис Дион не тянула на звание лучшей сестры, но точно любила свою младшую белокурую сестрицу.       Быстро прикурив простенькую сигарету не отвлекаясь от дороги, Шарлин выкрутила руль вправо, от чего машина подпрыгнула на кочках. Она чувствовала на себе раздраженный взгляд, но лишь довольно хмыкнула — Уэйн не был неженкой, но оказался до невозможности педантичен во всем, что делал. Сначала даже отказывался ехать на маггловском транспорте, особенно когда за рулем была  женщина. Выбора у него не было, так как положение обязывало, но он задел Дион за живое, и она не упускала возможности «ткнуть палкой в дерьмо».       В не совсем трезвом состоянии они перевозят партию элитного алкоголя по заказу одной из итальянских группировок, что называла себя Каммора. Шарлин общалась лишь с посредниками одной из банд, что входила в состав единой мафиозной сети, но никогда напрямую — с главарями. Италия послевоенных времен утопала в хаосе и беззаконии, давая благоприятную почву для роста криминалитета. Временами сложно отделить, кто был во главе, отыскать ниточки, ведущие к центру паутины,  а уж тем более определить наверняка, имело ли мафиозное образование отношение к магическому миру или нет.       Что они имели по итогу? Одна нетрезвая девушка-сквиб за рулем старенького, ничем не примечательного форда, с обескураживающим ощущением полного контроля ситуации в уверенно сжимающих руль пальцах. И один такой же нетрезвый, но злой и до зуда под кожей мнительный чистокровный псих, как называла его про себя Дион. Не может человек, который дружит со своей головой, получать удовольствие, разбивая в кровь костяшки о чужие лица…       — Едь аккуратней, дорогуша, — зашипел Маркус, когда они подпрыгнули на одной из ям.       — Расслабься, смотреть тошно, — выпустив пару колечек дыма и выкидывая окурок в окно, Дион размяла затекшую шею.       Неблагодарная работа на итальяшек загонит ее могилу. Если бы не сестра, черта с два ее нога пересекла границу этой падшей страны.       — Брось, это мой район, здесь никто нас не остановит, — не успела она договорить, как узкую брусчатую дорогу преградила патрульная машина.       — Добрый вечер, прошу выйти вас из машины, — кричит полицейский, и Маркус бросает уничтожающий взгляд на Шарлин.       Вот уж закон подлости. А ведь она ездила этим маршрутом уже сотни раз, и подобное случилось впервые. Дело не в везении — местные копы были на коротком поводке у мафии, и никто не хотел лишиться жизни за свои принципы.

      ***

      Ранее       Когда он вернулся домой, то ожидал, что будет сразу же вовлечен в серьезное дело. По-другому быть не могло: Гриндевальд прибегал к его помощи лишь в нестандартных, исключительных ситуациях. Италия во всех смыслах была нетипичным заданием.       Уэйн узнал, что Реддл и Нимат Грейс уже были посланы в Италию с задачей подчинить своему влиянию местных маггловских чиновников. Однако информация поступила не от Гриндевальда, что заставило бдительность резко проснуться. Итальянская мафия была тесно связана с магическим миром, а разделение миров в послевоенное время на территории Апеннин и так было лишь поверхностным. Каммора раскинула свои сети везде, имея главный центр в Риме: они были в курсе, что происходит в роскошных особняках района Монти, и о чем страдают бедняки в обшарпанных бараках на окраинах серверной Болоньи.       Конечно это не касалось нескольких курортных городов, но Уэйн был уверен, что и это лишь фасад.       Утром в окно его маленькой комнатушки, что до боли напоминала место вынужденной ссылки, постучалась сова. Он сразу понял, что письмо было от Розье.       Обстоятельства складывались так, что он был вынужден сотрудничать с Дион. Снова. Словно все повторялось вновь, только в Италии. Как именно она оказалась владелицей бара в Болоньи, по совместительству крупным поставщиком элитного алкоголя, он понятия не имел. Неприметный бар служил местом переговоров, временами пристанищем таких, как он — был не так прост, как могло показаться на первый взгляд.       Если француженка и удивилась, увидев его на пороге своего бара в компании авторитетов одной из небольших банд, то виду не подала.       Как и прежде, у нее были связи и некая защита в виде покровительства местных. Пешки, с которыми ему удалось договориться, оказались бесполезны для его целей: каждая шестерка могла трепаться о своем знакомстве с главарем Каммора и его приближенными, но по факту же слова были не более, чем легендой, помогающей обойти либо запугать конкурентов. Разбираться в этом дерьме в одиночку оказалось бы пустой тратой драгоценного времени.       Пока никто и не подозревал, что он имеет какое-либо отношение к Гриндевальду, Уэйн располагал некой независимостью и свободой действий в выборе союзников — так он чаще всего называл расходный человеческий материал, за исключением, разве что, Реддла, которого действительно считал соратником.       После того, как их с Дион общение закончилось на уровне «ниже нуля», им обоим нужно было время, чтобы лед тронулся. Вернее было бы сказать — ледник ее мнимого равнодушия в виде подчеркнутого безразличия и нарочитой отстраненности, что в итоге имело обратный эффект и лишь показывало ему интерес Шарлин. Дион могла стать его счастливым билетом на пути к действительно значимым фигурам, но пока она отказывалась сотрудничать, а он мог лишь продолжить тыкать пальцем в небо в попытке угадать, кто в этой партии король, а кто всего лишь пешка.       Однажды, явившись к ней посреди ночи с ножевым ранением, он поймал намек на обеспокоенность на лице барменши, и почти зааплодировал себе. Конечно же она спрятала его от преследователя, но наверняка была недовольна причиной столь поспешного поиска укрытия: один из главарей конкурирующей с Каммора банды застал его в мотеле с собственной женой и намеревался убить.        Дион согласилась дать приют беглецу, но подчеркнула, что кое-что ему действительно не помешает отрезать. Ценой пребывания в одной из комнат на верхних этажах была защита и личное сопровождение во время выполнения заданий — амулеты, как и маггловское оружение, отнимали силы и время, поэтому было куда проще иметь личную охрану.       И вот он едва вышел на след дочери главы клана, планируя внедрение, как в окно постучала сова.       «Ожидай гостей из Британии и держи рот на замке. Будь примерной собачонкой»       Гости из Британии — кодовое имя Реддла.

      ***

      Двери распахнулись, и он, пропуская Грейс, прошествовал к барной стойке, пренебрежительно оглядывая помещение. Опрятно, но без особого вкуса, роскоши и излишеств.       Дион бегло оглядела красивую пару людей, облаченных во все черное. Насколько эти двое гармонично выглядели рядом друг с другом, настолько же сильно они не подходили этому месту: у обоих бледная кожа, смоляные волосы и выразительный, хищный взгляд. Статные, с тем особым поворотом головы, который присущ людям, уверенных в своей власти и ничуть ее не смущающиеся. Они смотрели на нее одинаково холодно и требовательно.       — Дикая роза, я прав? — рассматривая ее так, словно она всего лишь ничтожный тараканишка, спросил мужчина.       — Все так, вы что-то хотели? — стараясь не замечать требовательный тон и взгляд «ты пустое место», пренебрежительно ответила Дион.       Скрип деревянных лестничных досок под приближающимися шагами отвлек всех. Реддл медленно обернулся, теряя всякий интерес к барменше. Маркус.       Дион казалось, что в помещении стало холоднее: еще мгновение,и она выдохнет пар изо рта.       — Уэйн, — с легко читаемой угрозой проговорил Реддл.       — Вы знакомы? — обернулась Грейс на ничего не замечающих вокруг мужчин.       — У нас один работодатель, не так ли, Том? — уклончиво ответил Уэйн, одновременно жестикулируя Шарлин, чтобы она налила выпить.       Повисла напряженная тишина. Не успел Маркус опуститься за барную стойку, как в его скулу врезался кулак. Реддл не остановился на одном ударе, а Уэйн совсем не сопротивлялся — лишь улыбался, стирая кровь с лица.       Грейс, отмерев от шока, подняла палочку, и мужчин оттолкнуло к противоположным стенам.       — Не знаю, какая между вами собака пробежала, но мы здесь по делу, и Уэйн нужен нам живым, — стальным тоном отрезала ведьма.       Она посмотрела на Тома, затем на Уэйна, давая понять, что игнорировать ее не получится. Едва ли кто-то из мужчин обратил на нее внимание, но драка закончилась, обещая продолжение без свидетелей.       — Здесь хорошая защита? — обернувшись на Дион, спросила Грейс.       — Самая лучшая, — смело встретившись со взглядом изумрудных глаз, уверенно ответила барменша.       Шарлин казалось, из нее высасывает силы даже попытка выдержать взгляды этой пары.       — Есть свободные комнаты? — не опуская древка, направленного в сторону мужчин, Грейс выжидающе сверлила ее глазами.       — Только одна, — наливая в бокалы янтарную жидкость, бросила она в  ответ.       Дион могла бы соврать и с удовольствием бы это сделала, вот только каков был шанс, что в таком случае ее заставят отдать собственную комнату. Кажется, слишком велик.        — Нам хватит, — поднимаясь на ноги, как ни в чем не бывало ответил Реддл.       От Дион не укрылось, каким взглядом на него посмотрела Грейс, но ничего не сказала.

      ***

             — Кто такая Тамара? — держа в руках распечатанное письмо непонятного содержания, где упоминается незнакомое имя, интересуется Грейс.       — Никто, — Реддл на мгновение закатывает глаза, а затем поглядывает на часы, отсчитывая секунды до обращения.       Помещение наполняет низкий женский смех — Дион переполняет веселье, когда она видит двух девушек: черноволосую и блондинку.       — Думаю, нужно придумать вам имена, — восстанавливая дыхание, и словно не замечая недовольства в свою сторону, предлагает Шарлин.       — Тамара, — хитро прищурившись, подкидывает вариант Грейс, лукаво поглядывая на Тома.       — Присцилла, — усмехнувшись, придумывает второе Дион, смотря на раздраженного Уэйна, что пытался свыкнуться с тесным платьем.

