Почему не китайцы?

В тот день Шикамару так и не успел доделать свои дела. От Учих было уж слишком много шума, особенно, от Саске, который, как понял Нара, так крупно переезжал впервые в жизни. Он постоянно таскал по коридору всякие вещи, коробки и разный другой хлам, двигал мебель и бытовую технику. В общем, головной боли из-за Саске Шикамару хватило до самого вечера, хотя спать он лёг поздно и понадеялся, что хотя бы утром сможет отдохнуть и набраться сил. У судьбы и его новых соседей были на этот счёт свои планы. Проснулся Шикамару не от назойливого трезвона будильника в одиннадцать утра, а от чьих-то громких криков на кухне в семь-сорок. Лениво потянувшись, он с недовольством протёр глаза. Потом сонно огляделся, завязал волосы в хвост на затылке и пошаркал прочь из комнаты, на ходу беспрестанно зевая. С кухни мало того, что по-прежнему слышались громкие возгласы, так ещё и вытяжка шумела на полную. — …Итачи, ты заколебал со своим кофе! — по обыкновению ворча, Саске как заведённый бегал перед кухонным столом. — Если решил варить — хотя бы следи за ним! Он уже дважды убежал из турки, на плиту страшно смотреть. Итачи в белой майке и чёрных форменных штанах с множеством карманов безмятежно восседал на подоконнике у распахнутого окна и, одной рукой держа кружку с кофе, другой листал ленту новостей в телефоне. В его ушах виднелись белоснежные капли беспроводных наушников. — Не нужно меня лечить, — отмахнулся он, отпивая из кружки. — Раз недоглядел — с кем не бывает? Шикамару говорил, в восемь часов всё равно придёт уборщица и отмоет твою драгоценную плиту. — Мне некогда ждать уборщицу! — Саске с раздражением метнулся к холодильнику и, достав пачку тофу, бросил её на стол. — У меня на сегодня запланировано пять важных встреч, а я из-за тебя даже не успеваю приготовить завтрак. — Ты и завтрак? Не смеши меня, — Итачи даже от телефона на мгновение оторвался, насмешливо глядя, как брат суматошно пытался что-то приготовить. — Ты хотя бы знаешь, как вскипятить воду? Помнится, пока я ещё жил вместе с вами, твой предел был рамен быстрого приготовления. И то ты никогда не мог заварить его правильно. Саске замер и гневно обернулся. — Итачи, ты… — Что происходит? — на кухню-таки вполз зевающий Шикамару, вяло почёсывая живот под широкой футболкой, и остановился в дверях. — Вы чего расшумелись с утра пораньше? — О, доброе утро, Шикамару-кун, — Итачи, допив кофе, проворно спрыгнул с подоконника и подошёл к посудомоечной машине. Шикамару обнадёженно решил, что тот сегодня пребывал в подчёркнуто хорошем расположении духа. — Не бери в голову, просто Саске-чан сегодня не выспался, вот и ворчит на всех спозаранку. «Ой, Саске-чан, как я тебя понимаю, — подумал Шикаммару, в бессчётный раз зевая. — Тоже сегодня нихрена не выспался из-за вас, дураков». — Перестань меня так называть, — тем временем огрызнулся Саске. Итачи непринуждённо забросил пустую кружку в посудомойку и, закрыв последнюю, направился к дверям. — Да ладно тебе — тут все свои, — мурлыкнул он, невинно улыбаясь. Потом повернулся к Шикамару: — А я уже убегаю — работа зовёт. Так что, Шикамару, оставляю вас одних. — Работа? — Шикамару как будто даже проснулся и заинтересованно посмотрел на собиравшегося Итачи. — Круто. А где ты работаешь? — Клоуном в цирке подрабатывает, — хмуро вставил Саске. Итачи, накинув на плечи казённую куртку с логотипом, неодобрительно нахмурился, но в ту же секунду невозмутимо просиял. — Повезло тебе, Саске, что у меня сегодня замечательное настроение, — улыбнулся он. — Иначе ты бы огрёб. — Затем, проигнорив многозначительно цоканье младшего брата, повернулся к Шикамару и услужливо пояснил: — Я контролёр на тестовом конвейере в одном концерне. Отслеживаю бракованные детали. Сегодня