исключение по имени авантюрин.

      веритас рацио давно уяснил, что его жизнь не имеет ничего общего с точными науками.       недостаточно просто знать и понимать законы, теоремы и правила, по которым она работает, потому что как бы ты не старался, ты никогда не знаешь, к чему именно приведет твой следующий неверный шаг.       определенных сценариев ее развития попросту не существует, даже режиссеры и актеры не знают, каков будет финал пьесы. и ты, как зритель, потративший деньги на билеты, способен лишь опечаленно наблюдать за сюжетом и гадать о конце.       но гадать веритасу совсем не нравится.       поэтому он старается не задумываться о том, когда его чувства вышли из-под контроля, о том, когда он лишился способности здраво мыслить, о том, почему он так беспрекословно и обыденно выполняет просьбы пьяного авантюрина и спешит к нему, ругаясь на тормозящий навигатор, вдавливая педаль газа, и пытаясь унять собственное, болезненно барахлящее сердце.       рацио требуется не мало времени, чтобы отыскать названный авантюрином адрес, потому что нужная вилла находится в центральном районе. в основном эта часть города принадлежала игорным развлекательным заведениям, эти места были плотно забиты либо уважаемыми толстосумами, либо менее уважаемыми картежниками, желающими испытать удачу в азартных играх.       веритас не относился ни к той, ни к другой фракции, соответственно делать ему в этой части города было нечего. посещать центральный район рацио выпадало лишь пару раз, поэтому он плохо знал местные улицы. в дневное время здесь всегда были жуткие пробки, но сейчас ночь, тем более рождество, на дорогах нет ни одного безумца. кроме веритаса, разумеется.       тем не менее, спустя полчаса идиотских блужданий и пару случайно вырванных волос, рацио все таки удается отыскать нужное здание. неровно стоящий и комично опирающийся на высокие металлические ворота авантюрин становится первым, за что цепляется взволнованный, уставший взгляд веритаса.       рацио старается не беспокоиться о том, как ноют его ребра и ключицы, о том, как болит его сердце от давящего напряжения, о том, как болезненно сворачиваются его внутренние органы, когда он видит слегка покрасневшие, фиалковые глаза и мокрые от слез щеки.       авантюрин не выглядит, как человек, который около получаса назад просил веритаса приехать за ним. авантюрин не выглядит, как человек, способный разблокировать собственный телефон и позвонить нужному контакту. авантюрин не выглядит, как человек, способный здраво соображать. честно говоря, авантюрин вообще не выглядит, как человек.       потому что, не смотря на влагу в уголках глаз, в его пурпурной радужке танцует забава, на его лице играет довольная, пьяная ухмылка, впалые скулы приобретают багровый оттенок, а обмякшие конечности не могут найти себе место. не нужно быть гением, чтобы понять, что этот балбес уже успел пройти все стадии алкогольного опьянения.       и только тогда, когда веритас подходит ближе, в его поле зрения появляется второй человек, стоящий рядом с авантюрином. белокурая девушка кратко и вежливо приветствует его, но даже не пытается сделать свое невпечатленное лицо чуть более дружелюбным.       и рацио абсолютно понимает ее.       возможно, у него тоже не было бы сил, если б пьяный авантюрин закидывал на него свои конечности, обхватывал плечи, пытаясь сохранить равновесие, и вынуждая вдыхать тошный запах алкоголя.       искренне завидуя ее терпению, он не сразу, но вспоминает в ней одногруппницу авантюрина, которая в отличие от блондина всегда старалась садиться за первые ряды. не удивительно, что мельком замечая ее лицо на парах, веритасу удалось запомнить ее.       он молчаливо и скупо отвечает ей кивком, быстро оглядывается по сторонам и успокоенно приходит к выводу, что рядом, кроме двоих студентов никого нет.       чудесно.       чем меньше любопытных глаз заметят их, тем меньше проблем свалится на хрупкий позвоночник веритаса.       он вновь поворачивается к девушке, которая не тратит время впустую и бессовестно сканирует рацио заинтересованным, оценивающим взглядом. вначале веритас даже хочет слегка оскорбиться, но девушка все же старается смягчить лицо и любезно предлагает помочь веритасу затолкать авантюрина на заднее сиденье его пикапа.       