      ***

             Ariana grande - 7 rings       Их было четверо. Четыре девушки прошли быструю проверку охраны и уже ступали по коридору, отделанному в алых тонах, слабо освещенному приглушающими свечение ламп бра. Две брюнетки, две блондинки. Все в идентичных красных пеньюарах с глубоким декольте.       — Хорошо, что у нас один размер, — произнесла Шарлин, довольно проходясь оценивающим взглядом по спутницам.       Достать наряды было непросто — поставщик не располагал большой размерной сеткой. Магическое вмешательство в их случае отметалось по принципу «не привлекать лишнего внимания».       — Кажется, данный факт радует не всех, — усмехнулась Грейс, бросая косой взгляд на Тома Тамару, что была чернее тучи.       Ситуация дико забавляла ее, заставляя забыться. К ее удивлению, Реддл Тамара повернулась к ней и многообещающе растянула губы в улыбке.       — Как бы то ни было, девочки, вы выглядите сногсшибательно, — рассмеялась Дион, поправляя прическу Уэйну Присцилле.       — Чье это лицо? Она похожа на меня, не находишь? — чуть притормозив, Грейс изучающе прошлась взглядом по лицу брюнетки, волос которой Реддл взял для Оборотного.       Он готов был поклясться, что у судьбы есть чувство юмора. Всматриваясь в изумрудные глаза напротив, он хотел, чтобы время обернулось вспять и вернуло его в день, когда ему впервые пришлось примерить на себя женский облик. Вернуться и предотвратить тот кошмар, что пришлось пережить. Спасти, уберечь ее.       — Считаешь, нужно было взять твой? Мы могли быть близняшками, что думаешь, любимая? — игриво ответила брюнетка, проводя кончиками пальцев по ключице Грейс.       Они остановились у больших дверей. Мимо, хихикая, прошли две рыжие девушки в блестящих пеньюарах. Волшебники подождали, пока те зайдут, и Тамара сурово оглядела своих спутниц.       — Нам нужен Витто Готти или любой другой представитель клана. Вы все запомнили? Уэйн? — Тамара бросила вопросительный взгляд на светловолосую и, дождавшись кивка, развернулась.       — У меня странное ощущение дежавю, — тихо озвучила свои мысли Грейс.       У Тома в голове пролетели тысячи слов, мыслей, которыми он хотел бы поделиться с ней в этот момент, но он лишь поджал губы и кивнул на дверь.       — Ну что, поработаем телом, девочки? — бросила свою коронную фразу Дион и уверенно шагнула в зал.       Грейс подумалось, что последний бокал виски для храбрости был лишним...       Внушительных размеров помещение с приглушенным освещением было похоже на лабиринт, в котором по всей площади были раскиданы небольшие круглые столики с диванами. В центре зала зиял голубым глазом бассейн с мраморными бортами, в котором плавали полуголые девушки. Под потолком слегка покачивались подвешенные одиночные платформы, где полуобнаженные девушки и парни танцевали под подходящую для подобного заведения музыку. У стен располагались ширмы — приватные столики для VIP-персон.       Свободный вход, как ни странно, имели только девушки. Все мужчины, желающие попасть на территорию La notte sorse, должны были пройти проверку личности, их данные вносились в строгие списки. Это лишнее внимание, в котором они  совсем не нуждались. Оставить Грейс одну он не мог теперь даже во сне, не говоря об опасной миссии по внедрению в один из самых влиятельных кланов Италии.       Бордель — первая ниточка этого клубка. Членов семьи Готти чрезвычайно сложно застать где-либо — не в их правилах иметь дело с поверенными лицами или посланцами представителей власть имущих других стран. Их не волнуют чужие проблемы.       Разговор с посредниками Реддл считал бесполезным делом.       Один из его информаторов рассказал, что бордель находится в управлении некой Изабель, под личиной которой скрывалась Мартина Готти — единственная дочь главы клана.       Милая итальянка подала им на подносе небольшие рюмки в форме розы.       — Необходимо выпить это, чтобы я могла определить подходящий для вас атрибут, дорогие дамы, — любезно улыбнулась администратор.       Тамара заметно напряглась, пока Дион вышла вперед и опрокинула в себя стопку первая. Присцилла закатила глаза на отсутствие инстинкта самосохранения у Шарлин. В его памяти еще были свежи воспоминания о том, как барменша испортила ему пару отличных ботинок. Ей категорически нельзя пить...       — Отлично, наденьте пожалуйста его и не снимайте до конца вашего визита в La notte sorse, — пропела итальянка, протягивая Дион серебристый медальон с изображением гепарда.       — Могу я поинтересоваться, для чего они нужны? — рассматривая зачарованный под алый закат потолок, будто между прочим поинтересовалась Грейс.       — Конечно. Это помогает определить вашу сексуальную совместимость с другими гостями нашего заведения. Как правило, животные определяют темперамент и инициативность, вы можете найти больше информации о предназначении медальонов в наших брошюрах, — указав рукой на буклеты за стойкой, вежливо улыбнулась администратор, ожидая, когда остальные проделают необходимые манипуляции.       Уэйну достался хамелеон, Реддлу змея, а у Грейс была акула. Повесив на себя знаки отличия, четыре пары стройных ног дружно проследовали к фуршетному столику — туда направлялись все новоприбывшие гости.       Присцилла не сводила глаз с Дион, когда блондинка подмигнула ей и взяла бокал.       Шарлин была намерена ослушаться всех наставлений и быть плохой девочкой этой ночью: серые дни и бессонные ночи, что она проводила в тревогах о сестре и своем беспросветном будущем, выжигали ее. Дион было жизненно необходимо поставить все на паузу и потерять контроль. Именно это и прочитал Уэйн в ее говорящем взгляде, жалея, что уговорил барменшу пойти на миссию.       Они обходили лабиринты столиков, вдоль которых был широкий коридор, что вел к ответвлениям помещений без дверей: где-то люди танцевали в масках, где-то они наблюдали за парящими в воздухе обнаженными волшебниками, с губ которых срывались стоны.       Бросив быстрый взгляд на Тамару, Грейс смущенно отводила глаза.       Дальше по проходу располагались комнаты, где можно было примерить необычный наряд.       — Давайте зайдем, — игриво улыбаясь, предложила Шарлин.       Не дожидаясь ответа, она вальяжно вплыла в комнату, с любопытством оглядывая помещение в изумрудных тонах. Оно было заполнено примерочными с одной стороны стены, а вдоль другой до самого потолка висели разнообразные наряды на любой вкус. Все они были настолько откровенны и провокационны, что смотрящий мог прочитать посыл без сомнений: «возьми меня», «я готов(а) на все», «у меня нет границ».       — Мы здесь не за этим, — холодно отметила Тамара, держась ближе к Грейс и оглядываясь вокруг в поисках настоящей цели визита.       — Вертя головой во все стороны, ты, конечно же, не кажешься подозрительным, — саркастичным полушепотом заметила Грейс. — Разве мы не должны смотреться органично, чтобы завоевать доверие хотя бы этой девушки? Я буду в примерочной, — прошептала ведьма, прежде чем покинуть его.       The Weeknd - I Was Never There (Slowed & Reverb)       Поймав на себе пару скользких заинтересованных взглядов, Тамара, раздраженно выдохнув, направилась в сторону примерочной, за которой скрылась Грейс с несколькими нарядами.       Отодвинув шторку, Том замер, поймав в зеркале недовольный взгляд изумрудных глаз. Будучи в одних лишь шелковых трусиках, не оставляющих пространства воображению, Грейс, опомнившись, прикрыла грудь руками.       — Так и будешь стоять? — прошипела ведьма.       О нет, не будет. Задернув шторку поплотнее, он двинулся в сторону удивленной ведьмы и, прижавшись сзади, накрыл ее ладони своими, отстраняя те от тела. Аккуратная грудь открылась глазам, когда он переместил свои непривычно тонкие женские пальцы на нежную кожу бедер. Губы мягко опустились на шею, прокладывая дорожку к уху.       — Ты такая красивая, — хрипло прошептал он женским голосом, плавно поворачивая ее голову, чтобы настойчиво впиться жадным поцелуем в любимые губы, рельеф которых он мог повторить с закрытыми глазами.       Она была куклой в его руках всего лишь мгновение, которого оказалось катастрофически мало. Грейс сосредоточила уплывающее сознание в отражении зеркала и резко отстранилась.       Тяжело дыша, ведьма обернулась к нему и влепила пощечину. Взгляд бегал по его лицу, словно ее разрывало от противоречий изнутри. На мгновение ему показалось, что ее глаза стали ярко-голубыми.       — Тебе лучше выйти, — потребовала она, прикрываясь тканью платья.       Он не стал спорить и вышел, чтобы подождать снаружи. Реддл и сам не понимал, что нашло на него. Для него не было проблем сдерживать себя, ведь, черт возьми, он хотел свою жену везде и всегда. Сейчас же, вероятно, дело было в окружающей обстановке, которая не могла не возбудить воображение, когда объект вожделения находился настолько близко.       Когда Грейс вышла, они закончили экскурсию, что не увенчалась успехом. Вернувшись к главной зале, вся компания садится за столик у бассейна.       В помещении достаточно комфортная температура, но Грейс понимает, что ей становится душно. Жар, поднимающийся волнами, заставляет чувствовать себя некомфортно в собственном теле. Нервная дрожь электрическим импульсом проходит от макушки до кончиков пальцев рук и ног. Что-то не так, и она не может понять, в чем дело, тревожно озираясь вокруг, в надежде отыскать какой-то источник воздействия извне.       — Все в порядке? — обеспокоенно прошептала Тамара, придвигаясь ближе.       Когда их обнаженные бедра соприкасаются, Грейс пробивает словно током. Резко разорвав физический контакт, ведьма поднимает растерянный взгляд, встречаясь с темными глазами.       — Хороший выбор, — доносится высокий голосок откуда-то сбоку, и Грейс поворачивает голову, озадаченно смотря на рыжеволосую незнакомку.       Тонкий палец с длинным красным ногтем указывает на наряд Грейс.       — Платье. Таких оргазмов у меня раньше не бывало, — похотливо подмигнув, девушка усмехнулась и пошла дальше.       Платье... Опустив взгляд вниз, Грейс заметила легкое свечение наряда: оно будто стало плотнее обволакивать ее тело, посылая теплые вибрирующие волны в области груди и ниже пупка. Этот наряд был чуть ли не единственным, в комплекте к которому шло нижнее белье, именно поэтому она остановила свой выбор на нем. Мерлин, теперь эти трусики хотели выжать из нее все соки, заставляя сжать бедра сильнее и впиться пальцами в обивку.       — О чем она? — словно только что включившись в разговор, поинтересовалась Дион, делая жадный глоток из своего бокала.       — Кажется, Грейс достался наряд с сюрпризом, — сдерживая смешок, отозвалась Присцилла, на что получила яростный взгляд зеленых глаз, мечущий молнии.       — Мне нужно срочно переодеться, — пытаясь подняться на дрожащих ногах, почти простонала Грейс.       