Почему не китайцы?

— Я повторю ещё раз, — Саске разъярённо приблизился к столу, возле которого стоял Шикамару, так что тому даже пришлось немного потесниться, и с грохотом поставил на него блендер. Потом вновь повернулся к Итачи: — Какого хрена ты здесь делаешь?! Тот скрестил на груди руки и посмотрел на Саске сверху вниз. — Это я тебя должен спросить. Что ты забыл в этом городе? — Чтобы ты знал, — сердито ответил тот, — ты не единственный, кто после совершеннолетия может свалить за границу. — Ками, да кто запрещает тебе валить за границу, — Итачи коснулся пальцами переносицы, устало прикрывая глаза, как если бы у него разболелась голова. — Какого чёрта ты приехал именно сюда, да ещё и в мою квартиру? — Эта квартира не твоя, а общая, но я тоже хотел бы знать, каким ветром тебя занесло в неё! — Ребят, давайте успокоимся, — встрял Шикамару, миролюбиво подняв ладони. Ему бы не очень хотелось, чтобы эта неожиданная ссора приняла плачевный оборот. — Шикамару, не мешай, — одновременно шикнули на него Саске и Итачи, и тот испуганно вжал голову в плечи. Если злой Саске ещё не представлял относительной опасности, то рассвирепевший Итачи определённо внушал Шикамару какую-то неестественную боязнь. А Итачи, к его ужасу, свирепел буквально на глазах. — Я полгода ждал своей очереди, чтобы въехать в это чёртово общежитие, — прорычал он, наступая на Саске. Тот напрягся, но не отступил. — А теперь узнаю, что со мной в одной квартире будешь жить ты. И откуда ты вообще здесь взялся?! — Съехал от родителей, как все нормальные люди, — сплюнул Саске. — А вот почему тебе приспичило селиться со мной под одну крышу — это вопрос! — Причины моего переезда тебя не касаются, равно как и то, зачем я заселился именно сюда, — процедил Итачи, и Шикамару понял, что лучше бы ему уйти подобру-поздорову, пока он не попал кому из Учиха под горячую руку. — До этого момента я и не подозревал, что ты здесь, и жить с тобой в одной коммуналке в мои планы не входило. — Это в мои планы не входило жить с тобой в одной коммуналке! — воскликнул Саске с отвращением, чем заслужил полностью уничтожающий взгляд Итачи. — Когда ты убрался из дома пять лет назад, я был уверен, что больше никогда тебя не увижу! — Так, я, наверное, пойду, — Шикамару попытался как-нибудь боком просочиться к выходу в пространство за ругающимися соседями. — Стой, Шикамару, — тут же прошипел ему вслед Итачи. — Иди, Шикамару, — равнодушно разрешил Саске, после чего озлобленные взгляды Учих снова схлестнулись. — Шикамару, если ты останешься, я буду курить исключительно на крыше! — предупредил Итачи, мельком глянув на того поверх головы Саске. Шикамару на секунду замер; предложение Итачи имело вес, так как мало кому нравился табачный дым в кухне, а постоянно собачиться по этому поводу с матёрым студентом магистратуры Шикамару как-то не улыбалось — уж слишком энергозатратно. — Ты что, до сих пор так и не бросил? — удивился в это время Саске, перехватив слова, адресованные не ему. — Неважно. Тебя это трогать не должно, — Итачи снова обернулся к соседу: — Шикамару, останься, потому что скоро нам явно будет нужен кто-то, кто сможет вызвать скорую, если Саске не перестанет нарываться. Шикамару нервно сглотнул и подумал, что, в самом деле, лучшим решением будет не уходить далеко. Саске тем временем окончательно разозлился. — Что?! Это я нарываюсь?! Это ты нарвался ещё тогда, когда припёрся в эту квартиру! — В эту квартиру я хотел переехать с тех пор, как поселился в этом городе, а в этом городе я живу дольше, чем ты за всю свою жизнь ночевал без родителей, — с издёвкой фыркнул Итачи. — Проверь-ка бумажки повнимательнее — глядишь, научишься самостоятельности и заодно оставишь меня в покое. — Ещё поговори мне про самостоятельность… Чувствуя, что