театр тьмы

— Хорошо, от ночёвки я бы не отказался. Каэдэхара с удовлетворением наблюдал за своим другом, чувствуя, как по лицу текут капли дождя. Краем глаза парень замечает магазин и подзывает Куникидзуши, чтобы как можно быстрее оказаться в тепле и сухости. На алкоголь он смотрит устало и с ноткой безысходности. Трезвым он сегодня спать не ляжет. Но ничего страшного, ведь завтра выходной. Кадзуха всё равно начал упираться и ворчать. Естественно только для того, чтобы Скарамучча, сука, не расслаблялся. Как и ожидалось, дождь не остался без должного внимания и Каэдэхара с нотками пассивной агрессии во взгляде смотрел на лужи на дороге. Зато на улице стало свежо. Однако в автобусе всё стало ещё хуже, потому что теперь дискомфорт стал ещё более заметным. Кадзуха нехотя снял резинку с волос, подавляя в себе порыв тряхнуть головой. Он же не собака, в конце-то концов. Но находиться в компании Скарамуччи было приятно в любом состоянии. Да и плейлист у него хороший.

***

Каэдэхара сразу же закинул мокрую одежду на сушилку и вздохнул с облегчением. Наконец-то, они добрались до дома. В ванной валялись чьи-то вещи, поэтому Кадзуха решил, что владелец не слишком расстроится, если он их возьмёт. Очевидно, что спальные шорты принадлежали Скарамучче, а вот футболка висела на нём, как мешок. В этом доме проживает только одна шпала, поэтому светловолосый мысленно попросил у Аякса прощения. Каэдэхара поспешно вышел из ванной, наблюдая за потерянным в жизни Скарамуччей. — Иди переодевайся, заболеешь. Кадзуха убрал волосы за уши и по-хозяйски улёгся на чужой кровати. Он всё равно проведёт здесь большую часть времени, так к чему лишние прелюдии? Всё протекало спокойно, монотонно. На улице уже давно стемнело, а время перевалило за десять вечера. Парень сидел на кровати Куникидзуши, обмотавшись тёплым пледом. Сам Скарамучча в это время разливал по стаканам алкоголь, из которого осталось только пиво. Каэдэхара пытался балансировать на мягкой кровати на корточках, из-за чего дёрнулся, пытаясь не упасть. Часть алкоголя пролилась на его голые колени, затекая под шорты. Жидкость была прохладной, из-за чего Кадзуха поморщился. И Куникидзуши, как истинный герой, решил самостоятельно избавить светловолосого от его проблемы. Почему-то тёплые и тонкие пальцы, которые интенсивно растирают его внутреннюю сторону бедра, пьяным разумом воспринялись совершенно неправильно. В штанах стало очень тесно, это заставило Каэдэхару резко побледнеть. Этого в его планы точно не входило. Скарамучча моментально отдёрнул руку и поднял взгляд на Каэдэхару. — Эй, Скара, дальше я сам... Парень чуть не столкнулся лбами с другом, когда резко перемещал плед к себе на колени. М-да, выглядит он действительно подозрительно. Но сейчас его волновало только то, что собственное лицо находится слишком близко к чужому. Кадзуха нервно сглотнул и посмотрел на губы Куникидзуши, думая, что нужно делать в такой ситуации. Вроде бы его друг гетеросексуал, а вроде бы в глазах напротив — неподдельный интерес. Каэдэхара медленно и неуверенно придвинулся поближе, невесомо припадая к чужим губам. Щёки покраснели от неловкости и бредовости ситуации. — А... амгмх... — по телу прошёлся холодок. Было на удивление приятно, возбуждение появилось сразу же, будто тело ожидало этого давно. Темноволосый придвинулся ближе, укладывая ладонь на щёку Кадзухи и углубляя поцелуй. Куникидзуши слегка толкнулся внутрь языком. Каэдэхара издал еле слышимый стон, от которого сердце в груди бешено забилось и захотелось вжать парня в постель. Оторвавшись