Когда умирают ангелы

— Каз? Ты в порядке?  Скара пытался растереть заспанные глаза, чтобы хотя бы немного различить что-то в темноте. Он еще не полностью соображал, что проходило вокруг; подорвался от кошмара и спустя всего пару секунд осознал, что в кровати лежал один.  Спросонья искать Кадзуху по всему дому, который Скара видел впервые, было тем еще испытанием. Но пробивающийся свет из-под двери в ванную ясно дал понять, что что-то произошло.   А еще то, что Кадзуха, хоть и обещал, не разбудил Скару, когда стало плохо. За него это сделал ночной кошмар, которые были обычной вещью для людей, не привыкших спать на новом месте.   Хотя нельзя было отрицать тот факт, что проснулся Скара как раз тогда, когда Кадзухи уже не было рядом. То ли случайное стечение обстоятельств, то ли реальная закономерность. — Каз? Открой дверь,- уже чуть более бодро добавил Скара, когда услышал сдавленные хрипы и кашель из-за двери.  Замок, как на зло, не поддавался, но парень отчаянно пытался достучаться в закрытую дверь.  — Каз, я клянусь, если ты сейчас же не откроешь дверь, я выломаю ее к чертовой матери,- Скара последний раз сильно ударил по ней кулаком, когда услышал звук открывающегося замка,- боже, Кадзуха… — Я в порядке,- парень, как мог, мотал головой, пытаясь привести в чувства себя и не напугать Скару,- прости. Сейчас станет получше. Возвращайся в постель.   И эти слова из уст, окровавленных уст Кадзухи, звучали уже не только неубедительно, но и пугающе. Скара уселся напротив парня, обхватывая ладонями мокрое от воды и пота лицо, пытаясь понять и оценить состояние Кадзухи.  Он, бледный, как поганка, сейчас выглядел совсем плохо. Казалось, что на его лице не осталось ни капельки крови, кроме той, что бесконтрольно текла из носа. Это выглядело страшно, но не потому что Кадзуха выглядел как белое полотно, а потому что Скара не знал, насколько такое состояние было опасно для него.  — Кадзуха, пожалуйста, успокойся. Что у тебя болит? У тебя бывало такое раньше? Как тебе помочь?  Алые глаза, пугающие до чертиков своей пустотой, пытались вглядеться в лицо Скары и объяснить одним взглядом, что происходило, но тело не слушалось. Губы не слушались. Кадзуха не знал, что сказать и что сделать. Он сам не понимал, почему не мог контролировать движения. — Кадзуха, пожалуйста.  Скара, как мог, пытался сохранять спокойствие. Делать это в подобных условиях было почти нереально. Он чувствовал, как руки на лице Кадзухи нагревались и становились мокрыми.   Это была уже не просто повышенная температура. Теперь, судя по всем внешним признакам, у Кадзухи началась лихорадка. — Дышать… тяжело,- пробормотал он и только теперь вдруг очень неожиданно, смутно, где-то очень глубоко в недрах сознания понял, почему было так тяжело двигаться и говорить.  Суставы, мышцы, все органы будто бы горели. Их настигла такая сильная боль, что Кадзуха уже почти не чувствовал ее. Сошел бы с ума, если б сосредоточился на ней. Она пробиралась так глубоко, что буквально выкручивала все внутри наизнанку. Осознать это было столько же страшно, сколько и больно. До этого момента, пока Кадзуха не мог вспомнить про то, как сильно все болело, это не доставляло такой дискомфорт, лишь сковывало движения.  Скара, наконец, увидел в затуманенных глазах хоть какую-то эмоцию: страх, немую мольбу о помощи.  — Я сейчас, сейчас,- руки хаотично скользили по голове Кадзухи, опускаясь на вздрагивающие бледные плечи,- я вызову скорую.   Скара подорвался с места, уже не обращая внимания на темноту, на силе адреналина и сильнейшего страха за близкого человека нашел телефон. — Не надо. Это лишнее,- принялся собирать свои мысли в хоть какие-то понятные слова Кадзуха, когда Скара вернулся в ванную с телефоном.  — Тш…- он присел рядом с резко оживившимся парнем, буквально загребая его в свои объятия, чтобы не превращать эту ночь для него в еще более мучительную пытку,- все хорошо, не волнуйся,- Скара прикрыл глаза, опускаясь лицом к макушке Кадзухи. Все его тело горело под руками парня, но отпустить его было страшнее, чем чувствовать раскаляющийся жар под ладонями,- да, да. Острая лейкемия. Да, высокая температура, судороги, тяжело дышит.  