Букинистическая лавка «Антагонист»

      В их с Тэхёном комнату постучали поздним вечером. Чонгук был привычно один, гадая, где в это время находился Тэхён, и ощущая все ту же разъедающую тоску, которая смешивалась с негодованием и раздражением и этим вкупе дарила ему незабываемый эмоциональный раздрай. На фоне этого мысли о тайнах и загадках доводили едва ли не до отчаяния.       Надеясь, что это не Чимин, решивший заявиться вновь после недавнего показательного выступления, Чонгук встал из-за стола, за которым на листе строчил очередные теории и схемы в попытках докопаться до правды, и пошел к двери.       Вечерним гостем оказался Юнги.       — Привет, — улыбнулся он.       — Привет. — Чонгук открыл дверь пошире, приглашая войти, но Юнги покачал головой.       — Да я на минуту. Из Лавки возвращался. Там это, Тэхён… — Взмахнул рукой Юнги. — Просил передать тебе, чтобы ты зашел.       — Куда? — не понял Чонгук.       — В лавку.       — Зачем?       Юнги пожал плечами и усмехнулся:       — Кто ж его знает? Может, отрастил яйца и решил перестать страдать ерундой и позвать тебя на свиданку.       Чонгук бросил на Юнги мрачный взгляд.       — Ладно, не злись на меня. — Он протянул руку и погладил Чонгука по щеке. — Я правда не знаю. Тэхён просто попросил зайти к тебе и сказать, что будет ждать тебя в Лавке. Напомни ему только, чтобы закрыл потом дверь и не забыл занести ключи. И не оставляйте следов на мебели. Оттирать заставлю.       Юнги подмигнул ему, развернулся и пошел к лестнице.       Мстительная и обиженная сторона Чонгука изо всех сил желала проигнорировать Тэхёна с его приказами и никуда не идти. В то же время другая часть Чонгука хотела противополжного: увидеть Тэхёна и узнать, зачем он его позвал. Версии было две: либо Тэхён «соскучился» — в мыслях он прочертил кавычки и сам же на это усмехнулся, либо дело касалось того, что Чонгук узнал о них с Алекс. И ни одну из этих вещей он упустить не хотел. Схватив пальто и шарф, Чонгук выбежал из комнаты.       Приходить в Лавку по ночам стало странной жутковатой традицией. На пустынной улице не было ни души, и только он целенаправленно шагал к темным витринам и старой потрескавшийся вывеске, привлекающей разве что студентов в поисках редких книг да книжных коллекционеров.       Вновь было не заперто. Вновь Антагонист был в ожидании поздних гостей.       То, что Чонгука Тэхён ждет не иначе как в комнате, было таким же очевидным, как и то, что разговор пойдет явно не о погоде. Свет на этот раз не горел нигде: ни у кассы, ни в конце зала. К двери, ведущей в комнату, пришлось красться.       Было неспокойно. Чонгук не знал, чего ждать, но внутри не гасла трепетная надежда на то, что все это совсем не из-за Алекс, не из-за Хосока, не из-за Джина, Чимина или кого-либо еще. Он все еще желал, чтобы это оказалось глупой и неумелой попыткой Тэхёна показать, что он хочет видеть Чонгука. Он бы закрыл глаза на то, что тот выбрал совершенно идиотский способ, послав за ним Юнги.       Подойдя к двери, он прислушался, но за той было тихо. Решив, что можно не стучать, раз его здесь ждут, Чонгук положил ладонь на ручку и толкнул дверь.       — Вот и он, — пропела Саша, растянув губы в улыбке.       Вернее, это была одна из Саш.       Они обе сидели на софе, сложив ногу на ногу, и выглядели ужасающе одинаковыми. Одинаковые прически, одинаковые выражения лиц, одинаковые платья и высокие сапоги. Казалось, что у него двоится в глазах — настолько невероятно это было. Чонгук замер в проходе, не в силах отвести от них взгляда.       Он даже не сразу заметил Тэхёна, стоявшего у камина с сигаретой, и отмер лишь тогда, когда он прокашлялся и ухмыльнулся. Как всегда красивый и статный, уверенно расправивший плечи и расслабленно придерживающий длинный фильтр.       — Ну, привет, Чонгук, — пролепетала другая Саша. Вторая.       Она поднялась с места, пересекла комнату, глухо стуча каблуками по ковру, и остановилась напротив Чонгука.       — Меня зовут Софи. Но для тебя просто Соня. — Ее ладонь улеглась на плечо Чонгука, и она коснулась уголка его губ своими губами. Она была той самой Сашей номер два. Он ее узнал. Более низкий голос, если она не меняла его, более пронзительный и опасный взгляд. От неё веяло холодом и необъяснимым презрением.       — Что все это значит? — прохрипел Чонгук, ощущая, насколько напряжено его тело. Ребра сдавило так, что воздух не помещался в легких.       — Сядь, — скомандовал Тэхён. — Надолго не задержим. Есть разговор.       Чонгук поймал легкое чувство дежавю. Последний раз, когда у кого-то из пятерки к нему был разговор, он оказался в Антагонисте. В какое дерьмо он вляпался на этот раз?       — Я постою, — сухо ответил он, но Алекс поднялась с софы, оказавшись возле него, и за руку утянула за собой. Они усадили его, облепив с обеих сторон слишком тесно.       Тэхён, глядя на них троих, закатил глаза и сложил руки на груди. Сигарета оказалась в стоящей над камином пепельнице.       — Слушай сюда, — начал он. — Я тебе советую уяснить и запомнить все с первого раза. Повторять не буду.       — Страшно. — Чонгук деланно распахнул глаза и приложил ладонь к груди. Пусть ситуация была и крайне тревожной, показывать свою нервозность он не собирался.       — Паясничаешь?       — Паясничаю.       Софи цокнула в своей высокомерной манере, которую Чонгук прежде списывал на плохое настроение и критические дни:       — Я все понимаю, но может вы оставите свой неистовый флирт на потом?       Алекс, издав смешок, скрыла его за сжатой ладонью и обратилась к нему:       — Чонгук, мы хотели попросить тебя оставить наш секрет в тайне, — мягко улыбнулась она, протянула к нему ладонь и переплела свои пальцы с его, лежащими на бедре.       — Нет, не так, — качнул головой Тэхён, покривив губы. — Алекс хотела сказать, чтобы ты не лез туда, куда тебя не просят, и держал свой язык за зубами. В противном случае, если ты создашь нам проблемы, то проблемы будут и у тебя. Поэтому не суйся. А лучше делай вид, что ничего не происходит.       Чонгук приподнял брови:       — А что-то происходит?       — Ты сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос.       — Тогда я хочу объяснений.       — Слишком много хочешь, — выдал ухмылку Тэхён.       — Разве? А мне кажется, что это не слишком большая цена за то, чтобы сохранить в тайне ваши грязные секретики.       — Я только что сказал тебе не совать нос. Ты правда думаешь, что я тут же выдам все, что тебе знать не надо? Очень глупо с твоей стороны. — Тэхён взял стакан и плеснул себе водки. — Хотя ты умом и не отличался.       — И, Чонгук, — снова заговорила Саша. — Не мог бы ты отдать открытку, которую взял у Тэхёна?       — Ты хотела сказать «украл», — поправил ее Тэхён.       — Не важно. Чонгук?       — У меня нет ее на руках, — ответил он.       — Блефуешь. — Тэхён фыркнул и опрокинул в себя порцию алкоголя.       — Нет, это правда. Открытка у меня дома.       — Тогда поезжай и привези ее.       Чонгук задумался. Какой ему резон это делать?       — И что мне за это будет? — поднял он глаза на Тэхёна.       Тот, изменившись в лице, сократил расстояние между ними и навис над Чонгуком, опасно сверкнув глазами:       — Ты хотел спросить, чего тебе за это не будет? Например, я не сверну тебе шею. Или не уберу тебя с дороги, хотя ты уже очень сильно мешаешься. Такая выгода тебя устроит?       Чонгук посмеялся, выводя его еще больше.       — Тэ, перестань, — попросила Алекс и погладила Чонгука по ладони.       Соня развернулась на софе так, чтобы быть с Чонгуком лицом к лицу:       — Хорошо. Услуга за услугу, идет? Ты возвращаешь Тэхёну то, что принадлежит ему, держишь язык за зубами и больше никуда не лезешь, а взамен… — Она задумалась, постучав подушечкой пальца по своей щеке. — Взамен мы поделимся с тобой кое-какой любопытной информацией.       — Соня, — предостерегающе одернул ее Тэхён, но она не повела и глазом.       Чонгук задумался. Предложение выглядело заманчивым, однако быть уверенным в том, что это того стоит, он не мог. Хотя то, как напрягся Тэхён в ответ на слова Софи, подстегивало согласиться. Не просто ведь так он встрепенулся? Выходит, она и правда могла дать Чонгуку немного информации. Вопрос лишь в том, насколько та будет ценной и будет ли от нее какой-то прок. Но сейчас, когда Чонгук подобрался так близко к истине, когда он уверен, что она уже маячит у него на горизонте, он готов был хвататься за все, что может ему помочь.       — Я смогу забрать открытку на ближайшем уикенде, — проговорил он, тем самым давая согласие.       — Нет, ты сделаешь это завтра же, — возразил Тэхён.       Чонгук раздраженно возвел глаза к потолку.       — Ладно. Допустим. Какую информацию я получу взамен?       — Сначала пообещай, что перестанешь лезть в это, — попросила Саша.       — Я обещаю, — с нажимом ответил Чонгук, выделив последнее слово.       Алекс, Тэхён и Софи переглянулись. Тэхён явно был недоволен подобной договоренностью, отчего Чонгуку она казалась лишь привлекательнее.       — Я скажу, — объявила Софи и многозначительно на него посмотрела, выдержав театральную паузу. — Заданием Сокджина в Антагонисте было убийство.       Слова легко слетели с ее губ. Чонгук ошеломленно приоткрыл рот.       Задание Джина — убийство.       В голове события начали выстраиваться по порядку, доводя его до болезненного пульсирования в висках.       Если заданием Джина было убийство, а Хосок был проводником Джина, следовательно, Хосок должен был быть единственным, кто знал о задании Джина. Тогда мог ли Джин убить Хосока, как свидетеля? Но свидетеля чего? Выходит, Хосок знал то, что знать был не должен? Об убийстве? Джин убил еще кого-то до Хосока? Но тогда тел должно быть два. Но нашли только Хосока. Тогда где второе тело? И кому оно принадлежало?       — Подождите, а… — начал было он, но Софи перебила его.       — Мы договорились, что ты не лезешь. Оставь свои вопросы при себе.       Чонгук разочарованно поджал губы.       — А теперь можешь проваливать. — Тэхён налил еще водки и залпом влил в себя, не бросив на Чонгука и взгляда.

***

      Чонгук не сразу вернулся в общежитие. Идти туда не хотелось, и он сделал по меньшей мере два круга по кампусу. На морозном воздухе и думалось лучше, а с бесцельным блужданием по многочисленным тропинкам с хрустящим под ногами снегом — тем более.       Он грел ладони в карманах теплого пальто, прятал нос в шарфе и размышлял о Джине, о Хосоке, о задании. И, разумеется, Чонгук и на секунду не думал отступать. Он мог наговорить Алекс, Софи и Тэхёну все что угодно. Даже если предположить, что на самом деле эти трое не имеют отношения к смерти Хосока и тоже пытаются добиться правды. Только вот прошло больше года, а убийца Хосока все еще не найден. Да и если на то пошло, разве не логичнее было в таком случае объединить усилия? Но нет, ему настоятельно советовали не совать свой нос, и Чонгук на подобные советы чихать хотел. Он доведет свое дело до конца. Тем более сейчас, когда чувствует, что правда уже дышит ему в затылок. Но сделать вид, что он послушался, он, конечно, мог. Он даже собирался завтра после занятий съездить домой, чтобы забрать эту злополучную открытку.       Мысль о том, что трупов могло быть два, никак не отпускала. Вывод о том, что вторым мог быть брат Сокджина, напрашивался сам собой. Чонгук складывал эти кусочки в единую картину: заданием Джина было убийство, брат Джина был в поместье в прошлом октябре, и сейчас его также не могут найти. Но что, если они оба были свидетелями и Джин убрал их обоих? Эта версия казалась наиболее неправдоподобной, и Чонгук её отмел. Тем более, при таком раскладе трупов должно было быть и вовсе целых три.       Чонгук вновь вернулся к первой версии. Мог ли Джин быть ненормальным настолько, что убил собственного брата, а затем еще и друга? От мысли об этом по коже Чонгука пробегал мороз.       Самым разумным казалось попробовать разыскать информацию о брате Джина. Хоть это и выглядело невозможным, учитывая, что того ищут и полиция, и его «кредиторы», попробовать все равно стоило. В конце концов, Чонгук ничего не терял с этими попытками.       По-хорошему, Чонгуку бы раздобыть адрес этого Джесока и наведаться, но он понятия не имел, как это сделать. Спросить он явно ни у кого не мог. Тем более, когда сам же обещал никуда не лезть. И уж тем более он не мог позволить себе, чтобы об этом узнал Сокджин.       Мысль о том, что Джин вдруг остался единственным подозреваемым в его догадках, пронзила неожиданно. Чонгук остановился посреди пустой дорожки, пытаясь это осознать. Еще недавно Джин выглядел абсолютно безобидным, всего лишь богатеньким наследничком, спускающим свою жизнь в трубу, а сейчас Чонгук в самом деле подозревал его в двух убийствах.       Чонгука бросило в пот.       