杏林春暖 Весеннее тепло в саду абрикосов

Лань Чжань с привычной аккуратностью осматривал очередного пациента. Он был терпелив, внимателен, задавал каждому точный набор вопросов. Но в его глазах мелькало беспокойство, которое скрыть было невозможно. — Как сегодня чувствуете себя? — спросил он у женщины, лежащей на кровати с переломом руки. — Лучше, спасибо, — ответила женщина, её лицо было бледным, но в глазах блестела надежда. Лань Чжань улыбнулся ей успокаивающе. Он записал сведения в карту и попрощался с женщиной, продолжая свой обход. Он чувствовал себя бесполезным. Он пока не мог оперировать, не мог помогать в сложных случаях, как раньше. Он только делал то, что мог — проводил осмотр, писал карты, и помогал Сюэ Яну в морге. — Ванцзи, месяц закончится, и ты снова сможешь вернуться к своим обязанностям, — успокоил главврач, похлопав его по плечу. Но даже это было не то. Он хотел быть там, где нужна его помощь. Он хотел чувствовать себя нужным. Он хотел быть рядом с Вэй Ином. А Вэй Усянь всё ещё был под присмотром врачей. Перелом почти сросся, и врачи говорили, что через неделю смогут снять гипс. Вэй Ин скучал, иногда гулял с Ванцзи во внутреннем дворе больницы, но чаще всего ходил в палату к деткам, рассказывать сказки. Его жизнерадостность и яркие истории заставляли детские глаза сиять, а сердца забывать о болезни. Он рассказывал им о приключениях и волшебных существах, о великих героях и необычайных местах, перенося их в мир фантазии и волшебства. В один из таких дней, когда Вэй Ин рассказывал детям о легендарном фениксе, в палату зашел Лань Чжань. Он увидел, как Вэй Усянь с блестящими от радости глазами изображает полёт мифической птицы, а дети с замиранием сердца вслушиваются в его слова. Лань Чжань улыбнулся. В этом моменте он понял, что Вэй Ин не только великолепный врач, но и талантливый рассказчик, который может принести радость и надежду даже в самых трудных ситуациях. В тот же вечер Лань Чжань принес Вэй Ину новое издание сборника сказок. — Думаю, тебе понравится, — сказал он, улыбаясь. — Спасибо, Лань Чжань, — ответил Вэй Ин. — Я обязательно прочту их детям. Вэй Ин улыбнулся, и в его глазах заискрились веселые огоньки. Он любил читать детям сказки, и он знал, что новая книга им очень понравится. Ванцзи стоял рядом, наблюдая за Вэй Ином. Он был рад, что мог принести ему радость. Он любил видеть, как Вэй Ин смеётся и сияет, как солнечный луч. — Ты хорошо поработал сегодня, — сказал Лань Чжань. — Детки были очень рады твоим сказкам. Вэй Ин покраснел от комплимента и неловко почесал затылок. — Да нет, — ответил он. — Просто хотелось их развлечь. Лань Чжань кивнул и присел на край кровати, чтобы быть ближе к Вэй Ину. Он видел, что Вэй Ин скромничает, и он хотел сказать ему ещё несколько тёплых слов, но он не мог найти правильные слова. Он просто протянул руку и нежно погладил Вэй Ина по волосам. Вэй Усянь замер, чувствуя тепло Лань Чжаня на своей голове. Он поднял глаза и встретился с взглядом Лань Чжаня. В этом взгляде он увидел нежность и заботу, и он почувствовал, что ему очень повезло иметь такого друга. Вдруг, в его голове пронеслась мысль, ясная и яркая, как солнечный луч. Он не мог удержать её в себе. — Я люблю тебя… — прошептал Вэй Ин, боясь нарушить интимность момента. Он подался вперед, нежно целуя Лань Чжаня, обнимая его за шею. Его губы были мягкими и теплыми, и они нежно прикоснулись к губам Лань Чжаня. Вэй Усянь углубил поцелуй, и Ванцзи почувствовал, как его тело пронизывает волна любви. Он ответил на поцелуй, и в этот поцелуй он вложил все свои чувства. Мир вокруг них растворился, остались только они двое. В этот момент ничего другого не имело значения. Они были вместе, и это было самое важное.

