Колода карт

Последним раздевалку покидает Вако, окидывая Азусу и его свиту взглядом. Он вынужденно здоровается с Азусой, и явно не прочь повторить заход Эно насчет того, за кем таскается Король, но, натыкаясь на ледяной взгляд Юно, сдерживается, только повыше задирает подбородок. Азуса вздыхает. Последнее, о чем он думал, выбирая роль, это что Королем он будет среди других Королей. А они и правда — придурки. Понять нежелание дружить с кем-то можно всегда, но всерьез считать, что это плохо прийти за другом в раздевалку? Азуса вспоминает Кехея, когда тот был его десяткой. Азусе казалось, что он его понимает, не подпускает слишком близко, а Кехей все же оказался у него за спиной… И, став Королем, лишь оказался среди таких же как он? — Делать революцию тяжкий труд, — вздыхает Азуса и улыбается, не картинно, но и не грустно, просто по-своему. — Идем. Среди своих Азуса не выпендривается, чуть стучит в косяк и оповещает: — Таку, это мы, — потому что, когда подкрадываются со спины, это неприятно, и толкает дверь. Таку поворачивает к ним голову, Ацуму шумно ойкает, Кузэ тянется к его лицу и Таку ржет: — Просто сними с него очки! — а потом все же натягивает белье и даже шорты и седлает лавку. Таку не выглядит рассерженным или даже напряженным, Азуса садится напротив и спрашивает: — За что ты его притопил? — Непристойные приказы, — отзывается Таку. — У него, знаешь, какие запросы… — Могу представить, — улыбается Азуса, а потом становится серьезным: — Ты прочитал? Что думаешь? Таку еще собирает в голове информацию. Кагура сказал мало, но вроде бы и достаточно, особенно если приложить к этому то, что говорил Таку сам Эно. — Эно — великий актер, возможно, но его страх показался мне настоящим. И боится он либо нас, либо своих. — А вероятнее и тех, и других, — замечает Азуса. — Но с нами он решил играть в открытую… Или это ловушка. Но если ты готов, Таку, то можно принять игру. В конце концов, запросы у него будут к тебе. Дверь открывается снова, являя Сендзаки и Татсуми. — А чего шорты? — уточняет Сендзаки, а потом заметив мокрые шмотки на лавке, присвистывает: — Ты отдал ЕМУ штаны? Таку пожимает плечами, ему и правда стало жалко Эно. Тот боялся, что его увидят, не хотел этого, и влез бы, конечно, в свои мокрые джинсы, но Таку об этом и не подумал. — А что насчет запросов? — переключается Сендзаки. — Он хочет, чтобы я сыграл, как влюбляюсь в него. Считает, что это даст время. Мне неделю до поцелуев с ним, а в целом… Пока не все понятно. Сендзаки не может удержаться: — Да уж, действительно запросы! А зачем ему это, он не объяснил? Неужели ты ему так понравился? — Сендзаки продолжает смеяться. — Извини братишка, я не над тобой, я просто думаю, что если дело в этом, то Эно ужасно-ужасно смешной парень. А мы-то и не знали. Татсуми кладет голову Сендзаки на плечо: — Таку, а это… ну, в общем, что ты думаешь? Это не слишком? А еще… Я хотел сказать, что сегодня, когда Эно вынырнул из бассейна, он не играл в милую послушность, его испуг был настоящим. Ему очень-очень не понравилось, что на него смотрят. Я наблюдаю Эно дольше всех, но впервые видел у него такое лицо. Даже не знаю, как никто другой не заметил. — Они просто смотрели немного пониже, — подсказывает Кузэ глубокомысленно. — Эно ведь красавчик, он много дразнится, но мало дает, — Кузэ закрывает уши Ацуму ладонями. — Эй! — возражает Ацуму. — Перестань, я-то не смотрел пониже. И мне… показалось, что… в общем: Эно было, на самом деле, очень жалко. Хорошо, Таку, что ты отдал ему брюки. Но… Что же он весь день проходит в мокрых вещах? Так ведь и простудиться недолго. — Ацуму, еще немного и ты скажешь, что Эно несчастный котеночек, и его пора жалеть. Но давайте не будем терять в реальности. Эно не милый, не славный, не добрый. И что-то задумал. Мы и правда можем сыграть в его игру, но только если ты, Таку, правда согласен. Хотя… если ты заблюешь Эно после поцелуя, будет