От движений тела вибрации и тепло лишь усилились, вынуждая замереть на месте и зажать рот рукой. Тамара резко дернула Грейс на место рядом с собой, пытаясь прикрыть смущенную и раскрасневшуюся ведьму, которая не представляла, куда деть себя и приближающийся оргазм.       — Том, — прохрипела она, хватаясь за его руку, как за спасительный круг.       Он хотел заставить своему жену кончить? Определенно. Думал ли он позволить ей сделать это на глазах у сотни извращенцев разных мастей? Нет. Подвинув свою женщину в глубину дивана, он обернулся, поймав несколько взоров, заинтересованных сценой, и отправил невербально отвлекающие внимание и заглушающие чары настолько далеко, насколько позволял радиус. Судя по ухмыляющемуся лицу Шарлин, все заглушить ему не удалось, и блондинка слышала, как постанывала Грейс, намертво вцепившись в него.       Салазар, почему именно сейчас, в обличии женщины, он наблюдает одну из самых будоражащих сцен своей жизни? Легкая испарина заставила ее темные волосы виться и липнуть к вискам. Губы подрагивали, а глаза... Глаза, переполненные стыдом и желанием, умоляли его, и он сам не знал, о чем.       Он прикрыл ее собой так, как смог, прижав хрупкий стан к своему такому же хрупкому, дементор раздери, телу. Поглаживая ее по волосам, он пытался считать конечности инферналов, которые мысленно отрубал, чтобы абстрагироваться от накала сложившейся ситуации. Тому казалось, что он вот-вот вернется к истинному облику и возьмет жену здесь и сейчас, если это продлится хотя бы еще минуту.       Ее тело сотряслось в легкой конвульсии, короткие ногти впились в его предплечье. Грейс пыталась заглушить особо громкий стон, прикусив его плечо.        Взгляд с поволокой удовольствия встречается с ним, благодарно смотря снизу вверх.       Хотел бы он думать, что никто больше не видел этой сцены — откинувшись на спинку дивана, его тонкие пальцы поджигают любезно предложенную Уэйном сигарету и он делает глубокую затяжку.       Эротическое представление на небольшой сцене перед бассейном набирало обороты: сразу несколько мужчин при помощи своих пальцев, но не дотрагиваясь до гибкого тела, заставляют девушку чувствовать свои прикосновения. Блондинка на сцене кричит в экстазе, зал восторженно впитывает возгласы удовольствия и аплодирует. Дион бросает веселый взгляд на Грейс, будто говоря «знакомо, правда?».       На сцене появляется персона, что моментально привлекла внимание их столика — Изабель. Мартина Готти. Хозяйка заведения.       Monsters - Ruelle       — Дамы и господа, рада, что вы посетили нашу розу! Жаркого всем вечера!       Она спускается и осматривает посетителей, с кем-то здоровается, смеется. Женщина облачена в строгий, но откровенный наряд, и в ней издалека чувствуется что-то грешное, словно она само воплощение похоти. Проходя мимо столика четырех девушек, Мартина останавливает заинтересованный взгляд на Шарлин, что опрокидывает в себя очередную стопку. Итальянка подходит достаточно близко, чтобы рассмотреть ее медальон и довольно хмыкает.       — Не видела вас раньше, дамы, новенькие? — понимающе смотрит на наряд Грейс и подсаживается к Дион. — Как вам моя скромная обитель греха?       — Да, мы в городе недавно, нам посоветовали ваше заведение, — улыбаясь, отозвалась Дион, не замечая, как ее тело пожирают карие глаза владелицы клуба.       — Возможно, мне удастся оставить о нас только лучшее впечатление, — шепчет Мартина в губы Дион и прикусывает ее нижнюю губу.       Грейс переглядывается с Тамарой, надеясь, что Дион сможет правильно сыграть картой.       — Моей тигрице нравится твой гепард, крошка, — шепчет Мартина так, чтобы услышала только Шарлин, оставляя легкий поцелуй за ушком.       Мартина приглашает Дион в закрытую зону, и Реддл вынуждает ее принять приглашение, воспользовавшись легилименцией. Заговорив в ее голове, он настаивает пригласить Тамару, так как она любит смотреть.       — Не против, если моя подруга будет наблюдать? — вполне натурально отыгрывает Дион, проводя пальчиками по щеке Мартины и игриво улыбаясь.       — Которая? — медленно обернувшись, спрашивает итальянка.       — Тамара, — отвечает Дион, и брюнетка улыбается, обозначая себя.       Мартина проходится оценивающим взглядом по новому действующему лицу, прикусывая губу, и кивает, соглашаясь.       Девушек не было около двадцати минут, в течении которых Грейс то и дело нервно поглядывала в сторону VIP-зоны.       — Думаешь, все хорошо? — перекидывая влажную от вспотевшей шеи копну волос на бок, тихо спросила Грейс.       Все еще возбужденная промежность до сих пор доставляла дискомфорт, вызывая недавние воспоминания о своем позорном поведении среди толпы чужаков.       — Уверен, — меланхолично смотря на воду в бассейне, отозвался Уэйн.       Грейс видела, что он был чем-то недоволен, но интересоваться причинами не считала нужным: они не приятели. Более того, этот человек был ей неприятен, хотя понять причину она не могла — интуиция подсказывала, что он не тот, за кого себя выдает.       — Пойду освежусь, — поднимаясь, бросила Грейс и направилась в сторону уборных, что были недалеко от бассейна.       Уэйн хмуро проводил взглядом женскую фигуру, время от времени поглядывая на VIP-зону, пока в скором времени оттуда не вышли две девушки — Мартины с ними не оказалось.       — Где Грейс? — угрожающим тоном спросил Реддл, на ходу убивая его взглядом.       — Отошла в уборную, расслабься, — усмехнулась Присцилла, не поднимая взгляд на собеседника.       Пока Реддл набирал воздух в легкие, чтобы выдать гневную тираду, произошло сразу несколько вещей. Шедшую в направлении их столика Грейс перехватил незнакомый молодой парень, закидывая ее себе на плечо и прыгая в бассейн. За мгновение до столкновения двух тел с водой Реддл поймал страх, смешанный с паникой в изумрудных глазах.       А затем...       Женское тело начало чернеть и увеличиваться размерах, погружаясь под воду. Бассейн внушительных размеров был лужей для существа подобных габаритов, и все, кто находился в бассейне, начали визжать и расплываться, судорожно пытаясь выбраться прочь. Вода выплескивалась за бортики мощными волнами. Люди инстинктивно отскакивали дальше и пытались достать палочки, но ни у кого не было с собой заветного древка, а потому большинство лишь ловили ртом воздух, опрокидывая столы, оглядываясь вокруг в поисках выхода.       Реддл шел против течения толпы прямо к месту, откуда люди пытались сбежать. Кто-то кричал ему «беги», в нос ударил запах гари, шум лишь нарастал. Уэйн продолжал напряженно сидеть на диване, схватив пытающуюся уйти Дион. Девушка в страхе посмотрела на него, на что он лишь покачал головой.       Ужас отражался в глазах тех, кто наблюдал, как хрупкая брюнетка заходит по ступеням в бассейн, погружаясь в воду, и направляется к черной акуле. Яркие зеленые глаза монстра словно светились сквозь толщу воды.       — Это я, все хорошо, — подходя достаточно близко, проговорил Реддл, мягко опуская ладонь на черную шагреневую кожу.       Он видел, как мечется в непонимании ее испуганный взгляд, как импульсивные движения плавником качают воду.       — Моргни, если слышишь меня, — встречаясь с акулой взглядом, просит он.       Ее глаза забегали, затем она медленно моргнула.       Кто-то, вызвал охрану, помещение начало пустеть, разгорался пожар от упавших со столов свечей, что вспыхнул от столкновения с зельями и алкоголем. Вскоре придет охрана и вряд ли им удастся избежать вооруженного столкновения.       — Чтобы обратиться обратно, ты должна успокоиться. Начни представлять, как твое тело уменьшается и становится человеческим. Грейс, ты поняла меня? — поглаживая холодную толстую кожу и всматриваясь в ее глаза, уверенно говорил он.       Крики стихли, людей практически не осталось.       Ему казалось, прошла вечность, прежде чем массивное тело плавно начало уменьшаться в размерах. Грейс не шевелится под водой. Он подхватывает бессознательное тело и отплывает к бортику. Проверяет зрачки — страх обволакивает, заставляя вспомнить прошлое…              Реддл резко обернулся и увидел лишь момент, когда ее тело, воспарив в воздухе, устремилось вниз, исчезая с глаз.       Паника.       Он ощутил, как в адском пламени сгорало его нутро, как каждая клетка тела отделилась, устремившись к обрыву, и рванул за ней так быстро, почти падая на землю, поскользнувшись на мокрой траве. Все мысли, что он высказал ей минутой ранее, хотелось засунуть обратно в свою глотку и проглотить.        Она.Готова.Умереть.От.Его.Слов.       Нимат летела слишком далеко, поэтому, окутав тело темной завесой, он устремился вперед, перехватив ее за руку и притянув к себе. Она стала яростно вырываться и кричать.       Кричала, но слов было не разобрать, пока он пытался взлететь обратно. Пытался прижать ее к себе, не давая шанса отстраниться. Руки трясло, паника влияла на магию, и он смог лишь затормозить их падение в воду, направив в сторону ближе к берегу.       Резкий удар о толщу воды, и бушующее море проглатывает два тела.       Откуда в ней столько силы бороться?! Нимат пыталась оттолкнуть, не дать потянуть себя вверх, без разбора двигая конечностями в надежде заставить его отступить. Но он не собирался сдаваться. Отчаяние, охватившее его, выбивало воздух из легких сильнее, чем невозможность вдохнуть под водой. Страх умереть или позволить умереть ей.        Не придумав ничего лучше, чтобы спасти их жизни, — воздух кончался, а ее попытки высвободиться затягивали их глубже на дно — он послал невербальный Сомнус, в надежде, что он сработает под водой. С третьей попытки, не видя ничего под водой и на ощупь понимая, что тело больше не оказывает сопротивление, раздвигал воду над ними, сокращая расстояние до поверхности.       Жадно глотая воздух, Том пытался соображать, придумать, как быстрее добраться до суши: сил на полноценное перемещение из воды в дом не было. Урывками темный дым, окутавший бессознательное женское тело, скользил близ воды, периодически окунаясь, достиг берега и рухнул.       Отдышавшись, Реддл уперся руками в песок, откашливая морскую воду из легких. Конечности онемели, все тело сводило судорогой, но заботило лишь одно — дышит или нет. Дрожащей от холода рукой, он потянулся, пытаясь нащупать ее пульс. Кажется, с четвертой попытки Том поверил, что слабое биение не плод его воображения и облегченно выдохнул.       Всего на мгновение она открыла глаза, что были точно вода. В них не было зрачка — синяя бездна. Не желая допустить прошлых ошибок вновь, бросив быстрый взгляд назад и замечая активно разрастающийся огонь в помещении, Том притянул Грейс к себе. Подхвативший девушку черный дым подобно живому существу несся среди коридоров и лабиринтов, в конце концов пробивая себе выход в небольшом окошке на потолке.       Среди всего шума и паники никто не заметил одинокой фигуры в тени. На ее шее висел амулет с изображением летучей мыши. Поджав губы, Розье коснулась кольца со знаком Даров Смерти и растворилась в воздухе.