общими усилиями им удается усадить авантюрина в машину всего за полторы минуты. веритас лаконично благодарит ее, коротко прощается и спешит к водительскому сиденью. однако, девушка не спешит удаляться, она поздравляет его с рождеством, но не уходит, долго стоя на месте, и смотря им вслед, до тех пор, пока пикап веритаса не исчезает из области ее зрения.       когда они остаются наедине, осознание неожиданной уединённости и интимности болезненно сжимает диафрагму веритаса.       он облизывает засохшие губы и отчаянно пытается успокоиться, сжимая руль до хруста костяшек, и медленно хватая горячий, душный воздух ушибленными лёгкими.       - я думал, ты не приедешь, - тихо, но на удивление внятно шепчет авантюрин, когда веритасу почти удается погасить внутреннее волнение.       блядство.       его устало-нежный, бархатистый голос приятно режет слух, но веритас все равно напряжённо корчится, сжимая руки сильнее, так, что обтянутый кожей руль начинает жалобно скулить.       пленительный шепот, успевший стать желанно искомым, неподвластно нужным глубоко вонзается в грудные мышцы, проходит сквозь ребра и царапает сердце, словно остроконечная стрела.       весь воздух разом выходит из кровоточащих лёгких рацио, но он задыхается не столько от нехватки кислорода, сколько от безжалостной любви к авантюрину.       черт возьми, как же веритас скучал.       - почему? - рацио украдкой смотрит на авантюрина в зеркало заднего вида, потому что боится повернуться по настоящему и взглянуть в чужие глаза.       - из-за контракта, - авантюрин неожиданно и весьма некстати поднимает взгляд, ловит медовый блеск в зеркале и через несколько секунд вновь отворачивается к окну.       не смотря на едкий алкогольный смрад и явную утрату равновесия, авантюрин говорит довольно четко и внятно, обводя мир вполне трезвым взглядом.       - я такой эгоист, - спешит продолжить блондин, - я ведь знал, как тебе важен этот договор. и все равно нарушил его, из-за собственных нужд и желаний, - веритас вновь бросает взгляд на зеркало, молча наблюдая, как авантюрин поворачивается к окну и корчит нелицеприятные рожицы собственному отражению. он смотрит на себя так разочарованно и злобно, словно только что предал человечество, а не разорвал контракт, который даже не был зафиксирован подписью.       - ты не сделал ничего плохого, - рацио не может признаться, что вовсе не раздосадован поступком авантюрина, поэтому просто пытается поддержать студента, смешивая теплый голос с успокаивающей улыбкой.       - мне так хотелось вновь услышать твой голос, - тихо, скорее самому себе, признается блондин. за рокочущим шумом мотора его голос становится лишь монотонной, едва различимой трелью, но рацио все равно напрягает слух, - хотелось продолжить нашу беседу о алхимике, хотелось вновь вести с тобой дискуссии на тему творожных пирожных, хотелось хоть раз узнать, как прошел твой день, - в салоне раздается громкий смешок, отдающий горьким послевкусием.       авантюрин вновь выстреливает в веритаса из арбалета, но в этот раз острый наконечник стрелы проникает в толщу мышц, разрывает лёгкие и проходит насквозь, вызывая жгучую боль.       однако, слов у веритаса не находится, поэтому пересиливая себя, он лишь молча проглатывает слюну, смешавшуюся с невидимой кровью, оседающей на нёбе невыносимой, кисло-соленной гущью.       неприятно, но рацио все равно терпит.       - так глупо, - резкий поворот и авантюрин заходится в внезапном приступе тошноты. веритас старается быть снисходительным к очаровательному болвану, но он клянётся, что если авантюрин заблюёт сидения его автомобиля, то он заставит студента выплачивать химчистку салона в двойном размере, - я ведь знал, что ты прерываешь нашу связь не просто так, знал, что на это есть весомая причина. и мне даже не нужно копаться в ней, чтобы понимать, какую ошибку я совершил.       рацио нервно кусает губы, ощущая, как слабеют его мышцы. голос авантюрина все такой же сладкий, как мед, все такой же томный, как нега.       однако.       не смотря на прежнюю усладу, его слова приправлены горечью, злостью и печалью. боль блондина селит под ребрами рацио целый конгломерат, состоящий из жуткой тревоги, сахарной любви, и невыносимого жалостливого сочувствия.       - как дурно и отвратительно было с моей стороны просить встречи с тобой. я предал тебя, поступил как последний урод, - сосредоточиться на дороге становится труднее, потому что авантюрин продолжает сеанс самобичевания, - уверен, ты часто становишься объектом чужого внимания, - веритас молчит, подмечая, что под контролем алкоголя авантюрин не только теряет навык баланса, но и приобретает донельзя развязный язык, - наверно, тебе часто делают комплименты, льстят и кокетничают.       