Когда умирают ангелы

Наступил долгожданный вечер воскресенья. Скара с особой избирательностью подошел к примерке вещей на выход и косметике. Как и обычно подведенные глаза в отражении в зеркале казались какими-то не такими. Он долго пытался понять, что именно его смущало, но сколько бы не перекрашивал, ничего не менялось.  Его замешательство мгновенно заметил Тарталья, который, несмотря на только-только досмотренный дневной сон, все-таки проснулся, чтобы поддержать друга. — На свидание так не красятся…- пробормотал он, зевая и разглядывая виды из окна.   Скара уже успел поведать ему про вчерашний разговор с Кадзухой, а Тарталья упорно делал вид, что не знал о нем. — Не тебе меня учить,- огрызнулся Скара, зачесывая челку и пытаясь разглядеть в своем лице то, что ему так не нравилось. — Я тебя учу не как косметолог, а как парень,- подметил Тарталья, на что его друг закатил глаза. — Косметолог, бл*ть… ты вообще понимаешь разницу между визажистом и косметологом?- Скара приподнял бровь, разглядывая озадаченное лицо Аякса. — Не знаю, мне ни того, ни другого не надо, так что, какая разница?  Скара хихикнул, тяжело вздыхая после. — Ну, валяй. — Что? — Свое экспертное мнение как парня. — Не крась глаза,- Тарталья пожал плечами, упираясь спиной в холодную стенку,- ты даже в Люле этот боевой раскрас на глазах не смывал. Покажи ты уже Кадзухе свое обычное лицо.   Скара нахмурил брови, вновь обращая свой взгляд в зеркало. Он принялся разглядывать себя, кривя лицо и то открывая, то закрывая, как выразился Тарталья, излишне накрашенные глаза.  Что ж… Скара, и правда, подводил их почти всегда. Ему почему-то казалось, что так он выглядел более привлекательно и уверенно. Томный взгляд уже так приелся, что Скара правда зачастую засыпал с этим макияжем.   Его глаза без него были куда более… добрыми. Именно так он выглядел без косметики и укладки, слишком добрым и слишком уязвимым. Ему это не нравилось. Но ему очень нравился Кадзуха. А Кадзуха был самым настоящим теплым и нежным облачком, так что Скара всерьез задумался над словами Тартальи. — И я буду как чмо? — Мучч, ты не чмо. Ты без укладки и макияжа прям секс.  — Мг… спасибо, конечно…- промямлил парень, вздыхая тяжело.  Он не хотел быть секс или не секс. Он просто очень хотел поскорее оказаться рядом с Кадзухой. Хоть в простынку завернуться и так и побежать на встречу. Совсем неважно.  — И губы ничем не крась.    Скара снова посмотрел на рыжего вопросительно. — Целоваться неудобно. Сожрет весь твой дорогой блеск, а тебя так и не попробует. — Тарт, бл*ть, это даже не свидание. Какое нах*й целоваться?- Скара закатил глаза, потому что и сам понимал, что это сложно было назвать свиданием.  Кадзуха точно не позволит себе лишнего. И сколько бы Скаре не хотелось видеть в их встрече нотки романтики, вряд ли конкретно это «свидание» можно будет назвать таковым.  — Ну, просто… Ну, знаешь, как оно бывает,- Тарталья улыбнулся, приподнимая брови и жестикулируя что-то в воздухе,- два влюбленных парня, вместе, больше без никого, по-моему повод будет еще какой. Ты не можешь знать, как он поведет себя в такой ситуации. — А ты уж тем более, так что сиди и не п*зди. — Прости-прости, Мучча. Просто…  Тарталья замолчал, и Скара не спросил бы, что именно он хотел договорить, но, кажется, в его голове была одна мысль. — Что? — Просто волнуюсь за тебя.  — Нечего за меня волноваться. Не маленький. — Не маленький, но ведь приятно знать, что за тебя волнуются. И тебе приятно тоже,- Тарталья состроил глупую улыбку, прекрасно зная, как это будет раздражать Скарамуччу,- думаю, он очень ценит твое такое отношение. — И почему же?