исключение по имени авантюрин.

      если вы спросите у веритаса рацио, когда и где он потерял свой здравый смысл и способность мыслить разумно, скорее всего, он сделает вид, что только что сбежал из псих больницы и поспешит тактично ретироваться.       потому что для начала, ему не мешало бы самому разузнать ответ на этот вопрос.       не так давно рацио окончательно лишился своей логики, рационального мышления и разума, который теперь являлся его персональным врагом. но к сожалению, не смотря на стремительное сокращение количества нейронов и извилин, думать веритас стал лишь больше. и думы эти никогда не приносили покоя.       поэтому, даже спустя десять дней после рождества, утром пятого января веритас просыпается с мыслями о том, когда жизнь занесла его в темную, когтистую глушь, из которой он до сих пор не мог найти выхода.       он буквально стал зависимым наркоманом, которого не интересовало ничего, кроме свежей дозы наркотиков.       и каждая секунда его жизни теперь принадлежала размышлениям о том, какова на вкус дружба с авантюрином.       должно быть, вам интересно, почему веритас поступил так неразумно, самонадеянно и необдуманно, почему он предложил блондину дружбу, которая, как казалось, должна была медленно и мучительно убивать его бренное тело.       на самом деле, рацио самому было интересно.       действительно, зачем?       он мог бы придумать тысячи причин, мог бы нагло солгать ради своего блага. но сейчас он был не в том состоянии, чтобы придумывать остроумные оправдания.       удивительно то, как мир вокруг веритаса неминуемо эволюционирует, в то время как он идёт против системы и неутешительно деградирует, теряя хромосомы с каждым вдохом.       но если откинуть все шутки, причин для дружбы было не мало.       сегодня, пятого января, у веритаса рацио наконец-то выходной, ему не нужно вставать рано и готовиться к дополнительным урокам с нерадивыми студентами, поэтому он грешит и позволяет себе поспать немного подольше.       во-первых, дружба - это первая ступень к освобождению от прошлого.       веритаса дико раздражает то, что он не может отделаться от болезненных воспоминаний, зашить старые, кровоточащие и загноившиеся раны, начать новую, более красочную жизнь.       дружба - определенно не лучший, но к сожалению, жизненно необходимый вариант, который послужит фундаментом для признания чувств.       отчаянная авантюра.              он нехотя встаёт с теплой кровати, потягивается до лёгкой ломоты в мышцах и жалобного хруста костей.       во-вторых, прежде чем признаваться авантюрину в любви, веритасу следовало вначале разобраться со своими загонами и страхами.       он не хочет топить блондина в своих сожалениях и меланхоличных мыслях, сейчас он хочет подарить авантюрину гармонию и спокойствие.       слишком много откровений за кратчайший промежуток времени явно не повлияют положительно на их израненные сердца.       да, выровнять ломаную, кривую линию сложно, но рацио готов принести себя в жертву.       ведь для того, чтобы светило солнце, необходимо разогнать тучи.       он ёжится, когда холодные капли воды касаются его лица. противно, но веритас не хочет быть свиньей, даже если на часах утро.       в-третьих, разлука длинной в несколько недель, наглядно показала рацио, что бежать от чувств как можно дольше - до омерзительного ужасная идея.       тоска и боль от невозможности насладиться чужим голосом, вдохнуть чужой запах и взглянуть в живые глаза, отливающие расцветающей сиренью - самая страшная пытка на свете. она накрывает сознание, царапает горло, словно колючая, стальная проволока, из-за чего рацио не может даже кричать.       она делает из него немощного глупца, высасывает все соки и больно бьёт по рёбрам.       дилемма, несовместимая с жизнью.       он матерится, когда сахарница летит вниз со стола и с грохотом приземляется на пол. сладкие кристаллы рассыпаются по холодной плитке, и веритас смиряется, давясь горьким кофе.       в-четвёртых, причинять боль человеку, которого любишь - невыносимо.       желая отказаться от любви, веритас думал лишь о себе и о своих чувствах. он ошибочно полагал, что авантюрин не испытывает к нему ничего, кроме похабного, навязчивого желания.       " можешь, не переживать, веритас. я не требую от тебя ни любви, ни нежности, ни ласки. я не буду отрицать тот факт, что ты в моем вкусе. но это не значит, что я предлагаю тебе встречаться и брать ответственность. просто переспи со мной ".       однако, не смотря на тысячи нелепых слов, суть таилась намного глубже. граница чужих чувств лежала в толще души, но веритас всегда был слепым, недалёким простаком. неудивительно, что он не заметил этого раньше.       