Перо и чернила

      Перед входом в аудиторию Кастиэль сделал глубокий вдох. Он уже опаздывал на пятнадцать минут, но решил задержаться ещё на тридцать секунд, чтобы собраться с мыслями. Он открыл дверь и уверенно встал за кафедру. Из-за своего стола, стоявшего в углу помещения, Кевин смотрел на Кастиэля своими огромными глазами, наполненными то ли крайним удивлением, то ли отчаянной паникой.       — Что?.. — тихо прошипел Кевин. Затем по классу начали раздаваться смешки.       Кастиэль повернулся лицом к группе и попытался начать занятие:       — Сегодня у нас будет устный опрос... — его прервал громкий смех, опустившийся бурей на аудиторию. — Мисс Джефферс, — Кастиэль сосредоточился на одной из своих лучших студенток, — не могли бы вы, пожалуйста, объяснить, что все находят таким смешным? — он подождал, пока она возьмёт себя в руки.       — Я... Мы... Не могли не заметить, что ваш галстук... Перекошен.       Кастиэль посмотрел вниз: галстук действительно висел немного неровно, но это не должно было вызывать столько смеха.       — Хорошо, давайте начнем опрос. Я буду спрашивать в алфавитном порядке, каждый из вас получит по одному вопросу для устного ответа. Отвечайте кратко и, пожалуйста, не отклоняйтесь от темы.       — Отвечает Аманда Олдридж. Какой смысл вложила Элизабет Баррет Браунинг в последнюю строку стихотворения «Как я люблю тебя»?       — Последняя строка говорит читателю, что стихотворение вовсе не о любви, а о горе. Она потеряла своего возлюбленного. Её любовь к... Своему мужчине... — новые смешки заставили Кастиэля резко оглядеть аудиторию. — Вечна и существует даже после его смерти. Кажется, она говорит, что продолжит любить его даже после своей собственной смерти.       — Весьма не плохо. Есть вопросы?       В воздухе замелькали поднятые руки. Кастиэль нахмурился — он ожидал увидеть один или два вопроса, но три четверти студентов подняли руки вверх.       Кевин уткнулся лицом в стол.       — Да, мисс Робертс?       — Мне просто интересно, сколько татуировок у вашего парня?       — Какое это имеет отношение к стихотворению Браунинг? — Кастиэль отошел за кафедру.       — Никакого, — девушка пожала плечами. — Мне было любопытно. Он горяч.       Кастиэль посмотрел на Кевина в поисках помощи, но Кевин, казалось, бился головой о стол или был очень близок к этому.       — Что ж... Спасибо... Есть ещё вопросы? Да, мисс Аткинс?       — У вас есть татуировки, профессор Новак?       — У меня... — английский язык, казалось, подводил Кастиэля. Он вцепился в кафедру так, что побелели костяшки пальцев. — У меня есть... Татуировки.       — Как вы познакомились? — крикнул голос с задних рядов.       Кастиэль терял контроль над своей группой.       — Он... Дин... Это... Можем ли мы вернуться к теме занятия?       — Это засос у вас на шее, профессор Новак? — окликнул другой студент слева, и Кастиэль смущенно коснулся своей шеи.       — Всё это очень неуместно.       — Покажите нам вашу татуировку, профессор Новак.       Кастиэль вновь беспомощно посмотрел на Кевина. По крайней мере, теперь его ассистент смотрел ему в глаза.       — Что стало причиной этого всего? — театральным шепотом прошипел Кастиэль Кевину, и тот слабо улыбнулся ему.       — Вам следовало воспользоваться моментом перед выходом из кабинета и посмотреть в зеркало.       — Что? Почему?       Студентка, сидящая в первом ряду, порылась в сумочке и подбежала к кафедре, передавая Кастиэлю зеркальце. Он посмотрел на себя, и если бы люди могли умирать от смущения, то в этот момент именно так бы он и закончил своё существование. Кастиэль выглядел совершенно развратно: его волосы были в полном беспорядке, губы распухли и были в синяках, а щёки покраснели от трения об щетину Дина...       — Кажется, я плохо подготовился к этой паре. Увидимся в пятницу, — Кастиэль опустил взгляд к кафедре, стыдясь самого себя. Его студенты больше никогда не будут воспринимать его всерьёз.       — Профессор Новак, не сердитесь на нас. Мы просто думаем, что вы и ваш парень — самая милая пара, — сказала Аманда Олдридж. Несколько девушек кивнули в знак согласия.       — Я просто думаю, что ваш парень выглядит крутым. Хотел бы я посмотреть на его татуировки, — сказал один из футболистов. Парни в аудитории, казалось, согласились с ним.       — Давайте, профессор Новак, покажите нам вашу татуировку.       — У меня их семь, — в аудитории раздались охи и ахи, и Кевин ухмыльнулся. — Ладно, — Кастиэль снял пиджак и аккуратно положил его на стол. Он расстегнул манжеты на своей рубашке и закатал сначала один рукав, а потом другой. Внезапно его ученики собрались вокруг него, задавая ему вопросы.       Кевин и Кастиэль вернулись в кабинет профессора, переговариваясь о прошедшем занятии.       — Кевин, на досуге Дин предположил, что студенты будут ко мне лучше относиться, если я буду одеваться по-другому, более повседневно. Ты думаешь, это правда?       — Из всех профессоров на факультете английского языка студенты любят вас сильнее всего: из-за ваших знаний и того, как вы делаете интересным даже самый скучный предмет, — Кевин пожал плечами.       — Ты уклоняешься от ответа.       — Да. Сегодня было довольно круто. За исключением того, что вы выглядели как «у меня только что был секс в моём кабинете». Вы заметили, что некоторые, из задававших вопросы о вас и ваших татуировках, раньше никогда не были активными на занятиях? Я думаю, люди увлекаются предметом сильнее, когда больше знают о том, кто их учит, и когда они могут общаться со своим учителем на одном языке.       Кастиэль собрал свои вещи и поехал домой. Дин сегодня работал до семи, так что у Кастиэля ещё оставалось свободное время перед ужином. Он вошел в спальню и снял галстук, аккуратно повесив его на вешалку вместе с примерно двадцатью другими галстуками, следом он повесил свой костюм.       Кастиэль стоял у шкафа, уставившись на одежду.       Сегодня у него впервые состоялась личная беседа со своими студентами — не об учебе, а вот так... Вместо того, чтобы рассматривать это, как вторжение в его личную жизнь, отойдя от шока, он начал наслаждаться этим. Казалось, никого из студентов не волновало, что он гей. Возможно, он проверит на практике предположение Дина.       Дин позвонил в его дверь в семь пятнадцать. Кастиэль пошёл его встречать, оставив на кухне томящихся корнуэльских кур и почти готовый яблочный пирог с карамелью.       — Здесь великолепно пахнет, Кас, — Дин бросил свою куртку на диван. Кастиэль поднял её и повесил на вешалку за дверью. Дин ухмыльнулся: — Помешанный на чистоте.       Кастиэль на это детское дурачество только закатил глаза.       — Я надеюсь, ты голоден.       — Изголодался по тебе, — Дин подкрался к нему и схватил за талию, чтобы поцеловать.       Кастиэль вспомнил их жаркие поцелуи в своём кабинете и притянул Дина к себе так, чтобы они прижались друг к другу плотно-плотно. Руки Дина скользнули за шею Кастиэля, и поцелуй стал глубже. Чуть позже ладони Дина заскользили ниже по спине мужчины, пока не обхватили его задницу. Кастиэль застонал, внезапно он понял, что больше не мог терпеть разделяющую их одежду — его руки нашли низ футболки Дина и приподняли её. Они оторвались друг от друга ровно настолько, чтобы стянуть футболку через голову Дина. Двое мужчин ругались и вздыхали, пытаясь раздеть друг друга.       Они тяжело дышали, и Кастиэлю ничего так не хотелось, как сейчас же толкнуть Дина на диван и засунуть в него свой член. Он как раз собирался сделать именно это, когда сработал таймер на духовке. Кастиэль с досадой зарычал: — Пирог. Духовка, — он отпустил Дина и направился на кухню.       — Пирог? — Дин ухмыльнулся и последовал за ним. Кастиэль вынул пирог из духовки и проверил картофель. Дин прислонился к столешнице. — Знаешь, мне нравится идея готовить голышом.       — О, это как раз в твоём духе, — Кастиэль ухмыльнулся ему. — Мы должны поесть сейчас, пока всё горячее, — его эрекция немного ослабла, и он заметил, что тоже самое произошло и с членом Дина. Кастиэль бросил прихватки на столешницу и, схватив Дина за руку, потащил его обратно в спальню.       — Я думал, мы собирались поесть, Кассанова, — Дин усмехнулся собственному каламбуру. — Понял? Кас... Кассанова.       — Тебе стоит начать с этим выступать. Возможно, Рон Уайт позволит тебе поехать с ним в тур, — Кастиэль полез в свой комод и вытащил себе и Дину пару спортивных штанов.       Ужин удался, если судить по стонам, которые срывались с губ Дина.       — По пятницам у меня дома «вечер кино». Я хочу, чтобы ты пришёл. Ну, знаешь, чтобы ты мог познакомиться со всеми.       — О... Ну, ладно, — Кастиэлю было любопытно узнать о друзьях Дина.       — Сэм и Джесс придут, а также Эш и Чарли с работы... Иногда они приходят со своими «плюс один». А ещё я попробую уговорить прийти Бенни.       — Кто такой Бенни? — Кастиэль слышал, как Дин говорил обо всех своих друзьях, кроме Бенни.       Улыбка Дина погасла, а взгляд стал сдержанным. У Кастиэля было предчувствие, что ответ Дина ему не понравится.       — Бенни — мой старый друг. Мы... Эм... Часто раньше тусовались. Недавно мы поссорились, и сегодня он зашёл в тату-салон, и мы... Всё обсудили.       — Из-за чего поссорились?       — Это неважно, — взгляд Дина опустился в тарелку.       — Вы были больше, чем друзья, — догадался Кастиэль.       — Нет... Нет... Ничего подобного... — Дин снова поднял глаза к собеседнику, но выражение на лице Кастиэля не дрогнуло. Дин потёр лицо руками. — Между нами было кое-что, — Дин отрицательно покачал головой под пристальным взглядом Кастиэля. — Нет, не то слово. Ничего особенного. Чёрт... Мы были приятелями по траху... Ясно? Он приходил, когда ему хотелось и...       — Ты был с ним с тех пор, как встретил меня? — Дин словно задумался об этом, и Кастиэль встал так резко, что едва не опрокинул стул назад. — Я думаю, тебе следует уйти, — Кастиэль едва сдерживал свой гнев. Он думал, что Дин другой. Дин сказал, что любит его.       — Ради всего святого, Кас. Это было сразу после нашей первой встречи. Перед вечеринкой Кроули. До того, как мы... Ты знаешь. Господи, я бы не стал тебе изменять. Бенни хотел продолжить, а я сказал ему «нет», и вот тогда мы поссорились и... Чёрт возьми, Кас... Я люблю тебя. Я, блядь, не изменяю тебе, — Дин тоже встал. Стол с остывающими остатками их еды стоял между ними немым свидетелем вечера.       Кастиэль закрыл глаза. Его руки расслабились, и он держался за спинку стула.       — Пожалуйста, Кас, ты должен мне поверить.       Кастиэль не мог говорить. Он верил Дину и в глубине души понимал, что не имеет права ревновать. Однако его сердце чувствовало себя совсем иначе. Кастиэль взял свою тарелку и пошел на кухню. Дин плёлся прямо за ним как хвостик.       — Кас... Скажи что-нибудь.       — Оставь меня в покое, Дин.       Кастиэлю нужно было время, чтобы всё обдумать. Таков был его характер — ему просто нужно было несколько минут, чтобы успокоиться, и всё было бы в порядке, однако Дин ещё не знал его так хорошо. Он выхватил тарелку у Кастиэля из рук и швырнул в раковину. Она разбилась.       — Поговори со мной, чёрт возьми!        Челюсти Кастиэля были так плотно сжаты, что это наверняка причиняло ему боль. Он свирепо посмотрел на Дина.       — Я сказал, что мне нужно, чтобы ты оставил меня в покое.       — Я, блядь, в это не верю. Мы даже не были вместе, Кас.       — Дай мне время... — начал Кастиэль.       — Время? Для чего? Чтобы простить меня? Пошёл ты, Кас. Я не сделал ничего, за что мне нужно было бы извиняться, — Дин вышел из кухни. Ему нужно было выбраться оттуда, пока он не сломался окончательно. Он не хотел, чтобы Кастиэль увидел, как сильно ему больно.       Его одежда была разбросана по гостиной Кастиэля. У Дина не было времени одеваться, он схватил свои джинсы и ботинки, но, чёрт возьми, оставляя носки и рубашку. Он был уже у двери, когда Кастиэль схватил его сзади и развернул. Дин был прижат к двери, его одежда упала на пол, а затем Кастиэль оказался прямо у него перед лицом.       — Чёрт тебя побери, Дин. Мне просто нужно было несколько гребаных минут, чтобы подумать... Но, нет, ты не мог дать мне и этого. Ты просто делаешь поспешные выводы и убегаешь. Так будет всегда? Ты собираешься убегать каждый раз, когда мы ссоримся? Скажи мне прямо сейчас, Дин. Правда? Я просто хочу знать, чего ожидать в будущем.       Дин сглотнул, смотря Кастиэлю глаза в глаза, которые сейчас не были обычного ярко-синего цвета. Этот синий был тёмным и как сам шторм злым. Слова Кастиэля не имели смысла. Он хотел, чтобы Дин ушёл, оставил его, но продолжал говорить про совместное будущее — пазл не складывался.       — Ты хотел, чтобы я ушёл, — прошептал Дин, его голос дрогнул на последнем слове.       — Ты дурак. Я просто... Послушай... Когда я злюсь, мне просто нужно несколько минут, чтобы все обдумать. Вот и всё, Дин. Я не говорил тебе уходить.       Адреналин всё ещё бушевал в теле Дина: Кастиэль не хотел, чтобы он уходил.       — Как человек с докторской степенью, ты мог бы выражаться яснее. Я просто тупой недоучка, так что ты не можешь винить меня за то, что я этого не понял.       Дин не знал, как это было возможно, но глаза Кастиэля потемнели ещё сильнее. Он почувствовал, что его руку почти вырывают из сустава, когда Кастиэль с силой оторвал его от двери и потащил по коридору. Кастиэль бросил Дина на свою кровать и оседлал его сверху.       — Если ты когда-нибудь снова назовешь себя тупицей, клянусь Богом, я перекину тебя через колено и надеру твою прекрасную задницу.       — Кас... — глаза Дина расширились. Его мягкий профессор был вне себя от злости, и все его манеры просто растаяли. Дин уже видел, как Кастиэль злится, тогда, в университете, но сейчас это был совершенно новый уровень.       — Заткнись. Не хочу слышать от тебя больше ни слова.       Дин закрыл рот. Кастиэль ухватился за пояс спортивных штанов Дина и стянул их вниз. Дину ничего не оставалось, как приподнять задницу, чтобы Кастиэль мог сделать это без препятствий.       — Ты невыносимый, — Кастиэль схватил зубами кольцо в соске Дина и сильно потянул, на что Дин тут же отозвался, удивлённо ахнув и выгнув спину. — самокритичный, — колени Кастиэля раздвинули бедра Дина, — ублюдок.       — Кас...       — Я сказал, заткнись. Ещё одно слово, и, да поможет мне Бог, я заткну тебе рот кляпом, — Кастиэль свирепо посмотрел на него. Дин кивнул, плотно сжав губы. Его член был твёрд как камень. — Не двигайся.       Кастиэль слез с кровати, и Дин не осмелился пошевелиться или спросить, куда он идёт. Кастиэль исчез за дверцами шкафа и появился секундой позже, держа в руках два галстука. Член Дина дёрнулся в предвкушении.       — Может, стоит извлечь из них пользу, раз уж я больше их носить не буду, — бормотал Кастиэль себе под нос. Дин позволил привязать себя за запястья к изголовью кровати. Он мог видеть, как эрекция Кастиэля напряглась под тканью его спортивных штанов. Как только Кастиэль был удовлетворён своими узлами, он открыл тумбочку и достал презерватив и бутылочку смазки. Он нахмурился, увидев презерватив, а затем посмотрел на Дина. — Мы сдадим анализы. Я не хочу, чтобы что-то стояло между мной и мужчиной, с которым я планирую провести остаток своей жизни.       — Что...       — Я заткну тебе рот кляпом.       Рот Дина захлопнулся. Он наблюдал, как Кастиэль выливает смазку себе в руку и снова закрывает бутылочку, затем отшвыривая её на пол. Дин раздвинул ноги шире, на что Кастиэль хрипло отозвался:       — Хороший мальчик.       Пальцы Кастиэля нашли анус Дина и надавили на напряженные мышцы. Когда первый палец проник внутрь, Дин резко вдохнул.       — Полегче, — пробормотал Кастиэль.       Прошло совсем немного времени, прежде чем Дин потерял рассудок от удовольствия, которое доставляли ему пальцы Кастиэля. Он был растянут и готов, но Кастиэль продолжал массировать его простату. Дин уже был на грани... Всё, на чем он мог сосредоточиться, было лишь его желанием кончить. Бёдра Дина двигались вверх, отчего его член ударялся о живот.       — Когда я закончу с тобой, — Кастиэль зарычал и вытащил пальцы, — ты никогда... Никогда... Не будешь думать о другом мужчине.       — Никогда, — прошептал Дин.       Кастиэль встал, и Дин увидел, что его спортивные штаны были мокрыми от возбуждения. Кастиэль стянул их и отшвырнул ногой. Почти сердито он взял презерватив и разорвал фольгу его упаковки зубами. Дин наблюдал, как Кастиэль раскатывает его на своём толстом члене. Их взгляды встретились, и они не разрывали этот напряжённый зрительный контакт, пока Кастиэль вновь размещался на кровати. Он приподнял бёдра Дина и толкнулся — в одно движение Кастиэль оказался внутри. Дин, казалось, мог увидеть звёзды. Он обхватил ногами талию Кастиэля и удерживал его неподвижно.       — Я люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю, — Дин почувствовал, что теперь может говорить безопасно. Гнев Кастиэля утих. — А теперь трахни меня так, как ты и хотел.       Улыбка Кастиэля была дикой. Он полностью вышел из Дина и снова с силой толкнулся до конца. Дин застонал и подался на встречу следующему толчку Кастиэля. Это и близко не походило на занятие любовью. Это был отвратительный яростный секс, и Дину он был нужен как воздух. Влажная кожа соприкасалась с влажной кожей. Дин двигался с Кастиэлем в идеальном ритме. Каждый из толчков приближал его к краю. Пот стекал по лицу Кастиэля и капал на напрягшийся член Дина, смешиваясь с его преякулятом. Они оба боролись за то, чтобы набрать воздуха в свои тяжело дышащие лёгкие. Кастиэль начал сильнее и яростнее толкаться в разложенное перед ним тело, такое ненасытное и жаждущее его. Стоны Дина были низкими и гортанными. Он был близко. Так чертовски близко.       — Кас... Кас...       — Кончи для меня, Дин.       Кастиэль входил в него снова и снова, пока экстаз не взорвался внутри Дина, растекаясь по телу бурными волнами. Дин сжался вокруг члена Кастиэля, и Кастиэль вскрикнул, его толчки стали хаотичными, пока он кончал внутрь Дина.       Одним движением Кастиэль рухнул на Дина сверху и обхватил его лицо ладонями. Поцелуй был мягким и сладостным, совершенно не похожим на грубый секс, которым они только что занимались.       — Я так сильно люблю тебя. Никогда не оставляй меня.       Дин не мог обрести дар речи. Он просто мурлыкал что-то невнятное у рта Кастиэля. Намного позже, после душа и настойчивых требований Кастиэля прибраться на кухне, они снова лежали в кровати. Дин находился в туманном состоянии между бодрствованием и сном.       — Я имел в виду то, что сказал, Дин.       — Детка, ты о чем? — пробормотал Дин. Его рука потянулась, чтобы погладить грудь Кастиэля.       — О том, что я хочу провести остаток своей жизни с тобой.       Все остатки сна улетучился, и Дин полностью проснулся. Он перевернулся так, что наполовину лёг на грудь Кастиэля.       — Я тоже этого хочу, Кас, — Дин поцеловал Кастиэля и улыбнулся ему сверху вниз. Следующий час они говорили о своём будущем: о совместном проживании и какой, по их мнению, будет реакция их семей. Они уснули, завернувшись в сложный клубок рук и ног.

***

      Увертюра «Вильгельму Теллю» заставила Дина проснуться.       — Сукин сын!       Кастиэль перевернулся на другой бок и нажал кнопку, чтобы выключить будильник. Он выбрался из кровати и направился в ванную, пока Дин, всё ещё лежа среди одеял, пытался заставить своё сердце выровнять пульс. Первое, что он сделает, когда они съедутся, это поменяет будильник Кастиэля. В простом гудении не было ничего плохого, им не нужна была грёбаная симфония, будящая их каждое утро.       Дин услышал, как включился душ. Ему не нужно было вставать ни свет ни заря. Он закрыл глаза и снова погрузился в сон. Резкий шлепок по голой заднице вызвал у него второй сердечный приступ за день.       — Блядь.       — Я ухожу. Запри дверь, когда уйдёшь, — губы Кастиэля нашли его губы без проблем даже в тёмной комнате. — Увидимся позже.       — Позже... — Дин снова зарылся лицом в подушку. Затем он крикнул: — Эй, я люблю тебя, засранец.       — Я тоже тебя люблю, попа-жопа.       — Попа-жопа? — пробормотал Дин и заснул. Его последняя мысль заключалась в том, что, кажется, Кастиэль выглядел как-то необычно...