      ***

             brothel x enjoii - vedma       Дион в панике бегала вокруг, пытаясь потушить огонь. Ей с трудом удалось оттащить Уэйна. Его оборотное больше не действовало, и обнаженный мужчина в полубессознательном состоянии не мог ей помочь.       Реддл исчез, пожар лишь набирал обороты, перекрывая выход из здания. Не имея собственной магии, она даже не могла попытаться успокоить пламя.       — Уэйн! Черт подери, очнись! — закричала девушка, тормоша его за плечи.       Моргнув, Маркус попытался сфокусировать взгляд. Его сильно ударило потолочной перекладиной по голове в ходе всего хаоса, что творился вокруг.       Но как только запах гари ударил в ноздри, в его глазах отразился панический страх. Он понял, что огонь повсюду, а сидящая рядом Дион прикрывает себе и ему дыхательные пути влажной тканью платья.       — Маркус, пожалуйста! — пыталась достучаться она, сжимая своими пальцами в его руке портключ.       Без активации он не перенесет их, а потому девушка не могла переместить их в безопасное место. Ее голова клонилась к полу, воздуха не хватало.       Ступор не давал ему возможности оценить обстановку. Он ничего не боялся в своей жизни. Ничего. Кроме огня... С самого детства вид огня заставлял его замереть, и ему казалось, словно сердце вот-вот остановится. Он не мог думать, говорить. Не мог ничего, словно был парализован.       Возможно, он бы усмехнулся тому, как глупо он умрет, если бы мог думать в этот момент.       Сквозь толщу огромного высасывающего ничего до него начал доноситься тягучий голос... Мелодия. Знакомая мелодия, что ему на ухо из последних сил пела Дион, прижимая его голову к себе и поглаживая по волосам. В ее руках почти не было силы и она часто кашляла.       Та самая песня про мальчика и его собаку. Песня про него...       Взгляд проясняется, когда женская ладонь опадает на пол. Резко повернув голову, он хватает выпавший из ее ладони портключ, подхватывая Шарлин, и наконец активирует перемещение.

      ***

      Black Black heart - David Usher       — Что это было, черт тебя дери? Мы могли умереть! — пошатываясь, Дион нашла силы, чтобы ударить его в грудь.       Она согнулась пополам, откашливая из легких последствия отравления угарным дымом.       — Выжили, — ничего не выражающим голосом ответил он в пустоту.        — Невероятно… — разговаривая сама с собой, Шарлин направилась в ванну собственной квартиры. Именно туда переместил их портключ.        Слишком опасно перемещаться в бар, поставив под угрозу источник ее дохода и стратегический объект, в случае неудачи. Приняв душ и бодроперцовое, что хранилось в аптечке, Шарлин стояла напротив раковины проходясь пальцами по запотевшему стеклу, открывая взгляду уставшие глаза. Внешность молодой девушки и глаза старухи…       Ей стоило бы поберечь себя от компании этих людей, что ничего хорошего не принесут в ее жизнь. Но она согласилась принять его у себя, согласилась помочь. Зачем?               — Однажды ты придешь ко мне сама, — прошептал он, прежде чем, развернувшись, скрыться за дверью своей комнаты.               «Ты был чертовски не прав…» — промелькнуло в ее голове.       Он был тем, кто пришел на порог ее бара просить о помощи. Но почему она чувствует себя так, словно помощь нужна ей? Помощь, чтобы научиться говорить нет таким, как он…       — Думал, ты уснула там, — отозвался Уэйн, проходя в ванну мимо удивленной блондинки.       Почему не ушел? Плевать… Хватит с нее на сегодня этого дерьма, пусть он делает, что хочет. Молча опустившись на заправленную кровать, Шарлин невольно прокручивает конец вечера. Он боялся. Подобное ей приходилось наблюдать раньше. Когда люди боятся чего-то до смерти, они выглядят именно так. Неужели у него пирофобия?       Она не заметила, как он вышел. Повернув голову, поймала взгляд полуобнаженного Маркуса, который рассматривал ее с задумчивым видом.       — Если ты не против, я останусь до утра, — в тоне не подразумевающем просьбу спросил он.       — Ты боишься огня? — поднимая на него взгляд, тоном не имеющим ничего общего с вопросом спросила она.       Он долго вглядывался в ее лицо, словно взвешивая промолчать или ответить. Доверить ли ей нечто личное. Таким взглядом он одарил ее впервые. Дион и сама не поняла, как и зачем начала говорить.       — Когда нам с сестрой было по семь лет мы впервые переоделись мальчишками, чтобы нам разрешили продавать газеты на улицах, — меланхолично начала она, разглядывая грозовые облака за окном. — Нас вышвырнули из дома, как ненужную вещь. Она научила меня всему, что я знаю. Была мне и матерью и отцом. Не давала никому обидеть, даже если я нарывалась на драку сама, — горько усмехнулась Дион.       Встретившись с ним глазами полными просьбы показать свое лицо, а не одну из тысячи масок, что он носил.       — Я благодарна за каждый день собачьей жизни, что мы провели вместе с ней и сделаю все, чтобы вернуть ее, — прикусив губу глухо проговорила она. — Теперь ты Уэйн. Говори сейчас или доживай жизнь незнакомца для всех, кто встречает тебя на своем пути.       Он заглушил инстинктивное желание уколоть в ответ, ведь она ударила в цель. Десять из десяти очков, Дион. Маркус опустился в кресло напротив и какое-то время они общались молча: вечная игра, в которую могут играть лишь двое. Два человека, что хотят прочитать мысли друг друга, заглянуть глубже в могилу собственных душ.       — Я упоминал, что сидел в тюрьме. Но не говорил, что это была детская колония, в которой я оказался в двенадцать за убийство отца, — он пытался заставить себя не смотреть на нее, но не мог. — Его голос до сих пор в моей голове. Он всегда со мной.       — И что он говорит тебе сейчас? — прошептала она.       Уэйн всегда боялся увидеть жалость в глазах других. Сейчас он боится увидеть отвращение и страх на миловидном лице блондинки.       — Что я все такое же ничтожество, каким был раньше. Что рассказывая тебе все это я растираю сопли. Что я жалок, — нечитаемо ответил он.       — Почему ты убил его? — ложась на кровать она накрывается покрывалом, чтобы спрятаться от холодных потоков ветра из открытого окна.       Возможно, он даже хотел бы смотреть на это лицо каждый день. Хотел бы видеть как она засыпает и просыпается, ее вид сзади, сверху на нем. Возможно, она смогла бы заглушить ненавистный голос в голове. Возможно, но не в этой жизни.       — Чтобы преподать мне урок и сделать сильнее, он сжег заживо моего пса и заставил меня смотреть на это. Единственное существо, которое было мне дорого, — пальцы на его руке напряглись, словно сжимаясь на шее убийцы.       — Значит, он заслужил это, — спокойно ответила Шарлин, хмуро глядя в окно.       — Заслужил, — выдыхая прошептал он.       Думал ли он, что ему нужно подтверждение, одобрение его поступка? Он знал, что по-другому не сможет жить. Не сможет жить, пока жив он. И все же когда она произнесла эти слова, давление в груди спало, позволяя сделать глубокий вдох.       Поднявшись, он направился в ее сторону. Она не сводила своих уставших и умиротворенных глаз с него. Он не спрашивал разрешения, потому что видел его в зелено-карих радужках. Не спрашивал, когда лег рядом и притянул Шарлин ближе, пробираясь пальцами по спине вверх к лопаткам. Когда зарывался в мягкие волосы. Когда сухие губы впивались в ее рот, желая заглушить все голоса и обрести покой.       Они оба понимали, что это не повторится вновь. Она знала, что будет жалеть завтра, что ни одно откровение не вылечит ее, когда он уйдет из ее жизни. Но сегодня ей хочется прыгнуть через костер даже зная, что она может сгореть в нем.       

