How to SAVE the World

Звенящая тишина задержалась лишь на миг после объявления Чары. Затем Санс повернулся обратно к Альфис. — Короче, как я и говорил, — сказал он. Краем глазницы было видно, как улыбается Чара. — Ты совсем себя этим всем изнуряешь. Тебе нужен перерыв, идёт? Поспи денёк-два, вернись со свежим взглядом. Тем временем, я могу взглянуть на это, может, даже просмотреть что-нибудь из… старых вещей. Посмотрю, придумаю ли что-нибудь. — Я… — рассеянно сказала Альфис. Она уставилась на Чару с опасным выражением лица, означающим, что в её голове вертятся шестерёнки. — Как мило, Санс, — сухо сказал Чара, отправляясь ставить Флауи на ближайший стол, — но мне казалось, что к этому времени ты поймёшь: нельзя избавиться от чего-то, игнорируя его. — Может, мне просто не хочется удостаивать это предложение ответом. — Санс пожал плечами с небрежностью, которую не чувствовал. — Это единственный способ, — сказал Чара. — Сильный монстр поглощает нашу душу. Это даёт нам мощь, нужную на создание нового Сохранения, как и доступ к нужным нам частям Пустоты. Флауи даёт нам путь, Альфис и моя Решимость дают нам якорь. Санс наконец-то взглянул на них, и огни его глаз заострились. — Все, кого можно Сохранить, должны быть Сохранены, или ты забыл эту часть? — Сохранённый — не значит живой, Санс. Это просто значит «закреплённый во временной линии». — Всем полагается выжить. Если кому-то надо умереть ради этой концовки, то в чём смысл? К тому же, я думал, что часть всей этой проблемы — то, что вы с Фриском не можете умереть. — Значит, ты это помнишь, да? Чудесно. Никому никогда не удалось поглотить душу Фриска. Её поглощение может быть способом полностью обойти ту проблему. — Или же силы мира сего увидят, и нам всем конец. Терпеливая улыбка Чары не покидала их лицо. — Тогда, полагаю, нам надо действовать быстро. Предполагая, что они заметят, конечно. Они ещё не сделали свой ход, несмотря на все наши действия. — Даже если б это не требовало вашей смерти, оно всё равно не стоит риска. — Санс, всё, что мы сделаем, будет рискованным. Если моя смерть необходима, чтобы спасти эту временную линию, то ну и пусть. Фриск согласен. — Да? — резко сказал Санс. — Неужели? Улыбка Чары стала только шире. — Не хочешь ли спросить сам? Прежде чем Санс успел ответить, поведение Чары изменилось. Они слегка съёжились, горбя плечи, настолько опуская голову, что волосы упали им на лицо. — Санс, — сказал Фриск мягким голосом. — По-моему, это единственный способ. — Это не может быть единственным способом, — процедил он сквозь зубы. — Не может, потому что ни в чём этом нет смысла, если мы не спасём всех. Малыш, это… единственная причина, по какой я вообще согласился помочь с этим планом. Меня достало, что все умирают. Они снова выпрямились, когда Чара перехватил контроль, чуть-чуть выдыхая. — О, действительно? Ну, такова жизнь, Санс. Все постоянно умирают. Последний урок здесь в том, что ты не можешь всех Сохранить. — Нет. — Санс и понятия не имел, откуда взялась эта упрямость, или паника за ней. — Нет. Мы найдём другой способ, или мы вообще это не делаем. — С-санс, — сказала Альфис, всё ещё нервно переводя взгляд между ними с тем же опасным выражением лица. — Мне кажется… а что, если… — Не говори это, Ал, — сказал Санс, снова сжимая зубы. — Нет, это дерьмо. Мы не старались так сильно через несколько чёртовых временных линий, чтобы просто… нет, это не может быть ответом. Нам надо искать дальше. Он не мог делать это снова. Ну не мог. Не мог строить надежды лишь ради того, чтобы они все рухнули в последнюю секунду. Он не тратил столько усилий, учась, как снова хоть что-то чувствовать, чтобы в конце всё вновь потеряло значение. Они слишком много перетерпели ради этого. Он, Чара с Фриском, Альфис, все они. Он отвернулся, шагая к белой доске, чтобы больше не пришлось ни на кого смотреть. Скрестив руки, он уставился на все тупые числа и символы. — Я не ожидал, что ты-то окажешься таким идеалистом. Или ты до сих пор притворяешься, что тебе есть до нас двоих дело? — И не пытайся, — пробормотал Санс. — Ты становишься предсказуемым, малыш. Это ты тут притворяешься, что мне нет дела. Чара ответил не сразу, а значит, он их задел. — Без разницы, есть тебе дело или нет, — сказали они более жёстким тоном. — Твоя забота ничем не помогает. Я не слышу, чтобы ты придумывал другой план. — Буквально что угодно, кроме новых смертей. То есть, чёрт, если мы заперты в такой вот концовке, зачем ограничиваться одной жертвой тебя с Фриском? Если закрепление временной линии — всё, что имеет значение, зачем вообще морочиться с Сохранениями? К чёрту, с тем же успехом мы все можем умереть, точно? — У тебя истерика. — Ребята… — попыталась встрять Альфис, но тут засмеялся Флауи. Звук был пустым, противным подобием настоящего веселья. От него у Санса зачесались кости. Остальные замолчали. Санс оглянулся через плечо на Флауи. Тот широко ухмылялся, высоко стоя в своём горшке, глядя на Чару. — Извините, это просто очень смешно! — сказал он, чуть ли не сияя. — Вся эта фигня о том, что дела изменились, что надо сохранить мир. Божечки, где же я слышал всё это раньше? Ты совсем не изменился, Чара! До сих пор готов умереть без вся-я-я-якой причины! Чара слегка покачнулся, отшатываясь от стола Флауи с широкими глазами. — Флауи… — Флауи, прекрати, — начал Санс. — А ты, Санс! — продолжил цветок, переговаривая Санса и резко разворачиваясь к нему с ухмылкой. — Ты и впрямь изменился! Кажется, я не видел от тебя столько эмоций с тех пор, как я в первый раз убил твоего брата! Санс знал, конечно, в том смысле, что каждая случайная мелкая вспышка дежавю была неким знанием. Чувство того, как находишь пыль на снегу, а боль от этого настолько знакома, что она почти машинальна, даже когда была очередь Фриска это делать. Но ещё ни разу он не слышал подтверждение. Его рука невольно дрогнула, сжимаясь в кулак. Он ощутил, как чуть не стала появляться костяная атака, пока не понял это и не дал магии погаснуть. Флауи высунул язык и подмигнул ему. — Какое странное чувство, — сказал он, снова смеясь. — Вроде, есть такая поговорка: чем сильнее вещи меняются, тем сильнее остаются прежними! Я вижу, как мой сиблинг снова пытается умереть, а потом вижу, как Санс всерьёз держится за надежду? Ха-ха! Чара, спасибо, что притащил меня сюда! Я так давно не видел ничего новенького! Чара дрожал, сжав руки по обеим сторонам. Санс не думал, что видел их настолько разозлёнными раньше. Или настолько испуганными. — Азриэль… — Не называй меня так. — Ты… ты сказал, что понимаешь. Тогда раньше… — Я не понимал, — закатил глаза Флауи. — Я просто сказал так, чтобы тебе стало лучше. Просто подумал, что ты такой весь самоотверженный, что ты так сильно хочешь всех нас спасти. Я не понимал, как кто-то может так сильно хотеть умереть. Но теперь понимаю! Даже с душой, даже без Сбросов и всех тех глупостей, вот каково это чувство, не так ли? Эта пустая, безнадёжная… темнота. Такое чувство, как будто всё бессмысленно! Такое чувство, как будто это единственный выход, и единственный способ хоть раз сделать что-то хорошее. Верно, да? Я помню, как ты удивился, что у тебя ещё было сознание, когда я поглотил твою душу. Будто ты желал просто исчезнуть! — Флауи, — зарычал Санс, когда до него дошла реальность слов цветка. — Хватит. — Я не хотел, чтобы кто-нибудь знал, — огрызнулся Чара, корча лицо и скаля зубы. — Никому не полагалось знать. — Мама подозревала, — сказал Флауи, вновь нейтральным голосом, даже не глядя на Санса. — Ты же знаешь! Она до сих пор прячет все острые предметы. Чара снова покачнулся, будто им стало плохо. — Альфис тоже знает это чувство, не так ли, Доктор? Альфис не ответила, но побелела почти до уровня своего халата, с пепельной чешуёй. — А Санс… Флауи снова повернулся к нему. Санс держал рот на замке. Он уже мысленно подготовился. — Ну, мне кажется, это довольно-таки очевидно, правда? — Флауи больше не улыбался. — Значит, Чара, ты в подходящей компании, по крайней мере. А что касается Фриска… — Не смей. — Ладно, не буду, — сказал Флауи, пожимая плечами. — Хотя они настолько же очевидны, как и Санс. Так что, может быть, Санс прав! Может, всем вам просто надо умереть, чтобы спасти этот мир! Потому что это так прекрасно подействовало в первый раз, точно, Чара? — Ты… ты сентиментальный… тупой, мелкий… — Я не чувствую достаточно, чтобы быть сентиментальным, — огрызнулся Флауи, снова оборачиваясь к Чаре. — А если бы я чувствовал, то не был бы сентиментальным — я бы злился! Потому что ты ничему не научился! Если бы смысл был в том, что всех нельзя Сохранить, то в чём смысл Сохранять меня? Если ты Сохранил меня только ради того, чтобы я снова смог смотреть, как ты умираешь, то тебе стоило бы просто оставить меня там внизу! — Я уже мёртв, ты, мелкий идиот! — сказал Чара, повышая голос. — Я не более, чем какой-то… какой-то обрывок Решимости, который ответил, когда позвала душа Фриска! Какой-то демон, который… — Хватит так себя звать! — закричал Флауи. — Я всегда ненавидел, когда ты так себя звал! — Я это…! — Так, хватит! — завизжала Альфис, резко махая руками. — Все вы, хватит спорить! Сейчас же! Чара и Флауи оба замолчали. Чара скрестил руки и повернулся к остальным спиной. Флауи погрузился обратно в свой цветочный горшок, всё ещё яростно глядя на Чару. Санс потёр своё лицо, желая стереть последние пять минут из памяти. Вот же ебануто. Куда хуже, чем он когда-либо мог себе представить. Альфис