Когда умирают ангелы

Возвращаясь назад, Скарамучча уже не был уверен в том, что его не прокляли в тот день, когда он сбежал из дома. Иначе он не мог объяснить, почему у него все вечно шло наперекосяк. Дурацкий ответ на философии, дурацкий препод и его дурацкие вопросы. Он будто бы специально хотел завалить, хотя Скарамучча действительно готовился (некачественно, конечно, но готовился).   Кадзуха тут лежал, страдал, а Скарамучча клялся ему, что обязательно придет навестить, а позже и забрать с выписки. И вот на часах было уже шесть вечера, а он только-только разобрался в этажах и палатах, хоть и был тут совсем недавно.  Скарамучча в принципе плохо ориентировался в подобных местах, где все вокруг было то белым, то бледно-зеленым. Кто додумался красить стены в этот мерзкий цвет, страшно было даже представить. Вкупе с противным запахом, который был присущ любой больнице, Скарамучче и вовсе казалось, что в таком месте можно было только калечить, не лечить точно.  Но все мысли мигом улетучились, когда он оказался перед нужной палатой. Она была крохотной, рассчитанной только на двух человек, но соседа к Кадзухе так и не подселили. Местное онкологическое отделение Скарамучче в принципе не особо нравилось. Кадзуху положили не туда, где он лежал обычно, а туда, куда быстрее было привезти. Так что куковать ему теперь приходилось в обычной государственной больнице, которая сама разваливалась, не говоря уже о пациентах внутри.   Скарамучча чуть помялся у входа, сначала тихонько стуча и только после этого открывая перекрашенную сотню раз старую дверь. Она противно скрипнула, и парень наконец-то был на месте. — Я думал, ты поедешь в общагу,- первое, что услышал Скара после того, как вошел внутрь, прикрывая дверь.   На его лице тут же растянулась мягкая улыбка. Он был так счастлив снова слышать мурчащий голос Кадзухи. Прошло совсем немного времени с их разлуки, но Скарамучча уже успел безмерно соскучиться. — Ты что? Я же обещал, что приду. Принесу апельсины,- парень улыбнулся еще шире, подходя поближе к кровати и на глаз оценивая состояние Кадзухи. — Спасибо. Очень неожиданно,- он отложил книгу в сторону, кивая на прикроватную тумбочку, которая Скаре, на первый взгляд, показалась не особо надежной,- положи сюда. Она еще держится.   Кадзуха также мило улыбнулся, встречаясь взглядом со Скарой. Он таки уложил пакет апельсинов на тумбу, надеясь на то, что она не сломается после этого, и уселся рядом с парнем. — Ну как ты? Получше?- Скара спросил это тихо-тихо, почти шепотом, также ласково проходясь взглядом по бледному личику Кадзухи, внимательно разглядывая его, почти лаская без касаний.  Из его носа торчали какие-то трубочки, а к правой руке был прикреплен катетер. Скара замечал это еще раньше, но теперь в больничном свете разглядел то, какими исколотыми были руки Кадзухи. Хотелось их расцеловать, но сейчас явно было не время.  — Потихоньку. Надеюсь, скоро отпустят. Не могу я в больницах. Дышать не могу тут и все,- Кадзуха покачал головой, сглатывая чуть тяжело, укрыл ладонь Скары своей, поднимая на него теплый-теплый, совершенно светлый взгляд,- у тебя что? Как философия? — Бл*ть, этот гаденыш меня минут двадцать еб*л там. Сказал, что с такой подготовкой экзамен я не сдам. Ну, как обычно. Чтоб его у*бали где-нибудь,- Скара нахмурился, а Кадзуха с интересом разглядывал, как красиво менялось выражение его лица. Прямо куколка, фарфоровая и очень хрупкая. — Он всегда такой. А экзамен ты все равно сдашь. Я не сомневаюсь. Я помогу подготовиться, у меня с философией получше будет. — Ага, тебя он любит,- Скара кивнул, вспоминая недавний разговор с Тартальей,- Каз, мы с моей компанией будем хату снимать на Новый год. Поедешь с нами? Точнее, даже не так. Я без тебя не поеду, так что, как ты вообще хочешь провести Новый год?   Слова Скары отразились от противно-зеленых стен, больно врезаясь в сознание Кадзухи. Он помолчал немного, тупя взгляд в помятом, пахнущем самой разной химией  одеяле. Алые глазки потускнели, скрывая красивый закат за пеленой боли и грусти.   