Когда умирают ангелы

В учебные будни после достаточно длительной поездки и выходных вливаться было сложновато, но приближающиеся курсовые и хоть и не особо скорая, но уже пугающая, зимняя сессия давали неплохой такой пинок для продолжения работы. По крайней мере все это действовало на тех, кого волновала стипендия.  Скара входил в их число, так что с головой погрузился в учебу. Разумеется, не только из-за денег и желания получить высокие баллы, это было второстепенной причиной. Просто во время обучения он мог не думать о всем том, что успело произойти за ту дурацкую поездку.  Сидя за учебниками поздней ночью и дописывая очередной вопрос из домашнего задания, Скара задумался о том, что возможно не стоило тогда вообще помогать Кадзухе поехать. Если бы они не поехали вместе, если бы парень не подпускал его так близко, все было бы иначе.  Эта мысль хоть и была довольно логичной в голове Скары, на деле он понимал, что это лишь отсрочило бы неизбежное. Не в этой поездке, так в любой другой момент времени, но Кадзуха все равно рано или поздно узнал бы обо всем. Скара это понимал, но не мог не винить себя.  В его жизни еще ни разу не было настолько безвыходной ситуации. Даже смешно становилось. Он сбежал из секты, сбежал от матери-тирана, которая буквально сошла с ума из-за самых разных учений, он сумел, не без помощи Нахиды, преодолеть наркотическую зависимость, завести друзей, жить свою обычную юношескую жизнь, на которую имели право все молодые люди в его возрасте.  Из-за всего накопленного опыта Скарамучча был уверен в том, что любовные дела никогда не смогут стать для него большой проблемой. Он просто не воспринимал их так серьезно, чтобы видеть опасность для собственного сердца.  Но никто не рассказал Скаре, что переживания из-за влюбленности могли быть такими сильными. Он просто не осознавал, на что подписался, когда начал постепенно влюбляться в Кадзуху. Все эти чувства были слишком неожиданными, настолько, что Скара просто сходил с ума.  До этого все события жизни у него получалось брать под контроль. Но, видимо, не это. Влюбленность в Кадзуху оказалась чем-то слишком нестандартным, и Скара не мог справиться с этим сам.  И он не знал, к кому обратиться за поддержкой. Вернее, знал, но долго не решался… — Алло, привет, Мушши,- послышался звонкий голос из динамика телефона,- ты не предупреждал, что позвонишь. Даже удивительно. Что-то случилось?  Яэ Мико, как и друзья Скары, заранее знала, что если ее пасынок долго молчал в трубку, стоило действовать на опережение и задавать конкретный вопрос, чтобы не ходить вокруг да около.  К счастью Скарамуччи, Тарталья остался в комнате Розалины и ее подруг, так что у него наконец появилось время спокойно поговорить по телефону.  Прошло не больше трех дней после поездки. Наконец наступил долгожданный вечер субботы, когда Скара все же мог отдохнуть в тишине и одиночестве.   Но все эти дни его крайне вымотали. Казалось, он не так устал от самой поездки и огромного количества социального взаимодействия, как от факта их общения с Кадзухой. Или уже не общения.  Они будто бы избегали друг друга. Осознанно или неосознанно, но избегали, настолько, что и есть вместе перестали, и переписываться вечером. Все, что Скара так старательно строил, а Кадзуха поддерживал, рушилось на глазах, хотя они оба обещали друг другу, что такого не произойдет.  И сейчас Скаре точно нужен был если не совет, то хотя бы поддержка. Взгляд со стороны.  Он подтянул на себя теплый плед, распуская до этого собранную в маленький хвост челку.  — Привет. Не то чтобы случилось. Но мне нужно с кем-то поговорить.  И Скара недолго думал о том, с кем именно ему нужно было поговорить. Нахида была слишком чувствительной и эмоциональной, что Скаре сейчас бы только помешало. Люмин и Тарталья были просто не теми людьми, к которым он хотел бы обратиться.  