Колода карт

Эно не мелочится, пишет своему Королю: — Сендзаки мне не нравится, его нужно задержать. Сейчас. Эно уверен, и все работает: его Десятка, Девятка, Шестерка и Семерка с ним одновременно подходят к классу Татсуми. Непривычно думать о нем так, но Эно справляется. Он стучится нежно и ненавязчиво, а потом открывает дверь. — Извините Акамура-сенсей! Не хочу прерывать вас, но Татсуми зовут в совет, его ищут. Вы ведь его отпустите? — Эно хлопает ресницами, прямо на сенсея. И тот, кончено, не может ему отказать. Как не может никогда. Эно прячет улыбку, утыкаясь взглядом в пол, а Татсуми поднимается. Сендзаки встает тоже, но сенсей говорит: — Урок еще не окончен, Сендзаки. Эно знает: Сендзаки не станет ждать долго, но его встретят, а они с Татсуми будут уже далеко. Татсуми идет к Эно, и во всех его жестах сквозит что-то такое… королевское. Или не очень, но Татсуми будет вынужден говорить, как бы ни избегал этого. Эно не медлит, берет Татсуми за руку, чуть сжимает его прохладную ладонь: — О, Татсуми-сан, я провожу. Тебя так ждут, прямо с ног сбились… Сендзаки напрягается все больше, но отпускает Татсуми. Сендзаки уверен, но пишет брату новое: «Я справлюсь, но если скину пустое, то жду.» Кагура стискивает зубы и пишет вопреки своим многочисленным правилам прямо Сендзаки: «Это неправда. Не отпускай Татсуми. Не дай Эно втянуть его в свои игры.» Эно держит Татсуми крепко и невзначай чуть-чуть гладит его ладонь. — Меня не ждут в совете, — выдыхает Татсуми, забирая руку. Но его не выпускают, Эно пользуется ситуацией: — Как не ждут? Как можно, очень ждут. Пойдем… Эно уводит Татсуми именно по направлению к комнате, где проходит студенческий совет, и Татсуми не особенно сопротивляется. Эно открывает перед ним дверь, и Татсуми входит. Эно захлопывает ее и подпирает собой. — Упс, не дождались. Какая жалость, я так надеялся, — Эно шагает к Татсуми и обхватывает его за шею: — Новый Король — это всегда так заманчиво. А ты никогда вроде бы не хотел, так отчего сейчас, Татсуми? Что за игру ты ведешь? И куда исчезли все карты с сегодняшнего распределения? Эно дышит Татсуми в губы. — Король — такая привилегия. Ты и не знаешь, сколько возможностей открылось перед тобой. Татсуми отпихивает Эно и смотрит спокойно: — Извини, но место рядом со мной занято. Я… предпочитаю пацанов. Татсуми, на самом деле, в тревоге, но ему нетрудно держаться. Эно отступает к двери, приподнимает руку, стягивая резинку, задирая футболку, — чистая миледи из иностранного фильма. — Да ладно, неужели никогда не хотелось оказаться сверху, Король? — Эно улыбается. Внутри у него все дрожит. Он не терпит, когда его отвергают, и предпочитает не сталкиваться с таким. Эно нравится, когда бывшие Короли умоляют ему отсосать, это не то, чтобы приятно физически, но доставляет эмоционально. — Ты… ненормальный, — бросает Татсуми и достает сигареты. — Может без самодеятельности обойдемся, Королева? Я все же выше тебя. И мне должно все понравится. Но есть проблема — мне не нравишься ты. Татсуми прислоняется к спинке дивана и закуривает, забивая на правила. Эно смотрит на его сигарету голодными глазами. — Хочешь? — интересуется Татсуми без всякой издевки. Он точно знает: Эно фальшивый насквозь и оттого опасный. Но Татсуми его не боится и не собирается иметь с ним дел. Он словно чует червоточину. — Думаешь, ты выше меня? Можешь меня обойти? Думаешь Сендзаки может все? — Эно отказывается от сигареты, потому что никогда и ни у кого ничего не берет. Ничего кроме секса. Хотя и его он дает, а не берет. — Что происходит в классе 2-1, Татсуми? И… тебе-то это зачем? Кто руководит