
Пэйринг и персонажи
Метки
Романтика
Ангст
Заболевания
Кровь / Травмы
Любовь/Ненависть
Дети
Громкий секс
Отношения втайне
Сложные отношения
Попытка изнасилования
Смерть второстепенных персонажей
Измена
Нежный секс
Засосы / Укусы
Депрессия
Обреченные отношения
Психологические травмы
Упоминания изнасилования
Смерть антагониста
От врагов к друзьям
Безэмоциональность
Панические атаки
Любовный многоугольник
Горе / Утрата
Астма
Вдовство
Психосоматические расстройства
Вымышленные заболевания
Смерть животных
Описание
Кеманкеш Паша и Кёсем Султан любят друг друга. Султан Мурад был тяжело болен в результате чего он умер. У Кёсем больше нету Шехзаде, Мурад всех казнил. У Мурада дети умерли от черной оспы. Кёсем решает посадить на трон Кеманкеша, а он так как любит ее сделать своей Хасеки.
Примечания
Видела работу там, где Кёсем сажает на трон Кеманкеша. Но я ее не читала. Еще видела, что там всего пару глав написано, поэтому буду писать это. Сначала будет не так интересно. Но потом сюжет развернется, поэтому не судите по первой главе.
Посвящение
Снова паре КесКеш💞🌹
Люблю их и ничего не могу поделать :_)
Часть 53. Победа.
12 января 2025, 09:06
Сарп стоял напротив Шаха Шихмуза. Он не боялся его. За спиной Шаха стояла его многочисленная стража, а рядом сын. Сарп же стоял один. Рядом с ним не было никого из близких. Ни Кеманкеша, ни Бахти. Только янычары, готовые в любой момент броситься в бой.
– Я приглашаю тебя на дуэль, Великий Визирь! Выиграешь ты – Персия и Султан твои. Выиграю я – Османская империя и Кесем Султан мои. А так же жизни всех вас будут принадлежать мне. – сказал свои условия Шихмуз. Сарп понял, что тот даже и не скрывает того, что хочет сделать с ними всеми. Только ошибается. Кесем Султан никогда не будет рядом с ним. И жизни членов Султанской семьи никогда не будут ему принадлежать.
– Я согласен. – сказал тот, не долго раздумывая. Если нет Бахти, действовать должен он. – Но у меня тоже есть условие. Мы будем сражаться без кольчуги. И только на мечах. И ваш сын должен снять обмундирование и сдать оружие, чтобы вам не помогал. – высказал свои условия Паша. Шихмуз хитро улыбнулся. Понимал, что Паша умен и знает, что Шах коварный человек.
– Хорошо. Я согласен. – стал снимать с себя тяжёлые доспехи. Сарп тоже снял своё обмундирование. Он был готов. В крови кипела ярость. Ему нужно было освободить Падишаха и спасти его. Иначе, он не простит себе этого никогда.
Тасман тоже снял с себя кольчугу и отбросил лук со стрелами и меч. Стоял поодаль своего оружия. Провоцировать врагов нельзя. Янычары и воины Персии расступились, давая большую площадку для боя двух влиятельных людей. Один – Шах Персидской империи, а другой – Великий Визирь Османской империи, самый близкий приближенный Султана Кеманкеша.
Сарп встал на середину, выделенного поля. Напротив него Шихмуз. Мужчина он был тоже сильный и являлся достойным противником. Они сейчас чуть ли не обнажены друг перед другом. Ранить человека без доспех легче лёгкого. Оба ждали команды.
Тасман, что должен был дать её, поднял руку, а после резко опустил. Нападал Шихмуз, а Сарп лишь отбивался. И отбивался умело. Вновь закипел бой. Только теперь не между армиями государств, а между Шахом и Пашой.