спор угрожающе поворачивается в одно новое русло за другим, Шикамару предпринял ещё одну попытку утихомирить соседей. — Может, мы всё-таки успокоимся и попробуем во всём разобраться, а? — с надеждой предложил он. — Мне лично тоже кажется, что три японца в одной квартире — это крайне сомнительно, вероятность такого совпадения в теории равномерно конвергирует к нулю… — Шикамару невольно оборвал себя, заметив на лицах обоих флёр откровенного непонимания, и неохотно перешёл с математического на человеческий: — То есть, я имею в виду, может, в ваших документах и правда какая-то ошибка? — Нет никакой ошибки! — рявкнул Саске. — Мне с самого начала сказали, что комната в общежитии закреплена за мной, как за участником программы прямого поступления. У меня даже не было возможности выбрать! А он, — Саске показал на Итачи, — поселился сюда по собственному желанию, так пускай сам и съезжает. — С какой стати я должен съезжать? У меня договор с общежитием на два года, так что если кто и может съезжать — так это ты, потому что я два года терпеть тебя не намерен, — уверенно заявил Итачи. Шикамару против воли схватился за голову. Ками, да что же такое с этими двумя! Почему они ведут себя, как дети, вместо того, чтобы решить все вопросы мирно? — Два года? — ядовито засмеялся Саске. — Я закончу учёбу не раньше, чем через пять лет, и в пределах этого времени менять место жительства не планирую. Так что давай, собирай манатки и подыскивай себе другое жильё, тем более, что валить на все четыре стороны для тебя-то уж точно не впервой. На эти слова Итачи оскалился; лицо его помрачнело не по-детски, и Шикамару понял, что, если сейчас же не вмешаться в ссору, на кухне развернётся кровавая бойня. — Д-давайте просто расслабимся, подышим глубже и спокойно всё обсудим, — попросил он предельно мягко, на свой же риск вставая между Учихами, и ненароком загородил Саске от Итачи, потому что последний очевидно уже едва себя сдерживал. Саске, вероятно, тоже это заметил, но виду не подал, а только коротко и по-прежнему желчно бросил: — Я с таким, как он, обсуждать ничего не собираюсь. Снова раздался металлический звон, от которого невольно вздрогнули все, кроме Итачи. Тот аккуратно поднял опрокинутый уже в который раз термос. — Никто тебя об этом не просит. Себе дороже, — после этого он взял сумку, что лежала на столе, и решительно направился к выходу. Правда, в дверях остановился и обернулся через плечо. — Только не сомневайся, я обязательно разберусь, как так получилось, что нас поселили в одну квартиру. При этом от тона его повеяло таким холодом, что у Шикамару по спине побежали мурашки. Дверь кухни с оглушающим стуком закрылась, и в квартире воцарилась тишина. Шикамару мысленно выдохнул, порадовавшись, что на этот раз обошлось без жертв. Саске подошёл к столу с блендером и измученно упёрся в него ладонями. Шикамару осторожно окинул того взглядом; сказать, что сосед выглядел подавленным — ничего не сказать. — Саске-кун, эм… — да, момент был не самый лучший, но близился полдень, а Шикамару всё ещё помнил о просьбе главы общежития. — Комендант сказал, что ждёт тебя у себя в бюро до двенадцати… К счастью Шикамару, Саске среагировал не так агрессивно, как тот ожидал. Видимо, этот разговор на повышенных тонах его совершенно вымотал. Откинув волосы со лба, Саске с благодарностью посмотрел на Шикамару, и тот только сейчас заметил, насколько красивые у Учихи черты лица. — Спасибо, что сказал. Сейчас спущусь, и заодно… — тут Саске поднял голову и нарочно крикнул следующие слова погромче, чтобы их было слышно даже за пределами кухни, — непременно выясню, почему один из моих соседей — отбитый придурок. — После этого он повернулся к ошалелому Шикамару: — Это я не тебе. — Да я понял, — вздохнул тот.