веритас не умеет и не желает откровенничать, открываться окружающим. он не умеет и не желает быть с ними льстиво дружелюбным и лживо любезным. с такими людьми, как он вообще никто не хочет дружить.       но как не странно, авантюрин - исключение.       он вздрагивает, и не стесняясь, проклинает каждого идиота, который приходит ему на ум, когда его барабанные перепонки оглушает трель телефонного звонка.       тело пронзает мелкая, приятная дрожь, потому что на экране телефона отображается теперь уже знакомый номер.       - доброе утро, - авантюрин не затягивает с приветствием, мгновенно хватая инициативу, - сегодня все в силе?       - доброе, - веритас улыбается и умалчивает о том, что это утро было ужасно гадким, пока он не услышал чужой голос, - да, в силе.       пришло время доложить вам разжигающую тревогу в голове рацио и дико сужающую его нежные сосуды новость, которая сшибала с ног похлеще, чем разрушающий всё на своем пути смерч.       сегодня, пятого января, спустя десять дней после рождества, веритас рацио поставил на кон нечто большее, чем сама жизнь и наконец-то впустил кого-то в свой маленький, укромно тихий мир.              - сегодня в шесть?       - да, я скину адрес позже.       в-пятых, авантюрин и веритас не могут жить друг без друга.       и в этом заключается самая страшная и самая сильная правда.       - назовешь консьержке мое имя, она должна будет все понять.       - как скажешь. я приду с вином и с хорошим настроением, надеюсь ты будешь нас ждать.       да, веритас будет.       ведь сегодня, пятого января, спустя десять дней после рождества, веритас рацио приглашает авантюрина в свой дом, заполненный сокровенными грехами, желаниями и горестями.       ведь так делают друзья, верно?       он ожидаемо суетится и беспокойно носится из угла в угол почти весь день.       для человека, который старается быть безупречно приличным и опрятным в обществе, веритас имеет до неприличного дикий беспорядок в собственной квартире.              наверное поэтому он тратит весь остаток дня на уборку и ликвидацию неконтролируемого хаоса. неудивительно, что ему остаётся лишь полтора часа на то, чтобы привести себя в порядок.       однако, с этой задачей он справляется на удивление быстро, поэтому оставшееся время просвещает очередным навязчивым мыслям, которые начинают приедаться так же быстро, как некачественные наркотики.       он думает о том, что это первый раз за прошедшие десять дней, когда они собираются не в номере дорогого отеля, расположенного в центре города, а в скромной, трёхкомнатной квартире, находящейся в тихом районе.       они встречались лишь пару раз, потому что веритас не оставлял репетиторство даже в праздники. но тех малочисленных встреч вполне хватило для того, чтобы понять, что авантюрин не просто снимает номер отеля, а живёт в нем уже не первый месяц.       веритас пытался спросить об этом в новогоднюю ночь, которую они провели вместе, потому что жуань мэй уехала к родителям, а все родственники рацио умчались отмечать праздник за границей.       однако, на свой вопрос он так и не получил должного ответа. тогда блондин лишь шутливо отнекивался и менял ход разговора, поэтому больше веритас старался не поднимать эту тему.       он едва вздрагивает и душит идиотские мысли, когда в квартире раздается дверной звонок.              - у тебя очень милая консьержка, - первое, что слышит рацио, когда открывает входную дверь, - просто душка, - с улыбкой замечает авантюрин и вручает веритасу пакет с звенящим содержимым.       - я обойдусь без подробностей, - едко бросает веритас, ласково усмехаясь в ответ на светлую, вздёрнутую бровь, - мне не особо интересно, на каких основаниях ты сделал данный вывод.       - ты скучный.       - и тем не менее, ты здесь добровольно.       - что ж, ты прав, на это мне ответить нечего, - шипит авантюрин, следуя за мужчиной на кухню.       да, за прошедшие десять дней они успели сблизиться друг с другом ещё сильнее. пожалуй, теперь их можно было назвать настоящим друзьями?       ведь так?              - две бутылки вина? - недоверчиво гудит веритас, пытаясь отыскать в одном из кухонных ящиков старый штопор, - похоже, у тебя большие планы на сегодняшний вечер.       - ещё бы! сегодня единственный день, от которого мы можем взять всё, - авантюрин терпеливо ждёт рацио, всматриваясь в прозрачное дно печально пустых бокалов, - потому что в остальные дни - ты занят.       - ну, мне же нужно на что-то жить, - слова блондина не звучат как упрек, но рацио все равно почему-то испытывает потребность в оправданиях.       - даже в праздники?       - даже в праздники, - винная пробка летит в мусорное ведро, а кровавая жидкость мягко стучит по стеклянным стенкам бокалов, - в конце концов, я до сих пор не оплатил кредит за квартиру.       