***

— Какого хрена?! — Цзян Чэн смотрел на Не Хуайсана в упор. Его глаза горели яростью, а голос дрожал от неконтролируемого гнева. — Так вы знали с самого начала?! Хуайсан отступил на шаг назад, чувствуя себя крайне неловко. — Цзян-сюн, успокойся… Ты не волнуйся, просто… — Просто что?! — Цзян Чэн перебивает его, ладони сжимаются в кулаки. — Подожди… — Он резко обернулся к Хуайсану. — Так это ваших рук дело? Вы привели Лань Сичэня на крышу, когда я хотел спрыгнуть?! — Цзян Чэн, послушай… — Хуайсан попытался немного сгладить углы. — Ты всё не так понял! — Я всё понял! Не пытайся что-то объяснять. Я то думал, что Сичэнь испытывает ко мне искренние чувства, а это оказалось так… — Цзян Чэн опустил голову, ссутулившись. — Просто игрушка, чтобы меня успокоить. — Цзян Чэн… — Хуайсан попытался ещё раз объясниться, но Цзян Чэн перебил его. — Заткнись! Не хочу больше вас видеть. — Цзян Чэн ушёл, громко хлопнув дверью. Он не знал, кому теперь можно доверять. Он чувствовал себя преданным и обиженным, словно его сердце разорвали на части. Он не понимал, как Лань Хуань мог так поступить. Он ведь был так искренен, так заботлив, так… Цзян Чэн остановился посреди коридора, прислонившись к стене. Он пытался успокоиться, но внутри всё кипело от гнева и боли. Он не мог понять, как мог быть таким слепым и наивным. Он вспоминал их встречи, их разговоры, каждый взгляд Лань Сичэня, каждое его слово. Он пытался найти хоть какой-то признак того, что Сичэнь не был искренним, что он всё время играл роль. Но он не нашёл ничего. Всё было так реально, так трогательно, так… Он закрыл глаза, и перед ним всплыло лицо Хуаня. Его мягкая улыбка, тёплый взгляд, нежные руки… Цзян Чэн вздохнул, отгоняя от себя эти воспоминания. Но они продолжали преследовать его, и он понимал, что никогда не сможет забыть их. Он никогда не сможет забыть Лань Сичэня. Он не знал, что будет делать дальше. Цзян Чэн чувствовал себя разочарованным и одиноким. Он хотел просто убежать, спрятаться от всех и от всего. Вечером, придя домой, Цзян Чэн встретил Вэй Усяня холодным взглядом. — Уходи, — сказал он грубо, не давая Вэй Ину даже заговорить. — И больше не приходи. Вэй Усянь застыл в нерешительности. Он не понимал, что произошло, но чувствовал, что Цзян Чэн в гневе. Он хотел что-то сказать, но Цзян Чэн перебил его. — Я сказал, уходи! — крикнул он. — И не смей ничего объяснять! Вэй Усянь ушёл, оставив Цзян Чэна одного в пустой квартире. Цзян Чэн остался один. Он бросил свой рюкзак на пол и пошёл к стенке, чтобы дать вольную своим эмоциям. Он бил кулаками по бетонной стене, пока не начала течь кровь. Ему больно, противно, а самое главное, он ненавидит себя. Как он мог так легко поддаться? Пошёл на поводу у собственных эмоций… Он не должен был позволить себе влюбиться в Лань Сичэня. Он должен был держать себя в руках. Он выхватил из подставки нож и яростно нанёс себе несколько порезов. Всё, что угодно, только бы заглушить внутреннюю боль. Он не хотел чувствовать ничего. Он хотел просто исчезнуть. Цзян Чэн упал на пол, опираясь на стену. Кровь текла по его рукам, и он чувствовал, как его тело слабеет. Кровь на стене уже немного подсохла, оставляя коричневые разводы. Цзян Чэн сидел на полу, опираясь спиной о стену, и смотрел на свои порезы. Боль была уже не так остра, но в душе ещё бушевал шторм. Он заметил пачку сигарет в кармане рюкзака. Он не курил уже полтора месяца, с тех пор, как они с Сичэнем начали встречаться. Он обещал себе, что бросит курить. Но сейчас, когда всё развалилось, он понимал, что ему нужно что-то, чтобы успокоиться. Цзян Чэн достал сигарету и затянулся. Дым проник в его лёгкие, и он почувствовал, как тело начинает расслабляться. Он закрыл глаза и вдохнул дым, позволяя ему окутать его, словно мягким одеялом. Стало немного лучше. Не много. Но лучше. Он знал, что это не решение его проблем. Но сейчас ему нужно просто успокоиться. Цзян Чэн потушил сигарету о стену, и дым растворился в воздухе. Он встал и пошёл в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Он остановился перед зеркалом и посмотрел на своё отражение. Он видел в своих глазах боль и разочарование. Цзян Чэн опустил голову и заплакал. Это были слёзы боли, разочарования и одиночества. Время близилось к полуночи, когда Вэй Ин позвонил в квартиру Лань Чжаня. Тот довольно быстро открыл, совершенно не удивляясь приходу Усяня. — Прости, я тебя разбудил? — Я не спал. Брат на дежурстве, проходи. Что-то случилось? — Случилось. — Вэй Ин прошёл в квартиру и прислонился спиной к стене, как будто ища опоры. — Цзян Чэн выгнал меня из квартиры. Он ужасно злой, и я не знаю, что с ним произошло. — Я расстелю тебе постель. — Ванцзи не стал задавать вопросов, он просто сделал то, что нужно, чтобы Вэй Ину было комфортно. — Спасибо. Чай не буду, спать хочу. — Вэй Усянь опустился на диван, отставив трость в сторону. — Мгм. Как нога? — Лань Чжань присел рядом, обнимая его за плечи и целуя в лоб. — Не переживай, всё в порядке. Гипс же сняли, теперь осталось вернуть конечность в рабочее состояние. — Вэй Ин улыбнулся, но глаза его остались серьёзными. Лань Чжань кивнул, не желая давить на Вэй Ина, но ему самому было неспокойно. — Спокойной ночи, Лань Чжань. Ты спи, не переживай за меня. Всё будет хорошо. Цзян Чэн тем временем спустился во двор, его шаги были тяжелы и неторопливы. В голове крутились мысли о Сичэне, о его словах, его действиях. Цзян Чэн пытался понять, как мог так легко поверить в его искренность, как мог позволить себе расслабиться и открыть своё сердце. Он зашёл в ближайший магазинчик и купил несколько бутылок байцзю. Ему нужно было заглушить боль, забыться, хотя бы на некоторое время. Дома он в несколько глотков осушил одну бутылку, не задумываясь о последствиях. Ему плохо, голова кружится, но… Как-то всё равно. — Дурак! — крикнул он, его голос хриплый от алкоголя и отчаяния. — Как можно было повестись на такое? Как я мог поверить ему?! Все эти слова о любви и верности… Он не спал всю ночь. Голова гудела, в теле тяжесть, но он не мог заставить себя уснуть. Цзян Чэн бродил по квартире, бесцельно перебирая вещи, опустошенный и разбитый. Под утро он вспомнил о Сюэ Яне. Цзян Чэн достал телефон и написал, что заболел и пока несколько дней посидит дома. Он не хотел объяснять подробности, не хотел делиться своими проблемами. Сюэ Ян ответил почти сразу, заверяя, что всё хорошо, и пожелал ему скорее выздороветь. Цзян Чэн выключил телефон и упал на кровать в полном бессилии. Он закрыл глаза и попытался уснуть, но сон не приходил. Цзян Чэн знает, что ему нужно поговорить с кем-нибудь. Но он не знает, с кем. Он чувствует себя запертым в клетке своей собственной боли. Он не знает, как от нее избавиться. Он просто лежит и ждет, пока боль не пройдет. Цзян Чэн надеется, что она пройдёт.