      ***

             Trevor Morris - Floki Appears To Kill Athelstan       Сложив пальцы в замок, Том сидит за небольшим столиком в деревянной хижине, наблюдая за движением грудной клетки жены. Трижды удостоверившись, что она жива, он принял решение, которое может стоить ему жизни. Но на кону была не только его жизнь — с Нимат происходило то, чего он не мог объяснить. Ему нужны ответы...       — Где мы? — еле слышно шепчет хриплый женский голос.       Он поднимается с места, тут же опускаясь на узкую кровать, помогая Грейс принять сидячее положение.       — Доверься мне, — хмуро оглядывая ее лицо, он в конце концов встречается взглядом с настороженной ведьмой.       Она бегло оглядывает помещение, понимая, что они больше не в Италии. Заснеженные горы за окном и холод в комнате наталкивают ее на мысль, что они не в Европе... И тут в голову приходит сомнительная догадка.       — Неужели будешь опять пытаться открыть мне глаза? — обреченно усмехнулась она.       Грейс видела этот порыв в его взгляде не впервые. Вопрос времени, когда бы он попытался реализовать задуманное. Упрямым молчанием Том подтвердил догадку.       — Это настолько важно для тебя? Ты уже не в первый раз рискуешь жизнью, зная, что я не верю тебе, — слабая попытка переубедить.       Отчего-то ей не хотелось, чтобы Реддл погиб из-за глупой надежды внести ясность в ее жизнь. Ведь именно это произойдет, если отец узнает, что он сделал — ослушался. Взгляд невольно падает на кольцо с кровавым камнем у него на пальце. Сколько времени понадобится ищейкам, чтобы найти их?       Грейс подумалось, что упрямство и впрямь открывает многие дороги. Сначала это злило, раздражало — как он посмел думать, что сможет поставить под сомнение не просто единичный факт ее биографии, нет, ее саму — личность, то из чего сотканы ее мысли, из чего состоит она сама. Ее сущность.       Затем стыд за промелькнувшее в глубине души сомнение, и вновь злость на него, потому что злиться на себя сил не хватало. Не хватало честности перед собой, чтобы признать. Привыкнуть можно ко всему, даже к тому, что кто-то будет биться головой о бетонную стену, лишь бы доказать тебе, что земля это небо, а небо это земля. Какой бы ни была абсурдной мысль, она все-таки проскакивает — сначала изредка, затем, когда острота реакции притупляется, все чаще. Это как проверить температуру воды большим пальцем ноги: лишь на небольшой шаг вперед, потом отскакиваешь обратно — всего мгновение. А дальше  уже не замечаешь, как сидишь, по пояс погруженный в ванну...       Любой человек, признающий силу науки, склонен к анализу — даже самого невероятного факта за гранью понимания. Таковой она считала себя, и это была неизменная константа — часть ее сути. В конечном итоге, анализирующая и склонная к любознательности область Грейс взяла верх. И что в итоге получилось?       — Настолько, — решительно ответил Реддл, нежно убирая прядь длинных волос за ухо.       Гипотеза девушки была основана на утверждениях Тома: произошла подмена личности у одного субъекта с целью давления на другого человека. Существует одно интересное хитросплетение магических чар, — довольно гадкое проклятие — и его главная проблема в том, что избавиться от него можно, если наложить еще одно. Магический отпечаток проклятий сливается, и только тогда их можно убрать — если маг уверен в своих силах и знаниях, конечно. Если допустить вероятность, что гипотеза Тома об опосредованном воздействии верна, то возникает множество вопросов, главный из которых — для какой именно цели это было сделано? И что не менее важно, стоила ли она стольких манипуляций и ресурсов? Ответ на последний вопрос кажется ей очевидным.       Во-первых, нет ни единого заклинания, способного напрочь подменить личность. Память слишком тонкая и чувствительная структура, сколько сил и времени заняло бы продумывание каждой нити памяти, которая могла бы войти в конфликт со всем остальным полотном сознания? Сколько волшебников высшего ранга должны годами работать, если это вообще возможно... И ради чего — заставить какого-то мальчишку подчиняться?       Без сомнения, Реддл был очень силен, но так ли велика от него польза, чтобы вложить столько ресурса? Что-то не сходилось, и одна деталь не давала ей покоя — отчаянное упрямство в темных глазах. Быть может, она больше не способна быть беспристрастной из-за того, что уже не могла назвать себя равнодушной к нему...       — Если я соглашусь, ты пообещаешь, что это последний раз, когда ты пытаешься убедить меня, что моя жизнь мне не принадлежит, — после долгих раздумий, последовал твердый ответ.       — По рукам, — холод его слов был полной противоположностью мягкости, с которой он переплел их пальцы.       — Нет. Я хочу клятву, — сбрасывая гипнотическое наваждение от его близости, Грейс освободила руку и отодвинулась к стене.       Он раздумывал не больше десяти секунд, а затем произнес клятву.       — Так где мы? — повторила свой вопрос ведьма, еще раз сканируя пронизанное холодом недружелюбное помещение.       Аскетичность и простота наталкивали на мысль, что они в деревне, но точнее сказать было затруднительно.       — Скандинавия.       Он вспомнил их первый визит на острова. День, когда они стали принадлежать друг другу, когда магия перестала определять их по отдельности.       — Место, куда мы направляемся, называется Свартисен. Буквально переводится как черный лед, — решил он разбить давящую тишину в пространстве, через секунду пожалев об этом.       Она бросила хмурый взгляд из-под бровей, ничего не ответив, и пошла дальше. Представить ситуацию, где бы он чувствовал себя как идиот, раньше было чрезвычайно сложно, поскольку перманентным состоянием его жизни было нечто противоположное. Сейчас пришлось смириться с тем, что его гордость валялась где-то на земле, растоптанная вынужденным признанием собственных чувств. Не получив в ответ ничего.       Одно большое колючее и молчаливое ничего, облаченное в сутки ее молчания.       Перед ледником находилось небольшое озеро. Невероятное по своей красоте — в обрамлении гор, меняющее свои изумительные цвета в зависимости от положения солнца. От бирюзово-лазурного до темной синевы.       Стук в дверь оповестил о том, что все готово.       — Нам пора, — сообщил он озадаченной жене.       Реддл видел, что Грейс не по себе, а потому мягко взял ее за руку и потянул к выходу. Он должен был делать это всегда — каждый раз, когда ей было страшно, его рука должна была стать проводником. Успокаивающим и ведущими.       Старик встретил их у подножья горы. Жрец произвел на Грейс такое же впечатление, как и впервые: малахитовый взгляд с любопытством рассматривал руны и металлический обод с топазом в центре, покоящийся на седых волосах старика. Сухие узловатые пальцы, обрамленные множеством перстней, один из которых выделялся  крупным синим камнем на серебре обруча. Развевающиеся на студеном ветру одежды, явно не предназначенные для этих широт. Она была заинтригована, ее будоражила неизвестность и сила, исходящая от этого человека.       Yggdrasil - Viking Music       — Hver gang historien gjentar seg, går prisen opp, — произнес старик.       Грейс перевела непонимающий взгляд на Тома в ожидании пояснения, но тот лишь с полным обреченного понимания выражением лица молча, казалось, общался с жрецом.       Позади них раскинулся небольшой дикий лес, впереди синело озеро, один взгляд на которое вызывал у нее зябкие мурашки. Было нечто мистическое и темное в этой тихой водной глади. Тишина, которая должна была дарить спокойствие, заставляла тревожно сглатывать ком напряжения в горле. От чего-то ей стало не по себе, словно сегодня ее жизнь действительно может измениться. Хотелось сбежать из этого места, где властвовали холодные ветра и сверкающий снег.       — Фриорм поистине был великим даром твоей жены, Том, — вглядываясь в саму суть, отрешенно проговорил Йоран Вастейн, размышляя о чем-то.       — Мы готовы, — отозвался Реддл, желая поскорее начать.       — Готовы к чему? — тихо спросила Грейс, с трудом преодолевая желание вцепиться сильнее в его ладонь.       Опустив взгляд ниже, она поняла, что они все еще держатся за руки. В данную секунду Грейс предпочла сделать вид, что не замечает этого — отпускать ее не хотелось, его рука была единственным, что давало легкое успокоение в мысли, что она не одна.       — Как пожелаешь. Но учти, духи те же божества, они могут дать, а могут забрать, — голосом векового мудреца продолжил старик, ударив посохом о землю.       Резкий порыв ветра, похожий на волну, отдался эхом из глубины леса. Камень на конце посоха заискрился. Внутренности стянуло, когда колючие потоки воздуха словно ожили. Казалось, природа гневается, сгущая тяжелые тучи на их головами. Но лицо жреца было безмятежным, будто он проделывал подобное каждый день.       Старик поднес посох к раскрытой ладони и каменный наконечник заострился. Он полоснул острием вдоль ладони — в вечернем свете почти черная кровь полилась из неглубокой раны, а ветер тут же подхватывал капли и уносил прочь.       Еще один резкий толчок, будто из глубины острова, заставил ее вздрогнуть.       Волшебница ощутила шепотки множества голосов, которые раздавались, казалось, отовсюду. Она не смогла разобрать незнакомые слова, но они становились все ближе, заставляя бег сердца ускориться.       Их обдало магическим потоком, и голоса стихли, растворяясь у самой границы водной глади и леса. Вокруг начал подниматься вихрь, словно они оказались в центре торнадо. Порывы воздуха заставляли волосы и подол платья развиваться так, что она не смогла бы их удержать при всем желании.       Том придвинулся ближе, крепче сжимая ее пальцы, в его глазах читалось напряжение и готовность к чему-то, что ей неведомо.       Внезапно старик упал на колени, пригибаемый порывом урагана к земле. Пространство вокруг будто уплотнялось, позволяя ощутить присутствие самого Духа. Вдруг рот старика открылся, и сгусток плотного потока стихии проник в него. Глаза его открылись, и, словно не имея необходимости пользоваться конечностями, порыв вернул его в вертикальное положение.       Призрачные глаза, не имеющие зрачка, смотрели прямо на Грейс.       — Подойди, — прозвучало где-то в недрах ее сознания.       Если бы она сказала, что у нее не тряслись руки от страха, то соврала бы. Но вместе со страхом в крови бушевали адреналин и любопытство.       Резким рывком ее подхватило вверх и притянуло вплотную к жрецу, чье тело стало временным вместилищем Духа.       Реддл сверлил взглядом застывшие левитирующие тела, отсчитывая про себя секунды.       Казалось, она была в невесомости. Нет. Она была уверена, что воздушная сущность обволокла ее – она находилась внутри этой оболочки. Ее глаза были закрыты, она не чувствовала опоры под ногами, будто ее покачивало на волнах невидимого океана. Но Грейс понимала, что это вовсе не воздух – магия, неведомая ей ранее, проникала в нее. Это существо проникало в каждую клеточку ее естества, но не поглощая, а пытаясь проникнуть в ее сознание. Она ощутила в голове присутствие кого-то, кто определенно имел рассудок и разум.       Голос отдавался эхом внутри так, что она не смогла понять: женский он, или мужской. Скорее обезличенный, не похожий на реальный.       Грейс упала на землю, жадно хватая воздух ртом, и не осознавая, сколько времени Дух был в ней или она в нем. Она словно стала эфиром, и это ощущение не было похоже ни на что, что ранее ей приходилось испытывать.       Подняв голову, она увидела рядом сидящего на коленях Реддла. Его обеспокоенный взгляд был направлен на ее ладонь. Пальцы которой сжимали клинок...       — Я помню, как избавился от него, — нахмурившись, отчеканил Том.       — Ты не сможешь его уничтожить, волшебник. Теперь он часть ее магии. Моя сестра оставила тебе редкий дар, я удивлена, почему ты до сих пор жива, — произносит Дух губами старца, проницательно всматриваясь в нее.       — Сестра? — непонимающе спрашивает Реддл.       — Если девушка не рассказала тебе, как получила дар, возможно, она не считает тебя достойным, — усмехнулся Дух.       — Она не помнит, — пытаясь сдержать раздражение, ответил Реддл.       Ветер вновь подхватил Грейс и вихрем поднял над землей. Том хотел вмешаться, но Дух остановил его, предупредительно качая головой.       Дыхание перехватило, ей казалось, что кислород в легких вот-вот кончится, и она умрет, но этого не происходило. Она не дышала, но дыхание стихии было в ней — было везде, обволакивая мысли и сознание. Оно проникало в каждую клеточку тела, а потом незаметно покинуло ее. Оказавшись на земле вновь, Грейс ощутила, как ноги стали ватными, а голова туманной, словно она только что проснулась от глубокого сна.       Дух молчал какое-то время, а затем вновь оглядел Грейс и засмеялся, что напрягло Тома.       — Удивительно. Я поняла, почему дар моей сестры не убил тебя, — голос эхом бил по черепной коробке.       — Почему? — Духу совсем не нравилось такое непочтительное отношение юнца, что он показал предупреждающим взглядом.       — Я делаю вам одолжение лишь по просьбе одного из своих преданнейших сынов, но могу изменить решение также быстро, как и принять его, — старец переводит невидящий взор на Грейс. — В тебе уже было нечто, что убило бы тебя вскоре. Сила воды подчинила себе все остальные, когда ты получила дар, именно потому ты до сих пор жива. Но за все приходится платить, — растянул голос последнюю фразу.       — Я не понимаю, о чем вы... — измученно прошептала Грейс, сбитая с толку таким количеством информации, которую было тяжело понять, а тем более переварить.       Неужели речь шла о стихийном расстройстве? Как Дух мог узнать, что ее телу осталось жить какие-то считанные месяцы?       — Душа человеческого существа едина, — существо кинуло многозначительный взгляд на Тома. — В большинстве случаев. Но в твоем теле три части, две из них твои собственные.       — Что? — еще дальше утопая в этом море непонимания, глупо спросила Грейс, не надеясь, что ответ прояснит хоть что-либо для нее.       Смотря перед собой на камни и утоптанную землю, она не заметила, как взгляд Тома напрягся.       — Причем здесь клинок? Я не понимаю. Ничего не понимаю, это похоже на бред, — взмолилась ведьма, готовая пасть на колени в поисках ответов и разъяснений.       — Могу сказать лишь, что вода держит твою жизнь в своих руках. Клинок — часть твоей магии, но если ты не знаешь о нем, вероятно, его магия сотворена другой частью тебя, — теряя терпение и всякое желание продолжать общение со смертными, пояснил Дух.       Не дожидаясь ответа, сгусток вышел из тела жреца также быстро, как вошел, оставляя неотвеченными все вопросы, что готовы были сорваться с уст охваченных смятением волшебников.       — Твой хранитель оберегает тебя, — все, что сказал Йоран, поднявшись на ноги.       Молчание и тысяча почему в изумрудных глазах.       Йоран говорил с Томом, пока они шли в сторону деревни. Она слышала лишь обрывки разговора, мыслями находясь где-то далеко и глубоко под толщей льдов, подобных тем, что покрывали горы вокруг.       — Значит, это нельзя достать из нее? — взволнованные ноты в низком баритоне Реддла встревожили ее.       — Если хочешь сохранить ей жизнь, то нет, — сосредоточив свое внимание на Грейс, произнес жрец.       — ...появилась, когда ее личность стерли. Как узнать, что из себя представляет эта часть души? — и снова обеспокоенный голос Реддла балансирует на грани требовательности.       — Вопрос важнее: что ей нужно, — изрек Вастейн, посмотрев на пару.       Вернувшись в хижину, она и не заметила, как осталась в одиночестве. За окном давно стемнело, также темно было в ее душе. Не разглядеть тех самых частей, о которых говорил Дух. Она ничего не чувствовала. Совсем... С недавних пор Грейс не чувствовала и нарастающего стихийного напряжения, благодаря руне, что Реддл выжигал магией на ее теле. Из-за этого она не могла ощутить что-то инородное. Не могла поймать момент, когда с ней начали происходить странные вещи.       Потеря памяти. Как она могла причислить провалы к чему-то из ряда вон выходящему, если они случались так же часто, как воскресная молитва в церкви? Ее отношения с магией и так сложно было назвать стабильными и гармоничными, а уж признаки наличия частей души усложняли ситуацию еще сильнее. Что она должна была заметить? Что ощутить? Каково это вообще иметь несколько частей души?       Она не помнила, как пыталась убить Тома, списывая инцидент в категорию «решу потом, сейчас есть вещи важнее». Кажется, сейчас и настало это пресловутое потом. Как же ей связаться с этими частями души? Одолжить посох жреца и провести ритуал самостоятельно? Голова раскалывалась от обилия проблем и вопросов.       «Если внутри меня правда есть разумные осколки, я хочу узнать все. Хочу знать больше. Мне нужны ответы. Пожалуйста...» — взмолилась про себя ведьма.       Дверь со скрипом открылась, и она подняла глаза, встречаясь с вихрем противоречивых эмоций на лице Тома. Было больно признавать, что она читала в нем каждый раз все с большей силой и уверенностью молчаливое «я с тобой». Рядом. Не вопрос — аксиома. Это не требует доказательств. Настолько сильно было в нем это послание, что Грейс не заметила растущей в себе потребности видеть это в его взгляде снова и снова.       Это было жестоко, потому что она снова и снова отталкивала его. Брала и не отдавала взамен ничего. Гнала и обещала скорую смерть — вот, что она могла ему дать. А он все равно шел напролом, и все ее попытки отдалиться и ужалить стекали с него, как вода по мраморному изваянию. Она была уверена, что уже не сможет сделать ничего, чтобы переубедить его.       Переубедить себя...       — Мы все решим, — рассуждал он, словно убеждая сам себя. — Главное, что теперь известно в чем проблема, и я смогу найти больше информации, — он принялся дергано стягивать пиджак.       — Сможешь, — меланхолично отозвалась Грейс, рассматривая мужской силуэт, выделяющийся  в приглушенном свете.       — Грейс... — ему не понравился тот пустой взгляд, который смотрел сквозь него.       — Ты был здесь раньше. С ней, — последние слова болью отдались в груди.       Что это? Ревность? Неужели ей невыносима сама мысль, что он мог быть здесь со своей женой? Смотреть на нее также, говорить, что сделает все.       Реддл обошел кровать, закрывая ее от потока лунного света, стелящегося из окна. Теперь он стоял почти вплотную, возвышаясь над ней. Пальцы легли на ее скулу, мягко очерчивая линии. Он наслаждался нежностью кожи и боялся, что тонкая рука вновь отвергнет, оттолкнет.       — Я был здесь с тобой, — прошептал он.       Но она не оттолкнула, вместо этого прильнув к грубоватой ладони и прикрывая глаза. Сопротивляться той тоске, что раздирала изнутри, сейчас было выше ее сил. Потом она снова сделает вид, что ничего не было. Что это не она нуждалась и успокаивалась одним лишь касанием его руки. Не она теряла рассудок, подобно змею, подчиненному воле факира.       Вложив в свои прикосновения нежность и все невысказанные обещания, он помог ей раздеться и трансфигурировал из своей рубахи длинную сорочку для нее. Грейс делала все молча, помогая раздеть себя и натянуть мягкий шелк, что спадал мягкой волной к ногам.       Его касания были целомудренными, лишенными и грамма похоти. Она опустилась на кровать, укрываемая теплым одеялом, на которое он наложил согревающие чары. Она не стала спрашивать, почему они не отправились обратно в Италию, ведь их точно будут искать. Не стала спрашивать, что будет с их миссией, которую, вероятнее всего, они провалили.       Обернувшись на узкой кровати, она выжидающе смотрела на сомнение и нерешительность в его глазах. Она привыкла видеть их другими — обычно решительные и холодные с другими, пылающие и одержимые с ней.       Откинув уголок одеяла, Грейс одним движением положила конец его сомнениям, вынуждая уголок его губ подняться. Дважды просить не пришлось — он лег рядом, укрывая и себя.       Скромность исчерпала свой лимит, потому как следующим движением Реддл обвил рукой ее талию, прижимая к своему обнаженному торсу. Он жадно вдыхал ее запах, судорожно водил пальцами вдоль спины, вызывая стаю мурашек ласковым касанием.       — Я люблю тебя, — горячий шепот прямо в ухо заставлял всё тело дрожать, и Грейс сделала глубокий вдох, прикрывая глаза.       Она боялась открыть глаза, боялась увидеть это лицо, боялась, что ослышалась…       Боялась его до ужаса. Того, что испытывает рядом с ним.       Тонкие пальцы зарылись в короткие волосы на затылке, отдавая часть полученной нежности.       — Мне не нужна любовь всего мира, мне нужна любовь лишь одного человека в нем. И этот человек — ты, — глаза в глаза, словно потребность увидеть ее реакцию была физически непреодолима.       Кровь билась и пульсировала по телу, не сдерживаемая никакими барьерами. Ситуация была такой нереальной, что ощущение сна никак не отпускало, скручивая нервы в морской узел.       Грейс дышала короткими рывками, боясь втянуть в себя чуть больше воздуха, а потом и вовсе замерла.       Она почувствовала влажные губы на своих, которые едва касались ее. Широкие ладони опустились на скулы, мягко очерчивая их большими пальцами. Когда горячий язык коснулся ее, Грейс неосознанно подалась всем телом вперед, отвечая на болезненный поцелуй.