веритас пытается унять крупную, своевольную дрожь, потому что в отличие от авантюрина, он знает, что по фантастически нелепой случайности блондин является единственным живым человеком, которому рацио вообще позволил флиртовать с собой.       - тебе, наверное, тысячу раз говорили, что твоя внешность сравнима лишь с красотой греческих богов, что твоя эрудиция и остроумие сводят с ума, ломают извилины мозга. в хорошем смысле, - авантюрин довольно усмехается, и рацио замечает, что его хмельной голос постепенно тускнеет, - я много раз слышал, как люди хвалят тебя: твой голос, твою речь, твою подачу, твои шутки. и знаешь, я полностью согласен с ними, потому что ты - замечательный человек, веритас рацио, - слова блондина затухают, его шепот сменяется на глухое бурчание, - от тебя слишком сложно отказаться, веритас. узнав тебя однажды, я понял, что твоя компания стала для меня зависимостью. веритас рацио, ты въелся в мою память сильнее и глубже остальных, потому что ты лучший собеседник в моей жизни. вероятно, поэтому мне было так противно и мерзко одному, мне хотелось вернуть тебя в свою жизнь. но мне искренне жаль, что я не справился с обещанием и сгубил твои желания, забывшись своими. прошу, прости, если сможешь.       голос авантюрина окончательно тухнет, и тишина становится контрольным ударом.       рацио не знает, в какой именно момент чужого монолога в его бедную голову ворвалась громко визжащая пятиклассница, которая до этого считалась пропавшей без вести.       его щеки адски пытают от смущения, кровь приливает к голове, и лихорадочная пульсация стреляет в висках. каждый вздох откликается неприятным покалыванием под лопатками, в горле селится голодная сухость, а искусанные губы начинают кровоточить.       веритас ещё никогда в жизни не хотел врезать самому себе так сильно, как сейчас.       он моментально рассыпается на мелкие кусочки, словно снежная статуя, разваливающаяся на миллиарды снежинок, и превращающаяся в бесформенный сугроб.       он - первопричина чужого одиночества.       и скорее всего ему было бы плевать на этот факт, если бы одиночество не принадлежало авантюрину.       веритас считал, что блондин преследует лишь похабные цели, достигнув которые он успокоиться, приобретет желанное и отстанет.       однако, пытаясь избавиться от собственных, жгучих ощущений, желая искоренить любовь и перечеркнуть ту полосу жизни, когда он встретил авантюрина, он совсем не соизволил позаботиться о чувствах блондина.       опять.       ну и кто здесь облажался на самом деле?       рацио снова стал причиной его печали и слез, стал тем, кто оставил трещины на его костях и раны на его теле. возможно, он бы испытывал радость и гордость, если бы действительно хотел ненавидеть блондина. но беда заключается в том, что последняя вещь на земле, которой бы хотел обладать веритас рацио - боль авантюрина.       авантюрин недоволен собой, потому что не сдержал рвущуюся наружу пустоту и нарушил контракт. однако, веритас не считал блондина провинившимся, потому что тот искренне раскаивался, боялся, что рацио возненавидит его, пытался утопить одиночество в алкоголе, из-за которого и разболтался, позвонил веритасу, не сдержал разбитый порыв горечи.       но как объяснить человеку, в котором внезапно проснулись отклики совести, что он не виновен? это так же тщетно и сложно, как объяснять глупцу, что он глуп.       не нужно долго перебирать нервные окончания и копаться в извилинах мозга, чтобы дойти до истины.       авантюрин - одиночка.       поэтому, заполучив постоянного собеседника, он не смог отпустить, не смог забыть, не смог отказаться от него. удивительно, как засевший вглубь тела пошлый, грязный интерес перерос нечто большее. в нечто, что веритасу удалось счесть за желание обрести дружбу.       да, авантюрину нужен был друг.       друг.       это слово звучало неприятно.       веритасу не нравилось значение этого слова, не нравилось то, что оно не приносило удовлетворения, не нравилось то, каким послевкусием оно оседало на языке.       но это не значит, что он не скучал.       рацио считал, что в пьесе авантюрина он занимает важное, но лишь второстепенное место. однако, все оказалось намного глубже, потому что для авантюрина он стал одним из главных героев.       