Курочку передайте, сонсенним

      — Хёнджин, а можно нескромный вопрос, какого хрена ты опять устроил марафон драмы? — во всю глотку заорал Минхо, когда Хенджин появился в дверях ресторанчика, ни капли не смущаясь других посетителей, за что тут же получил оплеуху от мамы, ровно в этот момент ставившей на их стол порцию фирменной курочки.       — Хоть при матери не матерись, преподаватель Ли.       — Да, конечно, мамуля, — вытянул губы в трубочку Минхо, как бы посылая ей поцелуй, — Но он заслужил.       Соен лишь цокнула и удалилась на кухню, а вот королева драмы, одетая во все черное, включая кепку и очки, проплыла мимо столиков и плавно приземлилась на пустующее место напротив Чанбина и Минхо.       — У меня большие проблемы и моё шикарное личико, возможно, находится в серьёзной опасности, а тебе лишь бы шутки шутить. Фу, какой ты противный, Минхо! — Хёнджин снял очки и бросил на Ли презрительный взгляд.       — Еще одно слово и я засуну в тебя столько курицы, что твоё шикарное личико треснет, — с видом убийцы проговорил Минхо.       — Так, все, пацаны, брейк. Привет, Хёнджин, что случилось, где пропадал? — решил вмешаться Чанбин, — Мы по тебе скучали, а ты нам ни на одно сообщение не ответил.       — Привет, Чанбин, рад тебя видеть, в отличие от этой кислой рожи, — выгнул бровь Хван, чем вызвал лишь смешок Ли, — Чем дольше я живу на этом свете, тем больше понимаю, насколько простым людям тяжело понять творческую натуру.       — Можно поконкретнее, творческая натура? — беспардонно перебил его Минхо, потянувшись за новой порцией курочки.       — Не тебе рассказываю, чего уши развесил. Иди вон лучше пришли новую порцию кринжа своему студентику, а то заскучал, поди.       Минхо схватил рядом стоящие салфетки и уже направился в сторону Хвана, как его чуть не за шкирку схватил Чанбин и усадил на место, при этом метнув глазами пару гневных молний в сторону Хенджина.       — Качалкой клянусь, еще раз и я психану и оставлю вас вдвоём, чтобы вы могли уже наконец выцарапать друг другу глаза, кошки драные, — Чанбин встал из-за стола и как детсадовцев отчитывал Хенджина и Минхо, — Всё поняли?       — Да, — нестройным хором все же проговорили оба друга.       — Вот почему вам каждый раз нужно начинать встречу именно таким образом? Вы сколько лет дружите уже? Не надоело?       — Это такая традиция, Чанби-ни. У нас лав-хейт по всем канонам, — откинулся на спинку диванчика Минхо, — Ну так что, Хенджин, что случилось? Только давай четко и по делу.       — Если вкратце, то за моей задницей охотится один приставучий менеджер, которому я должен приличную сумму денег.       — Вааау, Хёнджин, теперь мне стало интересно. Даю зелёный свет на подробности! – даже заёрзал от предвкушения Минхо.       — Как вы помните, не так давно я спустил миллионы миллионов на краски, холсты, кисточки и прочее. Всё как-то в один момент пришло в негодность, а художник должен творить свои шедевры, используя только лучшие материалы, я так считаю. Ну так вот, я остался гол как сокол, а кушать чего-то хотелось, вот и пошёл на крайние меры, согласившись посниматься для рекламы каких-то духов. Мне один менеджер всю почту заспамил своими предложениями, я все его игнорил, а тут отчаяние завело меня к нему. Но я отказался работать без предоплаты, и он скинул мне половину денег авансом. Я так обрадовался, что пропил почти все деньги в этот же день в баре, а на следующее утро безбожно всё проспал, а когда проснулся, то увидел пятьдесят пропущенных. ПЯТЬДЕСЯТ. Это так некультурно, вы же тоже так думаете? — обратился к друзьям Хёнджин, но, так и не дождавшись ответа, продолжил: — Он теперь с меня не слазит, этот гадский менеджер, звонит каждый день, у дома караулит. Черт бы меня побрал, сам ему зачем-то как-то адрес написал. Ну вернул бы я ему эти деньги, если бы они у меня были, я же не злой человек и не воришка, но у меня их нет. Я уже и картину ему свою предлагал, а он отказывается. Говорит, мол, простит долг, если я снимусь в другой рекламе, а мне что-то уже так не хочется, ребята, вы бы знали. Может, пойти умереть под забором?       