Колода карт

Эно идет, царственно закапывая пол, оставляя след, по которому его можно потом найти. Что-то оттягивает карман, и Эно нащупывает там нечто тяжелое, чуть прохладное и металлическое. И не вынимает, скрывая ото всех. Эно определяет предмет на ощупь и ужасно хочется посмотреть, верна ли догадка, но он не рискует в коридоре: заходит в сортир и входит в кабинку. Но за ним увязывается прежний Король. Он смотрит собачьими глазами и снова лезет. Эно вздыхает и говорит твердо: — Нет… — Ну, пожалуйста, дай мне доставить тебе удовольствие… Мишень опускается на колени, а Эно передергивает. — Иди, у меня нет настроения. Очень хочется выдать просто: «Ну свали уже!» — но Эно остается в образе. — Извини, у меня другие планы, поищи кого-нибудь еще. Эно захлопывает за собой дверцу кабинки, устраивается на унитазе и все же достает предмет. А потом раскрывает нож-бабочку. Она разрывает кокон и вылетает на свет, неловко в руках Эно взмахивая крыльями, но открывая самую суть — отточенное серебристое лезвие. Оно чуть поблескивает в свете заляпанной лампы над унитазом, и Эно любуется. Он не сомневается: для Оками это не просто игрушка, наверняка он умеет им пользоваться, и дыхание замирает. Эно думает — почти чувствует это лезвие приставленным к горлу — это не пугает, лишь разгоняет кровь. Эно представляет, как можно провести острием по коже, оставляя алый росчерк, но не делает этого — нельзя испортить своей красоты. Он продает — они покупаются. Эно прячет вещицу обратно в карман, пересобирает перед зеркалом волосы и продолжает путь. Он возвращается в класс и, стоит переступить порог, как Эно оказывается немного на взводе. На него смотрят, а брюки уже изрядно намокли от волос и футболки. Эно проходит к своему месту, седлает стул, облизывает леденец. Его Король лишь чуть кивает. Он лучше других понимает игры Эно и не подозревает, что в этот раз Эно понятия не имеет, к чему должна привести игра. Обычно Эно играет в людей для достижения цели, но рядом с Таку все не так. Эно играет с ним, но они, кажется, равны. А может быть не совсем. И Эно знает, кто ровнее. Их навещает парочка Королей из параллели. — Что-то я не уверен, что нам это нравится… — говорит Вако, проигравший Оками в заплыве. — Отчего же? — вопрошает Мито. — Как по мне, так все просто… замечательно. Все так оживились. — А как же твое правило? — уточняет Джанко. — Королева только для Короля, а это… жалкая Девятка. Эно усмехается: — У тебя очки испачкались, Джанко, — Эно снимает их с носа Джанко и протирает влажной майкой, портя окончательно. — Не будь таким не вариативным, он не жалкий. И кто же тебе сказал, что я… изменяю своим правилам? Я даю мне вставить только Королям. А сейчас… просто флиртую. Но скоро… он будет Королем. Не заметил, как на него смотрят? — Эно улыбается. — Но если мне мешать, то он может и не решиться на переворот. Так… мне продолжать? Джанко и Вако тушуются, а Мито им подмигивает. — Это ревность, Эно. Им тебя не хватает. Эно фыркает: — Я на охоте, так что лучше просто… проявить терпение. — Точно, — Мито кладет руку Джанко на плечо. — И получать удовольствие от представления. От того, как этот их новый будущий герой влипнет в нашу Королеву по уши и окажется… не таким уж и хорошим. Эно понимает, что леденец снова закончился, а в их класс стучится понурая Четверка Вако и таращится на Эно виновато. Эно не в курсе, что тот успел ему сделать, и подзывает его к себе почти ласково: — Ну-ну, я не кусаюсь, что у тебя? Давай посекретничаем… Короли отходят в сторону, давая Эно дышать. Он слышит, как Мито говорит: — У Королевы новый фаворит, но пока еще не новый любовник. И очень интересно, как на многое он пойдет, чтобы все же стать им. Вако все равно не доволен: ему не нравится смотреть, как Эно вешается на кого-то. И если против Королей аргументов нет, то… Девятка? Вако попроще их всех, он предпочел бы смотреть, как кончает Эно, как его личико заливает спермой снова и снова. Он плохо понимает отчего не поиграть в их игру с Эно? Но другим нужно интриг и спектаклей, и Вако приходится мириться. Король должен быть достоин. Король не имеет права насиловать Королеву, они ведь как бы… равны. Вако с удовольствием бы подстроил падение Эно, потому что тот ломается слишком часто. Вако замечает отказы и предлоги, но на счастье Эно, недостаточно умен, чтобы собрать свои мысли. А большинство гнут свою линию — их Королева лучшая, и она неприкосновенна. Эно даже смотрит на Вако свысока. И может вот при нем целовать другого! Но Вако переключается быстро. Думает о том, что ему было бы интереснее, если бы этот Оками не справился, облажался и стал их новой мишенью, отвергнутый своими. Вако неожиданно болеет в этой игре за Азусу, того