Вернувшись в комнату, он с удивлением обнаружил, что на постели Тэхёна оставлены пальто и сумка. Выходит, вернулся раньше Чонгука.       Продолжая размышлять о том, как достать информацию о Джесоке, он принялся раздеваться. Он понятия не имел, мог ли кто-то, кого он знал, обладать информацией о нем. Возможно, стоило поинтересоваться у отца, но Чонгуку это казалось сомнительным. Искать что-либо в Рысьей пади было невозможно, опасно да и в целом бессмысленно.       Мысль о том, что данные брата Сокджина наверняка есть в психиатрической клинике, где лежит их мать, пришла к Чонгуку, когда он, захватив мыльные принадлежности, шел в душевые. И ведь правда. Почему он сразу об этом не подумал? Если у их матери кроме них двоих, если верить рассказам, никого не осталось, то логично, что именно с сыновьями лечебница держит связь. Тем более, кто-то же оплачивает лечение. А это далеко не дешевое удовольствие. Психиатрическая клиника в округе была лишь одна, поэтому с ее местонахождением вопросов не возникало. Единственной проблемой было то, как Чонгуку разузнать у них информацию, учитывая, что она конфиденциальная, а семейству Ким он никто.       В душевых шумела вода: кто-то мылся. Чонгук разделся догола, убрав одежду в шкафчик, захватил полотенце и вышел из раздевалки.       Занята была лишь одна кабинка, и Чонгуку не нужно было видеть лица, чтобы узнать, кому принадлежала эта задница. Тэхён намыливал волосы и вряд ли слышал, как он зашел. Решив никакого внимания на него не обращать, Чонгук прошел к соседней кабинке и включил воду. Они ведь играют в незнакомцев все время, когда не находятся в Антагонисте, Рысьей пади или их комнате в общежитии? Отлично, Чонгук тоже неплохой актер.       Он видел, как Тэхён повернул к нему голову, как одарил его долгим взглядом, но никак не отреагировал на него, принимаясь мыться. Глупое детское желание возвращать Тэхёну его же поведение заставляло Чонгука невозмутимо игнорировать его. Даже когда внутри все переворачивалось и трепетало под жаркими взглядами. Чонгук чувствовал себя безвольным, жалким и ненужным.       Тэхён смыл с себя пену и закрутил вентили. Чонгук боковым зрением незаметно наблюдал за ним, изображая безразличие. Когда он вышел из кабинки, Чонгук был уверен, что тот пошел одеваться, но вдруг он оказался прямо позади него. Совсем рядом. Слишком близко.       Ладони, скользнув по его бокам, сошлись на подтянутом животе и притянули к себе, впечатав в обнаженное тело позади. Дыхание Чонгука сбилось, кровь разогналась по венам с сумасшедшей скоростью. Тэхён обнимал его со спины, так, будто они по меньшей мере возлюбленные. Горячие ладони скользили по мокрой коже живота, а носом он уткнулся в затылок Чонгука. Чонгук прикрыл глаза. В руках Тэхёна было хорошо, но казалось, что ему это мерещится.       Тэхён и нежности — какая глупость.       Но он был нежен. Чонгук чувствовал лопатками, как вздымается его грудная клетка, пока ладонь спускалась по животу вниз и, наконец, накрыла его член. Губы Тэхёна коснулись кожи на его плече.       Чонгук опустил веки и облизал губы. Внутри скопилось слишком много напряжения, и было страшно обмякнуть в руках Тэхёна настолько, что не удержали бы ноги. Он странно себя чувствовал: еще час или два назад они пререкались и сыпали друг в друга угрозы и колкости, а сейчас стояли обнаженные и мокрые под струями воды, и Тэхён водил длинными пальцами по его члену, срывая с губ стоны и вздохи. Чонгук крошился под его настойчивыми ласками. Так сильно хотелось повернуться и впиться поцелуем в его губы, и так сильно злил тот факт, что Тэхён ему не позволит. А Чонгук этим поцелуем бредил. Он хотел его до навязчивых снов и покалываний в губах.       Член Тэхёна упирался ему в ягодицы. Хотелось сделать хоть что-нибудь, но тот крепко держал его поперек живота. Чонгук принялся потираться, вертя задницей и вздергивая ей. Тэхён молчал, но по его тяжелому неравномерному дыханию Чонгук понимал, что ему нравится.       Он первым кончил Тэхёну в ладонь, которую тот сполоснул под водой, затем доведя до разрядки и себя: толкнул Чонгука вперед, заставив наклониться и опереться о стенку, и испачкал его ягодицы семенем.       — Не суй никуда свой нос, — проговорил Тэхён ему на ухо, когда притянул его к себе вновь. После этого он выпустил его из своих рук и ушел, оставив под душем одного.

