Братья по магии. Точка отсчета

***

             Наконец наступило время, когда Северус мог никуда не торопиться и потратить время на себя, а именно — заняться тем, что на самом деле его занимало.              Воскресный вечер выдался на редкость спокойный. Поттер с Греем наконец нашлись, Дамблдор тоже вроде бы успокоился. Даже Квиррелл не требовал к себе такого внимания, как обычно. Он оставил попытки пробраться в охраняемое помещение мимо цербера, о чем свидетельствовали молчавшие сигнальные чары, наложенные Северусом на хлипкую дверь импровизированного зверинца. Снейп не обольщался, наверняка «коллега» ищет другие проходы, благо в Хогвартсе их всегда было больше одного. В любом случае необходимость оставлять сигналку на прежнем месте отпала. Зельевар полагал, что в нынешних условиях он найдет сигнальным чарам куда лучшее применение. И кандидат уже был.              Лорду Малфою теперь какое-то время лучше было не показываться в Хогвартсе, особенно для встречи с Алексом Греем. К Поттеру и его другу после похищения было приковано пристальное внимание Дамблдора, и Люциус в этом раскладе был однозначно лишним. Так, конечно, будет не всегда, но хотя бы сейчас об этом можно было не думать.              Теперь, когда Северус никуда не торопился, он собирался воспользоваться давним приглашением коллеги Флитвика. Тот давно звал его посидеть в неформальной обстановке, чтобы расслабиться и приятно провести время в интеллектуальной беседе о потрясающем по своей научной силе трактате Ровены Рейвенкло. Этот уникальный труд произвел на Северуса уже при первом знакомстве неизгладимое впечатление. Он урывками, поскольку свободного времени катастрофически не хватало, продолжил его изучение, но больше всего Северусу не хватало возможности поговорить о прочитанном.              И вот, наконец, у Снейпа выдался относительно свободный вечер, который можно было посвятить разговору с Филиусом на научные темы. Декан Рейвенкло был тем, кто мог их оценить, и его мнению Северус полностью доверял. Уровень знаний, а главное, проницательный ум и потрясающая эрудиция позволяли полугоблину иметь смелые суждения и свободно высказываться по самым разным вопросам.              Флитвик довольно улыбнулся при виде гостя и с видом заговорщика выставил на стол запыленную керамическую бутыль на полпинты. Если бы это был обычный алкоголь, то его не хватило бы даже выпускницам Хаффлпаффа, а тут собрались два почтенных профессора, закаленные в таких делах. Но выпивка была гоблинская.              — Мухоморы? — с исследовательским интересом спросил Северус, нюхая пробку, вытаскивать которую не было никакой необходимости, так от неё разило.              — Почему сразу мухоморы? — улыбнулся Филиус. — Нет, конечно, другие грибы, точнее их споры. Поверьте, Северус, даже зельевар не всегда должен знать, что он ест. Или пьет.              Снейп не возражал. Он по-прежнему доверял коллеге даже в таких вопросах.              Появились две рюмки из чеканного металла размером с фалангу пальца. Флитвик плеснул из бутыли в каждую, едва покрыв дно.              — Выпьем, — предложил хозяин, — за то, чтобы по-прежнему хотелось узнавать новое, и чтобы была для этого возможность.              После первой рюмки Северус окончательно забыл о своих попытках разобраться, что вошло в состав гоблинской настойки. Теперь его занимала беседа, благо подходящий собеседник имелся и был рядом.              Но, как оказалось, Флитвик тоже хотел кое-что обсудить с Северусом.              — Как вы знаете, коллега, у меня есть родственники-гоблины, к тому же весьма многочисленные. Банковские услуги — это не единственное, чем они занимаются. Многое изменилось после принятия закона, предложенного Альбусом. — Флитвик выбирал нейтральные выражения, но его лицо говорило само за себя — казалось, маленький профессор унюхал что-то дурно пахнущее.              