хлопнула хвостом по земле с громким ударом, который заставил всех троих вздрогнуть. — Хорошо! — сказала Альфис, уже дрожащим голосом. — И-итак! Если вы все просто… п-послушаете! И прекратите разговаривать про… про… это… то я смогу объяснить, что никому н-не надо умирать ради этого! Понадобилось время, прежде чем облегчение полностью нашло на Санса. Он прислонился к одной из немногих чистых частей доски, задержав взгляд на Альфис, ожидая её объяснения. Она бешено переводила взгляд с одного на другого. — Никому не надо у-умирать ради этого, — повторила она, опуская руки. — П-по крайней мере, я так не считаю. Мне кажется, Чара прав насчёт одного — нам надо использовать их душу. Но кажется… м-мне надо проверить пару вещей и всё закончить, но… м-может существовать способ… вынуть человеческую душу, не убивая человека. Санс сделал очень глубокий вдох. Чара усилил хватку на своих руках. Флауи выпрямился в полный рост. — Что? Нет. Нет, не может быть! Если бы существовал такой способ, то мы сделали бы это уже тогда! — Этого тогда не существовало, — быстро сказала Альфис. — И… я вообще-то не думаю, что это в-возможно для любой души, кроме Решительной. Короче… это действует так. Кто-то поглощает душу Фриска и Чары, а затем просто… Она приостановилась и махнула рукой. — Отдаёт её. — Как это… — Голос Чары звучал хрипло. Они прочистили горло и попробовали снова. — Как это возможно? — Флауи доказал, что м-монстр, поглощающий человеческую душу, может отпустить её целой, — медленно и осторожно сказала Альфис. — Проблема всегда была в безопасном п-получении души. Но… часть того, над чём я работала… Я даже не поняла этого, пока ты не предложил вашу душу, Чара. Теперь всё сходится. Мы можем сделать это с Машиной Извлечения. — Что? — Машина извлекает только Решимость, — нахмурился Санс. — Тогда давно мы искали способ безопасно извлечь душу человека, но так ничего и не нашли. Это вообще не должно быть возможным. Альфис натянуто улыбнулась. — Я же говорила тебе, что модифицирую Машину, точно? Она уже настраивается на Решимость. Это… как я сказала, м-мне всё ещё надо её проверить, но я думаю… ты прав, это не п-подействовало бы на любую другую человеческую душу, наверное, даже Решительную. Но душа Фриска уникальна. Если… если у меня получится, то… то я смогу вынуть душу Фриска настолько, чтобы кто-нибудь её поглотил и получил доступ к Пустоте. Если время работает так, как в-вы все его описывали, то душу Фриска нужно будет вынуть всего лишь на несколько секунд. Единственная проблема — н-невозможно знать, что случится с человеческим телом, если душу вынуть до смерти. Если… если в теле нарушатся функции, то… т-тогда есть шанс, что вернуть душу будет недостаточно. П-поэтому мне всё ещё надо проверить пару вещей. Альфис замолчала, теребя руками. Санс в изумлении уставился на неё. — Ал, ты… ни хрена себе. С ума сойти. — Это точно не звучит, как гарантия, — вяло сказал Флауи. — Ты уверена, что знаешь, что делаешь? Разве ты не достаточно уже побаловалась с Решимостью? — Н-на этот раз по-другому. И мне надо проверить это, запустить пару симуляций, н-наверное, сделать скан души Фриска, но… мне кажется, это на самом деле возможно. — Тогда… Фриску, возможно, не придётся умирать, — сказал Чара. — Н-никому из вас не придётся умирать. — Голос Альфис звучал твёрдо, хоть и дрожал. — Погоди. — Чара наконец-то развернулся, так и скрестив руки. — Ты что-то делала в своей лаборатории, когда мы были в Подземелье. — М-мне надо было включить процедуру запуска Машины Извлечения. Она длится почти тридцать часов. — Но это было до того, как ты знала, что нам понадобится сила душ или Решимость, — сказал Чара, хмурясь. — Откуда ты вообще знала, что её надо включить? — Ах… — Альфис прижала руку к щеке. — Н-ну, мне ничего не полагалось говорить, и я д-даже не понимала, что всё это значило, пока ты не предложил вашу душу, н-но… мда. Я, эм. Я получила письмо. Санс моргнул. — Письмо? — А-ага. Тем утром, когда мы пошли в Подземелье. Из ниоткуда. Электронное, без адреса, б-без текста, без заголовка. Мне… мне кажется, каким-то образом, оно было от Фриска? Только пара строк, большинство из них закодированные, и я не смогла расшифровать его, пока не увидела данные Другой Альфис. Это была одна из первых вещей, что я сделала! Но единственное, что мне удалось разобрать — это то, что мне надо включить Машину Извлечения и взять пару… вещей. Так что я это сделала. А когда я расшифровала его и прочла остальное… Внезапно, она замолчала, глядя прямо на Чару, который глядел в ответ широкими глазами. Санс наблюдал за ней. Отчего она такая скрытная? — Там было написано, что есть способ разделить души Фриска и Чары, — тихо сказала Альфис, — и перенести душу Чары в т-тело робота. — Чего?! — взвизгнул Чара. Альфис нервно засмеялась. — Ф-фриск реально пошёл рыться там, где им не следовало бы, а? — Они попросили тебя… почему я не знал об этом? — Они сказали сначала хранить это в секрете! Ч-что они хотели рассказать тебе в подходящий м-момент! Чтобы, если ты согласишься, то всё уже было готово. — Если я соглашусь… о! — Лицо Чары стало малиновым. — О, так они собирались спросить! Как любезно с их стороны учесть мои чувства! Вместо того, чтобы заставлять меня… Они снова отвернулись, горбясь и пряча лицо в ладонях. — О чём ты только думал? Как тебе вообще удалось держать что-то подобное… нет, я… это твоя душа! Я просто… — О боже, — сказала Альфис. — Что происходит? — По-моему, они разговаривают с Фриском, — ответил Флауи на удивление спокойным голосом. Санс наблюдал за спиной Чары, голос которого понизился до бормотания, гадая, что же такое говорит Фриск. Тело робота… он за тысячу лет до такого не додумался бы. Но в этом был смысл, не так ли? В конце концов, Альфис создала Меттатона, вложила искусственную душу в робота. Переместить настоящую душу в тело робота казалось логичным следующим шагом. Возможно. Санс недостаточно знал про души и робототехнику, чтобы быть уверенным. — Тебе стоило бы спросить меня, — шипел Чара. — Я… Фриск, у меня был свой шанс, и я упустил его. Я… нет, я не это говорю. Я просто… Санс смотрел, как они снова скрещивают руки, только на этот раз они полностью обернули их вокруг себя. — Я не заслуживаю этого, Фриск, — еле слышно прошептали они. — Возможно, меня даже не осталось достаточно. — Эм… — начала Альфис. — Молчи, — сказал Флауи без особой злобы. — Дай им разобраться. Руки Чары снова сместились, пока они не обнимали себя всерьёз. Затем они потёрли своё лицо. Сансу больше не было слышно, что они говорили, но это к лучшему. Это личный разговор. Ему не стоило ничего из этого слышать — как и того, что Флауи говорил ранее. Он не собирался думать об этом. Учитывая его проблемы с памятью, вероятно, он просто сможет всё это забыть. Были дела и поважнее, чем… чем тот факт, что… Прошло много времени, пока Чара не шевельнулся. Они отцепили от себя мёртвую хватку, роняя руки по бокам. Затем развернулись. Их лицо до сих пор было покрыто красными пятнами. — Хорошо, — сказали они, снова держа голос под контролем. — Давай, сделаем это. — Н-ну что ж! — сказала Альфис, поднимая руки. — Машина Извлечения ещё не готова, как и… т-то есть, мне надо подключить к ней Ядро, мне ещё надо достроить свой компьютер, у меня тут куча всяких анализов и диагностик… д-даже тело ещё только прототип… и Чара, вы с Фриском… правда уверены? — Да, — сказал Чара, резко вдыхая через нос. — Мы уверены, что хотим попробовать, по крайней мере. Вынуть нашу душу — это уже было возможностью, в конце концов. Если есть способ сделать это… временным, как минимум для… для Фриска, пережить процесс. То мы это сделаем. — А ты? — спросил Флауи, глядя на них. — У тебя будет собственное тело и второй шанс на жизнь. Тебе это подходит? Лицо Чары было каменным. — Если это побочный эффект процесса, то пожалуй, я… стерплю. В конце концов. Мы до сих пор не знаем, получится ли это. — А что, если получится? — требовательно спросил Флауи, шелестя листками. — Если всё получится и ты получишь тело чёртова робота и шанс снова жить… — Это большое «если», — сказал Чара, и часть резкости в их голосе слегка треснула. — Мне… мне надо подумать над этим. Я никогда не мечтал… после всего, что я сделал, после… Нет, не имеет значения. Ничто ещё не уверенно. Нет смысла принимать решение сейчас. — Я хотел спросить что-то похожее, — сказал Санс, не повышая голоса. Чара уставился на него взглядом, который практически говорил «только посмей надавить на меня сильнее». — Не про тебя — про Фриска. Кажется, я хотел спросить это… в другой раз, а руки так и не дошли. — Тогда спрашивай, — сказал Чара, звуча почти на грани срыва. — Просто если это всё получится, всё получится на самом деле и мы все освободимся… будет ли Фриск… в порядке после этого? Будут ли они держаться и дальше? Или… нет? Взгляд Чары дрогнул, затуманиваясь на миг. Затем их глаза снова сфокусировались. — Они тоже не знают, — мягко сказали они. — Тебе надо… дать нам обоим немного времени, Санс. Нам… нам надо подумать. Нам просто надо подумать. — Хорошо, — кивнул Санс. — Я понимаю. — Ладно, — выдохнула Альфис, которая, видимо, задерживала дыхание. Она чуть-чуть поникла на месте. — Н-ну тогда… у меня куча работы, так что… — Нет, — сказал Санс, отталкиваясь от стены. — Больше никакой работы. Ал, тебе всё ещё нужен перерыв, настоящий, и… явно, нам остальным нужно время. Это было, э-э. Это было тяжело. — Н-но я так близко к… — Никаких «но». — Санс подошёл к ней и положил руки ей на плечи. — Ты сломаешься, если продолжишь в том же духе. Тебе нужен перерыв. Поспи, проведи время с Андайн. Оставь мне список вещей, с которыми я справлюсь с моим глупым разумом физика, и я сделаю, что смогу. — Физика? — прищурился Флауи. — Это такой учёный, — объяснил Чара, мельком глядя на Санса. Может быть, ему это показалось, но Санс подумал, что видит в их глазах что-то похожее на благодарность, лишь на миг. — Значит, ты не просто знал того Мистеримена, — ошеломлённо сказал Флауи. — Ты, должно быть, работал с ним! Ты был учёным? — Ключевое слово тут «был», — сухо сказал Санс. — Слушай, я серьёзно. Давай все просто… отдохнём денёк-два. Кажется, э-э… кажется, вам двоим… вам троим надо обсудить пару вещей. И Ал, тебе серьёзно нужен тот перерыв. Только два дня. Хорошо? Звучит резонно? Альфис поникла сильнее, когда упрямость и кофеин, которые поддерживали её так долго, наконец-то рассеялись. Часть напряжения покинула и плечи Чары, и они взглянули на Флауи. Тот всех игнорировал. — Два дня, — повторила Альфис. Даже её голос звучал неровно. — Ладно. И-идёт. А потом… ну… я буду держать вас всех в курсе. Пройдёт как минимум ещё неделя, пока оно будет и близко похоже на готовое. — Тогда будет уже почти Гифтмас, — рассеянно сказал Чара. — Спасти мир как раз к праздникам. Возможно, в этом что-то трогательное. Флауи. Ты готов идти? — Давай, — сказал Флауи таким же отчуждённым голосом. — Вытащи меня из этой научной дыры. Чара поднял цветочный горшок, обнимая его. Они взглянули на Санса с Альфис. — Извиняюсь за свой всплеск эмоций ранее, — сказали они. — Малыш, ничего страшного, — сказал Санс, на миг встречаясь с ними взглядом. — Слушай, просто… просто береги себя, ладно? И ты, и Фриск. Их взгляд ненадолго задержался на Сансе, пока они не отвернулись. — Увидимся с вами обоими через два дня. — У-увидимся. С этим они ушли, забирая Флауи с собой. Санс наблюдал за их уходом. Он не мог не скорчить гримасу, представляя себе, каким мучительным будет следующий разговор между теми двумя. Он вспомнил все те разы, когда Папирус силком вытаскивал из него правду. Иногда семья, которая заботится о тебе — самая мучительная вещь на свете. Когда они скрылись из виду, Санс тяжело вздохнул и провёл рукой по лицу. — Твою мать, — пробормотал он. — Ты в порядке, Ал? — Мне не кажется, что я способна что-то сейчас обдумать, — сказала она слабоватым голосом. — Кажется, мой м-мозг отключился. Знаешь тот мем о слишком сильном психическом уроне? Ха-ха. — Ага. У меня тоже. — Хотя я в-всегда это подозревала. — Она опустила голову, пялясь на какую-то случайную точку на полу. — Раз существовала временная линия, где я стала королевой, то… в-все остальные, кто мог бы править, должны были умереть. Андайн, Меттатон… Если существуют временные линии, где они умирают, но где я… н-не могу найти себе цель, то значит… И д-дело даже не только в этом. У меня… уже давно, особенно когда я была занята всем, что касалось Амальгамов, иногда у меня появлялись мысли… — Ал… — Я в порядке. Просто… это одно, когда о таком думает взрослый, но чтобы… м-маленький ребёнок? Это слишком ужасно. Санс почувствовал, как погасли огни его глаз. — Ага. Я знаю. Но в смысле, эй, мы все… Миновали это. Но это неправда, ведь так? Когда единственным выходом казалась смерть, Чара и Фриск с готовностью её приняли. А слышать, как Флауи говорит всё то, что сказал… Даже если этот план подействует, даже если они обеспечат себе настоящее будущее, это не значило, что всё будет исправлено. Не всё так просто. Всегда останутся вещи, над которыми надо работать. Санс вспомнил стопку визиток, которая до сих пор прожигала дыру ему в кармане. Он вспомнил боль в голосе Папируса, когда тот рассказывал, каким печальным всегда был Санс, как сильно ему нужна была помощь. Была ли это та же боль, которую почувствовал Санс, услышав, что Чара покончил с собой? Когда Фриск рассказал ему, что в этом вся причина их путешествия на гору? — Пока мы все ещё здесь, — наконец сказал он. — Я, э-э. Я не знаю, эгоистично ли это, но я очень надеюсь, что идея про душу Чары в роботе на самом деле получится. Они заслуживают шанса. — А-ага. Да, я тоже надеюсь, что это подействует. Б-боже, но я думаю, что мне стоило спросить их раньше. — Ты серьёзно просто… получила письмо от Фриска? Откуда, из будущего? Из Пустоты? — Б-без понятия. — Альфис резко выпрямилась, хрустнув шеей, пока не повернулась к Сансу. — Кстати… это мне напомнило. Пока я не напишу тебе тот список и не возьму свой… перерыв… мне надо спросить у тебя кое-что. — Валяй. Её взгляд обострился. — Ты… был в Пустоте, не так ли? — Э-э-э. — Он моргнул. — Ну, я прошёл через неё, когда машина… — Нет, — сказала она, качая головой. — Я про более недавнее время. Ты был в Пустоте несколько раз, не так ли? Санс ощутил, как дрогнула его душа. — Я… — Ты говорил о Пустоте, будто был знаком с ней, — сказала Альфис тем же тусклым и усталым голосом. Она помассировала своё лицо. — Ранее, ты разговаривал с Чарой про ту «штуку» в Пустоте, которая охотилась за «ними». А Гастер, он прорвал настолько большую дыру в Пустоте, что эффекты от неё прокатились н-назад и вперёд во времени. Т-ты всегда помнил про Гастера больше, чем кто-либо другой. Флауи и Чара упоминали, что находили его куски. А т-ты иногда просто знаешь всякое. Как, например, у тебя были м-мысли по поводу этого плана и так далее. Значит… ты разговариваешь с ним, т-точно? В Пустоте. Он там. — Блять, — зашипел Санс, чувствуя, как сжимается душа. Он отошёл от Альфис, прерывая зрительный контакт. — Ал, я… это не актуально. Иначе бы я тебе рассказал. Я не могу это контролировать, у меня нет никаких… никаких особых знаний о том, как всё это работает, ничего подобного. Это… просто… ну ладно, он… э-этого уже давно не случалось, с тех пор, как… как мы… ну, уже давно. Ал, если бы я считал, что это помогло бы плану, то я б тебе рассказал. Она подняла руки, выглядя встревоженной. — Санс, н-нет, всё в порядке, я н-ни в чём тебя не обвиняю. Я-то знаю, какой ты скрытный. И я также знаю, что когда ты хочешь что-то сказать, не говоря этого на самом деле, то ты находишь способ. То есть, я д-даже не была уверенна, что ты вообще… помнишь это. Это было так же больно, как и всё остальное, хотя Санс знал, что она не нарочно. Почему его проблемам с памятью надо было быть такими чертовски очевидными для всех? Им стоило быть очередным способом увиливать от вопросов, очередным инструментом в его арсенале, но жалость в голосах всех вокруг просто не стоила этого. — Не в этом дело. Это… происходит, когда я между Сбросами. Или когда… Доку надо поговорить со мной. А ему давно не нужно было. Так что… обычно я помню одни только кусочки. Не из-за того, что у меня в голове бардак, а из-за того, что я еле помню хоть что-то из прошлых Сбросов. — Хорошо, — сказала Альфис, опуская руки. — Но ты и правда с ним разговариваешь. И ты, хотя бы, знаешь, какова из себя Пустота. Санс отвернулся, еле устояв перед соблазном начать расхаживать туда-сюда. — Там темно и жутко. И она податлива. Иногда он может менять её облик. И там где-то была трещина — кажется, из-за чего-то, что Чара и Фриск сделали со своей кнопкой Сброса. И там было… это… существо, кажется. Я не помню. Оно хотело… Изменчивая рука, хватающая его за шею, его собственное лицо, ухмыляющееся ему. — Оно охотилось за нами, мне кажется. Как Чара сказал ранее. — «Нами»? — За мной с Фриском. Или… не знаю. За той версией меня. Временные махинации. Это всё дерьмо. — У тебя есть версия, которая в… т-так, хорошо, эм. Это… э-это меняет пару вещей… — Ещё чего. Не особо. Пустота находится между временными линиями, совершенно за пределами времени, так что… слушай, я не понимаю, как она работает, но я не то чтобы застрял там. — Я не совсем это имела в виду… эм, забудь это пока. Та штука, что за вами обоими охотится… что это? Чего она хочет? — Я н-не помню. — Вот, снова та дрожь у него в душе. — Ничего хорошего. Я знаю только, что если она схватит любого из нас, прежде чем мы сможем закрепить нашу временную линию, то всё окончено. — Так… вот почему вы с Чарой повторяли, что время ограничено, — сказала Альфис. Часть усталости исчезла из её голоса. — Я п-помню, как видела что-то в коде, что-то вроде системы маркировки? Казалось, она ведёт проверку на ошибки, наверное, какая-то обработка ошибок… Сансу показалось, будто у его души отвалилось дно. Все звуки стали жестяными и далёкими. — Не надо, — услышал он свой голос. — Не говори это. — Ох. Ладно. — Он услышал, как Альфис резко втягивает в себя воздух за его спиной. — Хорошо. Ограниченное время. Значит, мне на самом деле надо… Санс помотал головой, наполовину от несогласия, наполовину прочищая растущий шум помех. — Нет. Время там особо не работает. Ты просто… бери свой перерыв. Идёт? Два дня. Составь мне список. Мне надо… мне всё равно надо над чем-то поработать. И… и просто, не говори о той… штуке… вслух, ладно? Или о Доке. — Ла… дно. Я… я, впрочем, думала, он тебе помогает? — Т-так и есть, но он… — Санс не был уверен, сколько ещё выдержит. — Я знаю, что ты его не помнишь, но он уже не прежний. Не… не то чтобы он теперь был опасным, вроде бы, но… хех, мать твою, я бы, э-э… я бы предпочёл больше об этом не разговаривать, хорошо? — Хорошо. Хорошо, Санс. Прости. Он сделал вдох и снова помотал головой, собираясь с силами. Затем обернулся обратно к ней. — Просто дай мне тот список, идёт?