дневная смена. Но это так, что-то вроде халтурки на время каникул. Шикамару с уважением присвистнул, пряча руки в карманы. — Вот оно что. Ну удачи! Итачи дружелюбно кивнул на прощание и, схватив валявшуюся у входа чёрную сумку, поспешил на лестницу. Шикамару ещё раз зевнул и прошёл, наконец, на кухню. Оценил бурную деятельность, которую Саске в ней развёл, достав все возможные продукты из всех возможных шкафов. Озадаченно почесал затылок и, выхватив из верхнего ящика яблоко, небрежно вытер о край футболки. — Не кипишуй так, — посоветовал он Саске, который лихорадочно отжимал тофу. Тот, казалось, всё ещё был на взводе, искры раздражения от него так и сыпались. — И чего вы всё время цапаетесь? — Долгая история. — А я не тороплюсь, — Шикамару куснул яблоко и, обойдя обеденный стол, сел за стул с обратной стороны от соседа. Ну да, спешить теперь в самом деле было некуда: его и так, блин, разбудили раньше времени. — Зато я тороплюсь! — в своём стиле буркнул Саске и опять стал нервно шарить по полкам. — Где рис? — Посмотри в рисоварке, там с вечера что-то должно было остаться. — Полагая, что вопрос с рисом на этом исчерпан, Шикамару вернулся к яблоку. Однако не прошло и минуты, как рядом с плитой что-то громыхнуло и со звоном куда-то покатилось. «Ками, какой же он шебутной». — Не суетись, — Шикамару вложил яблоко в зубы, после чего безо всякой охоты поднялся и чуть отодвинул Саске в сторону. Проводить кухонные ликбезы было невероятно лень, но умом Шикамару понимал: в ином случае вожделенному покою в стенах квартиры наступить было не суждено. Он открыл рисоварку, вынул рис, рядом выложил специи с мисо, после чего закинул рис в миску, заправил бобами и добавил водорослей для аромата. Оставалось лишь нарезать тофу и залить заправку кипятком. — Вот. И ничего сложного. Саске, который всё это время стоял столбом, с видимым смущением забрал поданные Шикамару миски с рисом и пастой. — Спасибо. После чего вернулся к тофу, чтобы покончить, наконец, с готовкой. Шикамару, только покачав головой, уселся обратно на стул и продолжил грызть яблоко. Через какое-то время на этаже послышались шаги — вероятно, это уборщица пришла по графику. Начинала она всегда с кухни, но, по счастью, Саске разобрался со своим завтраком раньше, чем она появилась. Вежливо поприветствовав по-английски жильцов квартиры, уборщица принялась наводить чистоту, а Саске в это время опустился за стол перед Шикамару и приступил к утренней трапезе. — И всё-таки, Саске-кун, — начал тот, почти расправившись с яблоком. С Саске он снова перешёл на японский, так что уборщица не могла помешать их разговору, — расскажи, в чём ваша с Итачи проблема? Может, я хоть чем-то смогу вам помочь. — В услугах психолога не нуждаюсь, — бросил Учиха. — Итачи, думаю, тоже. — При чём здесь это? Я же по-дружески предлагаю, — заметил Шикамару. «Не хочу, понимаешь, каждое утро просыпаться под ваши вопли». — Очень мило, но — не стоит, — пробормотал Саске, цепляя рис палочками. — Я ведь серьёзно. — Шикамару, я сегодня не настроен на душевные беседы, — Саске даже на мгновение перестал жевать, всем своим видом показывая, что его слова — чистая правда. — Может, расскажу как-нибудь в другой раз. Шикамару с едва заметным огорчением отвернулся, покачиваясь на стуле. — Ну, как знаешь… Уборщица управилась быстро — и пяти минут не прошло, как на кухне её и след простыл. Шикамару, доевший яблоко, расслабленно развалился на стуле, не зная, чем заняться. Его всё ещё немножко клонило в сон, однако, как бы ему ни хотелось обратного, дела сами себя сделать не обещали. Саске насупленно возил палочками по остаткам мисо-супа. Шикамару посмотрел на него в задумчивости, будто стараясь припомнить что-то важное. Неожиданно его словно