Трикстер

      Что может понравиться такому, как Вайс? Чонгук думает, что достаточно будет чего-то абсолютно банального, — творческая душенька схавает всё.       Ему откровенно лень изобретать велосипед и пытаться удивить предводителя Мышей необычным свиданием. Во-первых, Вайс — не тот человек, ради кого стоит стараться, а во-вторых, Чонгук в принципе не из тех людей, кто на подобное способен. Возможно, если бы всё было по обоюдному согласию, а не по условию Лаки, то он хотя бы попытался включить воображение и пошевелить мозгами, но увы и ах.       Как итог: Чонгук без пяти восемь стоит у подъезда Вайса с до безобразия наигранной улыбкой и, по его мнению, идеальным планом свидания. И почти не удивляется, когда этот план идёт трещинами уже в самом начале.       Ещё бы.       — Хорошо выглядишь, — он очень надеется, что на его лице не отображается то презрение, что он чувствует внутри.       Ну серьёзно, блядь? Этот придурок даже на свидание оделся так, словно мусор вышел выбросить. Мешковатая серая толстовка, невзрачный бомбер, голубые джинсы и кеды: Чонгуку не нравится. Для него это как плевок в лицо. Будто Вайс всем своим видом кричит о том, что Чонгук не тот, ради кого стоит выряжаться. Хорошо хоть очки свои дурацкие не напялил.       Тот вскидывает бровь в немом вопросе, но всё же удостаивает ответом:       — Ты тоже.       Естественно. Потому что Чонгук, в отличие от некоторых, позаботился о том, чтобы выглядеть превосходно. И он знает, что эти узкие чёрные джинсы с дырками на коленях и голубая рубашка навыпуск под расстёгнутой чёрной курткой ему очень идут.       — Любишь кино? — Чонгук начинает с простого: задаёт наводящие вопросы с максимально обворожительной улыбкой.       — Всё зависит от жанра, но в целом — да.       — А фильмы ужасов?       — О боже… — Тэхён фыркает и со снисходительной улыбкой припечатывает: — Только не говори, что ты зовёшь меня в кино.       Ему всегда обязательно быть таким, сука, бесячим?       Чонгук раздражён тем, что ему теперь приходится импровизировать на ходу, потому что да — именно это он и планировал сделать. Пригласить в кино на фильм ужасов — это же гениально, разве нет? Если угадаешь с жанром — хорошо, если придётся держать за ручку и прятать в своих объятиях, чтобы не было страшно, — вообще идеально.       — Нет, не зову, — приходится соврать. — Но даже если бы позвал, в чём проблема? Что в этом такого?       Вайс взлохмачивает свои кудри, после чего пожимает плечами, выдавая:       — Во-первых, это попахивает свиданием, а у нас как бы не оно, — на этих словах Чонгук закатывает глаза. — А во-вторых, если бы это было оно… Серьёзно?.. Ничего более банального придумать не мог?       Вайса спасает лишь то, что, судя по его улыбке и тону, он говорит всё это в шутку. Иначе, если бы не, Чонгуку пришлось бы прятать труп.       Ситуация патовая: выкручиваться необходимо настолько оперативно и живо, что кажется практически невозможным, но Чонгук сын военного, он целеустремлённый, с детства заточен мгновенно реагировать на опасность и искать из неё выход. И если пошевелить мозгами и в который раз вспомнить, что Вайс — натура романтическая, то можно сыграть на этом. Только стоит добавить небольшую, но далёкую от романтики деталь, чтобы усыпить бдительность и не спугнуть.       — Вообще, я просто хотел посидеть на крыше и выпить пива. Люблю наблюдать за вечерним городом с высоты, — Чонгук не обманывает: ему и правда нравится, вот только делать это он предпочитает в компании Чимина или очередного парня, которого нужно впечатлить. Да и чёрт знает, где в этом районе найти высотку, куда можно будет без проблем забраться.       