Закончив свою исповедь, Хенджин посмотрел на друзей и увидел на их лицах лишь недоумение.       — На месте этого менеджера я бы сделал из твоей тушки чучело и отнес его на эту фотосессию.       — Полностью согласен с Минхо, это был не лучший твой поступок.       — Ну блин, я так надеялся на вашу поддержку, а вы? — надул губы Хенджин, — Может, вы сможете дать мне денег взаймы?       — Нет. — безапелляционно отрезал Минхо.       — Не могу вновь не согласиться с этим мистером Разговорчивость, — указал большим пальцем на друга Чанбин, — Зачем давать тебе деньги, если ты опять спустишь их в баре или еще где-то?       — И вы еще называете себя моими друзьями? Да вы предатки самые настоящие.       — Предатели, дорогуша.       — Не умничай мне тут, преподаватель Ли, со студентами будешь умничать. Я специально исковеркал это слово, потому что вас даже предателями сильно жирно назвать.       — Ну а что тебе мешает все-таки сняться в одной несчастной фотосессии и распрощаться с этим менеджером? — игнорируя нападки Хенджина, поинтересовался Чанбин.       — Да просто я буду чувствовать себя виноватым перед этим менеджером и фотографии выйдут отвратительно. А мне оно надо, чтобы потом где-нибудь повесили мою фоточку, где в глазах будет написано «мне стыдно, что я пропил аванс, поэтому я здесь, валяюсь в цветочках или еще какой хуйне, чтобы мне заплатили вторую часть».       — Господи, с каким идиотом я дружу, — закатил глаза Минхо.       — Я устал соглашаться, но Минхо глаголет истину сегодня, — похлопал того по плечу Чанбин, — Хёнджин, то есть ты игноришь мужика, который на тебя не беспричинно зол и которому ты торчишь немало денег, только из-за того, что боишься плохо выйти на фоточках?       — А что, эти фоточки еще нас всех переживут, а я хочу оставить красивый след в истории, а не уродливый.       — Чанбин, давай подарим нашему другу курсы «Как правильно пользоваться головой», а то меня уже…       Минхо не закончил свой поток сарказма, так как Хенджин внезапно нырнул под стол.       — Дорогуша, там ты денег не найдешь, вылазь, — наклонился посмотреть на это чудо Ли, — Ты чего там забыл?       — Мне кажется, я сейчас увидел в окно того самого менеджера, идущего сюда, — прошептал Хёнджин, — Сделай вид, что меня нет.       — А как он выглядит? — спросил Чанбин, — Тут один какой-то молодой и интересный нарисовался в дверях.       — Да такой шкафина. Волосы обесцвеченные и пальто бежевое, — начал перечислять Хёнджин.       — Эй, уважаемый! — прервал его своим криком Минхо, — Мне кажется, я знаю, кого вы ищете, — и указал пальцем под стол.       — Чтоб тебя понос пробрал, Минхо, — почти что прошипел Хенджин и тут же выскочил из-под стола, побежав в сторону кухни.       Вошедший мужчина слегка кивнул в сторону Минхо и Чанбина в знак благодарности и бросился догонять тикающего от него на всех парах Хвана, однако немного не рассчитал и врезался в идущего с подносом грязной посуды Чонина.       Послышался грохот бьющегося стекла и жалобный вскрик Чонинки. Оба мужчины оказались сидящими на полу друг напротив друга и растерянно захлопали глазами. Первым опомнился мужчина в бежевом пальто.       — Извините, пожалуйста, давайте я заплачу за посуду и помогу всё убрать, — поднялся не преуспевший в своем деле преследователь Хвана и приблизился к Чонину, — Вы не поранились?       Чонин поднял свои ладошки и уставился на них ошеломленным взглядом. Мужчина тоже подхватил его руки и осмотрел со всех сторон. Убедившись же, что тот не поранился, облегченно выдохнул и вновь рассыпался в извинениях:       — Извините меня, пожалуйста, я такой оболтус, вам день испортил и проблем добавил. Где у вас мусорка, давайте я отнесу, — и начал собирать осколки разбитых тарелок.       