A Joke

***

      Лежа в кровати, Нил в темноте рассматривает зажигалку, которую ненамеренно прихватил с собой, когда Эндрю положил ее между ними. Джостен не собирался воровать, но в какой-то момент руки сами потянулись и позже вещица оказалась в его кармане. Нил почти удивлен, что парень не заметил пропажи, что не поймал его на воровстве, которое он случайно провернул прямо у него под носом. Быть может сыграло то, что Эндрю, кажется, был сосредоточен на чем-то другом, он был настолько расслабленным, что не заметил, как у него из-под носа уводят зажигалку. Глядя на предмет в своей руке, Нил почти что сожалеет о том, что сделал. Вина горячей волной окутывает его, посылая за собой разряды стыда и легкого сожаления за произошедшее. Джостену кажется, что он чувствует себя на грани гадкого омерзения, пока совесть грызет его внутренности, ведь это похоже на то, что он воспользовался уязвимостью парня и не совладал со своим порывом — прихватить кусочек Эндрю с собой, словно ему было это жизненно необходимо.       Перед глазами тут же всплывает образ расслабленного лица Миньярда, на котором читалась безмятежность и, быть может, что-то похожее на доверие. Но Джостен старается не думать об этом слишком долго, ведь тогда бы это значило, что он позволяет себе хоть на пару мгновений решить, что Эндрю намного благосклоннее к нему, чем Джостен думает. Мысль, которая в последнее время закрадывается все чаще в его голову, о том, что Миньярд более человечный и чувствительный, заставляет Нила почти изнывать, когда тщательно составленный образ парня медленно рушится.       Нил почти что грызет себя изнутри, от тяжкого ощущения тюбика клея в его кармане, который он должен был использовать для идиотского розыгрыша. Джостен теперь уверен, что эта затея была глупой. Он идиот.       В какой-то момент Нил ощутил, как будто он мог бы сломать Эндрю, как будто бы тот оказался перед ним совсем беззащитным и даже тюбик клея мог бы все разрушить. В какой-то момент Джостен отчетливо почувствовал, что нож оказался в его руках, пока Эндрю даже не собирался защищаться. Нил, вероятно, спятил, но он все больше и больше теряет связь со своими первоначальными страхами, со своим опасением, касаемо Эндрю, со своей предвзятостью к нему. Его уже почти не тревожит тот факт, что Эндрю Миньярд — выходец из детского дома и что все с самого начала сигнализировало Нилу об опасности.       Нил не просто так поклялся себе, что никогда больше не свяжется с теми, кого вырастили стены подобного аду места. Джостену невыносимо представлять, что способен сделать детский дом с теми, кто провел там больше времени, чем Нил, которому хватило лишь два года, чтобы понять, что прежними оттуда никто не выйдет.        Эндрю Миньярд четко подходит под описание типичного задиры, который мнит себя выше других детей. Нилу приходилось сталкиваться с такими и информация, что Миньярды также росли в стенах детского дома, дала Джостену повод составить в своей голове четкий образ Эндрю. Он, как типичный задира, начал приставать к Нилу, когда тот всего раз промахнулся, словно пытаясь поставить его на место, чтобы показать, что он выше него, что сильнее; его взгляд — угрожающий и злой, будто в случае чего Эндрю готов кинуться в драку, но Нилу хватает лишь оказаться под наблюдением этих цепких глаз, чтобы обомлеть и оказаться безоружным.       Повстречавшись с Эндрю, спустя полтора года, в течение которых Нил пытался учиться жить по-другому, он остро ощутил, будто вновь проживает первые дни в стенах детского дома: напуганный, сбитый с толку, совершенно одинокий, только что потерявший мать, Нил налетел на парня, которого не заметил, когда выходил из комнаты. Нил и подумать в тот момент не мог, что простого «прости», кинутого, вероятно, слишком тихо, не хватит, и это станет поводом окунуть Нила в ад.       Нил не уверен, что слышал тогда, что кричит этот мальчик, как проклинает его и какие угрозы кидает, в тот момент волновало только одно — он здесь один, его мама мертва и он совершенно не знает, как жить дальше, она не учила его, что делать, если вдруг он останется один в шестнадцать лет. Вероятно, Джостену стоило прислушаться к брызжущему слюнями от злости парню, ведь с того самого момента могло произойти что-угодно: будь то друзья того мальчика, которые могли избить Джостена, подкараулив его за углом, или неожиданно запертая дверь в тесном пространстве; это могла быть разорванная одежда Нила; оскорбления, которые они кричали ему вслед. Нил не мог понять, что сделал не так, он был так потерян, так разбит, что по-началу мирился, пока в груди кипела нереальная злость, которая в итоге все-таки выплеснулась.       Нил пересек порог своего кипения, когда все обзывательства, все издевательства те задиры в наглую называли шутками, строили из себя друзей Нила перед воспитателями, заставляя его молчать. Это случалось редко, когда кто-то из взрослых обращал внимание на происходящее с детьми, так что в тот момент, когда воспитательница спросила у Нила, правда ли они друзья и правда ли ему смешно, тот четко заявил, что ненавидит их. Вероятно, те мальчишки не ожидали от Нила, что тот вообще может что-то отвечать, что тот рано или поздно решится дать отпор, так что, заперев его в комнате, затеяли с ним драку, выражая все свое недовольство к неожиданно осмелевшему Джостену.       Он дрался в тот момент, как никогда прежде. Нил не умел драться, он просто лупил наотмашь, лишь бы защититься, но те все равно ушли оттуда с ощущением собственной победы. А на следующий день каждый из этой компании проснулся пришитым к матрасу и Нилу было плевать, что он не спал всю ночь из-за этого. Плевать, ведь он четко обозначал в тот день, что подойди они ближе хоть еще один раз и Нил будет расправляться с ними так, как умеет. Он назвал это шуткой и заставил себя рассмеяться, пока те мальчики смотрели на него так, будто готовы были разорвать на месте. Все не закончилось этим, но Нил начал действовать на опережение — он устраивал засады, ловушки, продолжая называть это шуткой, пока те наконец не отстали от него.       В какой-то момент грань между действительно веселыми розыгрышами и теми, благодаря которым Нил научился защищаться, стерлась. Джостен прослыл весельчаком, который может разыграть любого, заработал благодаря этому себе репутацию и, кажется, в детском доме никто не желал оказаться жертвой его шутки. Мнимое спокойствие дало Нилу возможность хотя бы начать дышать.       Так что в тот день, когда Эндрю Миньярд спутал веселый, ненарочный розыгрыш Нила с тем, который он использовал, чтобы обороняться, тот запустил механизм, который работает по сей день. Нил отчетливо понимает какую роль занимал Эндрю, находясь в стенах детского дома. Он, вероятно, не был на месте Джостена, он был тем, кто издевался над другими.       Нила пугает одно — ему действительно весело, даже если он старается делать вид, что обороняется, защищаясь от угрозы по имени Эндрю. Ему настолько весело, что порой он забывается, что должен остерегаться Эндрю, что тот проникает слишком глубоко в него. Ему так весело, что он тратит часы на то, чтобы продумать план розыгрыша, который действительно удивит Эндрю. Это не похоже на то, что было в детском доме, это что-то новое, с чем Нилу нужно научиться жить.       Нил старается не замечать, что образ задиры, которым он обозначал Эндрю в своей голове, рушится слишком стремительно. Задиры никогда не смотрят так, как смотрит Эндрю. Они никогда не выглядят так, будто понимают каждый твой страх, твое действие, словно видят каждый твой шрам, скрытый глубоко в груди. Эндрю выглядит так, словно Нил мог бы доверять ему. И каждый раз, сталкиваясь с этой мыслью, Джостен старается заглушить ее страхом и паникой, которые, он знает, обязан чувствовать рядом с людьми, которые могут быть добры к нему. Нил не верит, что кто-то может быть добр к нему просто так, он научен, что на всем есть четкий ценник.       Карие глаза, спокойные и сонные, размеренное дыхание и запах мяты, который, кажется, впитался уже и в самого Нила — все вихрем проносится в воспоминаниях. Он словно все еще может чувствовать, как глубоко в него смотрит Эндрю. Нил ловит себя на мысли, что в тот момент, когда руки засаднило от желания прикоснуться к Миньярду, он лишь хотел убедиться, что Эндрю реален. Джостену с трудом верится, что в этом мире все еще остались места, где нет хаоса. Эндрю Миньярд не должен был стать таким местом, но рядом с ним оказалось слишком спокойно.       Нила окатывает паника, которая заставляет его задыхаться от всех этих мыслей. Он дрожит на своей кровати и мысленно старается вернуть себя на линию обороны, когда осознает, что почти добровольно готов дать Эндрю нож. Вероятно, это впервые, когда Нил ловит себя на подобном. Но Эндрю Миньярд не тот человек, которому Нил может доверить холодное оружие, ведь иначе тот вспорет его и откроет все, что пытается скрыть Нил даже от самого себя.       Щелкнув зажигалкой, Джостен какое-то время смотрит на огонь и в голове всплывает лицо Эндрю, на котором так красиво играли тени в тот момент, когда он прикуривал свою сигарету: его светлые ресницы оставляли темные следы на острых скулах, его глубокие глаза, которые в этот момент казались еще глубже, будто в них можно затеряться. Нил не может избавиться от ощущения, будто зажигалка пропахла излюбленной жвачкой парня, ему кажется, что он может почувствовать на ней одеколон Эндрю. Он не может не дрожать от ощущения, будто через зажигалку трогает самого Миньярда.       Вихрь мыслей, смешанных чувств и эмоций тут же заставляет Нила подскочить, затаив дыхание и затушить огонь. Сердце бешено колотится и Джостен понимает, что ужасно напуган. Он зажмуривается, но все, что он видит — это профиль Эндрю. Все, что всплывает у него в голове — голос Эндрю, велящий ему остаться. «Не тогда, когда я пьян» — проносится эхом в мыслях Нила, и он вздрагивает, издавая задушенный звук от осознания, что Миньярд, вероятно, мог бы позволить Нилу коснуться его в других обстоятельствах. Эта мысль заставляет Джостена задрожать, а руки вновь обжигает от желания почувствовать каково это — касаться Эндрю Миньярда.       Сглатывая, Нил смотрит на спящего Мэтта, пока сердце бешено колотится у него в груди. Он вновь переводит взгляд на зажигалку и напоминает себе, что все его мысли должны быть направлены на розыгрыши, которые являются для Нила изведанной территорией. Они еще в состоянии войны, и Эндрю явно будет мстить за ошибку вновь и вновь, пока Нил тут теряется в своих нелепых, совершенно ненужных мыслях. Джостен понимает, что ему не стоит лезть на неизведанные земли, ни туда, где он не знает, как себя вести. «Он придет за ней,» — думает Нил, щелкая зажигалкой вновь, наблюдая за тем, как пламя колеблется у него в руках. Джостен замирает, когда понимает, что трепещет от мысли, что Эндрю окажется у него в комнате. Рано или поздно.       