исключение по имени авантюрин.

      что вы знаете о дружбе?       только честно. без интернета, без книг, без помощи посторонних людей, которые спокойно ходят по улице, ничего не подозревая о ваших коварных планах.       способны ли вы самостоятельно выразить свои чувства, сформулировать описание, объяснить его и аргументировать собственную точку зрения?       авантюрину пришлось проглотить не мало кружек с кофе и испачкать не один лист бумаги, прежде чем понять, что это задачка не в его компетенции. возможно, проблема заключалась в его умственных способностях, возможно, в отсутствии серого вещества в коре его головного мозга, возможно, в его скудном жизненном опыте, который был меньше, чем у трёхлетнего ребенка.       но факт оставался фактом вне зависимости от первопричины.       за всю жизнь авантюрину посчастливилось дружить лишь с одним человеком - с его старшей сестрой. однако, это было очень давно, до автомобильной аварии, которая унесла жизни членов его семьи, пощадив, однако, самого авантюрина и оставив ему лишь пару памятных подарков в виде уродливых шрамов, которые пугали всех, кто их видел.       та ночь отпечаталась в жизни авантюрина огрубевшими рубцами не только на коже, но и в душе. поэтому, когда он попал в приют для мальчиков, единственная вещь, оседающая в его маленькой черепушке толстым свинцовым слоем была соленая, как слезы и кислая, как боль утрата, а не дружба.       авантюрин отличался от других детей тем, что его не заботили игры, веселье и беззаботное времяпрепровождение. он слишком рано увидел смерть, слишком рано понял, что люди как вещи - не вечны и имеют способность ломаться, слишком рано задумался о одиночестве.       разумеется, с таким хмурым, молчаливым и антисоциальным ребенком никто не захочет водится.       вот только, тот не сладкий период его жизни давно грянул в прошлое, а он до сих пор так и не научился заводить друзей. и как итог, на входе во взрослую жизнь, мы имеем психически травмированного отморозка с сомнительной страстью к саморазрушению и синдромом привязанности.              звучит немного досадно и неприятно, но авантюрин не храбриться спорить с психологическими тестами. даже если они составлены от балды и выложены на сомнительных сайтах.       единственное, что он может сказать наверняка - ему бы не помешали уроки дружбы от сумеречной искорки. не даром на протяжении многих серий она твердила, что дружба - это чудо. авантюрин навсегда запомнил этот слоган, пряча его в коробку из-под обуви в своей небольшой подсобке под названием "разум".       наверное поэтому он так быстро и безрассудно купился на предложение веритаса стать друзьями.       слово "друг" приятно, но довольно болезненно режет кожу до омерзительного холодным лезвием, вонзается в мягкие ткани головного мозга, прорастает корнями глубоко в нервы.       это сильное слово, потому что оно может принять форму огнестрельного оружия, от которого в конечном итоге не остаётся ничего, кроме кровавого смрада и оглушающих выстрелов. но помимо оружия, оно так же способно превращаться в ласковые объятия, дарующие защиту. все зависит лишь от тебя и от того, какой смысл ты вкладываешь.       но вот дилемма.       авантюрин понятия не имеет, какой смысл вкладывает в это слово веритас.              веритас рацио извечно закрытый, язвительный, прямолинейно грубый и отстранённый холод, которого раздражает чуть ли не каждый человек. к таким людям не тянутся, потому что они точно так же не тянутся ни к кому в ответ и живут в своём собственном мире, в котором нет места для идиотов и прохиндеев.       авантюрин тот ещё обалдуй, однако для него все таки нашлось место в мире веритаса.       никто не знает веритаса рацио, кроме самого веритаса рацио. и то, это довольно спорное утверждение. иногда авантюрину кажется, что у рацио в голове не мозг, а сборник загадок или кубик рубика. и он, черт возьми, готов поставить жизнь на то, что никто и никогда не сможет разобраться в том барахле, которое пылится в голове веритаса.       их отношения были похожи на игру в покер, в которой каждый перехватывает инициативу на свою сторону, меняя ход партии на свое усмотрение. вот только покер отличается тем, что ты никогда не будешь уверен наверняка блефует твой оппонент или просто не умеет играть.       рядом с рацио авантюрин теряет не только голову, но и сноровку, теряет рассудок, теряет свое изначальное агрегатное состояние и превращается в лужу, потому что каждый раз веритас врывается в его жизнь, как изворотливый смерч, потому что каждый раз ему удается побеждать в их воображаемом покере, потому что каждый раз авантюрин не имеет ничего против его самодеятельности.              когда авантюрин принимал предложение веритаса о дружбе, он не задумывался о том, какую выгоду получает сам рацио, в тот момент в его голове яркой неоновой вывеской светилось лишь одно слово - друг. оно ослепляло на столько сильно, что авантюрин согласился не раздумывая, поэтому ему было плевать на непостоянство веритаса, было плевать на договор, было плевать на то, что они уже перешли черту, его мозг просто напросто оперативно принял решение забыть обо всем, что произошло в его жизни после знакомства с рацио.       