***

Лань Сичэнь в недоумении посмотрел на экран телефона. Он уже который раз пытался дозвониться до Цзян Чэна. — Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, перезвоните позднее. — раздался в трубке механический голос. — Да что случилось то? — Хуань нервно постучал пальцами по рулю. У него сегодня было ночное дежурство, поэтому сейчас он ехал домой. И был немало удивлён, когда, зайдя на кухню, увидел Лань Чжаня в компании Вэй Усяня. — Вэй Ин? Ты почему здесь? — О, Сичэнь, доброе утро. Да так, меня… Цзян Чэн выгнал, — нехотя пояснил Усянь, делая глоток кофе. Вэй Ин отвёл взгляд, его щёки покраснели. Посреди ночи ему позвонил Хуайсан и срывающимся голосом объяснил весь кошмар ситуации. — Цзян Чэн? Что случилось? — Я не знаю. — Вэй Ин пожал плечами, прекрасно зная, что произошло. Он не знал, как объясняться теперь перед Сичэнем. А тем более, как заставить поверить Цзян Чэна в то, что его действительно любят, и что опять надумал лишнего. Лань Хуань перевёл взгляд на Лань Чжаня, словно ища у него объяснений. Но тот только пожал плечами в ответ. — Может, позвонить ему ещё раз? — предложил Сичэнь, но Вэй Усянь отмахнулся. — Нет, не стоит. Он не хочет с нами общаться. В комнате повисла неловкая тишина. Сичэнь чувствовал себя неловко, не зная, что делать. — Может, я поеду к нему? — предложил Сичэнь. — Я не думаю, что это хорошая идея. Он не хочет видеть никого, — ответил Вэй Ин. — Но… — Лань Хуань хотел сказать что-то еще, но Вэй Ин перебил его. — Сичэнь, пожалуйста, не лезь к нему. Он не в том состоянии, чтобы говорить. — Брат, завтракать будешь? — Лань Чжань решил сменить тему разговора. — Нет, спасибо, Ванцзи. Я пойду посплю, устал очень. Закроете дверь, когда уйдёте, — на самом деле Сичэнь хотел попробовать выйти на связь с Цзян Чэном и поговорить. — Как хочешь, — Лань Чжань пожал плечами. — Иди, мы не будем мешать. Уже по дороге в больницу, сидя в машине, Вэй Усянь схватился за голову руками. — Лань Чжань, это моя вина! — Что ты имеешь ввиду? — Ванцзи приподнял брови, на секунду отвлекаясь на Вэй Ина. — Я же с самого начала знал, что они встречаться начали. Тогда, когда Цзян Чэн спрыгнуть хотел, это мы с Хуайсаном сказали об этом Сичэню. А Цзян Чэн… О боже, он подумал, что мы это подстроили, чтобы успокоить его… Теперь Цзян Чэн наверняка думает, что всё это было просто для того, чтобы он в живых остался. Ох, Лань Чжань, мне так стыдно! Я не знаю, как теперь смотреть твоему брату в глаза! Вэй Ин опустил голову, утыкаясь лицом в колени. — Не волнуйся, Вэй Ин. Вы сделали то, что считали правильным. — Но Цзян Чэн теперь думает, что мы его обманули, — воскликнул Вэй Усянь. — Он никогда нам не простит это. Лань Чжань положил руку на плечо Вэй Ина, словно хотя бы так успокоить его. — Всё наладится. Вэй Ин вздохнул, он знал, что Лань Чжань прав. Но в его сердце ещё висел тяжёлый груз вины. Он не знал, как ему успокоить Цзян Чэна, как заставить его поверить в искренность Лань Сичэня.