осенило. — Кстати, Саске-кун, а как мы с вами организуем готовку и всё такое? — Готовку? Что с ней? Шикамару сложил руки на груди и откинулся к спинке стула с такой силой, что тот периодически начал вставать на две ножки. — Да ничего такого. Просто я, знаешь ли, бедный студент, не могу позволить себе роскошную жизнь. Так что финансы стараюсь вести экономно. Саске сложил палочки и окинул Шикамару мрачным взглядом. — А я при чём? — При том, что у нас тут — коммунальная квартира; и бюджет выгоднее всего вести совместно. Покупать еду и всякие бытовые ништяки сразу на всех и готовить несколько порций. Теперь понял? — Не совсем. — Ладно, объясню на примере, — Шикамару подложил ладони под голову, всё ещё опасно балансируя на двух ножках стула, — мы с моими прошлыми соседями готовили по очереди каждый день, а в магазин ходили — тоже по очереди — каждую неделю. Короче, был у нас такой негласный план, а на продукты — общий бюджет. В целом, в месяц выходила приблизительно одинаковая сумма по расходам, хотя готовили все по-разному. Но, поверь, в сессию и перед экзаменами эта схема выручала только так. — То есть, ты хочешь, чтобы мы типа по очереди готовили или что? — Саске приподнял бровь. — Вроде того. — Ну, не знаю… — Учиха неуверенно провёл рукой по волосам. Потом нехотя склонил голову. — Давай попробуем. Только я, хм… — он замялся, видимо, не желая признавать очевидное, — не очень в готовке. — А Итачи? — Что — Итачи? Я за ним не слежу. У него своя система. — Надеюсь, не интервальное голодание… — Шикамару перестал качаться и едва не влетел в стол со всего маху. — А то у меня мама как-то втянулась в эту хрень, так я, когда домой на каникулы приехал, похудел аж на пять килограммов, да ещё чуть коньки не отбросил с голоду. Саске беззлобно хмыкнул, невольно представляя, как несчастному Шикамару не разрешают есть после шести вечера. Тот тоже улыбнулся, радуясь, что хотя бы после завтрака сосед пришёл в хорошее расположение духа. — Вроде я не замечал такого за Итачи, — сообщил Саске после. — Хотя мы давно не виделись; с ним за это время могло произойти всё, что угодно. А по поводу готовки… — Да? — Предлагаю ходить за продуктами, — заявил вдруг Учиха. — Всё время. Шикамару покосился на него с недоверием. Слишком необычно было видеть такого, как Саске, за проявлением инициативы. Чувствовался какой-то подвох. — Ты? Всё время? А я, получается, должен буду готовить за нас двоих? — уверился Шикамару. — Ну да. — Да я, в принципе, не против, но Итачи… — Сдался тебе Итачи! — мгновенно рассердился Саске. — Он ведь тоже сосед… — Он дурака кусок, а не сосед, — прошипел Учиха крайне озлобленно. — Вообще, пора бы забыть о нём и сосредоточиться на более важных вещах. — Ладно-ладно, не кипятись, — Шикамару в который раз примирительно поднял руки. — Я уже понял, что ты быстро выходишь из себя. — Как понял он и то, что любое упоминание Итачи встаёт Саске поперёк горла. — Как мы там договорились? Ты ходишь в магазин, я готовлю? — Угу, — кивнул Саске. — Неплохо хочешь устроиться, — усмехнулся Шикамару. — А что будешь делать, если, скажем, нагрянет сессия? Тогда у меня не будет времени на готовку. — Закажу доставку. — Доставка здесь дорогая, я бы не советовал, — Саске, однако же, не выглядел хоть сколько-то задетым этим предупреждением, и тогда Шикамару решился проверить свои предположения. — И каждый раз покупать продукты на целую неделю… Средства позволяют? Саске ответил ему уверенным взглядом. — Позволяют, не волнуйся. Шикамару многозначительно поджал губы. Если Саске, как и Итачи, был родом из Токио, — а он скорее всего был из Токио, потому что людей с таким же гонором, как у Саске, Нара встречал по большей части только в столице, — то дела в материальном плане у него обстояли куда лучше, чем