Скара, как умел, пытался говорить с оператором скорой помощи и не оставлять при этом Кадзуху. Ему нужно было его успокаивать, чтобы не стало хуже, при этом сохранять спокойствие при общении с женщиной на том конце телефонного звонка.   Он не знал, откуда имел такие навыки рассеивания внимания на все вокруг. Но сейчас ему казалось, что он чувствовал, как и с какой скоростью билось сердце Кадзухи, как сильно скакало его давление и насколько острыми были его боли. В моменте Скара почувствовал, какой хрупкой была жизнь в его рука, каким уязвимым и драгоценным был его парень. — Кадзуха,- он легонько потряс его за плечо, снова обжигаясь о наполненные страхом и болью алые глаза,- болят ноги, да?- а Кадзуха кивал вслед за Скарой, который пытался дать оператору четкие ответы на все вопросы,- живот? В паху? Болит? Кадзуха,- а он только и мог, что кивать на каждое слово.   Все перечисленное хоть и было обыденностью, в том числе и ночные обострения, но сейчас он, правда, чувствовал себя совсем плохо.  — Да, верно. Ждем. Спасибо,- Скара кинул телефон рядом с собой, впервые в жизни не беспокоясь о том, что он ударится о кафельный пол,- Кадзу, давай умоемся, хорошо?  Скара часто закивал, стараясь выдавить из себя мягкую улыбку. Никто не говорил ему, что смывать кровь с возлюбленного человека будет так тяжело. Скара не мог позволить себе слабости, но от этого руки не переставали трястись.   Он уже видел Кадзуху в крови. Он видел воспаления на его коже. Он видел, как Кадзуху настигали судороги, как менялось его лицо при наступлении «невыносимых» болей. Но он никогда не видел всего этого вместе в таком масштабе, оттого и боялся сделать что-то не так.  — Положи руки сюда,- Скара придержал опирающегося на раковину Кадзуху, похлопывая себя по плечу,- да, молодец.  Кадзуха хоть и был не в себе, просьбы Скары выполнял беспрекословно. — Все… немного отдохнешь, пока не приедет скорая, хорошо?- Кадзуха действительно был очень легким.   Оно и неудивительно. За время болезни он так сильно потерял в весе, что Скаре казался пушинкой.   Но теперь он хотя бы чувствовал себя чуть более спокойно. Кадзуха был у него на руках, крепко прижавшийся, часто дышащий, горячий и мокрый, но, главное, у него на руках, а значит в безопасности. — Я мог бы сам дойти,- прошептал Кадзуха, чуть взбодрившийся после холодной воды, на что Скара лишь легонько хлопнул его по спине. — Ты еле на месте стоишь. На руках собирался идти?- попытался поговорить парень, когда понял, что Кадзуха наконец стал чуть более живым. — Все не так плохо… — Выкрученные суставы и воспаленный пах так не думают.  Кадзуха хихикнул, тихо-тихо, но как же это было важно для Скары. — Тоже верно… но так правда бывает,- запнулся, сглатывая и пытаясь вдохнуть побольше воздуха,- это нестрашно. Ночью все обостряется. — Язык твой обостряется, не рассказывай мне сказки.  — Правда, Скара… — Вот когда дяденька или тетенька доктор скажет мне, что ты в порядке, тогда я поверю.  — Меня же опять в больницу загребут… — Отлично. Знающие люди тебя быстро подлатают. Полежишь денечек-другой под присмотром врачей. Ничего плохого от этого не будет.   Кадзуха не хотел отвечать. Не нравились ему больницы. Как бы плохо ни было, для него было проще стерпеть и выпить таблетки, чем в очередной раз обращаться к врачам с одними и теми же симптомами и получать один и тот же способ «лечения».  — Кадзуха, я поеду с тобой как сопровождающий. Принесу тебе апельсины и встречу, когда тебя отпустят. Я буду рядом. Так что не вы*бывайся и жди,- Скара осторожно уложил Кадзуху на кровать, усаживаясь рядом,- будь душкой и не спорь со мной.  Еще пару секунд они провели в полной тишине, когда Скара заметил на лице Кадзухи медленно расплывающуюся улыбку. — Если что, ты обещал… — Ты тоже мне кое-что обещал, Каз,- голос Скары сделался более серьезным, а с лица Кадзухи пропала улыбка,- ты обещал, что не будешь играть в героя и разбудишь меня.   