Снейп усмехнулся. Что-то ему подсказывало, что он знает, что будет сказано дальше. И верно, все в тех же осторожных выражениях коллега предложил ему подумать о возможности выполнять заказы для богатых маглов при посредничестве гоблинов. В отличие от Люциуса, он не расточал напрасных обещаний и не сулил умопомрачительную выгоду, а честно называл предварительные условия сотрудничества. Он давал время подумать и не пытался скрывать сложности, которые неминуемо возникнут.              Снейп уже согласился работать с Люциусом и не собирался отказываться по личным причинам, потому что для него было очень важно сохранить с лордом Малфоем как минимум доверительные отношения, присущие деловым партнерам, если уж почему-то больше не удастся поддерживать нынешние дружеские. Однако, гоблины относились гораздо более уважительно к личному пространству, поэтому Северус мог сохранить пространство для маневра. Поэтому он не стал отказываться сразу и честно обещал обдумать предложение и дать ответ в самое ближайшее время. Флитвик удовлетворился такой формулировкой, иного ответа от рассудительного Северуса он и не ожидал.              Выполнив просьбу родственников, Филиус заметно расслабился. Он налил по второй.              — Как я понимаю, вы изучили трактат Ровены и хотите обсудить прочитанное.              — Хм, — глубокомысленно ответил профессор зелий. Он достал из глубокого кармана мантии тубус, в котором хранил доверенный ему редчайший манускрипт.              Минуту он провел, вглядываясь в знакомые строчки, а потом заговорил:              — У Ровены Рейвенкло был потрясающе острый ум. И было качество, присущее только настоящим ученым, — желание разобраться прежде всего самому. Ей было неважно, будут ли у ее идей последователи. То, что она писала, явно не предназначалось для других ученых волшебного мира, ведь она не приводила никаких доказательств, да что там, намеренно не собиралась аргументировать свои выводы. На этом свитке записаны итоги ее работы, а вовсе не размышления в процессе, значит, она не пыталась убедить окружающих в правоте своей гипотезы и, соответственно, в своей правоте. И что-то мне подсказывает, она отнюдь не стремилась распространить свои убеждения. Я уверен, она могла сделать хотя бы несколько копий своего трактата, если бы хотела этого.              — Да, вы правы. Действительно, насколько я знаю, это подлинник, единственный экземпляр текста, тем он и ценен. Это лишний раз подтверждает мысль о том, что в старину любые знания стремились сохранить для себя, а не поделиться ими. Ровена даже не дает примеры, которые могли бы подтвердить ее точку зрения, умалчивает о практической стороне своего теоретического изыскания. Хочешь верь, хочешь не верь, — откликнулся полугоблин.              — Наверняка она считала, что незачем расточать научные дары перед теми, кто неспособен их оценить. Те, кто может уследить за полетом ее мысли, сами приведут нужные примеры и будут искать доказательства, а тем, кому непосильно такое умственное напряжение, бесполезно объяснять, — согласился Снейп.              Зельевар с видимым сожалением вернул рукопись хозяину.              — Я позволил себе делать заметки во время чтения, никакого копирования, разумеется. Я ведь понимаю, что любые чары, наложенные на такой ветхий манускрипт, могут его уничтожить.              — Я знал, что могу доверить вам эту редкость, — мягко улыбнулся Филиус. — Вы ведь догадались, что я дал вам его почитать не только из-за поразившей меня манеры колдовства Алекса Грея.              — Конечно. Рассуждения Ровены о магии полукровок, верно?              Флитвик налил еще по одной. Взяв крохотные рюмку в руку, полугоблин медленно заговорил:              — Обычные маги берут магию из своих запасов, их генерирует ядро, маглокровки — из окружающей среды, где она рассеяна. Ваш Темный лорд в чем-то был прав на их счет — с точки зрения чистокровных они ее воруют. А вот полукровки иногда могут брать магию из двух источников и становятся могущественными. Очень немногие из полукровок, но тем не менее.              — Исчерпывающе, — сказал Северус, отпивая глоток. Теория Ровены о магии из двух источников для полукровок по-прежнему будоражила его воображение, хотя трактат был прочитан им уже давно. — Её рассуждения о природе магии чистокровных, маглорожденных и полукровок — это что-то невероятное. Ведь все это лежало на поверхности! Подумать только, Темный лорд знал…              — Конечно, знал. Будет очень нехорошо, если станет известно, что Тот-Кого-Нельзя-Называть опирался на труды Ровены Рейвенкло, одной из основательниц. Что их научная позиция, по крайней мере в этом вопросе, была в чем-то близка. Негоже подрывать ее авторитет и умалять заслуги. Я не собираюсь обнародовать это сокровище и надеюсь на ваше молчание. Я показал вам ее трактат только потому, что полностью доверяю, к тому же, мы с вами оба полукровки, пусть мою кровь разбавила кровь гоблинов, а вашу — маглов.              Северус кивнул — констатация факта была необидной.              — И еще. Неназываемый тоже был полукровкой. Это не афишируют, но я знаю, кем он был, из своих источников — волшебников более старшего поколения, их хватало среди его почитателей и верных последователей. Вы, думаю, тоже в курсе?              — Ничего конкретного о Темном лорде я не знал, только имя и то, что он учился на Слизерине, а в молодые годы сумел сплотить вокруг себя цвет аристократии волшебного мира. — Снейп помолчал. — Я доверяю вашим сведениям, Филиус, я не знал, что наш лидер не был чистокровным. Я полагал, чтобы провозглашать те идеалы, которые он проповедовал, нужно быть чистокровным во многих поколениях.              Флитвик деликатно прокашлялся и проницательно спросил:              — Вы присоединились к нему ради его идей?              Губы Северуса чуть заметно дрогнули.              — Нет. Мне не было особого дела до чистоты крови, хотя я бы предпочел, чтобы мой дед меня признал, и я унаследовал бы Принцам. Сами понимаете, гораздо проще жить, будучи своим. Но не это привлекало меня, мне хотелось чего-нибудь добиться, ведь на момент окончания школы у меня не было никаких перспектив. Конечно, Альбус не раз мне потом говорил, что надо было набраться терпения и не стремиться получить все сразу, но… С детства мне хотелось большего. Больше денег, но главное — почестей, чтобы уважали или хотя бы боялись. И не смели красть ваши изобретения, точно зная, что нищий студент не сможет доказать свое авторство.              — Вы жалеете?..              Снейп не ответил; он отпил еще глоток и бездумно уставился в пламя камина.              — Не подумайте что я осуждаю, — проговорил полугоблин. — В молодости у меня были очень радикальные мысли. Лишь наивные глупцы думают, что я принадлежу сразу двум мирам — волшебному и гоблинскому, на самом деле — ни одному из них. Мне повезло, вся моя агрессия осталась на дуэльном помосте.              — Да, вам повезло… — тихо повторил Снейп.              Несколько минут было тихо, только слышно было потрескивание пламени — в Хогвартсе транспортные камины топили. Люциус Малфой сморщился бы презрительно от такого варварства и разразился бы по этому поводу потоком язвительных замечаний. Открытая бутыль благоухала так сильно, что наливать еще не было никакой нужды — пары алкоголя витали в нагретом воздухе, поддерживая еще легкую, но уже приятную стадию опьянения.              — Есть еще кое-кто, кто может продолжить список выдающихся колдунов, который мы с вами тут составляем, — заговорил вдруг Флитвик. — Я думаю, вы догадались, о ком я говорю.              — Гриффиндор, первый курс? — усмехнулся Снейп.              — Именно.              Оба волшебника обменялись понимающими взглядами.       