***

Альфис сдержала слово. Её не было в лаборатории целых два дня, а когда Санс позвонил Андайн, чтобы проверить, Андайн отрапортовала, что Альфис относится к перерыву серьёзно. Видимо, она потратила большую часть времени на сон, а остальную провела на диване, смотря аниме с Андайн. От Чары и Флауи тоже ничего не было слышно за два дня. Санс ходил в лабораторию, пробираясь по списку от Альфис. Большинство там было математикой, очередью 3D-принтера, передачей файлов и проверкой того, что данные компилируются и рендерятся правильно. Последнее представляло из себя в основном нажатие пары кнопок на компьютере, а с остальным справлялись программы Альфис. Тогда приходилось лишь болтаться вблизи и смотреть, чтобы компьютеры не сбились и не пострадали от скачка напряжения. Он провёл два дня, не думая о проблемах Чары и Флауи, или о мысли, что душа Фриска будет поглощена, или о чём-либо, что происходило в Пустоте. Вообще-то, это было даже спокойно. Конечно, Папирус не позволил бы Сансу просто сидеть в лаборатории Альфис, ожидая, пока вещи напечатаются или отрендерятся. Санс и без того чувствовал себя виноватым, что не нашёл себе терапевта так же быстро, как Папирус. Когда два дня прошли и Альфис вернулась на работу, у Санса не было выбора, кроме как сосредоточиться на этом посильнее. Он стал выкидывать визитки, когда стало ясно, что некоторые терапевты просто не прокатят. Он сократил список до трёх — все люди и все полноценные психиатры. После двух интервью по телефону, настало время той части, которой Санс опасался больше всего: самих сессий с ними. К счастью, все трое были настолько занятыми, что Санс не мог записаться на приём раньше чем через неделю. Это сняло груз с его плеч, и казалось, устроило и Папируса — хотя Санс знал, что его брат, наверное, будет следить за ним своей глазницей, убеждаясь, что Санс на самом деле пойдёт на те приёмы. Но это на следующей неделе. Пока Санс мог вернуться к работе вместе с Альфис. — М-мне надо будет снова начать ходить обратно под гору, — сказала она несколько дней спустя. Она паковала какие-то вещи в ящики. В самой лаборатории царил беспорядок даже хуже предыдущего. — Как, э-э, как догадываюсь, ты не захочешь с нами. — Нет. Не особо, — признался Санс, но затем приостановился. — Но я могу подбросить тебя к входу в пещеру, если хочешь. — О, т-тебе не надо сопровождать нас всю дорогу. Мы с Андайн п-просто погрузим пару вещей на снегоходы. — Не, э-э, я имею в виду, что смогу подбросить и вас, и ваши вещи к входу в пещеру. — Санс потёр свой затылок, осознавая, что так никогда и не рассказал Альфис про свои короткие пути. Строго говоря, он никому не говорил, хотя это никогда не было одним из его более тайных секретов. — Избавлю вас от поездки. У меня, э-э, короткий путь. — Ты нашёл короткие пути на П-поверхности? — спросила Альфис с сомнительным выражением лица. Санс не был уверен, было ли это просто растерянностью, или она подозревала, что он снова забыл, где находится. Впрочем, небо снаружи было кристально-голубым. У него был вполне хороший день. — Не-а, это, как бы. Это телепортация, — криво ухмыльнулся он. — По сути. Она уставилась на него. Затем медленно моргнула. — Санс, — сказала она, — можешь ли ты хоть один день не ошеломлять меня, как б-бомбой? — Прости меня, — сказал он, ухмыляясь и широко пожимая плечами. — Пожалуй, я ожидал, что больше народу со временем догадается. — Ты думал, что я просто догадаюсь, что… п-погоди, так вот как ты постоянно забираешься во всякие странные места, н-не так ли? О боже мой, у тебя грёбаная телепортация. — Сюрприз. — Почему т-ты не сказал мне? — В смысле, сначала я не знал, что происходит, а когда понял, как этим управлять, пожалуй, никогда не пришлось к слову? Кажется, Папирус и Фриск — единственные, кто знает. Может, Флауи. Не уверен про него. Альфис полностью опустила свой груз и прикрыла лицо руками. — Т-так значит, мы тут пытаемся понять, к-как добраться до весьма конкретной части Пустоты, а ты только сейчас мне говоришь, что умеешь т-телепортироваться? — Я, э-э. — Санс сделал паузу, теперь растерянный и смущённый. Он нахмурился. — Я не могу телепортироваться в Пустоту, если ты об этом. Я пытался. Я… я же рассказал тебе на днях про Пустоту? — Да, — сказала Альфис, волоча руки прочь с лица. Она кинула на него измученный взгляд. — Ты можешь телепортироваться внутри Пустоты, когда уже там? — Ага. Ну… вообще-то, не знаю. Это не совсем… она не то чтобы следует правилам пространственной физики. Когда движешься через неё, это больше похоже на… пожалуй, всё место движется вокруг тебя, а не наоборот. Мне кажется… э-э. — Санс понизил голос. — Гастер говорил о ней с точки зрения «уровней». — Ладно. — Альфис вздохнула. — К-как эта телепортация работает? — Мне надо видеть или знать, куда я иду. Значит… раз мне отсюда виден вход в пещеру, даже если бы я, э-э, если бы я забыл, где нахожусь, то всё равно смог бы телепортироваться туда, пока его вижу. — Хорошо. Ха-ха, п-пожалуй, было бы слишком легко, если бы ты мог просто т-телепортироваться в нужное место в Пустоте. — Если б смог, то уже сделал бы. Она странно на него посмотрела. — Да? — Да… Почему ты на меня так смотришь? — Эм, просто. Думаю. Так, ладно, эм. По-моему, я приму это твоё предложение пройтись по «короткому пути» к пещере. Т-телепортация, а. Ни фига себе. Как же мне хотелось бы тебя изучить. — Спасибо, что не станешь, — сухо сказал Санс. — Просто скажи, когда вы с Андайн будете готовы. Мне кажется, я смогу взять вас обоих, плюс запасы. — Она слетит с катушек, когда ты ей скажешь, — сказала Альфис таким же сухим голосом. — Она рассказывала мне, как ты её бесил, потому что в один момент ты мог где-то быть, а в следующую же секунду исчезал. — Ага, в один прекрасный день она перестанет угрожать, что даст мне по морде, и просто сделает это. — Ну, я там буду, чтобы снять это и запостить на МонстроТуб. — Тупой Идиот Получает По Заслугам (Не Кликбейт). Альфис слегка посмеялась. — Хорошо, д-дай мне всё собрать, тогда мы пойдём. Следующие пару дней Санс потратил на то, что переправлял Альфис с Андайн туда-сюда между Наружным и входом в Подземелье. У Андайн нашлась куча колких замечаний на каждой поездке. В те дни, когда было слишком пасмурно или снежно, им обоим приходилось полагаться на снегоходы, пока Санс торчал в лаборатории, продолжая выполнять всякие поручения, пока их не было. К концу недели, компьютер Альфис был достроен, а Машина Извлечения была в полном рабочем состоянии. Завершение всего проекта маячило на горизонте — а с этим и пробные встречи Санса с тремя терапевтами. И он так и не был уверен, чего боялся больше. В начале следующей недели, у Альфис кончились занятия для Санса. Теперь настало время программирования, диагностик и анализа — большинство из чего происходило в лаборатории Жаркоземья, и ни с чем этим Санс особо не мог помочь. Он провёл целый день у себя дома, пытаясь убедить себя, что просто берёт перерыв от всей работы, что он тоже заслужил отдых. Он понаблюдал за падающим снегом, рассеянно покормил ворон, и к тому времени, как вернулся Папирус, Санс полностью забыл, где находился. Он тихо сидел на диване с головой в руках, пока Папирус делал чай. — Я знаю, что говорил это раньше, Санс, но… — Тогда не надо. — …но, мой терапевт сказал мне, что… — Мне пофиг. — …что ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ — НЕ ПРЯМОЙ ПУТЬ! А ты даже не НАЧАЛ ещё терапию, брат! Тебе нельзя так пинать себя из-за пары плохих дней время от времени! — Каждый ёбаный день плохой, — огрызнулся Санс, и не намереваясь. — Либо пара мелочей, либо всё сразу. Либо плохо, либо ещё хуже. — Санс. Папирус стоял перед ним. Санс еле отреагировал, когда тот взял его запястья и оттянул руки от лица. Вместо этого, он сунул ему в руки кружку чая. — У тебя будут дни получше, — сказал Папирус с той уверенностью, которую всегда хранил для Санса. — Это требует усилий и помощи, но у тебя БУДУТ дни получше. Санс держал чай, глядя в него пустыми глазницами. Как ему сказать брату, что у него не было хорошего дня уже… годами? Как ему вообще знать, каков из себя хороший день? Он хранил молчание. Со временем, Папирус уселся на диван рядом с ним. — Ты встречаешь первого завтра, точно? Санс слегка заворчал и наконец-то сделал глоток чая. — Доктора Гилмор. — Ты нервничаешь? Санс слегка съёжился. — Я… — Он сильно сглотнул. Не хотелось говорить это вслух, но… — Мне страшно, — прошептал он. — Папс, мне охренеть как страшно. Папирус не ответил. Он просто обвил руку вокруг плеч Санса и прижал его к себе.

***

Доктор Гилмор был человеком постарше, со светлой кожей и тёмными волосами с проседью. Он говорил тихо и вёл себя беззаботно, несмотря на постоянное строгое выражение лица. Его кабинет был удобным. У него был аквариум и несколько комнатных растений. Санс потел уже до того, как уселся на мягкий диван. — Приятно наконец-то встретить тебя лично, Санс, — сказал доктор Гилмор с мягкой улыбкой. — Ага, — удалось сказать Сансу. — Вас тоже. Он был почти уверен, что не чувствовал такого стресса с тех пор, как его жизнь была в непосредственной опасности. Так глупо. Этот парень не был ему угрозой похуже других людей. В чём, конечно, и была проблема. Доктор Гилмор был добрым, терпеливым и откровенным, а Санс не расслабился ни разу за всю сессию. Это даже еле считалось за сессию — удивительно, но доктор Гилмор не задавал ему никаких стереотипных вопросов про детство Санса или травму или прочее. Но как бы он ни пытался, Санс не мог заставить себя сказать что-либо помимо пары слов и горстки шуток с каламбурами. Под конец приёма, Санс совершенно вымотался. — Ну что ж, — сказал доктор Гилмор, когда всё закончилось. — Я был бы рад это продолжить, но мне ясно, что тебе глубоко неловко со мной и с мыслей о терапии в целом. Но если захочешь попробовать, то у меня ещё осталась пара свободных мест. — Я, э-э, я свяжусь с вами позже, — сказал Санс, невольно чувствуя себя виноватым. — Встречаю двое других позже на неделе, и, э-э. Не знаю. Эй, но… вы, вроде, хороший парень. Это не ваша вина, что я просто… хех. Скажем так, я не доверяю легко. — Я понимаю. Просто держи меня в курсе, и надеюсь, что с кем-то другим тебе будет спокойнее. Если нет, то мы можем работать вместе, ища, что будет лучше для тебя. — Спасибо. Я ценю это, — сказал Санс, и заставил себя пожать руку человека. Папирус ждал снаружи, чтобы провести Санса домой. Санс не пропустил то, как вытянулось лицо его брата, когда Санс вышел из кабинета. — Итак… как прошло? — спросил Папирус, когда Санс поравнялся с ним. Санс даже не взглянул на него. Папирус должен уже был знать от одного выражения на его лице. — Давай просто пойдём домой, — тихо сказал он. Они шли домой в полном молчании. Там Санс сию минуту залез в кровать. Папирус оставил ему кружку чая, пока ему не пришлось вернуться к работе в посольстве. Санс лежал на кровати и пялился в потолок. Он и не ожидал, что чувство вины будет таким чертовски… мощным. Сам виноват. Он вошёл в тот кабинет с обороной на максимуме, испуганный, как какое-то глупое, загнанное в угол животное. В терапии весь смысл в том, чтобы понизить свою бдительность, а когда это Санс намеренно понижал бдительность за всю свою жизнь? Он охренеть какой глупый. Это никогда не подействует. Встречи с теми двумя другими терапевтами пройдут так же скверно. Пролежав час, безуспешно пытаясь заснуть, Санс написал Альфис. привет. у тебя есть для меня занятия? привет! не