- уточнил парень непонимающе, стирая с лица макияж. — Потому что, по-моему, сейчас ты преследуешь очень альтруистическую цель,- Аякс пожал плечами, довольный тем, что наконец смог выудить момент, в котором получилось похвастаться заумным словом. — Мг… да если бы,- Скарамучча оценил свое отражение в зеркале как вполне привлекательное, поднимая глаза на улыбающегося Тарталью. — Влюбился, с кем не бывает? — Я надеюсь, что эти месяцы будут длиться вечность. — Ты давай сначала на встречу не опоздай, хорошо? Два часа марафет уже наводишь. — Да, кстати…- Скара включил телефон, проверяя время,- если выйду сейчас…- сощурил глаза, приподнимая брови,- то успею на автобус, а там уже добегу как-нибудь.  Парень поднялся с кровати, последний раз поправляя прическу перед выходом и полностью разворачиваясь к другу. — Точно хорошо выгляжу?   Тарталья внимательным взглядом осмотрел всего Скару с ног до головы. Черные джинсы, черная толстовка с красной готической надписью и белые носки с креветками. Как хорошо, что осенью можно было просто надеть любые и спрятать их под ботинками.   Хотя, признаться честно, конкретно эти носки с креветками он так любил, что не постеснялся и похвастался бы ими перед Кадзухой. Но, к сожалению, они шли всего лишь на свидание в кофейне, а свидания в кофейне, как все знают, не предполагают снятия ботинок, так что этот потрясающий элемент одежды Скары останется незамеченным.  Что до его девственно-чистого лица без грамма косметики? Он и правда выглядел очень мило так. Тарталья считал такого Скару симпатичным, и, что главное, домашним. Дворовой кот превращался в пушистого и ласкового котенка стоило ему только стереть с лица все косметические средства. — Я бы сам с тобой на свидание пошел, честно,- кивнул Тарталья, показывая палец вверх.  Он вообще говорил такие фразы очень часто. Скара с ними так свыкся, что уже не придавал особого значения. Однако он был одним из тех немногих, кто знал про все влюбленности Тартальи очень подробно.   У Аякса, в целом, плохо закрывался рот. А в присутствии Скары, уж тем более под алкоголем, он вообще превращался в бездонную яму. В один из походов в клуб, похожий на тот, что был с Кадзухой у Скары, он также повел туда развязывать язык Тарталье.  Вообще в этом не то чтобы была необходимость, но Скара понимал, что пока не услышит все нужные вещи от честного пьяного человека, спокойно жить рядом с ним не сможет. И так, стопка за стопкой, Тарталья вывалил все, что случилось за короткие восемнадцать лет его жизни.  Скарамучча слушал очень внимательно. Он был хорошим собеседником и благодарным слушателем, когда искренне интересовался разговором.   За такой откровенной беседой Тарталья и рассказал интересную вещь о своих симпатиях. На удивление Скары, рыжий про влюбленности в парней знал не понаслышке. Хоть и была она всего одна, но ее хватило, чтобы Тарталья уяснил для себя всеобъемлющую любовь своего сердца.  Как оказалось, он был бы не против встречаться с парнем, если бы не одно но. Он очень любил детей. Его младшие братья и сестры были для него главными лучиками света. И в будущем он точно хотел иметь большую семью с рыжими малявками, которые будут точно также бегать, выбивать зубы и разбивать коленки.   Тарталья хотел обычную счастливую семью, с любящими друг друга мамой и папой и смешными карапузами. И эта идея была слишком желанной, чтобы Аякс начал отношения с хоть одним парнем. Он просто не хотел обрекать кого-то на непродолжительные отношения, построенные исключительно на симпатии, чтобы потом бросить человека из-за несовпадения желаний.   Так что все «мужские» комплименты от Тартальи были сделаны искренне. Аякс мог оценить такую красоту, потому что и сам знал, какого парня хотел бы увидеть на свидании с собой. — Хорошо, тогда я уже убежал. — Давай-давай. Смотри, чтоб Кадзуха там не умер раньше времени от твоей ах*енности.  