То ли ангелы нас сводили, то ли бесы сходили с ума.

Спертый запах заполнял лёгкие, перебиваясь терпким ароматом чего-то отдаленно приятного. А Паулю оставалось лишь смотреть на их всплывшие побелевшие тела. Местами было заметно, как внутренности просились наружу. Зрелище было не из приятных, но только так он понимал, что пельмени сварились. Отхлебнув мутный бульон, Ландерс одобрительно хмыкнул, вылавливая ложкой выпавший из теста комочек фарша, отправляя тот прямиком в свой ожидающий рот. Дешёвые пельмени, купленные буквально на последние пожитки, ощущались как нечто за гранью мирского. Это был его первый нормальный прием пищи за несколько дней. Живот нетерпеливо бурчит, подгоняя своего обладателя поскорее вкусить это неземное удовольствие, манящее своим запахом все близ лежащие комнаты. Множество наглых рук пытались залезть в кастрюльку, дабы отхватить и себе бесплатного хавчика. Однако Пауль бойко отбивался от них, шипя и рыча, словно контуженный. Наконец, усевшись за пустующий столик, Пауль с аппетитом вгрызся в бедный пельмень, моментально глотая его. Горячее тесто обожгло горло, но это не оставило его. Ландерс лишь с ещё большим остервенением принялся жевать, стараясь расправиться с порцией как можно быстрее, дабы никто не пришел и не отобрал его хрючево. Когда последние три пельмешка, одиноко лежащие на тарелке в ожидании своей жестокой участи, мутили лишь при одном взгляде на них, Пауль решил прерваться и перевести дух. Только откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, Пауль услышал, как рядом с ним кто-то сел. Он не глядя перехватил чужую руку, с силой сжимая крепкое запястье. Хозяином этого запястья оказался один его хороший знакомый – Йонас Аккерлунд. Покачав головой, он заговорщически улыбнулся, свободной рукой протягивая Ландерсу какую-то бумажку. Вопросительно подняв бровь, Пауль опасливо взял ее, надеясь, что это не приглашение на очередное алко-пати. Но его надеждам было не суждено сбыться. – Не, я завязываю. – Сухо бросил Пауль, отодвигая руку. У бедняги аж глаза на лоб полезли. – Ты-то? – Он опасливо оглядел друга, притворно попятившись назад. – У тебя печень отказала? – Пока нет, но думается мне, что я близок к этому. – Пауль крутит прядь с челки на пальце, смотря в стену. – Девка какая подбила? – Йонас подсаживается ближе. – Ещё чего! – Нахмурив брови, Ландерс грозно посмотрел на него. Наклонившись к самому уху, Аккерлунд тихонько прошептал: – Хер не стоит?... – Типун тебе на язык, уёба! Теперь выражение лица Йонаса приобрело крайнюю степень растерянности, сопровождаемую немым открыванием и закрыванием рта. От подобного пердимонокля со стороны Пауля он буквально выпал в осадок. И как бы Ландерс не одергивал себя, рука все равно непроизвольно потянулась посмотреть на приглашение. Теперь настала его очередь удивляться. – Охренеть можно! – Чересчур экспрессивно воскликнул он, не верящим взглядом разглядывая цветастую брошюрку. На ней красовалось название дорогущего стрипушника, где вход был только по пропускам. А чтобы их получить, надо было продать почку и подловить момент, когда они ещё есть в наличии. – Ты сколько бабла за это отвалил? – Слукавил значит, – Ухмыльнувшись на Паулевский ошалелый взгляд, он расплылся в интригующей ухмылке, не сулящей абсолютно ничего путного. – Просто одного человечка знаю, он и подогнал. – Натурой расплачивался перед ним? – Пауль ехидно щурит глаза, ухмыляясь от уха до уха. – Иди ты, – Ничуть не обидевшись на подкол, Йонас продолжил настырно пихать приглашение Паулю в лицо. – Давай, я тебе по старой дружбе одному из первых это отдаю. Учитывая то, где данное непотребное мероприятие будет проходить, отказаться от предложения стало в разы сложнее. Перед глазами всё витал забвенный образ дорогого мартини и оравы полуголых девочек. Пауль был падким на подобного рода искушения, поэтому, наплевав на свои некогда твердые моральные принципы, решительно взял приглашение в руки. – Как уж тут откажешься... – Я не сомневался в тебе, Паули! – Аккерлунд радостно похлопал друга по плечу, вставая с насиженного места, дабы разнести оставшиеся буклетики. – Хоть немного расслабимся, а то с этими сессиями вообще задница полная. Ландерс ничего не ответил, продолжая разглядывать поблескивающие в тусклом свете буквы. Даже не попрощавшись, Йонас так же резко, как и появился, ушел восвояси. А Пауль мысленно уже прикидывал, как будет блядствовать.