***

      Началась новая учебная неделя, и Гарри с Алексом с интересом и предвкушением следили за кипишем разворачивающимися на факультете событиями. Команда и фанаты бегали как наскипидаренные, стараясь починить метлу Фреда, найти другую или даже сдвинуть график тренировок и матчей. Для этого нужна была профессор Макгонагалл, которая, по слухам, не обрадовалась новостям и сейчас пыталась воспользоваться административным ресурсом, чтобы помочь команде Гриффиндора.              Поттер всегда был на особом положении в команде, поэтому у него прокатило, когда он царственным жестом «отпустил» Оливера решать все самому, когда тот в очередной раз подгреб за советом.              — Интересно, чего он от меня хочет? Он что, ждет, что я наколдую им метлу? — сердито говорил Гарри Алексу, когда недовольный капитан наконец свалил.              Алекс только усмехался. Оба брата знали, что грифы в пролете, потому что все упиралось только в одно — финансы. Денег у Уизли не было; чтобы узнать это, не нужно было читать книги Роулинг. В волшебном мире это семейство пользовалось вполне определенной и давно сложившейся репутацией нищих предателей крови. Возможно, факультет и попытается сброситься на новую метлу, но вероятность собрать сколько-нибудь серьезную сумму была ничтожна мала, слишком дорого стоит спортивная метла даже старой модели. В любом случае, их потуги ни к чему не приведут, что неудивительно. Никто же не ожидает от школьников обычный магловской школы скинуться на автомобиль, пусть и самый недорогой. Да и особого желания начать жертвовать не наблюдалось. Алекс, пользуясь уже своими собственными наблюдениями, сделанными за месяцы жизни на факультете, мог с точностью сказать, на что гриффиндорцы с удовольствием сбрасывались: на бухло.              Оба брата были рады, что могут следить за событиями со стороны. Между собой они со смехом обсуждали варианты, что ждет команду ало-золотых. Они даже соревновались в том, кто предложит наиболее идиотский вариант. Алекс считал, что у волшебников это верный признак, что сбудется. Сам он смог выдвинуть только гипотезу о том, что скорее всего близнец-неудачник полетит на школьной метле, хотя Оливер сразу же отверг этот вариант. У Гарри идеи были куда как круче, начиная с того, что Макгонагалл запретит школьный Чемпионат, если ее команда не сможет выступать в полную силу, кончая Дамблдором, который толкнет очередную речь в Большом зале и призовет команды играть честно и убрать из состава по одному загонщику, чтобы уравнять их количество.              Алекс и Гарри ни с кем не делились своими сумасшедшими идеями, главным образом потому, что в целом факультет переживал за свою команду и не понял бы такого откровенного глумления. Исключение составлял лишь Энди. Он очень не любил близнецов Уизли, посредственно летал на метле и был из-за этого всего равнодушен к квиддичу. Когда Алекс растягивал Барьер на троих, Энди с удовольствием слушал гипотезы своих друзей-первокурсников и от души хохотал вместе с ними. Энди страшно перенервничал во время шахматного матча, но в итоге мог быть доволен собой, так как все же смог пригодиться друзьям. По теплым улыбкам Алекса и Гарри он чувствовал, что оправдал их ожидания. Со смехом Энди пересказывал слухи, ходившие на факультете, в том числе и те, в которых «темный колдун Кейн» продолжил серию своих делишек и заколдовал теперь метлу своего врага, не ограничившись бладжером.              На этой неделе Алекс собирался просить Энди договориться с Седриком Диггори о встрече так же, как Энди договорился с Джастином. Грей наконец решился расставить в этом щекотливом деле все точки над i.              Оттягивать разговор дольше уже было невозможно, назрела необходимость выяснить, представляет ли Седрик для них с Гарри опасность. Возможно, еще не поздно убедить его не рассказывать никому о содержании письма и даже о его наличии, но тут как повезет. Вряд ли Диггори был дураком, и Алексу еще, возможно, предстояло сломать голову, придумывая ответы на неудобные вопросы, например, почему Алекс и Гарри не доверяют директору, о котором вся магическая Британия такого высокого мнения.              