Братья по магии. Точка отсчета

      К счастью, Алан подошёл практически сразу.       — Хорошо, что вы уже знаете о патенте. Алекс, нам надо кое-что обсудить.       Алексу решительно не понравился вид Макалистера. Староста школы всегда излучал жизнерадостность, и его любимым словом было слово «Конечно», что очень точно передавало его неизменный энтузиазм в любом деле — начиная с учебы и кончая научными изысканиями. Правда, в последнее время наряду с восторженностью от захватывающих научных достижений Алан частенько демонстрировал скепсис, и это его настроение Грею совершенно не нравилось, поскольку таким образом демонстрировалось неверие в возможности Алекса. А вот как воспринимать сегодняшнее состояние своего партнёра по проекту, было непонятно — Макалистер был непривычно хмур и неразговорчив. Но его приглашение в библиотеку поговорить, видимо, означало, что Макалистер готов всё объяснить.       — Профессор Флитвик поручил мне сообщить, что тебе выдали министерский патент, — сказал рейв.       — Патент только мне? Не нам? — Алекс уже ничего не понимал.       — Именно тебе, — подтвердил Макалистер. — Мы надеялись, что сможем создать с твоей помощью как минимум ранее неизвестную комбинацию чар, которые нетривиально решают поставленную задачу. Ты ведь не раскрыл нам новых заклинаний, хотя, думается мне, ты их знаешь. Мы были удивлены, что ты взялся за запредельные по сложности арифмантические вычисления. Но ты не только справился — у тебя получилось создать что-то особенное. Если это связано с арифмантикой, то лишь тем, что и там, и у тебя в формуле есть цифры. Мы не собирались ничего патентовать, потому что были уверены, что ничего нового не придумаем, только вариации старого. Но профессор Флитвик, когда мы в четверг вечером принесли ему твои расчёты, зачаровал ещё одну пару очков, потом проверил ту часть расчётов, которую смог, и сказал, что это что-то невообразимое. Настолько, что тот свиток надо показать невыразимцам.       Макалистер вздохнул с самым несчастным видом и стало понятно, почему его настроение на нуле.       — Я надеялся, что при помощи протекции, которую мне окажет отец, после выпуска я попаду именно в Тайный отдел. Было бы просто чудесно, если бы там обратили на меня внимание из-за нашего проекта. Но нет, проект по созданию Саморегулирующихся очков никого не заинтересовал, потому что любой может творить такие чары, если не поленится изучать арифмантику. Но твои расчёты, оказывается, уникальны, поэтому в Отделе тайн предложили их запатентовать.       — Тайный отдел отвечает за патенты? — удивился Алекс. Деятельность невыразимцев представлялось ему по-другому.       — В том числе, — ответил Макалистер.       Гарри, который внимательно слушал и не вмешивался, наконец спросил то, что его интересовало:       — Алан, а скажи-ка, патент означает, что Алексу будут платить?       — Насколько я знаю, это произойдёт, если кто-то заинтересуется производством таких очков именно при помощи свитка, на котором отобразились твои расчёты, Алекс. Но, может быть, кто-то придумает им другое применение. Профессор Флитвик свяжется с тобой, как только узнает что-то конкретное. Он сказал, что в самое ближайшее время тебе надо появиться в Министерстве, чтобы подписать документы. В любом случае, тебе надо это сделать, чтобы сохранить авторство.       Блин! Алекс был раздосадован. Он подумал о том, что Дамблдор наверняка вмешается, являясь его опекуном, потому что за время учёбы у Алекса Грея не нашлось чистокровных родственников, да вообще никого не нашлось. А что именно директор предпримет, было неизвестно. Однако не оставалось ни тени сомнения, что ничего хорошего от Светлейшего ждать не приходится.       — Значит, ты и твои друзья не получите за проект денег? — продолжал гнуть свою линию Гарри. Макалистер подтвердил, что они действительно не претендуют на финансовое вознаграждение и с самого начала не имели целью заработать на проекте.       — Это вообще случайность, что нам удалось создать что-то значительное, ведь ни разу за всё время, как сказал профессор Флитвик, студентами Хогвартса не было придумано ничего стоящего, что можно было бы запатентовать и за что другие волшебники стали бы платить.       