***

      Следующим утром Чонгук проснулся впервые за последнее время раньше Тэхёна. До первой пары оставалось не так много времени, но он спал, скинув с себя одеяло, а его клетчатые пижамные штаны сползли ниже тазовых косточек. Тэхён тихо сопел. Хотелось остаться, полюбоваться им ещё недолго, пока никто не видит, но нужно было торопиться на пару.       Вечером предстояло наведаться домой, чтобы забрать открытку, но прежде, чем ему придется вернуть её Тэхёну, он собирался сравнить почерк на ней с последним участником Спенсерской шестерки образца тысяча девятьсот восемьдесят четвертого. Только вот отец спустил его с небес на землю, сказав, что пока не нашел у себя никаких записей Хосока, но обещал поискать еще. Настроение Чонгука, и без того неустойчивое, совсем скатилось.       Всю дорогу он думал о том, дома ли мама и если да, то каких усилий ему будет стоить делать вид, будто все в порядке и ничего не происходит. Мерзкое ощущение того, что все не как раньше, преследовало его. Будь его воля, он бы еще не скоро появился дома.       Наверное, ему везет: дом оказывается пуст. Возможно, мама еще на работе, а может и вовсе не появлялась здесь по будням, когда ни Чонгука, ни его отца не было. Он не знал.       Не задерживаясь дома ни на одно лишнее мгновение, Чонгук поднялся в свою комнату, достал папку со всем, что у него было на спенсерскую пятерку, и запихал в сумку. Следующая электричка отходила от станции уже совсем скоро.       Всю дорогу до Имбертон Грофа он рассматривал открытку. Изучал буквы, проводил по шершавой бумаге пальцами. Тайны, скрывающиеся за выведенными буквами, не давали покоя. Казалось, что все отгадки прямо сейчас в его ладонях, но он никак не мог разгадать эту шараду. Слишком сложно для него. Слишком запутанно. И слишком сильно этого не хотят некоторые его знакомые, усложняя ему жизнь.       — Чонгук! — окликнули его на перроне, когда он вышел из вагона и собирался уже направиться к переходу.       Чонгук обернулся и заметил машущего ему Луи. Тот с портфелем в руке стоял на посадку в электричку, следующую от Имбертон Грофа до Маккензи. Чонгук с радостью направился к нему. Сколько же они не виделись? Чертовски долго. Будто по меньшей мере в прошлой жизни.       — Привет! — Он протянул Луи и руку, и тот крепко ее пожал, широко ему улыбаясь.       — Ты куда это пропал?       — Я… да… весь в учебе, — неловко почесал он затылок свободной рукой.       — Я звонил тебе домой, твоя мама обещала передать.       — Правда? Может, она не успела. Мы давно не виделись.       — Это было месяца два назад, — укоризненно склонил голову Луи.       Чонгук виновато потупил взгляд. Наверняка мама говорила ему о звонке Луи. Насколько же сильно он выпал из жизни? Он и не заметил, как ушел с головой в свои расследования и новые, прежде незнакомые чувства. Увидеть вдруг Луи вот так случайно — как всплыть на поверхность и заглотнуть легкими воздуха. Болезненно и странно.       — Прости, — выдохнул он. — Я свяжусь с тобой в ближайшее время, ладно? Мы и правда давно не виделись. Как насчет выпить где-нибудь?       — Звучит отлично, — кивнул ему Луи и посмотрел на наручные часы. — Сейчас уже отправляемся.       — Тогда до встречи?       — Да, Чонгук. До встречи. — Луи похлопал его по плечу и сел в электричку.       Чонгук поплелся с перрона прочь, ощутив себя понуро и раздавленно. Внутри было так странно и пусто, и всему виной встреча со старым приятелем. Может быть, он просто скучал по той жизни, которая была у него до Спенсера? Но по чему здесь можно было скучать, если большую часть его обучения в Маккензи он провел в тоске и скорби по Хосоку? Или он скучал по спокойной жизни без эмоциональных каруселей авторства Ким Тэхёна? Но и здесь он сильно сомневался, что променял бы их на спокойную жизнь. Да, возможно, он немного мазохист.       Тэхён перехватил его у самого входа в кампус, едва не сбив с ног в полумраке тусклых фонарей.       — Привез? — спросил он без прелюдий.       — Тебе срочно? — Чонгук пытался тянуть время.       — Ты издеваешься? — прорычал Тэхён. — Давай ее сюда и вали на все четыре стороны.       — Вчера в душе ты был не таким борзым, — равнодушно прокомментировал Чонгук и полез в сумку, откуда вынул открытку и протянул ее Тэхёну.       — Вчера в душе ты помалкивал и не бесил меня. — Он беглым взглядом посмотрел на открытку с обеих сторон, сунул ее во внутренний карман пальто и пошел дальше, свернув в направлении Лавки.       — Ну да, ну да, — выдохнул изо рта пар ему вслед Чонгук и побрел к своему корпусу.       Ничего нового в поведении Тэхёна не было: секс, игнор. Ничего, кроме того, что вечером в душе он был несвойственно нежен.       Отец нагнал Чонгука на подходе к общежитию. В руках у него было несколько свернутых листов, которые он протянул ему.       — Вот. То, что ты просил, — сказал отец.       Листы были исписаны красивым размашистым почерком. Чонгук пролистал их все, прежде чем поднять на отца глаза. Смысла в них уже не было. Ему больше не с чем было сравнить.       — Спасибо.       Отец кивнул и посмотрел на его пальцы, сжимающие страницы.       — Чонгук, что тебя на самом деле связывало с Хосоком? — спросил вдруг он.       Чонгук невесело улыбнулся.       — А как ты сам думаешь? — ответил вопросом на вопрос он и скрылся за дверью общежития.

***

      Здание психиатрической больницы Имбертон Грофа было серым, мрачным и навевало бесконечную тоску. Прежде ему никогда не приходилось здесь бывать, хотя наслышан он был. Пожалуй, психиатрическая больница — наиболее часто встречающееся место действия всех детских страшилок. Чонгук их в свое время наслушался сполна, и сейчас, видя здание воочию, почти не сомневался, что доля правды в тех рассказах все же была.       Чтобы добраться туда, Чонгуку пришлось потратить большую часть субботнего утра. У него не было четкого плана о том, что он будет делать, когда попадет внутрь. Приходилось уповать на собственные импровизаторские способности, в которых он был не очень-то уверен. Секретный агент из него тоже был так себе, потому проникнуть куда-либо он даже не надеялся.       Бордовые низкие крыши, облупившаяся краска на стенах, нечищенные от снега дорожки, решетки на окнах, шпиль хмурой часовни: от атмосферы хотелось бежать, не оставаться на территории ни минуты, но Чонгук лишь плотнее запахнул на себе пальто, в котором начинал подмерзать, и направился к центральному входу. Тот казался заброшенным и запустелым, но тяжелая потрескавшаяся от времени дверь поддалась с гулким скрипом и открылась.       Чонгук огляделся. Внутри было не менее мрачно и безлюдно. Пахло сыростью, хлоркой и медикаментами. Тошнотворный запах забивался в нос и под кожу. Чонгук с трудом преодолевал желание сбежать. Он шагнул вперед, оказываясь посреди полупустого холла, и огляделся. Направо и налево вели длинные коридоры, в которых он так же не видел ни души. Больница казалась заброшенной, и только приглушенные шаги и голоса вдалеке доказывали обратное.       Покрутившись, Чонгук решил идти направо. В голове крутилась легенда, которую он придумал на ходу и которая, как он надеялся, поможет ему достать информацию. Но так же она могла и уничтожить все, что он сделал до этого. Он понятия не имел, что будет, если Тэхён, Алекс и Софи узнают, что Чонгук вовсе не оставил затею докопаться до истины и продолжал совать свой нос туда, куда не следует. И главное, что будет, если Джин узнает о том, что Чонгук целенаправленно копает под него и его брата? И если кто-то из них действительно виновен…       …что ж, Чонгук ступил на очень тонкий лед.       — Вам чем-нибудь помочь? — послышался приятный девичий голос позади.       Чонгук обернулся. Перед ним была невысокая симпатичная брюнетка в белоснежном медицинском сарафане поверх светло-серой сорочки с белыми манжетами и воротничком.       — О, эм… здравствуйте. — Чонгук вложил в улыбку все свое обаяние, и по тому, как улыбнулась девушка в ответ, он понял, что ему это удалось. — На самом деле, да.       — Слушаю вас, — кивнула она.       