Скарамучча выглянул из-за шкафа с верхней одеждой, делая осуждающее выражение лица. Да, Тарталья пошутил очень грубо, но вроде и комплимент сделал.  — Иди на х*й, все, пока. — Если будет холодно, застегнись,- крикнул вслед Тарталья, когда услышал звук хлопнувшей двери в блок.   Он пожал плечами, тяжело вздыхая. Ну ведь правда на улице холодало, а Скара в одной толстовке на голое тело и короткой куртке нараспашку. Если заболеет, то лечить его будет именно Тарталья.  Скарамучча был слишком как брат, который на деле хоть и был старше, воспринимался Тартальей как младшенький. Он очень любил его и знал, что это было взаимно. Ему не нужно было говорить это вслух. Они просто показывали это друг другу. За негласное правило приняли для себя заботу друг о друге.   Она начиналась с молчаливого чая на двоих, заканчивалась ухаживаниями во время болезней. С жутким бронхитом, от которого слег Тарталья в середине первого курса, помогал именно Скара. Оба не хотели, чтобы рыжий ехал домой и заражал малых, так что Мучча ответственно подошел к лечению друга. Он привел его в относительно человеческое состояние и поставил на ноги.   Делал это просто потому, что семью в сложных ситуациях не бросают. Скару уже бросала родная мать, брала на всякие сектантские собрания даже тогда, когда он был в состоянии близком к овощному, а потом просто оставляла дома валяться трупом, не давая лекарств, поила «лечебными» травами и читала молитвы с непонятными словами.  Скара до сих пор с трудом мог ответить на вопрос, как он не умер от такого «лечения». Его калечили как могли, и его спасла лишь сила духа. Долго он не продержался бы в этой яме.   Парень ожидал автобус, переодически проверяя телефон на наличие в нем сообщений от Кадзухи. В наушниках играла какая-то плаксивая песня про любовь.    Сейчас она была так кстати. Сердце Скары готово было выпрыгнуть из груди, оно рвалось к тому теплу и уюту, которые обещал ему Кадзуха. Дыхание было тяжелым, а ногти отбивали на телефоне ритм песни.   Было так хорошо. Скарамучча прекрасно помнил все свои слова, сказанные вчера. Все, что говорил Кадзуха тоже. Он без шуток готов был наброситься на него и не отпускать так долго, как получится.   Весь этот трепет, легкая дрожь рук и приятные потягивания в груди превращали Скару в самого ласкового домашнего кота. Ни одно его свидание не было таким волнительным и желанным. Сейчас он будто ехал не в небольшую кофейню, а в загс на роспись. Так волнительно ему было перед этой встречей.   Автобус подъехал. Скара уселся у окна, прикрывая глаза. Кадзуха. Открыл и перед ним снова серая, тусклая улица. Уже начинало темнеть, но недостаточно сильно, чтобы скрыть грязь от взглядов прохожих. Скара снова закрыл глаза. Кадзуха. Опять открыл, чтобы окончательно не свихнуться.  Да, он очень хотел увидеться, но не настолько же. Наверное так на него подействовал вчерашний разговор. По-настоящему ценить начинаешь тогда, когда понимаешь, что все вокруг невечно. И как бы Скаре не хотелось отдать Кадзухе все годы своей жизни, это было также нереально, как и его попытки вывести мать из секты.   И факт смертности был слишком непонятным и нереальным для Скары. Настолько, что он до сих пор не совсем верил в то, что сказал ему Кадзуха. До последнего в душе теплилась надежда на то, что все это было глупой шуткой, розыгрышем, который вот-вот должен кончиться.  Скара вышел из автобуса, разглядывая небольшие магазинчики вокруг себя. До нужной кофейни нужно было чуть-чуть пройти и завернуть за угол. Скара шел и старался не думать ни о чем плохом. Ему нужно было выжимать из встреч с Кадзухой как можно больше всего хорошего и теплого.   