игрой? — Никто. Игра живет в самом воздухе. И новые роли птичка на хвосте принесла. Живая игра выглядит так, и… я не дам… тебе… ее испортить. Татсуми не собирается рассказывать, лишь создать иллюзию и потянуть время, зная: Сендзаки придет, и все это закончится. Эно не выглядит страшным, но пугает. — Какие интересные у тебя птички. Я хочу узнать… Эно приближается и роняет Татсуми на диван, а потом опускается сверху: — Обожаю птиц. И хочу знать о них больше. Эно касается языком шеи Татсуми, но тот резко встает, роняя Эно к своим ногам: — Это не имеет к тебе отношения, оставь их. Или будет хуже. Эно успевает испугаться, но берет все в свои руки. Татсуми теперь возвышается над ним и Эно дергает ширинку Татсуми и его белье. — Невозможно отказать… — шепчет Эно, а Татсуми вдруг приходит в движдение и запрыгивает на диван, не зная, куда еще деться. Щеки его пылают, и он ненавидит. Он не согласен. И точно не хочет. Член скукорживается в ужасе. Эно ведет себя не как хулиганы из других классов, но Татсуми успевает испугаться. Руки его сжимаются в кулаки. — Ты совсем ненормальный?! — Татсуми почти кричит. — Я не хочу! Тебя я не хочу! И не собираюсь… Эно вдруг рассыпается на атомы, хотя в химии он полный профан. Но его тело дробиться на частицы. Эно и забыл, как это. Татсуми превосходит все возможные ожидания, а Эно не знает, чем еще его зацепить. У Эно очень много покровителей, но Татсуми он замечает, и его не сделать мишенью. Тем более, что Эно вдруг застывает: Татсуми глубоко поражает его своим отказом. — Никто ничего не узнает, все останется между нами, — Эно делает еще один заход и дергает уже свою ширинку. Татсуми не может даже ему вмазать, потому что прикосновения тут не подходят — никакие. Эно вдруг выглядит так ужасно жалко, а Тасутми скачет с дивана на подоконник. В общем-то это второй этаж, и можно даже прыгнуть. Но дверь вдруг распахивается — в проеме Азуса. И он горит. Татсуми смотрит на него и вдруг смеется, осмысляя себя на подоконнике, и Эно где-то внизу.

***

В обсуждение будущего празднования вдруг входит Такеру, он замирает в дверях и зовет: — Азуса… Взгляд Такеру бегает по классу, замирая на мгновение на Карино, но возвращается к Азусе, который легко и быстро встает и устремляется к двери, легким жестом останавливая своих. — Такеру… — Там Эно… он увел Татсуми в комнату совета, но совета нет. Азуса не уточняет деталей, даже не тратит времени на кивок — бежит. Не видит, как Такеру обступают Ацуму, Кузэ и Юно. Юно понимает не все и не до конца и уточняет только: — Заварушка? Кузэ кивает ему, и Юно устремляется за Азусой. Тот бегает, пиздец, быстро. Среди якудза бег не особо котируется: соревнований они не практикуют, а сбегать от врага — позор. Стоило бы, конечно, задуматься, что это полезный навык, чтобы успеть врага настичь, но пока Юно успевает за Королем. Юно смешно от их школьной иерархии, но он отлично понимает, где в иерархии клана Азуса. Дороже него только вакагасира — Масами Оками. Азуса замечает в коридоре пацанов из класса Эно, они словно сторожат дверь… ожидая Сендзаки? Азуса не уверен, что проскочит, но делает именно это, а когда один из них пытается поймать его, ныряет вниз, а Юно оглашает коридор возгласом: — Руки прочь от Короля! И Азуса легко уходит. Сендзаки слышит окрик, узнает Юно по голосу и выдает: — Я отлить, — и, ничего не замечая больше, вылетает за дверь. Четверо — это даже не развлечение. Кто-то ужасно недооценивает Сендзаки. А он отмечает куда повернул Юно. Сендзаки забывает о социальности и, кажется, ломает одному из парней пальцы, а других просто раскидывает и бросается за Юно. «Убью,» — думает