Султан Кеманкеш

      Кёсем очнулась только вечером на следующий день. Все всё еще не знали о произошедшем. Для них она была в вакфе. И только Селим с Хаджи были рядом. А Адем решал дела, которые ему сказал Хаджи и во дворце не появлялся.        Султанша открыла глаза и спустила стон, почувствовав ужасную боль и жжение. Возле нее тут же оказался Хаджи. Селим уснул на тахте, что стояла напротив кровати. Она даже повернуться не могла, чтобы что-то сделать.        – Что произошло? – тихо спросила женщина пересохшими губами.        – Султанша, Вы бросились в горящий дом. Там на вас упала доска. Вы едва ли не погибли. – сообщил Хаджи. Кёсем бросила взгляд на его перебинтованные руки, что забинтовали лекари.        – Зачем ты сообщил об этом Селиму? Хаджи, сколько тебя учить? – даже в таком состоянии отчитывала его. Хаджи сел на пол, чтобы быть на уровне её лица.        – Госпожа, он сам догадался. Что я мог поделать? Султанзаде не отходил от Вас ни на минуту. Как Вы себя чувствуете? – спросил он. Кёсем ухмыльнулась. Разве не видно?        – Как в сказке! Чем дальше, тем страшнее. Хаджи, мне нужно встать. На меня оставили государство и народ. На меня оставили семью. Я должна держаться. Хотя бы днем. А ночью ты можешь ругать меня, заставлять лечиться! Все, что угодно. – она попыталась встать, но естественно у нее ничего не получилось.        – Госпожа, может стоит рассказать? – спросил тот, но заметив ее взгляд, замолчал. Помог ей сесть. Получилось не с первого раза, через боль и шипение, но получилось. Кёсем чувствовала дикий дискомфорт. Почувствовала, что и щека горит. Дотронулась до нее обгоревшими пальцами и почувствовала волдыри.        – Что это? Дай мне зеркало! – приказала она и посмотрела на Хаджи. Тот помедлил, но все же протянул ей ручное зеркало, лежащее на прикроватной тумбе. Кёсем посмотрелась в зеркало и глаза округлились от шока и ужаса. Вся щека была покрыта волдырями. Она стала ощупывать лицо, впадая во внутреннюю панику.        – Госпожа, все будет хорошо. Это все заживет. Не волнуйтесь. Не поникуйте. Вы были, есть и будите самой красивой женщиной Османской империи. – начал успокаивать ее Хаджи, понимая, что очень эмоциональная Госпожа может, либо заплакать, либо прийти в бешенство.        – Я поняла, что счастья в этом мире мне не видать. Заживет, куда денется? Принеси мне платье и корону. – приказала она. Хаджи ушел исполнять приказ. И уже через пять минут все было готово.       Хаджи помог Кёсем одеться. Женщина закрыла лицо тканью, чтобы никто не увидел. Понимала, что догадаются, но отговорку придумает по ходу дела. Попробовала встать, но снова ничего не получилось.        Хаджи помог ей встать и подал клюку. Но она отказалась. Встала и выпрямилась через боль. Стоя на ногах чувствовала дикую слабость. Но ничего не поделать. Она должна для всех оставаться сильной. Все получится. Главное верить в это. Но Кёсем уже ни во что не верила.        Женщина оказалась в своих покоях. Приказала привести детей, что были у Мелек Султан. Дети тут же бросились обнимать маму, сначала даже не обратив внимание на то, что ее лицо было закрыто и та еле стояла на ногах.        Она так же обняла всех, только вот на корточки присесть не получилось и она села на тахту, чтобы их обнять. За ними вошла и Мелек с Кемалем. Мальчик был рад видеть жену дяди и сразу же стал обнимать. Дети до безумия любили Кесем.        Малыши немного пообщались с матерью и отправились в свои комнаты вместе с Кемалем. И теперь Мелек, у которой вопросов было много, могла их задать.        – Что случилось? Почему Ваше лицо закрыто? – спросила девушка Кесем вздохнула.        – Ничего страшного. Небольшой ожог. Так получилось. – отчасти сказала правду. Мелек потянулась к ее лицу и сняла ткань. Кесем прикрыла глаза, глубоко вздохнув.        – Это не просто маленький ожог, Госпожа. Есть еще ожоги. Руки. Почему они в перчатках? Может еще где-то? Что произошло? – Мелек была умна и такое с ней не прокатит. И Кесем поняла, что скрыть не получится ни от кого.        – Нурбахар Хатун из горящего дома вытаскивала. – проговорила она. – На меня упала доска с потолка и прижала. Вот и все. Мелек, ты это хотела услышать? Я думаю, что нет. Давай не будем на эту тему. Все заживёт. – взяла ее руку в свою. – Лучше, расскажи, как ты? Как беременность протекает? – спросила женщина, решив перевести тему.        – У меня все хорошо. Малыш растет. А Кемаль каждый день спрашивает, когда родится братик или сестричка. – улыбнулась та. Кёсем тоже хотела улыбнуться, но почувствовала, как на щеке кожа стала натягиваться и не стала улыбаться.        – Славно. Как Ленора? – решила спрашивать про кого угодно и не затрагивать тему о себе.        – Ленора сильно переживает по поводу беременности. Боится потерять ребенка. Но я ее понимаю. – проговорила Мелек и слабо улыбнулась, положив руку на живот, что стал уже хорошо виден.        – И я понимаю ее. Мы все потеряли самое важное когда-то. Как Эмине? Ты видела ее сегодня? – спросила женщина. Пока была без сознания, вообще не знала, что происходит во дворце.        – Видела. Не знает, где Адем. Тоже переживает. Желает рассказать ему о беременности. – так же легко ответила на вопрос, как и на предыдущие.        – Точно. Надо сказать Хаджи, чтобы разыскал его. Мелек, я так устала... – призналась женщина сама того не понимая. Только через какое-то мгновение до нее дошло, что она пожаловалась и Кесем закупила губу.        – Вас можно понять. Вы такое пережили... Вы очень сильная, Госпожа. И то, что с Вами было. То, что сделал с Вами этот... – она даже имени не хотела произносить этого подлеца. – Эта ситуация Вас не сделала слабой. А те слезы, что Вы показали Бахти... Они не имеют для него никакого значения. Не бойтесь говорить о том, что Вы устали, что Вам плохо. То Ваше состояние объяснимо. Я вела себя еще хуже, когда потеряла ребенка... – Кёсем слушала ее и понимала. Она права. Кёсем тоже человек. Она тоже может уставать, ей может быть больно. Но самой Махпейкер это не нравилось.       – Мелек, я Султанша. Понимаешь? Такое поведение было непристойно для меня. Я хотела покончить с собой. До чего меня это всё довело? Я должна оставаться сильной. По крайней мере сейчас. Как только Кеманкеш вернется с похода, все изменится. – сказала она и посмотрела на Мелек. Та удивленно уставилась на Госпожу.        – Что изменится? Султанша, неужели Вы снова хотите расстаться с Кеманкешем? – спросила она и посмотрела на нее. В глазах Кёсем появился немой вопрос, мол откуда она знает про их ссору? И откуда она вообще столько знает? – В нашей семье мне все рассказывают либо Сарп, либо Бахти. Кеманкеш и Вы молчите.        – Нет. С Кеманкешем я не собираюсь расставаться, разводиться, ссориться... Вовсе нет. Ты позже узнаешь, что мы с Кеманкешем решили. – проговорила она.        Уже поздно вечером Кёсем снова сидела в покоях Султана. Селима она решила оставить здесь и сама останется. Недели разлуки с Падишахом уже дают о себе знать и она поняла, что скучает. Сейчас хотела бы оказаться в его объятиях, сидеть у камина или на балконе и разговаривать по-душам... Но у них так давно этого не было. Так еще и ссорились в последнее время много. Как только он вернется, они точно смогут побыть вдвоём, насладиться душевным покоем.        В покои вошёл Адем Ага, которого Хаджи приказал доставить. Он поклонился и подошёл к столу, взглянув на кровать, где мирно спал Селим.        – Госпожа, как приказал Хаджи Ага, я обеспечил пострадавшим медицинскую помощь, они находятся в Вашей лечебнице. Людям, оставшимся без крыши над головой выделил место в приюте. Нурбахар Хатун Хаджи Ага разместил в гареме. – сказал тот и обратил внимания на то, что она сидит очень величественно, с ровной спиной. Но он точно помнил, что ожоги на спине были. И лицо было закрыто. Но он не удивился, ведь все прекрасно видел.        – Славно. Спасибо тебе. Теперь ты можешь идти. Тебя ждет Эмине. И не смей ей ничего говорить, понял меня? – тот кивнул, поклонился. И у самой двери обернулся, сказав:        – Госпожа, а можно спросить? – увидел ее кивок и продолжил: – Как Вы? Как так стойко держитесь? Вам же наверняка больно. – сказал тот и посмотрел на нее с глубоким сожалением, не понимая, что та ему правды не расскажет.        – Адем, тебя это не касается. Не думай об этом. Иди к своей жене. Она тебя искала. – проговорила та. Тот молча поклонился и ушел. Кёсем тяжело вздохнула и села за документы, пока обезболивающее действовало, а Хаджи ходил исполнял ее приказы.        После Кёсем Султан, Ага ушел в хаммам, чтобы не возвращаться к любимой в грязной одежде. Помылся, переоделся в чистый кафтан и пошел в покои. Эмине уже лежала на кровати и кажется спала. Комнату освещало пару свечей. Он пошел за ширму и стал переодеваться. Надо было одеться в пижаму. Переодел штаны и как только дело дошло до рубахи увидел женский силуэт. Это была Эмине, которая как оказалось не спала.        – Адем... Здравствуй. А где ты был двое суток? Почему я должна была переживать за тебя и искать? – спросила девушка. Ее голос был наполнен какой-то обидой. Наверное от того, что он не сообщил ей о том, что не придет.        – Эмине, со мной все хорошо. Я был с Кёсем Султан в фонде. Мы разбирались с пострадавшими и людьми, оставшимися без крыши над головой. Только недавно приехали, освободившись. Ты как? – он надел на себя рубашку и вышел из-за ширмы. Повел за собой жену, приобняв на талию. Они сели на тахту.        – Мне надо сказать тебе кое-что важное... – проговорила она и слабо улыбнулась, положив руку на живот. Адем не мог понять, что она хочет сказать. Та и гадать не стал, все равно сейчас услышит. – Адем, я беременна. – проговорила девушка. В полумраке легко можно было заметить, как лицо парня поменялось и приобрело удивление. Она положила его руку на своей живот.        – Правда? – спросил он и та закивала головой. Парень поцеловал ее в лоб и крепко обнял. – Эмине, я очень рад! Очень! Ты даришь мне цветы жизни! Дай Аллах, ребенок только укрепит нашу семью! – крепче прижал теплую ладонь к ее животу и поцеловал девушку в висок.        – И я была рада, когда узнала. Даже немного растерялась. – она положила голову ему на плечо.        – Все будет хорошо. Я буду рядом с тобой. – еще раз чмокнул в макушку. Парень был правда несказанно рад новости. Эта девушка, которую он не знал до свадьбы, стала дорога ему. Он полюбил ее за короткий срок и вот Аллах сразу же даровал им малыша.        В главные покои дворца вошел Хаджи Ага. В руках он держал ночнушку Госпожи, бинты, какие-то баночки, тюбики, лекарства. Кёсем, увидев это все, незаметно взглотнула. Ее ненависть к врачам только росла. Но лечиться надо было, чтобы суметь сохранить и защитить семью до возвращения Кеманкеша.        Кёсем стала с кровати, на которой сидела, наблюдая за внуком и пересела на тахту. Хаджи положил все на столик, что стоял у тахты.        – Госпожа, нужно переодеться, обработать и забинтовать ожоги. Я наложу мазь, которая будет выводить все микробы. Это поможет и ускорит заживление ожогов. – проговорил евнух. Кёсем молча встала, взяла ночное платье и пошла за ширму.        Переоделась. Хаджи вероятно специально подобрал платье с шнуровкой на спине, чтобы можно было развязать и обработать. Сняла с лица ткань и посмотрелась в зеркало. Что поделать? Она спасла две жизни. Сняла перчатки и взглянула на руки, покрытые волдырями. Кажется уже смирилась с тем, что кожа не будет прежней: гладкой, мягкой и фарфоровой.        