Нил встряхивает головой, стараясь скинуть наваждение и пытается переключить свои мысли в другое русло. Он переводит дыхание и заставляет себя думать о первоначальном — о розыгрышах, про которые он словно начал забывать.       Нилу хватает подобия на идею, чтобы ухватиться за нее. Соскакивая с кровати, он заставляет оставить свои размышления на потом, тут же оказываясь за столом, где берет свой блокнот, чтобы записать идею, пока та не исчезла в потоке других ненужных мыслей. Он смотрит на зажигалку Эндрю, которую положил перед собой, быстро пробегается глазами по деталькам, раскиданным по столу, по тостеру, ждущему, что его починят, и выдыхает, давая себе отвлечься, пока поток панических рассуждений не унесли его слишком далеко. Нил думает, что у него вполне удается переключиться, когда он возвращается на известную ему местность.       Эндрю Миньярд присылает сообщение, как и рассчитывал Нил, утром, наступление которого он упустил, так и просидев без сна все это время. Джостен сонно моргает, пытаясь избавиться от ощущения песка в глазах, пока его тело кажется тяжелым от усталости, но именно это приносит Нилу какое-то странное удовольствие. Тихо выдыхая, он перекатывается на бок, чтобы открыть свой телефон, в котором видит сообщение от Эндрю и понимает, что, вероятно, его план сработает. Если же нет, то Нил, по крайней мере, смог отвлечься. /Моя зажигалка у тебя? /       Проводя пальцем по экрану, Нил почти что усмехается, наспех печатая положительный ответ, пока его сонные мысли циркулируют вокруг затеи, на которую Эндрю Миньярд просто обязан попасться. Это помогает Нилу не думать о том, что его тревожит, это возвращает его к тому, про что он забыл — обязанность разыгрывать Эндрю, пока их война продолжается.       Нил какое-то время смотрит на то, как Эндрю что-то долго пишет, но в итоге присылает короткий ответ: /Принеси/       Нил слегка подрагивает, когда его начинает колотить от предвкушения, прежде чем пальцы быстро печатают сообщение: /приди и забери:)/       Нил, кажется, задерживает дыхание, когда наблюдает за тем, как сообщение помечается прочитанным, а затем не следует никакого ответа, отчего Нил почти подскакивает с кровати и тут же приковывает свои глаза к двери. Закусывая губу, Нил нервно постукивает пальцами по своему колену, пока все его внимание сосредоточено на приближающихся шагах, которые Джостен уловил, кажется, еще с самого начала. Под тихое сопение Мэтта, раздается стук, и Нила прошибает током, отчего тот почти подпрыгивает на кровати, а затем, заставляя себя, ровно отвечает: — Открыто, — кидая быстрый ответ, Нил ложится на бок и подпирает лицо рукой, стараясь выглядеть как можно более непринужденно, когда дверь распахивается, являя за собой Эндрю.       Эндрю выглядит сонно и помято, его волосы в беспорядке и, кажется, на лице все еще виднеется след от подушки. Вероятно, Миньярд сразу понял, что зажигалки нет в комнате, раз он даже не успел привести себя в порядок прежде, чем прибежать сюда. Нил находит это забавным, потому что сам прекрасно понимает, как хочется покурить с самого утра. Лицо Эндрю искажается в раздражении, когда он окидывает Нила цепким взглядом, пока тот старается вести себя более непринужденно. — Опасно, Джостен, — голос Эндрю вначале звучит громко, явно выражая недовольство и раздражение, но затем он осекается и понижает тон, зыркая в сторону спящего Мэтта. — Воровать — дурной тон. Зачем ты ее взял? — Я не собирался воровать, — отзывается Нил и присаживается на своей кровати, понижая голос, пока его глаза прикованы к раздраженному и сонному Эндрю. — Мне почти стыдно, так что ты можешь забрать ее на столе.       Эндрю недоверчиво осматривает его, не замечая, как Нил вздрагивает и начинает внутренне дрожать от предвкушения. Миньярд какое-то время сонно смотрит прямо в глаза Джостена, а затем, поджимая свои губы, направляет к столу, недовольно бросая Нилу через плечо: — Хитрый. Ты что-то задумал, — не смотря на свои опасения, Эндрю все равно идет к столу, кидая на Нила взгляды, чтобы увидеть, как лицо того вытягивается, выдавая его с потрохами. — Так и знал. Если она сломана, Джостен, то я оторву тебе гребаные руки. Я не настолько в хорошем настроении, чтобы мириться с твоим чувством юмора. — Она в целости и сохранности, — спешит заверить Нил и, справляясь с внутренней дрожью от предвкушения, подскакивает с кровати и направляется вслед за Эндрю, чтобы застать его реакцию во всей красе.       Закусив губу, Нил наблюдает за тем, как лицо Эндрю разглаживается, когда он скользит по захламленному столу в поисках своей вещи, но не находя ее, бросает на Нила хмурый, почти что злой взгляд, когда раздражается сильнее от игры, которую Нил затеял с утра пораньше. Поджимая губы, Эндрю еще раз сканирует стол, а затем упирается в него рукой и смотрит в наглые голубые глаза, которые даже не пытаются скрыть своего озорства. — И где? Джостен, я не в духе сейчас играть с тобой, это не смешно даже для тебя, — голос Эндрю звучит ровно, но Нил все равно вздрагивает, будто тот крикнул. Мурашки бегут по спине, когда Джостен старается подавить в себе довольную ухмылку и склоняя голову в сторону, дерзко вскидывает свою бровь, что совершенно не впечатляет сонного парня. — Так вот же, — Нил указывает рукой на наспех сколоченный небольшой деревянный ящик, который Джостен запер кодовым замком, купленным когда-то, когда Нил запирал все свои шкафы от Мэтта. Нил почти доволен своей работой, даже пускай ему потребовалось достаточно много времени, сидя заперевшись в ванной, чтобы сколотить ящик, а потом найти то, на что повесить замок, Нил благодарен себе, что когда-то был повернут на том, чтобы все закрывать, так что в его инструментах нашлось все, что нужно. — Она прямо здесь. В целости и сохранности, как я говорил.       Джостен задерживает дыхание, наблюдая за тем, как Эндрю сначала замирает, бросая растерянный взгляд на сооружение, пока его лицо вытягивается в удивлении, после чего светлые брови сводятся к переносице, а губы дергаются в раздражении. Миньярд делает медленный, но сбитый выдох, словно стараясь справиться со подступающей злостью. Нил закусывает губу и внимательно следит за тем, как темнеют глаза Эндрю. — Да ты издеваешься, — шипит Эндрю и бросает на Нила злой, раздраженный взгляд, от которого Нил вздрагивает, но растягивается в дерзкой улыбке. — Воруешь, издеваешься, да ты ебать какой смешной, Джостен, — Эндрю хватается за замочек и начинает дергать его, словно пытаясь снять. — Это, блять, не смешно. Я же просто могу его сломать.       Нил наблюдает за тем, как карие глаза слегка смягчаются, пока Эндрю смотрит на сооруженный ящик, и Джостен почти может заметить, как тонкие губы Миньярда слегка дергаются в нечто похожим на начало улыбки. Но тот быстро стирает все со своего лица и кидает на Нила раздраженный взгляд, словно пытаясь себя заставить злиться по-настоящему, но Джостену было достаточно увидеть, как меняется лицо Эндрю, чтобы спокойно выдохнуть. Ведь, как бы Эндрю не старался скрыть, тот, кажется, оценил труд Джостена. Эндрю Миньярд такой же идиот, как и он, и Нил облегченно опускает свои плечи, не веря больше в злость Миньярда.       Нил растягивает губы в улыбке, видя, что лицо Эндрю переменяется на интерес, когда Нил достает листочек бумаги, на который он выписал несколько интересных задач по математике, решение которых будет кодом для замка. Зажимая листочек между двумя пальцами, протягивая его Эндрю, Нил почти самодовольно произносит: — Конечно, ты можешь и сломать, не думаю, что смогу тебя остановить. Но я приготовил кое-что более интересное.       Карие глаза Эндрю хватаются за протянутый листочек, улавливая там цифры, после чего тот фыркает и выхватывает его из рук Нила, зыркая на него недовольным, но все-таки заинтересованным взглядом. Он быстро разворачивает листочек, пробегаясь взглядом по примерам и Нил замечает, как сглаживается его лицо, а карие глаза сверкают в нечто подобном на усмешку. — Ты — придурок, — заключает Эндрю, пока губы Нила растягиваются в довольной улыбке, а всего его почти трясет от удовлетворения. Миньярд складывает листочек в несколько раз и смотрит прямо в глаза довольного Нила, который больше не пытается сделать вид, что не в восторге от всего происходящего. — Так вот для чего тебе были нужны занятия по высшей математике на факультете филологии. — Моя маленькая страсть, — усмехается Нил, подталкивая ящик ближе к Эндрю, который закатывает глаза, но все-таки берет его в руки, укладывая сверху сложенный лист. — Можешь и сломать его, мне без разницы, но тогда это будет ужасно скучно. Все-таки я старался, искал для тебя задачки.       Глядя в цепкие карие глаза напротив, Нил задерживает дыхание, наблюдая за тем, как Эндрю тяжело вздыхает и собирается что-то ответить, когда они оба замирают от сонного голоса со стороны Мэтта: — Я, конечно, все понимаю, но я стараюсь спать, — Бойд тяжело вздыхает, переворачиваясь на другой бок и укрывается одеялом, отчего его голос становится более глухим. — Нил всю ночь этим занимался, так что похвали его и дайте мне наконец поспать.       Нил морщится, тяжело вздыхая и виновато поджимает свои губы, бросая взгляд на спину Мэтта, который, кажется, снова легко проваливается в сон. Переводя свои глаза на Эндрю, Нил замирает, когда замечает, что тот смотрит прямо на него, хмурясь, будто бы прислушиваясь действительно ли Бойд снова спит. Эндрю поджимает свои губы, пока в карих глазах появляется что-то нечитаемое, а затем тот фыркает, а Нил вновь чувствует улыбку на своих губах. — А я думал, что это ты та еще задачка, — наконец шепчет Эндрю, раздраженно фыркая и направляется к выходу, а Нил закусывает свою губу, ощущая, как улыбка становится все шире. — А ты действительно дал мне решать задачи. Ну и придурок же.       Нил, не сдержавшись, издает смешок, ощущая себя действительно довольным и направляется вслед за Эндрю. Миньярд останавливается на пороге, и если бы Джостен вовремя не затормозил, то определенно врезался бы в него. Нил задерживает дыхание и, если честно, абсолютно плевать, если Эндрю это замечает. Куда более важно, чтобы тот не заметил дрожь, которая крупно прокатывается по телу Джостена. Нил старается придать своему лицу самое спокойное выражение, дерзко вздергивая бровь и говорит, когда Эндрю, кажется, собирается, что-то произнести: — Можешь оставить ящичек себе. Пока, Миньярд, — а затем, не дожидаясь ответа, захлопывает дверь прямо перед его носом, пока в груди продолжает что-то щекотать, когда Нил плюхается на кровать и утыкается в подушку лицом, начиная глупо смеяться.