У них было слишком мало времени, чтобы оставлять плохие воспоминания. У них было слишком мало воспоминаний, чтобы добавлять в них еще больше черного цвета. — Скара!  Этот мягкий голос Кадзухи выводил Скару из реального мира и вводил в какой-то непонятный транс. Он обернулся, видя всего в паре шагов от себя такого красивого и желанного Каэдэхару.  С теплой улыбкой на лице, в белой куртке и с непривычной прической. Распущенные волосы опускались на плечи, расплываясь на них в незамысловатые узоры.   Скара хотел сделать пару шагов вперед, но все воспоминания, все их встречи, все их разговоры таким быстрым потоком пробежали в его голове, что, казалось, по нему просто прошелся удар тока. Кадзуха, кажется, понял, что после вчерашнего Скара все еще не до конца переварил всю услышанную информацию, так что молча подошел ближе, протягивая к нему руки.  Вот тут уже Скару отпустило, он подтянул Кадзуху к себе, крепко обнимая и буквально впиваясь пальцами в него. Каэдэхара же поступил чуть более неожиданно. Его горячие ладони скользнули под куртку Скары, обвивая талию сквозь застиранную ткань толстовки.   Скара дышал в шею Кадзухи, думая только о двух вещах: каким он был теплым и как же приятно его руки смыкались на теле. Его горячая шея, горячие ладони, горячее лицо. Он весь был одной большой грелкой, к которой Скара просто прилип. Потерся щекой о шею, почти целуя ее, но в последний момент останавливаясь. Кадзуха точно пока не давал на это согласия.   Скара хотел вложить в эти объятия все то, что думал о Кадзухе это время. Все тепло и заботу, на которую был способен. Дыхание выровнялось, и Скара с замершим сердцем вслушивался в краткие и очень быстрые вздохи Кадзухи.   Он был так близко. Как же его потом так просто отпустить?.. — Привет,- спустя пару минут наконец пробормотал Скара, не отрываясь от горячей кожи.  — Привет…- с тихой усмешкой поздоровался Кадзуха, легонько поглаживая чужую спину,- ты гораздо более прилипчивый, чем пытаешься казаться.  Скара с неохотой вылез из объятий Кадзухи, поправляя куртку. — Ты не говорил, что против,- почти обиженно сказал он, поднимая глаза на улыбающегося Кадзуху. — А что с…- его ладонь сама собой потянулась к лицу Скары отодвигая челку и ложась на чуть покрасневшую от холода щеку,- глазами?- закончил он, с удивлением разглядывая лицо Скары без макияжа.  Нет, он видел его без макияжа тогда в душе, но это была слишком быстрая и неловкая ситуация, чтобы что-то рассмотреть.    Скар хотел соврать, что не успел накраситься, но что-то не позволило ему это сделать. — Рыжий сказал, что тебе понравится,- пожал плечами, склоняя голову поближе к теплой ладони.   Это было неожиданно, но очень приятно. Мягкие руки Кадзухи на его лице, что могло быть лучше этого? Как же этого не хватало вчера ночью, когда было так грустно и одиноко. — Мне очень нравится…- согласился Кадзуха, покачивая головой.  Его сердце екало, когда он видел такого Скару. Такого открытого, милого Скару. — Пойдем внутрь. Щеки холодные,- улыбнулся, проходя вперед к двери с кошачьими силуэтами на стекле.  Скара молча последовал за ним. Внутри кофейни было очень уютно. Поэтому он вчера и выбрал ее, это случилось почти неосознанно. Просто хотелось побыть с Кадзухой в месте, где можно было чувствовать себя как дома.   Оба разделись, вешая верхние вещи на вешалки и проходя к маленькому прилавку.   Скара не любил общаться на кассах, что каким-то ментальным образом понял Кадзуха. Он, хоть и не был примером лучшей человеческой социализации, спросил у своего спутника о его желаниях по еде и озвучил заказ девушке за кассой.  