Однако, просить Энди не понадобилось.              Чтобы определиться со временем встречи, Алекс решил сначала дождаться своей первой репетиции хора. По словам Невилла, профессор Флитвик сейчас менял по ряду причин расписание, одной из которых была необходимость репетировать чаще из-за того, что предстояло разучивать новые сложные композиции.              Наконец Лонгботтом передал Алексу информацию от профессора Флитвика и подробно описал, куда идти. Грей собирался прийти пораньше, чтобы на всякий случай уточнить у профессора, нет ли возможности откосить не отпала ли необходимость в его участии.              И вот в среду после уроков Алекс в сопровождении неразлучного Гарри отправился в репетиционный зал профессора, оказавшийся на первом этаже, неподалеку от Большого зала. Это была довольно просторная светлая комната, хотя, конечно, она уступала размерами главному помещению школы. Вероятно, какое-то время назад она использовалась как класс, но сейчас парт в ней не было. Присутствовавшие элементы декора — причудливые канделябры, помпезные шторы и банкетки вдоль окон — создавали приподнятое настроение, а на импровизированной сцене, которая немного — всего на какой-нибудь фут — возвышалась над полом, стояли дирижерский пульт и пюпитры для нот оркестрантов.              На небольшом расстоянии от сцены в несколько рядов стояли удобные на вид стулья, обтянутые синим сукном. Алекс даже пожалел, что их нельзя забрать в Большой зал и использовать вместо лавок. Несмотря на то, что до репетиции еще оставалось достаточно много времени, почти все стулья оказались заняты. Приглядевшись к зрителям, а также к ребятам, болтающимся возле сцены, Алексу показалось, что он попал на филиал Хаффлпаффа, так много было на их мантиях желтого цвета.              И тут Алекс заметил Седрика. Поскольку профессора еще не было, можно было подойти и спокойно договориться о беседе.              — Мы можем поговорить после репетиции? Я — Алекс Грей, друг Гарри Поттера, — на всякий случай представился он, вдруг Диггори его не помнит?              — Хорошо. Конечно, мы можем поговорить, — с готовностью отозвался Седрик, тут же отвлекшись от беседы, в которой он участвовал. Его улыбка говорила о том, что он прекрасно знает, кто с ним разговаривает.              — Хорошо, тогда после репетиции.              Диггори кивнул.              Гарри в это время отошел к каким-то ребятам, которые окружили его плотным кольцом и завязали разговор, сопровождающийся активной жестикуляцией. Хотя Алекс с самого начала знал, что угрозы здесь нет, да и средства наблюдения Системы были наготове, он все равно краем глаза продолжал следить за братом. Он не прислушивался, только хотел быть уверенным, что с Гарри все в порядке.              Скоро должна была начаться репетиция, и Алексу пора было переместиться ближе к сцене, где уже начали собираться хористы и Невилл в их числе, но яркое пятно привлекло внимание Грея. Неподалеку от Седрика сидела студентка, которую Алекс приметил еще в свое первое посещение гостиной барсуков. Девушка то и дело приподнималась со своего места, чтобы лучше видеть вход. Тогда, увидев ее ядовито-фиолетовые волосы, Алекс решил, что она пользуется магловской краской. Сейчас они были окрашены в розовый цвет. Но не только знакомая физиономия (шевелюра, если точнее) бросилась в глаза Алексу. Соседом девушки был приметный парень — плотный крепыш, лицо которого состояло, казалось, из одних щек, лба и подбородка, а волосы были такими редкими, что он казался лысым.              — Хорош ерзать, Тонкс, угомонись. Они придут потом, говорил же. После репетиции, а не до, — веско добавил парень, видя, что девушка не обращает на его слова никакого внимания. — Если не сядешь, то опять все опрокинешь. Тогда я буду до конца учебного года называть тебя Дорой, или вообще Нимфой!              