***

      Выходные проходят спокойно, не считая того, что большую часть времени Нил провел на работе, изматывая себя настолько, что едва находил в себе силы, чтобы доползти до кровати. Джостен искал в этом свои плюсы: двойная оплата, и никаких мыслей об Эндрю Миньярде, которые Нил все так же отчаянно пытался отгонять от себя.       Но понедельник наступает слишком быстро, и Нил ловит себя на том, что выискивает в толпе знакомую блондинистую шевелюру и почти разочаровывается, когда не находит. Джостен пытается убедить себя в том, что ему просто любопытно узнать, решил ли Эндрю его головоломку. Вероятнее всего да, раз Миньярд еще не пришел проклинать его за это. Или, быть может, он просто сломал ящик, что, наверное, тоже неплохо.       Бросив очередную попытку найти Эндрю возле кабинета, где у него должна быть сейчас пара, Нил фыркает и старается не зацикливаться на том, что начинает злиться. Его взгляд все еще мечется по коридору, когда Нил подходит к своему шкафчику, и все его мысли останавливаются, стоит ему заметить, что его антишпион вновь, очевидно, нарочно поправлен в неправильное положение.       Глядя на лиса, что смотрит на него своими глазками, словно насмехаясь над владельцем, Нил цокает, когда понимает, что есть только один человек, который может забраться в его шкафчик и, уже, вероятно, зная о особенности его шкафчика, злоумышленник намеренно обозначил, что оставил что-то внутри. Если честно, Нил даже не замечает, что его забавляет эта мысль, что не испытывает ни капли тревоги, когда странное ощущение веры в то, что все осталось в целости и сохранности, возникает в его груди.       Открыв шкафчик, взгляд Нила тут же находит лист с задачами, которые он давал Эндрю пару дней назад. Джостен на мгновение замирает, осекаясь, потому что, если честно, ожидал совсем не этого. Его глаза пробегаются по красным чернилам, которыми написаны ответы рядом с задачами, а чуть ниже оставленное послание: /Самые легкие задачи я решил. Придумай что-нибудь посложнее/       Нил поднимает листочек, чтобы заметить, что Эндрю решил все, и хмурится, когда, кажется, от него ускальзывает истинный смысл слов Миньярда. Он вновь пробегается глазами по правильным ответам, пытаясь найти хоть один нерешенный пункт, но терпит неудачу.       Его размышления прерывает сигнал о начале пары, от которого Нил морщится и наспех хватая пенал из шкафчика, убирает записку между страниц своего блокнотика, где покоятся все остальные послания, оставляемые Эндрю за все время.       Нил замирает, когда вспоминает, что пара, которая началась, не из тех, на которые ему стоило бы опаздывать, ведь профессор уже и так грозился наказать Нила, если тот снова придет после сигнала. Морщась, Нил сжимает пенал в руке и срывается на бег, мысленно ругая себя, что потратил весь перерыв на то, чтобы выследить Эндрю.       Переводя дыхание, Нил незаметно прокрадывается на свободные задние ряды, пока профессор отвлеченно заполняет что-то в своих бумагах, кажется, не замечая опоздавшего. Нил облегченно вздыхает, когда плюхается на стул, а профессор, кажется, действительно не замечает его или, возможно, просто решил не обращать внимание.       Лекция оказывается нудной, как и всегда, и Нил почти что разочаровывается, словно верил, что однажды что-то изменится. Под монотонный голос лектора, Нил старается не засыпать, морщась от осознания, что тратит время впустую, но обязан посещать эту дисциплину, иначе никакого зачета не добьется. Не слушая ничего из того, что вещает профессор, уже давно потеряв смысл этого предмета, Нил смотрит в окно. Его мысли вновь возвращаются к найденной записке, у которой, вероятно, есть какой-то свой смысл, который Нил не может уловить.       Нил хмыкает и думает, что, быть может, Эндрю показались эти задачи слишком простыми. Морщась Джостен заключает, что тогда, вероятно, Эндрю слишком умный, потому что Нилу эти задачи казались не такими легкими. Джостен уносится в пучину своих размышлений, когда по привычке сует ручку себе в рот, начиная ее грызть. Но стоит губам сомкнуться на пластике, как Нил тут же отдергивает ее, ощущая, как их начинает печь.       Жгучее чувство от перца чили, которое Нил ни с чем никогда не спутает, тут же обжигает его язык и заставляет губы саднить и пульсировать. Открывая свой обоженный рот, Нил растерянно смотрит на абсолютно нормальную ручку, пока ранку на его губе начинает жечь особенно сильно, отчего глаза Нила наполняются слезами, а сам он шипит от неприятного ощущения.       Нил морщится, начиная тереть свои губы, пытаясь избавиться от кислоты перца, но делает только хуже, пока в голове проносятся проклятья, адресованные Миньярду. Перед слезящимися глазами всплывает образ Эндрю, который внимательно рассматривал погрызанную ручку Нила, явно придумав эту уловку еще тогда. Нил закатывает глаза, когда губы начинают пульсировать сильнее, распространяя ощущение выше. Нил быстро подскакивает со своего места, пока преподаватель продолжает вести свою лекцию, не обращая внимание на тех, кто предпочитает уйти. «Вот уебок, — проносится в голове спешащего на выход Нила, чтобы скорее отмыть свои губы, которым явно досталось больше всего. — «Как же жжется.»       Нил забегает в туалет, бросая свой рюкзак рядом с ногами и открывает воду, начиная наспех отмывать свои губы, но почему-то их начинает жечь еще сильнее, отчего Нил раздражается и морщится, продолжая шипеть каждый раз, когда ранка отзывается болью. В голове снова возникает самодовольный взгляд Эндрю, который, вероятно, так и посмотрит на него, когда узнает, что Нил попался на его розыгрыш, отчего рука Джостена начинает тереть губы более остервенело. В голове проносятся проклятья, потому что жжение никуда не пропадает, словно становясь только больше и больше, а неожиданно для себя Нил издает смешок. «Как я мог попасться? — мысленно усмехается Нил, закатывая свои глаза, наклоняясь для того, чтобы набрать воды в рот прямо из-под крана. — «Это, черт возьми, хорошо, но я ни за что не скажу ему об этом.»       Его смешки прерывает открывающаяся дверь, пока Нил сплевывает воду в раковину, выпрямляясь и вздрагивает, когда в отражении замечает Эндрю. Миньярд прислоняется спиной к стене, сложив руки на груди, глядя на него своими цепкими, самодовольными глазами, которые Нил прекрасно видел в своей голове. Мурашки пробегают по спине, когда он замечает, как карие глаза опускаются к его губам в отражении, а затем Эндрю вздергивает бровь, собираясь что-то сказать, но Нил опережает его: — Ну ты и уебок, — говорит он, оборачиваясь, когда Эндрю не скрывая самодовольства, склоняет голову в сторону, пока его губы едва заметно трогает усмешка. — Что такое, Джостен? — отзывается Эндрю, явно издеваясь, пока его цепкий взгляд все еще находится на нижней части лица Нила. — Что с твоими губами? Аллергия на то, что вылетает из твоего рта?       Нил едва сдерживается, чтобы не закатить глаза и оборачивается к зеркалу снова, замечая, что его губы опухли и покраснели почти до самого носа. Пульсирующее ощущение никуда не делось, жжение слегка сошло на нет, но стоит губам двинуться, как оно вновь появляется. Джостен фыркает и смотрит на Эндрю, цепкий взгляд которого наконец поднимается выше по лицу Нила. — Ну ты и уебок, — повторяет Нил, наблюдая за тем, как Эндрю лишь пожимает плечами, все еще прижимаясь спиной к стене. — Надо было понять, что ты не просто так открывал в мой шкафчик, чтобы оставить записку. Надеюсь, ты залез в глаза, пока твои руки были в перце.       Эндрю хмыкает и едва заметно дергает уголком своего рта, склоняя голову в сторону, пока цепкие глаза скользят по недовольному Нилу, губы которого все еще кажутся такими пухлыми, покрасневшими, словно кто-то хорошенько их покусал. Эндрю с трудом заставляет себя оторваться от его рта, чтобы посмотреть в прищуренные голубые глаза. — Избавляю от плохих привычек, Джостен, — говорит Эндрю и отталкивается от стены, чтобы подойти к вздрагивающему Нилу. Джостен сменяет свое положение и прижимается бедрами к раковине, когда Миньярд оказывается рядом с ним. — Эффективно и бесплатно. Скажи «спасибо». — О, да пошел ты, — Нил закатывает глаза и поворачивает лицо к зеркалу, чтобы снова посмотреть на свои покрасневшие губы, но на самом деле, чтобы отвести взгляд от Эндрю, запах которого тут же окутывает его с ног до головы. — Не тебе мне говорить о вредных привычках, куряка. — Неужели Нил Джостен начнет читать мне лекцию о вреде курения? — насмешливо спрашивает Эндрю и Нил почти вздрагивает, когда ему кажется, что он замечает на губах парня нечто похожее на улыбку. — Не думал, что ты моралист. — Не думал, что ты участвуешь в программе «помоги людям справиться с дурными привычками», — вторит Нил и отворачивается к раковине, снова начиная обтирать свои губы водой, хотя жжение его почти не беспокоит. Нилу просто срочно нужно было скрыться от цепкого взгляда. — В детском доме помогал Аарону отучиться грызть ногти, — когда Эндрю ловит вопросительный взгляд Нила в зеркале, спешит объясниться. — Натирал его пальцы горчицей, чтобы не кусал. Правда, он потом привык и его это не останавливало, так что до сих пор грызет.       Нил фыркает и закатывает глаза, набирая в ладони воду и обмывает лицо, просто чтобы унять вдруг появившиеся волнение. Его плечи несколько напряжены, когда он физически ощущает, как карие глаза скользят по его спине, что не помогает Нилу расслабиться. — Ты все мои ручки натер перцем? — спрашивает Нил и когда видит в отражении, как Эндрю неопределенно пожимает плечами, фыркает. — Уебок.       Нил заставляет отвести взгляд от Эндрю и снова погружает руки в холодную воду, пытаясь отвлечься на нее, чтобы избавиться от ощущение, как все внутри него горит. Они погружаются в тишину, пока Нил старается сделать вид, что все еще избавляется от перца на своих лице и руках, а глаза Эндрю пристально впирают в его спину, отчего Нил почти что дрожит, отчетливо ощущая это. — Я сделал из него пепельницу, — вдруг заявляет Эндрю и когда Нил непонимающе хмурится, оборачиваясь к нему. — Из твоего ящика. — А он не загорится? — спрашивает Нил, выключая воду и оборачивается к Миньярду, который все еще находится слишком близко, но Джостен словно привыкает к этому, отчего ему кажется, что, на самом деле, Эндрю все же находится слишком далеко. — Он же деревянный. — Узнаем, — пожимает плечами Эндрю, когда его глаза медленно опускаются к покрасневшим губам Джостена, которые тот тут же непроизвольно облизывает.       Нилу кажется, что он собирается что-то ответить, но когда карие глаза встречаются с его, Джостен тут же теряет мысль, которую собирался озвучить. Эндрю Миньярд стоит напротив него, глядя на него так внимательно, словно собираясь проникнуть в его голову, чтобы поймать Нила на той мысли, которую он сам забыл. Джостен тут же вспоминает расслабленное лицо Эндрю в свете огня, его тихий, спокойный голос, когда он сидел напротив него в полумраке. Голубые глаза скользят по лицу Эндрю, что находится слишком близко, когда он замечает снова ту проклятую выбившуюся прядь, что спадает на лицо парня. Нил почти вздрагивает, тяжело сглатывая, когда пальцы начинает жечь снова, только теперь не от перца.       В груди вновь появляется паника, когда Нил почти спрашивает можно ли ему коснуться Эндрю, ведь в какой-то момент в голове всплывает «не когда я пьян», что обжигает Нила осознанием — Эндрю мог бы позволить ему это сделать. Нил открывает рот, чтобы задать вопрос, но дверь снова распахивается, заставляя парней почти отскочить друг от друга. Эндрю оборачивается к вошедшему Ники, а Нил спешит отвернуться к раковине, словно пытаясь скрыть, что разговаривал с Эндрю Миньярдом, словно делал что-то постыдное, а не просто думал о том, как бы коснуться его. — О, вы оба тут, — восклицает Ники и пробегается глазами по хмурому Эндрю и по сбитому с толку Нилу, сердце которого предательски быстро колотится в груди. — Вы разговаривали? Эндрю только с тобой постоянно разговаривает, так не честно! Черт, я помешал, да?       Нил не поднимает глаза, увлеченно потирая свои руки под водой, словно находя это куда более интересным, чем то, что происходит за его спиной. Он слышит, как Эндрю направляется к двери и ловит себя на мысли, что действительно ругает Ники за то, что он прервал их. Нил замирает, когда дыхание спирает в груди, он поднимает растерянный взгляд на Эндрю, но тот уже не смотрит в его сторону. Ники все еще ждет ответа, с улыбкой глядя то на Нила, то на Эндрю, которые словно набрали в рот воды. — О, да бросьте, — усмехается Ники, а Нил разочаровано наблюдает за тем, как Эндрю собирается выйти за дверь. — Так и знал, что вы отлично ладите. О, а что с твоими губами, Нил?       Джостен облизывая свои губы и чувствует, как в груди начинает бурлить что-то горячее, когда мысль, о том на что это похоже, неожиданно начинает формилироваться у него в голове, но Ники озвучивает ее первым: — Вы что, целовались? — Нил замирает, когда в груди взрывается то щекочущее чувство, которое копилось все это время, а щеки вдруг краснеют, будто обоженные тем же перцем. Сердце начинает стучать громче и Нилу кажется, что Эндрю, бросающий на него непонятный взгляд, слышит это. Нил тяжело сглатывает и понимает, что даже не может ответить, хотя это совершенно не так, и они с Эндрю это оба знают. Губы вдруг вспыхивают от мысли — каково это будет поцеловать Эндрю Миньярда, что окончательно разрушает Нила. Это не то, о чем он должен думать. — Да ладно, я шучу! Ты все-таки попался на розыгрыш Эндрю! Черт, а я думал, что не сработает. — Еще как сработало, — отзывается Нил, слыша, что его голос звучит слишком хрипло, отчего он вздрагивает и старается не смотреть на Эндрю. Он закатывает глаза и пытается принять самое безмятежное выражение своего лица.       Ники хихикает и показывает Эндрю два больших пальца, кажется, радуясь удачному розыгрышу больше Миньярда. Эндрю неопределенно пожимает плечами и Нил чувствует, как карие глаза оказываются на нем, но не может заставить себя тоже посмотреть на него. — Мудак, — говорит Нил, хватая свой рюкзак и проходит мимо Эндрю, зыркая ему в глаза, что должно было выглядеть как предупреждение, но вместо этого Джостен понимает, что совершил ошибку, потому что замирает напротив него, с трудом заставляя себя двигаться дальше, чтобы выйти из туалета под довольное хихиканье Ники.       Нил почти вылетает из туалета, чувствуя, как паника разрастается в его груди все сильнее и сильнее, когда мысли начинают крутиться в его голове слишком быстро. Джостен понимает, что злится на Ники за то, что тот ворвался в туалет, словно ловя их на чем-то важном, но в то же время Нил благодарен Хэммику, ведь ему кажется, что он мог совершить какую-то ошибку. Это настолько пугает Нила, что он почти сходит с ума, пока его сердце бешено стучит в груди. Еще сильнее его пугает мысль о том, что он разочарован, что все оборвалось именно так, ведь он весь день пытался поймать Эндрю взглядом, а когда наконец тот сам нашел его этого оказалось мало. «Проклятье, — думает Нил, когда паника окутывает его настолько, что он почти не замечает, как вылетает из универа. — «Все выходит из-под контроля. Опасно. Опасно.»