      ***

             Грейс не смогла уснуть, после того как увидела во сне его смерть. Резко проснувшись, она чудом не разбудила Реддла. Прикусывая большой палец левой руки, она нервно вышагивала по комнате, боясь побеспокоить мирно спящего мужчину. В голове металась мысль, которая не давала ей покоя.       Он небезразличен ей. Настолько, что мысли о неизбежном возвращении домой вызвали тревожный холодок, разлившийся по спине — его убьют. Вероятность этого была слишком высока.       Взгляд упал на кровавое кольцо, устроившееся на пальце свисающей с кровати руки. Могла ли она помочь ему? Возможно ли, что он всего лишь играет свою роль настолько талантливо, что не боится просчитаться и поставить на кон свою жизнь?       — Редкий и очень ценный дар. Он позволяет обратить силу проклятых предметов, — женщина сделала крепкую затяжку и, смотря в небо, выпустила дым. — Возможно, он пригодится тебе.       Камень, что она сжимала в руке... Нао заранее знала, что ей предстоит сделать этот выбор? В ее сне причиной его смерти стал кровавый камень. Ужасной и мучительной смерти в одиночестве. Он звал ее...       Сон был таким реальным, но реальнее всего был животный страх потерять этого человека. Достав палочку, Грейс бросила Сомнус, чтобы он не проснулся наверняка, и с помощью рунического камня сняла серебряное кольцо с проклятым камнем. Руны впитали проклятие, и камень превратился в мелкие осколки. Она вернула ему прежнюю форму и заколдовала более не имеющий силы камень, который поглотил проклятие, так, чтобы он принял форму и цвет рубина.       Осторожно коснулась его теплой ладони, чуть грубоватой кожи пальцев. Проклятое кольцо не было единственным украшением — на указательном пальце также покоился ободок его собственной печатки. Пресекая желание изучить его руки, Грейс вернула кольцо на палец и опустилась рядом, прижимаясь к сильной спине.       Возможно, теперь она сможет уснуть...