Уселись за столик у окна, из которого открывался вид на темнеющую грязную, усеянную листьями улицу. Все-таки была в этом своя романтика.   Скара долго мешал свой американо ложкой прежде, чем начал говорить. — Как ты себя чувствуешь?  Кадзуха оторвался от посербывания горячего латте и подставил руку под щеку. — Неплохо,- кивнул он, сдержанно улыбаясь.  Скара не любил, когда ему врали. — А если честно?  — Вчера, когда ты позвонил, было очень плохо. Не получилось ночью поспать,- пожал плечами.   Кто бы сомневался в том, что на них все еще был белый вязаный кардиган. Скаре казалось, что Кадзуха его не снимал. — Это из-за меня?..- не понял парень, резко останавливая свои движения ложкой в черном, как смоль, напитке. — Нет-нет,- поспешил успокоить Кадзуха,-голова болела до тебя. Просто потом из-за этого не мог уснуть, а рано утром ломило все тело. Но я уже привык, так что в целом все хорошо.  — Вот как…- Скара понимающе кивнул, потирая глаза и пытаясь понять, как задать вопрос максимально корректно,- Кадзуха… Как ты себя чувствуешь после новостей, ну, этих? — Обычно. После того, как пришли анализы, даже смог наконец-то хорошо поспать. До этого еще волновался немного, а сейчас чего волноваться? Поздно пить Боржоми, когда почки отвалились,- хихикнул парень, осторожно отламывая от своего чизкейка маленький кусочек на пробу.    Скара поражался спокойствию Кадзухи, при этом мог его понять. — Хорошо… а есть какие-то временные рамки? Промежутки?  Он не знал, как задавать вопросы, но Каэдэхара понимал все с полуслова и терпеливо объяснял. — Месяц-два. В лучшем случае три. Сказали, что если меня будут прям холить и лелеять, то до зимы возможно и доживу,- улыбнулся, потягиваясь через столик, чтобы поправить прядку, которая закрывала красивые глаза Скары,- прости за такую наглость. Но очень хочется тобою любоваться. — Я ж не запрещаю… Значит я сделаю все, чтобы мы смогли слепить снеговика вместе.  Кадзуха тепло засмеялся, опуская взгляд на стол и заметно грустнея. — Да, было бы круто.  — Но… я хотел бы порадовать тебя уже сейчас, так что…- Скара быстренько сориентировался и, наощупь найдя свой рюкзак, принялся искать в нем подарки для Кадзухи.  Всего через пару мгновений перед ним на столе стоял небольшой снежный шар с ангелочком и самодельный брелок-осьминожка. — Я подумал, что… в общем, я очень хотел подарить что-то символичное, чтобы ты ассоциировал это со мной.  Глаза Кадзухи буквально были самым настоящим летним вечером. Искрящимся искренностью, теплым летним вечером, который пророчил лишь светлое будущее и счастливые дни вместе. Кадзуха хранил все это в одном своем взгляде, который внимательно сосредоточился на подарках.  Он взял сначала милый брелочек, покрутил его в руках, представляя, сколько времени Скара потратил на то, чтобы связать его. Приятно было думать о том, что человек делал что-то с мыслями о тебе. Затем шарик, Кадзуха потряс его легонько, завороженно наблюдая за тем, как на маленькую фигурку девочки-ангела спадал искусственный снег. — Так красиво… Спасибо, спасибо большое. Я повешу его на ключи,- Кадзуха полез в свой рюкзак, чтобы достать ключи и нацепить на них брелок,- вот, чтобы всегда был рядом со мной. И за… первый снег спасибо,- он кивнул, наконец поднимая глаза на взволнованного Скару,- ты такой внимательный. Мне прям… я, честно, растерян даже чуть-чуть,- хихикнул, потирая глаза,- правда. Это очень ценные подарки. Ценнее, чем ты можешь себе представить…  Скара прикрыл глаза, откидываясь на спинку стула и протягивая на стол руку. Ему нужно было собраться с мыслями. Кадзуха держался таким молодцом, что он просто не мог позволить себе заплакать. — Скар,- прохладную ладонь накрыла теплая рука. — М?- открыл глаза, не отводя взгляда от их рук.  