Тут наконец вышел из оцепенения Чонин, засмотревшийся на Аполлона, спустившегося с небес, и ни капли не жалеющий, что решил убрать именно столик у входа.       — Нет, что вы, оставьте, пожалуйста, вы же сами сейчас поранитесь, я уберу! Это моя работа, — все же встал с пола Ян, увидев, что красавец уже успел набрать приличную гору стекла прямо в голые руки.       — Не ваша работа убирать за всякими невнимательными слонами, — не унимался Аполлон.       — Да что вы, перестаньте. Дайте я хотя бы совок и веник принесу, — попытался остановить его Чонин, но не успел, так как тот выкинул всё, что набрал, в мусорное ведерко рядом с холодильном и уверенно пошел за второй партией.       — Не хотелось бы нарушать вашу идиллию, — внезапно ворвался словно вихрь Минхо, — Но кажется я знаю главного виновника сего торжества. Его и заставим убирать. Да, Хёнджин?       Как оказалось, Минхо, увидев, что незнакомец не справился с миссией по поимке провинившегося, сам пустился за ним вдогонку, с легкостью схватил его визжащую тушку и теперь привел за ухо, словно первоклассника.       — Какой же ты Иуда! — верещал в сторону Минхо Хёнджин, — Я тебе этого не прощу!       — Я всего лишь хочу наставить тебя на путь праведника, дорогуша. Ты мне еще спасибо потом скажешь, — возразил на это с хитрой улыбкой Минхо, — Вот, вручаю вам трофей.— обратился он уже к незнакомцу и подтолкнул в его сторону лягающегося Хвана.       — Спасибо, — неуверенно ответил тот, но за шиворот Хенджина все же придержал, а другую руку протянул Ли и подошедшему Чанбину, — Бан Чан.       — Ли Минхо.       — Со Чанбин, но мне комфортнее Чанбин.       — Рад знакомству, — засиял Бан Чан, — Спасибо, что помогли мне, а то я за этим товарищем уже неделю гоняюсь.       — А меня никто не хочет спросить, хочу ли я быть пойманным этим шкафом? — включил свой мод драмы Хёнджин.       — Ланнистеры всегда платят по долгам, дорогуша. Вот когда выплатишь свой долг, тогда и спросим, — Минхо щелкнул его по носу, на что тот лишь презрительно фыркнул.       — Ну что, если мы познакомились, может быть, вы выпьете с нами чего-нибудь, Бан Чан? — решил разрядить обстановку Чанбин.       — Можно на «ты», — вновь заулыбался тот, — От таких предложений грех отказываться, поэтому я соглашусь, только помогу убрать кошмар, который устроил.       — Ну вот и славно! Тогда мы с дорогушей будем тебя ждать, а то, боюсь, во время уборки он все же улизнет,— Минхо, словно удав, обнял Хенджина и потащил его к их столику.       *******       Чонин сидел в комнате своих закадычных друзей – Феликса и Джисона. Они совсем недавно отпраздновали только четвёртую годовщину их дружбы, но у него было такое ощущение, будто бы знали друг друга всю жизнь. Чонин не имеет ни единой догадки, как бы он выплыл из той пучины отчаяния, которая накрыла его вместе со словами отца, что тот ему больше не сын, если бы не эти двое. Однако те тяжкие времена уже давно позади. Сейчас же он может похвастаться стабильной работой и отличной успеваемостью, а также замечательными друзьями, о которых раньше он не мог и мечтать.       В школе его постоянно буллили: то за слишком щуплый вид, то за слишком идеальную внешность, то за его увлечение красивыми и необычными вещами. Он всегда был один и лечил своё одиночество гламурными журналами с яркими обложками и показами мод из разных городов мира. Ему ничего не хотелось так же сильно, как когда-нибудь создать свою коллекцию, а потом выйти на сцену и искупаться в аплодисментах людей, которые раньше подсыпали ему в портфель дохлых червяков или окунали головой в унитаз в туалете.       