авантюрин ничего не отвечает. но судя по его слегка сжатым губам и по потухшим глазам, рацио понимает, что ему есть, что сказать.       - так, и чем же ты намерен заняться? у тебя уже имеется развлекательная программа на вечер? - черт, веритас ещё никогда не чувствовал себя на столько хромым и неловким.       он будто бы оказался в параллельной реальности, где был нелепым, девственным подростком, решившим произвести впечатление на парня, который ему нравится. да, он оставался предельно спокойным снаружи, но его колени предательски тряслись, а внутренности сворачивались от лёгкого волнения. по факту сложившаяся ситуация была довольно похожа на ту маленькую историю, которую веритас придумал в своей больной голове. за исключением, правда, того, что он уже давно не был подростком. и тем более девственником.       тем не менее, он действительно испытывал интригующий мандраж, пробегающий по телу мягкой дрожью, превращающий язык и голосовые связки в размякшее желе.       дело в том, что веритас рацио ещё никогда не раскрывал свою душу кому-то настолько глубоко.       его дом был его укромным местом, неким убежищем, чьи стены видели его слезы, слышали его маты, принимали все его недостатки и травмы.       казалось бы в этом нет ничего удивительного - веритас всего навсего пригласил друга к себе на вечер. это не должно считаться подвигом и уж тем более мировым достижением, которым стоит восхищаться и гордиться.       но для веритаса рацио это намного больше, чем пустяк, больше, чем мимолётный разговор, больше, чем обыденное явление.       для него - это высший уровень доверия, потому что открывая двери в свой дом, он открывал авантюрину самого себя. и в первые в жизни веритас получал удовольствие от того, что позволяет кому то вплетаться в его личные границы.       это был первый раз, когда рацио доверялся кому-то так сильно. жуань мэй правда всегда возглавляла этот список, потому что у нее с пелёнок было негласное разрешение почти на все, что касалось веритаса. однако, если вычеркнуть ее из списка, в нем останется лишь один авантюрин.              - я придумаю что-нибудь, если ты дашь мне время осмотреться.       - ничего не обещаю, но я постараюсь набраться терпения.       да, ради авантюрина веритас согласен немного потерпеть.       поэтому он лишь медленно смакует кислое вино, молча, слегка тревожно, но терпеливо наблюдает за тонкими пальцами, оставляющими едва заметные отпечатки на мебели и стенах, вдыхает воздух, в котором остаётся приятный шлейф чужих духов, и любуется обворожительно чудным блондином.       веритас рацио - самый строгий критик авантюрина. и в то же время, он его самый преданный поклонник.       - коллекционируешь винил? - аметистовые глаза цепляются за проигрыватель и аккуратно расставленные рядом пластинки.       - не совсем. мой отец раньше коллекционировал. проигрыватель достался мне от него, - рацио осушает первый бокал вина, - но качественный винил стоит не маленьких денег, поэтому у меня лишь пара пластинок.       - мы можем послушать что-нибудь?       " конечно, если ты хочешь" .       веритас ничего не отвечает, но медленно перебирает пальцами пластинки, пока не находит нужную, авантюрин отвечает ему молчаливым согласием и продолжает исследовать комнату, когда тишина умирает в мягкой мелодии.       рацио тихо смеётся и чувствует трепещущее в глубине сердца тепло, когда блондин начинает слегка пританцовывать в такт музыки.              - оу! у тебя есть шахматы? может сыграем партию? - воодушевленно спрашивает авантюрин, когда находит на одной из полок деревянного шкафа шахматную доску.             - для идиотов эта игра трудновата, - веритасу приходится до крови и лёгкого привкуса ржавчины прикусить внутреннюю поверхность щеки, чтобы скрыть расцветающую улыбку.       - на что это ты намекаешь? - авантюрин щурит глаза, отставляет бокал вина и проходится пальцами по лакированной коробочке с изображением шахматного поля и пристально изучает перекошенное лицо рацио.       - прости, ты счёл это за намек? я думал, что говорю достаточно прямо, - радость веритаса утопает в глотке спиртного.       - ха-ха, очень остроумно, веритас, - не смотря на колкость, в глазах блондина шумят всплески веселого предвкушения, а в голосе слышится исключительно ласковая дерзость, - ну так? сыграем? или ты боишься, что я задену твою гордость?       - ты так уверен в том, что у тебя это получится?       - уверен, - начиная расставлять фигуры по полю, облизывается блондин, - чтобы было интереснее, предлагаю играть на желание.       - хм?       - тот кто выиграет, загадывает проигравшему желание.       