сильно. Уверен, так с ним еще не поступали, — Сендзаки улыбается злорадно. Татсуми ужасно задумчиво слушает, а потом смотрит на Азусу. — Я думаю о том, чем все это может обернуться. И что можно… не успеть. А еще о том, что сказал Кагура. Тебе больше, чем мне. Ты прямо молодец, Азуса. Но Кагура знает что-то еще. Что-то из-за чего он считает, что верить Эно нельзя. Что-то неочевидное. А он все талдычит, что Эно опасен. — Но он говорит, что Эно зависим от чужого мнения. А это не вяжется. Опасны обычно не такие люди, ведь так? И Эно не кажется очень зависимым от чужого мнения, он столько всего выделывает и плюет на учителей, — Кузэ понимает опасения Татсуми и тоже тревожится. — Давайте-ка помолчим, а то мы заспамили весь эфир, — предлагает Сендзаки серьезно, доставая сигареты, и обнимает Татсуми уже выпуская дым к потолку. — Все, мы молчим. Таку, Азуса, решения вообще-то принимать вам. Целью игры ведь окажетесь вы. И рисковать будете больше всех. Татсуми вздыхает снова: — Последняя мысль, хотя она мне очень не нравится. Эно откровенно клеит Таку. И хочет, чтобы Таку подыграл ему. Но Эно дает только Королям. И вряд ли это правило легко изменить. А это значит, что он подставляет Таку. Но, может, у меня паранойя. В этот момент Ацуму приоткрывает рот и хлопает глазами, а в раздевалке воцаряется тишина. Таку встречается взглядом с Азусой, тот моргает, безмолвно соглашаясь. Таку отдельно нравится, что с Азусой можно и не объяснять, все понятно как-то само собой — такого друга у Таку действительно никогда не было. Хоть Таку и ведет себя, как телохранитель Азусы, но знает, что тот так же готов прикрыть его. — Он подставляет нас обоих. Все зависит от ходов других, в том числе наших. Эно поднял ставки: мишеней теперь две. Упасть должен или я, или Азуса. Проигравший станет их игрушкой. Молчание повисает снова, а потом вступает Юно: — Они… тупые? В одну их школьную драку уже влезли большие мальчики, а они… не поняли? Думают, что можно вот так вот… Их вообще не пороли? — Они из очень приличных семей, — отзывается Кузэ. — Таких не порют, зато успешно внушают, что они короли… — Карты раздают им дома, — повторяет Азуса свою старую мысль. — Как у Татсуми. В его семье Кехей если не король, но принц после отца, а Татсуми восемь — угодливый и полезный. Так просто потом снова выбирать именно эти роли. Тем больнее падать бывшим Королям… В этом есть какая-то своя невыносимая и глупая, бессмысленная жестокость… — Насколько же дерьмовая у них жизнь, — заключает Азуса. — И Эно «под их влиянием». Или все-таки он ими управляет? Таку задумчиво качает головой. — Он написал мне, что в этой ситуации не Королева выбирает кому рубить голову. — Ты о чем? — хмурится Сендзаки. — Это из «Алисы в стране чудес», — поясняет Таку. — Ты не заметил, они играют в эту игру. И никак не услышат, что… — Они всего-навсего колода карт, — в унисон произносят они все и переглядываются. — И, возможно, Эно не червовая королева, но белый кролик. И выбора, кроме как завлекать Алис, у него нет, — Таку вздыхает. — А может есть… Вот это мы и будем выяснять. Азуса кивает: — Осталось распределить остальные роли. Кузэ, принимай совет Эно. Ацуму… ты… — Должен поверить, что это любовь, — отвечает Ацуму грустно. — И мне кажется… у меня получится без труда, Эно был таким… Кузэ, не смотри так! Он же и правда напуган, раз раскрывает нам карты… — Юно, ты остаешься при Азусе. Что бы ни происходило. Вне игры, как и положено Тузу, — добавляет Сендзаки. — Ну а вы… — он смотрит на Азусу и Таку. — А нам и делать ничего не придется, — Азуса улыбается довольно. — Они сами придумают предательство и конкуренцию. Это то, что Эно сказал мне в коридоре. Не переигрывать. — А мы, что, просто смотрим? — уточняет Татсуми. — Наблюдатели от группировки — это круто, — хмыкает Юно. — Но вообще-то не сказал бы, что вы так уж вне опасности. Родственники всегда инструмент давления и