Но вот так сюрприз: глаза Вайса загораются предвкушением и плохо скрываемым восторгом, а с губ слетает спасительное:       — Я тоже. Знаю здесь неподалёку подходящее место. Идём.       — По дороге есть магазин?       — Да, я всегда там затариваюсь, когда иду туда побыть один, — улыбается тот.       Ну конечно. Как у такого, как Ким Тэхён, не будет места, куда он ходит побыть наедине со своей загадочной творческой душой? Чонгук знает таких: очередная посредственность, пытающаяся выделиться своей напускной таинственностью и эфемерной отчуждённостью. Ничего интересного — Вайс типичный позер. Мистер я-не-такой-как-все. Вот только Чонгука таким не возьмёшь: он сам пользуется этим образом, когда хочет затащить кого-то в постель. Хотя, если план Вайса в этом и состоит, то так даже лучше. Меньше мороки.       До нужного места они доходят быстро. В руках у каждого по две банки светлого пива, а на лице признаки неловкости. Вайс, вероятно, немного смущён, вот и чувствует себя не в своей тарелке, а Чонгук просто хочет домой, а не строить из себя влюблённого романтика перед главным соперником. Обстановку спасает лишь красивый вид на город и прохладное пиво.       — Почему музыкальный факультет? — Чонгук заговаривает первым, когда они, сделав по первому глотку, стоят у ограждения, облокотившись о перила.       — А почему нет?       — Ну… Просто твой образ немного не вяжется с киберспортом, — указывает бутылкой на вздёрнувшего в немом вопросе бровь Вайса.       — Что ты имеешь в виду? — всё же спрашивает тот.       — Ты же музыкант. Я думал, музыканты постоянно занимаются написанием песен и… мелодий? — Чонгук понимает, что несёт полный бред, но как по-другому спросить «какого чёрта тебя понесло в киберспорт» сообразить не смог.       Вайс хмыкает, делает внушительный глоток пива и, пристально вглядываясь прямо в глаза, спрашивает:       — А на кого ты учишься?       — На экономиста.       — Что-то я не вижу, чтобы ты сейчас деньги считал, — фыркает тот. — Или чем вы там, экономисты, обычно занимаетесь.       — Изучаем финансовые показатели, статистику и используем полученные данные для финансовых консультаций, — Чонгук выпендривается. Вайс это понимает, а оттого смеётся внезапно заразительно и заставляет смеяться в ответ. — Но я понял, о чём ты, да, — сказано уже сквозь смешок.       — Я люблю музыку, — видимо, Вайс всё же решает ответить. — Вот ты, к примеру, стопроцентный технарь, я прав?       — Да, от творчества далёк, да и с языками всегда сложновато было, — поясняет Чонгук. — Английский знаю по большей части из-за CS, — хмыкает. — Хотя… Знаешь, с одним языком у меня проблем точно никогда не бывает, — поворачивает голову к Вайсу и призывно облизывает губы, на что тот закатывает глаза и гортанно смеётся, сразу же запивая смех пивом. И в этом вся прелесть тупых подкатов: они не работают и одновременно с этим работают. То, что нужно.       — А я до мозга костей гуманитарий, — продолжает тот. — И очень люблю языки, — Чонгук тут же открывает рот, чтобы сморозить очередную глупость, но Вайс его сразу же останавливает: — Не надо, я уже понял, — смеётся. И смех этот довольно милый. — Так вот, музыка… Это ещё один язык. Иногда комбинацией нот и перебором аккордов можно рассказать и объяснить намного больше, чем простыми словами. Понимаешь?       Позер. Красиво стелет. Вот только Чонгук прекрасно понимает, что это показная бравада, чтобы удержать образ «Я-Мистер-Неординарность». Кто вообще всерьёз так размышляет? Музыка — это ещё один язык. Какой же бред…       — Язык любви? — пытается поддержать этот несуразный разговор.       — Ну, тут уж тебе решать, о чём ты хочешь рассказать. В этом и есть прелесть музыки.       — И это говорит мне лучший снайпер последних лет, кто бы мог подумать, — фыркает Чонгук. Признавать вслух превосходство Вайса — непосильная тяжесть, и ему приходится приложить немало усилий, чтобы не звучать завистливо или высокомерно.       — Слышу от одного из лучших опенфрагеров, — возвращает ему Вайс. А вот это уже интересно.       — Ты так говоришь только потому, что мы на свидании?       — У нас не свидание, Гуфи, — с нажимом выделяет отрицание, но тем не менее улыбается так, словно сам себе не верит.       — Как скажешь, Вайс, — Чонгук ему в ответ салютует уже второй банкой пива, в которой жидкости осталось на дне, и озорно подмигивает. Эта игра начинает ему нравиться.       Вот только правила он предпочитает устанавливать свои, и давать Вайсу хотя бы намёк на то, что позволит задвинуть себя глубоко во френдзону, не хочет, а потому сделает всё, чтобы следующая их встреча называлась не иначе как «свидание».       — Я тебя провожу, — Чонгук не спрашивает — утверждает, и, к удивлению, не получает в ответ сопротивления, что уже считает для себя хорошим знаком. И пока они неспешно спускаются с крыши, делает вывод, что Вайс уже в его власти. Просто набивает себе цену. И Чонгук позволяет ему и дальше делать это, прогулочным шагом ступая к парку, ведущему к дому Вайса.       По дороге они продолжают свою игру в кошки-мышки, споря о том, что же на самом деле значит их вечерний променад, и пока что, к сожалению Чонгука, побеждает не он. Из удивительного: его эти препирания практически не бесят, Вайс не кажется таким уж раздражающим, а улыбка на лице и вовсе не наигранная. Всё потому, что азарт. Для Чонгука нет ничего лучше, чем игра, из которой он может выйти победителем, а знание того, кто именно в этой окажется проигравшим — делает её более захватывающей. Сейчас Ханыль кажется не уродом, а гением. И мысль, возникшая в голове Чонгука при виде тира, встретившегося им на пути, кажется гениальной.       — Хорошо. Твоя взяла, — Чонгук делает вид, что сдаётся. — Сегодня мы тусили, как настоящие бро. Никакого романтического подтекста, — даже кивает для убедительности, растягивая губы в обворожительной улыбке.       — Что ты задумал, плут? — Вайс очевидно не верит. Щурит свои карие глаза, обрамлённые длинными ресницами, и отвечает не менее привлекательной улыбкой.       Как бы не заиграться.       — Сыграем? — кивает в сторону тира и выжидательно смотрит, не упуская ни единой эмоции на чужом лице. Вайс явно колеблется — понимает, что играть ему предлагают не просто так. Но…       — Окей. Давай, — соглашается.       — Ты же понимаешь?..       — Да! — даже договорить не даёт.       Наверняка слишком уверен в себе. Думает, что выиграет. Думает, что статистика его хэдшотов в CS поможет ему и в реальной жизни. Вот только Вайс, видимо, забыл, что снайпер в Counter-Strike чаще попадает в тело, чем в голову. А ещё он не знает, что Чонгук — не только компьютерный задрот, но и сын военного. Стрельбище для него — второй дом, пусть и в прошлом.       Уговорить паренька, уже закрывавшего свою лавку, задержаться ещё на полчасика не составило труда: всего пять тысяч вон, сотня умоляющих слов и тысяча благодарностей. Пришлось даже отказаться от приза в виде огромного мягкого медведя, если всё-таки удастся попасть во все мишени. А жаль. Чонгук считает, что это плюшевое недоразумение могло бы сыграть ему на руку.       — Я первый, — совсем не по-джентельменски припечатывает он и берёт в руки увесистую воздушку с холостыми пулями. Такой ход — часть его плана. Как и то, что два раза он тупо мажет по мишеням, делая вид, что очень этому расстроен. Вайс при этом сияет широкой улыбкой и дразнит, даже не подозревая, что угодил в ловушку.       — Это было близко, — утешает паренёк, набивая воздушку новыми пулями, после чего передаёт её Вайсу.       Чонгук, скрепя сердце, признаёт, что тот, встав в стойку, выглядит великолепно. Наверное, никому так не идёт оружие, как Вайсу. Пневматическая винтовка будто служит продолжением его крепких рук; длинные пальцы, оплетающие её корпус, и указательный на спусковом крючке — заставляют взгляд задержаться, пройтись по каждой детали ещё раз, чтобы запомнить; казалось бы, ничем не примечательное тело обычного студента и задрота на глазах превращается в изящный и грациозный стан хищника, выжидающего свою жертву.       Красиво.       Задержав дыхание, Чонгук следит за каждым выстрелом.       Прищур карих глаз, нажатие указательного пальца на спусковой крючок, выстрел. Попадание.       Победная улыбка, прищур, нажатие, выстрел. Попадание.       Рокочущий смех, нажатие, выстрел. Попадание.       Вайс хорош. Чонгук догадывался, что легко не будет, но так даже интереснее. Специально промахнувшись по двум мишеням, он приготовил себе плацдарм для дальнейших действий: дал Вайсу призрачную надежду на победу, тем самым чуть расслабив, и показал себя джентльменом, не дав проиграть всухую.       Но Чонгук не ожидал, что Вайс будет настолько хорош. Остался последний выстрел, а тот промахнулся всего лишь дважды. Ничья. Понадеяться на удачу и посмотреть, попадёт ли Вайс последней пулей? А если да? Если попадёт?       Этого допустить нельзя. Чонгук готов читерить.       Он ждёт, пока Вайс станет в стойку, после чего подходит ближе. Буквально видит, как тот задерживает дыхание, наводя прицел на мишень. Замечает всё тот же прищур перед выстрелом и подходит ещё ближе. Непозволительно близко. Задерживает дыхание вместе с ним, чтобы спустя мизерные секунды наклониться к самому уху и прямо перед выстрелом выдохнуть, опаляя чувствительную кожу:       — Не притворяйся, будто не хочешь этого. Я вижу, как ты смотришь на меня.        Нажатие указательного пальца на курок, выстрел. Промах.       Замечательно.       Вот только Вайс, по-видимому, так не считает. Откладывает винтовку, разворачивается и, сложив руки на груди, бросает с упрёком:       — Это нечестно! Ты помешал мне!       Ей-богу, как маленький.       — Я ничего не сделал, — Чонгук для убедительности поднимает руки в сдающемся жесте. — Ты сам промазал, — и улыбается довольным котом, наблюдая за пылающим возмущением на чужом лице.       Протестующий Вайс — услада для его глаз. Тот весь такой уязвлённый, насупленный и практически обиженный, что улыбка сама расползается на лице. Миленько.       — Ты бы проиграл, — Вайс настаивает на своём, развернувшись и зашагав в сторону дома.       — Но я не проиграл.       — Потому что считерил!       — Забавное наблюдение… — Чонгук показательно задумывается, поравнявшись. — Ты возмущён тем, что я якобы помешал тебе, сказав что-то на ухо, но ты не возмущён тем, что именно я сказал.       По правде говоря, Чонгук не думал, что это сработает. Просто в моменте вспомнил ту дурацкую фразу, которую как-то ему бросил Ханыль, и решил использовать. Хотя после сегодняшнего вечера, если сопоставить все улыбочки, шутки и плохо скрываемый флирт Вайса, она не кажется такой уж глупой. Тот действительно смотрит как-то не так.       — Только, пожалуйста, давай не в кино? — уходит от ответа, прикрываясь шуткой.       — У тебя клаустрофобия? Что ты так прицепился к бедному кино? — Чонгук благородно позволяет ему это.       — Ну это так банально и скучно!       Ах, точно. Ким-не-такой-как-все-Тэхён.       — Не вижу ничего скучного в кино, — Чонгук противится.       — Само по себе кино — не скучно. Скучно идти туда на первом свидании, — поясняет тот. — Вы ни черта друг о друге не знаете, вроде как решаете сблизиться, узнать друг друга получше, и идёте при этом в кино, где два часа будете сидеть рядом молча.       — Скажу по секрету: в кинотеатрах можно разговаривать, — Чонгук отшучивается, чтобы не позволить себе признать, что капля смысла в речах Вайса всё же есть.       — Ты понял, о чём я.       — Окей. А если зайти с той стороны, что, допустим, кино — это гарантия того, что вам будет, о чём поговорить?       — Что ты имеешь в виду?       — Ну, вот зовёшь ты человека на свидание, не знаешь, о чём с ним можно поговорить, — объясняет Чонгук. — Вы смотрите фильм, и после вам точно есть, что обсудить.       — На кой чёрт звать на свидание человека, с которым тебе не о чём говорить? — Вайс фыркает.       — Ну ты же не знаешь его!       — На кой чёрт звать на свидание человека, с которым тебе потенциально не о чём говорить?       — Какой же ты душный, — Чонгук не выдерживает. — Ну смотри. Я зову тебя на свидание, но… мы друг о друге ничего не знаем, нам вроде как не о чём с ходу поговорить…       — У нас общие увлечения, как минимум, — перебивает тот.       — Дай договорить! — Чонгук начинает злиться. — Кино нас расслабит, даст привыкнуть к компании друг друга. Потом мы поделимся впечатлениями о просмотре и разговор пойдёт дальше как по маслу. Понимаешь?       — Всё ещё не понимаю, зачем идти на свидание с человеком, который тебя так напрягает, что тебе нужно два часа на то, чтобы рядом с ним расслабиться…       Сука! Чонгук едва сдерживает себя, чтобы не перейти на крик. Он останавливается, распахнув широко глаза, и глотает воздух, пытаясь подобрать фразу, которая не начинается на «иди» и не заканчивается на «нахуй».       — Расслабься, я шучу, — Вайс тоже останавливается и внезапно громко смеётся, выбивая весь воздух из лёгких. — Ты сейчас лопнешь от злости, серьёзно.       — Ты… Блядь. Ты прикалываешься?       — Это был тест на стрессоустойчивость. Ты его почти прошёл, — этот придурок продолжает смеяться. — Ладно, кого я обманываю, ты его вообще не прошёл. Убить меня захотелось, да?       — Да, — Чонгук даже не пытается отрицать.       — Тогда подумай трижды, хочешь ли ты со мной на свидание. Я реально душный, — Вайс больше не смеётся, а смотрит будто бы с вызовом. Проверяет?       — Не переживай, я если что форточку открою.       — Ты бы себя видел, — выдаёт сквозь смешок Вайс и уходит вперёд.       — Завязывай.       — Может, на первом свидании сходим на курсы управления гневом? — а этот веселится и всё продолжает бесить.       — Вайс, ну хватит, — Чонгук нагоняет его и на морально-волевых просит совершенно спокойным голосом, будто совсем не хочет прикончить.       — Да всё, всё. Выдыхай, — улыбается.       — Хорошо. Какое тогда, по-твоему, идеальное свидание?       — Не знаю, — Вайс пожимает плечами.       — Не представлял никогда?       — Как бы тебе объяснить… — тот закусывает нижнюю губу, задумываясь. — Нет чёткого образа. Типа, я не могу тебе сказать, что это, например, поход в ресторан, где мы закажем одно мороженое на двоих, и всё в таком духе.       — Жаль. Мне бы это помогло, — со смешком.       — А, то есть, я сейчас рассказываю, каким ты должен сделать наше свидание? — Вайс щурится, растягивая пухлые губы в улыбке.       — Чёрт, ты меня раскусил.       — Первое свидание не может быть идеальным, — хмыкает. — Во-первых, даже если бы я знал, каким оно должно быть, и рассказал тебе, оно уже не было бы идеальным, во-вторых, идеала не существует, а в-третьих, свидание, которое мне точно понравится, это то, где мы оба будем делать то, что нам в кайф.       — Смотреть кино? — Чонгук пытается быть остроумным и, судя по тому, как смеётся Вайс, ему удаётся.       — Я о том, что прикольно, когда зовут на свидание, учитывая твои увлечения и то, что ты любишь. Но ещё круче, когда эти увлечения у вас совпадают, и одному не приходится что-то терпеть в угоду другому. Понимаешь?       — Да. Это и правда круто, — Чонгук не обманывает. Он даже немного удивлён размышлениям Вайса, поскольку изначально казалось, что у такого, как Ким-не-такой-как-все-Тэхён, есть точное описание его идеального романтического свидания. И оно обязательно должно быть каким-нибудь хитровыебанным.       — А у тебя? Есть твоё идеальное свидание? — вырывает из размышлений тот.       — Да, — Чонгук улыбается.       — Расскажешь?       — Ну… Это должно быть где-то на крыше.       — Та-а-к…       — Обязательно должно быть пиво.       — Да-а…       — Думаю, по две баночки на каждого.       — Хорошо. Дальше? — Вайс в который раз за вечер смеётся так, что хочется смеяться в ответ.       Чёрт. Чонгук действительно начинает получать удовольствие от этого вечера. Какого хрена…       — Дальше было бы круто пострелять в тире… Кстати, ты где так стрелять научился? — этот вопрос не даёт Чонгуку покоя, поэтому он резко переводит тему. А ещё потому, что смех Вайса начинает застревать в голове.       — Просто часто бывал в тире. Мечтаю побывать на настоящем стрельбище, но всё никак…       Они уже подходят к подъезду, и Чонгук решает промолчать и не хвалиться тем, что не раз бывал на полигонах. Ему кажется, что на сегодня он уже достаточно впечатлил Вайса, что, к слову, оказалось совсем не сложно. Остался только финальный штрих, который станет идеальным завершением вечера.       Чонгук провожает прямо до двери в подъезд, как настоящий джентльмен. Не позволяет себе пошутить, что может провести до кровати, как множество раз делал это с другими, потому что стоит быть осторожным — Вайса это может как рассмешить, так и оттолкнуть. Он старается быть обольстительным и галантным: стоит, склонив голову набок, и смотрит с лёгкой улыбкой на то, как Вайс мнётся у двери, после чего подходит ближе.       Ну вот, сейчас…       Чонгук знает, как это происходит. Взгляд глаза в глаза. Следом — на губы. Затем опять в глаза, словно совсем не настаиваешь. А потом…       — О нет. Не смотри на меня так, — Вайс издаёт снисходительный смешок. Сука.       — Как? — Чонгук теряет все силы улыбаться.       — Как будто хочешь поцеловать меня.       — А что, если хочу?       — Тогда никакого свидания. Выбирай: либо одно, либо другое, — тот пожимает плечами так просто, будто они обсуждают выбор сраного кино.       Бесячий. Раздражающий. Высокомерный. Напыщенный.       Чонгук сжимает кулаки и делает шаг вперёд. Подходит ближе. Хочет с размаху съездить по челюсти этому выскочке. Смотрит ему прямо в глаза, в которых пляшут смешинки, вот только самому ни хрена не смешно. Делает ещё шаг, оказываясь вплотную, наблюдает за победной ухмылкой, растянувшейся на чужих губах, и буквально вжимается в тело напротив. Они так близко друг к другу, что понятие «личные границы» для них теряет всякий смысл.       Чонгук видит, как ресницы Вайса трепещут, чувствует его тяжёлое дыхание на своей коже, пока успокаивает собственное. Двигается ещё на жалкий миллиметр ближе, наклоняется так, что их носы соприкасаются. Вот оно.       Вайс перестаёт дышать, когда Чонгук шепчет ему прямо в губы:       — Увидимся в субботу, Вайс, — и отстраняется, слыша разочарованный вздох.       Попался.