      ***

             Epic Slavic Music - Forest Dance       Том проснулся от ощущения влажности, словно под пальцами лежала мокрая ткань... Пальцы насквозь пропитались водой, когда он оттолкнулся ими, чтобы приподняться. Поворот головы влево заставил напрячься, уловив пустое место рядом с собой.       Вдруг он услышал звук скрипнувшей половицы и поднял взгляд. В приглушенном свете свечей сложно было разглядеть ее лицо, но он видел, что Грейс не смотрела на него. Стоя полубоком, она разглядывала пейзаж за окном.       — Ты не смотришь мне в глаза, — по привычке произнес он, подавив улыбку от глупого желания вновь услышать об отсутствии манер и этикета.       — Не обязательно смотреть тебе в глаза, чтобы понять сколько в них надежды, на которую я не могу ответить. Ты ведь это так боялся услышать? — в несвойственной ей манере усмехнулась ведьма.       Холод и безразличие сквозили в ее голосе.       — Грейс? — садясь на сухую часть кровати, позвал он.       — Нет, — все та же холодная усмешка.       — Нимат? — с безумной надеждой в голосе Реддл подорвался с места.       — Не совсем, — его все больше раздражал этот тон, словно над ним издеваются.       Он сделал шаг ближе и застыл на месте — ему на встречу сверкнули холодные синие глаза. Человеческие глаза не могут так выглядеть, словно магическое свечение охватывает их изнутри, прорываясь наружу. И ее лицо... Знакомые черты искажены чем-то чужим и далеким. Это не Нимат, но это и не Грейс.       — Что ты? — медленно проговорил он, неосознанно напрягаясь всем телом.       Палочка лежала у кровати, но он не рискнул бы переходить от разговора к действию, пока не выяснит, реальна ли угроза. Интуиция подсказывала, что реальна — ведь это оно пыталось убить его кинжалом.       — Правильнее спросить, зачем я. Видишь ли, злоупотребление никогда не остается без последствий, — в проницательных пустых глазах читалось знание каждого шага, каждой мысли, что могла бы посетить его голову.       — О чем ты?       — Мне известен твой маленький секрет, который ты скрыл от нее, — она отворачивается и подходит к окну. Отодвигает штору, поглаживая ткань, словно наслаждаясь ее мягкостью.       Опасное русло, в которое зашел диалог, было ему не на руку.       — Что ты такое? Ты не человек... — рассуждал он вслух, оставив без ответа последнюю реплику.       В ее будто бы сплошной радужке мелькало нечто безумное и даже дикое. Глаза незнакомца пугали его до чертиков.       — Формально ты тоже, — усмехнулась она. — Дело в том, что малышка Нимат не могла справиться с болезнью сама. В книгах не пишут о том, что происходит с теми, кто сдерживает стихию, запирая ее внутри — потому что мертвые не говорят.       Ему казалось, что он говорит с тем, что жрец назвал хранителем. И это что-то явно наслаждалось его неведением и смятением. Он не понимает. Не понимает природу того, что происходит с его женой, и как избавиться от этого. Ведь он не мог принять правду о том, что нельзя предпринимать ничего, что могло бы разъединить те части, что были внутри Нимат, если он хотел сохранить ей жизнь. Но разве мог он не пытаться узнать все, что мог бы узнать, и сделать все, что в его силах?       — Так дело в рунах? Мое терпение не бесконечно, — его злила роль беззащитной жертвы, ожидающей крошки информации, как подачки.       Руны, которые Нимат наносили еще со школы, чтобы подавить магический всплеск? Этого не может быть... Они безвредны, он изучал их силу и воздействие, когда Нимат впервые оговорилась об этом.       — Брось, ты ничего не сделаешь этому телу. Наверняка ты слышал что-нибудь о двуликих людях? Как же... — она щелкнула пальцами, будто пытаясь вспомнить. — У простых смертных это называется раздвоение личности. Это не совсем так, но все же ближе к сути.       — Я ничего не читал об этом, — глухо отозвался он.       Нимат Хранительница хищно обошла его по кругу и вальяжно опустилась в кресло. Весь ее вид кричал о полном контроле ситуации — его существование, как и все озвученные и нет вопросы, скорее забавляли ее.       — И не мог. Те, кому есть что сказать об этом, не заинтересованы в том, чтобы делиться, а те кто заинтересован, говорить уже не могут, — спокойно объясняла она, рассматривая его лицо.       Мертвые не говорят... Однажды он находил у Грейс заметки из книг про стихийное расстройство. Он и сам долгое время изучал эту тему. Информации немногим больше, чем ничего.       — Ты не стала бы говорить мне этого и раскрывать себя, не будь тебе что-то нужно, — рискнул он, облокачиваясь бедрами о стол и складывая руки на обнаженной груди.       Ее глаза были словно морское дно, это не были родные малахитовые радужки. Холодные и мертвые... пугающие. Закрытой позой он лишь выдавал свой страх, но ничего не мог с собой сделать. Страх за ту часть, что была его женой. Страх, что хранительница сможет подавить ее, что он больше не увидит Нимат, Грейс. Салазар, не увидит свою жену.       — Умный мальчик. Я слишком долго была взаперти и не хочу исчезнуть бесследно в никуда. А именно это и случится, если Нимат умрет, — она сжала пальцы на подлокотнике в кулак так, что побелели костяшки.       — Она не умрет, — с долей злобы, как нечто очевидное и не поддающееся сомнению, процедил Реддл сквозь зубы.       В ответ последовал высокий холодный смех.       — Забавно, но именно благодаря твоим стараниям она еще держится. Тот осколок души, что ты поместил в нее, не дает ей исчезнуть. Такой темный и вязкий слой, что склеивает, удерживая нас в этом теле. Проблема в том, что когда она узнает, то захочет вернуть тебе его, — посерьезнев, рассуждала Хранительница.       Не может быть... Исчезнуть. Он и представить себе не мог, что болезнь настолько прогрессировала. Когда он встретил Грейс, то наблюдал за ее проблемами, но не осознавал, насколько все запущено. Ведь она не могла знать о рунах.       Вмешательства в память, запертая магия анимагической руны. Все это копилось и набухало в ней, и в конечном итоге...       — Она не узнает, — решительно отрезал он.       — Снова, — она закатывает глаза. — Ты недооцениваешь ее, и это твоя самая большая глупость. Но сейчас не об этом. Воспоминания, которые ты стер, могут вернуться. Она пытается вспомнить, ее память и так похожа на обезображенный труп, над которым надругались, — хранительница кривит лицо.       — Нимат сможет вернуть себе память? — с нескрываемой надеждой шепчет он.       — Как знать. Я не вижу всего, что происходит, и не могу заглядывать в будущее, — переводя взгляд на окно ответила она. — В отличии от Нимат.

      ***

             CLOUDS - NF       Вернувшись утром в Италию, они обнаружили, что никто не хватился пропажи — Уэйн прикрыл его по неведомой ему причине. Они заявились в бар Дион как ни в чем не бывало, поймав на себе осуждающий взгляд барменши.       — Я договорился о встрече от твоего лица, — делая глубокую затяжку и покручивая в пальцах бокал с виски, отчитался Маркус. — Встреча здесь через два часа.       — В чем заключается план? — интересуется Грейс, поглядывая на молчаливого Реддла.       С момента, как она проснулась утром в хижине жреца, его словно подменили. Том постоянно находился в своих мыслях, совершенно не думая о деле. Попытки узнать в чем дело не заканчивались ничем. Возможно, это из-за того, что она никак не ответила на его слова ночью...       — У Готти есть сыновья, двое из них и поверенное лицо придут на переговоры. Суть переговоров — внедрить в их сознание мысль склонить отца проголосовать за то, что нужно нам, — делая очередную затяжку, объяснил Уэйн.       Грей заметила, как изменился взгляд Шарлин, направленный на Маркуса. Что-то явно произошло, когда они покинули ночное заведение. Дион категорически отказывалась вдаваться в детали, заканчивая не начавшийся диалог на «все нормально». Не нормально. Ничего не нормально. Как угодно, но не нормально.       — Проще некуда, всего лишь внедрить? Может быть, заставим их пригласить Готти к нам на чай и внедрим напрямую ему, зачем мелочиться? — саркастично бросила Грейс.       — Том справится, ведь так? И не с таким справлялись, переживать не о чем, — успокоил Уэйн.       — Ты уверен, что сможешь? — сверля профиль Реддла, настаивала ведьма.       Шарлин обновила напиток Маркусу, проигнорировав отсутствие наполнения в соседних бокалах. Грейс хотелось закатить глаза и накричать на каждого из присутствующих.       Реддл сменил позу, задумчиво потирая подбородок.       — Да, — встретившись с ней взглядом, все-таки ответил Том.       — Что «да»? Ты слышал меня? — повышая голос от возмущения, горячилась ведьма.       — Слышал, Ни.. Грейс, — поправился он, глубоко вздохнув. — Все под контролем, если Уэйн отвлечет внимание, мне хватит двадцати минут, чтобы осуществить задуманное.       — Я могу помочь, — остыв, предложила Грейс.       — Исключено. Вы с Шарлин будете наверху, — качая головой отрезал он.       — Но...       — Я все еще отдаю приказы, и ты обязана подчиняться, Грейс, — надавил Реддл.       К назначенному часу девушки скрылись наверху, нехотя провожая взглядом каждого из мужчин. Ни одна из них не хотела признаваться другой в тревожном беспокойстве.       Трое итальянцев с пренебрежением осматривали помещение, сидя за столом. Никто не притронулся к напиткам, что выдавало явное недоверие. Уэйн начал издалека, рассуждая о политике и затрудненных поставках провизии в страну. Никто из мужчин не был многословен, прожигая молчаливого Реддла острым взглядом, словно ожидая нападения змеи.       В таком положении не приходилось выбирать, он определил первую жертву, встречаясь взглядом и пытаясь проскользнуть в сознание. Просмотреть архивы памяти не так трудно, если за плечами многолетний опыт. Изменить, добавить или убрать гораздо сложнее, используя только простой зрительный контакт. Но и это не было за гранью его возможностей.       Тонкие щупальца нашли нужное воспоминание для искажения и внедрения чужеродной мысли. Еще немного. Злость брала его осознания, что он должен заниматься этим, а не искать ответы на волнующие его вопросы. Именно сейчас остро ощущалась удавка, наброшенная Гриндевальдом на его шею. Она стягивала, перекрывала кислород, оставляя только чуть места, чтобы не сдохнуть.       Внезапно мужчина закашлялся, из его носа потекла кровь, и бесконечный монолог Уэйна затих. Стало так тихо, что можно было услышать, как скребутся подвальные крысы.       Мгновение, и палочки направлены на них. Еще секунда, и приняты боевые стойки, брошены первые проклятия.       — Уходим! — кричит итальянец с явным акцентом.       Если потребуется, он вырубит каждого и сделает все по-старинке. Он не успевает заметить, как из палочки мужчины сбоку вылетает смертельное проклятие в его сторону, и Том отлетает, отброшенный Уэйном в сторону. А в следующий миг то же проклятие прилетает в грудь нападавшего, что замертво падает на пол.       Оставшиеся двое с ужасом переглядываются и исчезают.       — Что ты сделал... — смотря на труп, едва смог произнести Реддл.       Он перевел взгляд на Уэйна в поисках причины. Ответа. Почему он спас его? Почему убил противника.       — У меня не было выхода, непростительное почти вырвалось. Он целенаправленно хотел убить тебя, — без сожаления пояснил Маркус, встречаясь с ним взглядом.       — После такого мы не сможем завершить миссию. Нужно скорее убираться отсюда, — шестеренки в мозгу заработали с бешеной скоростью.       — Знаю. Уходите, — поднимаясь, спокойно ответил Уэйн.       — Ты не пойдешь? — удивленно спросил Реддл, направляясь к лестнице на второй этаж.       — Шарлин не оставит это место просто так, — ухмыльнулся он. — Я сам сообщу Гриндевальду, вам лучше исчезнуть из Италии как можно скорее.       Реддл замер, всматриваясь в серые глаза. Он мог бы назвать его другом. И называл однажды. Но никогда не смог бы простить предательства, и Уэйн это знал. Скорее всего, это их последняя встреча.       — Спасибо, — глухо произнес Реддл. — Возможно, когда-нибудь еще встретимся.       — Когда-нибудь, — улыбнувшись, отсалютовал сигаретой Уэйн, понимая, что этого не случится.