***

Всей их нескромной компанией они доползли до причудливого неонового здания, весьма ярко выделяющегося среди серых застроек. Казалось, что тут собралась добрая половина универа. Это и очевидно, как никак студенты – это люди, которые по любому поводу готовы закатить несусветные блядки, разбазаривая только что пришедшую стипуху на паленую водку и дешёвую химозную травку. Ведь в подобных мероприятиях в полной мере отражалась неповторимая атмосфера бунтарства и юношеского кайфа, которые мешались в один большой алкогольный коктейль сумасшедших эмоций. Поправив джинсы, которые все норовили сползти с его тощих бедер, Пауль гордо прошел вперёд присутствующих, толкая дверь от себя. Однако какого-то черта она не поддалась. – Что за херня! – Посыпались пылкие негодования сзади. Не смотря на собственное смятение, Пауль попробовал ещё раз, приложив силу. И опять блаженное ничего. – Пиздец. – Только и смог задушенно пискнуть он. Собравшиеся как один повернули головы к виновнику всего торжества, который моментально сжался до размеров атома. Лицо его было не менее ошарашенное, чем у остальных. Йонас сам прошел к двери и, оттолкнув Ландерса, начал рьяно дергать ее. – Твою мать, мне за эти пропуски пришлось сосать, как последней тваре! – Где-то послышалось тихое «твою налево...» – Сука! Резко из-за двери вышел высоченный мужик в темных очках, которые он снял, чтобы начать испепелять всех грозным взглядом. – Слышь, шпана, заколебали ручку дергать. В глаза что-ли долбитесь? За-кры-то! – Отчеканил он последнее слово, скрещивая руки на мощной груди. – С чего бы?! – Вскинув голову к верху, Аккерлунд попытался придать своему виду опасности, что, впрочем, только позабавило оппонента. – Тебе вдарить надо, чтобы доперло? – Охранник хватает его за челюсть, сжимая щеки. – У нас пропуски вообще-то! – Шипеляво лепечет Йонас, тщетно пытаясь выбраться. – У вас-то? – Вышибала гадко усмехнулся, окидывая всех презрительным взглядом. – Вам тут только недоедки с помойки подбирать. Съебались, пока не втащил по первое число. – Где менеджер?! Я жаловаться буду! Влепив визгуну смачный такой подзатыльник, громила хлопнул дверью перед их носами, звонко щёлкая замком. Вот так, буквально в миг, они лишились помпезного фуршета и халявного, и от того ещё более притягательного алкогольного дурмана. А ещё сладеньких жопастых девчонок в коротких юбчонках, готовых оформить обслуживание любого вида в лучшей его форме. Пауль стоял как вкопанный, убийственным взглядом сверля дверь. Ландерс уже успел настроиться на неистовую ночь, но его планы так нагло пресекли. Быстро оглядев всю их некогда взбудораженную компанию, которая уже успела поубавиться в количестве, он сунул руки в карманы, принимая нарочито бесстрастный вид, хотя у самого желваки играли от подобных выкрутасов судьбы, тоном лидера оповещая всех о своей задумке: – Не знаю, как вы, но я уже завелся. Так что предлагаю всему нашему дружному коллективу переместиться кому-нибудь в комнату и нажраться уже там. Громогласный выкрик толпы, согласной на такой расклад, сотряс воздух, который ещё недавно был пропитан беспросветным отчаянием. Пауль горделиво расправил плечи, выслушивая лестные дифирамбы в адрес своего светлого ума. Хоть пару человек и не устроило подобное, но всё их недовольство затерялось среди восторженных голосов. Приобдрившееся скопище направилось обратно, по пути потеряв ещё несколько человек, заодно отправив одного за алкоголем. Все переговаривались на счёт того, где их празднество будет происходить. Но всё сводилось к тому, что никто не хочет себе заблёванную и в последствии разнесенную в щепки комнату. Но вот, словно ангел, сошедший в их ужасный бренный мир, в их обсуждение влился до этого отмалчивающийся паренёк, предлагая свою кандидатуру. А после того, как он сказал, что проживает не в общежитии, а в