особо, прости, до сих пор вожусь с компами. фриск/чара дали мне просканировать их, так что теперь я запускаю пару симуляций. вроде пока многообещающие результаты. но зависит от твоей точки зрения. это как? вроде бы возможно удалить душу через Машину, всё сводится к риску для тела. погоди, значит мы серьёзно это делаем? мне казалось, мы ищем другие решения. если мы сможем сделать это не навредив фриску/чаре, то это наш лучший вариант. вот почему я это тестирую. если не сможем, то мы найдём другое решение. я буду держать тебя в курсе дела. как у тебя кстати дела? норм. немного скучно. прости что не могу сейчас тебе помочь. я как-то удивлена что ты хочешь занимать себя работой. просто нужно отвлечься. ? что-то случилось? Санс вздохнул про себя и выключил звук у телефона. Он свесил руку поверх глазниц и вновь попытался просто проспать весь остаток дня. Он беспокойно дремал, наполовину видя сны о том, как что-то за ним гоняется. Когда он проснулся позже тем вечером, его череп и душа ныли от боли. Было слышно, как Папирус возится на кухне внизу. Он тяжело вздохнул. Папирус придёт проверять его, если Санс останется тут слишком долго. Наверное, тот факт, что у Санса лучше получалось не оттягивать неизбежное, говорил о многом. Он слегка покачивался на месте, голова странно кружилась. Ну, он ведь лежал тут, жалея себя, уже часами без еды или воды. Он и не тронул чай, что ему оставил Папирус. Глупо. Санс взял свой телефон, чтобы проверить новые сообщения. Когда зажёгся экран, через его череп стрельнула боль, острее, чем обычно. Душа сжималась, будто кто-то сдавливал её. Ворча от боли, он снова уронил телефон, прикрывая глазницы. Он слепо шарил вокруг руками, пока не нашёл кружку чая на своей тумбочке и быстро сделал глоток. Чай был холодным и горьким, но вероятно, поможет что-нибудь выпить. Он чуть не подавился, когда попытался проглотить и закашлялся. От этого боль у него в груди лишь усилилась, она прям струилась у него из души, подобно свету. Магия, соединяющая его душу с остальным ним, казалась неправильной. Почти мокрой. Ему удалось поставить кружку обратно, не проливая, и он прижал руку к груди, пытаясь дышать. Во рту чувствовалась холодная жидкость. Судя по вкусу, не чай. Санс неровно кашлянул, прикрывая рот. Последовала очередная внезапная вспышка колючей боли в душе, и он подавил крик. Затем, одним махом, боль сошла на нет — так быстро, как и возникла. Даже головная боль утихла до одного лишь тупого пульса. Он судорожно вздохнул, до сих пор слегка кашляя. Он тяжело дышал. Во рту до сих пор что-то было; часть этого попала ему на руку. Он наконец-то открыл глазницы, ожидая, что комната будет плыть и искажаться в глазах. К счастью, его зрение казалось нормальным. Он шатко поднялся на ноги. Боль почти полностью исчезла, но кружилась голова и он запыхался, словно бежал. Добравшись до стены, он включил свет. Чёрная жидкость была разбрызгана по всей его руке. Её было столько, что она собиралась лужицей у него на ладони и текла сквозь кости. Он до сих пор чувствовал её и во рту. Холодная, как тающий снег, но помимо этого, она не имела совсем никакого вкуса. Она была более скользкой, чем вода, как масло. Санс уставился на неё, глядя, как пару капель просачиваются через его кости и падают на ковёр. Наверное, ему стоит паниковать. Наверное, ему стоит сходить с ума. Пока он ещё был жив, ещё держался на ногах. Его душа ныла, но была целой. Никакого костного мозга. Никакой пыли. Санс почувствовал, как его тело снова накренилось, и он кашлянул в последний раз, ловя ещё один комок чёрного на ладонь. — Б-блять. Его разум, казалось, унёсся далеко. Даже не думая, он пересёк комнату и схватил коробку бумажных платков со своего комода. Он вытянул пригоршню и стал вытирать руку. Вещество сходило легко. Оно даже не оставляло пятен, как он подумал. Санс протёр свои зубы платками. Ещё больше черноты — только она была не чёрная, не совсем. Она была… отсутствием. Темно, темнее, ещё темнее. — Блять. — Его голос звучал густо и мокро. — Блять. Нет, нет, ну давай же. Не сейчас. Мы так близко. Санс чувствовал, как из его души пытается пробиться новый пузырь кашля. Это было странное, тошное чувство, чего он раньше не замечал сквозь боль. Будто чужая магия пыталась пробить себе путь наружу через него. И она была холодной. Такой холодной, что жгла. Боли не было. Душа ещё целая. Он не терпел Упадок. Он не распыливался. Санс пытался подавить кашель, как только мог. То ледяное чувство снова начинало заливать ему рот. Он подавился и закашлялся, прижимая комок почерневших платков ко рту, когда почувствовал, как снова выливается жидкость. На этот раз было не больно, просто казалось… неправильным. И холодным. Но кажется, на этом всё. Тошное, чужое чувство пропало. Его дыхание больше не звучало мокро. Санс вытер свои руки и зубы, затем прокрался к двери своей комнаты. Он вышел и кинулся к ванной, даже не глядя вниз, держась спиной к балкону. — Санс? — позвал Папирус из кухни. — О, ты примешь душ? — А-ага, погоди, — сказал Санс, проскальзывая в ванную, пока Папирус не заметил его лицо. Ужас не накатил на него, пока он не увидел себя в зеркале. Чернота так и сочилась сквозь его зубы, стекая струями по подбородку. — Блять, — прошептал он, включая воду. — Блять, блять. Так, ладно. Хватит. Хватит паниковать. Думай. Пустота. А он был окном в Пустоту — так сказал Гастер, не так ли? Все окна в Пустоту надо закрыть. А значит… Нет. Это не может быть. Все, кого можно Сохранить… «Сохранить» — не значит живым. Нет. Вне зависимости от его цены или что он думал по этому поводу, он был жив. Он был жив, стоя здесь в ванной, кашляя Пустотой. Он не умирал. Неужели Гастер…? Нет, он не стал бы, верно? И он не мог. Все те тысячи раз, когда Гастер причинял ему боль, Санс всегда просыпался без следов, без шрамов, без ничего. Значит, то существо. Обработка ошибок. Она охотилась за ними. А если она поймала его, то он… Он бы что? Он бы что? Он не смог вспомнить последствия. Лишь зловещее предостережение Гастера, «не дай ей поймать тебя». Почему? Что… что с ним случится? Что случилось с другим Сансом, тем, кто до сих пор был в Пустоте? Санс запихал комок платков себе в карман толстовки и вымыл руки. Он использовал стакан в ванной, чтобы прополоскать рот. Чёрное вещество смывалось так же легко, как и раньше, не оставляя и следа. Будто его на самом деле вообще не существовало. Его душа чувствовала себя… в основном нормально. Слегка холодно. Грудь чуть-чуть болела от кашля. Но больше не было ощущения чужого вещества в его магии или во рту. Значит… это, должно быть, хороший знак, да? Он не собирался упасть замертво. Наверное. Он прислонился к раковине, глядя, как вода капает с его лица, изо всех сил контролируя своё дыхание. Он был в порядке. Он был в порядке. Если он расскажет об этом Чаре, тот просто с ума сойдёт. Небось, пойдёт прямо к Азгору и потребует, чтобы он взял их душу. И естественно, он не мог рассказать Папирусу. Ещё… ещё нет, по крайней мере, не до того, как у него будет более точное представление о происходящем. Ему нужна Альфис. Если эта чёрная фигня была из Пустоты, то, вероятно, она сможет проанализировать её. Вероятно, это поможет её исследованиям. Даст нацелиться на что-то новое, может быть. Как только Санс был уверен, что дышит нормально, он вышел из ванной. Он затолкал комок платков поглубже себе в карман и подошёл к перилам балкона. — Эй, бро? — Санс! Я почти закончил с ужином! Ты присоединишься ко мне, точно? — Вообще-то, э-э. Мне быстро надо по делам, — сказал Санс, излучая само спокойствие. — Мне надо к Альфис. Я мигом. — О! Хочешь, провожу тебя? Боже, Санс даже не подумал об этом. Лаборатория Альфис… не та, в Жаркоземье, а та, что тут на Поверхности. В Наружном. Санс был там достаточно часто, чтобы рисковать коротким путём в дни получше. Сегодняшний был… туманным. Риск больше обычного. Но альтернатива — притворяться, что он в полном порядке, пока Папирус ведёт его через восемь (или около того) кварталов в лабораторию. И надеяться, что он не станет снова кашлять по пути. — Мне кажется, я справлюсь. Э-э, если я застряну, то позвоню тебе, идёт? В ином случае, я вернусь через пару минут. — Хорошо, ну, не стесняйся звонить! И возьми с собой карты, на всякий случай! — Они уже у меня. — Санс внутренне подготовился. — Ладно, пока. Он сосредоточился на лаборатории Альфис, насколько смог. Её лаборатория на Поверхности, примерно восемь или… девять?.. кварталов отсюда на север… нет, больше северо-восток. Не Жаркоземье, не под землёй, даже не близко к горе. Несколько кварталов. Север… может, скорее, северо-северо-запад. Ага. Он телепортировался и приземлился на несколько зданий от лаборатории. К счастью, он узнал вход. Не было времени пинать себя за промашку. В нём снова вскипела тревога — и то тошнотворное чувство, которое всегда возникало с осознанием, что ему придётся рассказать кому-то про какие-то плохие события. Он ударил по звонку у двери Альфис и ждал с руками в карманах. Был вечер. Небольшая облачность, несколько звёзд. Город Наружный. Поверхность. Дом был на севере… нет. На юго-юго-западе. Он сжал пальцы в кармане, чтобы не пришлось трогать комок платков. Мгновение спустя, Альфис открыла дверь, выглядя чуть более растрёпанной, чем в последний раз на памяти Санса. Она удивлённо моргнула, и Санс понял, что совершенно забыл позвонить ей и сказать, что идёт. Глупо. Он мог бы дойти сюда и лишь обнаружить, что её тут вообще не было. Почему паника всегда делала его таким глупым? — О, привет? — Я забыл позвонить, прости, — сказал Санс, мысленно пиная себя. — Я… прости, я знаю, что сейчас поздно, э-э… у меня… я надеялся, что ты сможешь кое-что анализировать для меня. — Э-э-э, м-может быть? Я собиралась заканчивать на ночь, но всё до сих пор включено, — ответила она, хмурясь сильнее. — Входи. Санс проскользнул внутрь, слишком поздно понимая, что дрожит. Несомненно, холод. Или просто нервы. Он последовал за Альфис в саму лабораторию. — Так что случилось? Санс вытащил комок платков из кармана. — Я надеялся, что у тебя есть спектрометр или… электронный микроскоп, или… я даже не знаю. Что-нибудь, чем анализировать это вещество. Альфис поправила очки, глядя на чернильно-чёрные пятна по всем платкам. — Откуда это взялось? — Из меня, — сказал Санс ровным голосом. — Я выкашлял это. Альфис уставилась на него. — Я бы, э-э, надел перчатки, прежде чем трогал это. — Санс, ч-что за херня. — Мне кажется, это может быть Пустотой, — сказал он, медленно вдыхая. — Мне надо убедиться. — Что… как ты мог… почему? — Я не знаю. Мне… мне кажется, что-то случилось. С той версией меня, что там. Альфис прикрыла рот рукой. — Просто, я знаю, что у тебя не очень много свободного времени, но если бы ты смогла это анализировать, узнать, не прав ли я… — Ага… ага, к-конечно. Погоди… Альфис ринулась к одной из стоек в лаборатории и схватила пару резиновых перчаток из коробки. Затем она взяла большую стеклянную мензурку и вернулась к Сансу. Он уронил туда платки. Она вернулась к стойке и поставила мензурку обратно, хватая пару других инструментов, чтобы взять пробу. — Ч-что вообще случилось? Сможешь описать это? — Я почувствовал себя странно и появилась такая, э-э, такая боль, а потом я стал кашлять и вышло вот это, — сказал Санс, засовывая руки в карманы и позволяя взгляду расплыться. — Оно холодное, но помимо этого, вкуса нет. И оно легко смывается. Не оставляет пятен. По крайней мере, не на