Сарп вкладывал все свои силы. Вспомнил все то, что довелось пережить на этой войне. Вспомнил, как Бахти рассказывал о том, в каком состоянии сейчас Кеманкеш. Ему сейчас вероятно ещё хуже. Он подумал о жене и ребенке, а том, что совсем скоро должен был родиться ещё малыш. Подумал о Кесем Султан и о том, как она отреагирует на это все. Сейчас она в неведении, но узнай она, что муж находится в плену, ей явно станет плохо. Что она, что Мелек, Эмине, Ленора и остальные, они не должны знать этого. А если и узнают, то пусть после того, как Повелитель будет освобожден. А Сарп был уверен, что спасет своего Падишаха. Ярость наполнила его от самых кончиков пальцев до мозга. Окутала, словно пелена. Обжигала изнутри и давала неимоверную силу. Не смотря на то, что уже октябрь, прохладно и он в одной льняной рубахе и штанах, ему было жарко.
Адреналин кипел в крови и не давал думать здраво. А сейчас ему это и не нужно. Ему нужно победить. Здесь думать не надо, надо уметь отбиваться и наносить четкий удар. Слышался лязг металла, от мечей чуть ли не отлитали искры. Обстановка накалилась. Стало душно, жарко. Будто в летний зной. Хотя небо было хмурым и пасмурным.
Сарп задел своим мечем плечо Шаха и тот на мгновение отскочил, почувствовав жгучую боль от острого металла. Но не остановился. Ринулся в бой дальше. А Сарп не чувствовал усталости, об этом он даже не думал. Думал о том, как хорошо будет после того, как они вернуться домой. Да, раненые. Да, уставшие. Да, пережившие много боли. Но счастливые. Дома ждут жены и дети.
В одно мгновение Сарп выбил меч из рук Шаха. Естественно, Шихмуз не стал наклоняться и поднимать. Понимал, что его убьют, если он так сделает. Поэтому просто уклонялся от ударов. Но потом и он упал, неудачно отклонившись от меча. Сарп поставил ногу сверху и воткнул меч рядом с головой Шаха.
– Янычары! Схватить Шаха и его сына Тасмана! – крикнул Сарп. Те тут же принялись исполнять приказ. Персидская армия стояла молча. Они не могли действовать без чьих-то приказов.
Тасман попытался бежать, но его быстро догнали и связатали. Тоже самое было и с Шахом. Но прошло около десяти минут, чтобы справиться с ними. Сарп подошёл к ним и посмотрел вниз. Они сидели на коленях. Так их посадили янычары и сопротивляться их напору, они не могли.
– Вы проиграли. А твоя армия без тебя ничто! – сказал Сарп и снял с его шеи ключ от ворот. Отдал главнокомандующему, который мог заместить Сарпа на войне. Но этого, Хвала Аллаху, не понадобилось. – Заключить их под стражу! А после врываемся в город и забираем нашего Повелителя. – он знал, что те уже обо всех догадались. Ведь Шихмуз говорил об этом. Не прямо, но догадаться можно.
Сарп повернулся и пошел к лагерю. Там он умылся прохладной водой, освежился, попил и был почти как новый.
После того, как Великий Визирь пришёл в себя, он приказал янычарам идти прямо на дворец. Дойдя до главных ворот, открыл ключом, который снял с шеи Шаха. Они вошли на территорию дворца. Стража стала защищаться, но их надолго не хватало, уже через полчаса армия Османов подошла к главному входу во дворец. И стражники, что там стояли, тоже были убиты в долю секунды.
Сарп и два приближённых ему воина первые вошли во дворец. За ними янычары. Дворец очистили от персов буквально часа за полтора. Конечно, были потери и со стороны Османов, но они были не столь значительные, как у персов. Под конец войны в Персии в принципе осталось осталось не так уж и много воинов.
Сарп вошёл в гарем Падишаха и направился к главные покои, которые были закрыты изнутри на засов. Он приказал янычарам ломать двери и они сделали это достаточно быстро. Сарп вошёл в покои.
В дальнем углу сидела, как он понял, главная фаворитка Шаха, прижимая к себе троих детей. Старшему на вид было лет двенадцать, среднему лет восемь, а младшим ребенком была девочка и ей было года четыре. Сарп подошел к ней и женщина крепче обняла детей.
– Не надо! Прошу Вас, не убивайте моих детей! Верните моего Тасмана! – заговорила женщина на турецком. Знала она его не очень хорошо, но речь ее была понятной.