***

      Нил ощущает, как все его тело, словно сковывает цепями, когда женские руки хватаются за его плечи, а затем, впиваясь ногтями и в так болезненную кожу, с силой швыряют его на пол. Оказываясь на коленях, Джостен чувствует, как крупная дрожь пробивает его, а ужасно болезненный вздох хрипло срывается с его дрожащих губ. Сглатывая, он поднимает растерянные, ничего не понимающие глаза, и встречается с осуждающим взглядом, от которого ему становится тошно — мама.       Мэри, стараясь скрыть свой собственный страх, который Нил научился различать в эмоциях матери, разочарованно качает головой. Она сглатывает, покусывая свои губы, на которых уже нет живого места, а затем ее глаза начинают бегать по комнате, словно стараясь что-то найти. Женщина неожиданно замирает, а затем задерживает дыхание и оказывается на коленях рядом с сыном.       Нил не спутает этот взгляд ни с чем: этот животный страх в глазах матери, говорящий о том, что она ждет его, боится, что он вот-вот придет, что найдет их, хотя прошли годы с момента, когда Мэри видела его в последний раз. Его мама так отчаянно боится Натана — его отца, что годами находится в болезненном ожидании своей расплаты за побег. Она каждую ночь засыпает с мыслью, что однажды он достанет их и заставит пожалеть за совершенные ошибки.       Джостен не может двинуться, словно утратив способность управлять своим телом, пока мать напротив все тревожно оглядывается. В какой-то момент лицо женщины бледнеет, она тяжело сглатывает и хватает сына за щеки. Ее холодные, как обычно, руки обжигают кожу Нила, и он чувствует ее дрожь. Парень растерянно смотрит на нее, не понимая ничего из того, что происходит и не может различить, кто из них больше сейчас боится — он или мама. Его дыхание застревает в груди, но почти сразу же вырывается с болезненным стоном, когда все его тело прошибает странной болью. — Никому, — начинает мать, шепча так тихо, что Нил едва улавливает ее сдавленный голос. — Никому, слышишь? Никому не доверяй, Нил. Никому нельзя верить, — ее руки начинают сжиматься на его щеках, а строгие глаза заставляют Нила поежиться. — Никому нельзя доверять, Нил. Ты меня слышишь? Никому. Ты можешь верить только мне. Только мне. Люди принесут тебе только боль, они сломают тебя, разрушат. Никому нельзя верить, Нил. Ты меня слышишь? — Нил не может ни кивнуть, ни вздохнуть, он лишь ощущает, как комок застревает в его горле. Он пытается поднять свои руки, чтобы положить поверх холодных рук матери, но тело его не слушает. Мэри, замечая заминку в поведении сына, словно взрывается, и в следующее мгновение ее крик разносится по пустой комнате. — Никому нельзя верить! Ты меня слышишь?! Слышишь меня, Нил?! Никому! Не доверяй людям! Они тебя уничтожат!       Ее руки тут же толкают сына в плечи, и Нил не чувствует за собой ничего, словно начиная падать куда-то в пропасть. Он видит, как мама отдаляется, видит, как та снова начинает беспокойно оглядываться, а ее глаза наполняются диким страхом, при виде чего у парня все обрывается в груди. А затем ее жалобный крик заставляет Нила физически ощутить боль, заставляет его внутренности перевернуться. Он вытягивает руки, пытаясь ухватиться за мать, стараясь остановить себя от падения в неизвестность. Но все замирает и рушится, когда он видит отца, который хватает Мэри за волосы, он видит слезы на ее глазах, а на губах гадкую улыбку, коей она всегда раздражала Натана.       Нил, собираясь с силами, пытается позвать ее, но звуки застревают в горле, царапая его и заставляя ощутить привкус крови во рту. Он тянется и тянется к матери, отчего чувствует себя все более и более отчаянно, когда у него не выходит даже остановить свое падение. Последнее, что он видит, прежде чем мама пропадает из виду — ее дерзкая улыбка и нож в руках Натана, который заставляет Нила испытать ужас.       Ударяясь спиной, Джостен оказывается на дне, пока из его груди вырывается болезненный, сдавленный хрип. Глядя перед собой, парень никого не видит в этой кромешной тьме. Нил кое-как поднимается на дрожащих ногах, вновь обретая возможность нормально дышать, но из его легких вырываются судорожные, болезненные звуки, похожие на всхлипы. Нил сглатывает и отчетливо чувствует привкус крови, разливающейся на языке. Его тело дрожит то ли от холода, то ли от дикого страха, который все еще рвет его изнутри. Он ловит себя на том, что беспокойно оглядывается, надеясь никого не увидеть, молясь, чтобы здесь никого не было. Никого, кроме мамы, которую, как бы он не искал, больше никогда не увидит.       Сглатывая жгучие слезы, Нил заставляет себя сделать нетвердый шаг, когда прямо перед ним возникает дверь. Сжимая свои кулаки, Джостен, не осознавая, срывается на бег, но та оказывается все дальше и дальше, а его начинает тошнить от отчаяния. Он понимает, что кричит, когда боль пронзает его легкие, заставляя согнуться. Дрожащие руки пытаются ухватиться за ручку двери, ему нужно срочно отсюда выбраться, он это знает, Нил понимает, что не может остаться здесь, в этой темноте один, но та просто ускользает, едва ли Джостен оказывается рядом.       Он почти вновь отчаянно кричит, когда дверь окончательно ускользает от него, а затем Нил ощущает крепкие чужие руки, смыкающиеся на его горле. Пытаясь сделать вздох, Нил понимает, что касания оказываются повсюду. Джостен напугано всхлипывает и, оборачиваясь, замечает улыбающегося Мэтта, рука которого сжимается с такой силой, что Нил едва ли может вздохнуть. Джостен растерянно смотрит на друга, пока в его груди взрывается кислое разочарование, от которого начинает щепать глаза.       Когда рядом возникает Дэн, хватающая его за волосы, Нил почему-то не удивляется, лишь криво печально усмехается. Девушка начинает тянуть его на себя, пока Нил, пытаясь отмахнуться от чужих рук, терпит неудачу. Поднимая свои уже уставшие глаза, Нил натыкается на Эллисон, и ему хочется скулить от этого. Блодинка расплывается в ухмылке, а затем ее смех наполняет комнату, пока Мэтт и Дэн словно пытаются поделить между собой Нила, растягивая его в разные стороны. Джостен опускает свои руки вдоль тела, смирившись с болью, с ощущением, как чужие руки оставляют на нем следы, Нил просто по какой-то причине не может отмахнуться от них, не может им запретить. Сглатывая слезы обиды, Нил почти скулит, пока в голове появляется ворох вопросов «почему?» и «за что?», но все они обрываются, когда Джостен ощущает сильный толчок в спину.       Нил не пытается предотвратить падение, так что ударяясь коленями об дно, скулит. Дыхание застревает в груди, глаза наполняются слезами, которые не покатятся по щекам, как бы ему не хотелось свернуться сейчас калачиком и разрыдаться от обиды и одиночества.       Дрожа, Нил смотрит в пол, пока ловит себя на мысли, что хочется остаться здесь, чтобы его никто больше не трогал, чтобы никто больше не причинял ему боли, чтобы он остался в этой темноте навсегда, если это будет означать, что он больше никогда не испытает разочарования. Его коробит от смеха Эллисон, который все еще звучит где-то в комнате, он словно все еще чувствует, что друзья в любой момент готовы кинуться разорвать его, как дикие звери. В голове неожиданно становится пусто, лишь остается одно слово — «мама», которое начинает циркулировать в мыслях Нила, словно он пытается тем самым позвать ее. Слова Мэри эхом отзываются в его сознание, отчего Нил замирает: «Никому нельзя верить.»       Нил судорожно всхлипывает, сгибаясь над своими коленями, пока все, что он хочет — чтобы мама оказалась рядом, чтобы он не чувствовал себя так потерянно. Ему вновь хочется услышать ее голос, пусть даже и твердящий лишь о том, что он наивный и глупый. Плевать, лишь бы услышать ее вновь, тем более Мэри была чертовски права. Болезненные всхлипы срываются с его губ, пока сердце начинает бешено колотиться в груди Нила, а глаза начинают метаться из стороны в стороны, когда Нила вновь окутывает страх.       Он судорожно что-то ищет, смаргивая свои слезы, и неожиданно натыкается на протянутую ему руку. Замирая, Нил поднимает глаза выше и встречается с цепким взглядом. Сердце словно совершенно прекращая биться, а Нил вдруг чувствует, как его тело слабнет и перестает дрожать. Все глохнет, он не слышит ни своих мыслей, ни отдаленный смех Эллисон. Ничего, пока его плечи медленно опускаются.       Ореховые спокойные глаза неотрывно смотрят на Нила, не подначивая и не заставляя его быстрее схватиться за руку, лишь терпеливо ожидая, когда тот примет помощь. Нил вдруг оживляется и делая глубокий вздох, хватается за протянутую руку, о чем тут же жалеет: кожу словно обжигает открытым пламенем, заставляя Нила испытать адскую боль, от которой хочется завыть во все горло, но ни единого звука не срывается с его губ. Стискивая зубы, пока его руку сводит от боли, Нил поднимается на дрожащих ногах, все еще принимая помощь Миньярда.       Нил несмело поднимает глаза на Эндрю и тут же натыкается на его широкую ухмылку, от которой в груди Джостена словно резко появляется дыра. Всхлип срывается с губ Нила, пока крепкая рука Эндрю сжимается на его запястье сильнее. Нил вновь напрягается всем телом, когда его словно обдает холодной водой, глаза начинают бегать в разные стороны, а попытки выдернуть руку терпят поражение, отчего Джостен старается все более отчаянно, принося себе невыносимую боль.       Неожиданный смех Эндрю заставляет Нила покачнуться, пока тошнота подступает к горлу, а внутри все обрывается. В ушах начинает звенеть, когда Джостен потерянно наблюдает за тем, как Эндрю становится все больше и больше, а Нил оказывается совсем крохой перед ним. Миньярд продолжает издевательски смеяться над ним, окидывая надменным взглядом. Ноги Джостена снова слабнут, а руки все еще горят огнем, напоминая ему, что он сам решил схватиться за Эндрю. Плечи медленно опускаются, когда над ним нависает тень. Зажмуриваясь, Нил позволяет Эндрю придавить себя пальцем, пока в ушах все еще звучит его мерзкий смех.       Нил распахивает глаза в своей комнате, почти не ожидая этого. Ему все еще кажется, что он находится в той темноте, но ни Эндрю, ни кого-то еще нет, лишь сопение спящего Мэтта на соседней кровати. Джостен с трудом делает вздох, пока его сердце бешено колотится, но прислушиваясь к тиканью часов на тумбочке, Нил старается вернуться в реальность. Он выбрался оттуда, он в своей комнате, хотя казалось, что он останется там навечно. Тело потряхивает, а Нил растерянно смотрит в темный потолок, чувствуя как по лбу стекает холодный пот.       Нил слышит, как Мэтт ворочается в своей кровати, но все мешается с голосом матери, смехом Эндрю, а ощущение чужих рук никак не пропадает с его кожи. Запястье саднит от крепкой хватки, а тело все еще словно неконтролируемое хозяином, отчего Нил просто лежит в своей кровати, дрожа и стараясь угомонить свое колотящиеся сердце. Чувство омерзения медленно ползет внутри Нила, пока тошнота подкатывает к горлу. Резко вздрагивая, он, не в силах бороться с ней, подскакивает и бежит в туалет, где его выворачивает. Джостен не помнит, когда в последний раз его рвало от страха и омерзения, но сейчас он словно готов выблевать все свои внутренности.       