Задумавшийся Алекс при этих словах встрепенулся. «А вот и нет», — подумал он. Он мог назвать несколько замечательных изобретений студентов, одна Карта Мародёров чего стоит… Карта Мародёров! Точно! Но она к обсуждаемому сейчас вопросу отношения не имела, и Алекс решил обдумать пришедшую в голову мысль позже.       — Значит, мне надо будет отправиться в Министерство, — задумчиво подытожил Грей. — А ты не в курсе, меня туда пустят? Ведь я только первокурсник.       — Думаю, тебя будет сопровождать профессор Флитвик.       — Я иду с тобой! — категорично заявил Поттер.       «Вот ещё одна проблема!» — подумал Алекс. Им с Гарри лучше не разлучаться, каждому из них по отдельности могут серьёзно навредить, а они друг без друга не в состоянии сопротивляться. Если самого Алекса, возможно, никто и не тронет, — кому он нужен? — то с Гарри Поттером наверняка захотят поквитаться те же слизеринцы. Попросить Флитвика взять Гарри с собой? А что, почему бы и нет? В Министерстве у Гарри Поттера наверняка найдутся почитатели, если он правильно себя поведёт. Хотя сам Алекс не очень хорошо представлял, как именно Гарри должен был там себя поставить.       Хорошо, если профессор Флитвик действительно поможет с патентом, иначе у маглорождённого первокурсника может возникнуть масса проблем. Кто-нибудь наверняка захочет его обмануть и нажиться на его изобретении. Если не будет надежного взрослого рядом, то это вполне может случиться.       Но всё же, это не проясняло вопроса, почему Макалистер так недоволен. Непохоже, что он завидовал, особенно если правда то, что Алан и его друзья не претендуют на деньги и что они не ожидали стать знаменитыми учеными. Что же тогда?       Но прямо Алекс спросить постеснялся. Однако Макалистер, видимо, сам хотел выговориться.       — Я планировал работать в Отделе тайн, но теперь, когда там узнали, что в Хоге есть такая перспективная и талантливая молодежь, планка оказалась поднятой слишком высоко. По сравнению с тем, кто изобрёл такие чары и рассчитал заклинание, я со всеми своими успехами выгляжу бледно. Вряд ли меня теперь возьмут туда работать, даже если за меня попросит кто-нибудь более влиятельный, чем мой отец.       Грей подумал, что всё-таки он невольно подставил Макалистера. Возможно, если бы тот знал, чем всё закончится, то не стал бы связываться. Тогда надо это компенсировать.       — Алан, а что, если записать изобретение на тебя? Я согласен получить деньги за патент, а слава изобретателя достанется тебе. На таких условиях тебя возьмут в Отдел тайн?       — А сам ты туда не хочешь? — удивился Макалистер.       — Делать мне там нечего, — отказался Алекс. Он действительно не собирался там работать. Где будет — он понятия не имел, возможно где-нибудь в магловском мире. Пока было слишком рано об этом думать.       — Ничего не выйдет, — невесело усмехнулся Алан. — В Отделе тайн патент будет выдан не владельцу заклинания, а изобретателю. У невыразимцев есть устройство, которое может точно определить, действительно ли тот, кто патентует изобретение, является его автором. Конечно, потом его можно перепродать, но это уже другой вопрос. Как видишь, мне твоя жертва не поможет и ничем не пригодится. А ты сам уверен, что действительно изобрел это заклинание? Или это всё-таки достояние твоей семьи? Ведь в Отделе тайн сразу станет ясно, что не ты его создатель.       Сказав это, Алан испытывающе посмотрел на Грея.       — Нет, моя семья не имеет никакого отношения к этому заклинанию, — ровно сказал тот.       Все ещё не до конца доверяя, Макалистер предостерёг:       — Я предупредил, Алекс, это всё серьёзно. Правда, профессор Флитвик думает, что это действительно ты, причём он не сомневался с самого начала. Хотя он и не отрицал, что такие редкие вещи, как твое Самопишущее перо и это новое заклинание могут быть созданы с участием знаний старых семей.       Алекс не стал повторять в очередной раз, что не имеет никакого отношения к древним чистокровным фамилиям магической Британии. Сейчас он подумал о том, что новое положение вещей всё-таки не в его пользу. Когда Макалистер был уверен, что странная самописка зачарована при помощи старинных знаний, недоступных другим, самому Алексу было куда проще объяснять, что происходит. Ведь если всем будет понятно, что Алекс Грей — изобретатель волшебного заклинания (господи, звучит-то как по-идиотски!), то тогда ему будет очень трудно что-то объяснить. Он сам до сих пор не понимает, как работают его расчёты, и совершенно не продвинулся в этом направлении.       