он об Эно. Азуса врывается в комнату совета и оглушительно хлопает дверью, заставляя Эно обернуться. Азуса помнит все рекомендации Татсуми: не лезть, не задирать Эно, не доебываться до него, но он первый начал! Азуса почти не потерял дыхание от бега, для него эти коридоры почти ничто, но он все же шумно вздыхает и почти просит: — Отойди, пожалуйста, от Татсуми. Он… Азуса потратил отдельное время на то, чтобы понять, как устроена структура якудза, но задвигать Эно что-то вроде «он парень будущего вакасю» — слишком эпично, и Азуса говорит доступное и понятное любому: — Не хочет тебя и мой друг. Эно чувствует как сердце, странно проснувшееся, стучит, как ненормальное, и делает больно. Но Эно не может остановиться: — Еще один Король? Вакханалия? Азуса загораживает выход, но Эно и не считает, что может сбежать. Никогда не мог. — Как хорошо, что ты пришел, — выдыхает Татсуми и замирает в проеме окна, потому что за спиной Азусы уже возвышается Сендзаки. Татсуми просто смотрит на него, в его темные глаза. И, признаться, хочет, чтобы Сендзаки снял его с окна и унес в закат, пусть это и недопустимо. Напряжение опадает, Азуса чувствует дыхание за спиной, и оно признаться должно пугать, но Азуса… словно узнает и двигается в дверях. — Давай, очки-кругляшки, надери ему задницу, — улыбается Азуса. Он чувствует не облегчение даже, он не сомневался, что отобьет Татсуми, но теперь это скорее просто восторг. Татсуми больше не страшно вовсе, он улыбается тоже, капризно кривит губы и заявляет: — Он — трогал меня, — голос звенит, и Татсуми распрямляет спину. Сендзаки улыбается в ответ, одними глазами, пока Эно успевает встретить свое отражение в его очках. Сендзаки похуй, кто такой Эно и что дальше. Похуй вообще на все, и поддержка Азусы делает его еще более свободным. Сендзаки хватает Эно за ворот футболки и тянет вверх. Тонкая ткань трещит и рвется. Сендзаки плевать на смазливое личико, он бьет Эно коленом в лицо и слышит, как его нос хрустит. В таких ситуация крови всегда много. — В тебе маловато дырок для Королевы? Сделать дополнительных? Эно странно леденеет, он не пугается ни Сендзаки, ни удара, и почти не чувствует боли. Но, когда Сендзаки говорит свою фразу, цепенеет, хотя даже не пытается драться, только едва шепчет: — Перед тобой Королева. — Да хоть принц блядский, сука. Мне похуй, — Сендзаки бьет Эно в живот. — Ты к Татсуми больше и на шаг не подойдешь, дерьмо. А лишние дырки тебе не помешают, — Сендзаки замечает расстегнутую ширинку. Никто уже давно так не обращался с Эно, и воспоминания падают на него водопадом, рвут изнутри. Боль не имеет значения, но страх остается: Эно готов сдохнуть в любой момент, но Сендзаки о другом, и Эно в ужасе. Он ужасно хочет позвать на помощь, но язык прилипает к небу. Его мобильник выпадает из кармана — спасение не придет. Эно не может даже отпихнуть Сендзаки. Он не боится бить, но удара не рождается, только крик. Немой и похороненный в горле. Жуткий и беспомощный. Он не прозвучит никогда. Эно захлебывается им и кровью из носа. Сознание дрожит, но не ускользает. Эно ненавидит это и цепляется за руку Сендзаки, словно пытаясь ее отолкнуть, но тот лишь дергает сильнее и футболка рвется надвое, открывая грудь. Эно открывает глаза шире, они почти стекленеют. «Просто убей меня сейчас,» — странно думает он, но слов нет, ему просто страшно. Не смерти, а того что всегда за ее гранью. Азуса отступает, как и Юно, им обоим ничего странного в этой ситуации не видится. Эно посягнул на Татсуми, ну и чего он хотел в ответ? Сендзаки Эно не жалеет, пока Татсуми спускает со своей высоты, уже приведя себя в