Сглатывая вновь подступающую тошноту, Нил пытается считать до десяти на двух языках, которые знает, чтобы хоть как-то справиться со всем этим потоком мерзких ощущений. Тоска по матери разрастается в его груди, пока глаза начинает щипать от подступающих слез и совсем не помогая парню успокоиться. Нил старается сделать вздох и быстро начинает моргать, чтобы не дать слезам образоваться. Его тело потряхивает, словно он еще не выбрался из своего кошмара, и Нил чувствует, что паника застревает у него в горле. Отрывки сна все еще мелькают перед его глазами, и Нилу хочется просто скулить от этого. Он не может отделить то, что испытывал во сне и что чувствует прямо сейчас, все смешалось в один ком. Ему кажется, что все из сна находятся где-то в комнате и готовятся вот-вот вновь напасть на него. Нилу кажется, что все они смотрят на него и смеются. Все, кроме его мамы. Ее просто нет. Нигде нет.       Нил жмурится, пытаясь не думать, не позволять образу Эндрю появляться перед ним, он старается заглушить смех Эллисон счетом на разных языках, чтобы хоть как-то совладать с собой, но Джостен понимает, что все бесполезно. Смывая воду в туалете, Нил поднимается на дрожащих ногах и знает одно — ему срочно нужно отсюда выйти. Пойти туда, где он найдет свое успокоение.       Нил тихо одевается, хватает свою толстовку и аккуратно покидает комнату, которая давит на него со всех сторон, словно становясь в разы меньше. Джостен почти бежит по пустым темным коридорам, понимая, что даже не посмотрел на время, когда сбежал, но судя по всему сейчас еще глубокая ночь. Нилу невпервой выходить на улицу в такое время.       Как только он оказывается на улице, когда его лицо обдувает прохладный ветер, Нил наконец нормально вздыхает и направляется по уже по знакомому пути, который ведет его в место, где он сможет на время забыть обо всем. Джостен так устал бороться со своим больным подсознанием. Он надеется, что укройся он в этом месте, ему станет легче.       Оказавшись на поле, Нил поджимает губы, когда замечает, как один из тускло светящих уличных фонарей, опять мигает, наровясь вот-вот потухнуть. Джостен чувствует, что его нервирует даже это, словно капает ему на мозг, заставляя его злиться. Но прохладный ветер, который неожиданно раздувает его волосы, заставляет Нила слегка расслабиться, будто охлаждая его пыл.       Нил делает глубокий вздох, стоя у калитки, откуда открывается прекрасный вид на масштабное поля для лакросса. Парень вновь мысленно благодарит университет, что оно никогда не закрывается на ночь, отчего он может прийти сюда, когда вздумается.       Сжимая свои кулаки, Нил заставляет себя сделать шаг, стараясь справиться с оцепенением, которое возникает каждый раз, стоит ему только оказаться на поле. Джостен всегда чувствует неуверенность в том, что имеет права находиться здесь на самом деле. Он знает, чем это закончится, как и в любой другой раз, но сейчас он испытывает потребность в этом, как никогда раньше.       Нил начинает идти, тут же ощущая на себе строгий взгляд своей матери, которая смотрит на сына откуда-то с трибун, наблюдая за каждым его шагом, пока он направляется к одной из самых далеких лавочек для того, чтобы найти спрятанную ото всех свою старенькую клюшку. Нил надеется, что мать не осуждает его за то, что он до сих пор хранит эту потрепанную вещь, хотя уже давно официально не играет.       Подхватывая ракетку, Нил чувствует, как приятный вес отдается в его руке, от которого, кажется, становится легче дышать. Пробегаясь глазами по обшарпанной, кое-где треснувшей клюшке, Нил чувствует, как тепло разливается в его груди из-за этой старой, почти сломанной клюшки. Джостен знает, что ему давно бы стоило сменить ее на новую, но тогда, ему кажется, он предаст что-то внутри себя. Быть может купи он целую клюшку, он перестанет промахиваться, быть может тогда он перестанет жалеть силы, ведь знает, что если начнет бить, как следует, то попрощается с ней. Но он не хотел бы, чтобы единственное, что осталось у него напоминанием о маме кануло в небытие. Он не сможет с этим справиться, он не сможет ее починить, каким бы мастером не был, ведь сломается не клюшка, а он.       Ветер все еще задувает прямо под толстовку, отчего Нил покрывается мурашками и старается не думать о том, что все тело потряхивает не только от холода, но и от четкого ощущения, что чужие глаза внимательно следят за ним. Он не поворачивает голову в сторону трибун, где за ним, кажется, наблюдает его мама, и оказывается напротив стены, где нарисовано подобие ворот. Глубоко вздыхая, Нил старается избавиться от желания все-таки обернуться, но отдергивает себя, ведь знает, что не увидит ее там. Нил пытается не зацикливаться на чувстве тоски, когда понимает, что сколько бы взглядом он не искал маму, он никогда больше ее не увидит. Он остался один, на этом огромном поле. Не только на поле, но именно здесь Нил остро ощущает одиночество.       Делая глубокий вздох, Нил подхватывает мяч в клюшку и направляет его в сторону ворот, становясь на специально пометки для тренировки. Сегодня нет желания разминаться, нет желания бегать. Все, что хочет Нил — чувствовать, как клюшка приятным весом лежит у него в руке. Мяч, ожидаемо, не долетает до ворот, и кислое чувство разочарования просыпается в груди Джостена, когда он понимает, что снова ударил слишком слабо, боясь, что клюшка сломается. Нил делает вид, что это не потому, что он увидел, как трещина на днях стала еще больше, когда он попытался ударить чуть сильнее.       Он подбирает свой единственный мяч возле ворот, кидая на них разочарованный взгляд, словно это из-за них он не попал. Нил бежит к пометке и пытается снова забить, но когда мяч ударяется об угол ворот, Нил вспыхивает. Он чувствует, как начинает злиться, ведь обычно, как бы слабо он не бил, он попадает, но сегодня все идет не так. Нил злится, что у него не получается забить, что клюшка вот-вот сломается, злится, что мамы здесь нет. Он чувствует, как гнев поднимается в его груди, когда слышит ее голос, кричащий ему наставления, подначивая его не сдаваться и попробовать ударить по воротам снова. Поджимая губы, пока злость начинает клубиться внутри, Нил повторяет удар, но когда мяч приземляется возле ворот, даже не касаясь стены, сжимает свои зубы до скрипа.       Дыхание Нила сбивается, но не от того, что бегает туда-сюда, а от того, что слышит смех Мэтта и Дэн, которые начинают кричать на него, повторяя, что он ничтожество, а затем кожу обжигает от воспоминаний из сна, как чужие руки хватаются за него, принося боль.       Он бьет снова, давая мячу удариться об границу ворот. В горле образуется комок, когда он слышит издевательский тон Эллисон, которая говорит ему, что он виноват во всем, что врет им, что позволил себе называть ее подругой. Нил слышит голос матери, кричащей на него в отчаянии, когда он радостно приветствовал неожиданно объявившегося отца, который являлся страшным сном его мамы. Нил отчетливо помнит слова Мэри, которая умоляла его сбежать, пока не поздно, а он, не слушая, не понимал, почему мама говорит такое про папу, что встречает его ласковыми руками. Он еще не знал, сколько раз эти самые руки сделают больно ему, сколько раз окажутся на теле матери. Нил слышит визг Мэри, когда Натан вновь начинает таскать ее за волосы по дому.       Клюшка трещит в руке Джостена, когда он бьет по воротам так сильно, что чувствует, как удар отдает ему в плечо. Мяч ударяется в угол вновь, заставляя Нила испытывать к себе отвращение за слабость и глупость. Он бегает к мячу, а затем к точке подачи вновь и вновь, совершая неудачные удары, отчего по спине начинает течь пот, а холодный ветер, обдувающий его, заставляет Джостена дрожать.       Нил бьет. Промахивается. Чувствует, как в груди растекается кислое чувство разочарования и отчаяния, когда на глазах появляются слезы, но Нил старается убедить самого себя, что в их появлении виноват ветер. В груди кипит отвращение к себе, от которого удары становятся все более остервенелыми, он бьет чаще и сильнее, ощущая, как немеет его рука из-за неудачной позы. Сейчас его не тревожит то, что он неправильно держит клюшку, что не принял правильную позу. Сейчас важно только одно — попасть в ворота.       Нил останавливается на точке подачи снова, не давая себе прицелиться, сразу бьет, чувствуя, как с губ срывается отчаянный крик, который он даже не думает подавить, считая, что от этого станет легче. Но это совершенно не помогает, ведь Нил начинает дрожать сильнее, чувствуя, что мама стоит где-то совсем близко и смотрит прямо на позорящего ее такой игрой сына.       Он снова издает отчаянный крик, ударяя по воротам, когда в груди все вспыхивает точно так же, как когда на него смотрят карие глаза. Нил покрывается мурашками, когда ему начинает казаться, что Эндрю, как обычно, пилит его своим взглядом, вероятно, тоже испытывая к Нилу отвращение. Джостен сжимает свои зубы и старается избавиться от чувства разочарования, когда он ловит себя на мысли, что не хотел бы, чтобы Эндрю смотрел на него так. Но перед глазами всплывает надменный, осуждающий взгляд, когда он снова отправляет мяч в ворота.       Мышцы ноют, а сила неудачных ударов по воротам, становится все сильнее и сильнее, почти что сравнимо с чувством злости внутри Нила. Он бьет, чтобы избавиться от чувства вины. Нил старается сосредоточиться на боли в мышцах, словно это поможет ему спрятаться от навязчивых мыслей. Он бьет, чтобы приглушить ощущение страха, отвлекаясь на то, как хорошо чувствуется клюшка в руке. Он бьет, чтобы больше не испытывать это ужасающие чувство одиночества, которое грызет изнутри. Нил вздрагивает и сжимает губы, когда мяч снова отскакивает от границы ворот, а не от центра, как рассчитывал он. Отчаяние кисло скапливается у него в горле, заставляя издать странный звук, которого он сам пугается. Он слышит голос Эндрю где-то в своем вакууме, который неразборчиво говорит ему что-то о том, что он слаб и глуп.       Удар и Нил, чувствует, как слабеют его руки, уставая от постоянных неразборчивых ударов. Эхом Джостен слышит голос своей матери, которая кричит на него, напоминая, что во всем этом виноват он. Ведь не доверься он отцу, когда тот нашел их с мамой спустя годы побега, Мэри была бы жива. Нил потратил почти три года на то, чтобы убедить себя в том, что он не причастен к случившемуся, но вина вновь с головой окутывает его, заставляя задыхаться. «Ты виноват,» — думает Нил, вкладывает мяч в клюшку, и, сжимая свои зубы, смотрит на ворота из-под бровей, начиная снова целиться. — «Она была бы жива, согласись ты бежать дальше,» — он замахивается, чувствуя, как горло сжимается от тошнотворного чувства вины. Нил начинает дышать тяжелее, крепче сжимая клюшку в своей руке. — «Она была права. Если бы я не был таким доверчивым, все было бы по-другому. Это случится снова. И снова, и снова. Нельзя никому верить, мама права,» — Нил слышит треск, когда кидает мяч в ворота, который наконец попадает точно в центр.       Мяч отскакивает и катится в его сторону, когда все тело Нила вдруг становится таким легким, что ноги подкашиваются и он, не сдержавшись, падает на колени, слыша еще один треск. Нил чувствует, как внутри все застывает и обрывается, когда его словно обливает холодной водой. Дышать становится тяжелее, когда он понимает, что клюшка в его руках чувствуется совсем иначе. Нил задерживает дыхание, он мысленно умоляет кого-то или что-то, чтобы он был не прав. Но, медленно опуская глаза, Нил чувствует, как боль пронзает его насквозь, когда он видит, что самая большая трещина под его рукой разошлась настолько, что его клюшка развалилась на две части.       