По крайней мере сейчас можно было смело сказать, что Алекс не ошибся в Алане Макалистере. Наверное, и профессор Флитвик проявит такое же благородство, не претендуя на денежную составляющую патента. По всей видимости, рейвенклоовцы были заинтересованы только в научных знаниях, которые они получали.       — И ещё профессор просил передать тебе, чтобы ты никому ничего пока не говорил. И профессорам тоже, — Алан многозначительно посмотрел на Алекса, а потом на Гарри.       — Значит, Макгонагалл ни слова, — понимающе сказал Алекс.       Староста школы кивнул в знак согласия и смущенно добавил:       — Правда, у нас на Рейвенкло об этом все знают, ну, если не все, то те, кому это интересно, но таких большинство. В тот день, когда профессор Флитвик рассказал о результатах посещения Министерства, я на эмоциях обсуждал это с ребятами в гостиной. Потом я спохватился и наложил Чары конфиденциальности, но от этого уже не было проку, потому что те, кто хотел услышать, уже услышали.       — Хорошо, Алан, мы болтать не будем, это не в наших интересах, — согласился Грей. — И Макгонагалл тоже не расскажем, особенно сейчас, когда у нас с Гарри завал на Трансфигурации.        — Странно, что профессор Макгонагалл не относится к своим талантливым студентам так же, как профессор Флитвик, — заметил Макалистер. — Что у вас с Трансфигурацией? Ни за что не поверю, что у тебя могут быть какие-то проблемы.       — Да уж, представь себе, могут, — скривился Грей. — Никак не могу научиться трансформировать жука в пуговицу.       — Да ты что! — развеселился Макалистер. — Там ничего сложного!       — Алекс боится убить жука, — вступился Гарри. Ему не нравилось, что рейв сомневается в способностях брата.       — Если хочешь, я могу показать. Так, где бы взять жука? Может, я его трансфигурирую из чего-нибудь? Правда, тогда чистота эксперимента будет нарушена. Лучше всего преобразовывать по-настоящему живое в неживое.       — А у меня есть, — живо отреагировал Гарри и полез в свою сумку. Если Алекс ходил налегке, оставляя сумку с учебниками в спальне в те дни, когда не было уроков, то Поттер, постоянно носил свою сумку, забитую всякой ерундой всякими полезными вещами. Так, он постоянно носил с собой запас рвотного порошка, иногда перехватывал булочку или пирожок в Большом зале, держал небольшой запас пергамента и перья на случай, если нужно будет что-то записать.       Сразу найти нужное не получилось, и Гарри, к ужасу Алекса, вывалил практически всё прямо на аккуратный библиотечной стол.       — Где же они? — бормотал Поттер и под прикрытием Барьера прибавил для брата: — Помнишь, мы подменили жуков пуговицами, пока громили кабинет? Жуки у меня ещё с того раза.       Алекс закатил глаза: эта сцена напоминала посещёние Хагридом банка.       — Вот, нашёл! — вместо собачьего печенья Гарри достал баночку из-под рвотного порошка, где с понедельника томились полудохлые жуки. Наверное, они действительно были волшебными, так как из баночки слышалось слабое жужжание.       — Они не сдохли, я их проверял. Открывал баночку каждый день, чтобы подышали, — заверил Поттер.       Алекс был уверен, что Макалистер считает их обоих полными придурками, но он ошибся — Макалистер ничего такого не думал.       — Давай я покажу тебе один приём, который сократит количество движений палочкой, и тогда тебе будет гораздо проще получить результат. В этом случае, я уверен, жук не успеет сдохнуть и тебе не придётся о нём переживать.       Макалистер достал жука и положил перед собой. Только он приготовился взмахнуть палочкой, как заметил кого-то.       — Интересно, что она здесь делает? — проговорил Алан, глядя за спину Алекса.       Тот обернулся и увидел прошедшую в глубь читального зала старшекурсницу с Хаффлпаффа.       — Кто это? — спросил Грей.       — Это староста школы Агата Боуд. Коллега, так сказать, — ответил Алан. Он уже хотел вернуться к объяснению движения палочкой, как практически сразу девушка пошла назад в сопровождении Гермионы. Обе они быстро вышли из библиотеки.       — Я сейчас, — сказал Поттер, устремляясь следом. И добавил под Барьером: — Очень любопытно, куда тащат Грейнджер. Я недалеко, только прослежу за ней немножко. Вдруг она, наконец, сама что-нибудь нарушила?       Алекс усмехнулся: в такое верилось с трудом. Он кивнул, что не против, всё равно он будет знать, где находится брат.       Макалистер проводил взглядом удаляющегося Поттера и поинтересовался:       — Что это?       — Где? — Алекс не сразу сообразил, о чём говорит старшекурсник.       Алан показал на лежавшее в груде вещей перо.       — Это ещё одна самописка, не та, которой я пользуюсь.       Это была вторая самописка, зачарованная специально для написания уничтоженного потом письма в Министерство о нарушениях Артура Уизли, в частности, о его превышении полномочий в Лютном. Мальчики писали кляузу подальше от людных мест, поэтому Гарри взял писчие принадлежности — пергамент и это перо, которое так потом и не выложил. Алекс успел совсем забыть об этом случае.       Основная самописка Алекса была белоснежной. Гарри досталось белое перо с коричнево-серыми разводами. Оба пера были гусиными. Но запасная самописка, лежащая сейчас на столе, была чёрная с металлическим отливом. Гарри сказал, что это перо ворона, он его купил в Косом в дополнение к гусиным просто из озорства.       — Это перо ведь зачаровано по тому же принципу, что и та самописка, которую я тогда видел? А можно проверить?       Алекс кивнул. Засветившись так сильно с расчётами для очков, он теперь не очень боялся, что его разоблачат.       Макалистер помахал палочкой, проверяя понятные ему одному вещи. Он спросил:       — Это перо тебе очень нужно? Я понимаю, что ты не можешь продать то, которым постоянно пользуешься, но ведь ты можешь расстаться с запасным? Знаешь, у моего дяди скоро День рождения, юбилей, так хочется подобрать для него необычный подарок. Ты не мог бы уступить мне это перо?       — Десять галеонов, — не раздумывая, сказал Грей. Кажется, у него теперь есть деньги на подарок для Гарри.       — Идёт, — Макалистер был подозрительно рад приобрести подарок для дяди. Он полез в глубокий карман мантии, откуда достал мешочек с деньгами, и сразу же расплатился.       Алекс переложил галеоны себе в карман, воровато оглядываясь, проверяя, не возвращается ли брат. Ему не надо знать, что у Алекса теперь есть свободные деньги. Пусть подарок на Рождество будет сюрпризом.       До возвращения Поттера Алекс успел убрать деньги, а Макалистер — показать движение палочкой. Грей даже понадеялся, что сможет уловить какие-то особенности трансфигурации и запомнить образец, переведя его в цифровой формат. Однако этого не произошло — ни он, ни Поттер не умели видеть чужую магию. Максимум, что они могли — почувствовать сильный поток волшебной энергии. Ничего не поделаешь, придётся придумывать что-то другое, раз не получилось подсмотреть у Макалистера.       Вернувшийся Поттер сказал, что Грейнджер в сопровождении девушки-старшекурсницы отправилась куда-то в сторону движущихся лестниц, дальше Гарри не стал следить.        — И не лень тебе было? — поддел его Алекс, хотя сам был очень доволен, что Гарри отошёл ненадолго, а он смог провернуть такую выгодную сделку — подарок дяде Алана на юбилей в обмен на подарок для Гарри Поттера на Рождество.       Поттер пожал плечами:       — За Грейнджер нужно присматривать, иначе она опять чего-нибудь учудит. Сам знаешь, за ней нужен глаз да глаз.       Алекс помог брату сложить в сумку раскиданные вещи и поблагодарил Алана за помощь и за объяснения по Трансфигурации.       — Мне очень понравилось заниматься с вами исследованиями, — сказал Грей, нисколько не кривя душой. — Я не против как-нибудь повторить.       — Я тоже, — сказал серьёзно Макалистер. — Только подозреваю, сейчас на тебя будет иметь виды профессор Флитвик. Если у тебя останется время, мы с ребятами будем только рады.       Оставив Макалистера в библиотеке, — рейв сказал, что у него есть какие-то дела, — братья отправились в общежитие Гриффиндора.       — Всё-таки, что понадобилось старосте школы от Грейнджер? — не мог успокоиться Гарри.