После всех дней, проведенных вместе, они начали логично раздражать, так что Скара просто ждал, когда его мозг отдохнет от обоих. И из всего списка людей, к которым он мог бы обратиться, оставались лишь Мико и Кадзуха. Но с последним это было не обсудить, так что Скара логично выбрал названную мать. — Ого. Хорошо. Я тебя слушаю,- Мико очень удивилась такой открытости Скары, но не смела перечить.   Он не так часто обращался к ней за помощью, так что такие всплески общительности упускать было просто нельзя. — Я очень сильно во что-то вляпался…  Такие речевые обороты от Скары Яэ сильно напрягали. Для нее «сильно вляпался» от сына могло быть чем-то между «моя любимая кружка разбилась» и «я колюсь».  И Мико было даже страшно предположить, куда именно он вляпался на этот раз. — Насколько сильно и во что?- таки поинтересовалась, стараясь сохранять спокойствие.  Скара не звучал напряженно или раздраженно. По голосу он был просто очень уставшим и расстроенным, не более. — Похоже, очень сильно. Я…- Скара задумался, подбирая слова и теперь почти с головой залазя под теплый плед и сворачиваясь в клубочек,- мне очень понравился один человек. Очень понравился. По-моему я влюбился. Но,- добавил Скара прежде, чем Яэ попыталась его перебить,- он глубоко верующий. А еще, похоже, он умирает…  На том конце повисло недоуменное молчание. Яэ точно не ожидала услышать так много такой нетипичной информации за одну фразу. Решила начать с конца, чтобы прояснить для себя все моменты. — Что значит умирает? — Онкология. Сказал, что шанс на выживание очень маленький,- Скара тяжело вздохнул, чуть встряхивая голову, чтобы привести себя в чувства. Он все еще только учился принимать тот факт, что люди вокруг него могли рано или поздно умереть. Но пока что в его голове не укладывалось то, что рано могло наступить так скоро. — Но он есть? — Он сказал, что да,- Скара уже и сам не знал: верил в это или нет.  Совсем недавно во время дневного сна ему приснился худший кошмар в его жизни. И после вида мертвого Кадзухи он уже не знал, насколько его слова были правдивыми. Казалось, Скара сходил с ума и начинал терять жизненные силы вслед за Кадзухой. — Хорошо. Тогда по этому поводу рано переживать. Нужно ждать точных прогнозов от врачей. Что ж… глубоко верующий? Что за религия?- поинтересовалась, чтобы исключить худшие варианты. — Ну… обычная. Христианин, получается. В храм ходит, ходил, я не знаю точно. Он нечасто говорит об этом вот так. — Я поняла… Получается, он гетеро?  — Не получается.  Скара снова замолчал, обдумывая всю эту ситуацию и осознавая ее абсурдность и безвыходность одновременно. — Он гей, но он не может предать свою веру и…- сглотнул, вылезая из-под пледа, чтобы набрать в легкие побольше воздуха,- я не уверен, но, кажется, я ему нравлюсь.   Тут уже Яэ Мико действительно опешила. В ее голове этот пазл совершенно не сложился и она уточнила: — То есть это взаимно? — Да. — Но вы не можете быть вместе из-за его религии? — Да. — А верит он случайно не из-за страха перед смертью? — Насколько я понял, да… — А страх перед смертью из-за болезни? — Да… Скара соглашался со всем, еще раз и еще раз пропуская через себя всю эту боль. — Вот ведь дела, Мушша… Что ж…- Яэ хотела сказать что-то еще, но ее перебили. — Мам, что мне делать?..- Скара поджал колени, прижимая их к груди руками.    Прошла пара секунд абсолютной тишины.  Яэ Мико отодвинула стопку документов, откидываясь на спинку кресла. Его колесики медленно заскользили по полу, разворачивая девушку от стола к виду на ночной город из огромного панорамного окна.   С трудом были различимы какие-то очертания, кроме огоньков всяких вывесок и горящих окон домов. Мико выдохнула тяжело, прикрывая глаза.  