Кадзуха попытался вдохнуть глубже, но поток воздуха в трубки подавался равномерно, из-за этого ему на мгновение показалось, что он задыхается. Это было всего на секунду, но этого хватило, чтобы к боли и грусти примешался страх. Дышать через эти трубки было неудобно, но врачи упорно твердили, что пока не стабилизируется общее состояние, дышать самостоятельно не позволят.   Все это не только давило, но и бесило, когда Кадзуха был уверен, что может справиться уже сейчас. Именно поэтому он был так против скорой. Он не хотел проживать последние месяцы своей жизни в больницах с людьми в белых халатах. Ему просто очень хотелось домой. Уснуть в своей постели рядом со Скарой. И ничего более. — Я… я хочу поехать,- он кивнул, не поднимая глаз, боясь, что испортит настроение еще и Скаре.   Но он то и так понимал причину резкой смены настроения. Совсем недавно и сам думал об этом. От этого, и правда, стало совсем обжигающе больно. — Отлично,- Скара скрыл все свои переживания за улыбчивой маской и осторожно потрепал Кадзуху по плечу. Он тут же поднял взгляд на такое действие, чего от него и ожидали.   Скара выглядел счастливым, пусть и слегка наигранно, но это подняло настроение и Кадзухе. — Не волнуйся. Еще чуть-чуть подождать и уже снег пойдет. А там и до нового года недалеко. Твоего дня рождения, потом моего. — Да, конечно. Я очень хочу праздновать с тобой,- сказал это, хоть и не верил в то, что это когда-нибудь уже станет реальностью. — Забились,- Скара хлопнул Кадзуху по плечу, обводя взглядом палату.   Да уж… в таком месте только вешаться. Видимо, на это все и рассчитывали. Человек, болеющий онкологией, вместо того, чтобы мучаться от болей и умирать от рака, просто возьмет и вздернется от атмосферы безысходности вокруг.   Нет, в таком месте точно держать Кадзуху слишком долго было нельзя. Он был творческим человеком, свободным душой и духом. Ему нельзя было задерживаться в этом мраке с одним единственным окошком, и тем выходящим на соседний жилой дом. Серую панельку, которая своим видом просто вынуждала лезть на стену от отчаяния. — Скоро тебя выпишут? — Сегодня снимут трубки ближе к ночи, если, конечно, показатели чуть выровняются. Если сам спокойно задышу, отпустят домой завтра. — Отлично. Напишешь, что как. Если получится, постараюсь завтра успеть к выписке. Если не получится… — Я приглашаю тебя сразу к себе.  Кадзуха улыбнулся, чуть приподнимая брови. Он хоть и походил сейчас больше на рыбу-каплю, весь отекший, бледный, еще и очень уставший, точно не спавший последние сутки, Скара тонул в его алых глазах, хотел любоваться им долго-долго, находя новые и новые стороны его неземной красоты. Она была в глазах Скары. Возможно не для всех, но для него точно. — Договорились. А сейчас как? Болит что-нибудь? Почему ты с этой трубкой?- Скара указал на нос Кадзухи, вскидывая бровь,- правда так тяжело дышать? — Нет, нет… давление сильно упало просто, и… это сложно объяснить, много терминов, которые я даже сам не знаю. В общем, кислород плохо поступает и не насыщает кровь и из-за этого мне так плохо. Поэтому пока что я с этой фигней,- пожал плечами, чуть приподнимаясь, чтобы его полулежа превратилось в полусидя. — Ясненько. Тогда, конечно, дыши, как нужно. Болит что-то? Ты уходишь от ответа просто,- Скара ухмыльнулся, точно зная, что раскусил Кадзуху.  Он так красочно рассказывал про трубку, только чтобы отвлечь их обоих от вопроса, поставленного чуть раньше. — Суставы. Все еще. Нестрашно,- покачал головой, улыбаясь в ответ. — А воспаления? — А ты так и норовишь залезть ко мне в трусы. — Я же не про это,- Скара усмехнулся, опуская лицо и тяжело вздыхая,- у тебя они не только там воспалялись вообще-то. — Но полез мазать ты именно туда. — Потому что ты на это жаловался. — Я?- спросил Кадзуха наигранно удивленно.   Скара поднял на него глаза, прищуриваясь. Он сходил с ума от этого флирта, но боялся переборщить. На тумбочке рядом с апельсинами все еще стояла иконка и лежала карманная библия, которую мать Кадзухи завезла ему еще вчера. И как-то странно было продолжать этот разговор в такой обстановке. С одной стороны мерзотные зеленые стены, с другой наблюдают все святые, в которых верил Кадзуха.   Отличная атмосфера. Ничего не скажешь. — Да, ты,- Скара приблизился к лицу Кадзухи, выдыхая последнее слово ему в губы, обжигая их еще сильнее.  — И чего ты от меня ждешь?- уточнил, сначала с упоением разглядывая алые губы, затем поднимая глаза, чтобы встретиться взглядами с тяжело дышащим Скарой. — Поцелуя, конечно. — М…- Кадзуха хихикнул тихонько, немного скрашивая повисшее между ними сексуальное напряжение,- в прошлый раз, когда ты меня поцеловал, у меня подскочило давление. — А теперь оно понижено. Я могу это исправить.   Кадзуха вжался в подушку немного сильнее, буквально заставляя Скару двигаться ближе. — Что ж… То есть тебя возбуждают отекшие, бледные, больные, лысые парни с трубками в носу? Ты знал, что у тебя очень странный вкус?   Скара изогнул брови, закатывая глаза. И Кадзуха говорил ему про странный вкус? Человек, который согласился встречаться с интровертом, выросшим в секте, который так-то далеко не всегда был таким милым «котенком». — Да,- парень кивнул. Его лицо сделалось совсем уж серьезным, а глаза остались все такими же прикрытыми. — Это ответ на первый вопрос или на второй?  — На оба,- отрезал, оценивая всю сложившуюся ситуацию и состояние Кадзухи. — В таком случае… — Что там у тебя с низким давлением?- на выдохе прошептал Скара, осторожно касаясь талии Кадзухи сквозь больничный халат, прижимая ладони чуть крепче, чтобы полностью заключить его тело в своих руках.   Это произошло всего за пару мгновений, так что сообразив, что теперь Кадзуха был в полных его объятиях, Скара припал к бледной шее сначала лишь лицом, вдыхая родной аромат. Кожа здесь была очень тонкой, нуждающейся в ласках, и Скара, как никто другой, это чувствовал и знал.   Он согревал и без того горячую шею своим дыханием, слушая ускорившееся сердцебиение Кадзухи. Теперь он явно сидел с открытым ртом, видимо, хотел отрегулировать сбившееся дыхание под себя. Его переполняли самые разные эмоции и, что самое главное, чувства.  Эмоции приходили на короткие мгновения и пропадали, а чувства к Скаре были перманентными. Так что его лицо так близко к чувствительной шее разжигало внутри эти чувства, пробуждая самые дальние и глубокие из них. — Скара… котенок…  Кадзуха кратко ахнул, когда Скара прижался к бледной коже губами. Прижался, чтобы приоткрыть рот и подарить чмокающий поцелуй. Затем еще и еще. Кадзуха сбился со счета, сколько поцелуев было оставлено на его шее. Скара старательно пытался покрыть ими все, что видел.  Начал с самого края, постепенно переходя дальше, залазя на линию подбородка и сильно выпирающий кадык. Скара уткнулся носом в подбородок Кадзухи, заставляя того чуть запрокинуть голову, чтобы продолжить прокладывать дорожки поцелуев на всех, даже самых скрытых частях изящной шеи. — Скара… хороший мой…  Кадзуха терялся в этих чувствах и эмоциях. Все его тело трепетало под Скарой и его ласками. Никогда раньше он такого не испытывал. Лишь эмоции, не чувства. Не было вокруг ни зеленых давящих стен, ни иконки, ни тумбочки, ничего. Только губы и руки Скары, которые не желали отрываться от Кадзухи, унося его куда-то далеко-далеко. В мир любви, в котором была только нежность, забота и взаимное удовольствие, где Кадзуха уже не чувствовал, как болели суставы, где его не беспокоили воспаления, где его тело, ослабленное и почти сломленное болезнью, наконец-то получило те касания и ухаживания, которые смогли пробудить в нем давно забытые, но такие важные реакции.   Кадзуха не помнил себя, не помнил своей болезни, утопая в этих чувствах, ныряя в них с головой, погружаясь глубоко-глубоко. Они не занимались сексом, но весь Кадзуха был таким чувствительным, что ему казалось еще чуть-чуть— и вот он оргазм. Самый яркий и невинный оргазм в его жизни.  — Как мне приятно слышать, когда ты стонешь не от боли,- Скара тихонько усмехнулся, отрывая от Кадзухи губы, но не руки.  А сам Кадзуха так увлекся возлюбленным, что и не слышал, какие звуки издавал в этот момент. — Зачем ты это сделал?  Это могло бы прозвучать как упрек, но Кадзуха улыбался и спрашивал это мягко. Он был взволнован и очень счастлив, Скара видел это своими глазами, считывал легко и просто. Полностью разделял его чувства, но что ответить не знал.  