И какую цену вы готовы заплатить?

Люди на дороге расступились, когда на рынок племени ступил невысокий темноволосый мальчик.   — Это тот самый горный оборванец? — Я слышал что он убил своего отца, а мать исчезла без следа. —  Какой ужас, зачем он сюда пожаловал? — Какая разница кто он, он берется за любую грязную работу, если за нее хорошо заплатят.   Чужие голоса перешептывались за спиной парня, но ему было все равно. Прошло уже несколько лет с того времени как он остался один, теперь уже достигший совершеннолетия. И живя на окраине в дали от основного племени, он был предоставлен сам себе, зарабатывая на пропитание своими собственными силами.   — И что в нем нашёл старейшина Лейк? — Вероятно он увидел в нем свою выгоду. — Он слишком мягкосердечен, поэтому пытается помочь сироте.   Кинич прекрасно слышал то, что о нем говорят другие. И даже то, что он «грязная лесная обезьяна». Но ему было все равно. Пока каждый из них живет в сытости и достатке, ему нужно позаботиться о себе и о своем пустом желудке.   — Эй, мальчик.   Грозный и высокий мужчина обратился к охотнику, когда тот стоял у доски с объявлениями, дабы найти себе дельце по силе.   — Я слышал, что ты берешься за любую работу какой бы опасной она не была. Это так?   Отвлекшись от объявлений и поднимая взгляд на незнакомца, Кинич моментально заинтересовался.   — Если это так, то мы сейчас набираем людей в отряд. Совсем недавно ассоциация геологов в результате землетрясения обнаружила древние драконьи руины. По слухам там припрятано «тайное драконье сокровище». Ну что, отправишься с нами?   Охотник прекрасно умел оценивать поступающие к нему предложения, и единственный вопрос который его интересовал прямо сейчас:   — Какова награда?   — Ты чего, парниша, не расслышал? Там припрятано некое сокровище. А наградой станет доля от него на каждого выжившего после вылазки. Уверен, что она оценивается в несколько миллионов моры.   Неизвестное предложение немного настораживало юного охотника, но перспектива в получении награды намного превышающую его обычную плату все-таки подкупала его. И даже если ему достанется только часть, то она все равно окажется внушительной.   — Хорошо, по рукам. Только свою долю я хочу получить сразу в море.   ***   Отряд оказался больше, чем он рассчитывал. Многие собравшиеся здесь охотники или исследователи уже давно сделали себе имя. И пользуюсь своей известностью приманивали к себе других. Изначально один отряд с численностью в тридцать человек был поделен на группы по пять участников. Но Кинич сразу не оценил подобную идею. Он, как ребенок гор, живший и выживавший за счет собственных сил, не рассчитывал на работу в команде, о которой пророчил их лидер, тем более полагаться на других в опасной ситуации он считал самой глупой идеей из возможных. Поэтому когда они уже отправились в путь, он держался поодаль от остальных, ни с кем не завязывая разговор, оставаясь чужаком среди таких же чужих друг другу людей без прикрытия командой.   Дорога предстояла долгая, и даже изнурительная: три ночи и три дня пешего пути через гористую местность. Скалы и обрывы давались путникам тяжело, но не Киничу. Тот ловко преодолевал горные пики с помощью своего крюка-кошки.   — Вот круто ты справляешься, — то был голос Тодора, что был приставлен к его команде, — ты охотник или исследователь? А может быть искатель сокровищ? — Этот мужчина был ничем не отличающийся от остальных, за исключением своих очков, купленных в Фонтейне. — Хотя я бы удивился любому твоему ответу, ты ведь еще совсем юн для того, кто ищет приключения и славы.   — Я иду за своей наградой, —  кратко ответил юноша без особо энтузиазма возвращая свой крюк-кошку к себе.   — Так значит, ты наслышан о древнем сокровище? Я тоже присоединился к отряду из-за него, но не из-за собственной выгоды. Я здесь исключительно в научных целях. Когда я узнал о землятрясении, то сразу же направился в этот регион, чтобы быть первым из исследователей, открывших тайну завесы храма.   Слова мужчины показались Киничу странными, ведь что еще может двигать человеком отправляться в неизвестность и рисковать своей жизнью, кроме как вознаграждения, равноценное приложенным усилиям и соизмеримое с рисками?   — Говорят, что никто еще оттуда не вернулся живым, а племя, что живет рядом с найденными руинами, теперь поклоняется ему, и даже приносит жертвы.   