кости. — Н-ни хрена себе, Санс. Альфис извлекла небольшой образец вещества и принесла его к одной из многих машин в лаборатории. — Теперь чувствую себя нормально, — быстро сказал Санс. — Что бы там ни было, оно прошло. Но я… я прикинул, что это не такое, что мне стоит… просто игнорировать. Хех. — Ты уверен, что ты в порядке? Я не… эти штуки со временем сложны для меня. Если это случилось с твоей прошлой версией, и оно… оно каким-то образом повлияло на твою нынешнюю… — Я… я не знаю. Чувствую себя нормально. Когда в последний раз слышал вести от Чары, мы ещё были в безопасности от, ну, знаешь, той штуки, что за нами гоняется. Но может, что-то изменилось. Не знаю. Я… Ал, я не знаю, что это может значить. Альфис поместила образец в маленькую камеру в машине, а затем нажала на несколько кнопок на главном экране. — Но ты думаешь… ты думаешь, что, м-может, это существо до тебя добралось? — То есть, думаю, что в таком случае я умер бы или что-то вроде, хех. Может быть. Я не знаю. — Я её запустила, но нужно примерно двадцать минут, чтобы оно закончилось, — сказала Альфис, поворачиваясь обратно к нему и выглядя такой же встревоженной, как и чувствовал себя Санс. — После этого, я смогу взглянуть некоторыми другими приборами. Я… эм… я думаю, мне нужно ещё будет взять пакет для биоугроз. Пипец, я даже не знаю, куда их положила, монстрам никогда особо н-не нужно думать о биоугрозах… — Хорошо, ну… не психуй, ладно? — сказал Санс, поднимая руки. — Как я говорил, сейчас я чувствую себя нормально, так что… то есть, по крайней мере, я не думаю, что сдохну на месте или чего-нибудь ещё. Просто, э-э. Скажи мне, что обнаружишь? И… э-э. И не говори никому. Особенно детям. Хорошо? Ещё не надо. — Но Флауи может знать, что… — Он расскажет Чаре. Просто… я не хочу, чтобы они волновались. И я не хочу, чтобы они сделали что-нибудь безрассудное, типа… убежали и потребовали, чтобы Азгор поглотил их душу. Это всё происходит в Пустоте, так что это не… В смысле, никто из нас ничего не может ничего поделать. Нет смысла всех волновать. — Ладно. — Альфис глубоко вдохнула. — Ладно. Я… я дам этому проработать всю ночь и сообщу т-тебе завтра утром. А тем временем, просто… сразу же говори мне, если что-нибудь ещё произойдёт. — Ага, так и сделаю. Спасибо, Ал. Я ценю это. — Боже, Санс, я просто хочу, чтобы ты был в безопасности, — сказала Альфис, перебирая рукой шипы на голове. — Д-до меня до сих пор не доходило, что ты и Чара и Фриск и… и, пожалуй, все мы… в настоящей опасности, а? — Мы это исправим, — сказал Санс с несуществующей уверенностью. — Всё будет в порядке. Мы отделим наш мир от их, и… тогда все будут в безопасности. Всё в порядке. Надо только дотерпеть до того. — Ладно. Я, э-э, я проанализирую это, и… посмотрю, не смогу ли сделать что-нибудь, чтобы облегчить это? Хоть я п-понятия не имею, как… тьфу, боже. Хорошо. Завтра я п-первым делом позвоню тебе. — Ага. Снова спасибо. Он слабо, неловко махнул ей, но она не ответила на жест. Затем он развернулся и покинул лабораторию. Несколько минут он стоял снаружи, просто дыша и глядя на небо. Появилось больше звёзд, выглядывая сквозь облака. До сих пор на Поверхности. До сих пор здесь. До сих пор жив. Дом был на юго-юго-западе, примерно через восемь кварталов. — Всё хорошо, — сказал он, находя созвездие Орион. Бетельгейзе, Ригель, пояс, Большая туманность Ориона. — Всё хорошо. Он снова телепортировался. На сей раз он приземлился прямо у входной двери.

***

Чара позвонил ему уже до Альфис. — У меня новости от Фриска, — поспешно сказали они. — Существо в Пустоте — оно догнало их. На наволочке Санса были брызги черноты. Он проспал всю ночь. Совершенно не помнил, как кашлял. — Фриск в порядке? — Да. У них с доктором был план на этот счёт. Ему удалось отвлечь существо и выиграть время, чтобы Фриск добрался до Главного Меню. Санс поднялся и стянул наволочку. Чернота просочилась сквозь ткань в подушку. Это ничего. Санс мог бы просто скомкать кофту и использовать её вместо подушки. Он всё смял и затолкал в пустой ящик в комоде. — До Главного… ага, хорошо. — Оно отрезано от остальной Пустоты. Существо не сможет достать их там. Но теперь они не могут уйти — как только они это сделают, то существо учует их и поймает. И… у них также нет способа знать, что происходит с остальной Пустотой. И с доктором, и той местной версией тебя. — Но Фриск в безопасности. — Да, но именно сейчас я… мы больше беспокоимся о тебе, — сказал Чара более жёстким голосом. — Вы с доктором отбивались от существа, когда Фриск сбежал в Главное Меню. Теперь ты с ним один, и теперь, ты его единственная цель. — Ладно. Ну. Я там не с пустыми руками, — сказал Санс, невольно ухмыляясь. — Плюс, если Док там тоже, то я буду в порядке. И вообще, время там работает по-другому. Даже если Фриск воспринимает это как настоящее, то это может происходить в будущем. — Или могло уже произойти. Нам надо поскорее продвигаться с планом. У нас кончилось время. — У нас так и нет решения, которое не включает в себя смерть тебя и Фриска. — Альфис вчера весь день пускала симуляции, — нетерпеливо сказал Чара. — Она говорит, что шанс выжить — 70%. — Это даже близко не достаточно. — Ты совсем не волнуешься, что та штука может тебя поймать, прежде чем мы сгладим все изъяны? — Я больше волнуюсь о том, что вы с Фриском умрёте, или о том, что Альфис перегорит на работе, — сказал Санс, сжимая зубы от лёгкого укола боли в душе. Он задержал дыхание, ожидая нового приступа кашля, но кажется, в этот раз его не будет. — Мы даже не знаем, что случится, если оно тебя поймает. Оно может убить тебя, или того хуже. — Ну, не могу ж я с этим что-нибудь поделать. Альфис не говорила, сколько времени ей ещё нужно? — Она не знает. — Чара издал раздражённый звук. — Всё это решилось бы, если бы кто-нибудь просто поглотил мою душу и сделал это. Я мог бы спросить Азгора прямо сейчас. — Ага, ну. Не надо. Слушай, не волнуйся обо мне. Я в порядке. На другом конце затянулась пауза. Санс слышал дыхание Чары. — Разве ты сказал бы мне, если бы ты не был в порядке, Санс? — Нет, — признался он, потому что не было смысла притворяться иначе. — Но я и правда в порядке. Тревога ничего не решит. Как ты сказал, всё это уже могло произойти. Мне уже может быть крышка. Так что зачем зацикливаться на этом? Мы просто пойдём дальше и разберёмся. Мы так близко, так что… нет смысла всё портить, торопясь сейчас. На сей раз пауза была длиннее. В конце концов, Чара вздохнул. — Хорошо. Но… пожалуйста, сообщи мне, если почувствуешь что-нибудь странное. Ради Фриска. Они очень о тебе беспокоятся. — Ага. Скажи им спасибо. Следующий приступ кашля накатил на него через час, когда он пытался есть завтрак, с новым приливом боли в придачу. На этот раз было хуже. Санс провёл несколько мучительных минут на полу, кашляя чёрной слизью по всем плиткам. Папирус уже был на работе. Больше никто не увидел, как это случилось. К лучшему, если честно. Санс тихо убрал беспорядок, тратя на это целый рулон бумажных полотенец. Он не остановился, пока не исчезла каждая капля. Вскоре после этого позвонила Альфис. — Т-так, короче, н-не паникуй, — сказала она, когда он ответил. — А, значит, хорошие новости. — С-спектрометр вернулся с… э-э… н-ничем. Он всё показывал мне ошибки. Луч совсем не п-проходил через вещество. К-как будто оно просто поглощает свет. Показания фотонов отрицательные. — Ладно, — сказал Санс ровным голосом. — П-поэтому я попробовала электронный микроскоп, и. Ну! П-получается, что электроны тоже не взаимодействуют с ним! Так что вот как п-прикольно и круто и нормально. Знаешь, спорим, что ЦЕРН съехал б-бы с катушек, если б я послала это туда. — Наверное. — Санс глотнул горячей воды с кетчупом. Сила привычки. Кажется, особо это не помогало. Его грудь болела, будто была полна снега. — Я м-могу только заключить, что ты был прав. Это Пустота. И я п-понятия не имею, как ты можешь просто… кашлять ей. Но наверное, это не к добру. — Ага. Хех. Наверное, нет. — Т-ты ещё так кашлял? — Немного. — Санс кинул взгляд на огромную кучу почерневших бумажных полотенец, которую затолкал в угол. — Мне могут понадобиться те пакеты для биоугроз, если ты нашла их. — Ой, блин, точно. Ну, то есть, плюс здесь тот, что оно довольно быстро испаряется, и я проверяла его другими вещами, и оно… ни с чем особо не реагирует. Из раствора оно тоже не осаждается, просто… пропадает. Я… я полагаю, что ещё невозможно сказать, угроза ли это для окружающей среды, у-учитывая, как быстро оно испаряется… ха-ха. Было бы смешно, если бы я до кучи ещё была ответственна за утечку химикатов, т-точно? Под «смешно» я имею в виду «сокрушительно». — Смысл Пустоты в том, что она буквально ничто и нигде, — устало заметил Санс. — Я готов поспорить, что она просто как-то… исчезает. Так что я не беспокоился бы слишком сильно. Он услышал, как Альфис резко вдыхает на другом конце связи. — К-как ты можешь говорить не беспокоиться? — сказала она чуть повышенным голосом. — Т-ты тут кашляешь веществом, которому даже не положено существовать… боже, Санс, я н-не знаю, что с этим делать… — Разве ты только что не сказала мне не паниковать? — Санс заставил себя слегка посмеяться. — Слушай, это… никто сейчас не может с этим ничего поделать. Нет смысла волноваться. Сейчас я чувствую себя нормально. Кажется, оно не ухудшается. Мы просто пойдём дальше и… разберёмся. Я буду в порядке. — Я… Санс, мне… мне надо ещё как минимум два дня. Т-только два дня, чтобы всё уладить, р-разобраться с проблемами мощи. — Два дня? Я думал, ты говорила про неделю. — Д-два дня. Если срежу пару углов и проработаю всю ночь… — Ал, нет. — Санс, возможно, ты умираешь! Если когда-то было время спешить, то это сейчас! Но дело в том, что к этому моменту было всё равно, умирал он или нет. Никто ничем не мог помочь. Если этому суждено его убить, то оно уже его убило. Такие вот путешествия во времени странные. — Я никуда не пропаду, — сказал он. — Тебе надо сделать это правильно. Мы ещё даже не нашли альтернативу тому, что Фриск отдаёт свою душу. — Шанс выжить поднялся у меня до 75%. И я п-проверяю каждый другой сценарий, до которого могла догадаться. Е-единственный с достаточно большим процентом успеха — тот, где кто-то заимствует д-душу Фриска настолько, чтобы добраться до Пустоты. Это единственный способ, Санс. Он стиснул зубы. — Это не может быть единственным способом. — Это единственный способ, если только я не п-потрачу полгода на исследования, а у н-нас нет столько времени! Силы мира сего м-могут буквально стереть наш мир в любую секунду. Т-ты не видел код, Санс, т-ты не знаешь, насколько… насколько всё это хрупко и ненадёжно. П-почему, по-твоему, у меня такой сильный стресс от этого? Они могут у-уничтожить наш мир одним нажатием г-грёбаной кнопки. У нас просто… у н-нас нет времени делать это с нулевым риском. Тебе придётся это принять, хорошо? — Тогда… — Санс вдавил костяшки себе в лоб. Она была права. Ну конечно, она была права. Она всегда была умнее его. — Не можешь ли ты… не можешь ли ты хотя бы… нам нельзя потерять Фриска и Чару. Нельзя. — Т-тебя нам тоже нельзя терять, Санс, — сказала Альфис. Её голос смягчился. — Я… я знаю, как тебе трудно в это поверить, но… ты тоже важен. Ты важен многим. Санс не нашёл ответа. Он прижал руку к груди. До сих пор холодно, до сих пор больно. До сих пор жив. — Д-два дня. Это самый м-минимум. Тогда мы будем готовы. — Хорошо, — сказал Санс, наконец-то позволяя своей руке отпасть. — Два дня.

