Султан Кеманкеш

      На следующее утро Кёсем проснулась от легкого прикосновения к своей больной щеке. Женщина открыла глаза и увидела перед собой внука. Тот аккуратно трогал ее ожоги. Мальчик улыбнулся, увидев, что бабушка проснулась.        – Больно? – спросил он, убрав руку от ее лица. Кёсем не могла улыбнуться, как бы не хотелось, иначе и впрямь будет больно. А она хотела, чтобы это все быстрее зажило.        – Немного. Но терпимо. Мальчик мой, ты как? – спросила она и поцеловала внука в лоб. Тот присел на кровати и взял ее за руку, так же нежно и аккуратно, ведь знал, что и руки ее тоже поражены были огнём.        – Испугался за тебя. Очень сильно. Зачем ты пошла в этот дом? – спросил он. Мальчик стал смотреть на ее обгорелую ладонь. Поднес ее к губам и легонько поцеловал. Эти жесты доказывали, что мальчик безгранично любит свою бабушку.        – Селим, а я разве могла поступить иначе? Я спасла две жизни. – сказала она и тоже присела. Аккуратно, чтобы не доставлять дискомфорта волдырям на спине.        – Но ты могла лишиться своей жизни! Ты могла оставить меня и Хатидже! Могла оставить своих детей! Почему ты об этом этом не подумала? – спросил мальчик. Та пожала плечами.        – Мальчик мой, я не могу выбирать между вами и народом. Да, если и впрямь будет такой выбор, то я выберу вас. Это даже не обсуждается. Но я знала, что я буду жить. – сказала она, положив свою руку ему на щеку, но тот отпрянул от нее.        – Ты не могла этого знать, бабушка! Не могла! Ты слишком легкомысленно поступаешь. Ты знала, что могла погибнуть и все равно пошла в горящий дом! – снова начал браниться Султанзаде. Этим он очень напоминал покойную Атике. Та тоже имела буйный и взрывной характер и всегда отстаивала свою точку зрения. И внешностью он тоже пошел в мать.        – Селим, внук мой, не стоит нервничать. Я все понимаю. Но я жива. Слышишь? Я выкарабкались и из этой беды. Ради тебя, Хатидже, детей, ради Кеманкеша. Ради нашей семьи. Я никогда не оставлю Вас. Я пройду огонь и воду, но не оставлю. – посмотрела в его зеленые глаза и улыбнулась. Тот вроде как успокоился.        – Хорошо. Но прошу тебя, обещай, что больше рисковать своей жизнью ты не будешь. – сказал он твердо.        – Я не могу обещать этого. Но я уже сказала, что буду рядом. Понял? И давай больше не будем затрагивать эту тему?        – Я просто боюсь тебя потерять. – сказал он и прижался к ее груди, обнимая. Совсем легонько прикасался к спине, дабы не причинить боли. Кёсем поцеловала внука в макушку и вдохнула его родной аромат. Что делать, если он такой настырный мальчик и так переживает за нее?        Обработав ожоги, одевшись и приведя себя в порядок, Кёсем пошла в свои покои. К ней тут же прибежали дети и стали обнимать ее. Женщина, как обычно, не показывая своей слабости и боли, приняла детей в свои объятия, поцеловав каждого. Опять же ее лицо было закрыто, что вызывало вопросы, но она умело их обходила стороной.        Покормив детей завтраком, она отправила их гулять со служанкой и Селимом, а сама приказала Хаджи позвать Нурбахар Хатун. Девушка пришла буквально через минут десять. Она вошла в покои, поклонилась и встала недалеко от тахты, на которой восседала женщина.        – Как ты? Пострадала? Как ребенок? Тебя осмотрели лекари? – сразу стала задавать вопросы женщина. С этой Хатун ей хотелось распрощаться раз и навсегда. Она не хотела видеть ту, которая стала причиной ее слез. Пусть это и не было правдой. Но те обидные слова она помнила до сих пор.        – Да, меня осмотрели лекари. Со мной все хорошо, я лишь перепугалась и немного надышалась дымом. Ребенок в порядке. Развивается, как надо. – ответила та спокойно. Кёсем кивнула и взглянула на Хаджи, что недовольно смотрел на Хатун. Он всегда вызывал улыбку на ее лице, но в этот раз она смогла сдержаться, ведь лекари просили стараться не напрягать эти мышцы.        – Прекрасно. В Стамбуле сейчас не безопасно. А видеть тебя в Топ-Капы я не хочу. Поэтому ты едешь в отдаленную провинцию страны. Там тебя никто знать не будет и опасности там для тебя нет. Ты родишь ребенка и будешь жить. Дом я тебе выделю, как и средства. А так же выдам замуж. И можешь не сопротивляться. Завтра же ты отправишься в путь. Тебя будет сопровождать стража и лекарша, что останется там с тобой. Мужа своего ты увидишь уже там. Прощай, Нурбахар. – проговорила женщина и взглянула на девушку, что скромно стояла, опустив голову. Когда Кёсем договорила, она подошла к ней и села на колени, поцеловав подол платье, трижды приложив ко лбу.        – Спасибо Вам, Госпожа, за Вашу милость. Спасибо, что спасли мне жизнь. – проговорила она и встала. Хаджи позвал стражу и приказал ее увести, увидев немой приказ Султанши.        – Она такое вычудила, а наша добрая Кёсем Султан, рискуя своей жизнью, спасла ее. Так еще и обеспечила дальнейшую жизнь. – тихо, под нос проговорил Хаджи, как только закрылись двери покоев.        – Я все слышу. – послышался строгий голос Кёсем и Хаджи тут же виновато взглянул на нее.        – Извините... – сказал он и потупил глаза в пол. Женщина кивнула. Она не обижалась на него. Тот был отчасти прав. Но сейчас Кёсем не могла быть жестокой. Жизнь изменила ее снова. Она умеет постоять за себя, но прощает тех, кто причинил боль. Странно? Да. Но людям надо давать шанс исправиться.        Целый день Султанша разбирала документы по поводу пожара и пострадавших жилых комплексов, что ей предоставил Адем. Вечером Кёсем приказала всем собраться в Султанских покоях на семейный ужин. Только Калтрину, Мелек и Адема оповестила о том, что никто более не должен узнать о том, что скрывается за вуалью.        Она знала о том, что вопросы будут и первом делом они последовали от Леноры. Но она сказала, что объяснит за ужином. Когда все собрались и расселись по своим местам. Султанша, сидевшая на месте Падишаха, осмотрела всех и каждого.        – Перед тем, как начать трапезу, хочу ответить на ваш вопрос. Все мы знаем, что произошел пожар. Источник возгорания до сих пор не известен. Нет, не волнуйтесь, я не пострадала. – глупо это было говорить, когда об этом знает внук и еще три человека. Но она не хотела, чтобы знали Эмине и Ленора. Эти девушки были слишком эмоциональны и все принимали близко к сердцу, так еще и беременные.        Мелек она доверяла и могла рассказать, потому что знала, что та отреагирует спокойно, ведь сама пережила много ужасов. Калтрина сама случайно узнала, но обещала молчать. Адем мужчина и он был рядом в той ситуации. Внук просто очень чувствителен и он понял, что что-то не так. А Хаджи... Он не мог не знать. Он сам вытаскивал ее из этого огня. На самом деле это он спас ей жизнь.        – Лицо я закрыла, потому что обнаружили аллергию на один медицинский препарат. И я решила скрыть ее проявления. Ничего страшного. – первое, что пришло в голову, ведь отмазки она не придумала. Звучало возможно глупо, но ей поверили и она была рада этому.        Кёсем дала разрешение для начала трапезы. Дети чуть покушали и стали играть, выйдя из-за стола. А взрослые остались сидеть, беседовать и кушать.        – Хочу сообщить еще одну новость. Я не знаю, возможно, вы уже все знаете. – проговорила Кёсем, сама то она не ела. Как она может есть, если лицо закрыто? – Наша Эмине беременна! Дай Аллах, ей счастья и здорового малыша. – она посмотрела на Эмине.       Девушка сдержанно улыбнулась и посмотрела на своего мужа, единственного мужчину за этим столом. Не считая Селима, который считал, что уже может защищать свою бабушку, ее детей и свою сестру. Адем, незаметно для других, положил руку на низ живота Эмине, а она поверх свою хрупкую кисть.        – Нам нужно сейчас держаться вместе. Нам нельзя ссорится. Прошу, давайте забудем все ссоры и обиды. Сейчас наш Повелитель желает, чтобы мы сохранили мир в семье. Чтобы в случае чего смогли справится с врагами. Вместе мы огромная сила. Любовь и доброта всегда побеждает. – она посмотрела на Калтрину и та кивнула. А остальные и не поняли, как так быстро эти женщины стали ладить.        – Кёсем права. Но не мне говорить о любви и доброте. Я знаю, все понимаю, сколько зла я вам сделала. Но я стараюсь меняться. И Кёсем, которой я доставила неимоверное количество боли, первая пошла ко мне на встречу. И я ей очень благодарна. – проговорила она и слабо улыбнулась. Правительница кивнула.        Никто ничего не ответил, ибо ответить было нечего. Через полчаса все стали расходиться. Первые ушли Ленора с Орханом, потом Эмине с Адемом. А когда остались лишь Кёсем, Калтрина, Мелек и дети, девушка позвала свою мать на балкон. Якобы хотела поговорить.        – Что случилось, Мелек? – спросила та, когда дочь закрыла двери, дабы Кёсем не слышала разговора. Не то, чтобы она была против того, чтобы та слышала, нет. Она просто хотела впервые за столько лет поговорить с этой женщиной, которую не хотела называть матерью.        – Валиде, я много думала о тебе. О своем детстве, о первом замужестве и о тех словах, о той пощёчине, что вы оставили перед моей свадьбой с Сарпом. Давай присядем. – они сели на диванчик.        Калтрина не знала, что ожидать от дочери. На душе было необъяснимое волнение. Женщина помнила, как обижала свою дочь назло ей и самой себе. Объяснения не было этому явлению.        – Я помню тот момент, когда убили моего отца. Я была очень мала, но я помню, как ты не хотела никого из нас видеть и воспитывал нас Мустафа. Я поняла, что ты любила. Ты способна любить, Валиде. А я это открыла для себя только недавно. Я помню, как ты выходила из своей депрессии. Помню, как вновь стала обо мне заботиться. Я вспомнила, как ты рассчесывала мои волосы и купала в большом деревянном корыте. Эти моменты как-то забылись, когда появился Назар. Ты не знаешь и половины того, что со мной происходило. Я хотела тебе сообщить, ведь я думала, что ты поможешь мне. Но он перекрывал все пути. Я даже тайно пыталась записки отправлять. Тщетно. Он все перехватывал. – начала свою речь та и в один момент теплая ладонь Калтрины легла поверх кисти Мелек.        – А он мне говорил, что ты видеть меня не хочешь, дочка. Он говорил, что с тобой все хорошо... Какая же я дура была... – проговорила она, критикуя саму себя.        – Я была зла на тебя, когда потеряла свою дочь. Я не могла тебе простить того, что ты выдала меня за этого человека. Я хотела уничтожить все. Но не имела сил. Я ведь выбрала Гюль. Я жертвовала своим братом. Я предстала перед ужасным выбором. Но он все равно убил ее. Но ведь она была и его дочерью... Посмотри, насколько этот человек был безжалостен. До чего он довел Кёсем? Валиде, ты совершила тогда большую ошибку. – проговорила она, покачал головой. Калтрина тоже думала об этом.        – Ты права. Я должна была как-то понять, что он за человек. Но Кёсем... Я знаю, что он сделал с ней. Но она же восстановилась... – она не знала до чего именно довел ее Назар. Она конечно понимала, что вся эта ситуация ужасна. Но самого главного не слышала.        – Я тебе скажу, но ей не говори. Сохрани это втайне. Она не любит, когда рассказывают про ее секреты. А уж тем более про ее слабости... – Валиде уверенно кивнула. – Ее Кеманкеш и Бахти застали за тем, как она подносила флакончик с ядом к губам. Понимаете, что это значит? Ее могло бы и не быть сейчас рядом с нами. – женщина удивленно уставилась на дочь.        – Я не знала... – тихо проговорила она.        – Знаете, как мне обидно было, что вместо того, чтобы поддержать меня, ты пришла и ударила. Сказала, что стерилизуешь. А ведь знала, что дети больная тема для меня. – Мелек тяжело вздохнула. Калтрина поджала губы, чувствуя себя виноватой.        – Знала... – тихо призналась та, опустив голову. Мелек наоборот подняла свой взгляд и посмотрела на женщину.        – Я тогда испугалась. Вы стали такой жестокой... В чем причина ненависти ко мне? Я ведь вам ничего не делала. – сказала та и встала. Она хотела уйти, понимая, что поговорить толком с матерью не смогла. Долголетняя разлука дала о себе знать и больше она не чувствовала ее родной для себя.       Но только она сделала шаг, почувствовала прикосновение к своей руке и несильное сжатие.        – Постой. Прошу тебя, постой. Я уже потеряла тебя. Несколько раз потеряла. Сядь, пожалуйста. – голос звучал убедительно. Девушка решила выслушать ее до конца и села. – Мелек, это не оправдание. Но я не умею разговаривать. Не умела. Кёсем показала мне пример сильной личности. Она все выстояла одна. Мелек, я умоляю тебя прости за все. Я своей глупостью потеряла всех детей. – сказала она и сжала ее руки в своих. Хватка не была сильной, ведь женщина уже находилась в пожилом возрасте.       – Я прощаю тебя. Как бы то не было, ты моя мать. И мне не хватало тебя все это время. – проговорила она и обняла ее. Спустя столько лет. Калтрина крепко прижала ее к себе и поцеловала в висок.        – Дочка, я знаю, что ты никогда не забудешь это все. Но давай попробуем начать все сначала. Знаю, времени осталось немного... – больше она ничего не сказала. Держала дочь в своих объятиях и надеялась на то, что их отношения все так наладятся.