Чонгук опустил взгляд на её грудь: на прикрепленном металлическом значке было выведено «сестра Маршалл». Мимо них прошелестели белыми юбками несколько медсестер, обратив на них двоих внимание.       — Мисс Маршалл, — учтиво начал он, чуть понизив тон. — Мне очень нужна ваша помощь. Мы могли бы отойти?       По ее лицу пробежалось нечто заинтересованно-томное: она оглядела его с ног до головы, медленно кивнула и зашагала по коридору. Обернувшись и убедившись, что он следует за ней, мисс Маршалл свернула еще раз направо, и они оказались около большой стойки, место за которой пустовало.       — Представитесь? — улыбнулась она, усаживаясь за стойку и смотря на него снизу вверх.       — Да, конечно. Меня зовут Чонгук. Чон Чонгук. — Он улыбнулся ей в ответ и, подойдя к стойке ближе, сложил на нее руки, поняв, что это место она выбрала неспроста: Чонгуку сверху открывался прекрасный вид на ее грудь, выглядывающую из-за расстегнутой верхней пуговицы сорочки. Похоже, посетители здесь бывали нечасто. — А вы?..       — Эстли, — легко ответила она. Он был больше чем уверен, что сделала она это лишь потому, что он был молод и хорош собой. Будь на его месте неприятный обрюзгший старик, она ни за что не назвала бы имя. — Так чем я могу помочь?       Чонгук, изобразив крайнюю степень заинтересованности, опустил взгляд в ложбинку ее грудей, после чего вновь посмотрел в глаза, убедившись, что его игра производила должное впечатление.       — Дело в том, что я друг Ким Сокджина. Вы же знаете его, верно?       — Да, конечно. Все знают мистера Кима, — покивала она, и Чонгук напустил на себя прискорбный вид. — Что-то случилось?       — Боюсь, что да, — вздохнул он.       — Говорите. Я сделаю все, что в моих силах, — заверила она.       Он помедлил, будто бы собирался с мыслями: закусил губы, потер переносицу, бросил пару жалостливых взглядов. Эстли терпеливо ждала, хотя он мог видеть, насколько ей не терпится услышать, с чем же он пожаловал.       — Кажется, мой друг сходит с ума. — И тут он даже не соврал. — Вы, скорее всего, знаете, сколько всего легло на его плечи: и смерть почти всех членов его семьи, и убийство нашего друга, и болезнь его матери. Боюсь, что он просто не выдерживает.       — Боже мой, какой ужас, — совершенно искренне приложила она ладонь к губам и распахнула глаза. — Я бы никогда не подумала… Выглядит он совершенно нормально.       — Не всегда, но в целом да, — печально согласился с ней Чонгук. — Наверное, сказывается и плохая наследственность в том числе. И это все еще больше пугает. Когда он кажется абсолютно адекватным, а в следующий момент… даже произносить не хочу.       — Но что же делать? Вы хотите, чтобы его тоже положили в больницу? — начала догадываться о причине его визита Эстли.       — К сожалению, это мне не под силу. Я не являюсь родственником Джина и не могу принимать таких решений. Ну, а слушать меня он точно не станет. — Чонгук покачал головой и едва не пустил слезу. — Это мог бы сделать Джесок, его брат, но я никак не могу найти, где у меня записан его адрес. Боюсь, я потерял его вместе со своей записной книжкой в прошлом году.       — Я поняла, конечно! — объявила Эстли и начала быстро выдвигать по очереди шкафчики её стола под стойкой, пока не извлекла из одного из них толстую папку, промаркированную буквой «K». Затем она открыла в ней журнал и пробежала пальцем по оглавлению, пока не остановилась на «Ким, Джихи».       Чонгук внимательно наблюдал, как она листает тетрадь до нужной страницы, а потом с победной улыбкой поднимает на него взгляд.       — Нашла.       На странице, открытой Эстли, было что-то вроде досье: личные данные, контакты, информация о дате поступления в больницу и прочее, но его внимание зацепилось за строчки в самом низу страницы. Там, в строчке «контактные лица», были вписаны Сокджин и Джесок.       — Я запишу вам адрес мистера Кима, но прошу вас не распространяться об этом. Я делаю это исключительно ради благополучия его младшего брата. — Эстли взяла чистый листок и аккуратным почерком записала на нем адрес.       — Да, разумеется. Это даже не обсуждается, — заверил Чонгук.       — Что-нибудь еще?       Чонгук понимал, чего она ждала от него. И будь он хорошим парнем, не стал бы давать ложных надежд. Но сегодня он играл совсем другую роль.       — Буду благодарен, если запишешь и свои контакты тоже, Эстли, — обворожительно улыбнулся он.       Она в ответ вытянула губы в кокетливой улыбке, опустила ресницы и быстро записала номер домашнего телефона на обратной стороне листка.       — Звони после девяти, — попросила она, отдавая клочок бумаги Чонгуку.       — Я запомню. — Подмигнув Эстли на прощание, Чонгук оттолкнулся ладонями от стойки и зашагал по коридору обратно к выходу.       В висках радостно пульсировало. Он и представить не мог, что ему так сказочно повезет встретить такую Эстли Маршалл, которая за призрачную надежду на свидание «продаст» нужную информацию человеку, которого видит впервые в жизни. Боже, а ведь из-за таких и случаются информационные утечки. Девчонка, конечно, находка для шпиона.       В прекрасном расположении духа Чонгук покинул удушающие стены больницы, выпорхнув на улицу и вдохнув грудью прохладную свежесть. Зимнее солнце вышло из-за хмурых облаков и, хоть и не грело, приподнимало настроение еще больше. Удача шла к нему в руки. Уверенность в том, что он почти подобрался к ответам на свои вопросы, заставляла действовать еще усиленнее. На губах Чонгука заиграла довольная улыбка.       Которая стерлась с лица сразу же, как он столкнулся в воротах с Сокджином.       — Чонгук? — настороженно пробормотал он, рассматривая Чонгука так, будто сомневался, что он не очередная его галлюцинация.       — О, Джин, — распахнул руки Чонгук, изо всех сил стараясь скрыть то, как громко забилось его сердце от страха.       Джин подался в его объятья, пока он пытался придумать, как ему теперь выкрутиться из ситуации.       — А… ты чего здесь делаешь? — прищурившись, поинтересовался Сокджин.       — Да я, это, хотел узнать… могут ли они мне снотворное выписать, — на ходу сочинил он. — Сплю плохо последнее время.       — А-а, — протянул Джин, не мигая и не сводя с него взгляда. — И как?       — Ну… сказали, что они тут таким не занимаются.       Джин покивал.       — Так ты в кампус возвращаешься?       — Да, а ты?       — Мне нужно оплатить лечение матери. — Джин кивнул на здание больницы. — Подожди меня в машине, вместе поедем.       Сокджин подкинул в ладони ключи от своего автомобиля, и Чонгук уже хотел отказаться, заверить, что доберется сам, но выглядеть подозрительно ему не хотелось. Взгляд Джина и без того был слишком внимательным.       — Да, с удовольствием, — выдавил он, поймав ключи.       Приподняв в странном оскале уголок губ, Джин хлопнул Чонгука по спине и направился ко входу в здание. Чонгук смотрел ему в удаляющуюся спину, пытаясь понять: ему уже стоит уносить ноги или все пока под контролем?..       В салоне автомобиля было тепло и пахло цитрусовыми духами. Чонгук огляделся. Несмотря ну всю ту срань, что происходила в голове Сокджина, его машина выглядела дочиста вылизанной и аккуратной. На заднем сиденье он ничего не обнаружил и переключил внимание на то, что находилось впереди. Опустил козырьки: перебрал пропуски и визитки, находящиеся под ними. Ничего интересного.       Надеясь найти хоть что-нибудь любопытное, Чонгук открыл бардачок, но, к его разочарованию, и там был лишь всякий хлам: бумаги, презервативы, пара Сашиных шпилек для волос, пачка дорогих импортных сигарет и жевательная резинка.       Дверь с водительской стороны открылась так внезапно, что Чонгук подскочил на месте и с грохотом захлопнул бардачок. Пойман с поличным.       Сокджин уселся за руль и впился в Чонгука взглядом:       — Что-то потерял? — прохрипел он.       Чонгук сглотнул вязкий ком, застрявший в глотке:       — С-сигареты. Хотел покурить.       Протянув руку к бардачку, Джин открыл его, и пачка сигарет вывалилась Чонгуку прямо в руки.