у самого Шикамару. В таком случае подобное распределение обязанностей превращалось в выгодное бытовое сотрудничество. — Ну, тогда у меня вопросов нет, — изрёк он. — Можешь дать мне свой номер, я отправлю тебе список покупок. Вроде как раз завтра-послезавтра было бы неплохо затариться; да и терияки-соус почти закончился… — Без проблем, — кивнул Саске. Неожиданно стены квартиры огласила трель будильника. Шикамару не имел привычки ставить себе напоминалки, да и мелодия была ему незнакома. — Это что? — без задней мысли спросил он и аж вздрогнул, когда Саске одним махом вскочил на ноги. — Твою мать, я же опаздываю! И тотчас же бросился вон из кухни. Шикамару насмешливо фыркнул ему вслед. «Первокурсники, что с них взять…»

***

День понемногу клонился к вечеру. Вот уже пятая по счёту важная встреча — в банке по поводу открытия блокированного счета, — и Саске чувствовал себя совершенно измотанным. А его, помимо прочего, поджидали новые формуляры и внеочередные приёмы в отделах миграционной службы и страховой… Он только недавно прописался в новом городе, и по этому случаю на него сразу же навалилась целая гора забот. Поступление, регистрация, оплата жилья и семестра, общественный транспорт — всё требовало внимания и полной концентрации, и Саске, сидя на кровати общежития в окружении кипы бумаг, старательно выписывал в бланки нескончаемые номера счетов, адреса и личные данные. Впереди ещё было самое сложное — волокита вроде заявки на ВНЖ, но он старался об этом не думать, чтобы лишний раз не переживать попусту. Поставив последнюю цифру и расписавшись под ней, Саске с наслаждением потянулся и расправил плечи. Он уже битый час разбирался с документами, и от долгого сидения у него с непривычки разболелись ноги. К тому же, в европейских общежитиях не предполагалось сидеть по-нормальному — на коленях, потому что полы были очень твёрдые, без возможности приобрести для них татами. Приходилось мучаться, так что Саске, недолго думая, решил хотя бы пройтись до кухни, чтобы немного размять мышцы. Нырнув в пустой коридор, он услышал грохот двигающихся кухонных ящиков и гудение рисоварки, которые доносились с кухни. Тут уж одно из двух — либо это Шикамару хозяйничает, либо братец соизволил вернуться со своей халтурки. Второе предположение, конечно, звучало отвратительно, но не катастрофично. И вообще, кто такой Саске, чтобы бояться заглянуть на кухню, зная о том, что там мог бы быть Итачи? Теперь это их общий дом, так что намеренно избегать друг друга было бы крайне глупо. Саске добрёл до двери в кухню. Чутьё не обмануло: Итачи действительно вернулся. Выглядел он несколько помято; видимо, ещё даже не успел переодеться, всё так же одетый в рабочие штаны и белую майку, в нескольких местах покрытую серыми пятнами. Он стоял, прислонившись к кухонной столешнице поясницей и ждал, пока выключится рисоварка, неизменно себе уткнувшись в телефон. Несколько прядей длинных волос выбились из хвоста и неряшливо нависали над экраном. — Что, явился? — Саске не торопясь прошёл через кухню и остановился на почтительном расстоянии. — Чего так рано? В таком совершенстве отыскивал дефектные детали, что нечаянно забраковал вообще всё? — Из дефектного здесь только ты, — сплюнул Итачи. — И на твоём месте я бы не стал ко мне лезть. — А что? Это же как раз в твоём духе — делать работу на сто пятьдесят процентов, — Саске пренебрежительно дёрнул плечом. Он, вообще-то, хотел захватить с кухни чего-нибудь выпить, но Итачи словно нарочно стоял именно перед тем навесным ящиком, где хранились имбирные шоты. — Ты же всегда хочешь непременно что-то кому-то доказать. Итачи раздражённо покосился на брата. Лицо его потемнело. — Не стоит сейчас меня провоцировать, — предупредил старший Учиха. — Я