***

Этим же днём Саске отправился в бюро коменданта. По счастью, тот был ещё на месте и с радостью его принял. То есть, как — с радостью; скорее, с пониманием того, что лучше бы это сделать сейчас, чем вечно откладывать на потом. Как оказалось, комендант хотел передать Учихе его версию договора о съёме комнаты и заодно приложить формуляр брони парковочного места. Саске автомобилем не владел, так что формуляр ему не понадобился, но договор забрал и, пролистывая его через каждые две страницы, с угрюмым видом опустился на стул перед столом коменданта. — Послушайте, — заговорил он на английском. — У меня есть претензия к тому, как в вашем общежитии распределяются комнаты. — Какая же? — спросил комендант, который, вообще-то, надеялся на то, что Саске как можно скорее покинет его кабинет. Саске отложил договор в сторону и опустил на стол локти. Выражение лица его не предвещало ничего хорошего. — Потрудитесь объяснить, почему меня поселили на один этаж с японцами, — чуть ли не приказным тоном потребовал Учиха. Комендант аж опешил. — Но… Вы же тоже японец, — немного растерянно заметил он. — Разве может быть какая-то проблема… — Может! Большая проблема! — перебил его Саске, невольно повышая тон. — Точнее, к одному из моих соседей у меня вопросов нет. Я не понимаю только одного: было селить меня вместе с Учихой Итачи?! — С Учихой Итачи? — переспросил комендант, не совсем понимая, о ком вообще идёт речь. — И, пожалуйста, не кричите так громко; я с пяти утра на ногах, у меня скоро мигрень начнётся… Саске раздосадовано скрипнул зубами, пытаясь взять себя в руки. — Да, с Учихой Итачи, — повторил он так ненавистное ему имя. — То есть, вы считаете, что раз у нас одинаковые фамилии, то вы и селить нас можете вместе, или как это понимать? Знаете, когда я подавал заявление на съём, мне пообещали комнату в смешанном корпусе, никто не предупреждал меня, что моими соседями окажутся японцы и — тем более — мой брат! — Значит, Учиха Итачи — ваш брат? — удостоверился комендант. — Но в чём же заключается в таком случае ваша проблема? — В нём и заключается! Вы не понимаете, нас просто нельзя селить вместе. Из личных соображений мы с ним не уживёмся и тем самым поставим под удар порядок в вашем общежитии. Да и вообще, разве это разумно — сдавать комнаты родственникам? Неужели нельзя было выбрать на место Итачи кого-нибудь другого? У вас же минимальный срок ожидания комнат — полгода, значит, спрос огромный! — Мы распределяем комнаты в соответствии со временем подачи заявлений. Если вы и ваш брат отправили заявления одновременно, то и комнаты вы получите, соответственно, соседние. О том, что вы родственники, мы не наслышаны, и потом — разве это играет какую-то роль? — Конечно, играет! Прямую роль, — взорвался Саске. — Я не хочу жить в одной квартире с братом. Нельзя ли его выселить? — Только если на него будет получена многократная жалоба от нескольких съёмщиков, — пожал плечами комендант. — От нескольких? — Комендант кивнул, и Саске в задумчивости откинулся к спинке стула, сложив руки на груди. Значит, придётся либо настраивать против Итачи Шикамару, либо договариваться с теми, кто живёт этажом ниже. Предложение звучало чересчур хлопотно, у него не было времени на такое. — В таком случае, могу ли я поменять комнату? — Я бы не советовал вам заниматься этим сейчас, — сообщил комендант. — Перед началом семестра все общежития обычно забиты под завязку. Вы, конечно, можете попробовать поискать съёмную квартиру, но успеха я вам не гарантирую. — Вы