Она вышла из-за ширмы расчёсанная, переодетая в ночное платье и ничего больше ее не скрывала.        Женщина села спиной к верному другу и убрала волосы, чтобы не мешались. Завязки даже не пыталась завязывать, поэтому Хаджи просто отодвинул края ткани и стал обрабатывать. Не успел дойти и до середины спины, когда двери в покои открылись. Сердце Кёсем будто подскочило. Хаджи знал, что женщина не хочет, чтобы узнали. Достаточно Адема, Селима и Мелек, которой Кёсем очень сильно доверяла. Он попытался прикрыть ее спину, но было поздно.        – Кёсем? Что с тобой случилось? – это была Валиде Султан. В ее словах слышалось волнение. Кёсем вздохнула.        – Спасая Нурбахар Хатун, я покалечила себя. – коротко ответила она. Валиде подошла ближе.        – Давай помогу. – она заняла место Хаджи, который встал. Он не мог не исполнить просьбы Султанши. Увидев спину Кёсем, а точнее многочисленные волдыри, женщина поморщилась. Не от того, что ей это неприятно видеть, хотя приятного мало. А от того, что выглядело это ужасающе. Врагу не пожелаешь.        – Хаджи, оставь нас. Валиде Султан мне поможет. Иди к детям и спи сегодня с ними. – он молча поклонился и ушел.        Валиде стала обрабатывать спину Кёсем, а женщина раздумывала, что теперь делать? Как отреагирует Кеманкеш? Хотя как он может отреагировать? Он примет ее любой. Какой бы она не была.        – Кёсем, как же ты так... Стоило оно того? Эта девушка принесла тебе столько горя, а ты спасаешь ее. – проговорила та, дуя на открытые ранки. Взяла в руки мазь, что надо было наносить.        – Стоило. Я должна спасать свой народ. А иначе, какая я Правительница? Зачем им Султанша, если она не будет спасать и помогать? И не забывайте, что Вы тоже причинили мне не меньше боли. И я простила уже какой раз. Дала последний шанс. Стоило оно того? – она резко замолчала, понимая, что Кёсем права. Калтрина осознавала, что поступала неправильно и очень глупо. За что давно уже раскаивается.        Калтрина взяла в руки баночку с мазью. Нанесла немного на пораженный участок кожи. Кёсем почувствовала легкое жжение. Хаджи предупреждал, что будет жечь.        – Ты будешь об этом писать Кеманкешу? – спросила она, немного дуя на ранки. Кёсем до сих пор не могла смириться с тем, что она нормально к ней относится.        – Нет. Ни в коем случае. Он все равно позже узнает. Но сейчас он должен думать, что со мной все хорошо, чтобы выиграть. Он не должен думать о плохом. – сказала очевидные вещи Кёсем.        – В любом случае это твое решение. Я, например, не смогла бы столько вытерпеть в одиночку. – проговорила она и тяжело вздохнула. Убрала баночку и стала накладывать повязку.        – Каждый переживает свои трудности по-своему. Вы тоже пережили все в одиночку. Меня вытянули из состояния нежелания жить Бахти, Кеманкеш и Фатьма. Я говорила и скажу еще раз. Я не такая сильная, как раньше. – выпрямилась. Валиде стала завязывать ее платье. Кёсем терпела то жжение, ведь понимала, что если не лечить будет хуже.        – Все восхищаются тобой, Кёсем. – убеждала ее в другом Калтрина, будто раньше она ее не хотела убить собственноручно. И можно ли назвать это желанием убить? Нет, просто зависть. Жгучая и сильная.        – Те кто восхищаются, не знают меня близко. А близко меня знают очень мало кто. – сказала та, повернулась к ней. Взяла в руки зеркало, мазь и стало аккуратно наносить на щеку, стараясь не думать о том, что ожог может не пройти.        – Кеманкеш, Бахти, Мелек, Селим?... Они ведь знают тебя очень близко. Ты им доверяешь. И они восхищаются тобой. Почему ты думаешь, что настоящая ты не заслуживаешь восхищения? – Правительница никогда бы и не подумала, что они будут разговаривать на такие темы.        – Открою Вам небольшой секрет. Они только чувствуют меня. А знать меня лучше, чем я сама никто не может. Никто не знает. Кеманкеш прекрасно видит мои недостатки и не закрывает на них глаза. Как и все остальные. – проговорила она и стала мазать руки.        Женщины еще немного поговорили и Валиде Султан ушла. Кёсем аккуратно встала с тахты, опираясь на свою клюку. Легла на кровать, на бок, чтобы не было так больно. И крепко обняла своего внука, что так и не просыпался еще.        – Бабушка? – послышался тихий, сонный голос Селима. Кёсем поцеловала его в лоб и вдохнула родной запах. – Ты очнулась? Мне не снится это? – приподнял голову. Она отрицательно покачала головой.       – Нет. Нет, мальчик мой. Я жива, пришла в себя. Со мной все хорошо. Ложись спать. Давай. – снова прижала к себе и он уткнулся носом в ее шею. Хотел так же обнять, но забыл про больную спину Кёсем и та невольно шикнула. И тот тут же убрал руки.        – Прости... – обнял уже аккрутанее, стараясь не задевать больных мест.        – Ничего страшного. – поцеловала его в лоб. – Спокойной ночи. Люблю тебя. – закрыла глаза, снова и снова вдыхая аромат внука, что напоминал о покойной дочери.        – И я люблю тебя, бабуль. – послушался голос мальчика. Женщина быстро провалилась в сон, как и мальчик. Он был вымотан эмоционально, а она телесно. Оба устали.        На границе Персии все обстояло по другому. Произошел бой, первый вступительный бой. Победили Османы, потому что персы стали отступать. Но это далеко не последнее сражение. Будет еще много. И Падишах прекрасно об этом знал.        Сейчас было все спокойно. Янычары все в своих шатрах, как и Паши с Беями. Только Кеманкеш одиноко сидел у костра и смотрел на языки пламени, думая о своей единственной, которой так и не ответил на письмо.        Неожиданно на его плечо легла чья-то сильная рука и Кеманкеш от неожиданной вздохнул. Он даже не слышал, как кто-то подошел, глубоко уйдя в свои мысли. Обернулся и посмотрел на подошедшего.        – Бахти? Что случилось? – спросил тот и указал на место рядом, чтобы брат тоже сел. Тот не отказался от предложения.        – Увидел, как ты одиноко сидишь тут и решил узнать, о чем думаешь. – проговорил тот, видя, что тот какой-то грустный.        – О доме. Думаю о детях, Кёсем, Мелек, племянниках. Если бы не персы, сейчас укладывал бы детей спать. – ответил тот, все так же гладя на огонь. Бахти грустно улыбнулся.        – Понимаю тебя, брат. Я сам, как подумаю о том, что придется пропустить роды Леноры, в дрожь впадаю. Мы столько лет ждали этого... Скучаю, а мы тут еще надолго. Как она? Она ведь даже не пишет. И на мое письмо не ответила. А может и не дошло. – оба брата в один миг посмотрели друг другу в глаза, понимая, что думают о одном и том же. Оба скучают по дому, любимым и детям.        – Прости меня, Бахти. Только сейчас понял, что мог с тобой так сильно поссориться... – проговорил он. Это было для обоих странно. Кеманкеш никогда ни с кем из мужчин по душам не разговаривал. Только Сарпу доверял какие-то личные проблемы и то не всегда. В основном его слушателем была Кёсем. А тут с братом, на такие темы...        – Я понимаю тебя, Кеманкеш. После того, как увидел, что Кёсем Султан хотела сделать с собой, я понял, как тебе было больно. И как ей. Я должен был понять.        – Но и я не должен был говорить, что казню тебя. Ты же знаешь, что я никогда такого не сделаю. – тяжело вдохнул тот, тоже почувствовав, как же тогда неприятно было брату.        – Знаю, брат. Иди спать. Завтра надо готовиться к новому сражению. – встал тот и Кеманкеш за ним.        Братья крепко обнялись по-мужски и разошлись по своим шатрам, еще долго размышляя о своих проблемах и думая о любимых...