***

Все они собрались в лаборатории Альфис. Санс, который прислонялся к столу и не обращал внимания на мокрые звуки своего дыхания. Чара, стоящий чопорно, сложив руки за спиной. Флауи в своём горшке, который выглядел нетерпеливым. Андайн, ожидающая со скрещенными руками, когда начнёт Альфис. Альфис стояла перед своей белой доской. Все старые уравнения и куски кода и заметки были стёрты. Альфис оглядела их всех с торжественным и решительным выражением, какого Санс никогда раньше не видел у неё на лице. Она стянула крышку с фломастера. Звук показался слишком громким. — Вот так это работает, — сказала она, поворачиваясь обратно к доске. Она написала «1-й этап», затем нарисовала маленькое сердечко на доске и продолжила писать во время разговора. — Чара заходит в Машину Извлечения, которую я п-подключила к Ядру и снабдила м-максимальным количеством мощи, — продолжила она. — Машина удаляет их душу. Мои с-симуляции зафиксировали показатель выживаемости около 78%. Сначала тело должно остаться в целости и сохранности… но если души не будет больше минуты, то в-велики шансы, что их сердце остановится, и… н-ну, оттуда всё по наклонной. Поэтому следующая часть должна случиться очень, очень быстро. Альфис нарисовала стрелку и написала «2-й этап». — Мы включаем таймер в тот же момент, когда будет удалена их душа. Её н-нужно немедленно поглотить. Как описывали Чара и Флауи, поглощение п-почти мгновенно, и прилив магии с Решимостью в душу монстра д-должен компенсировать остатки нужной мощи. Сразу же после этого, Флауи попытается получить доступ к своему Сохранению. Он о-объяснил, что хотя он не может Загрузить своё Сохранение, он всё равно может достать до него, что-то вроде эха Сохранения, существовавшего однажды, а это всё, что нам на самом деле нужно. Мой квантовый компьютер может в-выявить попытку доступа и создать стабильный якорь. Как будто открываешь путь. Такой, который будет существовать т-только пару секунд, но этого более чем достаточно. Она перешла к низу доски и написала «3-й этап». — Т-тот, кто поглотил душу Фриска, входит в Пустоту. Здесь н-начинается странное. Пустота находится в промежутке самого в-времени, так что пока здесь проходят секунды, у них могут быть минуты, часы… даже дни. Достаточно времени, чтобы добраться до Г-главного Меню, где кнопка Сброса. Д-душа Фриска может снабдить монстра д-доступом к этой области. Но велик шанс, что до этого придётся с-справиться с… как минимум одной с-силой, которая хочет нас остановить. Поэтому… возможно, монстру придётся сражаться. В любом случае, когда он дойдёт до Главного Меню, он сможет уничтожить Сброс раз и н-навсегда. Трезубца Азгора, п-плюс комбинации магии монстра с Решимостью, д-должно вполне хватить. Это закрывает окно. Возможность Сбрасывать полностью прекратит своё существование. Альфис закончила рисовать маленькую кнопку Сброса, которая разбивалась на куски, затем написала под ней «4-й этап». — Э-эта следующая часть должна случиться немедленно п-после предыдущей, потому что силы мира сего б-будут предупреждены о наших действиях, если уже к тому времени не узнают. Монстр возвращается из Пустоты с душой Фриска. Он снова заходит в Машину Извлечения. А з-затем он ставит Точку Сохранения, в тот же момент, когда Машина включается обратно. Создание Т-точки Сохранения сжигает всю ту лишнюю магию и Решимость, а Ядро будет работать на максимуме, чтобы предоставить дополнительную энергию. В тот же миг, когда это будет закончено, монстр Сохраняется — расходуя саму Точку Сохранения в процессе. Трата энергии д-должна заставить душу Фриска освободиться, как и отделиться от души Чары, а если нет, то монстр сознательно отпускает их обоих. Душа Фриска возвращается в их тело, душа Чары входит в тело-прототип, которое готово у меня в Настоящей Лаборатории. И с этим… наш мир совершенно отделён от сил м-мира сего, окно закрыто н-навсегда, и… мы все свободны. Больше никаких Сбросов, никаких Перезагрузок, н-никаких вмешательств извне. Наш мир спокойно движется вперёд во времени. Все живы, все Сохранены. Альфис закончила писать. Она надела крышку обратно на фломастер, затем обернулась ко всем остальным. — Вот и всё, — сказала она, долго и устало вздыхая. — Вопросы есть? — Ты серьёзно не можешь поднять выживаемость выше этого? — спросил Санс, хотя уже знал ответ. Каждый раз, когда Альфис звала его к себе за последние полтора дня, было то же самое. — Это лучшее, на что я способна с т-тем временем, что у нас есть, — сказала Альфис, строго смотря на него. — Я н-не могу полностью исключить риск. Сердце Фриска может остановиться, но… то существо в Пустоте тоже м-может убить любого, кто туда пойдёт, или создание Точки Сохранения может п-пойти не так, или мой компьютер не сможет поддержать якорь, или… тысяча вещей могут пойти не так, Санс. Это лучшее, на что мы способны. М-мы готовы, как никогда. — Ладно, — сказал Санс, опуская голову. — Ага, знаю. Просто… надо было спросить. — Мы с Фриском готовы, — тихо сказал Чара. — А достать до моего Сохранения — пустяки, — сказал Флауи, пожимая своими листками. — Я могу сделать это, когда угодно. Меня надо к чему-нибудь подключить для этого? — Нет. Мой компьютер следит за кодом и выявит любые изменения, или п-попытки изменений. Это как отследить пинг. — Что? — Компьютерные штуки. Н-неважно. — Что вам нужно от меня? — спросила Андайн. — Ты будешь помогать мне следить за оборудованием и, наверное, также н-нажимать на пару кнопок. Андайн ухмыльнулась ей. — Легкотня. Это я могу. — Так что всё, что нам теперь нужно, это Азгор, — сказал Чара. — Как только я объясню ему ситуацию, он должен быть более чем готов поглотить мою душу. — Ну… — Внезапно, Альфис выглядела крайне противоречиво, кидая взгляд в сторону. — Б-было бы хорошо, если бы магия монстра-босса дала нам немного лишней мощи и с-стабильности, но… — Никто другой же не сможет, — сказал Санс с тяжёлым вздохом. Он ненавидел это, каждую часть этого плана. — Я могу дать ему пару советов о том, как справляться с Пустотой, по крайней мере. Альфис начала было отвечать, но тут заговорила Андайн. — Я не знаю, захочет ли он быть в ответе за ещё одну вероятную смерть ребёнка, — мрачно сказала она. — Особенно его собственного ребёнка, и особенно когда он до сих пор не знает, что Чара… в каком-то смысле жив, верно? — Я скажу ему и Ториэль впоследствии. — Чара смахнул свои волосы с глаз. — Если всё пройдёт хорошо. — Кажется слегка нечестным заставлять его делать это, когда он, по сути, будет ставить своих собственных детей под угрозу. Нам серьёзно нужен Азгор? Или только его трезубец? — Он достаточно сильный, чтобы это сделать, и у него готовность делать то, что необходимо, — сказал Чара. На миг, их взгляд обострился. — И учитывая то, что он делал в прошлом, у него нет права отказываться. Так он всё может исправить. Альфис подняла руки. — Слушайте. В-вы не дали мне договорить. Да, было бы хорошо иметь магию монстра-босса на нашей стороне, но я н-не считаю, что он на самом деле сможет нам помочь. В реальности же… и, боже, как же я надеялась, чтобы было не так, я ищу альтернативу уже днями… но только один из нас может поглотить душу Фриска. — Чего? — спросила Андайн. — Ты о чём? Почему? Блять, ты же не о себе говоришь, а? — Нет, боже мой, нет, мне надо управлять всеми машинами. Нет, я не о себе говорю. Я… г-говорю о Сансе. Санс еле услышал её. Его мысли блуждали вокруг, проворачивая различные сценарии в голове — что он скажет Ториэль, если всё пойдёт наперекосяк и её ребёнок умрёт? Что это будет означать для Гастера? Пустота тоже отрежется от мира? А потом слова Альфис дошли до него. Он поднял голову. Она уставилась на него. Они все уставились на него. — Что? — Санс, я н-не хотела ничего говорить, пока не стала уверена, но теперь пора, — быстро и отчаянно сказала Альфис, вертя фломастер в руках. — Это д-должен быть ты. — Ч-чего? Нет, очевидно, он ослышался. Очевидно, он просто снова замечтался и забыл, что происходило вокруг. Альфис не говорила о поглощении души Фриска — должно быть, она переключилась на что-то другое, а Санс просто не догнал. Чара даже не выглядел удивлённым. — Это должен быть ты, — повторила Альфис. — Ты уже связан с Пустотой. Эта связь в-важнее, чем ты себе представляешь, п-потому что пока существуют связи с Пустотой, силы мира сего могут использовать их, чтобы добраться до нас. Э-эту связь можно порвать только изнутри Пустоты. Т-ты уже знаешь, как там внутри, т-ты там ориентируешься, и… в конечном итоге… даже с душой Фриска нет гарантии, что Азгор или кто-то ещё сможет д-добраться до Главного Меню. Только Фриску положено туда идти. Но ты, Санс, ты умеешь телепортироваться. Ты умеешь добираться до мест, где тебе не положено быть. — Нет. Санс сделал шаг назад, кидая взгляд с Чары на Альфис и обратно. В его душе разрасталась паника, а с ней и уже знакомое тошное, холодное чувство. — Нет, я не могу. Это не могу быть я. Ни за что. — Я так и думал, — сказал Чара, еле шепча. — Я надеялся на обратное, но я так думал. Ты