уставший, голодный и очень-очень злой, так что лучше бы тебе оставить меня в покое. — Голодный? На работе не кормят? — Не советую нарываться, — повторил Итачи и угрожающе поменялся в лице. Судя по всему, приподнятое настроение, в котором он пребывал в начале дня, улетучилось, как будто его и не было. — Уже ухожу… — буркнул Саске. — Подвинься только. — Что? — Подвинься, говорю! Мне банку с шотом достать, они как раз стоят позади тебя… Итачи непонимающе оглянулся. Потом нехотя отодвинулся, встав чуть ближе к краю стола. Саске открыл ящик и стал шарить по полкам в поисках заветных жестяных банок. Как назло, из-за других припасов те оказались запихнуты в самый дальний угол, и Саске, пока пытался их отыскать, случайно опрокинул парочку других коробок и бутылок. — Нельзя ли поаккуратнее? — проворчал Итачи, слыша над ухом грохот падающих вещей. — Видно, твоей косорукости с годами ничуть не убавилось. Последние слова он явно пробормотал себе под нос, однако Саске всё-таки их услышал. Затем, наконец, дотянулся до банки и вытащил ту из ящика, неуклюже закрыв дверцу. — Кто бы говорил, — фыркнул он. — Сам курить так и не бросил. — Не наглей. На кухне наступило затишье. Откупорив банку, Саске маленькими глотками поглощал её содержимое. Острый имбирь приятно обжигал глотку, оставляя кисловатое послевкусие. Самое то после напряжённого дня. Итачи, как и раньше, сидел в телефоне, не обращая на брата никакого внимания. Когда рисоварка за его плечом пронзительно запищала, извещая о готовности, он неприязненно глянул на Саске. — Ты закончил? Можешь идти. Я хотел бы ещё хоть немного отдохнуть сегодня и спокойно поужинать один. Саске, поболтав остатками шота в банке, проглотил последние капли и враждебно на него обернулся. — С чего вдруг я должен уйти? Эта кухня общая, а ты не узуфруктуарий. — На этих словах Итачи невольно приподнял брови. Вот и юриспруденция дала вдруг знать о себе через лексикон его младшего брата. — У меня быть здесь есть точно такое же право, как и у тебя. — Я ясно сказал: я устал, и мне нужно время побыть в одиночестве. — Ну так иди к себе в комнату, там и сиди в одиночестве, — Саске сдавил пустую жестянку и выкинул в мусор. — Кто тебе мешает? — Я не буду таскать посуду туда-сюда! Просто дай мне полчаса, а потом можешь дальше торчать на кухне, сколько заблагорассудится. — А если я не хочу? — Что не хочешь? — переспросил Итачи, выключая рисоварку. — Давать тебе полчаса. Вообще, хватит говорить со мной таким приказным тоном, — вдруг объявил Саске, всё больше хмурясь. — Я не мальчик на побегушках, которым ты можешь помыкать, как тебе угодно. — Я ни разу тобой не помыкал, так откуда такие выводы? Если не хочешь оставить меня в покое — я сам вышвырну тебя вон, — Итачи посмотрел на брата свысока, и тень от волос, что падала ему на лоб, придала его лицу и словам большей мрачности. — Ты в курсе, что я это могу. Саске так просто уступать не собирался. Его неожиданно переполнила жгучая злоба, в которой смешались гнев и обида на Итачи за всё, что он когда-то сделал. — Не думай, будто сможешь меня напугать, — Саске невольно подался вперёд. — Я уже давно не тот глупый младший братик, у которого поджилки трясутся от твоего грозного вида. Я могу за себя постоять! — Что-то во время нашего последнего разговора у лестницы мне так не показалось, — усмехнулся Итачи. — Ты… просто застал меня врасплох, — Саске на мгновение отвернулся, после чего вновь окинул Итачи уничтожающим взглядом. — Я, признаться, немного запамятовал о твоей слабости к рукоприкладству. Ну конечно, ведь решать проблемы иначе ты не можешь! Итачи замер, уязвлённый, и Саске мысленно возликовал, почуяв, что задел его за живое. Старший Учиха, наконец, убрал телефон, но вместо того, чтобы достать рис, почему-то