влияния. Сендзаки хмыкает: — О… С каким удовольствием я бы посмотрел, как они придут на меня влиять. Это бы развязало мне руки. А папа помог бы избавиться от мусора после, — Сендзаки улыбается улыбкой маньяка, не замечая, как называет отца — папа. — Но… теперь ты вообще не должен от меня отходить, — почти свирепо заявляет он Татсуми. — Тогда тебе придется вступить в школьный совет, — Татсуми не возражает, а придумывает план. — Да хоть в платье нарядиться, — отвечает Сендзаки серьезно. — Не надо, у нас же не клуб анимешников, — Татсуми не чувствует шутки. — Это все очень плохо. Таку, попытайся разговорить Эно. И нужно снова повторить с Кагурой, чтобы Эно было проще расспрашивать. Если у них две мишени, то мы не можем выиграть в этой игре. То есть Эно обязательно кого-то утопит. Тогда… зачем он это делает и зачем дал нам шанс догадаться? Это глупо, а Эно не глупый. Странный — да, ненормальный, возможно, но не глупый. И, пока мы не поняли его игру до конца, это все чертовски опасно. — Почему? — уточняет Юно. — Ведь вакагасира просто придет и убьет их всех. От школы камня на камне не останется. Татсуми смотрит на Юно и на остальных, обводя их взглядом: — Я понимаю, но ведь он придет после, а не до. И… — Все выглядит лучше, когда горит, — отрезает Сендзаки. — Можно заманить их куда-нибудь и сжечь. Кстати… Вот в ту самую их комнату с «игрушками», например… — Что? — оживает Ацуму, он умеет быть отличным внимательным слушателем. — В какую еще комнату? Какие игрушки? — припоминает он из прошлых слов. — Таку, ты… ты тоже что-то сказал про их игрушки. Игрушки Королей? Что это? Ведь упавший становится мишенью. И я ей был, но никаких Королей ко мне не подходило и близко! Все больше другие мелкие и покрупнее задавались. Но в общем-то… Это было очень неприятно, но Азуса ни разу не дал этому… Ну… стать чем-то таким жутким, как было с ним самим. Прости, что напоминаю об этом, Азуса. Но… я ведь тоже не дурак. Кузэ не знает точного ответа, но догадывается обо всем и сразу и закрывает лицо ладонью. — Ацуму… Может… Может, тебе не нужно этого знать, а? — спрашивает Кузэ с мольбой. — Кузэ, да… не жалей ты меня так! Я сильный. И я хочу с вами, хочу понимать. — Ты самый лучший, — выдает Кузэ, смиряясь. Азуса вздыхает, чуть сжимает зубы и говорит: — Ну, с тобой вообще-то все-таки тоже произошло, — напоминает он, и Ацуму начинает краснеть. — А теперь помножь это на несколько парней, раз в… пять хуже Кехея. Из школы ведь забирали ребят в больницу… И никто из них не смог вернуться. Фантазии Кехея были… отвратительными, но все же… это ведь не предел. Он не пытался меня покалечить, например. Он больной извращенец, но ему было важно, чтобы это… и нравилось тоже. А если это пофиг? Если можно, что угодно? Если смысл в том, чтобы человек мучился в агонии своего падения? Для Кехея тоже смысл был в этом последнем, но Азуса помнит — это все же было между ними. И тут он понимает кое-что еще про Эно: — Эно отдается только Королям, верно? Но при его позиции… что мешает им сделать мишенью, а потом и игрушкой — его? Только его эти вот игрища? Азуса снова вздыхает и решает немного скрыться от напряжения, тем более, что телефон маякнул ему сообщением Масами: «Как ты? Как Таку? Что у вас происходит? Когда мне забрать вас?» «Все хорошо. Мы обсуждаем. Просто приезжай, когда освободишься. Ну и это… люблю,» — отвечает Азуса. Юно, наблюдающий за Азусой, чуть слышно хмыкает: — У него лицо, с которым он пишет боссу. Сендзаки смотрит на Азусу, а потом за окно, но прижимает к себе Татсуми сильнее. — Если ты прав, Азуса, то мишеней всегда две. Если Эно однажды не справится, то станет ей сам. И он всегда справляется. Но… вот сейчас их три. И одна из них обязательно проиграет. И мы ведь знаем, которая. Татсуми вдруг выдыхает: — Вы сейчас скажете, что я ебанутый, но… Кагура должен заговорить. И… — Татсуми не нравится думать о таком, но он умеет играть