Эно не целовал. Эно улыбается мягко и Четверка выдает ему понуро, изучая тапки Эно: — Прости, у меня не получилось добыть твою одежду. Эно приподнимает брови: — А кто приказал? — Вако. Но этот Оками мне ее не отдал. Он велел не трогать, а я же не могу ослушаться его. — Не переживай, Вако поспешил, мне нравятся эти шмотки. Лучше расскажи, что Оками еще сказал. — Сказал, что ты забрал у него что-то важное, и он придет к тебе сам. Хочет обменяться. Романтично да. Он ведь говорил о сердце. Эно кивает и прикрывает глаза. Отличная формулировка. Даже жаль, что неправда. Эно странно думает, что не отказался бы похитить сердце такого, как Таку. Вот только… Менять ему не на что. Взамен на сердце никому не нужны червивые яблоки. Эно знает, что Оками о ноже, но собирается обыграть и использовать красивую аллегорию. — Чтобы заполучить мое сердце нужно стать Королем, — напоминает Эно. — Иди, ты молодец, я не сержусь. Четверка расслабляется и даже вдыхает, а Эно жалеет, что у него нет даже леденца. А потом снова трогает острую серебрянную бабочку в кармане, глади ее холодный бок. Ему не очень нужны шмотки, но что-то подсказывает, что не отдать бабочку не получится, но Эно решает оставить брюки себе. И трудность у него сейчас только одна: Эно липко, мокро и холодно и нужно бы переодеться и посушиться. А лучше такси до дома. Но он остается на месте — ждет прихода Таку. Даже пишет ему: «Леденец опять кончился…» Таку лишь уточняет про вкус, и Эно отвечает, так странно радуясь ответу, точнее вопросу: «Лимонный.» Пугливые и вялые подсказки все-таки приводят Таку в класс Эно, и Таку встает в дверях, держа в одной руке сумку с вещами для плавания, куда, завернув в полотенце, пихнул шмотки Эно, а в другой его очки, и лениво оглядывает класс, отмечая Королей, затихших в этот момент «малышей», вызывающих Девятку и Восьмерку, что плавал с ними. Теперь Таку задумывается, проиграл тот или уступил специально? Таку не совсем знает, что должен сделать по сценарию: пасть в ноги или поманить к себе — и просто стоит, остановив наконец взгляд на Эно. Эно видит Оками, и тот ужасно… что ни говори, хорош в дверном проеме, трудно не оценить его. Хорошо, что он пришел и что все видят. Эно лениво придыхает и вопрошает: — Принес? — он не ждет, поднимается навстречу и протягивает к Таку руку в ожидании своего приза, а второй ведет пальцем по груди Таку. Таку чуть двигается в дверях, переложив очки в ту же руку, что сумку, достает из кармана подготовленный леденец, правда мятный, поскольку лимонных не осталось. Решив, что и этого зрелища всем хватит, Эно оповещает: — Я домой, чао! — Он посылает улыбку своему Королю и обращается к Оками: — Пойдем-ка прогуляемся, а потом проводишь меня. Эно приникает к Оками плечом, почти кладет на него голову и пытается взять его под руку. Снова чувствуя Эно близко, Таку пытается осмыслить, что для него в этом. Он перехватывает руку Эно, сжимая запястье, утекая с ним в коридор, и там приваливается к стене, глядя в беззащитные сейчас глаза Эно. А потом скользит рукой в карман брюк, находит нож, ловко открывает его и снова надрезает обертку леденца. Эно так странно замирает. Оками меняет его маневр, перехватывает за запястье — от его силы и властности под ногами растекается пол, и странно дрожат колени, но никто не узнает. Оками касается, и Эно едва ли может возразить хоть что-то, но ему не страшно, только сердце внутри бьется все громче, надсаднее и быстрее. Эно не пытается высвободить руку, а Оками и не делает ничего пугающего: просто отдает леденец и забирает свое. Эно леденец принимает и тут же пихает в рот: — Ты ужасно впечатляющий, — говорит он честно, думая о молниеносном и красивом жесте, которым Оками открывает и закрывает нож. — Но брюки я оставлю себе, мне они понравились, — Эно находит верные формулировки, но хочет этого по-настоящему. — И тебе правда придется меня проводить, — Эно чуть усмехается. — Какой парфюм нравится тебе? Хочу… чтобы тебе было вкусно вдыхать. — Они тебе велики, — напоминает Таку с улыбкой и всерьез задумывается над вопросом насчет парфюма. Сейчас Эно пахнет хлоркой бассейна, не сильно, но приятно. — Мне нравится Light blue, этот запах любит мама, — признается Таку, снова выходя за рамки игры. — Но это в общем-то неважно… А как пахнешь ты, я не знаю. Все это малозначащие слова, их могут подслушать и легко понести дальше, но Таку говорит их просто и искренне. — Идем, — соглашается он с Эно. — Они не велики, а свободны, мне подходит. И… — Эно думает, что и сам не помнит, как пахнет он сам. Его давно уже нет и это нельзя изменить. — Тогда я оставлю этот запах. Ведь ты говоришь о маме с любовью. Хочу и дальше напоминать тебе о ней, если она так хороша.

