Султан Кеманкеш

      Кеманкеш встал и протянул руку, помог подняться своей жене. Она вновь осмотрела его с ног головы. Слабо, устало улыбнулась. Безумно была рада видеть его перед собой и даже не верила, что этот момент наконец настал. Она первая обняла его, крепко прижимаясь своей щекой и плотному кафтану, сцепив руки на спине. Она ведь не знала, что это причинит ему боль. Кеманкеш почувствовал жжение, но никак на его не отреагировал. Тоже обнял свою жену, прижимая к себе.        Стал зарываться носом в её волосах, немного портя при этом прическу, но их обоих это не волновало. Лишь бы они были рядом, лишь бы вместе. Лишь бы ощутить своего любимого человека рядом. Кёсем вдохнула аромат своего возлюбленного и почувствовала то, как он устал. Чувствовала, что ему не хорошо, что нужно отдохнуть.        Она немного отстранилась от него, спустя нескольких минут объятий. Посмотрела в его темные глаза. Она видела, что он тоже был уставший, измученный. Видела, что он хотел лишь одного – спокойствия. И больше ничего. Как и она сама. В глазах блеснули слезы радости и печали. Она не пыталась их скрыть. Хотела быть перед ним искренней, хотела открыть свою душу. Пусть знает о её боли и переживаниях.        – Не надо. Я рядом. Не плачь. Ты же знаешь, я не могу смотреть на то, как ты плачешь. Это сильное оружие против меня. Все хорошо. Теперь будет все хорошо. – проговорил он и спустил взгляд с её глаз к щеке и тут же заметил шрамы. Сразу же понял откуда они. Понял, что скрыла от него. И знал, что не хотела, чтобы он переживал. Знал её наизусть.        Кеманкеш приблизился к своей возлюбленной и аккуратно поцеловал в щеку. Женщина прикрыла глаза и две слезинки скатились по щекам. Одна из них попала на губы Повелителя и он почувствовал солоноватый вкус.        – Это несчастный случай. Мелочь жизни. Уже все прошло. Не хотела тебя тревожить. – проговорила она совсем тихо. Он посмотрел на неё и улыбнулся. Его улыбка была какой же печальной и вымученной. Но при этом в ней присутствовала радость. Он наконец-то рядом с ней.        – Ты могла бы мне написать, что пострадала лишь щека и что это не так опасно. Ты ведь написала, что вообще не пострадала. – он коснулся рукой её щеки. Она вновь прикрыла глаза. Её руки покоились на его плечах. Ей не хотелось его отпускать. Он приехал. И он только её. Она не отпустит его. Не отдаст даже в лапы смерти.       – Ты знаешь мой ответ. Я не хотела тебя беспокоить. Главное, что все закончилось, разве нет? Ты вновь рядом. Я очень скучала по тебе. Кеманкеш, я никогда так не скучала. Тоска разрывала меня на части. Мне не хватало твоих объятий и поцелуев, как воздуха. Мне нужно было твое присутствие. – она открыла глаза. Он все так же смотрел на неё. Теперь в его глазах не было тоски и боли, была лишь далекая-далекая грусть, которую могла заметить лишь она. И любовь. Его глаза были наполнены любовью. Сейчас они кричали о том, что он рад от встречи с ней. Кричали, что любят эту женщину бесконечно.        – Кёсем, знала бы ты, как я тосковал. Я думал, с ума сойду. Мне все еще не верится, что я стою здесь, рядом с тобой. Я так люблю тебя... – вновь поцеловал её. Только теперь в сухие, но мягкие женские губы. В поцелуе не было никакой страсти. Лишь тихая любовь, лишь те чувства, которые нельзя передать словами. Их надо выражать эмоциями, действиями. Она отвечала на каждый его поцелуй, на каждое прикосновение.        – Ты устал. Тебе нужно отдохнуть. – проговорила она, оторвавшись от любимых губ. Коснулась его предплечье, немного погладив и почувствовала, как оно напряжено.        – Отдохну. Только закончу несколько своих дел. Вечером приходи ко мне. Одна. – сказал он, все еще не отрывая руки от её лица.        – А дети? С ними ты не побудешь, как в прошлый раз? – спросила она. В прошлый раз, когда он вернулся с похода, целый оставшийся день провёл со своей семьёй. А тут убегает по каким-то делам.        – Я очень скучал по ним. По каждому из вас. Завтра я со всеми побуду. И с детьми, и с сестрой, и с племянницей. Но в этот раз я действительно очень устал, Кёсем. Хочу видеть сегодня только тебя. – поцеловал её в лоб, приобняв за плечи. Она вновь прижалась щекой к его груди, только уже не так сильно.        – Я понимаю. Хорошо. Я объясню им. – проговорила она, растворяясь в его объятиях. Они снова стояли, молча обнимая друг друга. Ещё немного побыли рядом друг с другом и Кеманкешу пришлось уйти. Кёсем ещё немного побыла у Валиде и тоже ушла к себе в покои. К детям.        Кёсем вошла в свои покои. С её детьми сидели Хаджи и Селим. Они находились в главной комнате её покоев. Увидев мать, дети сразу побежали её обнимать, как всегда. Женщина улыбнулась. Присела и обняла каждого, поцеловала в лоб.        – Мам, а почему папа сегодня так быстрому ушёл? Мы ведь скучали по нему. – проговорила дочь, которая отца очень сильно любила и была по-особенному к нему привязана.        – И папа по вам очень сильно скучает. Он придёт. Только завтра. Сегодня у него дела. А завтра будет семейный ужин в его покоях. Он будет с Вами. – сказала она, осмотрев каждого. Маленькая внучка тоже подошла к ней, скромно обняв. Кёсем обняла её в ответ, прижимая к себе своё маленькое чудо. Всегда вспоминала об Атике, проводя время с её детьми.        – А он нас спать уложит? – спросил старший сын. Кёсем понимала, что дети очень скучали по отцу. Но что поделать? Кеманкеш устал и ему нужно отдохнуть. Он обещал побыть с детьми завтра, значит побудет.        – Конечно, уложит. Все, что вы пожелаете. – проговорила она, поцеловав каждого в щеку и встала. – А сейчас вам нужно пообедать. И я почитаю вам книжку. – сказала она и отдала Хаджи немой приказ, чтобы приказал готовить стол.        Они вместе пообедали и как Султанша обещала, она стала читать им сказки. Для этого, они ушли в детскую, сели на широкую кровать. Кёсем сидела в центре, а дети облепили её вокруг. На краю сидел Селим и тоже слушал, не смотря на то, что знал эти сказки наизусть.        Кеманкеш вошёл в свои покои. Здесь уже никого не было, все ушли. Повелитель сел за свой стол и тяжело вздохнул. Как же он скучал по дому... Сейчас ему хотелось лечь спать, но нужно решить некоторые вопросы. Поэтому он позвал Сарпа Пашу. Которому тоже хотелось бы провести время с беременной женой и ребёнком, но придется доделывать начатое. Паша вошёл в главные покои и поклонился.        – Вы желали меня видеть? – задал он риторический вопрос, который не требовал ответа. Кеманкеш кивнул и жестом показал, чтобы тот подошел ближе.        – Узнал про Бахти? Где он? Я ничего не стал спрашивать у Кёсем, пусть отдыхает. – проговорил тот. Сарп понимал, что Падишах не хочет, чтобы знали то, что было в Персии. Но понимал, что всем придется узнать. Хотя бы семье. Народ действительно этого знать не должен.        – Узнал. Он появился на глазах только у Кёсем Султан и у Адема Аги. Так же на глазах янычар, которых ему приказали отравить. Но Шехзаде поступил по-хитрому. Он перехватил у персов Госпожу, а янычары расправились с ними. После этого, он остался в вакфе Госпожи и не покидал его. Я приказал привести Шехзаде сюда. Он будет примерно через полчаса. Повелитель, прошу Вас, Шехзаде не хотел сделать Вам ничего плохого. Я одобрил его план. Накажите нас обоих. – сказал тот. Кеманкеш поднял на него тяжёлый взгляд, давая понять, что сам решит, как ему поступить.        – Можешь идти. Спасибо. Займись корпусом, потом напиши письмо в Персию Второму Визирю. Когда придет ответ, отдашь его мне. – проговорил Повелитель. Паша поклонился и ушёл исполнять приказы.        За эти полчаса Кеманкеш успел переодеться, сняв тяжёлый кафтан и надев более легкий. Решил лекаря не звать и позже обработать раны на спине, которые до сих пор иногда кровоточили от неловких и резких движений.        В покои постучали тогда, когда Падишах вновь сидел за столом и рассматривал документы, оставленные Кёсем. Проверял, все ли здесь так, как нужно. Он доверял жене, но понимал, что за это время много всего произошло, поэтому где-то Султанша могла и ошибиться в чем-то. Но нет. Все было идеально.        Кеманкеш разрешил войти и встал в середину покоев. Бахти вошёл с опущенной головой, поклонился, но взгляд на брата-Повелителя так и не поднял.        – Здравствуй, Бахти. Ну, а теперь объясни мне все, что было в Персии. И расскажи, что мне делать с тобой. Как ты думаешь? – спросил он. Мустафа все прекрасно знал, Сарп все время говорил о том, что в случившимся виноваты оба. Буквально каждый день, когда они ехали домой он просил смягчить наказание для Шехзаде, объясняя почему они решили так поступить.        – Повелитель... Я хотел лишь спасти Вас. Хотел, как лучше, а получилось, как всегда. Я не думал, что меня будут проверять на прочность таким образом. Я приму любое наказание. Даже казнь. – сказал Бахти. В своё оправдание он не сказал почти ничего. Сказал, что не хотел ничего плохого. И не стал просить пощады. Кеманкеш знал, что брат так и скажет.        – Ты мой брат, Бахти. Какой бы ты не был, ты мой брат. Конечно, когда ты пришёл в темницу, я не понимал ничего. А думал, что если смогу выйти, я уничтожу тебя своими руками. Но я вышел, Сарп мне все рассказал. Ты спас мою жену. И я благодарен тебе. И возможно, если бы не ваш план, сейчас бы вы не только меня, но и Кёсем Султан пытались вызволить из дворца Персии. У тебя есть жена и дети, а я не могу оставить их без отца. У тебя родился долгожданный ребенок, которого ты так хотел. Ты скоро станешь дедушкой. Я не могу лишить тебя счастья. Пусть твою жизнь заберёт Аллах. А сейчас иди к своей жене. Она спрашивала о тебе, очень волновалась. – договорив свои слова, Кеманкеш подошёл к брату ближе и поднял его голову, чтобы смотрел на него, ведь за это время, что они находятся в одних покоях, он даже не взглянул на своего брата. Бахти не было страшно, ему было совестно. Кеманкеш сказал, что он спас его жену. Да, он спас. Но он нагло целовал её. Поэтому перед ним было стыдно.        – Спасибо, Повелитель... Я совершил много ошибок, но я постараюсь больше не повторять их. – сказал тот, выдерживая строгий взгляд своего брата. Кеманкеш смотрел в такие же карие родные глаза и пытался найти в них правду. Бахти и правда жалел.        – Спина пройдет, брат. Раны затянутся. Заживут. Время лечит. А сейчас ступай к своей жене и детям. Завтра будет семейный обед. Никто не узнает о том, что ты сделал. Я обещаю тебе. – проговорил Падишах. Бахти обнял брата. Не крепко. Не хотел доставлять ему лишней боли. Кеманкеш обнял его в ответ, а после отпустил. Зла на него больше не держал.        Бахти вошёл в покои своей жены. Она сидела на тахте и укачивала сына, а рядом сидел Орхан. Пусть он и не было родным сыном Леноры, но любила она его, как своего. Шехзаде улыбнулся и подошёл ближе. Девушка подняла взгляд и на миг замерла. Несказанно рада была видеть возлюбленого. Орхан вскочил с тахты и тихо, потому что малыш спал, бросился к отцу.        – Мой мальчик... – поцеловал сына в лоб. Ленора встала с тахты и подошла к нему. Тот обнял её второй рукой, поцеловав в висок и посмотрел на малютку. – Любимая, кто у нас? – спросил, разглядывая малыша.        – Мальчик, Бахти. Я родила мальчика. – улыбнулась она, вновь посмотрев на спящего сына. Шехзаде был несказанно рад, что у него родился сын от Леноры. Они оба этого долго ждали.        – Спасибо тебе за все. – поцеловал её в лоб и отпустил Орхана. Он протянул руки и взял малыша.        – Давай назовем его без всяких почестей? – спросила она. Не хотелось сюда приглашать всех членов семьи, тем более они были сейчас все заняты. А ребенок родился и без имени уже неделю.       – Хорошо. Но нужно прочитать молитву. Надень платок. – проговорил он. Она кивнула и подошла к шкафу. Достала шёлковый белый платок и надела его на голову. Села на тахту, не отрывая взгляда от своего мужа. Тот стал читать молитву, а после прошептал:       – Твое имя Африм. Твое имя Африм. Твое имя Африм. – поцеловал ребенка в лоб и уложил в колыбель, чтобы продолжил спать.        – Африм? – спросила девушка, встав с места и подойдя к мужу. Положила свои ладони на его крепкую грудь.       – Да, а тебе не нравится? Это конечно больше не османское имя, а албанское, но я всегда мечтал назвать сына от любимой женщины этим именем. – проговорил тот. Ленора улыбнулась и крепко обняла мужа.        – Нравится. – коротко ответила она, прижимаясь к его сильной груди. – Я очень скучала, любимый. – сказала она, вдыхая мужской аромат.        – И я очень скучал, родная. Теперь я никуда не денусь. – поцеловал её в макушку, прижимая к себе.        Через пару часов Кёсем села ужинать с детьми и внуками. Оставалось совсем немного и она вновь будет рядом с мужем. Только это её сейчас и радовало. После ужина, она сказала детям, что сегодня их будет укладывать Хаджи, так как она сама будет занята. Они не очень сильно расстроились, ведь любили когда друг матери читал им сказки.        Кёсем взяла с собой одежду и направилась в Султанский хаммам. Удивилась, когда обнаружила, что он затоплен. Вошла в него и ещё больше удивилась от увиденного. Кеманкеш сидел на краю шестиугольной ванны в одном полотенце на бедрах, опустив ноги в воду, а сзади него стояла какая-то девушка тоже в одном полотенце и натирала ему спину(ей так казалось). Кёсем подошла ближе. В глазах загорелся огонь гнева.        – Выйти вон! – громко и властно сказала Кёсем, чем вырвала Кеманкеша из мыслей, который сидел с закрытыми глазами и думал о чем-то своём. Девушка вздрогнула, ведь тоже не заметила как вошла Госпожа.       – Султанша... – прошептала девушка и убрала руки от её мужа. Кеманкеш молча смотрел на Кёсем, понимая, что сейчас говорить с ней смысла нет, она снова не так все поняла. И если он что-то скажет, то она начнет на него кричать. Наедине он позволял ей ругаться на него, но не при посторонних.        – Я. Сказала. Выйди. Вон. – отчеканила каждое слово Кёсем, угрожающе смотря на девушку. Та посмотрела на Падишаха. Тот кивнул. Девушка поклонилась и вышла. Как только закрылась дверь, Кёсем посмотрела на мужа. – Как мне это понимать? Что здесь делает эта девка? Тебя на молодых потянуло? Сколько ей? Лет шестнадцать? – начала засыпать его вопросами, еле сдерживая себя. Ревность пожирала её из изнутри, хотелось взорваться.        – Следи на словами, Кёсем. И думай, кому ты их говоришь. – сказал он и встал, выйдя из ванны. Она была зла, её ревность была настолько сильной, что хотелось все сжигать на своем пути. Вроде ничего необычного. Девушка мыла ее мужа. Но раньше эту функцию выполняла она сама. Супруги часто вместе принимали хаммам.        – А ты следи за своими действиями! Что здесь делала эта девка?! Почему она была в одном полотенце? Отвечай, Кеманкеш! – она начинала терять терпение. Женщина так скучала, так тосковала по нему, а тут видит такую картину. Конечно, она будет вся на эмоциях.        – Успокойся. Она пришла, потому что я попросил. И я попросил, не для того, чтобы вызвать в тебе ревность. Она просто помогала мне помыться. Довольна ответом? – спросил он и встал, подойдя ближе. Её глаза горели синим пламенем.        – Нет! Ты сам не в состоянии вымыться? Тебе наложница для этого нужна? Мог бы меня позвать в хаммам, а позвал какую-то девицу! – продолжала она спор, даже не замечая сквозную рану от стрелы на его плече, которая уже затягивалась.       – Прекрати, Кёсем! Что с тобой? Я тебя не узнаю! Что за ревность? Да, я не в состоянии помыться! Да, я слаб! Сил у меня нет! А тебя не хотел звать, чтобы ты не видела этого! – он повернулся к ней спиной. И Кёсем, до этого до предела возмущённая, резко замолкла, а глаза её расширились. Она увидела десяток рваных ран, которые были разного размера, длины и ширины.       – Что это? – теперь уже тихо и спокойно спросила она, пойдя ближе. Коснулась кончиком пальцев одной из ран и заметила, как он вздрогнул. Убрала руку.        – Не видно? – спросил он, грустно усмехнувшись. Он понял, что женщина ему не доверяет. Или не хочет доверять.        – Видно. Прости меня... – проговорила она и обошла его. Посмотрела на него. И обратилась внимание на рану на плече. – Откуда это все? О, Аллах, а я на тебя так... – она аккуратно поцеловала его к раненое плечо, немного обнимая.        – Кёсем, я в плену был. Меня там пытали. Но уже не важно, слышишь? Совершенно не важно. Все прошло. Я дома. – поцеловал ее в щеку, видя, как снова её глаза наполняются слезами, не хотел, чтобы она плакала. Кёсем кивнула и прижалась щекой к его груди.        – Почему не сказал сразу? – спросила женщина и подняла на него взгляд.        – А ты? – задал он ответный вопрос.        – Что я? – не поняла Султанша.        – Почему ты не сказала о том, что горела при пожаре? И у тебя не только щека ведь, да? Почему я должен узнавать это от других людей? – спокойной спросил он и поднял руку, чтобы расстегнуть воротник её платья. Но она перехватила руку мужчины. Он заметил и на тыльной стороне ладони шрамы.        – Не надо. – прошептала она, опустив взгляд. Не хотела, чтобы он видел. Считала, что это делает ее тело уродливее. Но ведь, если честно, то так и есть. Больше нет гладкой кожи, там шрамы с рубцами и они никогда не пройдут.        – Ты видела мои шрамы, позволь увидеть твои. – проговорил он, смотря в её глазах. Она отрицательно покачала головой. Но он повернул её к себе спиной и стал расстегивать пуговицы на спине жены она закрыла глаза и сжала руки в кулаки, что не ушло от его внимания. – Расслабься. Для меня ты всегда будешь самой красивой и самой притягательной. – прошептала он ей над ухом. Она кивнула и немногое расслабила руки.        Он расстегнул платье и скинул его на мраморный пол. Так же поступил с нижнем платьем. Теперь Кёсем стояла к нему спиной и была полностью обнажена. Кеманкеш стал осматривать её тело с ног до головы, замечая не малое количество шрамов. Приблизился ещё ближе и принялся целовать каждый миллиметр пораженной кожи. Кёсем разжала кулаки. Почему-то до этого момента была не совсем уверена в том, что он примет её полностью с этими шрамами. А оказалось, он тоже пострадал. Но мужчину ведь шрамы украшают. А женщину... Нет.        – Расслабься. Ты напряжена. – проговорил он, немного отстранившись от любимой. Но Кёсем не могла полностью расслабиться. Слишком многое произошло. И нет, ни за последние дни и даже ни за последние шесть лет её жизни с Кеманкешем. А за всю её жизнь.        