Нилу кажется, что ветер вдруг перестает дуть, Джостен прекращает слышать треск мигающего фонаря и шум листьев, когда все его внимание сосредоточено на сломанной клюшке в руках. Комок в горле не дает ему вздохнуть, не дает издать ни единого звука, пока в груди, кажется, что-то ломается так же, как и эта клюшка. Все вокруг застывает, оставляя Нила только с ощущением тяжелой ноющей боли в груди и с чувством пульсации в теле от того, что Нил совсем не заметил, как провел здесь почти час, пытаясь попасть по воротам, чтобы заглушить свою боль. Нил молча смотрит на сломанную вещь, словно надеясь, что она вернется в прежнее состояние, если он просидит так до утра.       Нил чувствует, как боль начинает пульсировать в его висках, когда голоса кучей мешаются в его голове: кричащая мама, которая умоляет сына бежать, которая твердит ему, что нельзя никому верить; осуждающие голоса друзей, напоминающие ему о том, что Нил останется один; голос Аарона, которые с отвращением говорит ему о том, что он такой же мерзкий, как и его папаша; голос Эндрю, которые зовет его по имени, а затем разражается смехом, словно это самое смешное, что он когда-либо слышал.       Все мысли идут по кругу, заставляя его растеряно, разбито глядеть на клюшку, пока все не стирается тем, что он слышит Эндрю снова и снова. Только одного его, а затем Нил чувствует, как над ним нависает кто-то, закрывая собой свет от фонаря. Джостен почти усмехается, чувствуя, как сходит с ума, когда понимает, что это так похоже на его сон, словно он все-таки попал в свой кошмар. Быть может он, действительно, в какой-то момент тронулся, что начал видеть галлюцинации. Нилу, на самом деле, хотелось бы, что все, начиная с появления отца, было одним лишь большим глюком.       Нил старается сфокусировать свой взгляд и видит черные крупные ботинки, которые останавливаются рядом с ним, и несдержанно, истерически усмехается, когда понимает, что его фантазия рисует для него Эндрю, появившегося в самый разгар отчаяния, как и во сне. Эндрю, который словно готов вытащить его, когда Нил действительно хочет за него ухватиться, если он поможет ему спастись. Нил прекрасно помнит, что хватался за Миньярда во сне так отчаянно, словно он мог решить все, словно вытащил бы его из этого кошмара, но Нил ошибся, ведь руки все еще саднит от напоминания чем окончился его сон. Сейчас Джостен не хотел бы, чтобы Эндрю нашел его таким жалким, разбитым, отчаянным и желающим, чтобы ему кто-нибудь помог справиться со всеми этими пугающими чувствами. Эндрю не сможет, не тогда, когда он является причиной половины его страхов.       Нил моргает и жмурится, стараясь стереть образ чужой обуви перед собой, пытаясь избавиться от ощущения, что здесь действительно кто-то есть, что Эндрю и вправду пришел к нему. Но когда открывает глаза, видит, что ботинки никуда не делись, а голос Эндрю звучит совсем рядом: — Нил.       Джостен вдруг начинает снова слышать ветер, шелест деревьев, когда быстро поднимает глаза и натыкается на хмурое лицо Миньярда. Он видит, как светлые брови сведены к переносице, а руки спрятаны в карманах, пока блондин горбится от холода. Эндрю не протягивает ему руку, он просто смотрит на него ожидающе, внимательно и, Нилу кажется, немного обеспокоенно.       Джостен старается усмехнуться, словно это поможет ему, но понимает, что не может вздохнуть, глядя на Миньярда, как на призрака. Эндрю никуда не исчезает, его брови лишь сильнее хмурятся, когда Нил все еще старается избавиться от его образа. Миньярд смотрит на него внимательно и Нил чувствует, как карие глаза заставляют его дрожать, пока Эндрю не давит на него и послушно ждет, когда парень придет в себя. Нил старается разглядеть на лице Миньярда насмешку, но все обрывается, когда он замечает нечто похожее на понимание.       Сглатывая комок, Нил опускает голову, когда с губ срывается странный отчаянный звук. Он смотрит на сломанную клюшку, пока его начинает трясти от мысли, что Миньярд здесь, чтобы разорвать его на куски окончательно. Но все остальное неожиданно стихло, оставляя только чувство, что Нил абсолютно голый на этом поле перед Эндрю. Нил не чувствует взгляда матери, не слышит голоса друзей и ему почти кажется, что он может спокойно дышать. — Дай мне руку, — Нил говорит это так сипло, что слова почти царапают его горло. Его голос звучит так тихо, что Джостен уверен, что Эндрю ничего не слышит. Нил сам не понимает почему эта фраза сорвалась с его губ, ведь он вполне может встать сам, но словно чувствует потребность, чтобы ему помогли.       Нил ждет, что Миньярд начнет смеяться или спросит, не спятил ли он, но Эндрю не говорит ничего, не издает и звука. Но Нил уверен, что подними он глаза и наткнется на отвращение на лице Миньярда. Джостен понимает, что Эндрю, вероятно, не услышал его, и чувствует, как разочарование разливается внутри, ведь он не станет повторять это снова, но так хочет, чтобы Эндрю услышал.       Нил чувствует себя жалко, собираясь все-таки подняться самостоятельно, пока Эндрю не начал над ним смеяться, когда перед носом возникает протянутая рука. Нил смотрит на нее, кажется, вечность, а его словно сковывает цепями. Он растерянно моргает и поднимая глаза на Эндрю, надеется увидеть осуждение на его лице или хотя бы насмешку, но вместо этого карие глаза обжигают его пониманием, что Нил действительно нуждается в этом.       Нил задерживает дыхание, глядя на протянутую ему руку и тянется, чтобы обхватить ее, но поздно осознает, что все еще крепко сжимает клюшку. Джостен медленно опускает глаза на сломанный предмет и с трудом расцепляет дрожащие и вспотевшие руки, понимая, что Эндрю не сдвигается, ожидая, когда парень наберется сил, чтобы собрать себя по кусочкам. Нил с трудом подавляет в себе дрожь и наконец хватается за руку Миньярда, подсознательно готовясь к тому, что его обожжет, как это было во сне. Но Нил замирает, действительно пораженный, когда чувствует лишь приятное тепло, а затем Эндрю крепко обхватывает его и помогает подняться, пока части клюшки с глухим звуком падают на траву.       Нил поднимается на ослабших ногах, оказываясь напротив Эндрю, все еще чувствуя свою руку в его крепкой хватке. Скользя глазами по черным нарукавникам, Нил разбито усмехается, когда ловит себя на мысли, что стоило им рукам сцепиться, как все вдруг заглохло. Паника начала затухать, словно ее огонь залили водой. Джостен чувствует легкое движение большого пальца Эндрю, что так подозрительно похоже на поглаживание, но старается не думать об этом. Не тогда, когда все его непонятные ощущения начинают бурлить в груди с новой силой, сужаясь до одного лишь Эндрю, который кажется единственной точкой спокойствия в хаосе Нила. Джостен понимает, что ему хочется засмеяться от мысли, что все его страхи и беспокойства Эндрю забирает на себя, всего лишь держа его за руку. Кажется, это что-то похожее на истерику, Нил в этом не уверен.       Нил отрывается от руки Эндрю и медленно переводит глаза на сломанную клюшку на земле, чувствуя, как его губы растягиваются в странной улыбке, а затем из груди вырывается несдержанный смешок, несмотря на желание разрыдаться прямо здесь. — Она сломалась, — дрожащим голосом говорит Нил, когда с его губ вновь срывается громкий смешок, переходящий в смех, пока Эндрю, который по-прежнему ничего не говорит, рассматривает его цепким взглядом, впитывая все, что видит перед собой. — Она сломалась. — Сломалась, — тихо подтверждает Эндрю спустя, кажется, вечность тишины. Его голос звучит спокойно и вкрадчиво, но слишком громко в тишине ночи, и это отзывается в груди Нила щекочущем облегчением от того, что Эндрю наконец заговорил.       Нил понимает, что ему хватило одного слова, сказанного Эндрю, чтобы его голос начал обволакивать его со всех сторон, окутывая в своеобразный кокон, где ему становится тепло и уютно. Джостен вновь издает истерический смешок, крепче впиваясь в руку Эндрю, словно это поможет ему решить все его проблемы, словно если он будет держать руку Миньярда, пока тот будет с ним так спокойно говорить, Нил вылезет из своей истерики. Миньярд кажется единственным спокойствием посреди внутренней бури Нила, а его рука спасательным кругом. Нил вновь чувствует легкое движение большого пальца Эндрю, что аккуратно скользит по его руке, и неожиданно понимает, что Миньярд позволил себя коснуться, отчего Нил чувствует, как покрывается мурашками, на мгновение отвлекаясь на это. — Она подарила мне ее, когда я сказал, что тоже хочу играть, — вдруг говорит Нил, все еще сжимая руку Эндрю, и тот не пытается освободиться от хватки, лишь внимательно рассматривает лицо парня напротив, слушая все, что Джостен готов ему рассказать. Что-то подначивает Нила говорить, отчего чувствует, как липкие щупальца страха и неуверенности вдруг начинают щекотать в груди, но он дергает плечами, пытаясь избавиться от них, чтобы продолжить, словно знает, что правильным будет рассказать Эндрю. — Я играл ей и в детском доме, когда был в команде. Мне предлагали новую, но я не соглашался, потому что мне казалось, что так я предам ее. Клюшка была дешевой и стала ломаться еще, когда мама была жива, но я всегда пытался починить ее, как мог. Она – единственное, что осталось от мамы, и, беря клюшку в руки, я чувствовал, словно мама все еще рядом, где-то на трибунах, и смотрит на меня. А теперь она сломалась. Ее больше нет.       Нил тихо заканчивает, ощущая, как горло начинает драть от сказанных им слов, будто это самое болезненное, что он когда-либо произносил. Нил слышит, как прохладный ветер колеблет ветви деревьев, пока глаза прикованы к руке Эндрю, что так легко, безусловно сжимает его, держа Нила на ногах. Джостену кажется, что отпусти Эндрю его, и он тут же снова окажется на траве, словно только его хватка удерживает Нила от падения на дно. Держа его руку, ощущая тепло и понимая, что Миньярд не требует от него ничего, он не просит продолжать, не задает вопросов, просто внимательно слушает все, что ему говорят, Нил, кажется, готов рассказать все.       Поднимая глаза на Эндрю, Джостен замечает, что парень все это время внимательно всматривался в его лицо, словно пытаясь прочитать его изнутри. Вздрогнув, Нил поджимает губы и старается справиться с паникой, которая вновь неосознанно ползет по его спине. Встречаясь взглядом с Эндрю, Нил пару мгновений всматривается в него, пытаясь найти отвращение или осуждение, или еще что-нибудь, что остановило бы Нила. Но Эндрю смотрит на него так искренне, словно обеспокоенно, в нем нет сочувствия, лишь понимание и принятие, словно Эндрю действительно готов впитать в себя все, что Нил ему скажет. И это совсем не помогает, ведь всматриваясь в карие глаза, которые становились причиной его переживаний столько раз, которые сковывали его, Джостен понимает, что страх окончательно отступает.       Замирая, Нил понимает, что теперь словно смотрит на Эндрю совсем другими глазами: он кажется таким спокойным, как никто другой, таким сильным и безобидным в то же время. Его крепкая хватка на руке Нила словно единственное, что сейчас важно. Вокруг Эндрю будто нет ветра и очень тепло, и Нилу кажется, что сделай он шаг ближе и Эндрю укроет от холода и его. Миньярд молчит, не требуя от него продолжать, кажется, готовый ждать еще вечность, если Нилу потребуется все это время, что собраться с мыслями. — Давай уйдем с поля, — снова тихо произносит Нил, глядя на то, как Эндрю глубоко вздыхает и сжимает его руку чуть сильнее. Карие глаза мечутся к сломанной клюшке, на что Нил лишь качает головой, отвечая на немой вопрос парня, и этого становится достаточно, чтобы Эндрю развернулся, и, не отпуская его руки, повел к трибунам.       