Все это было так близко, так интимно, что у Скары закружилась голова. Никогда еще он не чувствовал таких будоражащих сердце вещей от одних только касаний руками.  — Вчера ночью мне было так нехорошо, что я не спал,- Скара кивнул. Он уже слышал об этом,- мне ничего не оставалось делать, как только молиться, чтобы попытаться избавить себя от боли. И в какой-то момент мне правда стало лучше, когда я начал молиться о нас. — О нас?..- Скара удивленно приподнял брови.  Во-первых, в той секте, где ему пришлось провести свое детство вместе с матерью, молитвы о таких «грехах» были под запретом. Лишь во время покаяния нужно было каяться во всех своих человеческих «мерзостях», а после вымаливать прощения за них. Точно не у Бога. Бог, который был любовью, не мог быть таким жестоким.   Вымаливать прощение приходилось у тех людей, которые считали себя выше всех существующих богов.   Во-вторых, в какой момент у них появилось новое местоимение. Что значит «о нас»? — Да…- Кадзуха кивнул и продолжил,- я не знаю, что это. Возможно мой больной мозг уже ничего не понимает и все в этом духе. Но когда я начал молиться о нас, о тебе, о том, чтобы с тобой и твоим сердцем все было хорошо, мне стало так…   Кадзуха мягко погладил большим пальцем ладонь Скары. — Как будто кто-то обнял меня. Такой приятный трепет, что мне стало не по себе. Я даже открыл глаза. Мне показалось, что ты был рядом. Скара…- он развернул чужую ладонь внутренней стороной к себе, осторожно поглаживая нежную кожу. Пальцы Скары едва заметно дергались от приятных касаний, а сам Скара, кажется, просто замер,- у меня есть не так много времени. И я не могу никак уберечь тебя от того, что случится потом. Но сейчас, пока у меня есть возможность, пока я знаю, что хочу этого, пока я знаю, что этого хочешь ты, давай не будем притворяться друзьями.   Скара отвернулся, скрывая за челкой абсолютно мокрые глаза. Он разглядывал пейзажи за окном, пока по щекам стекали горячие-горячие слезы. Ладонь Кадзухи была крепко сжата цепкими пальцами, а Скара наконец нашел в себе силы повернуться. — То есть… ты и я. Мы теперь…  — Пара?- спросил Кадзуха, ожидая ответа Скары.  Он часто закивал, скрывая лицо в своей руке.  — Да-да-да, конечно.  — Я надеюсь, ты… — Понимаю,- Скара перебил,- я понимаю все. Я сказал это еще вчера. То, что так все вышло, не значит, что ты не заслуживаешь любви. А я…- глаза Кадзухи просто обезоруживали,- а я уже попался и определенно не хочу спасаться.  Тихо усмехнулись оба. — Обозначишь то, что я могу делать? Типа. По-моему мне нужен атлас со всеми указаниями и разграничениями.  Тут уже засмеялся Кадзуха, он легонько потрепал Скару по волосам, а тот и не был против. — Не думаю, что все будет настолько сложно, чтобы нам понадобился атлас. — Договоришься. Еще одно слово и мне придется тебя поцеловать.   Взгляд Кадзухи сам собой опустился на губы Скары. Как же он хотел к ним прикоснуться… это желание не покидало его. Разнежить такого неприступного и закрытого Скару, чтобы он почувствовал весь спектр этих прекрасных любовных чувств. Позаботиться о нем, чтобы ему стало очень хорошо и спокойно.  — Давай пока ограничимся объятиями. Если ты не против. — Если бы я был против, не пришел бы сюда,- согласился Скара, вздыхая,- я уважаю твои решения и жизненные ориентиры. И… я надеюсь, ты понимаешь, что я не животное. Я не собираюсь склонять тебя на свою сторону. Просто… знаешь, эти глупые человеческие чувства, когда тебе очень хочется стать с человеком как можно ближе,- пожал плечами, делая саркастичный тон.  — Знаю… Очень хорошо знаю,- кивнул Кадзуха, устанавливая зрительный контакт со Скарой.  