спустя какое-то время, Скарамучча взглянул на друга вопросительным, но явно опьянённым взглядом. — Что такое? Скарамучча, кажется, забыл как дышать: размазанные губы и взбудораженный вид парня напротив. Господи, это всё в сумме сносило крышу... Куникидзуши облизал губы, нервно отводя взгляд на лампу в углу, что отдаёт фиолетовым светом. В голове куча мыслей, все они сливаются в ярый порыв. Порыв вперёд за новой порцией поцелуев. На этот раз темноволосый усаживается поудобнее на коленях, дабы быть чуть повыше, и опускает своё лицо, сминая губы Каэдэхары. А тот более уверенно жмётся к чужим губам и обвивает руками шею Куникидзуши. В голову приходят мысли, что с той блондинкой Скарамучча целовался точно так же, но Кадзуха их отгоняет. Завтра утром они могут вообще не вспомнить, что тут происходило, поэтому портить вечер не хотелось. Темноволосый выглядел слишком горячо. В полумраке комнаты он смотрелся... как бог. С распухшими губами, растрёпанными волосами и покрасневшими щеками. Да, такому богу Каэдэхара бы молился на коленях. Парень ёрзает и доверчиво подаётся вперёд, жмуря глаза. Руки мнут чужие ляжки, а в голове каша. Как они докатились до такого? Боже! Бей Доу убьёт его, если узнает. Кадзуха откидывается спиной на мягкую кровать, позволяя Куникидзуши нависнуть над ним. Затем лёгким движением руки приближает чужое лицо. Волосы Скарамуччи действительно очень мягкие, поэтому Каэдэхара зарывается в них пальцами. Обводит языком нижнюю губу, чувствуя, как из потревоженной ранки течёт кровь. Теперь их поцелуй с привкусом металла. Кадзуха думает и понимает, что им нужно срочно остановиться, пока не поздно, но вес чужого тела, руки Куникидзуши на его лице, тепло его дыхания на своих губах. Один раз не пидорас, так ведь? Длинная футболка сползла с плеч, оголяя ключицы. Кожа покрылась мурашками то ли от возбуждения, то ли от холода. С покусанных губ периодически срывалось имя друга. Хотя, друга ли? Крышу окончательно снесло им обоим. Кровь кипит в жилах, заставляя чувствовать собственное биение сердца где-то в перепонках. Темноволосый, увлечённый поцелуем, гуляет своими руками по чужому телу. Кожа Кадзухи горит, он, кажется, реагирует на каждое прикосновение, даже самое невесомое, тихими стонами в губы Скарамуччи. А Куникидзуши и не против чувствовать такую власть в своих руках, он разрывает поцелуй и зачарованно смотрит на светловолосого, словно гипнотизируя его своим взглядом. Парень медленно поднимает ладонь и подносит её к чужому лицу, проводя подушечками пальцев по раскрытым, разгоряченным и мокрым губам Каэдэхары. А после медленно проникает большим пальцем в рот друга, наблюдая за тем, как тот очень извращённо облизывает и посасывает его кончик. Скарамучча перестал понимать, что опьяняло сильнее: действия Кадзухи и его взгляд или алкоголь, выпитый минутами ранее. Брюнет облизывает губы, прикусывая их, но позже всё же подаётся вперед и вновь целует светловолосого, аккуратно убирая пальцы из его рта. Он опускает свою руку, стараясь сохранить её всё ещё немного влажной, и касается пальцами сосков парня, сжимая их. Брюнет намеренно отстраняется, но находится достаточно близко к лицу друга, чтобы слышать его дыхание и тихие стоны. Хотелось насладиться реакцией партнёра сполна. Кадзуху тряхнуло на кровати. Он тихо вскрикнул, выгибая спину, пытаясь сильнее прижаться к чужой руке. Кадзуха был уже довольно сильно возбуждён из-за алкоголя, но Скарамучча распалял его ещё сильнее, хотя казалось, что это уже невозможно. Каэдэхара подался вперёд, широко проводя