не поверите, но всё, что угодно, будет лучше, чем наше с Итачи сожительство, — с уверенностью отмахнулся Саске. Пожалуй, даже в том случае, если бы он оказался на улице, общежитию досталось бы гораздо меньше ущерба. — Что я должен сделать? Комендант медленно выдохнул и, казалось, очень нехотя принялся рыться в бумагах на столе. — Вы заселялись по программе, так? — Саске утвердительно мотнул головой. — Договор был заключён до июля… Хм. Вы, конечно, можете написать отказную в свободной форме и принести её вашему курирующему администратору, но… — Всё сделаю, — торопливо уверил коменданта Саске. — Что — но? — Может быть, не будем пороть горячку? — устало предложил комендант. — Вы сами обеспечите себе лишний стресс, если будете менять комнату сразу после переезда. Давайте сделаем так: вы попробуете пожить с вашим братом месяц. Может, за этот месяц что-то изменится, вы друг к другу привыкнете, «притерпитесь», и надобность искать новую квартиру отпадёт. А если всё останется, как есть, то, так уж и быть, приносите отказную с указанием причин съезда, и мы вас выселим. — Значит, месяц… — Саске соединил перед носом подушечки пальцев и прикрыл глаза, на несколько секунд погрузившись в размышления. Лишь когда комендант вновь собрался что-то сказать, Учиха перевёл на него твёрдый взгляд. — Хорошо, давайте попробуем. Хотя он ни капли не сомневался в том, что даже спустя месяц не изменил бы своего решения. — Отлично! — улыбнулся комендант. — Тогда желаю вам всего хорошего, и приятного дня! — Взаимно. Забрав документы, Саске покинул кабинет. Первый этаж общежития, на котором не было ничего, кроме бюро коменданта и подсобных помещений, по обыкновению пустовал и оттого встретил его звенящей тишиной, в которой с гулом отдавались звуки собственных шагов. Завернув на ведущий к лестнице коридор, Саске неожиданно насторожился, почувствовав за спиной присутствие другого человека. И, обернувшись, не ошибся: от противоположной стены к нему навстречу неторопливо шёл Итачи. — Ты преследуешь меня? — тут же ощетинился Саске, свернув бумаги в трубку. — Если бы, — Итачи закатил глаза. — Ты так орал, что тебя не только на весь этаж было слышно, но даже наверху. Я спустился, чтобы проверить, не убил ли ты случаем бедного коменданта. — Как будто ты вообще не представляешь, из-за чего или, лучше сказать, из-за кого я, как ты выразился, «орал», — огрызнулся Саске и хотел было уже идти на лестницу, но Итачи внезапно преградил ему дорогу. — Эй, ты чего? — Я слышал обрывки вашего с комендантом разговора, — ответил тот, постепенно надвигаясь на брата. Саске, хмурясь скорее от боязни, нежели от злобы, невольно попятился. — «Жалобы съёмщиков», «новая комната», «отказные»… Собираешься меня выжить? — Д-да ты всё не так понял, я хотел написать отказную для себя… — пролепетал Саске, медленно отходя назад до тех пор, пока не упёрся спиной в стену. — Чтобы уже съехать и не мучиться, покуда пришлось бы жить с тобой в одной квартире. Итачи вдруг выбросил вперёд руку и одним движением припечатал Саске за горло к стене. Тот испуганно выпучил глаза и закашлялся, пытаясь ладонями ослабить железную хватку Итачи. Белоснежные листы договора вихрем разлетелись по гладкому мраморному полу первого этажа. — Только врать не надо, хорошо? Я же прекрасно тебя знаю, — произнёс Итачи сквозь зубы, приблизив к Саске лицо. — Мне ещё за сдутое колесо от родительской машины нагоняя хватило, которое спустил ты, а обвинили во всём меня. Или мне напомнить тебе, из-за чего я