квартире, в момент стал звездой всего вечера. И ночи. Все одобрительно загудели, так и норовя потрепать парня по плечам, там самым выражая свое глубокое, но никому не всравшееся почтение. Звякнув нашему закупщику, что место сбора меняется, мы поспешили на хату, предвосхищая зажигательный вечер. На бедного парня сразу набросилось пару девиц, которых уж очень заинтересовало наличие у него квартиры. Пауль лишь усмехнулся. Внешность у него была неброская и ничем не приметная, уродом назвать язык не повернется. Зато он был при деньгах и квартире, что добавляло жирный плюсик к его репутации среди потенциальных партнёров. Только вот вел он себя как сраный девственник и краснел от одного лишь прикосновения нежных женских рук. Но это скорее подливало масло в огонь, ведь девчонки умилялись и тискали его за раскрасневшиеся щеки, улюлюкая над его смущённым выражением. Но и парни его вниманием не обделили, яростно зыркая на него исподлобья. А Пауль к нему чувствовал лишь немое благодарство за предоставленную возможность. Преувеличенно показной и слишком мудрённый ландшафт района как-то не впечатлил. Скорее даже наоборот. С точки зрения архитектуры глаз радовался разнообразию, но весьма простой и неприхотливой душе Пауля это казалось слишком чересчур. Буржуазная показуха подобного фарса претила не только ему, но и многим присутствующим. В подобной вычурности всем им виделась сквозящая неискренность. Такого рода роскошь была всего лишь чертовой условностью, ограничивающей обязательствами в виде поддержания лица и статуса, дабы не осквернять лик живущих здесь, которые так свято верили, что сраная элита только от того, что у них много денег. Пройдя отделанный незамысловатым орнаментом фасад жилых корпусов, коий был выдержан в крупных лапидарных формах, они прошли в парадную, предвкушая не менее роскошную отделку квартиры. Но та поразила своей тривиальностью и отсутствием идейно полноценных, одним словом, убогих, типично мажористых замашек. Мебель обычная, на вид хороша, но дороговизной не пестрит, стены не завешены заурядно напыщенными картинами, а по комнатам не бегают домработницы. Это, честно говоря, удивило Пауля и отчасти даже сбило с толку. – Ничего себе хоромы... – Все мигом разбежались в разные стороны, начиная рассматривать каждый потаённый угол. А хозяин квартиры лишь стоял и неловко улыбался, молясь про себя, что хата останется целой. Неожиданно послышался громкий и донельзя довольный чем-то вскрик, доносящийся прямиком с кухни. От туда выплыло пару человек, задорно позвякивая бутылками. – Вы уже нашли... – Скорбно протянул герой вечера, понимая, что сегодня его обчистят по полной. – Чувак, да ты просто посмотри!– Один из «грабителей» подбежал к Паулю, тряся пузырем перед лицом. – Гляди, даже абсент есть! Настоящий причем даже! – Внатуре? – Ландерс моментально оживился, присоединяясь к разглядывнию мини-бара. Импортный вискарь, многолетний коньяк и другие притягательные радости жизни. Всё же подобных повадок у богатеев не отнять. – Не зажопишь? Уже смирившись с участью полного уничтожения его изысканных спиртных запасов, звезда отрицательно помахал головой. Впрочем, даже если бы он был с чем-то не согласен, то это бы их мало волновало. Когда на стол были выставлены все бутылки, все окинули их оценивающим взглядом, не в силах определиться, какая из них пойдет в расход первой. Однако их размышления прервал звонок в дверь. Это оказался их сосланный добытчик, который тащил на горбу два полных пакета, зазывающе бренькающих при малейшем его движении. Решив, что пробы благородного новшества они отложат на неопределенный срок, они принялись раскупоривать привычную водяру и дешманское пиво. Филигранно разлив все по бокалам, дабы хоть как-то воссоздать атмосферу пышного клуба, чокнулись, тем самым оповещая, что блядки можно считать официально открытыми.