продолжал стоять на месте. — А что мне остаётся, — процедил он, — если ты туп, как пробка, и по-другому не понимаешь?.. В это время Шикамару лениво встал из-за стола в своей комнате. Он чрезвычайно гордился собой: все электронные письма были отправлены (одно), заявления поданы (половина отредачена и закинута в облако), расписание составлено (запрошено у Темари), и вообще вся эта головная боль, что касалась учебной организации, наконец-то осталась позади. Ну, плюс-минус. Теперь в планах значилось немногое: наладить перед началом лекций общажный быт и написать для Саске список покупок на эту неделю. Глотнув водички и поправив серьгу в ухе, Шикамару отправился на кухню — проверить, чего из продуктов не доставало. Ещё из коридора он услышал неизменный учиховский ор и раздражённо цокнул языком, проходя в дверь. — Я, может, хоть и пробка, но хотя бы не бесчувственный болван с нулевой эмпатией, которому плевать на окружающих и который при первой же возможности трусливо сбегает! — Саске стоял рядом с холодильником и в бешенстве смотрел на Итачи. Итачи походил на каменное изваяние, но Шикамару хватило лишь одного взгляда, чтобы понять: сейчас случится что-то плохое. И плохое случилось. В оглушительной тишине кухни раздался резкий звук пощёчины. Шикамару вздрогнул, не решаясь сделать хоть шаг. Итачи ударил Саске с такой силой, что его развернуло вполоборота и едва не приложило головой об угол обеденного стола. Согнувшись пополам, Саске схватился за пылающее от боли лицо, но Итачи грубо схватил его за ворот свитшота и рывком потянул вверх, заставляя выпрямиться. Затем, глядя прямо в испуганные глаза, зло прошипел: — Не смей упрекать меня. Ты не знаешь обо мне ничего, что дало бы тебе право меня осуждать. После этого он с презрением оттолкнул Саске к холодильнику и вышел из кухни. Поравнявшись с Шикамару, Итачи не сказал ни слова, и тот боязливо посторонился, пропуская соседа вперёд. Он хотел поздороваться хотя бы из вежливости, но, подумав, решил, что сейчас это — лишнее. Лишь когда хлопнула входная дверь, оцепенение, в которое привело Шикамару увиденное, спало, и он с жалостью посмотрел на Саске. Тот, отрешённо глядя в одну точку и по-прежнему держась за ушибленную щёку, бессильно сполз на пол. — Ну дела, — покачал головой Шикамару и подошёл ближе. — Это за что он тебя так? Саске чуть повернул голову и одарил Шикамару таким взглядом, каким смотрел бы выживший на спасателей. Нара понял, что говорить с ним бесполезно до тех пор, пока Саске не придёт в себя. Печально присвистнув, Шикамару открыл верхнюю дверцу холодильника и выудил из морозилки гелевый компресс. Потом завернул его в кухонное полотенце и подал Саске. — Возьми. Тот дрожащей рукой принял полотенце и приложил к щеке. Она всё ещё горела огнём и неприятно пульсировала, точно по ней пару раз проехались катком. Ледяная прохлада компресса значительно освежала. Шикамару, вздохнув, опустился на пол рядом. — Слушай… — начал он неуверенно. — Я, может, не в своё дело лезу, но мне совсем не нравится то, что между вами двумя происходит. Саске не ответил. Шикамару опустил голову, не зная, как его успокоить. В теме эмоциональной поддержки он был сущий профан, однако неожиданно на ум пришла одна дельная мысль. — А пошли ко мне, — после этого предложения Саске вопросительно поднял на Шикамару глаза. — У меня есть «Вии», сыграем в «Мортал Комбат». Угощу тебя пивом. — П-пивом? — Ну да. Солодовое пиво, почти что наш хаппосю. Идём? Шикамару неспешно поднялся и протянул ему руку. Саске пару секунд колебался, неуверенно глядя то на ладонь соседа, то на его сияющее дружелюбием лицо. И, в конечном счёте, сдался под этим тёплым взглядом. — Ладно, идём, — затем подал Шикамару руку и с болезненным стоном встал на ноги.