***

      — Вот здесь, — сказала Агата Боуд, подведя Гермиону к горгулье, преграждавшей вход в кабинет директора. — Сейчас я скажу пароль, и ты встанешь вот сюда. Тебя поднимет наверх движущаяся лестница, ты не бойся!       — Движущаяся лестница называется эскалатор, — нравоучительно заметила Грейнджер. Её порой поражало крайнее невежество волшебников. — Я не боюсь таких простых и понятных вещей, разве не очевидно?       Хаффлпаффка не стала вступать в дискуссию, а просто произнесла:       — Ореховый щербет!       Открылся проход, и Гермиона, забыв о провожатой, храбро шагнула вперёд. Не стуча, — зачем, директор ведь ждет её, — гриффиндорка решительно переступила порог загадочного кабинета и по-хозяйски огляделась.       — Здравствуйте, профессор! — сказала она, заметив Дамблдора, вышедшего из-за массивного стола ей навстречу.       — Гермиона, девочка моя, здравствуй! Я вижу, тебе здесь нравится!        — Да, директор Дамблдор, сэр! Как здесь может не нравиться? Я знала, что вы меня скоро позовёте и специально провела исследования. Я выяснила, что в вашем кабинете хранится Распределяющая шляпа, в которой находится меч Годрика Гриффиндора, который может достать только истинной гриффиндорец, а также здесь живет ваш феникс Фоукс, который, как и все фениксы, проходят цикл возрождения. Он осуществляет воссожжение себя, после чего появляется вновь из огня или же из пепла. Считается, что феникс — символ вечного обновления…       Скороговоркой выдав эти ценные сведения, Гермиона победно посмотрела на директора: он должен оценить!       И верно, Альбус Дамблдор приятно улыбался, кивая ей. Гермиона решила продолжать:       — Я знаю, что на стенах развешаны портреты предыдущих директоров Хогвартса. Прямо за вашей спиной большой портрет директора Армандо Диппета. Он родился в 1637 году, а вот портрет директора Финеаса Найджелуса Блэка. Годы жизни 1847-1926. Блэки — старая тёмномагическое семья, — авторитетно добавила девочка. — Их приверженность древним кровавым традициям заслуживает осуждения.       Альбус был доволен — девочка оказалась именно такой, как он себе её представлял, и даже превзошла тот образ, который он себе создал. Подумать только, ему совсем не придется её агитировать, она уже сама нарисовала для себя нужную картину мира. Решено, он не будет подбавлять ей сыворотку правды в чай.       Альбус пригласил Гермиону к столу. Не к тому, круглому, стоящему на нижнем ярусе кабинета, а к своему письменному. Массивный стол, покоящийся на огромных лапах, привлёк девочку с первой минуты её появления в кабинете. На нем стояли в ожидании две чашки синего кобальта и заварник. Форма посуды — небольшие вытянутые предметы — должна была создавать атмосферу строгости и деловитости. Альбус намеренно не приготовил никаких сладостей, он был уверен, что это придаст чаепитию серьёзности. Наверняка такая целеустремленная девочка, как Гермиона Грейнджер, почувствует себя польщённой, что будет пить чай не за каким-нибудь обычным столом, а именно за тем, за которым работает самый выдающийся волшебник современности.       Налив девочке чаю, — пусть приобщается к таинству чаепития в святая святых Хогвартса, — Альбус дождался, пока она пригубит напиток, и предложил ей обычный вопрос: как ей школьная жизнь?       И без Веритасерума девочка заливалась соловьем. Не то чтобы Альбус злоупотреблял сывороткой правды, особенно в отношении детей. По правде говоря, очень мало учеников Хогвартса, даже принимая во внимание многолетнюю работу Альбуса директором, вообще удостаивались чести, иногда сомнительной, побывать здесь. Ещё меньше школьников имели шанс попробовать редкие сорта чая и диковинные сладости, которые Альбус коллекционировал. Среди этих редких гостей были те немногочисленные экземпляры дети, которые интересовали Альбуса в свете его трудов по созданию лучшего магического общества, чем существующее.       К таким ученикам можно было отнести Лили Эванс, Джеймса Поттера, Сириуса Блэка, а среди нынешних — выпускников Алана Макалистера, Агату Боуд и ещё нескольких других. В этом году такой чай уже выпил Рональд Уизли, но совсем не потому, что Альбус не мог разговорить мальчика по-другому. Первый контакт гораздо легче проходил, если ребенок чувствовал себя свободно и не стеснялся выложить любую, даже самую невероятную историю. А потом, рассказав неожиданно для себя абсолютно всё, больше ничего не утаивал и безо всяких добавок, развязывающих язык.       Сейчас Альбусу захотелось точно знать, как именно поведёт себя Гермиона Грейнджер и сколько расскажет без Веритасерума. Если он правильно оценил её, эта девочка была идеальной кандидаткой в его верные сторонницы. Рональд Уизли не годился на эту роль, мальчик был слишком ограниченным и ленивым, несмотря на то, что он не был глуп. Кроме того, Рональд был слишком зациклен на самом себе и стремился не к общему благу и созданию справедливого общества, а к личному успеху. Гермиона Грейнджер сделала заявку на то, что она не такая и что действительно может помочь Альбусу в его начинаниях.       Директор не ошибся. Гермиона, сообщив, что она всем довольна, потому что уроки полезные, а профессура знающая, заявила, что в школе процветает несправедливость и многочисленные нарушители остаются без наказания.       — Не думайте, профессор, что я кого-то обвиняю без доказательств. Сейчас, — девочка вынула из кармана мантии маленький ежедневник, и, заглянув туда, заговорила снова: — больше всех нарушают Алекс Грей и Гарри Поттер. Да-да, профессор, вы не ослышались! Я тоже была очень огорчена тем, что Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил и который должен быть для всех примером, нарушает школьные правила. Они вместе с Греем…       Гермиона, сверяясь с записями, рассказала Дамблдору о том, что Грей и Поттер берут книги из верхней секции библиотеки, специально зачарованной, чтобы первокурсники не имели туда доступа. Кроме того, один раз они оба вернулись в гостиную Гриффиндора в четыре часа утра.       — А недавно, — завершила свой донос отчёт Гермиона, — Поттер заявил, что хочет торговать своими фотографиями, представляете?       — Ай-яй-яй, девочка моя, как же он так? — огорчился Альбус. — Я ценю, что ты потратила столько времени, размышляя, как улучшить жизнь в школе. Я бы хотел попросить тебя кое о чём. Ты ведь поможешь?