***

Под градусом все оказались довольно быстро, уже разобравшись с принесенным и приступая к содержимому дома. Пауль же сделал это одним из первых, отчего лежал на полу рядом с туалетом, выслушивая пьяные высокоинтеллектуальные бредни: – Не, я уже и не знаю, что делать... Качусь будто, понимаешь? – Голос всхлипнул. – Хуле думать! Тут, как говорится, – греши и кайся, ебись и наслаждайся. – Вторил ему другой голос заплетающимся языком. – Как вариант... И вдруг запели они в один голос: – Эх, жизнь наша пропащая! Всё не угомонится, негодница такая! Не желая и дальше слушать их волчьи завывания, Ландерс отполз ближе к гостиной. Однако и там его встретила безнадёжная картина: главные юмористы толкали скабрезные, а порой и вовсе беспощадные анекдоты, пока небезызвестный герой тусовок «Дум» угорал как не в себя, пытаясь вставить в шутку свои пять копеек. Несвязная речь могла быть как просто «словесной окрошкой», так и шизофазией. Пауль так и не понял. Но в резко нескончаемый поток хохотушек остановился, отчего Ландерс недоуменно покосился на Шная, не понимая, что могло его прервать. Все так же лёжа на полу, он наблюдал, как тот подорвался с дивана и на путающихся ногах побежал к двери, бросаясь в чьи-то объятия. – Шолле, я думал, что ты помер уже... – Лепетал заплетающимся языком он, висня на чужой шее. – Ага, размечтался. Я тебя ещё, блядунок, переживу не раз. – Ну пиздец, подумалось Паулю. Было предельно ясно, кто это был. Чванная, мать его, надутая особа с дворянскими претензиями, презирающая всех и вся. – Тилль, отлепи его пожалуйста. – Ну ты как обычно, Шаня, без нас уже во всю веселишься. – По доброму подытожил Линдеманн, отцепляя захмелевшего друга. – Это кто у нас тут на такую широкую ногу живёт-то? Не зная зачем, Пауль вдруг подал голос. – Вальтер. – О-па, Пауль! Ты тоже сюда закатился? – Линдеманн восторженно улыбается. – Как видишь. – Хмыкнул Пауль. – Пауличка! – Чей-то просевший голос раздался совсем рядом. Ужратый в самый дрызг и потерявший какие-либо моральные компасы, Кристоф полез ко обниматься. Пауль даже не стал сопротивляться. – Какая сладкая парочка. – Промурлыкал Круспе, насмешливо глядя на них. – Может, ещё и потрахаетесь прямо тут? – Изврат ты, Риша, самый последний. Я добрый сегодня просто! Щас тебя тоже обниму. – Шнайдер действительно попытался вновь повиснуть на нем, но свалился на пол, не пытаясь встать обратно. – Ревнуешь? – Пауль хотел ответить нахально, но получилось как-то больше игриво. – Не знал, что ты такой собственник. – Ну, ну, Ландерс, на моего мужчину ты не зарься. – Круспе поддержал нелепую шутку, отвечая слишком подозрительно нормально по мнению Ландерса. – Не ссорьтесь, девочки! Меня на всех хватит! – Вновь заголосил Шнайдер, приглашающе широко расставляя руки. Линдеманн непривычно громко рассмеялся, хлопая себя по колену. Тут Пауль понял, что они уже тоже уже успели хорошо накидаться и от того были, скажем так, «на веселе». От распалившейся в воздухе атмосферы спокойствия Пауль даже и забыл, что эти мудаки – в большей степени Круспе – были возбудителями его праведного гнева. Сейчас они общались на равных и словно просто хорошие знакомые – спирт притупил гнилые мысли. Это было необычно, очень, но довольно-таки неплохо. Хотя присущая им природная несговорчивость все равно порой проскакивала между ними. Но это уже было как данность. Пришедших гостей встретили бурными овациями, сразу же вручая им по бутылке пенного. Их в момент облепили вокруг, так и норовя будто бы выслужиться перед ними. Однако тем было вообще не до этих прилипал, ведь они спешили поскорее нажраться ещё больше. Ландерс не мог винить их за это простое желание. Вскоре в дело вступили ужасная попса и откуда-то взявшийся кокс, которые раззадорили и так уже взвинченную толпу ещё больше. Теперь тут было совсем как в клубе, в который они так и не смогли попасть. Потеря, по мнению Пауля, была не так невелика. Кто-то долбился в десна по углам, кто-то заливал в себя на спор сразу несколько бутылок за раз, а кто-то, будучи индивидуалистом, собрал вокруг себя сборище и толкал байки. Этот «кто-то» был наш Кристоф Шнайдер. Рассказы бывалого пиздабола были не содержательны и нудны, но самодостаточны в своей образности. – Поймите же, что аксиома эскобара всегда права и битва мочи с говном никогда не закончится. – Вскинул руки Шнай, проливая водяру на пол, пока остальные увлеченно внимали его глубоким высказываниям. От скуки Пауль тоже решил присоединиться к кругу, возможно, в некой надежде на душевное просвещение. Но вникать и поспевать за