порядок. Он выходит вперед, и Азуса с Юно стоят позади, никак не мешая Сендзаки. Азуса уточняет только: — Технически, кто из нас имеет право его остановить? — Технически — никто, — отзывается Юно. — В школе — Сендзаки — старший. Можно считать нас его группировкой, что ходит под Оками. Азуса кивает, его, в принципе, устраивает. Как и действия Сендзаки сейчас. Азуса пытается пересчитать иерархию якудза на ранги в школе, но по всему выходит — у Королевы нет шансов. Азуса точно знает задачу на сейчас — Сендзаки не должен Эно убить или покалечить до скорой, но это он оставляет на волю Татсуми. Таку топает в нужном направлении, не чуя беды, но ему пишет Ацуму: «Что-то случилось. Азуса побежал в кабинет совета — беда с Татсуми. Юно ушел за ним.» «Где этот кабинет?» — набирает Таку, ускоряя шаг. Ацуму пишет, как найти нужную комнату, отправляет Таку и смотрит на Кузэ: — Может, нам тоже пойти? Кузэ ловит Ацуму в объятия, и сердце его играет похоронный марш вперемешку с маршем Мендельсона, Кузэ давится воздухом, но держит крепко: — Пожалуйста, не надо, — просит он с чувством. — Мы не поможем, а помешаем. Давай, просто подождем. Я прошу, Ацуму… Останься со мной… Кузэ почти умоляет. Он снова восхищен смелостью Ацуму, и он за него точно умрет, но Кузэ бы предпочел умереть не сейчас, а гораздо позже. Лучше лет через шестьдесят. — Не надо, Ацуму… Ацуму вздыхает, но кивает и пишет еще одно сообщение: «Если что, мы с Кузэ придем на помощь! Только скажите!» Таку торопится к классу, но его помощь уже не нужна. Ни в том, чтобы заменить Сендзаки, ни в том, чтобы остановить. И Таку, вставая рядом с Азусой и Юно, говорит грустно: — Зря леденец покупал. Не до того ему будет. Татсуми восходит в своем гневе и в своем королевском модусе. Ему нравится видеть, как Сендзаки бьет Эно, но стоит снова почувствовать уверенность и плечо Азусы своим, как Татсуми приходит в себя и видит вдруг Эно по-настоящему. Его действия трудно назвать сопротивлением, а глаза напуганные и стеклянные. Татсуми шагает вперед и хватает Сендзаки за плечо. Это стоило бы выбитых зубов любому, но Тастуми не страшно, он прижимается к спине Сендзаки грудью и говорит ему тихо: — Отпусти его. Он же ничего не успел. Просто напугал. Я не переживу, если тебя заберет полиция. Сендзаки теряет реальность и сначала слушает, а через секунду отпускает Эно, поворачивая голову. Эно оседает на пол, а Сендзаки подхватывает Татсуми на руки. — Все, что ты скажешь, как ты скажешь, — обещает Сендзаки и Татсуми обвивает его шею — приличия не имеют значения. Сендзаки целует его, утверждая их любовь и свои права. — Я люблю тебя, — шепчет Татсуми. Сендзаки улыбается ему и заявляет: — Никто не смеет трогать моего Татсуми. В этом бою Сендзаки даже очки не потерял. Эно медленно встает в полный рост и раскрывает руки, ему пофиг на то, кто смотрит, хотя… Но эти мысли зыбкие и странные. Эно улыбается мягко, ему больше не страшно — он видит выход. И хочет его. Он ждал его так долго, годы. Ждал человека, который сделает что-то не из власти и права, а Сендзаки восходит в своей… любви. Эно любуется зрелищем: кому-то вот… досталось же?! И безопасность не имеет никакого значения, не король, а отпетый хулиган — так просто. Даже больше: отпетый хулиган и король, который скачет по подоконникам — настоящая принцесса? Эно смотрит в очки Сендзаки и видит… себя? Это усиливает решимость, Эно выпрямляется и шагает вперед: — Давай, не слушай его. Добей меня. Кровь течет из носа и изо рта, но боли нет. Эно ждет того, как все это закончится. Как кончится тот, кого он видит в отражении очков Сендзаки. — Для Туза нет правил и