Немного погодя Тодор резко приблизился к охотнику, зловеще произнося.   — Приносят в жертвы самых жадных путников, которых повстречают на пути!   Но это не возымело должного эффекта, и Кинич лишь в непонимании отшатнулся от чужой близости к нему.   «Разве жадность это то, что достойно порицания? Хотя, если они были слишком неосторожны, то их гибель - цена той награды. А значит, она должна быть слишком высока…»   — Ну что ты, совсем не испугался? А ты оказался твердым орешком, хотя еще так юн и мал, ха-ха-ха-ха-ха…   *** Под неуместные шутки Тодора, и его рассказы о бывалых приключениях за пределами Натлана, группа дошла до подножия горы, где расположилось племя из рассказов исследователя. На удивление, все жители оказались мирными и куда более цивилизованнее, чем тот рассказывал. И разумеется, никаких жертвоприношений и в помине не было. Жители встретили путников спокойно и даже извлекали из их прибытия прибыль. Некоторые в своих домах открыли лавки со снаряжением, провиантом и даже сувенирами. И хотя путники шли за сокровищем, некоторые из них изрядно закупались на входе в опасное подземелье.   «Бесполезная трата времени и моры.»   Малипо осуждающе смотрел на своих сотоварищей, которые то ли в нарастающем напряжении вблизи храма, то ли от собственной глупости запасались провиантом и набивали свои походные сумки все новыми покупками. В этот момент у него наконец получилось отвязаться от своего нового знакомого, когда тот отвлекся на найденные, и очевидно поддельные реликвии, плохо вырезанных из дерева. И пока тот слишком неумело торговался с хозяином лавки, Кинич прошел вглубь деревни, идя по дороге вдоль рынка. Ему происходящее было практически безразлично, ведь он пришел сюда только за своей наградой. И когда получит свои деньги, то сразу же вернется в родные земли. Но неожиданно его внимание привлекла старая дама в теплой мантии, и хотя вечерело, и все другие жители уже зажигали огни, она по-прежнему сидела на самодельном деревянном стуле при свете одного единственного фонаря на своем прилавке. Так же держась одиноко и поодаль от остальных. Её стол был накрыт чем-то похожим на платок или же шкуру какого-то зверя, а люди не обращали на нее никакого внимания. Движимый любопытством Кинич, по началу остановился, приглядываясь к чужому прилавку издалека.   «Разве так выглядит продавщица, желающая продать свой товар подороже?»   Привычных реплик и зазывалок покупателей по-прежнему не было слышно от нее. И понаблюдав так за ней еще несколько минут, Кинич все же убедился в том, что совсем не понимает эту даму, и тем самым вызывая еще больший интерес к своему товару. Поэтому он подошел ближе к чужому прилавку, и не видя никакого интереса со стороны старухи, произнес первый:   — Какова цена? Старуха медленно поднялась и с прищуром посмотрела на лицо юноши. Ее взгляд будто смотрел куда-то сквозь, или та была вовсе слепа.   — Спрячь свой кошелек, мой мальчик, —  старуха по всей видимости не видела ни самого Кинича, ни его рук, —  Моя цена  не  есть разумная цена, и она не исчисляется в золоте. Есть сколько угодно лавок, где охотно возьмут твои монеты.   Хотя охотник и не собирался ничего покупать, ответ старухи только больше разогревал в нем интерес и любопытство. Хозяйка лишь направилась к своей покосившейся палатке, подзывая к себе юношу и ведя за собой. В ней не оказалось никакой мебели, кроме пары стульев и стола со стеклянным шаром на нем.   — Садись, мой мальчик.   Кинич сел за стол не совсем понимая происходящего, но ведомый любопытством и новизной, дождался пока та перенесет свой единственный фонарь в палатку и сядет за стол на против.   — Каков ваш товар?   Все еще не получив внятного ответа, юноша лишь склонил голову, пытаясь рассмотреть, когда же старуха предложит ему свой товар, будь то безделушки или особое снаряжение, которое она прячет ото всех. И лишь самому заинтересованному покупателю выставит на торг.   — Самоотречение, самопожертвование, сила, - отвечает престарелая дама. -  Любовь ко всему, что пользуется доброй славой,  и  ненависть к тому,  что  дурно; мужество, сострадание, самоуважение - вот что ты можешь купить себе у меня в лавке. Чего твоя душа желает больше всего?   