друг.       авантюрину казалось, что он вновь оказался в детстве, только в этот раз его окружал не страх или тревога, а тепло близости и радость.              и в начале все действительно было замечательно. авантюрину наконец-то удалось заполнить лёгкие свежим воздухом, удалось избавиться от едкой пыли, прилипшей к пальцам. он вновь получал невероятное удовольствие от компании веритаса, вновь дразнил его, широко улыбаясь каждый раз, когда на чужом лице расцветала гримаса недовольства.       он вновь ощущал жизнь.       однако, как и положено, всему хорошему всегда приходит жестокий, кровавый, но предсказуемый конец.       в этот раз он настал слишком быстро.       все началось с того, что в бестолковой голове авантюрина вновь начали зарождаться грязные, как похоть и сладкие, как жажда мысли. изначально они имели вид тонких, почти прозрачно незаметных нитей. но со временем они начали уплотняться и постепенно стали толще гитарных струн. с каждым днём они росли все быстрее, превращаясь в колонии и намертво вплетаясь в извилины мозга, как надоедливая музыка.       к концу первой недели авантюрин начал ощущать странные, неопределенные чувства, для объяснения которых у него, увы, не хватало словарного запаса. он чувствовал внутри себя что-то теплое, что-то трепещущее, но при этом кроваво пугающее и нестерпимо болезненное. это ощущение было сложнее и сильнее чем что-либо, сильнее, чем ненависть или страх. оно впитывалось в глубокие слои кожи, проникало в организм, как паразит и селилось в тканях, вызывая нестерпимый зуд.       но больше всего авантюрина тревожило то, что эти чувства возникали лишь тогда, когда в его поле зрения появлялся веритас рацио.       рядом с ним воздух становился жарче, ощущения заострялись, как тонкие иглы, а кожный зуд усиливался стократно. и каждый раз подсознательно пытаясь содрать это чувство с кожи, авантюрин лишь загонял его глубже, и с током крови оно мгновенно разносилось ко всем клеткам организма.       но задумываться о том, что его здравый смысл потерял над чем-то контроль, авантюрин начал позже, когда в очередной попытке смыть раздражающее жжение он глубоко увлекся, отчего не сразу заметил, что моет руки под кипятком и сжигает кожу к чертям.       после того случая он начал все чаще и чаще думать о том, почему веритас предложил ему дружбу. да, возможно, он не знает почему, не знает причину. но за то авантюрин знает, что если он спросит об этом веритаса, тот очевидно откусит ему голову. и хоть авантюрин не обделён лишним умом и чувством самосохранения, он искренне беспокоится за сохранность своего черепа.       что-то подсказывало авантюрину, что веритас делал это ради него, в конце концов это он нарушил договор, это он разболтал все свои сожаления рацио, это он предстал перед ним в неприличном виде, словно брошенный щенок. вероятно, веритас просто сжалился над ним, однако авантюрину не хотелось забегать вперёд, обольщаться и строить ложные теории.       и он хотел бы сказать, что он счастлив. но, увы, это было не так.       потому что постепенно новые чувства ужасно приедаются и становятся едва ли сносными на вкус.       потому что однажды он понимает, что фантазировать о том, как твой преподаватель философии трахает тебя на столе, оставляет мокрые следы на твоей шее и нетерпеливо срывает с тебя одежду - это явно не по-дружески.              потому что с каждым днём смертоносная услада разливалась по телу, громко шипя, как газировка. она заполнила собой все свободное пространство, вытесняла все побочные чувства, вызывала омертвление подкожных тканей и совсем не хотела уходить, как бы авантюрин не пытался ее изгнать.       он начал неоднократно ловить себя на том, что задерживает взгляд на веритасе дольше, чем положено, что смеется с чужих шуток громче, но не потому что они смешные, а потому что это шутки рацио, что каждое мимолётное прикосновение вызывает больше трепета, чем ранее, что постоянно хмурит брови, погружаясь в странные ощущения, что почти каждый вечер он вспоминает о той ночи в отеле, желая повторить её вновь.       авантюрину хочется прогуляться по кладбищу и случайно упасть в только что вырытую яму, предназначенную для покойника. но вместо этого он снова наступает на старые грабли, больно бьющие его по переносице.       до оформленной мысли ещё далеко, но авантюрин отчётливо чувствует что-то неладное.              и он должен подавлять в себе тягу, как бы ему не хотелось вновь ощутить тепло и невыносимое желание, что неприлично громко отдается бешеной пульсацией в области висков, как бы ему не хотелось вновь тонуть в чужих объятиях, как бы не хотелось смеяться от щекотки, которую дарят волнистые пряди при поцелуях, как бы не хотелось греть руки веритаса в своих.       возможно, он не знает по какой причине веритас перестал прятаться и предложил ему дружбу, но он определенно подозревает, что не имеет права думать о большем.       если веритас действительно жертвует собой, то авантюрин будет конченным мудозвоном если огорчит рацио и перейдет дозволенную границу.       по крайней мере именно так он считал, пока собственными руками не разорвал тонкую нить между ними.