***

      Алекс и Гарри весь вечер обсуждали последние события — посещение Больничного крыла и состояние Энди, действия, необходимые для того, чтобы остановить близнецов Уизли, а также неожиданное известие, сообщенное Аланом Макалистером — предстоящее посещение Министерства магии для регистрации патента. В общем, дел было невпроворот, и братья решили, что будут разбираться с проблемами по мере их поступления. К тому же, патент мог быть как раз решением их проблем.       Утром в воскресенье первого декабря мальчики совой получили заказанный в Зонко рвотный порошок. Поттер радостно потирал руки: берегись, Шарлин Мэлон. Алекс с трудом подавлял зевки — вчера опять поздно заснули, обсуждение насущных проблем затянулось. Если бы не еженедельный салон «мэтра Алекса», то он бы ещё поспал.       Однако, когда Алекс оказался в салоне, на него снизошло вдохновение. Время, потраченное на создание расчётов, способных запустить Саморазвивающиеся чары, не прошло даром и вылилось в совершенно неожиданный результат. Сначала Грей причесывал клиенток как обычно или как они просили. Но когда очередь дошла до Натали, Алекс провел оздоровительный комплекс для её волос, для чего напитал их магией, а потом предложил:       — Ты, помнится, как-то сказала, что хотела бы особую прическу, такую, какую будет не стыдно носить приличной чистокровной девушке.       — Ты приготовил что-то для меня? — сделала стойку старшекурсница.       Грей довольно ухмыльнулся — сейчас она увидит.       — Отдаю себя в твои руки, — кокетливо сказала Натали, подмигивая Алексу. Тот невольно покраснел.       Алекс, используя свои расчёты для Саморазвивающихся чар, сделал простенькую заготовку — рассчитал плетение, чтобы сделать прическу, рассчитывая положение каждого волоска. После этого Алекс добавил побольше магии, от чего длинные волосы Натали зашевелились и волосок к волоску стали складываться в сложную прическу.       В результате через непродолжительное время голову девушки обрамляла корона из очень мелких и тонких косичек, образуя красивый и сложный абстрактный узор. Когда Алекс закончил, Натали наколдовала сразу два зеркала и долго вертелась перед ними.       — Галеон, — нагло сказал Алекс.       Натали чмокнула его в щеку и отдала деньги без возражений.       — Кое-кто сейчас сдохнет от зависти, — сказала она. — Пойду, прогуляюсь!       Довольная Натали наколдовала несколько украшений, которые вставила в волосы, и отправилась хвастаться причёской, достойной королевы. Чистокровные девушки, особенно с консервативного Слизерина, должны были оценить.       Кроме нее, ещё две клиентки захотели новую сложную прическу. Алекс умудрился не повториться, это оказалось для него несложно. Когда работа салона закончилась и девушки разошлись, верные помощницы тоже попросили такие причёски.       — Алекс, давай на следующей неделе ты меня так причешешь, — попросила Лаванда, стараясь не расплакаться. Сейчас у неё не было галеона, но она надеялась раздобыть.       У Парвати деньги были, она спросила:       — Алекс, а ты сможешь сделать узор, который был бы похож на цветы?       «Мэтр» подумал и сделал индианке причёску, напоминавшую корзинку, полную красивых роз.       — Мерлин, какая красота! — сказала Лаванда, сложив руки на груди в немом восторге и в отчаянии от того, что эта красота не досталась ей.       В этот момент Патил достала деньги и уже собралась передать их, как обычно, Поттеру, но Алекс решил, что это уже слишком, и перехватил её руку.       — С тебя и Лаванды по-прежнему сикль, — заявил он.       Лаванда, не помня себя от счастья, была готова по примеру старшей подруги чмокнуть Грея. Она, конечно, удержалась, но решила, что сикль — это слишком мало.       — Пять сиклей, и ни одним меньше! — не согласилась девочка. — Алекс, ты делаешь такую красоту, за такое никаких денег не жалко! Но у нас нет столько денег, как у этой Натали. Мы для тебя отработаем по-другому, не сомневайся.       Алекс кивнул, радуясь, что девочки ещё слишком маленькие, чтобы можно было понять её предложение превратно.       