веритас пытается собраться с мыслями, протирает потные, липкие ладони об одежду, открывает окно, чтобы пятна смущения быстрее исчезли с его лица, и поворачивается к авантюрину.       в голове рацио мгновенно рождается куча бессвязных идей, спутывающихся в тугой, бесформенный клубок. на самом деле, он много чего хочет сказать авантюрину. хочет сказать, что блондину не нужно чувствовать себя подсудимым преступником. хочет сказать, что его сердце тоже разрывалось от разлуки, что он тоже скучал по их беседам. он не хочет молчать, пока у него хватает смелости и безрассудства на откровения.       но он молчит.       слова застревают в горле, и веритас издает лишь глухой, беспомощный вздох. момент упущен, потому что авантюрин явно не в состоянии слушать бред рацио, не в состоянии разлепить тяжёлые веки, не в состоянии найти ключ от ворот, запирающих царство морфея.       авантюрин мирно спит, и у рацио не хватает ни сил, ни совести, чтобы разбудить измотанного студента прямо сейчас, в конце концов, он не изверг и не диктатор. да и смысла в этом почти не было, ибо на утро блондин все равно не вспомнит половину из пережитой ночи.       веритас расскажет обо всем авантюрину завтра, если не истратит последний запас решимости и отчаяния.       он немного меняет маршрут, заезжает в круглосуточную аптеку, чтобы купить пару средств от похмелья и думает о том, что он бы никогда не потратил собственные деньги на такую чушь ради кого-то, кто не являлся авантюрином.       веритас не припоминает, чтобы вообще любил кого-то так же безумно, как блондина (кроме родителей, разумеется). ещё никогда в своей жизни он не желал прикоснуться к кому-то так же безмерно, как к авантюрину. ещё никогда не мечтал впечататься поцелуем в чужие губы так же сильно. ещё никогда и никому не хотел посвящать стихи, не хотел бесконечно смотреть и подмечать каждую деталь, не хотел закрываться носом в чужую шею. ещё никогда не думал о ком-то также долго и трепетно, как об авантюрине.       спустя десять минут веритас паркует пикап на заднем дворе отеля, и тяжело вздыхая, берет чужое, теплое, размякшее тело на руки. прогулка до номера с авантюрином на руках становится настоящим квестом, потому что веритасу приходится терпеть льстящегося к боку блондина и параллельно держать серьезное лицо, преодолевая расстояние с первого до девятого этажа.       рацио не обращает внимание на странные, заговорческие взгляды персонала и лишь молча матерится, прижимает блондина теснее, стараясь сдерживать дрожь в конечностях, возникающую от того, как приятно чужое дыхание щекочет шею.       он находит нужный номер почти мгновенно, потому что его мозги до сих, даже спустя месяц после интимной ночи, не утилизировали эту информацию. он роется в карманах авантюрина, в надежде отыскать ключ-карту и в этот раз уже матерится в слух.       еле как, но веритасу удается затащить спящего авантюрина в спальню номера и уложить его на кровать. он теряет пару сотен нервных волокон за раз, но все равно считает, что потери стоят того.       потому что.       теперь веритас понимает, почему люди фотографируют то, что им страшно потерять больше всего на свете.       спящий авантюрин самое нежное и чудесное, что когда либо видел рацио. и ему действительно, до коли в животе страшно потерять такого авантюрина. поэтому он долго сидит рядом и вглядывается в мягкое лицо, трепетно дрожащие ресницы, в обветренные, но от этого не менее желанные губы. в его голове существует не одна фотография спящего авантюрина, но он не упускает возможности запечатлеть в памяти ещё пару снимков.       веритас пресытился болезненным прошлым, не смотря на то, что всю сознательную жизнь был из тех, кто быстро отпускает ситуацию, потому что в основном не привязывался к людям. однако, его первая настоящая любовь была иной. в тот раз ему было не плевать, потому что были задеты его чувства, его разум, его сердце.       в этом и проблема.       люди склонны обесценивать чужие трудности и страхи, на десять человек обязательно найдется хотя бы один умник, который сочтёт проблемы веритаса за глупость, идиотский вздор. тогда, веритас не постесняется и врежет ему.       потому что тот эпизод его жизни оставил на душе рацио неровный, безобразный шрам, который до сих пор не спешил заживать и адски зудел, разнося горькую му́ку по всему телу.       однако, даже если откинуть все пережитые обиды, вросшие в разум, веритас не может и не хочет сравнивать авантюрина с тем человеком, которому однажды удалось ранить эго рацио, оставить воспалённые царапины и жгучие ожоги. это кажется непростительно грязным и бесчестным, потому что чувства, которые он испытывает к блондину намного глубже.       