      ***

             Hans Zimmer - Tell me now       Серые глаза нечитаемо всматривались в густые грозовые тучи, что надвигались на город. Он чувствовал все и одновременно ничего. Возможно, этим ничто было что-то хроническое, то, что он стабильно ощущал уже продолжительное время. Уэйну необходимо было вычленить мешающие делу составляющие, что зовутся эмоциями, и погрузить их в стазис на долгие годы.       Но нашелся человек, что заставил самое безобидное из чувств выглянуть наружу и задержаться, словно бы на мгновение  — интерес. Уэйну был любопытен Реддл. По-началу только с профессиональной точки зрения, для внедрения. Шпионаж и непростое прикрытие требовали детализации данных и глубокого уровня знаний о своем объекте. Узнавая Тома, он все чаще ловил себя на мысли, что у них много общего. Бедное детство, отсутствие родителей, склонность к темной магии и жизнь в границах беззакония серой зоны.       — Прощай, — зелено-карие радужки светились отблесками безмятежности.         Она была слишком красива. Светлая внутри настолько же, насколько ее пшеничные волосы, собранные в небрежный пучок. Шарлин была инородна в окружающей обстановке, а вот он идеально вписывался в оттенки серости и уныния.       — До встречи, — бросает на нее последний взгляд, пытаясь запечатлеть в памяти образ, и то, как нежно она смотрела на него. Воронка аппарации уносит его прочь.       Интересовало же его скорее то, чем они отличаются, а именно: способом взаимодействия с людьми. Реддл обрел с годами более четкие очертания единого стиля общения для достижения своих целей. Уэйн же был по своей сути хамелеоном. Подстраивался и не брезговал любыми способами воздействия, главное — результат.       Массивное здание в готическом стиле враждебно нависает над землей, устрашая любого своим тяжелым массивом. Шаг в сторону больших ворот.       Но главное отличие было в наличии привязанности. Сколько бы Реддл ни скрывал и не отрицал, его связь с Нимат была для Маркуса очевидна. Очевидна также, как и не ясна до конца. Он не мог понять их отношений, сколько бы часов ни наблюдал за болезненным выражением лица Нимат, за неисчислимым количеством сдержанных порывов Тома. Словно эти двое держали в руках нож и лекарство, каждый раз выбирая ранить другого, а не излечить. Это было похоже на губительную затянувшуюся игру извращенных умов — в них-то Уэйн разбирался.       На входе его встречает насмешливый взгляд Розье, что молчаливо приказывает следовать за ней. Верный пес. Увидев впервые, Нимат назвала его именно так. Забавно, что он чувствовал себя им прямо сейчас.       Он проводил одинаковое количество времени с обоими, а потому не смог противиться вплетающейся в его нутро привязанности. И он был честен в этом с собой. Знал, что это не продлится долго, как знал и то, что никто из них не простит ему предательства. Он знал себя, а потому просто не мог ослушаться Гриндевальда. Уэйн воспринимал эту случайную, и уникальную в своем роде, дружбу, как собственный каприз. Как приятный бонус за хорошую работу.       Витая лестница порождает звонкий стук каблуков, что эхом разносится вдоль каменных стен.       Уэйн давил в себе желание выразить больше обеспокоенности, чем позволяла его роль, в отношении Нимат. Их взаимодействие стало неким подобием настоящей дружбы полов, в которую он никогда не верил. Он не мог отрицать, что она вызвала в нем нетипичные чувства по отношению к женщине, которых ранее он не испытывал: уважение, гордость, восхищение и сочувствие. Ее верность и непоколебимая уверенность в своих чувствах поражали. Она стала тенью Реддла, без задней мысли и сомнения следуя за ним и принимая его полностью и бесповоротно. Маркус видел, как эта любовь пагубна для нее, ведь полностью принимала лишь она. Ее огонь и индивидуальность, сила, которая была ей присуща, день за днем испарялись, превращая ведьму в призрак собственного прошлого.       Розье остановилась у двери, ожидая, когда он пройдет внутрь. По одному лишь ее ироничному взгляду он прочитал многое. Был ли у него выход? Позади высились столбами две фигуры в знакомых одеждах, что носили люди клана Каммора.       Он ощущал на себе ее заботу и принятие больше, чем в отношении остальных приближенных. А потому позволял себе в редкие моменты чуть больше, чем должен был: лишний разговор перед сном, чтобы отвлечь, прогулка за мороженным, которое она так любила, бросить заглушающее, когда за дверью Реддл кричал на подчиненных.       Розье ожидала сопротивление, выжидающе сжимая палочку в руке. Уэйн повернул к ней голову, и ведьма чуть отступила назад, на что он лишь ухмыльнулся и толкнул приоткрытую дверь, делая шаг внутрь.       Те два года были одними из лучших в его жизни. У него было подобие семьи, понимания, единства с кем-то ради достижения общей цели. Убив итальянца, он всего-лишь отплатил за дарованную ему возможность быть частью чего-то большего. Надеялся ли он на прощение? Солгал бы, скажи, что нет. Но трезво понимал, что этого не будет. Вернись в прошлое, он поступил бы точно также.       Холодный говорящий взгляд голубых глаз встретил его. Слева от Гриндевальда сидел Готти, испепеляя его ненавистью за сам факт существования, словно он осквернял воздух тем, что дышит.       — Как я уже говорил, мне жаль терять такие кадры, — не сводя с него глаз, цокнул Геллерт, обращаясь к Готти.       — Мы сдержим слово, — рыкнул итальянец.       Его ноздри раздувались от злости, пальцы до побеления сжимали древко.       — Что ж, все могло быть иначе, — он услышал в словах Гриндевальда «зачем ты пришел, ведь знал, на что идешь».       Он не успел и поднять палочку, как она уже вылетела из рук. Уэйн уже много лет не боялся смерти, он боялся жить, чувствовать, любить... Но не смерти.       — Авада Кедавра! — вложив всю гноящуюся боль от потери сына, выплюнул Готти, вскидывая древко.       Ничего не выражающие серые глаза смотрели на грозовые тучи, замирая навсегда.

      ***

             Don't Get In My Way - Zack Hemsey       — Почему вас так долго не было, ангел мой? — встретившись с ней взглядом, спросил отец.       — За нами была слежка, пришлось заметать следы, — бесстрастно произнесла Грейс, устало откинулась в кресло и прикрыла глаза.       Кажется, впервые она нагло соврала отцу прямо в лицо. Распахнув глаза, она встретилась с почти неуловимой ухмылкой на лице Реддла. Возможно, она еще пожалеет об этом.       Гриндевальд был в Италии тайно, а потому, переместившись в Нурменгард, они трое суток ждали возвращения отца. Том был предельно напряжен и раздражен невозможностью покинуть замок — таков был приказ, отданный охране.       И вот он сидит как цепной пес, наконец дождавшись появления хозяина. Грейс ничего не сказала о их маленьком путешествии на север, чему он был приятно удивлен.       — Голос итальянцев получен, — возвращаясь к делам, оповестил довольный своей работой маг. — Своими собственными силами мне пришлось добиваться цели. Как бы то ни было, надеюсь, в Британии от нашего сотрудничества все-таки будет толк.       — Британия? Но ты говорил, что там слишком опасно, — нахмурившись, Грейс озадаченно подалась вперед.       — Только не в подобной компании, ангел мой. Мистер Реддл знает свое дело, не так ли? — словно в насмешку над последней неудачей подкалывает маг.       — Уэйн отправится на миссию с нами? — анализируя новую информацию, интересуется Реддл.       — Мистер Уэйн больше не сможет работать с нами, он трагически погиб во имя общей цели, — смотря прямо в его глаза, проговорил Гриндевальд, впитывая вскипающую злость, что Том с трудом подавил.       Теперь картина сложилась — Геллерт продал своего человека, одного из лучших, ради цели. Ком тошноты подкатил к горлу, когда Реддл вспомнил, как сравнивал себя с Гриндевальдом, желая подражать сильнейшему магу столетия.       Он заметил, как передернуло Грейс в неверии.       — Не будем унывать, вам нужны силы. Отправляетесь завтра, — поднимаясь с места, радостно изрек маг.       Двое покинули переговорную, и за ними захлопнулась дверь.       После полученной информации ему пришлось пересмотреть свое решение. Гриндевальд не любил впустую вложенные ресурсы, но иного выхода не видел. Подняв холодный взгляд, встретился с горящими глазами Розье.       — Ты знаешь, что делать, — меланхолично, расчетливо, как всегда.       — Я позабочусь об этом, Господин, — промурлыкала Розье, подходя вплотную к своему богу.       — Не сомневаюсь, — грубая рука дарит поощрительное поглаживание по щеке.       Он переоценил свои силы и осознал, что не готов потерять. Не готов делить с кем-либо Грейс.

      ***

             Лежа в холодной луже и смотря на грозовые тучи, он мысленно проматывает весь калейдоскоп жизни перед глазами. Сбоку раздается мокрый звук спешащих в его сторону шагов.       Он мог догадаться, что этим все кончится...       Когда они переместились в Лондон, Розье не оставляла их ни на минуту без внимания. Слишком расплывчатая цель миссии смущала еще на старте. Как и то, что Грейс приходилось работать в паре с Розье.       Словно цель миссии была вовсе не в том, чтобы подчинить своей воле парочку работников Министерства, а разделить их с Грейс. Он не видел ее целую неделю, и по взгляду изумрудных глаз видел, что она также скучала. Что привыкла за это время к его близости, его вечному присутствию где-то рядом.       Они отправились в министерство под Оборотным, но не успели дойти до него, как Розье решила все отменить — ей показалось, что за ними слежка. И он уверен, слежка действительно была. Но совсем не та, которой она боялась, а та, которую она сама спланировала, чтобы пустить пыль в глаза.       Розье схватила за руку Грейс прямо на его глазах и с трудом поволокла в сторону переулка, откуда планировала переместиться. Не успев зайти за угол, Розье бросила в него Петрификус, который успешно добрался до цели, повалив его в грязную лужу на мостовой.       — А как же Том? Мы должны вернуться! — вырываясь обратно, кричала Грейс.       — Ты ведь сама дала ему порт-ключ, помнишь? Он появится следом, нет времени ждать, — крепко сжав ее предплечье в своих пальцах, убеждала Винда, поглядывая на порт-ключ в своей руке и отсчитывая минуты до активации.       — Есть время, я вернусь сама! — кричит Грейс, прерываемая потоками ветра, но не успевает сделать и шага, как срабатывает портал, затаскивая их обеих в воронку перемещения.       Порт-ключ действительно был. И он сжимал его застывшей рукой. Нерабочий портал, который должен был уже давно переместить его, крепко стискивался мокрыми пальцами.       Он слышал шаги и прикрыл глаза, ожидая смерти. Не от рук авроров, что вот-вот, как он полагал, найдут его. Реддл был уверен, что скоро познает силу смертельного проклятия, запечатанного в кольце, что Грейс надела однажды на его палец. По-другому и быть не могло.       Шаги прекратились, как и капли дождя. Темный взгляд встречается с голубыми радужками, нависающими над ним. Ноздри раздуваются от злости.       — Здравствуй, Том, — не к месту добродушно приветствует Дамблдор.