Вернее, знал, но не был уверен, в какой именно форме стоило это доносить. — Хотел сделать тебе приятно. — У тебя получилось. — Я вижу,- Скара мягко улыбнулся, чуть прищуривая глаза.  Кадзуха явно смутился, и это льстило. Скара буквально чувствовал потребность в том, чтобы доставлять ему удовольствие. И с каждой новой открытой границей все сильнее сходил с ума. — Тебя легко вывести на стоны. — Рад, что ты проверил это экспериментальным путем,- кивнул Кадзуха, пытаясь скрыть свое смущение, но Скара все равно все понимал.   От него не нужно было ничего скрывать. Все его цели сводились к тому, чтобы сделать жизнь Кадзухи самой комфортной и счастливой. И это было тем, что могло сделать и Скару по-настоящему счастливым. — Верующим же запрещено мастурбировать, правда?- уточнил он, укладываясь на грудь Кадзухи подбородком и теперь почти ложась рядом с ним.     Скара выглядел искренне заинтересованным, так что Кадзуха готов был отвечать на все вопросы. — Да. — Сколько ты уже без секса?  — Без секса?- задумался Кадзуха, с трудом собирая в голове по частям всю свою короткую, от этого все равно слишком насыщенную на разные события жизнь,- больше полугода, я думаю… — Кошмар. И даже подрочить нельзя?  Кадзуха отрицательно покачал головой и уже хотел было сказать что-то еще, но Скара его опередил. — То есть ты больше полугода без оргазма?  Повисло секундное молчание. Кадзуха собрал мысли в кучку, после чего кратко кивнул, отвечая на вопрос Скары. — И что совсем не хочется?  — До того, как начался второй рецидив, хотелось, конечно… но все происходило так быстро. Во время и после химии вообще мало что хочется. А сейчас… раз я не вышел в ремиссию, нет смысла… — Я бы мог,- перебил Скара, делая серьезное лицо.  Густые темные брови поплыли к переносице, делая выражение Скары еще более задумчивым. Кадзуха смотрел на него и боялся даже поинтересоваться, о чем же теперь шла речь. — Что?.. — Довести тебя до оргазма,- Скара пожал плечами. Вроде и сказал что-то нормальное для отношений двух взрослых людей, но слишком неожиданное и для него, и для Кадзухи.  Тот лишь постарался расслабиться, чтобы не пропускать эти мысли слишком глубоко в себя. Все-таки было чревато последствиями и где-то там, совсем рядом, все еще лежала библия и иконка. — Расскажи мне про секс в вашей вере… я хочу знать больше,- Скара теперь уже полностью улегся на грудь Кадзухи, прижимаясь к ней щекой и нетерпеливо заглядывая в растерянное бледное личико. — Хочешь найти лазейку?- усмехнулся Кадзуха, на что получил резко серьезное выражение лица.  Скара выдохнул чуть тяжело, что-то бурча себе под нос, чтобы быстрее собраться с мыслями. — Да. Я правда очень этого хочу. Вообще никак не относится к моему оргазму, но если бы я смог заставить тебя кончить… я думаю, я просто прыгал бы от счастья. Честно, очень хочется. Не постоянно, конечно, но иногда реально возникает непреодолимое желание дать… — Что?- уточнил Кадзуха, когда Скара замолчал на этих словах. — Просто дать,- утвердил парень, поднимая взгляд на еще более растерянного теперь и смущенного возлюбленного. — Тебе нравится снизу?  — Не только. Мне нравится все, но… да, думаю, мне так проще и как-то… ну, я просто успел к этому привыкнуть,- Скара вздохнул, обводя взглядом личико Кадзухи,- мне должен очень симпатизировать человек, чтобы я был снизу. Но ты… ты не просто симпатия. Кадзуха, я…  Скара уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы договорить, и снова не смог этого сделать. Так и смотрел на Кадзуху в надежде, что тот и без слов все поймет. — Я понимаю… ты доверяешь мне? — Да, очень,- кивнул, прикрывая глаза и утыкаясь лбом в горячую грудь,- а тебе как больше нравится?  — Не поверишь,- хихикнул Кадзуха, обнимая спину Скары. — Сверху? — Сверху. — Мы идеальная пара. Жалко только, что все не так просто,- Скара призадумался, возвращаясь в более открытое положение, чтобы иметь возможность в любой момент посмотреть на Кадзуху,- минет— это грех?  — Я не… там нет такого. Ты спрашивал про секс. Ну так вот, когда люди любят друг друга, во время секса, по библии, они соединяются не только физически, но и духовно,- Скара поднял заинтересованный взгляд на Кадзуху, внимательно слушая,- так что близость между влюбленным— это… их таинство, интимность.  — Я хочу совершить с тобой таинство, Кадзуха,- хныкнул Скара, вновь утыкаясь в горячую грудь.  Кадзуха засмеялся, смыкая руки на его спине чуть крепче и осторожно поглаживая. — Я тоже… — В таком случае, я при первой же возможности сделаю тебе самый страстный минет в своей жизни, ну и твоей, полагаю. Сделал бы сейчас, но меня от цвета этих стен блевать тянет.   Кадзуха продолжал тихонько хихикать, потому что ровно также, как и Скара, не знал: шутили они или говорили правду?   Все это было частью их обычных диалогов. Любой разговор превращался в игру «правда или шутка». Так что ни Скара, ни Кадзуха не знали, к чему их приведут подобные разговоры.  Интимность была заключена не в телах, а в душах. И души обоих были уже давно прилеплены друг к другу, так что и тела логично потянулись, сдерживаясь лишь уважением и любовью.   — Скар… — М? — Спасибо, что принимаешь меня, несмотря на все это.  — Это? Если под «этим» ты имеешь в виду свою сексуальную неприкосновенность и абсолютную веру в Бога, то это не проблема для меня. Ты понравился мне тем немного странным студентом в унике и нравишься до сих пор тем, что ты это ты. Поэтому, да, возможно я немного странный, но мне нравится быть рядом. Я, кажется, впервые так сильно кем-то дорожу… — Ты чудо, Скара, просто мой котеночек.  Кадзуха сжимал в объятиях все крепче, а Скара совсем не сопротивлялся. Он хотел проводить с ним все свое время. И чем ближе, тем лучше, тем более понятно и приятно, тем более интимно и доверительно.   А Скара любил их доверие. Построенное не на эгоистичном желании лишь получить,  а появившееся из взаимного желания отдать и позаботиться. — Напиши, как будешь в общаге. — Обязательно. А ты, когда врачи снимут трубки и скажут, когда тебя отсюда выпустят,- согласился Скара, поправляя больничный халат Кадзухи, который чуть потрепало из-за долгих объятий и поцелуев. — Договорились. И еще, Скар. — Да?- остановился перед самой дверью, оборачиваясь к возлюбленному. — Если…  Кадзуха тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Казалось, что все вокруг давило и мешало сказать это честно и искренне, как ему хотелось. Задерживать Скару желания совершенно не было. Ему нужно было возвращаться в общежитие, но Кадзухе тоже очень нужно было это сделать, сказать, чтобы совместить их со Скарой желания и дать понять, что они были одинаково сильно влюблены и преданы друг другу. — Если я найду лазейку, это не будет однобоким мероприятием,- Кадзуха покачал головой, теперь смотря на Скару таким привычно нежным, но чуть более томным взглядом. Таким, от которого у любого колени бы подкосились,- Я тоже очень хочу полюбить тебя так, чтобы ты забылся от удовольствия.  — Договорились, я буду ждать,- мягко улыбнулся, посылая воздушный поцелуй напоследок.  Кадзуха пользовался запрещенными приемами, которые не только умиляли и влюбляли Скару, но и возбуждали и смущали. На памяти парня до этого он с таким просто не сталкивался, не имел настолько многогранных и при этом очень чутких партнеров, которые каждой своей фразой попадали точно в цель.  А Кадзуха не промазывал, каждым своим действием и словом стрелял ровно в сердце Скары, полностью завладевая им. Сопротивляться таким ухаживаниям стал бы только дурак, но Скара отдавал себе отчет: сегодняшний сеанс поцелуев и совсем недавний первый поцелуй в губы был для него таким подконтрольным лишь потому, что Кадзуха привыкал.     Ему нужно было время, чтобы привыкнуть к давно забытым ощущениям. А еще Кадзуха просто позволял Скаре быть главнее, проявлять инициативу, потому что видел, что он этого хотел. Это был один из способов проявления любви. Однако для Скары было очевидно: как только Кадзуха достаточно осмелеет, чтобы реализовать хоть одно из своих желаний, Скара не сможет остаться таким уверенным.   Уже сейчас одних его слов хватало, чтобы Скара задержал дыхание, а по телу пронесся приятный ток. Что уж говорить о действиях, на которые Кадзуха был тоже способен?  Скара просто знал, если его парень захочет между ними чего-то более интимного, он сам станет невероятно податливым. И пока Кадзуха был единственным, с кем Скара не бежал от этого чувства, а наоборот, хотел испытать.