запретов, давай, — Эно улыбается, как ненормальный. Он ждал, когда любовь победит хоть что-то, и она победила. Значит она… существует. А Эно уже так низко, на таком дне… И будет чудом умереть вот так. Эно не хочет никакого спасения и ничего не ждет. — Я хочу этого, — говорит он сквозь зубы, слизывая запекшуюся на губах кровь. Ему кажется, что если он выйдет из тела, то все его прегрешения будут прощены. Хотя он… никогда… И Татсуми он так пугать не хотел. — Мне очень жаль, — говорит Эно Татсуми. — Я не хотел напугать, лишь подарить тебе власть. Но тебе… нужна только любовь. И это… красиво. Сознание плывет, а колени подгибаются, но Эно стоит и странно думает, что Сендзаки не ударит лежачего. Сендзаки слышит Эно очень четко, но больше не хочет убивать. Хотя Эно не врет, он правда… готов? — Ты… ебнутый на всю голову и не лечишься, — озвучивает Сендзаки. — Живи, видно, это самое суровое твое наказание. Но к Татсуми не приближайся. И к Азусе тоже. Таку впечатляется представлением Эно, как и Азуса, и, не сговариваясь, они заступают этого придурка. Эно мало доступно, но Сендзаки никогда не послушает его, если рядом звучит голос Татсуми. Таку говорит мягко, глядя Эно в глаза: — Я же тебе говорил. Хочешь поговорить с Татсуми, сперва спроси Сендзаки. Ранги не имеют значения в настоящих отношениях. Боли все еще нет, зато голос Оками звучит так мягко и обволакивающе. Эно впервые кто-то защищает. — Зачем? — спрашивает Эно тихо, и воздух дрожит, передавая его загнанный вдох. — Ты принес мне леденец? Это не про ранги, Эно просто так хочется курить и так нужно… Он ловит Оками за ворот: — Сделай это сам. Эно не готов расстаться со своим планом. Он не знает отчего выбирает именно Оками, но все же… Так просто выходит? — Или ты, Азу-чан, — Эно отдает Азусе честь… И ему не жалко: из Азусы не выйдет картонного Короля. Игра вдруг рассыпается на глазах. — Пацаны, — просит Таку, и они, одаряя его ошеломленными взглядами, ретируются за дверь. Таку ждет, как все уйдут, зная, что Сендзаки не волнует Эно, когда Татсуми снова рядом, а Азуса и Юно просто уступят. Эно боится, но никому из них не интересно унизить его. Оставшись с Эно наедине, Таку протягивает ему руку. Таку и самому хочется вернуться в класс, послушать про то, куда они пойдут после школы, чтобы забыть это дерьмо. Но у Таку куртка и леденец, и он не хочет ронять их на Эно. — Принес, — отвечает он просто. — И твою стремную кофту тоже. Но лучше бы сначала умыться и отойти. Эно смотрит, как они уходят, и плохо понимает, что происхдит. — К черту, — отвечает он. — Почему нет? А сигареты у тебя есть? — Эно впервые вот так кому-то признается, что курит. — Зачем ты защищаешь? Эно точно знает: ему не жалко будет отплатить. Но правила ведь не оговорены, а сознание так ясно. Эно хотел бы просто его потерять. — Не я тебя защитил, а Татсуми. Потому что ему, в принципе, пофиг, главное, чтобы Сендзаки не подставился. Таку чуть хмурится, Эно невозможно притянуть к себе, и Таку просто склоняется к нему. — Не трогай сокровища якудза. Этого никто из нас не простит. Ты получил ровно то, что заслужил. Нельзя потрогать парня моего брата, напугать его и уйти безнаказанным. За Азусу кара будет больше — его парень еще больше без башки, и не остановится по первому требованию. Будь осторожна, червовая Королева, отрубить им всем голову не получится. Таку отступает и укладывает на стол то, о чем просил Эно. Ему не жалко, и он выходит за дверь. — И что это было? — спрашивает Юно у Азусы за дверью, глядя на Сендзаки и Татсуми. — Я не о том, что… Чисто о нем. У вас, что это в норме что ли? Юно думал, что жизнь якудза полна