языком по шее Куникидзуши, сразу же прикусывая её. Слабые засосы расцветали на бледной коже с завидной скоростью. Парень постоянно ёрзал, потираясь бёдрами о чужой пах. Всё это действительно сводило с ума. Он был готов кончить лишь от одного взгляда на Скарамуччу, поэтому зажмурил глаза, наблюдая цветные круги. В пьяной голове проскочила слишком трезвая мысль о том, что они будут делать с этим на утро, но Кадзуха тут же быстро отмахнулся от неё. Он уже задавался этим вопросом минуту назад, и ничем хорошим это не кончилось. Куникидзуши почти не целует Каэдэхару, сам не зная специально или нет. Он проводит пальцами по телу парня, которое так и изгибается в его руках. Кажется, что большую часть времени Скарамучча просто кусает тело друга, развалившееся на его постели. В голове пробегает странная и явно пьяная мысль: «Сладкий. Как печенье». Темноволосый, подумав об этом, оставил укус где-то на ключицах. Брюнет улыбается, облизывая губы. Горечь из горла никуда не пропадает, сбивая с толку, прямо как ноги, которые еле держат. А хорошая ли вообще идея в таком состоянии спать? Подождите что? С Кадзухой? Спать? Подумать о том, чем они вообще сейчас занимаются, он как-то не успел. Сначала всё казалось игрой, потом просто поцелуями по пьяни, а позже. Наверное, стоит остановиться? Видимо, Куникидзуши медленно трезвел. Он ненадолго остановился, поднимая голову и устремляя свой взор на Кадзуху. Кадзуху, который разгоряченно дышал, прикрывая лицо ладонью от смущения. Кадзуху, у которого все щёки красные, как спелый помидор. Кадзуху, грудь которого вздымается из последних сил. Крышесносящее зрелище. Кто бы мог подумать, что этот зубрила с художественного факультета такой горячий? — Скара! — парень загнанно дышал, не в силах намекнуть партнёру, что с прелюдиями пора заканчивать. Вместо этого Каэдэхара с трудом перевернулся на живот, весьма однозначно потираясь задницей о чужой член. Его распущенные волосы сразу же полезли в глаза, а в мыслях было лишь то, что Куникидзуши может натянуть их на свой кулак и дёргать Кадзуху на себя, когда будет двигаться. Скарамучча смутился и опустил взгляд на соприкосновение своего паха с чужой задницей. Брюнет неуверенно укладывает ладони на ягодицах парня и выдыхает, притираясь. Он опускает свой корпус, почти укладываясь сверху, и с ухмылкой шепчет: — Ты чего творишь? Мама не наругает? Куникидзуши легонько кусает за мочку ухо Каэдэхары. Кадзуха бёдрами назад подаётся, вжимаясь в чужое тело. Может, хотя бы это заставит Скарамуччу, наконец, приступить к тому, что нужно им двоим? Ого, действительно помогло. Брюнет опускает левую руку к резинке чужих боксёров и обхватывает пальцами член. Он приспускает бельё и начинает медленно двигать рукой. Услышав чужой стон, Скарамучча немедленно протянул свою правую руку к чужому рту и завёл внутрь два пальца. Каэдэхара издаёт довольный стон, пальцами цепляясь за края кровати. Куникидзуши не дал возможности Каэдехаре провоцировать его своим голосом, заставляя того смиренно вылизывать чужие пальцы и оставляя лёгкие укусы. В отместку. После он убирает руку из его рта и вводит мокрые пальцы внутрь задницы светловолосого, которой тот то и дело и жмётся всё ближе. Так ли, вообще, всё это делается? Пальцы внутри ощущаются довольно неприятно. Хотя бы не больно. Кадзуха ткнулся лицом в подушку, перекрывая себе доступ к кислороду и слегка задыхаясь. В самом начале парень морщился от дискомфорта, но тут оставалось только терпеть. Спустя некоторое время становилось привычнее, даже хорошо. Скарамучча