Скара ни разу не звал ее мамой вот так. Лично. Во время разговора. — Родной, послушай меня, пожалуйста. Мы оба знаем, с чего началась та история,- Мико говорила про попадание реальной матери Скарамуччи в секту,- она была в отчаянии. Это не оправдывает ее, но мы оба можем ее понять.  Скара внимательно слушал каждое слово, сдерживая слезы. — Мучча, ты знаешь, что переубедить взрослого самостоятельного человека почти невозможно. И если этот парень… — Кадзуха…- тихо уточнил Скарамучча. — Если Кадзуха,- вздыхая, согласилась Мико,- достаточно тверд в своей вере, ты не сможешь его перенаправить. Ты понимаешь, почему он так цепко за нее держится? — Конечно… — Я тоже могу его понять. Каждый на его месте понял бы. Но, пойми, то, что ты чувствуешь, никак не относится к запретам его религии. То есть… Давай так, он напрямую тебе говорил, что ты ему нравишься? — Нет. Но он… он очень заботится обо мне. И он намекал на то, что в любой другой ситуации, его чувства были бы не дружескими… — Что ж… значит он тоже влюблен. — Но не так сильно, чтобы выбрать меня. — Скара…- Мико вздохнула, потирая лоб,- ты веришь, что Бог есть? — Нет. — А если бы тебе оставалось жить два дня?  Скара задумался. Вернее сказать, он и раньше думал об этом, но в его голове все еще не укладывалась эта информация.  — Не знаю. Но я точно предпочел бы провести эти два дня в окружении близких мне людей. И уж тем более любимых… — Да, я тебя понимаю. Но он же совсем в другой ситуации. Если это рак, то твой Кадзуха наверняка уже сто раз прошел все стадии отрицания, торга и принятия. Ему пришлось искать хоть какой-то выход. И он нашел его. Нет ничего удивительного в том, что Бог, который обещает ему счастливую вечную жизнь после смерти, тоже очень важен для него. Это попытка защитить себя. И мы не можем его винить.  — Я понимаю… я понимаю, он говорил мне все это. Но неужели любить меня равно вечной смерти и мучениям?.. Почему любить меня это грех? Это нечестно… — Потому что в его мире работают такие законы. Ему приходится… — Я знаю, я знаю. Он уже говорил мне все это. Мне то что теперь делать?- по щеке прокатилась горячая слеза и Скара прикрыл веки, прикусывая нижнюю губу до крови. — Он знает о твоих чувствах? — Да. — Вы общаетесь сейчас? — Почти нет…- с горечью в голосе ответил парень. — Если он правда заботится о тебе, если ты правда ему симпатизируешь, вам точно нужно встретиться и обсудить все это. — Что обсуждать, Мик?.. Мы все уже сто раз обсуждали. Он не может этого сделать… даже ради меня, потому что главная проблема во мне. — Не в тебе, Мучч. Поэтому и нужно поговорить. Если ему и правда осталось жить недолго, ты можешь спросить, что именно в его понимании является запретным. Ничто не мешает вам быть близкими без пересечения каких-то границ. Сомневаюсь, что его Бог запретил людям одного пола обниматься или держаться за руку. А если окажется, что он пойдет на поправку, уж тем более уточни у него это. Возможно он запрещает себе не совсем все. И возможно его условия подойдут и тебе.  Скара задумался. Они ведь и правда обнялись всего раз, хотя в этом не было ничего грешного и страшного. Если у него будет возможность хотя бы обнимать Кадзуху почаще, проводить с ним время, гладить и прижимать к себе, это уже будет похоже на рай на земле.  — Ты права… я никогда не спрашивал, что именно для него было проблемой. — Но, Мучча, ты или не услышал главную часть, или пока просто не в полной мере это осознал. Мушша, что если он умрет?  И сердце Скары снова остановилось. Как и во все прошлые разы при упоминании смерти. Он все еще с трудом верил во все это. Но каждый раз обдумывая это заново, Скара понимал, что Кадзуха правда может умереть.  