Подобный ответ немного разочаровал охотника, ведь все сказанное старухой нельзя съесть или кому-то продать как шкуру убитого зверя, им не починить крышу и не заточить снаряжение.   — Я хочу получить награду за тайное сокровище в тех драконьих руинах.   Это был единственный верный ответ, который для себя видел юноша. Ему была не нужна ни любовь, ни добрая слава и не сострадание как к другим, так и к самому себе. Ничего из перечисленного не беспокоило его сейчас больше, чем сытый завтрашний день и целая крыша над головой.   Женщина лишь улыбнулась и неожиданно взяла Кинича за руку, проводя пальцами по линиям его грубой ладони.   — Товар, который ты там найдешь, способен  вызвать  у тебя лишь разочарование и принесет тебе только вред. Он дешев,  но, как  и всякую дешевку, его не стоит продавать.  Никто его и не желает, кроме дураков.   — Глупость какая-то, — только начиная раздражаться парень сразу же встал из-за стола, вырывая из чужих рук свою ладонь. — Я не об этом спрашивал тебя, старуха, кто же не станет покупать редкие и драгоценные сокровища древних руин, да если продавать, так еще и за какой-то бесценок? Столько людей полегло, хочешь сказать только из-за какой-то сказки?   — Для меня нет ни богатства, ни  бедности, —  отвечает женщина, —  здесь у меня реальность обменивается на  реальность.  Ты просишь у меня тайных сокровищ древних руин. Но это требует взамен твой ум и сердце. Твой  ум  и твое сердце, мой мальчик, такова стоимость твоего желания.   — Что за бред?   Молодому охотнику совсем не нравилось то, что он услышал. Более несусветной чуши ему не довелось еще слышать. Совершенно зря он понадеялся на что-то интересное или же полезное, больше похоже на то, что старуха больна и втягивает в свои больные фантазии путников, сбивая их с верного пути.   Кинич уже собирался уходить, покидая палатку в раздражении и разочаровании, когда старуха остановила его.   — Твои желания очень сильны, но и путь, который ты выбрал, слишком опасен. Прошу, возьми это.   Она протянула ему кулон деревянного невиданного зверя на кожаной веревке.   ***   На племя опустилась ночь, а все жители разошлись по домам, оставляя только огни на улице для отпугивания диких животных. Отряд же путников разбил лагерь совсем неподалеку, расставляя палатки. Дорога была долгая и очень утомительная, поэтому было принято решение переждать эту ночь и отдохнуть перед тем как отправиться в руины.   Группа развела костер и каждый сложил свои пожитки, но Кинич шел на легке, поэтому он сразу расстелил шкуру поближе к огню и сел на нее, смотря на пламя.   — Это что ли все? — Послышался голос Тодора, что был впечатлен скромностью разбитого лагеря мальчиком. — А как же палатка?   — Этого достаточно.   Малипо выживавший в дикой природе, действительно не нуждался в чем-то большем, ему было привычнее спать под открытым небом, а если пойдет дождь, то он просто найдет укрытие понадежнее и переждет его там.   — Удивительный ты юноша. — Мужчина сел с ним рядом у костра, поддаваясь воспоминаниям. — У меня есть сестра примерно твоего возраста. Она живет в Фонтейне вместе с нашими родителями. Знаешь, она всегда против моих исследований и путешествий в другие неизведанные и дикие регионы, считает их слишком опасными. Но я не могу удержаться перед этим духом приключений, как и азарту узнать что-то новое. А твои родители не против что ты здесь?   — У меня их нет. — Кинич ответил практически сразу, и без тени грусти в голосе, для него это было обычным фактом совсем не привязанный к эмоциям.   — Ох, черт, прошу прощения, я совсем не знал.   Мужчина растерялся, чувствуя некоторую повисшую неловкость в их диалоге, но он сразу же попытался приободрить юношу. Считая что навеял ему грустные воспоминания.   — В любом случае ты вырос достаточно сильным, чтобы оказаться здесь и преодолеть уже такой большой путь. Уверен, что они гордились бы тобой. — Он улыбался и затем протянул свою лепешку, что принес с собой в качестве провианта. — Держи, тебе нужно поесть и набраться сил перед тем, как мы будем спуска….Что? Когда ты успел?!   Совсем не заинтересованный Кинич повернулся к нему, дожевывая кусок жаренного кабана, что убил до этого и в тихую жарил на огне. Он совсем не нуждался в чужой помощи или жалости и мог обеспечить себя сам всем необходимым.   — Ты удивительный малец!