больше всех своих друзей. — Если Азуса прав, то Эно по какой-то причине топит… себя. Достаточно ведь повода — это то, о чем Эно говорил в общем-то открыто, по крайней мере, мне. А для того, чтобы дать им повод заглянуть в ваш класс и обвинить Азусу в том, что он не справляется с королевским титулом, якшается с мелкотой и не наказывает свою мишень — никакого времени уже не нужно. Это мы им и так дали. Раздражающе сунули прямо под нос. Для того, чтобы приебаться к Таку, достаточно, чтобы Эно сказал, что Таку… изнасиловал его, например. Кто станет проверять? Но Эно повышает ставки и длит чертову игру, так отсрочивая приговор. Черт знает почему, но он не дает им получить желаемое, а значит подставляет себя. Например, если сдать Эно сейчас, его голова полетит с плеч. Но… если он… — Если он и правда не хочет, чтобы ни Азуса, ни Таку пострадали, то ему очень страшно. И он готовится пожертвовать собой. И время выигрывает для себя, — заканчивает Ацуму и смотрит на всех очень грустно. — То есть, если мы ничего не будем делать и подыграем, а потом сдадим Эно, то мы выиграем? Тогда нам точно стоит играть, верно? — Юно не нравится Эно, зато нравятся уже все ребята. И Кейоко, конечно. И Юно бы хотел, чтобы в школе ей было хорошо. Да и всем им было хорошо. С друзьями вместе учиться не так уж плохо, а уж оберегать Азусу и Татсуми Юно и вовсе считает большой честью. — Все так, — отвечает Сендзаки, — только тогда я уже не уверен, что мой изначальный план с тем, чтобы его похитил Оками так уж плох. Было бы милосерднее. Карино вон прекрасно себя чувствует после и в больнице не лежал. Таку морщится, дотягивается и пинает Сендзаки. Таку видел результат действий Масами, но считает, что Азусе не понравится, как это было, и лучше тому продолжать проскакивать это. Месть была достойной, но не хватает еще, чтобы Азуса начал жалеть, а он, пиздец, жалостливый. Больше, чем Таку, зато вот политик из него гораздо более цепкий. — Юно прав — играть стоит, — Азуса сосредоточен и ярок. — Не чтобы свалить Эно, мы все еще можем дать ему это время, но вот эти ублюдки должны упасть. И свалить их должны не большие парни, а ученики. Именно поэтому Эно не может сунуться к нам и обещает им все развалить потом. Ведь сейчас, Татсуми, никто не согласится у нас ни наказывать мишень, ни свергать Короля. Как и в твоем классе. За твой класс, класс Кагуры, Эно, возможно, платит собой, но за наш… сейчас просто так не взяться. Он обещал им игру: стравить нас с Таку и посмотреть, как все посыплется. Потому играть стоит ради того, чтобы они увидели другое. Что такие люди, как Ятори и Юми, не решают. Такие люди, как Вако и Мито — не решают. Чтобы увидели то, что случилось в классе студсовета после распределения. Есть вещи помощнее похоти и жажды власти. И мы не можем верить Эно, но создать с ним чат необходимо. А нам стоит включить в игру не только анимешников, но и готов. И у нас… странные восьмерки. — Но даже они подыграют, — заканчивает Таку. — Только сам к ним не суйся ладно? Таку действительно думает так же, как Азуса. И эта часть игры ему не кажется ни страшной, ни противной, ни даже сложной… скорее интересной? Таку нравится план, еще больше ему нравится идея Азусы, чуть меньше — необходимость строить восьмерки. Он чует, что Кехей просто согласится, но Осугу придется запугивать и держать в рамках, зато Ятори-мрачный гот к своим не вписался и помешать не сможет. Тройки подтянутся сами, шестерки почуют волну. И это уже очень много. Таку тоже смотрит в телефон: Эно жалуется на отсутствие леденца — и Таку пишет быстро: «Какой вкус?» — странно думая о том, что переписка с Эно — не игра. Таку мог не задавать вопросов, не присылать фото, не обсуждать, как и Эно. И если Эно играл, то Таку-то нет. В том во многом и сила планы Азусы: что бы кто ни увидел со стороны, они не собираются подставлять друг друга — они с Азусой играют, но на одной стороне. И Эно