По щеке Кадзухи прокатилась слеза. Теперь из-за лихорадки она казалась просто мучительно горячей. — Я не хочу, чтобы ты впутывался в мою болезнь… — Я хочу,- строго заметил Скара, в следующее мгновение опускаясь к Кадзухе и целуя мокрую щеку.  Губы опалило жаром, но он не отстранялся. — Кадзуха, я уже твой парень. Полностью. Можешь посчитать меня собственником, но ты мой от начала до конца, так что я не принимаю никаких попыток спрятать от меня болезнь, понял?   Кадзуха боялся шевельнуться, чтобы не отпугнуть крепко обнявшего его Скару. Даже кости тут перестали болеть от его прикосновений. Сердце стучало быстро-быстро. Теперь не только из-за болезни. Кадзуха был смущен, польщен и очень взволнован. Если и было в его жизни счастье, то его звали Скарамуччей. — Понял, прости. Я буду стараться…  — Постарайся,- Скара чмокнул влажный висок, потираясь носом о нежную кожу,- я включу свет.  Кадзуха не перечил, не был в состоянии да и не хотел. Скара знал, что делал. По крайней мере, пытался действовать по инструкции. — Выпей ибупрофен и расскажи, чем ты мажешься, когда у тебя чето воспаляется,- Скара взял таблетки с прикроватной тумбы, на которой всегда были лекарства и вода, помог Кадзухе привстать, чтобы выпить их, и также аккуратно опустил назад на подушку. — Спасибо… обычно ибупрофен и воспаления чуть-чуть снимает.  Кадзуха проговорил это тихо, замечая с каким скепсисом на него смотрел Скара. — Ты не можешь стоять от боли. Ты уверен, что ибупрофен поможет?  — Нет,- Кадзуха покачал головой, прилагая огромные усилия, чтобы развернуться и опуститься к нижним полкам тумбочки,- вот.  Парень отдал Скаре гель-мазь с непонятным названием. — Дихло-кого…- он прищурился, пытаясь разобрать название,- дихлофоз какой-то. Точно помогает?- Скара подставил руку под спину Кадзухи, помогая ему развернуться и улечься назад.  — Да. С болью точно. — Окей… ну правильно. Антибиотиками тебя уже врачи напичкают. Я воздержусь.  Кадзуха усмехнулся тихонько, потягиваясь рукой к Скаре и невесомо обвивая его запястье пальцами. — Я так рад, что у меня есть такой добрый…- Кадзуха потянул Скару на себя,- милый,- прижал его ладонь к своей щеке,- и заботливый котеночек.  — Я смотрю тебе уже не так плохо,- улыбнулся и чуть ли не передернулся от этого властного, но такого нежного голоса Кадзухи. Он даже в состоянии полумертвой креветки умудрялся доводить до алых щек. — Конечно. Пока ты рядом, мне хорошо.  Скара нежно погладил горячую щеку большим пальцем, смягчая и взгляд, и ухмылку. Кожа Кадзухи была мягкой-мягкой, почти прозрачной, очень нежной, прям как его глаза. Теперь Скара наконец-то видел в них привычный летний вечер.  — Взаимно. Но не думай, что запудришь мне мозги,- Скара спустился ладонью по шее и торсу Кадзухи, останавливаясь на чуть вздувшемся животе. — Я и не думал. — Правильно. А теперь расчехляемся. Х*й его знает, когда эта скорая приедет, так что пока я побуду твоим врачом. — В смысле?- не понял Кадзуха, когда руки Скары опустились еще ниже, на резинку нижнего белья. — Что непонятного в слове расчехляемся? Все, погуляли и хватит, теперь развлекаемся по-взрослому,- Скара ухмыльнулся, когда заметил, каким растерянным и смущенным сделался Кадзуха.  В целом, это была именно та реакция, которую он хотел вызвать. Скара хотел отвлечь Кадзуху, отшутиться и сместить фокус его внимания на что-то кроме его самочувствия. И, кажется, у него это отлично получалось. — Та ладно. Шучу я,- Скара не спрашивал разрешения на то, чтобы приспустить черные шорты пониже и оголить воспаления,- просто помажу. Не бойся,- усмехнулся, выдавливая прохладный гель на пальцы и очень осторожно втирая его в воспаленные зоны.  Он делал это с самой аккуратной нежностью, на которую был способен. Здесь Кадзуха тоже был очень мягким и горячим, так что Скара распределял мазь по низу живота так осторожно, как мог.   Кадзуха же просто радовался тому, что его сердцебиение и жар можно было списать на болезнь. Хотя сейчас он буквально плавился от прикосновений Скары. Гораздо сильнее, чем от собственной онкологии. — Все. Теперь ждем скорую. Я…- парень поднял взгляд на люстру, после чего встал, чтобы выключить свет,- сделаю вот так,- включил настольную лампу, возвращаясь к Кадзухе,- чтобы тебе по глазам не било. А ты расслабься и дыши со мной по счету, хорошо?  