суждениями он не успевал, от чего потерял нить повествования практически сразу. Он просто сидел и слушал, откровенно скучая. Немного погодя, подключился дуэт Круспе и Линдеманна. И если нахождение Рихарда здесь Пауль в целом понимал, то Тиллю, выработавшему вкус к эффектной поэтической формуле и некой стихотворной афоризме, находиться было бы здесь вовсе не к месту. Он всё косил на них, заодно с этим пытаясь распознать очередную смену темы разлогольствований Шная. Совсем скоро круг расширился ещё больше. В толпу собравшихся затесалось много одиозных фигур и пустых прожигателей жизни. Ну или же представителей золотой молодежи, от души любящих покутить и вечно требующей зрелищ и веселья. От того они единогласно и решили, что надо скрасить общий досуг увлекательной игрой. Выбор пал на максимально банальную – бутылочку. Условия для игры в нее были максимально благоприятны. Конечно, все здесь осознавали комичность и тупость происходящего, но едва ли это хоть кого-то волновало. Сошлись на том, что надо ещё больше зрелищ – игра будет не простая, а с поцелуями. Всё по заведенным правилам: на кого укажет горлышко и конец бутылки, те и целуются. Некоторые свалили заранее, поскольку для них подобное было аморальным непотребством, но большая часть все ещё упорно сидела. Парни целовались с парнями, девушки с девушками. Здесь подобное было совершенно нормально, никто пальцем не тыкал. Даже закоренелые гетеросексуалы не робели иногда попробовать себя в чем-то новом. Все они относились к этому просто. Обменяться слюной с совершенно левым парнем или девушкой, будучи ужратым в хламину? Да как два пальца обоссать! Хотя бывали и халтурщики, робко целующие в лоб или щеки, но это все равно не умаляло интереса к происходящему. И вот, перецелованный уже буквально всеми, Пауль сидел и наблюдал, как Круспе и Тилль, словно и позабыв, что они тут так-то не одни, более чем забвенно лабызали друг друга. Другие отчего-то тоже не обращали на них никакого внимания, как ни в чем не бывало продолжая игру между собой. Не то чтобы Ландерса это прямо так волновало – скорее за этим было просто забавно наблюдать. То-то про них слухи всякие водятся. А игра, тем временем, продолжается своим чередом. Круспе, которого до этого чуть ли не раскладывали прямо на полу, безуспешно пытается отдышаться после такого страстного поцелуя с Линдеманном, прерывисто хватая воздух ртом. Поплывший мутный взгляд с расширенными зрачками и тяжёлое дыхание смотрелись, если честно, очень уж по-блядски, что, по всей видимости, заметил не только Пауль. Теперь большая часть взглядов была устремлена на одного единственного человека, который, совершенного того не понимая, всё больше дурманил толпу, расстегивая верхние пуговицы рубашки, оголяя влажную кожу. С большой долей вероятности головы многих присутствующих были забиты мыслью «вот бы я». Ландерс не сказал бы, что у него тоже было прям навязчивое желание чего-то, но отрицать его великолепие в этот момент было нельзя. Рихард выглядел как апогей мирского и начало божественного одновременно. Но почувствовав, что божественная натура Рихарда влияет на тело Пауля против его воли, он нехотя отвернулся, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом. На глаза попался Тилль, с которым Ландерс и решил поговорить. На контакт тот пошел весьма охотно. Пауль в момент переключился на него, засыпая его своим сумбурными и хаотичными мыслями. Из-за одной из них у них разгорелись жаркие дебаты. – Зенон же говорил, что страдания – чисто наша ошибка, помнишь? А вот нихрена подобного! Все эти разговоры про высокую духовность и прочее – бред сумасшедшего. – Пауль вскидывает палец вверх, кивая самому себе. – Так-то он прав был. – Линдеманн почесывает щетину, пытаясь держать глаза открытыми. – Есть в его словах, конечно, и толк. Но то, что я неполноценная личность только от того, что у меня резкие душевные порывы – херня! У меня другая философия. – Пауль отхлебнул текилы из мутного гранёного стакана. – Похуизм – вот что действительно надо постичь в жизни. Когда похуй и спится крепче. Обуздание чувств вторично. – Да ты прямо апофегмы слогаешь. Всегда такие мысли преследуют? – Тилль привалился к стене, внимательно разглядывая собеседника. – Хотя что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. – По-моему это простая истинна жизни. Вся эта моралистика – удел святых глупцов. Подобная чистота мало когда во благо. – А я считаю, что он всё же был прав. Если придёшь к консенсусу с собой, обуздав чувства, то заодно и с миром. Ничего не взбаламутит. Тебе такое