Султан Кеманкеш

      Настало солнечное октябрьское утро. Но теперь погода не была теплой. На улице было холодно, не смотря на солнце. Конечно, не как зимой, не мороз. Но даже холоднее, чем ранней весной.        Кёсем открыла свои небесно-голубые глаза с легкой улыбкой на губах. Она посмотрела на соседнюю подушку. Не увидев мужа, она вздохнула. Надеялась этим утром проснуться с ним в одной постели, начать это утро с нежности и любви, по которой так тосковала.        Султанша встала с кровати и надела халат, завязав на пояс. Посмотрела на открытые двери балкона, откуда дул легкий, но прохладный ветерок. Она поняла, что муж там, поэтому взяла с собой тёплый мягкий плед с тахты.        Вошла на балкон. Не ошиблась. Повелитель действительно стоял на балконе, оперевшись о мраморные перила и смотрел куда-то в даль, на красивый и великий Босфор. Его спина была в бинтах, которые были перевязаны через одно плечо. То самое, в которое его ранили.        Кёсем развернула плед и подошла сзади, накинув ему на плечи. Уже так холодно, а он стоит в одних штанах и перевязанный. Она не могла ему позволить заболеть. Руки она сцепила на его торсе, но к спине сильно не прижималась. Лишь легко коснулась щекой, чувствуя запах травянистой мази даже через бинты и плед.       Почувствовав тепло пледа и прикосновения жены, мужчина улыбнулся. В то время, когда он сидел в темнице, уже и не надеялся на то, что когда-нибудь вновь сможет ощутить её утренние объятия со спины, поцелуи, прикосновение. Он не надеялся больше рядом засыпать с ней и просыпаться. А сейчас она вновь рядом. Она, его Великая Госпожа, стоит сзади и обнимает его. Ничего дороже для мужчины не было        – Доброе утро... – прошептала она нежно, оставив поцелуй на спине, который был едва ощутим для него через плед и бинты. Мужчина аккуратно развернулся, убрав в себя её руки. Увидел ещё немного сонную жену.        Её длинные темные волосы были немного взъерошены после сна, что придавало ей милоты и нежности. Некогда Султанша, что потеряла близкого пёсика, пережившая темные дни своей жизни, расстроенная, потерявшаяся во времени, которая не знала, что делать ей дальше, сейчас снова расцвела. Она цвета, словно нежный бутон жасмина, медленно, но красиво распускающего свои лепестки. Рядом с ним она вновь обрела покой и умиротворение.        – Доброе, моя любимая. Ты даже не представляешь, какое доброе. – проговорил он, держа плед в руках, натягивая на себя. Действительно, немного замерз, стоя здесь на балконе.        – Тебе сделали перевязку? – спросила она, коснувшись бинтов, которые были и на груди. Он положил одну руку, поверх её кисти, крепче прижимая к себе, даря прохладным рукам своё тепло.        – Да, я приказал перевязать. Вечером снова сниму повязку. Ночью пусть отдыхает спина. – проговорил он. Она слабо улыбнулась, чувствуя биение сердца возлюбленного под своей ладонью. Его сердце стучало быстро и отчётливо. – Я так хорошо спал сегодня. Впервые за последние четыре месяца я спал так хорошо. Так спокойно и так крепко. Казалось, я даже боли не чувствовал. Ты моё лекарство, Кёсем. – он распахнул руки для объятий, все так же держа пальцами плед. Это было похоже на большие крылья.        Женщина прильнула к нему, прижимаясь щекой к груди возлюбленного. Он крепко обнял её, согревая в своих крепких руках и с помощью пледа. Тепло, исходящее от него, наполняло Госпожу энергией и дарило радость жизни.        – А ты моё, Кеманкеш. Моё лекарство. Я больше не чувствую себя птицей в клетке, я не чувствую себя наполовину мёртвой. Я вижу, Кеманкеш. Я проснулась ради того, чтобы жить. Чтобы быть с тобой, с нашими детьми. Я так счастлива... – она вдохнула аромат трав, который исходил от него. Она любила то, как пахнут травы, только вот лечиться ими не очень. Но ей казалось, что мужу даже подходит такой аромат: немного горький, но приятный. Она подняла на него взгляд. Он посмотрел в родные глаза.       – Ты счастлива, а значит и я. – поцеловал в висок. Но она оказалась хитрее, поэтому повернула голову так, чтобы их губы были буквально в паре миллиметров друг от друга. Она была рядом, но не целовала. Дразнила его. Хотела, чтобы проиграл, чтобы поддался ей, чтобы показал, как любит.        И он не выдержал эту сладкую пытку. Слишком долгим и больным было расстование с ней. Он хотел насытиться ею так, чтобы досыта. Она коснулась её губ своими, поддавшись вперед. Поцелуй не был жадным и страстным. Он был нежен. Но он уже не был спасением. Он был благодарный. Такой, который дарили своим спасителям.        Он обнимал её за плечи, прижимая к себе, а она закинула руки ему за шею, благодаря за все, что он сделал для неё. Вместе они прошли не мало испытаний и они справились. Они вместе, назло всем, не смотря ни на что.        Они оторвались друг от друга и посмотрели друг другу в глаза. Мужчина чмокнул любимую в нос, не прекращая обнимать её.        – Я не устану говорить о том, что люблю тебя. – прошептала Кесем, вновь уткнувшись в его грудь. Он зарылся носом в её ароматной копне волос, которые он так любил.        – И я тебя люблю. Всегда, всю жизнь. – ответил мужчина. Они стояли на балконе, вот так вот обнимаясь в полной тишине, слушай лишь биение сердец друг друга и легкое завывание ветра до тех пор, пока не почувствовали, что стали замерзать.        Мелек стояла на балконе своих покоев. Девушка была запутана в халат и тёплый плед. По-другому муж не пустил бы девушку на балкон. Сзади стоял он, обнимая её со спины, сцепив руки на большом животе и периодически, целуя в плечо. Оба были безгранично счастливы. Вырвались на балкон, чтобы еще немного побыть вместе, пока Кемаль не проснется. Вчера он долго болтал, не в силах утолить свою тоску по отцу. И оба были уверены, что и когда проснется, тоже будет требовать отцовской ласки.        Мелек перевела взгляд в сторону, на балкон выше, увидев мужественную фигуру своего брата. Он стоял прямо и уверенно, осматривая свои владения. Она улыбнулась, но улыбка тут же спала с лица девушка, как только она поняла, что её брат весь в бинтах.        – Сарп... – тихо позвала мужа девушка. И когда услышала вопросительное мычание, продолжила: – Почему Кеманкеш весь в бинтах? Что происходит? Почему ты ничего не говоришь? – спросила Султанша. Паша поднял голову с её плеча, вздохнув.        – Такова жизнь, Мелек. Так получилось. Если Повелитель посчитает нужным, он сам тебе расскажет. Он просил меня никому ничего не говорить. Самое главное, что сейчас все хорошо. – проговорил мужчина. Мелек повернулась к нему, положив руки на грудь мужа, немного приблизившись.        – Я не хочу тайн и секретов. Ты знаешь, что от меня скрыть тяжело. Я по глазам читаю. Не ври. Ничего хорошего в том, что брат весь в бинтах нет. Он сильно ранен? – снова задала вопрос Госпожа, начиная возмущаться.        – Достаточно. Мелек, прошу, не допрашивай меня. Повелитель сам расскажет. Поговори с ним. Он все таки твой брат. – ответил Сарп. Ему не хотелось говорить про второго брата своей жены. Он не хотел, чтобы она волновалась на позднем сроке беременности. Да и сам Кеманкеш запретил ей что либо говорить. Но что поделать, если она сама все увидела?        – А ты мой муж. – проговорила та и будто обиженно, совсем не сильно толкнула его в плечо. Но после тут же прижалась к нему, чувствуя щекой под тканью рубашки горячую кожу мужа. Она вновь подняла взгляд и улыбнулась. Теперь брат стоял на балконе не один. Его обнимала Кёсем. Потом он повернулся и они начали о чем-то беседовать.        Мелек наблюдала за ними, все так же прижимаясь к мужу, чувствуя исходящее от него тепло. Она была рада за то, что отношения между её братом и Госпожой были настолько сильные, что не смотря на все беды, они любят друг друга и все время рядом.        – Она цветёт рядом с ним. Её глаза светятся. – прошептала Мелек. Думала, что Сарп не услышал, но ошиблась. Её муж имел очень хорошее зрение и слух, не смотря на все пережитые травмы ранее.        – Кто? – спросил, поцеловав в макушку, начиная гладить её темные шелковистые волосы.        – Кёсем. Ты не представляешь, как ей было тяжело. Она вроде сильная, спокойная, холодная... Но она еле справлялась. Она мне однажды сказала, что ничего не хочет. Только мужа, детей и семейный очаг. И сейчас она вновь радостная. – сказала она и подняла взгляд на мужа, что теперь тоже наблюдал за Султаном и его женой.        – Повелитель тоже тосковал по ней. Они вместе справятся. Но наблюдать за влюблёнными не честно, не правда ли? – спросил он, и прижав жену к себе, подхватил на руки. Она немного набрала вес, что свойственно, ведь была беременна. Но для него оставалась той же пушинкой.        – Правда. – улыбнулась девушка, положив голову на плечо мужа.       Супруги немного полежали на кровати, тихо разговаривая и наблюдая за спящим сыном. Но через полчасика мальчик проснулся и спокойно полежать у родителей уже не получилось.        Войдя обратно в покои, супруги принялись выполнять утреннюю рутину. Умывались, держа ковш и поливая воду друг другу на руки. Помогали одеться. Кёсем аккуратно надела на мужа рубашку, затягивая пуговицы. Он внимательно наблюдал за сосредоточенностью своей любимой. Он настолько сильно скучал по ней, что не мог отпустить. Она рядом, но насытиться ей невозможно. Её прикосновения, взгляды, поцелуи... Все это будоражило разум, как в первый раз. Он продолжал восхищаться ею. Не смотря на шрамы и проблемы. Не смотря на то, что видел её в разных состояниях.        Потом он помог ей надеть платье, которое принесли слуги. Кёсем не хотела бы надевать платье с вырезом, но на этом настоял Кеманкеш. А потом платочком в тон платью прикрыл зону её декольте. Раз она не хотела, чтобы кто-то видел, то так и будет. Но при нём она будет такой, какая она есть.        На завтрак супруги приказали позвать детей. Те вбежали в покои, когда стол был уже накрыт. Все тут же стали обнимать отца, сидевшего на тахте. А Хатидже села на колени Кёсем. Её отношения с бабушкой были ближе, чем с её мужем. Хотя Кеманкеш всем дарил своё внимание и любил одинаково. Пришел и Селим, который за последнее время стал намного взрослее и серьезнее. За пару месяцев из мальчика, он стал парнем, у которого были уже свои взгляды на жизнь.        Наобнимавшись с отцом, дети прильнули к матери. А Кеманкеш указал Селиму на место рядом. Парень послушно сел, сложив руки на коленях. Падишах осмотрел внука своей жены и улыбнулся.        – Мне кажется или ты подрос? Уже бабушку перегнал, да? – спросил Мустафа, взъерошив его волосы, как делал это тогда, когда мальчик был маленький. Кёсем посмотрела на внука с мужем. Глаза тронула улыбка.        – Ты прав, он уже выше меня. – проговорила женщина. Кеманкеш положил руку на плечо Султанзаде.        – Ты уже настоящий воин. Горжусь тобой, мой лев. Кёсем рассказала, что ты хорошо справляешься с документами. Молодец. – поцеловал его в висок, понимая, что не несмотря на то, что ему уже тринадцать, парню нужна ласка. Уже не в таком количестве, но нужна.        Семья села завтракать. Отец слушал рассказы своих детей, которые то и дело перебивали друг друга, начинали спорить. Кёсем пыталась делать замечания, но Кеманкеш положил свою ладонь поверх её кисти, нежно поглаживая.        Сама женщина больше разговаривала с Хатидже. Она была девочкой тихой и спокойной, почти незаметной. Мало разговорчивой и почти всегда грустила. Часто спрашивала про маму и отца, которого тоже не помнила. Она была полной противоположностью Атике. Покойная дочь имела буйный и непокорный характер. Девочка же была похожа больше на отца.        Кёсем старалась ей больше уделять внимания, понимая что ей одиноко. Хатидже всегда была близка с братом. Между ними была сильная и нерушимая связь. Они часто любили оставаться вдвоем. Селим играл с ней в куклы, не смотря на то, что его интересы противоречили этому. Девочка часто оставалась в покоях старшего брата, чувствуя больше отцовского тепло от него, чем братское, ведь Селим оберегал её так, как оберегал бы свою дочь.        На обед пришли все. Только одна Валиде Султан безжизненно лежала в лазарете. Сначала пришли Сарп с Мелек и Кемалем. Девушка, не смотря на беременность и забыв все правила этикета, бросилась к брату. Кеманкешу пришлось оторваться от детей и принять в свои объятия сестру. Султанша прижалась брата, крепко обнимая. А Мустафа, вновь почувствовав боль на спине, проигнорировал её. Не хотел, чтобы еще и сестра знала.        – Я так скучала по тебе... – прошептала Мелек и после долгих объятий немного отстранилась. Стала осматривать лицо брата. – Ты похудел. – сказала она. Он лишь улыбнулся.        – Да. Война такое дело, Мелек, что приходится жертвовать своим здоровьем. – ответил он и поцеловал девушку в лоб. Она немного расстроилась. Думала, он расскажет, что случилось, но брат намека не понял. Но допрашивать его не стала. Обычно он все говорит за столом. Поэтому возможно и в этот раз скажет.        – Береги себя. – прошептала она и ещё раз обняла брата. После отстранилась и ушла к мужу. Сарп с Кеманкешем кивнули друг другу, обмениваясь приветствием.        Потом пришли Эмине с Адемом. Парень теперь тоже был членом их семьи. Эмине стояла опущенной головой. Она до сих пор не могла смотреть Кёсем в глаза. А дядю-Повелителя она ещё и боялась. Пока Адем здоровался с Кеманкешем, обсуждая с ним какие-то не самые серьёзные вопросы, девушка стояла в стороне.        Но как только Падишах с Агой закончили разговор, дядя подошёл к ней. Эмине хотелось вжаться в стену, раствориться, лишь бы он на неё не смотрел. Под его тяжёлым взглядом сложно было сохранять спокойствие. Кеманкеш окинул её взглядом, заметив, едва округлившийся живот.        Не хотелось портить настроение ни себе, ни другим, но он невольно вспомнил все произошедшее до похода. Сейчас бы и его жена была беременна. Она бы тоже носила ребенка. Да, позднего. Очень даже. Но она смогла бы родить ещё одного малыша. А сейчас ребенка нет. И по большей части по вине Эмине. А она ходит беременная и явно счастлива в браке.        Кеманкеш и не желал ей зла. Специально выдал замуж за надёжного человека. Он знал, что племянница будет счастлива в этом браке. И это было вовсе не наказание. Он был зол, когда узнал, да. Ему не хотелось верить в то, что на вид невинная племянница могла совершить такой поступок. Остыв, понял, что не сможет с ней ничего сделать и решил спасти. Иначе она здесь погибла бы от мук совести. А Адем отвлёк её. И видимо, семейная жизнь кипит.        