Нил послушно следует за ним, задерживает дыхание, глядя на спину Эндрю, которая кажется такой крепкой и сильной, что если Джостену потребуется спрятаться, то Миньярд легко справится с этим, просто укрыв его собой. Краем глаза Нил замечает движение со стороны трибун и поджимает губы, мысленно прося прощения у мамы за то, что он не слушается ее, что позволяет себе окунуться в доверие к человеку, который с самого начала казался ему угрозой. Нила почти трясет от мысли, что Эндрю сможет укрыть его от всех, если Нил попросит. Джостен не понимает когда все изменилось, когда Эндрю стал казаться ему таким безопасным. Тогда, когда не задавал вопросов? Когда Нил не увидел ни капли осуждения в карих глазах? Джостен не уверен и, если честно, не хотел бы в этом разбираться.       Эндрю останавливается у трибун и вопросительно смотрит на парня. Нил поднимает на парня глаза, сжимая его руку, как бы давая свой ответ, но все-таки кивает, после чего Миньярд присаживается на лавочку, оставляя место и для него.       Нилу приходится отпустить руку Эндрю, отчего в горле возникает кислое чувство разочарования, но парень старается справиться с этим, решая, что Эндрю и так позволил ему слишком много. Краем глаза он замечает, что Эндрю оставил свою руку в том же положении, где они расцепились, и это несколько сбивает Джостена с толку, вместе с тем позволяя чему-то теплому разлиться у него в груди.       Нил делает глубокий вздох и прикрывает глаза, когда ветер сильным потоком обдувает его лицо, словно пытаясь остудить его и вернуть в реальность. Медленно, постепенно Нил начинает замечать, что расслабляется, чувствуя совсем рядом необходимое тепло. Эндрю все еще молчит, ничего не требует от него, просто находится рядом, что кажется Нилу большим, чем любые пустые разговоры. Эндрю просто есть.       Джостен не уверен сколько они просидели в тишине, но когда поворачивает голову в сторону Эндрю, натыкается на все еще внимательные и готовые выслушать карие глаза, в которых отчетливо читается вопрос, но Миньярд не нарушает их тишину, сколько бы спросить он не хотел. Нил чувствует, как расслабляются его плечи от мысли, что Эндрю знает, что может одним лишним движением, неправильным словом разрушить хрупкого на данный момент Нила.       Нил всматривается в цепкие ореховые глаза и чувствует, словно все проблемы мира сужаются до такой степени, что кажутся абсолютно ничтожными. Нил знает, что мог бы молчать, мог бы сказать Эндрю уйти, чтобы остаться наедине со своими демонами, как делает всегда, стоит ему потерять над ними контроль. В груди все еще саднит от отголосков вины и отвращения к самому себе, Нилу кажется, что он все еще находится под осуждающим наблюдением мамы, и это должно его остановить. Он может прямо сейчас замолчать, закончить, может не вскрывать все свои раны, но цепкие глаза Эндрю, в которых Нил видит что-то необходимое ему сейчас, подначивают его говорить. — Я сбежал, — произносит Нил слишком тихо, но в ночи его голос лишь слегка теряется в шелесте листьев и треске уличных ламп. Джостен выдыхает, понимая, что нет пути назад, потому что нет ни единого варианта, что Эндрю вдруг не услышит его, не тогда, когда лицо Миньярда разглаживается, а глаза наполняются чем-то тяжелым. — Ты был прав, я всегда ищу как сбежать, куда бы спрятаться. Как иначе, если тебя годами учат, что доверять кому-либо — это ошибка? Когда из тебя выбивают всю твою наивность и веру в людей, а затем, когда ты решаешь довериться, все рушится и единственный человек, которому ты мог хоть немного верить, умирает по твоей вине, потому что ты решил ее не слушать, решил, что она ошибается, — Нил ежится, сильнее кутаясь в свою толстовку и тихо выдыхает, когда тело пробивает дрожь, уже явно не от холода. — Я дал ей обещание никому не доверять, потому что она была уверена, что это рано или поздно может уничтожить меня. Я знаю, что мама не хотела бы видеть, как я превращаюсь в это. Но я все равно, когда она умерла, решил, что начну все с начала, ведь больше мне ничего не угрожает. Я решил, что, возможно, она все-таки оказалась не права. Я подумал, что если буду вести себя по-другому, если буду выбирать людей, с которыми общаюсь, то навсегда останусь в безопасности. Но стоило мне немного погрузиться в это, и чувство вины стало разрывать меня изнутри, потому что я знаю, что снова предал ее. Я вижу вечные кошмары, где она ругает меня за то, что я не послушал ее. А люди, которым я доверился, готовы разорвать меня. Я хочу доверять им, но меня годами учили этого не делать. Я боюсь, что однажды это сломает меня так же, как сломало ее.       Нил умолкает, делая паузу, чтобы перевести дыхание и старается не смотреть на Эндрю, внимательный взгляд которого он прекрасно чувствует на себе. Миньярд ничего не говорит, не спрашивает, но ощущение тепла совсем рядом, ощущение чужого взгляда, напоминает Нилу, что он не один на этих трибунах, что его слушают и слышат. Нил впервые чувствует, что мог бы вывернуть себя наружу, открывая все свои шрамы и страхи и не получит и грамма осуждения. Он готов остаться голым, лишь бы его перестало так колотить. Горло саднит, словно Нил произносит самые колючие слова в его жизни. Ему кажется, что скажи он еще что-то и он почувствует привкус крови во рту, но как же ему хочется продолжить. Нил не уверен, что когда-либо говорил вслух о том, что его на самом деле пугает. — Мэтт, Дэн и Эллисон заслуживают доверия, — отзывается Нил и смотрит краем глаза на Эндрю, замечая, как тот сводит светлые брови к переносице и, кажется, садится ближе. — Но стоит им копнуть глубже и я понимаю, что не хочу, чтобы они знали настоящего меня. Я слишком многого им не говорю. Им не понравится, я знаю, они будут меня жалеть и это не то, что я хотел бы. Я жалкий, полный тревог и отвращения к себе. Не похоже на то, кем я пытаюсь быть, да? Я не верю им настолько, насколько они на самом деле этого заслуживают, потому что я до сих пор виню себя за излишнее доверие к отцу, когда мама умоляла меня этого не делать. Она умерла из-за меня, — Нил опускает глаза и поджимает свои руки к животу, словно их обжигает болью, а это единственный способ справиться. — Как бы я не пытался себя переубедить, что в этом нет моей вины, понимаю, что если бы я послушал ее, то она была бы жива. А сейчас я один и снова пытаюсь нарушить данное ей обещание. Я хочу доверять людям, но сразу же вспоминаю отца и те годы в детском доме. Я хочу доверять хотя бы друзьям, но потом не могу уснуть, виня себя, что всегда держу их на расстоянии. Знал бы ты, как я на самом деле радовался, когда Аарон оказался мудаком и я не зря его опасался. Это просто было подтверждением, что вокруг одни уроды, как и говорила мама. Знал бы ты, — Нил осекается, пару мгновений обдумывая стоит ли ему говорить то, что вертится на языке, но затем выдыхает, решая, что даже если он будет жалеть об этом позже, сейчас он вскроется весь. — Знал бы ты, как я боюсь тебя. С этими твоими взглядами, с пониманием и спокойствием. Я жду, я надеюсь, что ты окажешься тем задирой, как я себе изначально придумал, чтобы убедиться, что не просто так с самого начала посчитал тебя угрозой.       Нил замолкает, чувствуя, словно остался голым и дрожащим от холода, пока он продолжает открывать себя, наплевав на внутренний позыв замолчать. Нил чувствует себя настолько уязвимым, что почти может представить в руках Эндрю нож, которым он вспорет его, когда Нил потеряет бдительность. Он совсем не удивится, если Эндрю сейчас посмеется над ним или воспользуется всем тем, что он ему рассказал, чтобы унизить и втоптать его в землю. Нил, на самом деле, очень на это надеется, именно так Эндрю должен поступить, исходя из представлений Нила, ведь тогда это станет уважительной причиной сбежать от него, это объяснит все его страхи и опасения насчет Эндрю. Если Миньярд окажется таким же уродом, как Нил представлял, это будет значить, что он был прав и все эти странные, непонятные ему чувства будут объяснены тем, что Нил предчувствовал, что Эндрю нельзя доверять.       Но Миньярд молчит, а Нил отчетливо ощущает на себе его внимательный взгляд, его цепкие карие глаза, которые будто смотрят куда-то вглубь него. Эндрю не смеется, не уходит и лишь наблюдает за тем, как Джостен добровольно ломает себя на куски перед ним. Когда тишина затягивается, Нил вздрагивает и понимает, что готов начать кричать на Эндрю, чтобы он воспользовался этим, чтобы начал смеяться или хотя бы ударил его за то, что Джостен так легко доверился тому, кто с самого начала выглядел, как одно сплошное «не доверяй». Но Эндрю молчит, сдвигаясь к нему чуть ближе, а затем его спокойный голос звучит совсем рядом с ним, обволакивая, что заставляет Нила побежденно опустить плечи. — Надо же, из-за такого меня еще не боялись, — тихо отзывается Эндрю. — Постоянно бежать, никому не доверять, — начинает перечислять он, пока Нил вздрагивает от каждого его слова, словно это бьет по нему кнутом. — Должно быть это ужасно изматывает. Неудивительно, что ты похож на ежа, который постоянно выпускает свои иголки и фырчит на всех, — Нил растерянно переводит свой взгляд на Эндрю, явно ожидавший услышать далеко не это, и натыкается на его лицо совсем близко со своим. — Так и сойти с ума недолго. А что потом? Построишь вокруг себя купол и будешь сидеть в одиночестве, чтобы никто не сделал тебе больно? Это глупо. — Не говори мне того, что я и так знаю, — отзывается Нил и поджимает губы, отводя глаза в сторону, чтобы укрыться от внимательного взора Эндрю, который начал рассматривать его еще глубже. — Не могу понять, почему ты не боишься? Как ты можешь доверять людям, если я вижу, что ты почти такой же, как и я? — Я им не доверяю, — спокойно говорит Эндрю и Нил замирает, понимая, что ошибся. Поднимая свои глаза на Миньярда снова, Нил натыкается на его безмятежное лицо и вздернутую бровь. — Но я не прячусь, как ты. Мы с тобой отличаемся тем, что ты бежишь, как трус, а я защищаюсь. Ты боишься людей, а они боятся меня. Ты выбрал быть жертвой, Джостен, когда мог бы стать хищником. — Быть хищником? — насмешливо спрашивает Нил, всматриваясь в карие глаза, в которых, ему кажется, он теперь может найти все ответы. — Это кошмарить всех вокруг, лишь бы не трогали? — Нил, — спокойно зовет Эндрю, голос которого заставляет Нила дрожать, когда он проникает куда-то глубоко в него. — Быть хищником не значит постоянно нападать. Быть хищником — значит защищаться, когда тебе действительно угрожают. Людям, на самом деле, по большей части плевать на тебя. Кому какое дело до Нила Джостена, который живет свою жизнь? Не думаешь, что слишком самовлюбленно думать, что все крутится вокруг тебя, когда, на самом деле, каждый думает лишь о том, как бы самому выжить в этом мире? Всем совершенно плевать кто ты есть, люди не могут смотреть так глубоко, чтобы увидеть то, что ты не хочешь, чтобы они видели. — Но ты ведь видишь, — тихо, не смело произносит Нил, видя как лицо Эндрю несколько разглаживается, а сам он перестает хмурить свои светлые брови. — Потому что ты позволил мне, — отвечает Миньярд, и это заставляет Нила вздрогнуть, когда осознание, что он сам вложил нож в руку Эндрю, настигает его. — Научись защищаться, а не бежать и увидишь, как жить станет немного легче. Когда ты начнешь использовать ножи против других, а не против себя, то поймешь, что в этом мире ты можешь полностью верить только себе. А дальше только тебе останется решить кого ты пырнешь, чтобы он молчал, а кому вложишь нож в руку.       