на самом деле уехал из дома? Саске изо всех сил стиснул челюсти, подобно ужу извиваясь под пальцами Итачи. — От-тпусти… — прохрипел он. — Больно же… — А мне не больно? Нет, я, конечно, знал, что родители — те ещё сволочи, но чтоб они подложили мне такую паршивую свинью… — Итачи ненадолго отклонил голову назад, словно изучая лицо брата издалека. — Никогда бы не поверил. — О чём ты?.. — Кто направил тебя сюда? — рыкнул Итачи, снова наклоняясь к Саске. — Говори. — Никто… Я сам. Пусти… — Сам? Не стоит вешать мне удон на уши. Или и город, и институт, где я учусь, ты тоже сам выбирал? Сидел и наводил справки: куда же уехал его старший брат?.. А потом рванул за ним, по его следам, на всё готовое. Так, получается? — не слыша ответа, Итачи наконец разжал пальцы. Судя по всему, то ли сжалился над незадачливым братцем, то ли смекнул, что иначе не услышит от него ни слова. — Говори. Саске покачнулся, как только вновь оказался на ногах. — Сам… Просто т-так совпало… — просипел он, схватившись за горло. — Совпало? — Итачи прищурился. Его ровный тон пронимал насквозь. — Или же мне стоит после стольких лет непрерывного молчания позвонить родителям и спросить, на кой чёрт они прислали мне этот бесполезный прицеп в лице младшего брата? — Родители… ни причём. Я сдавал IELTS… Я сам поступил… на адвоката, — всё ещё задыхаясь, пробормотал Саске. Итачи заинтересованно приподнял брови. — На адвоката? Вот как. — Он отвернулся, будто не мог видеть то плачевное состояние, в котором Саске по его вине оказался. Вид у того и впрямь был неважный: волосы растрепались, щёки горели, а зрачки превратились в две крохотные точки от только что пережитого. — Ладно, хотя бы в универе ты не будешь мозолить мне глаза. Саске пытался отдышаться, с ненавистью глядя на брата снизу вверх. Пусть он и выглядел пришибленно, внутри него кипела злоба. — Между прочим, родители очень переживали за тебя! Когда ты уехал, не послал больше ни единой весточки… — неожиданно выпалил он. Итачи в недоумении прислушался, впрочем, даже не думая поворачиваться. — Мама вообще себе места не находила, постоянно хотела тебе позвонить. Но ты же, весь из себя обиженный, оборвал все контакты! — Если я оборвал все контакты, значит, на то были веские причины, — хмыкнул старший Учиха. Его бесцветное лицо не выражало ни единой эмоции. — И причины эти заключались не в тебе одном, Саске. Планета вокруг тебя не вертится. Саске раздражённо цокнул языком. Он более-менее пришёл в себя после взбучки и на автомате принялся собирать раскиданные по полу бумаги. — Я никогда так не считал, — буркнул он при этом. Итачи промолчал. Затем несколько отрешённо перевёл взгляд на потолок, как будто над чем-то размышляя — тонкие пряди графитно-серых волос легли ему на лоб, придав чертам лица некоего благородства. Потом обернулся к брату, который уже поднимал с пола последние листы договора. — Допустим, на первое время я тебе поверил, как поверил и в чепуху по типу «отказную я пишу для себя». Но, — Итачи посмотрел на Саске в упор, и того едва не бросило в дрожь от этого жуткого взгляда, — если хоть что-то пойдёт не так… Если я хотя бы одним нервом почувствую, что ты пытаешься мне подгадить… Не надейся, будто Шикамару сможет стать для тебя щитом от моего гнева; я при нём размажу тебя по стенке. Счастливо, Саске-чан. С этими словами Итачи развернулся и неспешно зашагал вверх по лестничным ступеням. Саске с негодованием проводил его путь глазами, после чего тихо выругался и ожесточённо ударил кулаком по стене.