веритас чувствует, как оскал авантюрина рождает в его груди запретный азарт, расцветающий, словно цветы амброзии, и прорастающий, сквозь решетку ребер.              - и как определим, кто играет белыми? - вся эта ситуация знатно забавляла веритаса. в юношестве он часто участвовал в турнирах по шахматам, однако, уже много лет не играл с кем то, кто не носил имя "жуань мэй" и ласковую (только по мнению веритаса) кличку "полоумный гений". тем не менее, за все сорок три игры, ей удалось одолеть рацио лишь семь раз. поэтому ему было очень интересно узнать, на что, кроме громких речей, способен блондин.       - знаю! - авантюрин мигом хватает с игрального поля белую и черную пешки, проводит нехитрые манипуляции за спиной и выставляет перед собой руки, сложенные в кулаки, - выбери одну. та, которая попадется и будет твоей.       - черная.       - отлично, я первый! - игра еще не началась, но авантюрин уже пышет пламенем победы. он отдает черную пешку веритасу, садится за стол, делает важный вид и совершает первый ход, переставляя собственную пешку вперёд, захватывая центр поля.        тугой узел идей мгновенно доходит до разума веритаса, и ему требуется лишь секунда, чтобы отыскать нужную мысль и ответить авантюрину аналогичным ходом, открывая ферзя и слона. блондин натягивает маску разрабатывающего план гения, и усердно строя неумеренно задумчивое лицо, делает следующий ход.       тишина сменяет закончившуюся мелодию, но никто не спешит сменить пластинку или включить проигрыватель вновь.       через пять минут, когда рацио начинает терять интерес, авантюрин внезапно забирает его первую пешку.       - тебе не скучно играть в тишине? - блондин отвлекается на третий бокал вина.       - нет, - рацио следует действиям оппонента и совершает медленный глоток спиртного, сосредоточенно изучая шахматную доску так, как будто видит ее впервые, - излишняя болтовня знатно отвлекает от темпа игры и не даёт нормально сосредоточиться.       - ну разумеется...- авантюрин кусает губу, когда веритас бросает на него выжидающий взгляд, - а алкоголь значит помогает вести мыслительные дискуссии и выстраивать план следующего хода? мы ведь не на турнире и не играем насмерть, можешь немного расслабиться.       - и все таки, мы по прежнему играем на желание. мы оба заинтересованы в победе, не так ли?       - конечно, но ты относишься к этому слишком серьезно, тебе так не кажется? - авантюрин кивает в сторону чужих пальцев, нервно отбивающих грозный ритм.       - да, пожалуй, ты прав, - веритас убирает руку со стола, немного хрустит суставами и делает ещё один глоток вина, ощущая как сладко рубиновая жидкость обжигает слизистую горла, - я сделаю исключение на пару слов. но учти, это не значит, что я ослаблю бдительность.       - оу, я и не рассчитывал на такую милость, - авантюрин расходится в блаженной, снисходительной улыбке, когда забирает вторую пешку брюнета.       - сотри это самодовольство со своего лица, - рацио слышит первые ноты алкоголя, когда в области грудины и под ребрами разгораются языки ядовитого огня, - или я сам его сотру, - вопреки угрозам блондин лишь тянет уголки губ вверх, и его ухмылка становится ещё шире.       хорошо, что веритас делает авантюрина по-детски счастливым. плохо, что этот факт делает из рацио размякшего, влюбленного идиота, способного лишь недовольно и громко вздыхать, глубоко закатывая глаза.       - я стараюсь, будь немного благосклонен ко мне, прошу.       - ты ещё не выиграл.       - пока нет, но вскоре намерен это исправить, - авантюрин охает, когда конь веритаса съедает его первую пешку.       - я посмотрю, как у тебя это получится.       веритасу не нравятся быстрые шахматы.       разумеется, он любит выигрывать. разве есть люди, способные по настоящему испытывать ненависть к собственной победе?       вот только он любит играть долго, рассчитывать шаги, заманивать в ловушку аккуратно, запутывая и сводя соперника с правильного пути, так, чтобы успех ощущался еще слаще и приятнее.       но с авантюрином играть так, как привык рацио не получается, потому что веритас слишком занят, пуская слюни на блондина, чтобы замечать что-то еще. и он, черт возьми, не может перестать растягивать уголки губ в попытке скрыть палящие чувства, переполняющие его изнутри и оставляющие яркие следы на коже.       авантюрин выглядит слишком очаровательным, когда пытается сосредоточиться, и рацио считает восхитительным то, как он высовывает кончик языка, пересчитывает им верхний ряд зубов, облизывает тонкие губы и хмурит брови.       - чему ты ухмыляешься? - невзначай замечает авантюрин, когда веритас не выдерживает и громко фыркает.       - думаю, как будет чудно заставить тебя отмывать мой пикап, когда я выиграю, - веритас нагло врёт. если он выиграет, он ни за что не заставит авантюрина мыть его машину. он обязательно постарается придумать что-то более любопытное.       - действительно чудно, - улыбка авантюрина слегка дёргается, он встаёт с места, задвигает стул и опираясь на стол делает новый ход, отбирая у веритаса очередную пешку. каждый раз, когда ему удается оставить рацио в дураках, он улыбается так, будто это его последняя улыбка. и пожалуй, это тоже можно было добавить в список восхитительных вещей.       - ты выглядишь как самодовольный придурок, из-за всех сил старающийся показать, как рад своим пакостям, - веритас говорит это беззлобно и лишь недовольно скалится, но дрожь зрачков и искры забавы со своей радужки скрыть не пытается.       - я с удовольствием сделаю вид, что морально уничтожен этим сравнением, - авантюрин делает глоток пахучего дурмана и драматично закидывает голову назад, угрожая упасть спиной на игральный стол, - у меня есть вопрос, не дающий мне покоя.       - с удовольствием сделаю вид, что внимательно слушаю тебя, - рацио распадается на кусочки, когда смех авантюрина сверлит в ушах и щекочет центр удовольствия, заставляя его выделять в кровь чёртову кучу дофамина.       - почему пикап? - веритас считает, что авантюрин является королем внезапных, абсолютно неподходящих к ситуации, нелепых вопросов.       и тем не менее эта его особенность рождала в брюнете неистовую тягу.       как же веритасу нравился этот балбес.       - у тебя идиотские вопросы.       - а у тебя идиотские ответы.       веритаса дико раздражает все, что связано с авантюрином. он хочет кидать предметы в стены, наслаждаясь тем, как жалобно они кричат, соприкасаясь с твердой поверхностью, он хочет царапать ногтями тонкую зудящую кожу на тыльной стороне ладоней, мечтая содрать верхний слой, пропитанный желчью и гневом. это раздражает так же сильно как, как люди перебивающие на полуслове.       и в то же время, все, что убивает веритаса снаружи, делает его живым изнутри, приятно волнует рецепторы, заставляя рацио чинить сломанные предметы, просить у них прощения и зашивать тупыми иглами раны на коже.       - налить тебе ещё вина? - смотреть на авантюрина снизу вверх непривычно, и не сказать, что веритасу очень нравится такая смена ролей, поэтому он встаёт с места, задвигая стул.       стулья соприкасаются друг с другом под столом, издают трескучий, резкий звук. но веритас и авантюрин не обращают на это внимания и продолжают сверлить друг друга слегка потемневшими от алкоголя глазами.       - будь добр.       - многие говорят, что пикап - это самая бесполезная покупка в жизни. поэтому, если ты хочешь осудить меня, предупреждаю заранее, что я могу не сдержаться. мне бы очень не хотелось пачкать пол, - он делает глоток вина и смотрит в весёлые фиалковые глаза, - и руки.       - оу, - почему-то игра в шахматы мгновенно забывается, и веритас уже не помнит, чей сейчас ход. в его голову постепенно ударяет алкоголь, и в его сознании всплывают лишь чужие, невероятно пленяющие глаза, - я не думаю, что пикап это бесполезная покупка, - авантюрин усмехается на вздёрнутую бровь рацио, - знаешь, ты выглядишь невероятно сексуально за рулём. и мне кажется, пикап соответствует твоему темпераменту. такой же грозный снаружи, но комфортный внутри.       - сомнительный комплимент, - веритасу совсем не смешно, но не смотря на это, его губы сами издают нервозный смешок, - как и все твои комплименты, в прочем.       - и тем не менее, ты краснеешь, - веритас не знает флиртует авантюрин или просто издевается над ним.       но честно признаться, рацио и не тянется к ответу на этот вопрос, потому что знает, что удовольствие от истины он все равно не получит.       он опустошает бутылку вина, заполняя граненный бокал авантюрина почти до краев. облик рубинового дурмана медленно разливается по венам и артериям, впитывается в каждую клеточку организма, возбуждая чувствительные нервные окончания, и превращая их в оголённые провода. наверное потому рацио слегка теряется и едва заметно ёжится, когда теплые пальцы блондина соприкасаются с его выступающим костяшкам и посылают кучу острых импульсов, оставляющих на руках веритаса миллиарды трещинок.       он чувствует, как саднит его тело, буквально вся его кожа горит мелким пламенем, выжигается до костей, оставляет кучу болезненных язв и особенно мучительно зудит в тех местах, к которым авантюрин прикасался и льстился в ту ночь, когда они переспали.       рацио не без усилий сглатывает лёгкое волнение, утешает сбившееся дыхание, сжимает кулак за спиной с такой силой, что кожа на костяшках неприятно стягивается и слезливо умоляет о пощаде. он чувствует дрожь эмоций и чувств, смешивающихся в колючий, зловонный букет, ощущает почти неуловимую вибрацию в жарком воздухе, который начисто выжигает кислород, но все равно отмахивается, стараясь не задумываться о столь резкой реакции.       