– Скажи мне, где находятся ключи от темницы и есть ли у Шаха еще дети, кроме твоих! – строго сказал Сарп. Слова о её детях он проигнорировал. Все равно не получиться их оставить в живых, как бы жалко не было. Они враги и большая вероятность того, что когда вырастут, они захотят отомстить.
– Ключи от темницы в покоях Шаха в верхнем ящике в столе! Не трогайте детей, молю Вас! – проговорила она, крепче прижимая своих сыновей и дочь к себе. У женщины по щекам текли слезы. Маленькая девочка громко заплакала от страха. Сарп любил детей. И их ему было действительно жалко. Сердце сжалось, но нужно было сохранять хладнокровие.
– Дети в этом дворце есть, кроме твоих?! – повторил он. Женщина кивнула головой.
– У Шихмуза еще две фаворитки. У одной сын и дочь, а у второй дочь! Но прошу, не трогайте их! В чем виноваты дети? Убейте меня, но трогайте детей! – плакала она. Сарп отвернулся от женщины. Кивнул янычарам и те забрали детей у матери, не смотря на крики. И саму женщину взяли под руки двое янычар, не смотря на то, что та отчаянно сопротивлялась и просила помиловать.
Сарп направился в главное покои дворца и быстро нашёл большую, связку ключей. Это были ключи от всех камер в темнице. И один из всех ключей выделялся. Это был ключ от самой темницы. Двух янычар, которые были ему самые близкие, он взял с собой. А остальным приказал разыскать фавориток и троих детей.
Все эти дни Кеманкеш плохо себя чувствовал. Да и в темнице не будешь чувствовать себя хорошо. Но дело было ней в этом. Он ничего не ел, а то, что ему приносили, нельзя было назвать едой. Пил только воду, что приносили, но и она для него больше не имела значения.
Он был привязан к каменной стене, цепями. Запястья и щиколотки уже давно были стёрты и кровили. Спина болела. Шрамы были не обработаны, каждый раз из-за неловкого движения начинали кровоточить.
Он уже потерял всякую надежду на спасение. Уже распрощался с жизнью, с женой, детьми и семьёй. Каждую ночь ему снилась его Кесем. И каждый раз она была в белом длинном платье свободного кроя. Он подходил к ней, хотел обнять, вдохнуть любимый аромат, но она исчезала, как только он оказывался рядом.
Сарп вошёл в темницу, открыв массивную дверь ключом. Стражи не было. Кеманкеша никто не охранял. Он стал заглядывать в маленькое окошечко каждой камеры. Повелителя увидел он в последней. Стал подбирать ключ.
Отворил дверь и вошёл в сырую комнату, которую нельзя было даже назвать комнатой. Камера пыток. Сарп быстро сократил расстояние и оказался рядом с Повелителем. Тот тяжело дышал, будто ему не хватало воздуха. Хотя, все было возможно.
– Повелитель! Повелитель! – стал аккуратно хлопать его по щекам. Кеманкеш медленно поднял тяжёлые веки. В глазах все расплывалось от слабости, усталости и истощения. Он не сразу узнал Пашу, для этого потребовалось время.
– Сарп... – сухими губами прошептал он. Голос был слабый и малопонятным. Как только Сарп понял, что Повелитель пришёл в себя и принялся открывать колодки, к которым он был привязан. Освободив Повелителя, он стал поднимать его. Кеманкеш старался тоже встать. Но силы покинули его тело. Было тяжело.
– Повелитель, потерпите. Чуть-чуть. Ещё немного. – проговорил тот. Понял его на руки и крикнул янычар. Те помогли вывести Повелителя из темницы. Нашли ближайшие покои. Уложили Кеманкеша на кровать на живот. Пришёл Османский лекарь, что был в походе всегда рядом с Сарпом и стал обрабатывать раны Мустафы, осматривать его, выгнав всех из покоев.
В то время, пока лекарь обрабатывал раны Кеманкеша, Сарп приказал принести чистую одежду и что-нибудь поесть. Желательно жидкое. Он много времени голодал и Паша понимал это, поэтому тяжёлую пищу есть нельзя.