единственное, что действительно ненавидит веритас - свои эмоции, но от этого не должен страдать авантюрин.       парадокс.       хитрое переплетение судеб, благодаря которому теперь веритас не может жить без авантюрина, а авантюрин не может жить без веритаса, вплетается в мозги мужчины, неспешно перебирает его нервы, как струны гитары, пересчитывает позвонки и не даёт уснуть.       вокруг веритаса стоит полная тишина, и только в его голове играет громкая мелодия, призывающая к переменам.       в той же физике ты можешь проделать работу над ошибками, разобрать задачу ещё раз, подчеркнуть все необходимые детали и дойти до ответа.       в жизни рацио так никогда не получится, потому что его жизнь - самый главный и донельзя жестокий комик.       веритас исчерпал весь вымышленный черновик, но так и понял, когда именно пустяковый пример стал для него трудоёмкой задачей.       он сбивается в подсчёте часов, потраченных на борьбу с навязчивыми мыслями, призывающими к перестройке его внутреннего восприятия. они звучат в голове, как навязчивая мелодия, которая вроде вызывает лишь положительные эмоции, но все равно неприятно закладывает уши и мешает думать.       рацио требуется не одна сотня минут, чтобы убедиться в том, что личный поединок между его тараканами и революционными идеями, которые рождаются одна за другой, является бессмысленным.       жить так, как живёт веритас рацио невозможно, потому что он до сих пор ощущает холодные ладони прошлого, сжимающего его горло, оставляющего багрово-фиолетовые синяки на шее и перекрывающего доступ к кислороду.       перемены - это всегда сложно, но веритас уверен, что без них жизнь невозможна.       однако, каждый имеет право на выбор, каждый сам принимает решение, когда наступит подходящее время для смерти старых воспоминаний, на месте которых родятся новые.       - веритас? - мужчина неприятно ударяется о спинку дивана, когда слышит собственное имя, внезапно произнесённое чужими устами, - что ты здесь делаешь?       рацио бросает уставший, но внимательный взгляд на заспанного блондина, неуверенно стоящего в дверном проёме. он старается не изводить себя из-за нелепых сравнений, которые мгновенно сжирают его рассудок и грубо отделяют кривые, острые ребра от грудины.       если еще вчера авантюрин выглядел, как жевательная резинка, которую пожевали и выплюнули на асфальт, то сегодня он выглядит, как жевательная резинка, которую пожевали не один раз и прилепили к грязной подошве поношенной обуви.       веритас молча ужасается этой параллелью, почти незаметно щурит глаза и кривится от горькой желчи, резво подступающей к пищеводу.       - не помнишь, что произошло ночью? - веритас непроизвольно ёжится от того, на сколько неестественно грубым и холодным становится его голос. бессознательно игнорируя тревожно волнительную тошноту и дискомфорт в груди, он откашливается и пытается исправить мученическое выражение лица на кроткую улыбку.       - помню, - авантюрин слегка топчется на месте и неловко потирает шею, в том месте, где находится маленький, еле заметный рубец от давно зажившей раны, - в этом и беда.       веритасу надоело жить тенью прошлого, ему надоело бояться и стесняться собственных чувств, ему надоело, что из-за эмоций, которые он не может держать под контролем, из-за его необдуманных поступков авантюрин испытывает гадкие и мерзкие ощущения.       - я помню почти все, что наплёл тебе вчера, - сиреневые глаза теряют азарт и искрящийся задорный риск, они беспокойно прыгают из угла в угол, но упрямо не смотрят на мужчину, - нелепо, правда? мне так хотелось вернуть тебя, что я совсем не позаботился о твоих чувствах. ведь это было личным, а значит очень важным для тебя. прости, я знаю, что будет трудно, но...- прозрачная слизистая чужих глаз приобретает нездоровый блеск, и авантюрин слегка шмыгает носом, тщетно сдерживая влагу, собирающуюся во внутренних уголках век, - но может сделаем вид, что ничего не произошло? мне правда, очень жа-       о нет.       только не снова.       веритас не хочет слушать это вновь.       он должен положить конец этой абсурдной, бессмысленной ситуации, пока блондин не успел запустить адскую установку сожалений на полную мощность.              - если ты сейчас скажешь, что тебе жаль, я не постесняюсь и ударю тебя, - авантюрин наконец-то отвлекается от чрезмерных терзаний, озабоченных излишним самоуничижением, и поднимает ошеломлённый, слегка невыспавшийся взгляд, - я ни в чем не упрекаю тебя, не пытаюсь сделать тебя виноватым, не скидываю всю ответственность на твои плечи. прошу, перестань извиняться и говорить, что тебе жаль! ты не сделал ничего, за что действительно стоило бы чувствовать себя провинившимся.       веритас не выдерживает и срывается от ядовитой драматизации, которая переполняет спертый, застоявшийся воздух. он знает, что если промолчит, вновь упустит нужное слово и сглупит, то не справится с управлением и не вернет все на прежние места, потому что прогресс никогда не был возможен без изменений, потому что те, кто живут прошлым наверняка упустят будущее, потому что те, кто живёт в сомнениях, рано или поздно становятся рабами своих убеждений.       - я тоже скучал.       треск.       рацио отчётливо слышит, как гремит его сердце, но он продолжает идти вперёд, несмотря на головокружение, кричащее и умоляющее повернуть назад.       прямо здесь и сейчас он принимает решение. а правильное или нет - не имеет значения, потому что жизнь обретает краски лишь тогда, когда человек совершает перемены.       - у меня действительно были причины на заключение договора, но это не значит, что разлука с тобой далась мне легко, - рацио подходит ближе к зябко закутавшемуся в махровый халат авантюрину, - и я, черт возьми, безумно рад, что ты позвонил мне. потому что ещё чуть-чуть и я бы свихнулся от разрушающего плоть желания поговорить с тобой, - веритас с трудом поднимает дрожащие руки к лицу блондина и едва ощутимо, бережно и мягко прикасается большим пальцем к мокрым щекам авантюрина, аккуратно стирает одиночную, солёную дорожку слезы, - и почему тебе так нравится плакать?       - с чего ты взял, что мне нравится? - авантюрин делает вид, что обижается, но веритас все равно видит в его глазах отражение несмелой, немного кривой, но искренней улыбки.       блондин не выглядит как человек, способный высмеять чужие чувства, потому что о своих он говорит тепло и трепетно, он переживает за ощущения мужчины и уважает его выбор.       и именно поэтому веритас рацио доверяет авантюрину.       - для человека, которому не нравятся слёзы, в последнее время ты плачешь чересчур часто, - веритас не может сдержать идиотскую улыбку, когда авантюрин не больно и скорее зрелищно бьёт его в грудь.       - заткнись, веритас, - блондин театрально куксится, но раздосадованное волнение откладывать не спешит, - ты правда не злишься?       - правда.       да, план веритаса сгорел в слепящем, кроваво-красном пламени, а ненавистная пятиклассница вернулась, потому что он не удосужился плотно закрыть форточку и двери. но тем не менее, веритас не чувствует себя расстроенным или разбитым.       - у меня есть предложение. в этот раз, оно должно тебе понравится, - авантюрин недоверчиво сужает глаза и обводит брюнета любопытным взглядом, молча веля продолжить мысль, - как насчёт стать моим другом?       веритас готов к переменам.       и официальная дружба с авантюрином станет первым шагом. рацио бы не мешало завести новых друзей, которые не будут связаны с ним узами репетиторства или контрактами.       теперь, когда он знает, что его чувства сильны и нерушимы так же, как великая китайская стена, в их договоре не останется ни капли здравого смысла.       - другом? - кажется, авантюрин не верит в услышанное, поэтому веритасу приходится повторить свое предложение ни один раз, прежде чем до блондина наконец-то доходит, - звучит замечательно.       авантюрин улыбается слишком открыто и ярко, крепко обнимает веритаса и прячет лицо в сгибе чужой шеи.       возможно, окончательный разрыв убил бы веритаса. а возможно, освободил бы. он не думает, что готов проверять эту незакрепленную фактами теорию прямо сейчас.       уж слишком много перемен за один раз.       но он обещает, что проверит ее чуть позже, когда будет готов. он обещает, что признается авантюрину в любви, когда сможет смириться с возможным неизбежным одиночеством. он обещает, что расскажет блондину обо всем, что скрывает глубоко в груди, за толщей мышц и скелетом, когда наступит подходящее время.       он обязательно признается.       потому что благодаря авантюрину, веритасу удалось переступить прошлое и вырваться из его крепких, колючих лап.       потому что он уже посвятил авантюрину целый эпизод своей жизни.