если бы веритас постоянно вдавался в подробности, копался в причине своих решений и ощущений, он был бы умнее, но однозначно менее счастливее.       сладостно-горькая любовь вкупе с кислым, спиртным бархатом превращались в острое лезвие, приставленное к горлу рацио.       не удивительно, что у него не оставалось ни сил, ни желания разбирать свой разум на кусочки.       он отходит за штопором и открывает вторую бутылку вина, заполняя кроваво-вишневой жидкостью уже свой бокал.       - я с пятнадцати лет мечтал о собственной машине. и когда встал вопрос о том, какую именно модель покупать, я решил, что пикап самый лучший вариант для меня, - он отставляет бокал в сторону и возвращается к шахматному полю, ощущая, как его щеки предательски подстраиваются под окрас вина.       - и как же ты к этому пришел? - белый конь выходит из игры, поэтому авантюрин обводит взглядом изящные шахматные фигуры и незамедлительно совершает следующий ход.       - искал максимально простую и максимально вместительную машину, - отставленный бокал вина провокационно кричит и ярко блестит под ослепляющим светом ламп, поэтому веритас сдается и вновь пачкает внутренние органы алкоголем, - я переехал сюда лишь пару лет назад, когда решил, что хочу получать образование в местном педагогическом университете. моя семья живёт не здесь, поэтому я часто уезжаю в другие города. а для того количество вещей, которое я беру с собой требуется не мало места.       - а что на счёт сидений? - авантюрин осушает очередную чашу, не оставляя на ее дне ни капли алкоголя. и если рацио не подводили математические способности и внимательность - а у него никогда не возникало проблем ни с тем, ни с другим, - это был уже шестой бокал вина за сегодняшний вечер, - удобно ли заниматься сексом на заднем сидении пикапа?       барабанные перепонки веритаса лопаются и кричат так сильно, будто пытаются надышаться перед смертью. поэтому вначале у него хватает отчаяния надеется, что ему послышался вопрос авантюрина, и блондин спросил его о чем то другом, но не менее глупом, разумеется. однако, когда рацио поднимает слегка ошалевшие глаза и спотыкается о некое смущение в чужих очах, он в ужасе понимает, что все расслышал правильно.       в воздухе рождается странная атмосфера, бешено расширяющая сосуды и зрачки, кровь бьет в голову, отдается пульсацией в висках и слабостью в конечностях. впалые щеки авантюрина слегка алеют - хорошо, что у него хватает совести краснеть, плохо, что не смотря на это, у него остаётся не мало наглости выжидающе вглядываться в цветную радужку веритаса и по прежнему ждать ответ.       - не знаю, - рацио возвращается к бокалу, и медленно вкушает букет хмельного винограда, сверля блондина исподлобья, - я не проверял.       веритас рацио не грешит желанием играть по правилам авантюрина, поэтому он придумывает свои собственные, прекрасно понимая, что уже проигрывает.       - тебе стоит проверить когда-нибудь, - бесполезно отмечает авантюрин, поправляет шелковистые пряди золота, скрывая за ними пунцовые щеки, и разрывает зрительный контакт, отворачиваясь к столу.       с точки зрения рацио - авантюрин является ходячим кошмаром, чем-то до жути странным и от этого пленительно прекрасным. он не знает, чем руководствуется блондин, почему ему хватает непосредственности задавать веритасу личные вопросы, и почему у самого веритаса эта раздражающая непосредственность в дефиците.       неизвестность и недосказанность жутко очаровывают пьяный мозг рацио, сшибают с ног, вселяют в голову панику, которая как шаровая молния пронзает тело брюнета, оставляя сквозные раны.       веритас определенно точно не знает, какие шестерёнки крутятся в чужой голове.       однако, он по прежнему стоит на месте, не смотря на то, что он имел не мало возможностей сбежать, если бы действительно желал этого.       чем дальше вступаешь в темноту, тем спокойнее тебе становится, потому что самое страшное - решиться на первый шаг. но веритас уже сделал начальный ход ещё тогда, когда предложил авантюрину дружбу.       и он, черт возьми, больше не будет бояться правил чужой игры, не смотря на то, что они нелогичны и глупы. не смотря на то, что они обязательно загонят рацио в тупик. не смотря на то, что это может стать роковой ошибкой.       их маленький поединок вновь становится тихим и безмолвным, но рацио не спешит нарушать безмятежный покой, потому что страшится, что разрушит сложившуюся атмосферу.       