И что делать в таком случае он не знал. — Это будет очень больно, Мушш…- добавила Яэ, но Скара ее перебил. — Ты говоришь прям как он… — Это как? — Что нельзя привязываться к людям, когда ты не уверен, сколько тебе осталось жить в принципе.  Яэ Мико замолчала. Она не знала, как сказать это корректнее, потому что теперь перед ней встал вопрос: что было страшнее? Сам факт невозможной любви или то, что Кадзуха, похоже, понимал, что скорее всего не задержится на этой земле долго? — Мучч… он хочет тебя уберечь. Если ты хочешь взгляд со стороны, то я думаю, что он просто хочет тебя уберечь. — Я не просил его об этом… — Значит он любит тебя достаточно сильно, чтобы решить это за тебя.  — Это нечестно… — Именно поэтому тебе нужно сказать ему это лично. И обсудить возможность компромисса. Вы достаточно взрослые, чтобы решать такие вопросы, не рыдая в подушку по одиночке, а хотя бы рыдая в подушку друг с другом.  Скарамучча горько усмехнулся, кивая. — Спасибо… правда очень помогла. — Не бойся и обращайся ко мне, когда тебе понадобится помощь. Ну или просто захочешь рассказать что-то. И держи в курсе по поводу этого мальчика. Хорошо? — Хорошо. Приглашу его погулять завтра… Тем более, мне нужно кое-что отдать. — Ну вот и отлично. Пока, Мучча. Люблю тебя. — Я тебя тоже…  Скара сбросил звонок, разворачиваясь от стенки к пустой комнате и разглядывая ее из-под прикрытых век. — И его тоже…- сказал тихо-тихо в пустоту, поднимая глаза на свою тумбочку.   На ней стояла бутылка минералки, лежали ключи от блока и тетради, а на самом краю, ближе всего к кровати Скары, маленький брелочек в форме розового осьминога и небольшой шар со снегом с ангелочком внутри.  Первый Скара довязал совсем недавно и решил, что после всех тех разов, когда Кадзуха отдавал ему свой кардиган, нужно было отблагодарить его таким же самодельным подарком. А шар с ангелочком…  Просто Кадзуха так часто говорил о том, что хотел бы дожить до зимы, что Скара боялся его смерти уже гораздо сильнее, чем сам Кадзуха. Так что очень хотел, чтобы он обязательно увидел снег в этом году.   Конечно во время зимы, но если вдруг что-то пойдет не так, хотя бы в снежном шарике.   На душе была такая невыносимая тоска, что у Скары физически не получалось ни сделать дз, ни уснуть, ни хотя бы заняться чем-то полезным. В его голове было так много мыслей, что он не знал, за какую ухватиться. Ему было грустно по стольким причинам, что хотелось взвыть.  Он давно не чувствовал себя таким беспомощным и жалким. Как хорошо, что Кадзуха не жил в общежитии.   Иначе бы сейчас вместо того, чтобы отвечать на звонок Скары, ему пришлось бы пускать его в комнату и обхаживать лично.  — Привет. Ты чего так поздно? Все хорошо?- теперь в динамике звучал нежный мурчащий голос Кадзухи.  Скаре мгновенно полегчало. Он отвернулся назад к стенке, укрываясь теплым пледом и представляя на его месте этот полюбившийся белый кардиган. — Привет. Да, все хорошо. Просто устал, хотел услышать твой голос.  Кадзуха тихонько засмеялся в трубку, отрываясь от своего позднего рисования. С белого листа на него глядел широко улыбающийся Скара. Кадзуха слишком сильно хотел изобразить тот момент с цветочного поля, когда он так искренне улыбался. —Конечно устал… такие тяжелые дни были в универе,- Кадзуха тяжело вздохнул, не зная, что вообще говорить.  Они буквально избегали друг друга все эти дни. Было как-то неловко и непонятно. — Ага, учеба эта, сессия скоро, курсовая сраная… мы еще так отдалились…- все-таки добавил Скара, намекая.  Ему тяжело было говорить что-то прямо, так что он пытался вывести на это понимание Кадзуху. — Да, я тоже заметил… Знаешь, я думал об этом. И, кажется, я бы не хотел, чтобы все закончилось вот так. Я…- Кадзуха корил себя за то, что говорил это. Он прекрасно знал, на что подписывал Скару, но отказаться от этого общения не мог. Не хотел. Без полюбившегося звонкого голоса под ухом было так тяжело и одиноко,- я бы не хотел, чтобы мы отдалялись. Думаю, нужно что-то с этим придумать. — Я как раз хотел предложить завтра встретиться,- Скара улыбнулся, стирая прокатившуюся по щеке одинокую слезу.  — Отлично. Где?  — Можно в какой-нибудь кофейне, чтоб не мерзнуть. «Кошачий рай»? Не против? — Как скажешь. Конечно не против,- Кадзуха кивнул, хоть и знал, что Скара этого не увидит. — Так что… ты меня не отвергаешь?- уточнил с помощью достаточно грубого, но емкого слова. Он видел эту ситуацию так и хотел услышать четкий ответ. — Конечно нет, Скара. Я не отвергал тебя. Я ни разу не отвергал тебя. Но ты же знаешь, это все очень сложно…- Кадзуха уткнулся лбом в край стола, нервно теребя край футболки. — Я понимаю. Точнее, нет, я не понимаю. Но я пытаюсь тебя понять, правда. Ты заложник ситуации, не я…- заключил Скара, поднося руку к груди и крепко прижимаясь ею к быстро стучащему под одеждой сердцу. — Это не оправдывает меня. Я много думал о том, что творил с тобой. Наверное это выглядело как издевательство… Мне нужно было определиться, а не мучить тебя своей непостоянностью.  — И что ты решил?- Скара затаил дыхание, ожидая «вердикт» Кадзухи. — Я скажу, что думаю. Но прежде мне нужно сказать кое-что более важное.  Кадзуха замолчал. — Я слушаю,- подтвердил Скара спустя уже почти полминуты молчания в трубке. — Я обещал, что позвоню тебе вторым, помнишь?  Скара кивнул, только потом вспоминая, что собеседник его не видел. — Да, помню. — Я долго думал говорить тебе или нет. Но наверное ты должен принимать такие решения осознанно. И я не имею никакого права врать тебе. — Кадзуха…- Скара буквально замер всем телом. — Результаты анализов пришли.   Снова молчание в трубке. По щекам Скары полились слезы. Он не знал наверняка, что сейчас скажет Кадзуха, но что-то подсказывало, что такая подводка ко всему этому была неспроста. — Вообще они пришли еще позавчера. Но пока о них знали только я и мама. И раз уж мы вернулись к этому разговору, и, кажется, мы оба не готовы прекратить все, что между нами есть, вот так, я должен сказать тебе тоже.  Кадзуха сглотнул, отпуская наконец бедную ткань своей футболки и прикрывая тяжелые веки.  — Я умираю. На этот раз точно.   Скара убрал телефон от уха, крепко вжимая его в пружинистый матрас. Все его надежды не просто рухнули. Внутри него буквально перевернулся так тщательно выстроенный мир.  Он хотел бы прокричать что-то, а потом рыдать взахлеб, но чувствовал, что Кадзухе нужна была другого рода поддержка. Не истерика точно. Не сейчас.  Глаза уже ничего не видели от слез, но Скара все же нашел в себе силы продолжить разговор. — Скара, ты тут?- обеспокоено, но очень ласково интересовался Кадзуха.   Он уже выплакал все свои слезы очень давно. Он был готов к такому исходу, так что теперь его пугало лишь одно. Нет, не смерть, не боль, которой он не сможет избежать перед своей кончиной.  Его пугало то, что теперь каждая их встреча со Скарой могла потенциально стать последней.   А еще, конечно, слезы матери. Она хоть и готовилась к этому морально, но продолжать жить обычной жизнью, зная, что твой ребенок умрет раньше тебя, было тяжело. — Да-да. Кадзуха, поговори со мной подольше, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты уходил…- честно признался Скара, утирая слезы с лица.  Даже если он не хотел быть беспомощным, Кадзуха, кажется, не винил его за это состояние. — Хорошо, конечно. Я всегда рад с тобой поболтать,- согласился Кадзуха, потирая уставшие глаза. — Когда мы завтра пойдем гулять, я обниму тебя очень крепко и не буду отпускать, пока у меня не затекут руки,- Скара считал, что имел право выставлять любые условия после таких заявлений от Кадзухи.   Раз уж он собрался умирать, пусть терпит Скару до последнего своего вздоха.  