приключений, но по всему выходит, что он недооценил школьную жизнь. К ним уже спешат Ацуму с Кузэ. И Кейоко тоже — в руках у нее аптечка. — Мы волновались, — говорит Ацуму. — Да, — подтверждает Кейоко. — И потому пришли. Вдруг кому-то нужна помощь. У меня отлично по первой помощи. — Кейоко оценивает их всех взглядом. — Вы целы, как настоящие герои? — вопрошает она и не смотрит на Юно. — Как ты, Азуса? Кейоко помнит, как он — Юно отдал ей карту. Это трудно забыть, и она выбирает помнить, но так трудно посмотреть в его лицо сейчас. — Отлично, — отзывается Азуса. — Я просто придержал время для Сендзаки. А Юно его привел. Пойдем в класс, будет грустно, если я пропущу аплодисменты. Азуса чуть улыбается, аплодисменты ему не важны, но отвлечь ребят хочется. Таку появляется в коридоре тоже и подтверждает: — Пойдем. Ничего страшного случиться не успело. Вопрос Юно остается без ответа, но он читает его по лицам — такое у них в порядке вещей. И вакагасира послал его сюда не ради аттестата. Немного жуть берет, а ведь казалось, что все так прилично. Юно смотрит в спину Азусы, думая странно о том, что вот он справлялся раньше один, в ситуации, где даже Сендзаки срывает? Распределение близится к концу, и пока первый ряд сочится патокой, на втором трудно не заметить ненависти и гнева. Азусе все это не нравится, но знает, что сумеет удержать. Точнее они. Их олимп отделяется от других. Остается в своей победе, они обсуждают Эно лишь между собой и лишь в коридоре. В класс они входят звездами. Азуса первым, и его друзья, а не свита, втекают следом. Азусе трудно верить людям, но им — выходит. Это не так, как раньше, даже Кейоко и Кузэ ближе, расслабленнее и проще. Последние карты ложатся на стол, и Ятори все-таки предъявляет свою Четверку. Азуса следит за реакцией Осуги, тот успевает возмутиться и… отпустить. Значит Татсуми был прав. «Вам, извращенцам, может и ни к чему, но мы все пойдем после уроков в «N», вы с нами?» — пишет Азуса Татсуми и надеется на согласие. В ответ на приглашение Азусы Сендзаки пишет: «Как не прийти на твою инаугурацию? Кто ж такое пропустит? Так что мы в теме. Надеюсь, твои няши будут рады.» Сендзаки доволен и расслаблен, он курит в окно, за плечо Татсуми, который сидит на окне без всяких брюк. Такой красивый и самый нужный — единственный.

***

Эно ненавидит смотреть в чьи-то спины. Он всегда уходит первым, но сейчас внутри слишком больно. Он прокручивает в голове слова и окончательно сползает на пол, стянув со стола свой леденец, вкусный — лимонно-клубничный. Боль медленно проступает и также медленно отступает. Эно не собирается жаловаться, хотя нос ужасно жалко: его ведь точно раздует. Эно находит свои очки и посасывает леденец. Он знает: его найдут, за ним придут. И просто позволяет все это. Он просит проводить его в сортир и пытается привести в порядок лицо. А потом усаживается на унитаз и затягивается долбанным леденцом. Один из бывших Королей приползает к нему и умоляет — Эно не хочет. Вот совсем не хочет и просто отсылает его. Он ссасывает леденец до половины и идет наряжаться. У них сегодня свое собрание. Эно не оставляет мысль, что он не удостоился даже смерти от любви. И это ужасно горько. И пошло. Жизнь теряет весь смысл. Эно накидывает кофту и кутается в нее. Он придумывает новую игру. И она будоражит его достаточно, чтобы продолжать. Эно трахается со своим королем самозабвенно и негуманно. Ни смазки, ни прелюдии — тому такое нравится. Эно размазывает и размаривает, он и не думает о том, чтобы ехать домой. И засыпает в их комнате, рассматривая семиточную божью коровку. Он все еще не готов проиграть.