они громко стучат фигурами по шахматной доске, разбавляют кровь спиртным не глотками, а залпами, играют быстро и несдержанно, так, словно от исхода игры зависит их жизнь.       и если бы это действительно было так, то сегодня тело веритаса рацио приобрело бы мертвецки бледный цвет, его сердце остановилось бы, его радужка утратила бы дерзкий блеск, и на коже бы образовались трупные пятна.       потому что он проиграл.       вновь.       - мат, - оповещает авантюрин, когда его король и ладья не оставляют рацио других вариантов.       как глупо, что веритас теряется в быстром течении, отравляется вином и так просто отдает победу.       - и чего же ты хочешь? - он старается не тянуть с вопросом, поэтому встаёт прямо, поправляет рубашку и вновь вглядывается в чистые изгибы чужого лица.       - мммм, - блондин довольно облизывает и кусает губы, усердно делает вид, что задумывается над желанием, самодовольно ухмыляясь скорее для того, чтобы подразнить веритаса ещё сильнее. он больше не скрывает свои выразительно-очаровательные глаза за белокурой челкой, и рацио прочитывает в них безумное сочетание различных эмоций. но вот каких именно, он пока разобрать не мог, поэтому лишь молча продолжал ждать ответ, - моё желание...может, попробуешь сам угадать, чего я хочу?       - я похож на всевидящего? - рацио огрызается на нежный смех авантюрина.       - нет, - блондин стирает с лица улыбку, кончики его губ мягко ползут вниз, и он восхитительно ласково глядит на веритаса так, словно перед ним стоит его несбыточная мечта. и вкус у этого взгляда терпкий, сладко-грешный, чарующий и сводящий рацио с ума, - но это не значит, что ты не можешь им быть.       и веритас окончательно теряется в бездне сверкающего аметиста.       умопомрачительный запах светлой кожи, краснеющие под пристальным взглядом мягкие мочки ушей, светлые, очаровательно спутанные волосы, глаза, смотрящие прямо в глубокую толщу души нагло и бессовестно отнимают у брюнета способность мыслить целесообразно. и раскрепощающий нервы алкоголь ситуацию совсем не улучшает.       наверное поэтому, игнорируя пульсирующее головокружение, приятную дрожь в ладонях и дико визжащее отчаяние, веритас срывается и аккуратно обводит языком контур чужих губ.       любовь коварна и разрушительна, она лишает воли, власти над собственными эмоциями. а без власти начинается хаос, боль и разрушение.       но разрушение не всегда несёт за собой плохие последствия.       эти факты противоречат друг другу так же, как свет противоречит темноте. и в то же время они дополняют друга друга так же, как луна дополняет ночное небо.       губы авантюрина на вкус как спелый грейпфрут, обжигающий розовую слизистую кисло-сладким соком и подталкивающий на опасный соблазн.       веритас слегка углубляет поцелуй, когда понимает, что авантюрин отвечает ему взаимностью и почти невесомо дотрагивается кончиками пальцев до сливовых волос. в его голове громко взрываются красочные фейерверки, переворачиваются машины, и кричат тысячи неизвестных голосов.       авантюрин - яркая вечеринка, в которую веритас рацио окунулся навечно.       все его старания идут насмарку, и линия между ними вновь становится кривой, изогнутой, острой, похожей на стебель сгнившей розы.       он ненавидит то, как тяжело ему даётся дружба, на которую он подписался ради блондина. и он ненавидит то, что получает неземное и от части садистское наслаждение от удушья, которое сопровождает пылкий, мокрый поцелуй.       убить или быть убитым? веритас считает, что на этот вопрос нет правильного ответа.       контракт показал рацио, что убежать от чувств не так то просто, как он думал, потому что они вызывают критически колкую зависимость, вонзающуюся в кожу мелкими иглами, и мягкое, животрепещущее тепло, приятно покалывающее левую половину тела, они заставляют веритаса глотать любовь так, будто она не смертельный яд, а жизненно необходимый воздух.       но что делать? терпеть сладкие муки или разодрать ступни и ладони в кровь, но наконец то задушить нежную страсть, которая влечет его к авантюрину?       он позволит ей убить себя.       - вообще-то, я хотел немного повеселиться, поэтому решил, что с помощью желания заставлю тебя признать, что творожная выпечка просто безвкусное, сырое тесто, - блондин делает хромые попытки отдышаться, вытирает тыльной стороной ладони покрасневшие губы.       в его глазах вновь бегают искры возбуждения и желания, прямо как в тот вечер в ресторане.       и веритас усмехается, не смотря на то что ему совсем не весело.       - оно не сырое, - он легко отмахивается от авантюрина, но не от собственных размышлений.       почему это происходит вновь?       почему рацио позволяет происходить этому вновь?       