***

Оками получает от Азусы ответ и время, но отвечает сразу, словно сидел и чах над телефоном. Хотя было не так, но мысли его всегда в унисон с Юей. «Я ужасно соскучился, но заберу вас всех.» Оками едет с важной встречи, потому в лимузине, но отпускает водителя и подкатывает к школе прямо на нем — так все влезут и не придется тесниться. А из квартиры в городе они легко доберутся, куда угодно. После Оками планирует оставить лимузин, чтобы пацаны его забрали и пригнали к офису, когда он сам на мотоцикле увезет Азусу домой. Оками немного думает и просит пригнать мотоцикл Сендзаки тоже. Ведь метро так не подходит Татсуми, а Кора прикроет их появление.

***

Они выходят во двор, и Эно в процессе перехватывает руку, теперь сжимая ладонь Таку. Для игры так пожалуй лучше, как и вся манерность Эно, что проступает, пока они идут по коридорам. Во дворе Таку не спешит отнять руки, как не отдает мокрые шмотки Эно. Зато думает о словах Ацуму, насчет риска для Эно простудиться, но теперь ничего не поменять. Масами успевает приехать и пока курит, привалившись к машине, а Азуса идет к нему, романтично-красивый, как с картинки, в рубашке, что развевает ветер. — Смотри, — просит Таку. — Видишь парня у машины? Он — уже вакагасира Оками-гуми, за ним город, а не шайка школьников, и Азуса — его король. И если с его головы упадет хоть волос, он сделает с вами такое, что ваши развлечения в той комнате покажутся детскими забавами. Азуса уже встает рядом с Масами, чуть запрокидывая голову, улыбаясь и что-то рассказывая, Масами слушает его, а потом снимает пиджак и укрывает им Азусу. — Карино еще повезло, у него есть брат и в общем-то, как ни странно, протекция самого Азусы. Он добрый король и хороший человек. Может, согласился бы и просто отпустить, но Масами не такой. — А если волос упадет с твоей головы? — спрашивает Эно тихо. Он отлично понимает, зачем Таку говорит ему все это, хотя в голосе того нет угрозы, разве легкая печаль. Просто Эно и до того понимал и даже боялся, но он-то — в ловушке. Его никто так не защищал и не станет, он пойдет в расход даже раньше Азусы, раньше, чем все эти люди придут его спасать и мстить. — Кто ты в Оками-гуми? — Никто, — Таку чуть улыбается. — Но мой отец не будет писать жалоб и разбираться, ему не понадобятся даже доказательства, и в разнос пойдут уже не только твои пешки, но и ваши семьи. Может, учителя. Есть только один человек, который может притормозить его, но если что-то случится со мной — она не станет. Таку не вздыхает, зато отпускает руку Эно. Эно, так странно уловив все это и раньше, теперь просто видит. И в общем-то не сомневается, но решает уйти от темы… У них еще есть время — у него еще есть время, а эта игра оказывается такой сладкой. Эно лишь чуть кивает, ничем не выдавая своих мыслей. Ему так жаль, но он никому и ничего не скажет. Все ведь так очевидно. Их устроит любой исход, главное — получить новую игрушку. Эно опадает вниз с лестницы, но словно в черную дыру, и жалеет, что уже пора идти. — Я должен уйти первым, а ты смотреть мне вслед, но недолго, — сообщает Эно Оками. — А сейчас наклонись, закрой глаза и включи выдержку, — велит Эно и тянется поцеловать Оками в щеку. Таку не закрывает глаз и не включает выдержку, он хочет понять… Эно касается губами его щеки, Таку чувствует мурашки, что разбегаются по шее, но не говорит ничего. И не спешит отстраниться.