Мустафа подошел ближе и обнимая женщину за талию со спины, прижал к своему торсу. Она положила свои руки поверх его, крепко сжав и прикрыла глаза. Облокотилась головой о его грудь, а он поцеловал её в макушку.        – Я тебе обещаю, потерпи немного. Все наладится. Мы будем счастливы. Ещё немного подожди. – томным шепотом проговорил он, а после повернул её к себе. В свете свечей, отражённом в мраморе, она казалась еще красивей и ранимей. Он повёл её к ванной. Женщина посмотрела на него. – Раз ты здесь. Раз не хочешь, чтобы ко мне прикасались даже служанки, то будь рядом со мной ты, любимая. – он зашёл в воду и подал ей руку. Она вложила в неё свою миниатюрную и тоже вошла в ванну.        Мужчина не мог сесть в воду. А вот Султанша могла. Но делать этого не стала, видя, что муж тоже был бы не против принять ванну, но раны не позволяют ему это сделать. Поэтому усадила мужа на широкий край ванны. Взяла чашу с водой, мыло и вновь вышла из ванны, постелив полотенце, дабы не поскользнуться.        Встала сзади него и всегда холодные пальцы, сейчас вдруг стали теплыми. Они стали скользить за спине мужчины, аккуратно намыливая спину, стараясь особо не задевать раны. Зрелище ужасало, но ничего не поделать. Она должна сейчас поддержать любимого человека.        Кеманкеш молча сидел, чувствуя каждое её нежное прикосновение. Её нежность и забота обволакивали все его нутро. Ему хотелось чувствовать возлюбленную рядом с собой вечность. Был благодарен ей за все. Даже за то, что ревнует. Он ведь сам очень ревнивый.        Она стала смывать с него мыло. Так же аккуратно, как и намыливала. Потом помогла ему помыть остальные части тела. А дальше они поменялись. Теперь он намыливал её. Это было их каким-то ритуалом. Каждый раз, когда они оказывались в хаммаме вместе, то натирали друг друга мочалкой, потом смывали друг с друга пену. Но сегодня были руки. Он тоже не стал пользоваться мочалкой. Хотел ощутить её кожу под своими пальцами. Хотел познакомиться с каждым шрамиком. Она лишь молча сидела, прикрыв глаза. Старалась не думать о шрамах, думала о том, что он наконец-то рядом.        Сарп и Мелек сидели на балконе. Кемаль уже спал на родительской кровати. Не хотел засыпать в своей. Был рад видеть отца и не мог леч спать без него. Поэтому родителям пришлось вдвоем укладывать сына. Но никто из них не был против. Сейчас родители наслаждались тишиной и покоем, ведь сын задавал множество вопросов и долго не засыпал.       Мелек сидела, прижимаясь к Сарпу и положив голову ему на плечо. Одна его рука лежала на спинке балконной тахты, а другая на животе возлюбленной. Он периодически зарывался носом в её волосы, вдыхая их аромат.        – А что с Кеманкешем? – задала очередной вопрос Мелек. Сегодня она от Кемаля почти не отличалась. Тоже задавала множество вопросом, только немного информативнее.        – А что с ним? – спросил Сарп. Это был один из немногих вопросом, на который он не хотел отвечать.        – Странный. Похудевший. И в глазах нет той радости от победы, которая была в прошлый раз. Он даже не обнял меня. Никого из нас, кроме своих детей. – проговорила Мелек немного обиженно. Она не понимала, почему брат даже не улыбнулся ей сегодня.        – Не расстраивайся и не злись. Повелитель очень устал с дороги. Он скакал неделю, почти не отдыхая. Поскорее хотел к своей семье. Завтра будет семейный обед. Завтра ты с ним поговоришь. – сказал мужчина, прижимая девушку к себе крепче. На улице было прохладно, поэтому Сарп не разрешил своей жене выйти в одной ночной рубашке. Заставил надеть сверху теплую накидку и поверх накрыл их обоих пледом.        – А Бахти куда делся? Почему его нет во дворце? – спросила она снова. Сарп улыбнулся. Мелек всегда была любопытной. Но он понимал её, ведь сейчас речь шла о её брате.        – Он во дворце. Приехал чуть позже. Сейчас с женой и ребёнком. – ответили на очередной вопрос. Она замолчала, лишь кивнул, понимая, что брата она увидит завтра. Приподняла голову и поцеловала мужа в уголок губ. Тот улыбнулся.        – И все? – спросил он, когда она легла обратно. Девушка ухмыльнулась. Снова приподнялась. Видела, что хотел поцеловать, но не позволила ему этого сделать.        – А что ты хотел? – положила нежную, хрупкую руку ему на щеку, поглаживая бороду.        – Я скучал по тебе. И нашим деткам. Очень сильно. – проговорил он и посильнее прижал руку к животу, в котором уже во всю толкалась и пихалась новая жизнь.        – И мы скучали. Давай посидим в тишине? – она поцеловала его, как тот и хотел, а потом легла обратно головой на грудь.        Девушка прикрыла глаза, крепко обнимая любимого мужа, растворяясь в его объятиях. Он стал поглаживать её по волосам и спине, что-то нашёптывая. Мелек улыбалась и лишь наслаждалась такой долгожданной близостью. Сарп смотрел куда-то вдаль, в ночную тьму октября и думал, что нигде лучше, чем дома, рядом с женой и детьми, никогда не будет.       Супруги вошли в главные покои дворца. Кёсем уже надела свое ночное платье, а Кеманкеш был в льняных штанах и рубашке. Султанша села на кровать и посмотрела на мужа. Тот подошёл к столу и взял баночку с мазью. Протянул ее жене.        Кёсем встала напротив него и стала расстегивать рубашку Мустафы, аккуратно снимая её. Поцеловала в то место в плече, где была рана от стрелы и аккуратно провела по ней двумя пальчиками. Мужчина лишь положил ей руку на талию, наблюдая за сосредоточенным взглядом. Она стала наносить мазь, дуя на рану, не смотря на то, что мазь вообще не щипала.        Обошла мужа и встала за его спиной. Вновь стала оглядывать все его раны, становилось больно от одного только представления о том, как он получил эти раны. Хотелось припасть к его спине и крепко обнять, но не могла сделать ему больно. Хотелось забрать все его раны себе, но это было невозможно.        Султанша встала на цыпочки, чтобы поцеловать верхнюю рану, аккуратно положив свободную руку от баночки с мазью на здоровое плечо мужа. Он закрыл глаза. Нежность и забота со стороны жены – все, что ему нужно было.       Кёсем мазала каждую ранку, а до нанесения мази целовала по всей длине, будто её поцелуи помогут скорее им затянуться. Помазав последнюю ранку, женщина закрыла баночку с мазью, что пахла какими-то травами и вновь встала напротив мужа.        Он немного нагнулся за поцелуем и она поддалась ему. Их губы слились в одно целое. Этот поцелуем был поцелуем-спасением. Этим поцелуем они пытались исцелить друг друга. В этот поцелуй они вложили всю свою любовь и выразили все свои переживания. Он был горьким и сладким одновременно. Был наполнен мучениями, тоской и радостью о встречи. И как бы не хотелось женщине прижаться к нему, крепко обнять, она не могла этого сделать. Иначе ему будет больнее.        Отстранилась она первая, когда его руки потянулись к завязкам на её платье. Она не могла позволить того, чтобы это случилось. Мужчина открыл глаза, которые до этого момента были закрыты, чтобы насладиться мгновением счастья.        – Нельзя. Не сегодня. – проговорила она и опустила взгляд. Кеманкеш до её слов не понимал, почему она отстранилась. А сейчас до него дошло, что она снова все не так поняла.        – Я не за этим. Хочу сделать тоже самое, что и ты. – сказал он, вновь подойдя к ней. Женщина отрицательно покачала головой.        – Ты уже сделал это в хаммаме. Благодаря тебе я приняла свои шрамы. Они уже не болят. Они не требуют внимания, Кеманкеш. – она подняла на него свой взгляд. Он взял возлюбленную за руку и поцеловал тыльную сторону её ладони, нежно поглаживая мелкие шрамики.        – Прости, что не мог быть рядом, когда тебе было тяжело. Прости... – стал осыпать её руку поцелуями. Она улыбнулась и погладила его по голове другой рукой.        – Ты не виноват. Рядом было Хаджи, Селим, Мелек... И даже твоя мать. – про последнюю она сказала с какой-то особой нежностью, хотя раньше даже не думала, что будет говорить про нее что-то хорошее. Мужчина поднял голову, выпрямившись.        – А что с ней случилось? Я так и не узнал... – проговорил тот тихо. Кёсем провела его к кровати. Села на край и жестом показала ему сесть тоже. А после положила его голову к себе на колени. Теперь Кеманкеш лежал на боку на краю кровати, а его голова покоилась на коленях любимой женщины. Они могли бы уже лечь в постель, но Кёсем сделала так, чтобы мазь на его спине впиталась.        – Она меня защищала во время нападения на дворец. Она могла бы сейчас находиться во здравии, если бы не я... Меня будто парализовало, когда Феникса убили. Мне стало так больно, что я не могла отойти от него. А если бы я вовремя встала, то сейчас бы Валиде была здорова, а не находилась бы между жизнью и смертью. – она тяжело вздохнула, поглаживая его темные волосы.        – Не знал, что Феникса убили. Соболезную, дорогая... – она несильно сжал ее коленку, в качестве поддержки. – Но ты не виновата, слышишь? Ты не можешь взять все в свои руки. Это не возможно. Кёсем, моя мать спасла тебя и это, наверное, один единственный благородный поступок, который она совершила в этом дворце. Ей уже много лет и она прожила свою жизнь. И если она не сможет выбраться из этого состояния... То она умрет, не как злодей. А как герой. И пусть будет так. – проговорил он. Она лишь кивнула.        – В последнее время она открылась для меня с другой стороны. Стала нянчится со своими внуками, она ко мне очень хорошо стала относиться. Когда узнала, что я пострадала при пожаре, пожалела меня, не смотря на то, что я этого не хотела. Нашей вражды будто и не было. Но воспоминания есть. Она не хороший человек и все грехи останутся с ней. Но я не желаю ей смерти. – женщина запустила пальцы в волосы возлюбленного, немного сжимая их. Он взял её вторую руку, прижимая к себе.        – Не думай об этом. Только Аллаху ведомо, сколько кто из нас будет жить. Ты молодец. Ты вновь защищала дворец, нашу семью, детей. Ты сильная женщина. И я горжусь тобой, любимая. – после этих слов, он поднял голову с её колен, сев рядом. Положил на её пострадавшую щёку и нежно поцеловал уголок родных губ. Она слабо улыбнулась. – Давай ложиться спать. Ты устала. И я устал.        Он встал и протянул ей руку. Она встала за ним. Мужчина откинул одеяло и женщина первая легла на мягкую подушку. Мустафа лег рядом. Только вот лежал он на боку, ведь на спине было не очень удобно и все же больно. Тогда Кёсем положила его голову себе на плечо, вновь поглаживая по волосам.       – Я люблю тебя. – прошептал мужчина, почти засыпая. Голос его был уже сонный, но все такой же нежный и убаюкивающий.        – И я тебя. Очень сильно люблю. – ответила ему Кёсем, поцеловав в макушку. Сейчас он казался ей каким-то беззащитным. Она очень любила, когда рядом с ней из грозного воина, он превращался в любящего мужчину, который не стыдился лечь на плечо возлюбленной.        Царство Морфея быстро забрало в свои объятия супруг, убаюкивая их и успокаивая. Обоим снилось что-то хорошее. Кошмары оставили их в покое.