скривился, но быстро откинул навязчивые мысли в сторону, услышав чужие приглушённые стоны. Захотелось сделать вечеринку повеселее. Напомнить о том, что Чайлда сегодня не будет до утра Куникидзуши забыл, но это было даже на руку, ведь ему уж очень хотелось подразнить парня. Брюнет привстал и стянул с собственных бёдер нижнее бельё, цепляя откуда-то из карманов презерватив. Внутри Каэдэхара такой же разгоряченный, но там не так-то уж и тесно. Он что, уже занимался таким? От таких мыслей Куникидзуши грубо толкнулся внутрь, хватаясь за светлые локоны волос. Хотелось, очень хотелось услышать своего партнёра так громко, чтобы соседи съехали к хуям собачьим, и этой цели старался добиться Скарамучча, постепенно наращивая темп. Вид сзади был всё таким же соблазнительным: видно было, как Кадзуха хватает ртом воздух и цепляется за простыни, оставляя стоны в подушке. Светловолосый слегка подмахивал бёдрами в темп беспорядочных толчков. Коленки разъезжались в разные стороны, а поясница уже побаливала. На секунду Кадзуха задумался о том, какой же пиздец будет на утро, но Скарамучча сзади отлично выбивал все мысли из головы. И воздух из лёгких. Громкие звуки шлепков и стоны заполнили комнату. Как же давно такого не было? Скарамучча не приводил никого в эту комнату для подобных целей уже давненько, да и сегодня всё произошло как-то спонтанно. Оставалось лишь наслаждаться моментом и теплотой чужого тела. Голос Кадзухи звучал как тягучий мёд: он был очень сладким, до боли в зубах, заставляя лишь закусывать губу и изо всех сил стараться стабилизировать сердцебиение. Брюнету становится душно, он задирает собственную футболку, зажимая её в зубах и тем самым оголяя торс. Куникидзуши не был в силах менять позы или продолжать телячьи нежности, которых на самом деле в жизни порой очень не хватало, потому весь процесс прошёл в одной позиции, и лишь с разными темпами: от тягучих и медленных и до ужасно быстрых. Ноги задрожали, а глаза зажмурились. Каэдэхара кончил с громким стоном и именем Куникидзуши на своих губах. Перед глазами всё переливалось разными цветами, а тело расслабилось так сильно, что парень без сил упал на постель, лениво зевая. По завершению Скарамучча так же плюхнулся на постель, отворачивая голову на подушке в сторону. Волосы успели захватить влагу с потного лба и прилипнуть. Отвратительно. Нужно сходить в душ, но сил осталось настолько мало, что брюнет быстро отрубился, успев лишь накрыть свои голые конечности, чтобы утром было не так стыдно. А утром стыдно было. Куникидзуши проснулся раньше Кадзухи. И сказать, что он был в ахуе — это ничего не сказать. Он был в полнейшем ужасе. Мало того, что его комната была похожа на следствие фильма для взрослых вперемешку с фильмом ужасов, так у него ещё и под боком лежал, блять, лучший друг, абсолютно голый лучший друг. Темноволосый схватился за голову, грубо сжимая локоны и оттягивая их, будто пытаясь оторвать себе бошку за то, что сотворил в пьяном состоянии. После такого ужаса желание пить просто смылось в унитаз. Что делать? Выкидывать использованные презервативы, которые валяются где-то рядом? Собирать мусор? Помыться? Или просто уже, нахуй, сбежать из собственной квартиры? Чувства смешались в неприятный комок, а запах секса всё ещё витал в комнате, разбавляя настроение в ещё более жалкое дерьмо. Переспать с другом? Блядь, какое же ты ничтожество, Скар... Ничего не оставалось, кроме как убрать последствия и сходить в душ, а план «сбежать и бросить всё» превратился в «проветриться и выкинуть мусор перед приходом Чайлда».