уже внутри Пустоты, Санс. И, конечно же. Твои короткие пути. Конечно, у всего есть смысл. Санс отошёл ещё на шаг, сдерживая кашель, который хотел выплеснуться из него. — Я не могу. Я… это всё равно что убить Фриска с Чарой. Я не могу. Я не могу сделать это снова. — Мы не умрём. — Ты этого не знаешь, — огрызнулся Санс. — И вы оба уже так и рады пожертвовать собой. Я не могу… я не могу быть в ответе за что-то такое. Это… это слишком важно. Я бы облажался. Из-за меня вас обоих убило бы, или убило весь мир. — Он прав, — сказал Флауи. В его голосе звучало отвращение. — Такому, как Санс, нельзя доверять души Фриска и Чары. И даже если бы можно было, как насчёт его ОЗ? Он слишком слаб. — Видите? Даже цветок согласен. — А как насчёт безопасности Санса? — подала голос Андайн. — Альф, ты сказала, что создание Точки Сохранения требует огромной траты энергии… Я знаю, что Санс не слабак, но что же с ним сделает что-то подобное? — Я не знаю, — сказала Альфис, и от выражения раскаяния у неё на лице Сансу показалось, будто его душа падает сквозь тело в землю внизу. — Я… я не знаю. Но у н-нас нет выбора. Санс, когда т-ты сказал мне, что часть тебя уже в Пустоте, и про т-твою телепортацию… я знала. Т-ты единственный, кто может это сделать. Санс подошёл к стулу и облокотился на его спинку. Казалось, будто его рёбра обрушивались. Каждое окно в Пустоту надо закрыть. — У меня тоже связь с Пустотой, — сказал Флауи. — Дай я это сделаю. — У т-тебя нет нужной магии, — сказала Альфис, не отрывая взгляда от Санса. — И твоё Сохранение неактивно. У Азгора достаточно магии, н-но нет связи с Пустотой, и есть большая возможность, что он не сможет добраться до Главного Меню, даже с душой Фриска. У Ториэль то же самое. Меттатон, Андайн… ни у кого из них нет достаточно магии. А мне надо остаться здесь и управлять компьютером и Машиной Извлечения. Санс… мне так, так жаль. Я не могу… я не могу даже гарантировать здесь ничью безопасность, н-ни твою, ни Фриска… но либо это, либо ничего. Либо это, л-либо мы сдаёмся, и… продолжаем жить сквозь Сбросы, и надеемся, что силы миры сего будут… добры. Санс упал на стул. Он похоронил лицо в ладони. Каждое окно в Пустоту надо закрыть. Так всегда и должно было быть, не так ли? Альфис была права, опять. Это всегда должен был быть Санс. Гастер, скорее всего, знал. Может, он знал всё это время. Как только дверь в машину времени с шипением закрылась, как только Санс прошёл через Пустоту в первый раз, как только он стал неразрывно связан с Гастером, с Пустотой, это стало неизбежным. Так они закрывали все окна. Два зайца одним ударом. Он мог отказаться. Он мог просто отказаться. Выкинуть весь план. Выкинуть всю совместную усердную работу. Гарантировать выживание Фриска и Чары. Подождать Сброса. Подождать конца, настоящего и заключительного конца, когда силам мира сего наконец-то надоест, и они решат, что не хотят больше играть с этим маленьким мирком. Санс почувствовал, как кашель снова вырывается наружу, и на сей раз ему было влом пытаться сдержать его. Он был не такой сильный, как предыдущие. Два коротких, клокочущих кашля, из-за которых он согнулся пополам. Несколько брызг тьмы на полу лаборатории. Затем всё закончилось. — О Господи… — Санс? Боже мой, т-ты в порядке? Всё это могло его убить. Но это тоже было неизбежным с самого начала, не так ли? Мало ли, он мог уже быть мёртвым. И пусть лучше он, чем Фриск и Чара. Лучше он, чем кто угодно другой. Окна надо закрыть. Их всех надо Сохранить. Всё логично. Выживи достаточно долго, чтобы создать Точку Сохранения и использовать её. А если это выжжет его душу… Это всегда было неизбежным. Кто-то положил свою руку ему на плечо. Он поднял взгляд. Над ним стоял Чара, выглядя испуганным. Чара, подумать только, боялся за него. — Санс, что происходит? — потребовали они ответа типично резким и жёстким голосом. Выражение их лица выдало их, но это было видно только Сансу. — Ты в порядке? — Всё нормально, — сказал Санс. Он взял их руку и снял её со своего плеча, затем сжал её в собственных руках. — Какого чёрта? Что… это такое? — Санс? Он еле слышал Андайн или Альфис. Он пристально смотрел в испуганные глаза Чары. — Я не хочу причинять тебе вред, — прошептал он. — Меня это достало. — Это неважно, — отчаянно сказали они. — Что с тобой происходит? — Обработка… эм. Та штука. По-моему, она меня поймала. Кашляю уже пару дней. Это что-то вроде доказательства, пожалуй. Она права. Ал права. Это должен быть я. Я — другое окно. Так что это я должен закрыть их всех. Боже, малыш, как же я не хочу снова причинять тебе вред. — Ты не будешь. — Чара выдернул свою руку и схватил его за оба запястья. — Это не будешь ты. Тебе только и надо, что поглотить нашу душу. Только на минуту. Только и всего, хорошо? И ты не умрёшь. Мы не дадим тебе умереть. Возможно… поглощение нашей души тебя стабилизирует. Мы доберёмся до другого Санса вовремя. Мы уничтожим то существо, если сможем. Втроём мы будем сильны. Мы все переживём это. Санс слегка посмеялся, хоть это и было больно. — Ты хороший ребёнок, — пробормотал он. — И ты, и Фриск. Я знаю, что ни один из вас так не считает — но это правда. — Не говори таких глупостей, — сказал Чара, наконец-то отпуская и отходя от него. — Мы полны Решимости тебя Сохранить, как мы и полны Решимости Сохранить мир. И потому что мы можем… — …вы должны, — договорил за них Санс. Он ухмыльнулся. Затем он поднялся обратно на ноги. Он посмотрел мимо Чары на Альфис и Андайн, которые наблюдали с разбитыми выражениями лиц. — Я в порядке, — сказал он. Голос прозвучал дрожаще и неубедительно, но разницы не было. — Ещё не сдох, по крайней мере. Простите, что разнервничался. Я сделаю это. — Да забудь про это, какого хера с тобой только что произошло? — В Пустоте такая штука, которая уже давно за мной гоняется. — Это не… мать твою… как? — Хех. Если я переживу это, то расскажу тебе. — Он обернулся к Альфис. — Когда мы этим займёмся? — Завтра, — сказала она, не дыша. — Утром. Н-нам надо вернуться в Настоящую Лабораторию. — Попытаюсь выжить до этого. Хех. — Ты уж смотри, — сказал Чара, кивая ему. — Тем временем, я попрошу Азгора позаимствовать его трезубец. Или украду его, если понадобится. — Ничего себе, — сказал Флауи с сухим благоговением в голосе. — Вы все серьёзно это делаете, а? Вы все просто будете рисковать своими жизнями ради этого крошечного шанса, что всё сложится. Вы серьёзно так сильно доверяете друг другу. Чара улыбнулся ему. — Глупо, разве нет? — Чрезвычайно. — Боже. Это всё на самом деле, — сказала Андайн, проводя обе руки через волосы. — Я не знаю, как мне сегодня спать. — Н-ну, нам всем стоит хотя бы попробовать. — Альфис кинула ещё один взволнованный взгляд на Санса. — Завтра в-важный день. Спасаем мир и так далее. Санс… п-просто… попытайся полегче, хорошо? Я… я сделаю совершенно всё, что в моих силах, чтобы держать вас обоих… всех троих в безопасности. Т-так что просто потерпи до этого. — Не волнуйся, — сказал Санс, одаряя её улыбкой, хоть и знал, что она больше похожа на гримасу. Знал, что у него на зубах чернота. — Это я делаю лучше всех.

***

Ему надо было сказать Папирусу. Не только потому, что Санс может не вернуться живым. Не только потому, что Фриск и Чара могут не вернуться. Не только потому, что Санс пытался исправиться, а лишь потому, что Папирус заслуживал знать. Поэтому, Санс спросил его за завтраком. — Ты не можешь взять сегодня выходной, бро? — Я… может быть? ЗАЧЕМ? — Альфис закончила свою работу. План в действии. И… ну… Санс объяснил, насколько мог, ничего не упуская, лишь слегка замалчивая некоторые более сложные, научные детали. Папирус заслуживал знать о рисках. Он заслуживал знать, что всё это значило. Папирус не перебивал, и Санс наблюдал, как лицо его брата постепенно окрашивается цветом пепла. Последовало долгое молчание, когда Санс закончил. — Доктор Альфис… — Санс никогда не слышал, чтобы его голос звучал так тихо. — Она… она знает, что делает. Она очень умная. Неужели… неужели правда нет другого способа? — Правда, — ответил Санс. — Она искала альтернативы. Но это оно. Я знаю, что это не идеально, но это наш лучший шанс. — Ты можешь умереть. Его слова ударили сильнее, чем ожидал Санс. — Фриск тоже может умереть. Папирус подпёр голову руками и прикрыл рот. — Я… я хочу, чтобы ты был там со мной, бро, — сказал Санс, наклоняясь вперёд. — Я знаю, что это эгоистично, я знаю, что я… возможно, я прошу тебя… смотреть, как происходит что-то ужасное. Я знаю это, я ни за что на свете не хотел бы, чтобы ты видел… т-тебе никогда не стоило бы смотреть на что-то подобное. И прости меня, что я спрашиваю, но… ты мне там нужен. Ты мне нужен. Мне нужен мой собственный якорь. Папирус не ответил. Он просто поднялся из-за стола, перешёл на сторону Санса и сжал его в крепких объятиях. Санс обнял его в ответ, сильно и отчаянно. Долгое время они просто держались друг за друга. Санс дрожал в руках Папируса. Он чувствовал, как Папирус тоже дрожит. Затем, Папирус наконец-то заговорил. — Когда мы уходим?