хочет на нее перейти? В этом предстоит убедиться. Эно боится сильно, и точно не того, что Таку его трахнет на глазах у всех, хотя готов так на многое. — Ты с кем? — спрашивает Сендзаки у Таку, кивая на его телефон. Таку поднимает голову: — С Эно. Вместе с брюками он забрал случайно кое-что важное. — Вот как… — Сендзаки хмыкает. — А вы чертовы гении! Только Эно нужно предупредить про чат. Может, даже припугнуть, сказать, что или так, или никто не играет ни в какие игры. И не акцентировать его на том, что в чате будет Масами. А он должен там быть. Если что, он должен знать и просчитывать наперед. Сендзаки ненавидит просить о помощи, но у Оками не придется просить — стоит лишь рассказать, как он сделает все сам. Сендзаки нисколько не тревожит мысль, что Короли успеют наказать Эно, но и Таку, и Азуса — совершенно неприкосновенны. И дело не в том, что за них стоит мстить, а в том, что с ними ничего не должно случиться, даже если низы не восстанут. Потому что низы всегда или боятся, или не хотят. И да, в классе Азусы это расцветает иначе, но… насколько напуганы другие, не понять. Хотя… вот в клубе анимешников есть парни из других классов… И кто-то вроде Татсуми мог бы дать им всем уверенность. — Я должен наведаться к анимешникам, — резюмирует Сендзаки свои мысли. — Но Татсуми в это время должен оставаться с вами. — Прикинь, их с Азусой можно посадить в центр столовой, а все будут обтекать и завидовать, — говорит Таку брату. — Скажут потом, что были важные королевские переговоры. Но вот ты среди анимешников… Они не поседеют? Может, Ацуму возьмешь, для налаживания контакта? Таку отвлекает себя от разговора с Эно. Он не видится неприятным, лишь трудным, зато добавляет: — Я не думаю, что стоит дальше пугать Кагуру. Что бы он ни знал… он ничего не делает. Глупо ждать от него помощи. — Он, кстати, посоветовал мне не подпускать тебя к Эно, — вспоминает Азуса. — Я счел это бессмысленным советом, но… может, это и сигнал сделать в точности до наоборот. — Я не понимаю, как он так может? — говорит Ацуму тихо. — Это ведь его друг, и он точно мог бы что-то сделать, раз Эно никого не подпускает к классу, где он учится, значит, он… не забыл? Или я снова глупый и наивный? Но в клуб анимешников пойдем вместе, Сендзаки. Я пригожусь, — голос Ацуму обретает твердость. Кузэ смотрит на него с таким восхищением, будто и не дышит. — О’кей, — соглашается Сендзаки, — А ты дыши, это все еще твой парень, — напоминает он Кузэ. — Он просто трус, — отвечает Таку Ацуму. — Люди совершают ошибки регулярно, но некоторые упорствуют в том, чтобы их не признавать. Тебе, Ацуму, не понять, и это, реально, к лучшему. Азуса чуть усмехается: — Возможно, Ацуму, без тебя и я бы не стал ничего менять. А мы не дружили с детства. А вот Ятори с Осугой да, и что мы наблюдаем сейчас? Полную херню. Потому так трудно верить в дружбу или в людей вроде тебя. Кузэ, ну сядь уже, а то в обморок упадешь от восхищения. Да-да, весь великолепный, добрый бог и твой. — Не смейтесь. Он же… выбирает меня, и это… так странно, — Кузэ впервые озвучивает это вслух. — Ничуть не странно! — Ацуму звучит звонко, уверенно и падает в руки Кузэ, пока остальные тактично смотрят только друг на друга. — Масами спрашивает, когда приехать, — вставляет Азуса. — Нам будет чем заняться, но думаю Таку хватит получаса на все про все? — отвечает Сендзаки. Таку кивает, а Юно уточняет: — Я пока к Кейоко? Или с Азусой? — Иди, эти сейчас разлепятся, посижу с ними, — машет рукой Азуса. Они расходятся у двери, и Таку сталкивается с тем, что понятия не имеет куда идти. Эно просил не соваться в его класс, но то раньше, а теперь… Таку выбирает не писать Эно, а применить ходы Азусы в действии: обращается к разным ребятам, выделяя не их карту, а просто… какую-то готовность помочь и интерес? Как делал бы в своей школе при своем обычном положении. Чего проще спросить: «Ты не видел Эно?» — и улыбнуться.