как и раз и нравится. – Линдеманн сворачивает взгляд в сторону. – А смысл? Человек состоит из чувств и эмоций, которые постоянно бурлят. Зачем вот сдерживать их? Они потом либо вообще исчезнут, либо в один момент херанут. Только во вред всё. Резко весь гудящий фоновый шум затих. Тоже замолчав, Пауль обернулся на подозрительное затишье со стороны собравшихся, которые с какими-то совсем дрянными ухмылками пялили то на него, то куда-то в сторону. Проследив взглядом за ними, он наткнулся на окосевшего Рихарда, который загадочно смотрел на пол. Опустив глаза туда же, перед Ландерсом предстало горлышко злосчастной бутылки, которое указывало прямо на него. Так и не поняв, что могло поразить толпу, Пауль посмотрел на ее конец. Тот был направлен прямиком на Круспе. – Ну веселуха! – Кто-то внезапно прервал тишину, и теперь гомон вновь набирал обороты. А вот сейчас настал совсем уже феерический... пиздец. – Блять, нет! – Моментально запричитал Ландерс, хотя до этого момента он более чем охотно слюнявился со всеми подряд. Тут скорее было дело в личной неприязни. Это ж какие слухи пойдут про них! – Нет! – А ты случаем не оборзел?! Как сахар есть, так два куска, как нахуй сесть, так пизда узка! – Слева его толкнули плечом. – А я-то что!? Я же не вы! Мне не в кайф! – Пауль вернул услугу с большей силой, злобно смотря на кричавшего. – Незаметно! – Тот потер плечо рукой, отползая подальше. – Не ломайся, Пауль! – Тилль затрепал Пауля по волосам, обдавая дичайшим запахом перегара. Ландерс был уверен, что от него пасло и похуже. Однако даже под таким напором Пауль сдаваться намерен не был. – Шолле – виртуоз! Не пожалеешь! – А я вот не прочь сам с собой, – От слишком вожделенного баритона, раздавшегося со стороны, Пауля всего передёрнуло. Обернувшись на этот звук, Ландерс наткнулся прямо на лицо Круспе, который каким-то боком успел подползти к нему, томно хлопая ресницами в неком предвкушении. – Па-уль, – Нарочито тягуче протянул он, закусывая губы. Пауль жмурится, лишь бы не смотреть. Слишком непозволительно близко. От слишком внимательного взгляда голубых глаз рефлекторно хочется спрятаться или хотя бы отвернуться. Пауль бы это и сделал, но от количества алкоголя в крови ему сложно даже думать, не то что двигаться. Чувство собственного безоружия ой как удручало. В обычной ситуации Пауль уже бы давно оттолкнул этого гандона, а если бы был не в настроении, ещё и ногой дополнительно в морду бы заехал. Но сейчас он не мог даже двинуться. Ему оставалось лишь смириться со своим положением. Может, он просто придает этому слишком большое значение? Да как бы не так! Часто ли вы засасываете своего врага номер один, который уже плешь вам успел проесть? Целоваться с тем, кто, кажется, живёт лишь мыслью, как бы так поднасрать покреативнее и потешить свое раздутое эго – это полный нонсенс. Но так же быстро Пауль пришел к выводу: быстрее начнет, быстрее закончит. Поэтому Ландерс вновь приоткрыл глаза, пробегая взглядом то по длинным ресницы, то по пухлым губам. Круспе высовывает язык, дабы смочить пересохшие уста. На нем игриво поблескивает серебристая сережка, дающая отличный простор для воображения. Пауль пристально наблюдал за этим развязным действием, чувствуя, что его это, блять, заводит. Сначала по нижней, потом по верхней, а потом... А потом прямиком по его щеке. – Какого хре... – Возмутиться ему не дали, вцепившись в губы кусачим и колючим поцелуем. Блаженно причмокнув, Рихард запустил руку в чужие волосы, оттягивая у самых корней. Подключив в процесс юркий язык, он прильнул ещё ближе, практически усаживаясь на Пауля сверху. Неожиданно даже для него самого, Ландерс принимает подобный поворот событий, поддаваясь навязчивым ласкам. Чего-чего, а целуется Круспе действительно потрясающе, прямо искры из глаз. Будто бы с его языка капал неведомый наркотик, распаляясь по всему телу, заставляя так упорно отвечать. Вместе с этим отрубает и мозги. Да, Пауль все ещё ненавидит этого провокатора, но все равно крепко сжимает его задницу, прижимая к себе за затылок, и небрежно сминает податливые губы, разжигающие внутри огонь таких диких страстей, что возникает ощущение, что он словно сгорает заживо. Где-то сбоку слышны глухие щелчки камер, но это сейчас очень мало волнует. Подобные прецеденты с их участием ещё не происходили. Они всегда старались не смотреть лишний раз в сторону друг друга, обходя как можно дальше. А если все же сталкивались, то разгоралась внеплановая полемика. Во всем этом не было места такого рода действиям. Но сейчас просто было хорошо до одури.