Нил какое-то время молчит, пока слова, сказанные Эндрю медленно доходят до него, заставляя сбиться с потока тревожных мыслей. Джостен медленно растерянно моргает и переводит глаза на Миньярда, не смело спрашивая: — А ты использовал ножи против себя?       Нил видит, как плечи Эндрю на пару мгновений напрягаются, но затем он выставляет свои руки, обтянутые повязками, прямо перед ним. Джостен задерживает дыхание, внимательно рассматривая черную ткань, за которой, вероятно, кроется нечто, что делает сильного Эндрю таким уязвимым. Нил смотрит на повязки так, словно может увидеть, что под ними, а затем слышит тихий голос Эндрю над собой: — Бесчисленное количество раз, пока не понял, что нож можно повернуть в другую сторону, — глаза Эндрю становятся темнее, когда Нил поднимает на него свой взгляд. В голове тут же возникает ворох вопросов, которые норовят сорваться с губ Джостена, что, кажется, Эндрю замечает. — Расскажу тебе как-нибудь в другой раз, если спросишь. Сегодня у нас ночь Нила Джостена и его шрамов, а не моих.       Нил осекается, чувствуя себя немного разочарованным, но быстро сдувается, понимая, что не имеет права давить на Эндрю, как бы любопытно ему не было. Миньярд пообещал, что расскажет ему в другой раз, а значит Нилу просто нужно дождаться, когда это случится.       Тихо вздыхая, Нил отворачивается в сторону поля, когда понимает, что больше ему нечего сказать и нечего спросить. Ветер обдувает его лицо, снова давая понять Нилу, что он все еще находится в реальности, что Эндрю Миньярд, сидящий рядом с ним, не привиделся ему во сне. Джостен закусывает губу, когда ловит себя на том, что нечто странное в груди начинает развязываться, принося за собой тепло и легкое щекотание.       Джостен слегка дрожит и делает глубокий вздох, словно впервые за долгое время смог нормально дышать, словно рука, что крепко сжимала его горло, наконец отпускает. Нил понимает, что не чувствует себя настолько разбито, как ожидал, но явно был на пути к этому. Эндрю словно успел его поймать, не давая разбиться об дно, отчего Нил чувствует себя странно. Он смотрит краем глаза на спокойного Эндрю и расслабляется сам, умолкая, зная, что Эндрю больше не полезет дальше, если он не позволит. Но, если честно, Нилу кажется, что лезть глубже просто некуда, он легко разложил себя перед Миньярдом, а тот так просто принял это. Эндрю, кажется, не сказал ничего такого, но этого хватило Нилу, чтобы окончательно расслабиться. Эндрю, которого Нил должен бояться, оказался самым безопасным местом из всех.       Нил глубоко вздыхает, словно не может теперь надышаться, когда вновь обрел способность это делать. Его глаза сосредоточены на ночном небе, и Джостен чувствует, как слабеют его плечи, наконец сбрасывая весь тот груз, который он тащил в одиночку столько времени. Нил ловит себя на мысли, что готов прямо сейчас пойти спать, не боясь, что кошмар снова настигнет его. Нил протянул руку Эндрю, и тот не обжег его, как он ожидал, а оказался спасательным кругом, за который Нил отчаянно схватился. Джостен окончательно расслабляется, пока они оба сидят в тишине, обдумывая все сказанное. И Нил думает, что на этом, вероятно, все, но неожиданный вопрос Эндрю заставляет его вздрогнуть и растерянно заморгать. — Так ты и Эллисон не встречаетесь? — Эндрю сводит свои брови к переносице, глядя перед собой и поджимает губы, когда, вероятно, он сам не ожидал, что вопрос слетит с его губ. — Нет. С чего ты взял? — Нил издает странный звук, глядя на Эндрю так, будто он сказал какую-то глупость, когда спешит ответить. Джостен надеется, что ему кажется, что плечи Эндрю расслабляются, но даже мысль об этом заставляет Нила теряться.       Эндрю кивает, кажется, получая то, что хотел услышать, а Нил вздрагивает, когда чувствует, что в груди расползается нечто теплое, а с губ срывается смешок, который он даже не пытается подавить в себе. Он прикладывает руку ко лбу и тихо смеется, видя, что Эндрю только сильнее хмурится, и, если честно, Нил сам не понимает, почему смеется, ведь в этом нет ничего смешного. Джостен просто чувствует себя наконец так легко, что готов взлететь. — Если ты закончил саморазрушаться, то я пошел, иначе я отморожу себе задницу, — глухо говорит Эндрю, когда Нил перестает смеяться и просто какое-то время молча смотрит на него с улыбкой.       Эндрю поднимается со своего места, краем уха слыша, что Нил издает еще один смешок, тоже вставая следом за ним. Глаза Миньярда цепляются за сломанную клюшку, что осталась лежать где-то на поле. Поджимая губы, Эндрю направляется к выходу, зная, что Джостен послушно следует за ним, кажется, продолжая улыбаться, и Эндрю просто не решается посмотреть на него, чтобы убедиться в этом. Эндрю не уверен, что выдержит это.

***

      На следующий день Нил просыпается в полдень с ощущением непривычной ему легкости в груди, пока в голове все еще всплывают отрывки из их диалога с Эндрю. Горло немного саднит, кажется, от того, что Джостена все-таки продуло на этом чертовом поле. Но, если честно, Нил впервые ощущает, что ему плевать.       Нил почти вскакивает со своей кровати, ловя себя на том, что хочет поскорее оказаться в универе, пускай и на двух парах, которые он не проспал, чтобы, возможно, вновь поговорить с Эндрю. Джостена, быть может, еще пугает только мысль о том, что он хочет, но это кажется теперь таким ничтожным, что Нил старается запихать их куда подальше.       Нил почти вылетает из комнаты, слыша, как Мэтт кричит ему что-то на прощание, но натыкается на нечто стоящее у двери. Джостен чувствует, как у него подгибаются колени, когда он узнает клюшку, которую, кажется, он видел на продаже у кого-то из команды. Нил растерянно моргает, глядя на нее так, словно она все еще может исчезнуть, если он хорошенько потрет глаза, вероятно, все еще не до конца проснувшись. Но клюшка никуда не девается и Нил, затаив дыхание, забывает о том, что спешил на пары, когда берет ее в руки. Приятный вес отзывается во всем теле, заставляя чувствовать Нила, что держать ее в руках это так правильно, что вызывает мурашки, бегущие по коже. Нил с трепетом рассматривает ее, когда замечает записку, спрятанную в сетке.       Нил аккуратно достает ее и закусив губу, разворачивает, ощущая, как все вокруг замирает, но тут же начинает вертеться, когда он видит русские, неаккуратные буквы, написанные уже знакомым почерком: /Начни с клюшки. Не прячь ее./       Мурашки бегут по спине Нила, пока в груди начинает бешено стучать сердце, когда он прижимает, пускай и не абсолютно новую, но тем не менее целую клюшку, к себе. Нил бросает взгляд в сторону двери Эндрю, сдерживаясь от того, чтобы пойти прямиком в его комнату, но вовремя осекается, понимая, что тот, вероятно, уже на парах.       Пряча записку в карман, Нил возвращается в комнату, чтобы трепетно положить клюшку на кровать, замечая, что Мэтт вопросительно смотрит на него. Джостен закусывает губу и поднимает глаза на Бойда, который усмехается и изгибает свою бровь в вопросе. — У меня теперь новая клюшка. Думаю, что буду играть, — отзывается Нил, наблюдая, как лицо Бойда становится мягче, а губы растягиваются в улыбке, когда он показывает ему большой палец. Нил чувствует, как улыбается сам, но не дожидаясь, что еще скажет ему Бойд, спешит на выход, понимая, что ему срочно нужно в университет. — Пока, Мэтт! Увидимся вечером.       Нил опаздывает на пару, но ему совершенно плевать на ворчание профессора, потому что все его мысли сосредоточены на том, что в комнате его ждет клюшка, которую ему не терпится опробовать. Нил с трудом высиживает пару, нервно ерзая на стуле, потому что он знает, что на этой лекции он явно не найдет Эндрю.       Ему совсем не стыдно, когда он почти вылетает из кабинета, спеша в столовую, где, он знает, в это время близнецы и Ники обедают. Нил не знает, что скажет Эндрю, скажет ли что-то вообще, но понимает, что испытывает почти физическую потребность, просто посмотреть на него, просто чтобы сказать ему спасибо. За то, что слушал его, за его понимание, за клюшку, за розыгрыши.       Нил какое-то время выискивает Эндрю глазами и почти разочарованно вздыхает, когда опускается за свободный столик, продолжая надеяться, что парень появится здесь с минуты на минуту. Но вместо него, Нил замечает Кевина, который, завидев его, тут же спешит к нему, улыбаясь чему-то так широко, что Нил почти копирует его улыбку. — Случилось что-то хорошее? — спрашивает Нил, когда Дэй садится напротив него, не скрывая своего воодушевления, пока Джостен старается не бросать взгляды за его спину слишком часто. — Я думаю, Эндрю собирается вступить в команду, — восторженно шепчет Кевин, поддаваясь вперед, словно рассказывает Нилу самую большую тайну. Зеленые глаза Кевина сияют так радостно, что Нилу становится почти смешно, что для счастья Дэйя нужно совсем немного. —Почему ты так решил? —насмешливо спрашивает Нил, ощущая себя, вероятно, слишком самодовольно, что знает нечто большее, чем открыто Кевину. — Он купил клюшку у Рона, — шипит Кевин, начиная улыбаться так широко, что Нил не может сдержаться, и с его губ срывается смешок, на который Дэй не обращает никакого внимания. — Я же говорил, что рано или поздно он сломается.       Нил решает промолчать, чтобы не нарушать минуту радости Кевина, зная, что Эндрю сам это сделает, когда Кевин решит спросить у него лично. От одной только мысли, что Кевин понятия не имеет, что Эндрю купил клюшку для Нила, Джостен почти дрожит и хочет рассмеяться, понимая, что чувствует себя слишком самодовольно. Делая глубокий вздох, Нил встречается с глазами Кевина, прежде чем задать вопрос: — Твое предложение вступить в команду еще в силе?       Он видит, как Кевин распахивает свои глаза и начинает сверкать так сильно, что почти слепит Нила. Краем глаза Джостен замечает движение немного дальше от них и тут же цепляется за карие глаза, которые оказываются на нем. Усмехаясь, Нил вздергивает бровь, пока Кевин что-то восторженно начинает рассказывать ему про команду, кажется, не замечая, что все внимание парня сосредоточено не на нем.       Эндрю садится за столик немного дальше от них, не сводя своего цепкого взгляда с Нила, который продолжает усмехаться, наблюдая за тем, как Эндрю закатывает глаза в ответ на что-то свое. Нил издает тихий смешок и бросает взгляд на Кевина, посылая Эндрю своеобразное сообщение, которое, он не сомневается, тот поймет. Наблюдая за тем, как светлая бровь изгибается в насмешливом тоне, когда карие глаза осуждающе скользят по спине Дэйя, Нил не может сдержать своего глупого хихиканья, наплевав на то, что Кевин, кажется, начинает задавать какие-то вопросы.       Нил смотрит на то, как Эндрю отвлекается на Ники, который что-то рассказывает ему, и не может перестать улыбаться, когда чувствует, как в груди окончательно развязывается узел. Нил все-таки переводит внимание на ворчащего Кевина, давая ему понять, что теперь слушает его, но если во время их диалога он все еще время от времени играет с карими глазами в гляделки, то Дэйю знать об этом не нужно.