Девочки ушли довольные — за пять сиклей Алекс сделал Лаванде ещё один цветочный шедевр.       — Правда, здорово получилось? — спросил Алекс брата. — Я и не думал, что могу такое, просто неожиданно пришло в голову.       Но Гарри отреагировал совершенно не так, как ожидал Алекс.       — Ну зачем, зачем ты отдал этот галеон? — простонал маленький жадина.       Алекс только рассмеялся. Чтобы не терять времени, он предложил воспользоваться тем, что в салоне больше никого не было, и отработать Воспламеняющие чары.       — Гарри, ты же умеешь поджигать предметы. Я запомню, как ты это делаешь, и сохраню образец.       Гарри на глазах у Алекса поджёг один за другим несколько клочков пергамента, после чего Алекс довольно сказал:       — Я сохранил шаблон. Теперь можно начать творить это заклинание значительно проще. Тебе больше не придётся напрягаться, чтобы поджигать бумагу сырой магией. Мы с тобой уже заучили правильные движения палочкой для Инсендио, и теперь никто не догадается, что мы творим эти чары не так, как объяснял нам Флитвик. Давай попробуем!       Оба мальчика достали палочки, которые постоянно носили с собой, но не использовали по причине абсолютной ненужности. Братья теперь с лёгкостью имитировали Воспламеняющие чары. Поттер сразу признал, что ему гораздо проще было справляться при помощи шаблона. После непродолжительной тренировки братья преисполнились уверенности, что они не опозорятся во вторник при встрече с профессором Флитвиком, с которым предстоял такой важный разговор о регистрации патента. Если мальчикам и предстояло где-либо попасть впросак, то это в понедельник утром на Трансфигурации.       Продолжая тему преобразования живое в неживое, Макгонагалл предложила вместо жуков использовать улиток, чтобы трансфигурировать их в напёрстки.       — А что это? — озадаченно прошептал на весь класс Симус.       В это же самое время раздался жаркий шёпот со слизеринской стороны. Мальчик, которого Алекс мог идентифицировать только по фамилии — Пайк, которую он узнал, потому что профессора частенько говорили: «Тролль, мистер Пайк», — требовательно обратился к ребятам со своего факультета:       — Эй, кто-нибудь, покажите мне напёрсток!       Минерва Макгонагалл, будучи в своём репертуаре, с лёгкостью находила проблемы для своих учеников, придумывая для трансфигурации предметы, которые многие из них и в глаза не видели.       Алекс теоретически знал, что такое напёрсток, и примерно представлял его внешний вид. Однако для трансфигурации необходимо было точно, во всех подробностях, представлять нужный предмет. Лаванда и Парвати, будучи уверенными, что мальчики не знают, что такое напёрсток, а также помня, что обещали всяческое содействие, показали им образец. Они уже приходили на помощь, показывая, как выглядят шпильки. Алекс жестом поблагодарил девочек, досадуя, что всё бесполезно: улитки тоже были живыми.       Трансфигурация улиток в напёрстки не получилась не только у Грея и Поттера. Макгонагалл приняла это спокойно, ограничившись недовольной гримасой и пожеланием тем, кто не справился, лучше стараться в следующий раз. Всё-таки было странно требовать, чтобы новое преобразование получилось с первого же раза. Однако в классе были те, кто справился со сложным заданием. Конечно, это была Грейнджер с Гриффиндора, а среди слизеринцев лидировал Малфой.       Драко настолько был в восторге от своего достижения, что оставшиеся уроки — двойную Гербологию — его звонкий голос не замолкал, на весь класс прославляя его собственные заслуги по самому выдающемуся преобразованию улитки в самой лучший в истории напёрсток. Всё бы ничего, но в программу входило всяческое поношение своих вечных соперников — Поттера и Грея, которые не справились, потому что у них «кишка тонка». В данном контексте не звучало имя Рональда Уизли, который тоже не справился и вполне мог бы попасть Малфою на язык. Но Драко не соревновался с рыжим предателем крови, нищим и грязным. Ему было интересно только его соперничество с Гарри, в комплекте с которым шёл Алекс. И вот теперь оба мальчика слушали, что «Поттер и Грей колдуют, как Филч».       