***

Первой мыслью Пауля было то, что мир без десании был бы намного лучше. Следующей было то, что он, кажется, умирает, не иначе. Виски свербило, по башке будто железной лопатой ударили, а в рот насрали и нассали одновременно. Прямо-таки дежавю. Однако вот что удивительно – спал он не на полу, а в кровати. А ещё, если судить по тихим посапываниям за спиной, то не один. Предприняв тяжёлую попытку перевернуться на бок, дабы посмотреть, кто же сегодня стал его партнёром, Пауль сразу же очень, очень, пожалел об этом. Рядом с ним, безмятежно пуская слюни на подушку, валялся не кто иной, как сам Рихард, мать его Круспе. Ландерса моментально пробил озноб, а по телу пробежали мурашки. Дрожащей рукой он приподнял одеяло, ни на что не надеясь в принципе. Но, к его превеликому счастью, на нем, как и на Рихарде, были штаны, хоть и малость расстегнутые. Не желая ещё хоть минуту оставаться тут, Пауль поспешил встать из под теплого одеяла, планируя как можно быстрее покинуть помещение. Но ему, вот это да, не повезло, и он опрокинул бутылки, стоящие у кровати. Звук битого стекла разбудил спящую красавицу. Ландерс лишь и смог съехать на пол, прикрыв лицо руками. Исчезнуть сейчас навсегда было бы очень привлекательно. – Где я опять... – Замученно хрипит Круспе, не разлепляя глаз. Пока он находился в прострации, Пауль решил по тихому дать по съебам. Но и в этот раз удача послала его, так как именно в этот момент Круспе надо было повернуть голову в его сторону. Вмиг с его лица спали любые следы сна, с поразительной скоростью сменившись на полнейший шок. Словно смущенная девица, он прижал к груди одеяло, отползая к краю. – Блять! – Слишком прилично для подобной ситуации выругался он, продолжая ошеломлённо глядеть на Пауля. – Пожалуйста, скажи, что у тебя не болит задница! – Не болит... – Испуганно шепчет Пауль. – Значит не было ничего! – Плечи Круспе расслабленно опустились, словно беда их миновала. Ландерс же не был настроен так радужно. – Это вот вообще не показатель. Их назревающую дискуссию прервала голова Шная, который высунулся из-за дверь. Видя, что они проснулись, его лицо просветлело, и он поспешил зайти в комнату. В его руках было два стакана с водой, которые сейчас были как нельзя кстати. – Ну вы вчера, конечно, выдали! Никто не ожидал! – Дружелюбно защебетал он, садясь на кровать. Пауль с долей скептицизма принял стакан из его рук. – Постесняюсь спросить, что именно... – Пауль потряс стакан в руке, взбалтывая воду. – О-о-о, там такое! – Он полез в карман джинс, вытаскивая от туда телефон. Пауль поднялся, дабы посмотреть, что же он там вытворял. Даже Рихард отлип от стены, незаметно пытаясь подглядеть в экран. Перед Круспе и Ландерсом открылась поистине дивная картина – полуголые они, чуть ли не сжирая друг друга в процессе поцелуя, путались в простынях в жалких попытках раздеться. – Мы же не... – Истерично начал Рихард, прикрывая рот рукой. – Да не, – Быстро пролепетал Шнайдер, не отвлекаясь от перелистывания фотографий. – Вы настолько ужратые были, что вас только и хватило на кровать завалиться. Хотя потуги были. – Он многозначительно указал на их расстегнутые ширинки. – Так, всё. – Пауль вскочил с кровати, быстрым шагом направляясь к двери. Внутри все натурально пылало от переизбытка отрицательных эмоций. Хотелось разбить чью-то голову, но Ландерс прекрасно понимал, что во всём виноват лишь он. Сам нажрался, сам поддался, а теперь расхлёбывает вытекающие последствия. И орать, брыкаться и пытаться хоть как-то оправдаться тоже бесполезно. Будет выглядеть так, словно его это очень волнует. Даже если это так и было. Разглядев в углу свою цветастую футболку, Пауль в попыхах напялил ее, диким вихрем выбегая прочь. – Флаг тебе в руки, ветер в спину, три пера в жопу и паровоз навстречу! – Только и услышал он в ответ.