Вот это поворот! Неужели это Нимфадора Тонкс собственной персоной? Она разве еще в Хоге? Конечно, Алекс никуда не ушел, настолько его заинтересовала личность девушки. Прямо спросить Алекс не решился, понадеявшись, что ему дадут еще какую-нибудь подсказку.              Между тем девушка в бешенстве вскочила, от чего ее стул опрокинулся, и локтем заехала в челюсть сидевшему позади ни в чем не повинному парню. Тот молча пересел подальше. «Похоже, она такая же неуклюжая, как Джа-Джа Бинкс из Звездных войн», — усмехнулся мысленно Алекс.              И правда. Если у Алекса еще оставались какие-то сомнения по поводу ее личности, розововолосая девушка тут же их рассеяла.              — Попробуй только назвать меня иначе, чем Тонкс, и ты пожалеешь, Орсайно Фрастон!              — А то что? — ехидно спросил парень.              — А то! Думаешь, у меня кишка тонка тебя скрутить? Между прочим, я собираюсь работать в Аврорате!              — Ладно тебе! — сказал кто-то примирительно. — Угомонись!              Тонкс не смутилась. Похоже, она сама была из тех, кто сам кого хочешь смутит, если судить по крайне неприличному жесту, которым она отреагировала на увещевание. Тут она заметила Алекса.              — Чего пялишься? — недоброжелательно спросила она.              — Ничего, — ответил Грей. Пора валить. Он медленно пошел к сцене, оглядываясь на Тонкс через плечо.              Будущая гроза Аврората шмыгнула носом, поправила сбившуюся мантию и, подняв упавший стул, уселась на него, чуть не попав мимо сиденья. Ребята с факультета едва успели подхватить ее под локти. Алекс подумал, что, несмотря на неуклюжесть, к ней относятся нормально. Все-таки, барсуки славятся своим дружелюбием. Ну и, наверное, ее дар метаморфа тоже не стоит сбрасывать со счетов, что, должно быть, служит причиной уважения среди ровесников.              Словно опровергая эти мысли Алекса, раздался приглушенный голос, как будто говоривший прикрывал рот рукой.              — Намучаются с ней в Аврорате, если все-таки возьмут.              Алекс повернул голову и увидел двух девушек, стоящих в сторонке у стены. Это они обсуждали Тонкс.              — Да не возьмут, кому она там нужна? Ты что, забыла, она поступила в Хогвартс на год позже, потому что ее метаморфизм никак не мог стабилизироваться. В Аврорате вообще-то должны предъявлять повышенные, а не заниженные требования.              — Теоретически. Если за нее опять замолвят словечко, она и туда сможет попасть.              Девушки ехидно рассмеялись. Похоже, грубоватая Тонкс не была все-таки абсолютно всеобщей любимицей.              — Что я тут узнал! — Гарри подошел незаметно, хотя Алекс был уверен, что следит за ним. Похоже, он действительно отвлекся.              Оказалось, что после репетиции хора приедут «Ведуньи», волшебная рок-группа. Она образовалась в Хогвартсе несколько лет назад, старшие участники уже выпустились, а младший — тот самый Орсайно Фрастон — еще был студентом.              «Ведуньи» выступят на выпускном, их выступление будет курировать профессор Флитвик, поэтому музыканты и их поклонники соберутся в репетиционном зале, чтобы уточнить детали своего шоу.              «Вся толпа не из-за хора, а из-за «Ведуний», — сообразил Алекс. Было досадно — лишние свидетели зрители ему были не нужны.              — Вот и я! — сказал появившийся профессор Флитвик. Он проворно подошел к сцене, увидел Алекса и просиял.              — Сегодня у нас замечательный день! Наш хор исполнит а капелла несколько замечательных произведений по случаю окончания учебного года, и мы, по всей видимости, нашли солиста. Я собираюсь просить Алекса Грея с первого курса Гриффиндора им стать. Да вы его хорошо знаете. — Флитвик дружелюбно помахал Алексу и Гарри. — Не сомневаюсь, скоро мы сможем полноценно приступить к подготовке нашего выступления. Алекс, вы не согласитесь исполнить что-нибудь, чтобы мы могли определить ваш голос?