почему авантюрин позволяет происходить этому вновь?       - то есть ты не отрицаешь, что оно безвкусное?       - почему порой ты такой невыносимый?       - вообще-то, я солгал, - авантюрин не может сфокусироваться на одной точке, он нервно сглатывает и слабо, но вымученно улыбается, явно испытывая волнение, - я действительно собирался заставить тебя признать, что десерты из творога - сущая гадость. но на деле я хотел совсем не этого, - в веритаса вонзаются два острых кинжала, и он чувствует чужую чувственную дрожь, - я хотел, чтобы ты трахнул меня.       именно это отличает веритаса от авантюрина, потому что в отличие от блондина, рацио думает тысячу раз прежде, чем ляпнуть очередную невнятную бессмыслицу. однако, это все равно не играет никакой роли, потому что в конечном итоге они оба говорят друг другу полный бред.       но почему-то рацио совсем не удивляется этому заявлению.       либо он наконец-то смирился с непредсказуемостью авантюрина, либо алкоголь ударил в голову веритаса так сильно, что поражал не только когнитивные, но и эмоциональные функции.       собственный разум больно пышет предательством, за которым тянется шлейф крышесносной эйфории.       рацио привык запирать двери на замок. но проблема в том, что он почему то не забирает ключи с собой, а каждый раз лишь оставляет их под ковром, из-за чего авантюрину вечно удается вскрывать замки и ломать двери.       о, блядство. он больше не может так существовать.       поэтому он вновь поддается вперёд и целует блондина, который на этот раз реагирует быстрее и острее.       авантюрин резко выдыхает через нос, прожигая на скулах веритаса невидимые, пылающие одержимостью узоры, осторожно сжимает чужие плечи, вонзая кончики пальцев в складки шелковистой рубашки, тихо стонет, когда рацио подхватывает его бедра и усаживает на стол. его тело пронзает мелкая дрожь, когда веритас настойчиво углубляет слегка рваный поцелуй, обводит ладонями изгиб его шеи, мягко зарываясь пальцами в копну светлых волос.       они оба громко шипят, когда в лопатки авантюрина впиваются неровные шахматные фигуры, и он неуёмно прикусывает губы рацио, стараясь скинуть со стола мешающие вещи. фигуры падают на пол, звонко шумят, кидая проклятия перед ударом, но веритас не слышит ничего, кроме шороха чужих ресниц.       ну и кто здесь из них двоих змей искуситель, а кто умелый укротитель?       он вспоминает о наставлениях жуань мэй, которая вечно читала ему лекции о азах жизни. жаль, что он часто отнекивался от ее нотаций, ведь сейчас она бы с удовольствием вставила ему мозги на место, возвращая к реальности.       но увы, он погружается в этот идиотский, сюрреалистичный сон, написанный неграмотной школьницей. он вновь наступает на ржавые, но острые капканы и совершает старые ошибки, возвращаясь к началу.       ужасно.       это все изначально было плохой идеей. и эта глупость разбивает его сердце, потому что у него не остаётся никаких оправданий.       веритас прижимается лбом ко лбу авантюрина, ловит его слегка размытый, бесподобно разнеженный взгляд, большим пальцем ласкает красивое лицо, вытирая дорожку слюны с подбородка, и наслаждаясь тем, как чужое дыхание перебирает темные пряди его волос.       он думает, что нашел бы авантюрина среди тысячи людей, даже стоя на главной площади, и терпя толчки прохожих людей, рацио бы обязательно заметил его.       глупо.       авантюрин - самый мощный токсин и самая желанная смерть, он что-то между соблазном грешной эйфории и терминальной стадией парализующей комы.       невыносимо.       он подпускает любовь к себе непростительно близко, но все равно не пытается сбежать, когда она бесстрастно режет его горло стальным лезвием. веритас ёжится от холода металла, но все равно наслаждается смертью. задыхается, захлебывается кровью, но терпит.       нелепо.       да, блядь, веритас не хочет быть его другом. он хочет целовать авантюрина до тех пор, пока его сердце бьётся, он хочет гладить его бедра, хочет переплетать их пальцы и прятать кончики волос за уши. и это желание доминирует над здравым смыслом, вырезает остатки адекватности, уничтожая все планы.       но неужели он вновь поступит так быстро и необдуманно?       веритасу рацио страшно.       он боится неосмотрительных поступков.       но все равно ничего не может сделать со своей любовью.       все оказалось намного труднее, чем он предполагал.       уже пришло время? так быстро? так больно? должен ли рацио признаться сейчас?       он не знает.       он не готов.       его безудержные, горячие слезы смешиваются со страхом, придавая поцелую солоноватый привкус.       убить или быть убитым?       веритас считает, что на этот вопрос нет правильного ответа.       поэтому он выбирает смерть.