Между ними была не искра. Это был огромный и теплый вязаный шарф, который сначала обвязал их обоих, а после соединил вместе, согревая и не давая пошевелиться одновременно. Они чувствовали друг к другу слишком многое, но не могли в полной мере выразить этого.  Будто бы их сдерживали какие-то путы, от которых очень хотелось избавиться. Но оба знали, что не могли этого сделать. Скара смирился с этим. Так что готов был действовать максимально осторожно, но все равно очень тактильно.   Во всех движениях Кадзухи, в том, как он ел, одевался, просто брал или открывал что-то, читалось его отношение к тактильности. Он был таким во всем. Чертовски мягким, нежным, аккуратным.   Кадзуха обнял Скару дважды и он дважды почувствовал себя абсолютно защищенным и очень любимым человеком, которому боялись навредить. И весь Кадзуха был таким. Скара не хотел думать в эту сторону, но он готов был жизнь поставить на то, что все бывшие партнеры Кадзухи познали самый настоящий рай на земле после близости с ним.   Скара просто нутром чувствовал, что Кадзуха был таким облачком во всех ситуациях.   И все же становилось больновато от осознания того, что они оба не смогут этого в полной мере показать и прочувствовать. — Скара. — М?   Длительная тишина все-таки прервалась. — Я люблю тебя.   Скара молчал, молчал достаточно долго. Кадзуха не поторапливал, не менялся в лице. Он просто давал Скаре действовать по своему усмотрению. — Я…  Алые глаза смотрели мягко, искренне заинтересованно. Скара видел в них любовь. Он не видел своих глаз, но знал, что они, наверняка, выглядели также.  И все же он не говорил таких слов. Он просто не привык их говорить. Он мог ответить Яэ «и я тебя» или что-то в этом духе. Но никогда не «я тебя люблю».     Это были такие сильные слова, что ему сложно было выжать их из себя. И нет, не потому что он не был уверен в своих чувствах. В своей любви он был уверен.   Просто спустя столько лет, которые Скара провел во всякой разной дряни, он просто не до конца верил в то, что такое искреннее, настоящее и светлое чувство могло в нем поселиться. Ему сложно было принять в себе эту сторону. Не такую плохую, какую он привык видеть. — Я понимаю, можешь не говорить, все хорошо,- Кадзуха спокойно улыбнулся, говоря это своим мягким, убаюкивающим голосом. — Спасибо…- Скара облегченно выдохнул, разглядывая свой американо. — Давай поедим и поговорим о чем-то менее волнительном. Хорошо?  Скара кивнул, просто потому что все слова и предложения Кадзухи априори были лучшим решением и ответом на все вопросы.  Сколько они так болтали сказать сложно. На улице уже полностью стемнело, а кофе так и остался недопитым и холодным. За разговорами просто не было времени выпить его полностью.   Слишком много забавных и интересных историй вспоминалось обоим, слишком много тем для обсуждения они находили, каждую секунду все больше и больше погружаясь друг в друга.  На выходе Кадзуха вызвал Скаре такси и провел до машины.  Он не мог позволить своему парню ехать домой ночью на общественном транспорте. Все-таки ночью идти домой по непонятным улицам было не лучшей идеей.  Кадзуха заботился о Скаре. Заботился и до того, как их отношения официально стали романтическими. И сейчас ничего не поменялось.  Просто когда они смотрели друг на друга перед тем, как разойтись, оба понимали, что не чувствовали еще такой близости и спокойствия рядом с кем-то.  Скара приехал в общежитие другим человеком. Слишком счастливым. Настолько, что Тарталья, ждавший его со свидания, был в небольшом ах*е.  Все рассказы о вечере Скара попросил оставить на завтра и улегся спать. Его голова была перегружена всей полученной за сегодня информацией. Ей нужно было дать отдохнуть. Но, главное, в ней крутилась одна самая важная мысль.  Кадзуха мой парень.  Кадзуха. Мой. Парень.