Через два часа Кеманкеш был весь перебинтован и накормлен бульоном. Об этом позаботился Сарп. Он приказал кормить Падишаха, зная, что сил у него сейчас мало. И прекрасно понимал, что для Кеманкеша это будет, как унижение и он будет сопротивляться, но ничего подобного. У него не было сил даже сопротивляться.
После приема пищи, Кеманкеша переодели. Тот приказал всем выйти. Хотелось остаться одному. Он присел на кровати и подложил под спину подушку. Устало уставился в одну точку. Не заметил даже, как двери покоев открылись и кто-то вошёл.
Это вновь был Сарп. Он подошёл и поклонился. Кеманкеш поднял на него усталый взгляд. Сейчас Паша мог полностью разглядеть Повелителя. Он заметил синяки под глазами, которых до этого не видел. Они были о усталости, истощения и недосыпа.
– Повелитель, я очень за Вас переживал. – проговорил тот, сев на край кровати. Он знал, что Кеманкеш не будет против. Да и сейчас сказать он толком ничего не сможет. Ему нужно прийти в себя.
– Как дела обстоят в столице, ты знаешь? Как Кесем? – первое, что спросил тот. Сарп вспомнил письмо, которое вчера пришло от Бахти.
– Там все хорошо. Кесем Султан и все остальные в безопасности. Султанша писала Вам. Письмо лежит в Вашем шатре. – объяснился тот. Кесем и правда писала ему, так как очень переживала. В письме она снова говорила, что любит и скучает. И просила быть осторожнее. Но Сарп этого письма не открывал. Оно так и лежит в металлической тубе.
– Спасибо. Человек, которого я воспитал оказался преданным. А вот брат оказался врагом. – проговорил тот, посмотрев на Сарпа, который хотел что-то сказать, но не успел даже звука вымолвить, как Падишах продолжил. – Где он? Как только увижу, собственными руками задушу. – он сжал кулаки настолько сильно, насколько позволял измученный организм.
– Позвольте мне рассказать... – проговорил Сарп. Кеманкеш лишь удивленно кивнул. Мол, что тут объяснять? И Сарп начал свой рассказ. Он рассказал все, что было с того, момента, как тот попал в плен. И про то, почему Бахти пришлось пытать своего брата, и про то, что этот план они составляли вместе, и про то, что Шехзаде сейчас в столице. Кеманкеш был удивлен.
– То есть ты хочешь сказать, что мой брат пытал меня в мое же благо? – Кеманкеш не мог поверить в то, что Бахти не предавал его, ведь в темнице тогда, он слышал иные слова и эти слова звучали уверенно.
– Конечно, я понимаю, Вам больно, но это так. Бахти не виноват. Если кого винить, так меня. Повелитель, извините. Мы хотели, как лучше. Но сейчас Вы с нами и Кесем Султан с остальными в безопасности. – Сарп понимал, что по сути бред, а с другой стороны правда. – У Бахти не было злого умысла. Он пришёл ко мне после того, как сделал это с Вами, у него руки тряслись, он чуть ли не плакал. Все руки его были побиты. – стал оправдывать Бахти.
– Я хочу в Стамбул. Завтра же мы отправимся в путь. А сегодня вечером я встану на ноги и казню Шаха с его детьми. Фавориток тоже. Много вреда они не принесут, но лишние проблемы мне не нужны. – проговорил он.
– Повелитель, Вам нужно окрепнуть. И здесь надо навести порядок. Я думал мы через неделю только отравимся. – стал протестовать Сарп.
– Нет. Здесь я оставлю Омера Пашу. Он последние годы не совершил ни единой ошибки. Он наведёт порядок. А мы с тобой отправимся домой. Тебе тоже нужно. Мелек, Кемаль и малыш ждут тебя. А сейчас иди. Я посплю. Разбуди меня ближе к вечеру. – сказал тот. Сарп лишь кивнул. Встал поклонился и ушёл.
Кеманкеш лёг на бок и закрыл глаза. Сон затянул его в свои объятия настолько быстро, что он даже не заметил, как уснул.