Скара развернулся к Кадзухе, улавливая краткий кивок и светлую, хоть и очень уставшую улыбку.  — Молодец. Все хорошо. Я рядом, так что не волнуйся и ничего не бойся.  Кадзуха дышал вместе со Скарой по счету, крепко сжимая его ладонь своей. И ведь действительно, так почти ничего не болело…  Бригада скорой помощи хоть и задержалась, но достаточно быстро оценила степень разваливания Кадзухи и настояла на госпитализации до улучшения самочувствия. Скара согласился, а Кадзуха согласился, потому что Скара согласился.  Ему разрешили поехать в качестве сопровождающего, но даже так, когда он видел возящихся вокруг Кадзухи медиков, у него внутри что-то екало. Хотелось посадить его на себя, крепко обнять и только потом подпустить врачей. Будто бы так Кадзуха точно был бы в безопасности.  А пока ему нужно было думать о том, как сообщить матери Кадзухи о таком внезапном казусе и что теперь делать в целом. Скара не рассчитывал, что ночевка закончится вот так, но его явно хоть немного да успокаивало относительно неплохое теперь состояние Кадзухи.  Признаться честно, Скара и сам не особо любил больницы. Но ему ничего не оставалось, как только ждать мать Кадзухи у регистратуры.   Ее явно взволновал звонок с телефона сына и незнакомый голос на том конце. Но Скара, нашедший в себе силы говорить уже чуть более спокойно, был достаточно последователен и расслаблен, чтобы Бэй Доу не так сильно волновалась по поводу состояния Кадзухи.   Сейчас ей нужно было только приехать в больницу, чтобы поговорить с врачом о тех вещах, о которых со Скарой те говорить не захотели. — Бро, ты меня слушаешь?- Тарталья потряс Скару за плечо, возвращая того из бесконечного потока сознания в реальный мир.  Уже наступил очередной рабочий понедельник, но Скара даже в бешеной учебной обстановке не мог перестать думать о событиях недавней ночи. Он получил с утра привычное «доброе утро, я надеюсь, ты хотя бы немного отдохнул», но даже так не чувствовал себя абсолютно спокойно.  Кадзуха лежал в больнице, пока Скара даже с универа пораньше уйти не мог. Должен был обязательный ответ на философии, который обещал преподу еще с незапамятных времен.  Тарталья знал в общих чертах, что случилось с Кадзухой, но и витать в этих черных облаках Скаре дать не мог.  — Я чет не тут. Что ты говорил?- мотнув головой, переспросил Скара, поднимая на него озадаченные голубые глаза.  Тарталья мог определить по взгляду друга, насколько сильно была забита его голова. И сейчас там явно творилась какая-то вакханалия. — Говорю, что дом уже ищу к новому году. Предлагал взять Кадзуху с нами.  «Кадзуха». Скара мгновенно реагировал на это имя, полностью включаясь в разговор. — Я предложу ему,- парень кивнул, опуская глаза в пол.  «Я могу не дожить до зимы», «если я доживу до зимы», «мне осталась пара месяцев», «я умираю»,- Скару как будто окатили холодной водой. Тело бросило в дрожь, а по спине побежали мурашки.   Сколько осталось Кадзухе? Сколько еще болезненных приступов он переживет перед смертью? Как сильно они будут ухудшаться со временем? Неужели ему правда нельзя было помочь?  Эти вопросы закружились в голове Скары, и он боялся думать о них, пытаться дать ответ хоть на один.  — Окей, скажешь потом. Ты пойдешь его навещать сегодня? — Да, да, конечно,- кивнул Скара, мотая головой и зарываясь пальцами в темные волосы. Нужно было как можно скорее отогнать эти мысли прочь.    Да, Кадзуха, правда, угасал. Это было видно. Скара, как человек ему близкий, не мог этого не замечать. Но также он не мог класть в гроб еще живого человека.  Скара не хотел и не позволял себе думать о смерти Кадзухи. Он был еще жив. А пока он был жив, сам факт его жизни был самым главным.  — От меня ему привет передавай.  — Передам. Я на курилку. Можешь со мной.  Рыжий хвостик последовал вслед за Скарой, а тот просто хотел немного прийти в себя.   Он больше не будет прожигать время впустую. Отныне каждую свободную и несвободную секунду он хотел быть с Кадзухой, чего бы ему это не стоило.