Кадзуха снова рассмеялся своим теплым смехом, заставляя сердце Скары екнуть. — Я буду только рад. Уже очень жду,- помолчал чуть-чуть прежде, чем все-таки вернул Скару к тяжелому разговору,- и все же. Скар, я хочу, чтобы ты сейчас принял какое-никакое осознанное решение. Я говорил, что такое может произойти. Сейчас это произошло. И… Скара, ты уверен, что хочешь продолжить все это? Я не хочу делать тебе больно. Прошу, выбери, какой вариант для тебя будет менее болезненным, и я в любом случае его приму.  — Я не смогу жить спокойно, зная, что последние месяцы твоей жизни был далеко от тебя… Пока у меня есть возможность, я хочу ею пользоваться. — Хорошо. Тогда я спокоен.  Снова замолчали. Наверное продолжать говорить по телефону обо всяких серьезных вещах было довольно сложно. Так что хотелось оставить некоторые вопросы на личную встречу. — Раз уж мы тут пошли по честности. Можешь наконец-то внятно сказать. Я тебе нравлюсь?- решил-таки Скара добить все интересующие вопросы сейчас,- это никак тебя ни к чему не обязывает, просто скажи честно. Я думаю, я имею право знать. — Нравишься…- не стал томить Кадзуха, тяжело вздыхая,- очень нравишься. Ты просто прелестный парень. Правда. Ты такой замечательный… Иногда я не верю, что ты настоящий. Если бы я только мог. Я знаю, что ты не веришь, но я буду молиться за то, чтобы у тебя обязательно появился человек, который сделает тебя самым счастливым. — Заткнись, Каэдэхара…- тихо отозвался Скара, пока все еще не до конца осознавая, что услышал это все из уст Кадзухи,- сейчас мне достаточно тебя, чтобы быть счастливым. — Будешь домогаться меня завтра?- пошутил Кадзуха, тихонько хихикая. — Если я поцелую тебя насильно, это же не впишется в твой счетчик грехов? — Боюсь, что впишется. Ведь я тоже буду этого хотеть…  — Вот это я про*бался. Не надо было тебя предупреждать. Если б сделал неожиданно, сработало бы. — А ты с Богом на короткой ноге, что так в этом уверен? — Да. А ты мне не веришь?  Кадзуха помолчал пару секунд, снова усмехаясь так ласково, солнечно… — Верю, Скар… конечно верю.  — Я так спать хочу. — Тебе нужно уже ложиться,- почти попросил Кадзуха, который сам-то был не лучше.  Засиживался допоздна, несмотря на адские боли в голове. — Можешь рассказывать мне что-то, пока я не усну?- Скара понимал, что сейчас он действительно просил много, но если Кадзуха не откажет…- мне одиноко без тебя. Очень. — Прости, что избегал тебя… это моя вина. — Это наша вина. А теперь ответь на вопрос,- поторопил Скара, не желая, чтобы Кадзуха увиливал. — Хорошо. Я сейчас читаю книгу про искусство древних времен,- парень потянулся к углу стола, доставая из специальной стойки нужную книгу и читая с обложки,- с шестого по двенадцатый век. Могу читать вслух, пока ты не уснешь. — Давай,- Скара кивнул, ставя телефон на громкую и укладывая его рядышком с собой,- спасибо, Кадзуха… — Тебе спасибо, что позвонил. Я только рад, что от меня теперь будет какая-то польза.    Скара хотел было что-то возразить на такое грубое высказывание Кадзухи, но усталость брала свое.  Нежным, певучим голосом Каэдэхары, кажется, можно было усыпить всю планету при желании. Он окутывал с ног до головы, и Скара наконец почувствовал себя в безопасности. В тепле. Как дома.  И Кадзуха, и Тарталья, который заявился в комнату спустя примерно полчаса после того, как Скара уснул, тактично умолчат о своем разговоре.   Тарталья просто очень удивился, когда застал Скару спящим со включенным телефоном, из которого что-то рассказывал Кадзуха. Они обменялись любезностями и последний попросил сбросить звонок, но не убирать телефон от Скары.   Оба сошлись на том, что лучше пусть он думает, что быстро уснул, а Кадзуха, поняв это, сам отключился, чем узнает о том, что Тарталья вообще застал всю эту картину.