Послышались смешки. Не требовалось большого ума, чтобы догадаться, что упоминание Филча, который, как известно, был сквибом, означало, что Поттер и его друг — не волшебники.       Гарри сердито прищурился, но ничего не сказал. Казалось, что он просто продолжает ковыряться в земле, выполняя задание мадам Спраут. Однако спустя минуту Алекс с интересом следил, как за шиворот Малфою сыплется земля из горшка Паркинсон, работавшей рядом.       — Ай-яй-яй, Гарри Поттер, — пожурил он брата, но улыбка на лице Грея говорила о полном одобрении.       Демарш Поттера имел успех — до конца урока Драко был занят, но не выполнением задания профессора, а попытками очиститься. Правда, он не замолчал, а стал проклинать Гербологию, землю, неизвестно как попавшуюся ему за шиворот, а также безруких друзей, которые при попытке помочь только испачкали его.       Гермиона, услышав наиболее острый оборот, в котором Малфой помянул интимные части тела легендарного волшебника Мерлина, не выдержала и сделала слизеринцу замечание.       Блондин огляделся, чтобы выяснить, кто посмел открыть на него рот, смерил девочку презрительным взглядом и через губу процедил:       — С грязнокровками не общаюсь!       — Драко Малфой, ты не можешь употреблять это слово! Я выясняла, что оно означает, поэтому, как неравнодушно и ответственно относящаяся к школьной жизни ученица, я должна тебя предостеречь! Если ты не прекратишь, я буду вынуждена доложить о твоем неподобающем поведении!       Слизеринцы сначала дружно замолчали от удивления, а потом, все как один приготовились потоптаться по самолюбию Заучки. Не любили девочку не только на Гриффиндоре. Гермиону спасло только то, что в этот момент профессор Спраут велела показать выполненную работу, и все отвлеклись на неё.       — Интересно всё же, что в субботу делала Грейнджер вместе со старостой школы? — проговорил Гарри. — Я, конечно, понимаю, что зря надеялся, что у Грейнджер могли быть неприятности. Наверное, всё было как раз наоборот. Кто-то из профессоров явно её похвалил за её несносное поведение, иначе чего бы она разошлась и превзошла саму себя?

***

      После обеда Алекс в туалете (пардон, место встречи изменить нельзя) встретил Дугласа, друга Энди. Дуглас рассказал, что они в воскресенье ходили проведать больного, когда узнали, что к нему уже пускают. По его словам, Энди стало легче и его скоро выпишут.       Алекс рассказал о новостях Гарри, который хотел увидеться с другом.       — Давай завтра, — ответил Алекс на предложение навестить Кейна немедленно. — Флитвик будет доволен тем, как мы справимся с Инсендио, и я смогу быть полезным. Сейчас я не хочу, чтобы Энди почувствовал мой негативный настрой. Помнишь, как ему сразу полегчало от того, что я приободрил его голосом? После Трансфигурации нет никакого настроения и толку от моего убеждения не будет.

***

      Поздно вечером в понедельник профессор Флитвик находился в кабинете в своих личных покоях. Он сидел за столом, а напротив него разместился его лучший ученик и староста школы Алан Макалистер. На столе, освобожденном от бумаг, лежало перо.       — Замечательно, Алан! — проговорил Филиус, любовно поглаживая чёрное опахало. — Спасибо, что вы выполнили мою просьбу и достали его. Почему же вы не хотите, чтобы я вернул вам деньги? Я ведь сразу предложил выкупить перо Алекса Грея, если вам удастся с ним договориться.       — Профессор, Алекс уступил мне своё запасное перо за смешные деньги — всего за десять галеонов, так что вам не надо об этом беспокоиться. Наверное, он был впечатлён тем, что получил патент, и взял недорого. Я с радостью заплатил и не собираюсь брать с вас деньги потому, что хотел бы участвовать в ваших экспериментах. Мне тоже хочется знать, какие чары наложены на это Самопишущее перо. Я сам так и не смог их определить, надеюсь, вы, профессор, это сможете.       — Ну что ж, Алан, я не против. Мне действительно понадобится помощник. Я уже и сам в нетерпении и горю желанием приступить к исследованиям. Чувствую, нас ждут чудесные научные открытия. Кто знает, возможно, я смогу уговорить Алекса Грея запатентовать и это необычное Самопишущее перо.