***

Нервно сгрызая с ногтей последние остатки лака, Рихард все сверлил взглядом стену, будто пытаясь увидеть в ней ответы. Уже родной голос Пола Стенли глушил гнетущую тишину, не давая скатиться в совсем уж полное уныние. Как навязчивую мантру он все повторял: – Ну как так-то... – Чего ты там все бормочешь? – Тилль отрывается от чтения очередной книги, откладывая ее подальше, чтобы с головой окунуться в тошные жалобы друга. – Да ты же и так знаешь! – Круспе трёт лицо руками, пытаясь ровно дышать. – Только из-за этого? Давай только без трагизма. Что опять не так? – Линдеманн садится рядом. – Что не так?! Ты ещё и спрашиваешь?! Да ты... Ты... У меня слов нет! – Схватив Тилля за плечи, Рихард трясет его, сжимая пальцами. – Как же ты любишь из всего драму создавать... Пресекая попытки снова открыть рот ещё на корню, Линдеманн так же грубо хватает его за плечи, насильно укладывая к себе на колени. – Помолчи. И послушай. – Запустив пальцы в жёсткие от геля и лака пряди, он аккуратно провел по всей их длине. – Только представь: вода шепчет нам на санскрите веды, и мы внемлем пенным волнам, заполняющих наше сознание. А потом ты за линией событий, в самом сердце далекого «там»... Под завораживающим звуком вкрадчивого и спокойного голоса Рихард ожидаемо расслабляется, прикрывая глаза. Пальцы Тилля спускаются ниже, ближе к загривку, начиная нежно массировать чувствительную кожу. С губ срывается вздох. Удается выдавить тихое, но уже более спокойное: – Ничего я не понял, но ты меня успокоил... Укротитель херов... – Сонно бурчит Круспе, дуя губы. – Таких диких, как ты, надо только приголубить, и они из грозных тигров превращаются в очаровательных котят. – Видя то, как дорогой друг разнежился в его руках, Тилль ухмыльнулся. – Что ещё можешь? – Выгибая шею, Рихард подставляется под пальцы ещё больше. – Много чего. Для полного растворения души не хватает только чая и свечей в романтичном полумраке. – Весело хмыкает Тилль, массируя ключицы Рихарда. – И сопливых стихов. – А вот это я могу устроить. Книга, до этого отложенная на диван, оказывается и не книгой вовсе. Увлекательное чтиво было не чем иным, как рукописным сборником стихов авторства самого Тилля Линдеманна. Ласковая улыбка расползается по губам Рихарда. Не было ещё хоть кого-то, кто мог бы услышать их. Только он был удостоен подобной чести. Продолжая заботливо гладить Круспе по голове, Тилль начал читать одну из строк. Голос его лился как мед, пока Рихард млел от бережных ласк, безуспешно пытаясь сдержать в себе совсем не мужское хныканье. А он все продолжал и продолжал читать свои стихи, в каждом из которых будто было оставлена небольшая частичка его сердца и души.

Я собирал твои слезы, истерзанные демонскими страстями, и украшал ими стены. Они изящно переливались в лунном свете, заменяя мне звёзды на небе. Я бережно сдувал с них пылинки, гордился своей прекрасной коллекцией и ходил попятам за тобой, но печаль твоя была лишь инверсией и щекотливой игрой.

Он грустно смотрел парню в глаза, пытаясь заглянуть в душу. А Рихард знал, прекрасно знал, кому это было посвящено. Стало... больно.

***

– Не, ну что за херня-то?! – Мда уж... – Флаке со смешком поправил очки. Стоя перед замызганным зеркалом в сортире, Пауль вовсю разглядывал «следы амура», которыми повсеместно была усеяна его шея. Чуть ли не каждый ее сантиметр был покрыт пятнами разных цветов и размеров – от совсем светлых, до темно-бордовых. Флаке стоял рядом, время от времени фотографируя сзади, чтобы показать то, чего в зеркале своим глазами Ландерс увидеть не мог. А ещё переодически разменивался на подъебки. – Сколько, однако, страсти в нем оказывается... Многое упускаешь, мой дорогой Пауль. – Закрой рот! – Пауль всё тёр и тёр пятна на коже, будто от этого они пропадут. – Как убрать их лучше скажи! – Ходи так, в чем проблема? – Лоренц тыкает в засос пальцем, усмехаясь тому, как Пауля передернуло. – Были бы они от кого угодно другого, мне бы насрать было, но... От него! Просто уму не постижимо! – Не парься. – Кристиан задумчиво тыкает в ещё один засос. – Отличный совет. Молодец, доктор-айболит. – Ландерс устало свесил голову, опираясь на раковину. – Ну почему всё так сложно... – Мир такой сложный, потому что ты дурачок.