***

— А-Чэн, почему же ты не отвечаешь? — Сичэнь бросил попытки дозвониться до Цзян Чэна и решил написать ему в Вичат. Он чувствовал неуверенность, не знал, как ему написать, что сказать, чтобы Цзян Чэн ответил ему.

А-Чэн, я очень переживаю за тебя, что случилось? Позволь помочь тебе.

Он отправил сообщение и начал нервно ждать ответа. Но Цзян Чэн в сети, но сообщения не читает.

А-Чэн, Вэй Ин сказал, что у тебя что-то случилось, прошу, ответь

Он снова отправил сообщение, но ответа не было. А Цзян Чэн видел всё сообщения, видел пятьдесят пропущенных звонков, но смотрел на всё это со злобной усмешкой. — Интересно, как долго он ещё будет писать? — спросил Цзян Чэн в пустоту и затянулся. Шестая сигарета за это утро… Он сидел на диване, окутанный дымом, и в его голове крутились мысли о Сичэне, о Вэй Ине, о всех тех, кто его окружал. Цзян Чэн знал, что Сичэнь волнуется о нём, но ему было все равно. Он хотел наказать его за то, что он сделал. Он хотел, чтобы он понял, как ему больно. Он встал с дивана и подошел к окну. Долго смотрел на город, на людей, которые шли по улицам, и чувствовал себя отдельным от всех них. Цзян Чэн вздохнул, хватая бутылку с алкоголем, что стояла на столе. Он уже и не помнил, когда последний раз ел, но это было неважно. Отравленный болью и бессилием, он сделал несколько жадных глотков, ощущая, как огненная жидкость обжигает горло. Вкус был горький, как и его жизнь. — Уйду по окончании года, — прошептал он, глядя на бутылку, которую в этот момент он больше любил, чем все лекарства. Его выбор был прост, как формула лекарства, но не менее горек. Он чувствовал себя пленником собственной судьбы, а алкоголь был его единственным утешением. Очередная затяжка сигаретой, и Цзян Чэн почувствовал, как его желудок сжимается в болезненном спазме. Горло саднило от дыма, а голова кружилась. Он знал, что переборщил. Не то чтобы это было для него в новинку, но сегодня особенно мерзко. Он пошатнулся, еле удержавшись на ногах, и побрел к туалету. Добрался с трудом, держась за стену, как за спасательный круг. — Вот чёрт, — пробормотал он, ощущая, как его тошнит с новой силой. Он едва успел дотянуться до унитаза, как его вырвало. Цзян Чэн согнулся пополам, тяжело дыша. Он чувствовал себя пустым и разбитым, как пустая бутылка из-под спиртного, что стояла на столе. Ещё несколько приступов рвоты, и Цзян Чэн почувствовал, как его ноги подкашиваются. Он попытался удержаться, но силы его покинули. Он упал на холодный кафельный пол, теряя сознание. Мир вокруг него закружился, а потом погрузился в непроглядную тьму.