Кеманкеш стоял и смотрел на неё около минуты, а то и больше. В покоях появилось напряжение. Все молчали и смотрели на них. Все знали о том, что случилось и понимали, что обоим очень сложно.        Наконец мужчина обнял племянницу. Напряжение в покоях спало и все улыбнувшись, продолжили свои разговоры. Кеманкеш услышал тихие всхлипы, а потом почувствовал как её руки крепко сцепились на спине.        – Не нужно. Не плач. – прошептал он так, чтобы слышала только девушка. Она уткнулась лицом в его широкую грудь, не в силах остановить свои всхлипы. – Успокойся. Ты уже мама. Тебе нельзя волноваться. Малыш все чувствует. – тихо шептал он ей.        – Прости, дядя... Прости меня... – крепче прижалась к нему и вновь эти объятия доставляли ему боль. Но мужчина снова проигнорировал её. Никто ведь не знает.        – Сейчас все прошло. Я простил тебя. И Кёсем простила. Живи, будь счастлива рядом с мужем. Дай Аллах, у Вас родиться здоровый и сильный малыш. – сказал он и отстранился. Вытер её слезы и кивнув, улыбнулся. Девушка тоже слабо улыбнулась, поклонилась и тихо прошептала лишь одно слово: «Спасибо». После чего ушла и села на своё место.        Бахти с Ленорой, Орханом и Афримом, что был у матери на руках, пришли последние. Теперь Бахти, как и его дочь не мог спокойно находиться рядом с Падишахом. Во всем винил себя и понимал, что только он и виноват. Он поклонился и сел на своё место, не поднимая взгляда.        Кеманкеш не стал с ним разговаривать. Он не хотел, чтобы кто-то знал о напряжении между ними. Поэтому решил, что лучше вообще не говорить с ним. Кеманкеш сел за стол на главное место рядом со своей Хасеки, приобняв её за талию. Разрешил начать обед.       Если Ленора и Мелек переговаривались, что-то обсуждали, разговаривали о детях, то Бахти и Эмине сидели молча, несоизволив даже поговорить друг с другом. Девушка лишь украдкой смотрела на отца, что сидел и смотрел в пустую тарелку. У мужчины не было аппетита и настроения тоже.        Это напряжение было заметно за столом. Сегодняшний обед не был праздничный, все были не в настроении, все шло не так, как хотелось. Кеманкеш тяжело вздохнул, вновь осмотрев собравшихся за столом. Кёсем положила свою руку поверх его.        – Может стоит озвучить наше решение сейчас? – спросила она тихо. Кеманкеш вырвался из своих мыслей и посмотрел на жену.        – Думаешь стоит? Ты уверена в этом решении? – задал он вопрос в ответ на её. Она кивнула.       – Как никогда, Кеманкеш. – сказала она. Тогда мужчина, нежно погладив тыльную сторону её ладони встал и подошёл к своему столу. Взял металлическую дубу с приказом и протянул Хаджи, что до этого следил за детьми. – Прочитай, чтобы все слышали. – евнух взял тубу и встал на середину покоев. Он сам ни о чем не знал.        Кеманкеш сел на своё место. Он ещё раз переглянулся с любимой, заметив решимость в её глазах.        – Прошу внимание! Сейчас Хаджи Ага прочитаем вам наше с Кёсем решением, а так же мой приказ. – громко проговорил он. Все обратили своё внимание на евнуха. Хаджи открыл тубу, достал бумагу, развернул свёрток и начал громко читать:        – «Я, Султан Кеманкеш-Мустафа Хан, который правит Великой Османской Империей уже на протяжении шести лет, но не является потомком могущественной династии. В связи с этим, я хочу передать свою власть в руки внука моей жены Махпейкер Кёсем Султан и сыну покойной Атике Султан, Султанзаде Селиму, так как он единственный прямой потомок Великой династии.» – озвучил Хаджи то, что было написано на бумаге. Повисло гробовое молчание.