Поступив в университет, он был уверен, что и тут продолжит получать от сверстников и даже был готов к этому, но внезапно судьба подарила ему Феликса и Джисона, которые принимали его таким, какой он есть, и искренне любили. Чонин сам не заметил, как в плодородной почве их любви, ласки и заботы, расцвел и из зашуганного неказистого подростка превратился в привлекательного юношу с лисьим прищуром, чем заслужил прозвище «лисёнок».       — Лисёнок, а ты чего сегодня весь вечер с какой-то папкой обнимаешься? — окликнул Чонина доедавший лапшу Джисон.       — Да я вот с вами всё посоветоваться насчёт одного дела хотел, — начал беспокойно ерзать на кровати Чонин, — Мистер Ли недавно со своими друзьями сцену в ресторанчике, где я работаю, устроил…       — Точно, лисенок, ты ж моё золото, — вскинул палочки к потолку Хан, разбросав ошметки лапши по ковролину, — Я все хотел тебя расспросить про преподавателя Ли и забывал. Ой, извини, я тебя перебил.       Все это время Феликс прожигал Джисона взглядом, всеми фибрами души посылая ему сигналы быть хотя бы чуточку поаккуратнее и не оставлять следы своего обеда на всех поверхностях комнаты, но, не получив должного результата, лишь вздохнул и сам пошел за тряпкой. Он все еще не оставлял попыток приучить Хана к чистоте, но, видимо, это было вне его компетенции.       «Надеюсь, преподаватель Ли будет пороть тебя за каждую крошку, — гневно, но беззлобно подумал Феликс, — Хотя я думаю тебе это понравится, маленький ты свинтус».       — Да ничего страшного, я потом обязательно на все отвечу про мистера Ли. Но все же про папочку. Со мной столкнулся один мужчина, который погнался за другом мистера Ли и обронил вот эту папку. Я сразу её как-то не заметил, потому что она упала за диван, а он, видимо, на радостях, что ему привели мистера Хвана – это тот самый друг, уж не знаю, чем он там провинился – сам про неё забыл. Мне она потом к концу смены на глаза попалась, а тот мужчина уже ушел в сопровождении мистера Ли и его друзей. Я хотел её просто отдать потом мистеру Ли, но у меня так руки зачесались посмотреть, что там, тем более, что никто бы не узнал. И знаете, что я там нашел?       — Ну не томи, Чонин!       — Эскизы к костюмам для фотосессии, причем очень хорошие эскизы. Я не мог налюбоваться.       — Эх, а я уж думал, там голые фотки, — разочарованно причмокнул Джисон.       Чонин и Феликс тут же синхронно посмотрели на Джисона осуждающим, но не удивленным взглядом, пока тот, не обращая на них никакого внимания, дожевывал остатки лапши.       — Ты уверен, что тебе двадцать один, а не четырнадцать, Хан? — начал щекотать его Феликс, — Чонинка с нами сокровенным делится, а ты?       — А ну прекрати щекотать, а то я сейчас выблюю все, что съел.       — Что ты хочешь делать дальше с этой папкой? — не прекращая щекотать Джисона, обратился к Чонину Феликс.       — Вот тут я и хотел спросить вашего совета. Я могу отдать папку мистеру Ли, но есть вариант, что он просто про неё забудет до скончания времен, или написать этому мужчине сам. Его, кстати, Бан Чан зовут – нашел на обратной стороне папки вместе с телефоном.       — А что тебя останавливает?       — Я боюсь, что это будет выглядеть как подкат.       Джисон, услышав слово «подкат», развернулся к Чонину и приставил указательный и большой палец к подбородку, при этом прикусив губу.       — Лисёнок, а этот Бан Чан симпатичный?       — Очень! – даже слишком быстро ответил Чонин и смущенно опустил взгляд, чем вызвал хитрую улыбку Джисона.       — С этого и надо было начинать, родной! Конечно, пиши, а еще лучше позови его в кафе.       Феликс лишь неодобрительно фыркнул на это.       — Я бы на твоем месте не прислушивался к советам человека, который уже неделю скупает тонны курицы из вашего ресторана, лишь бы понравиться преподавателю Ли.       — Так это ты наш таинственный фанат? — раскрыл от удивления глаза Ян, — А мы с миссис Ли поспорили, что это новый ухажер мистера Ли. Блин, если она узнает, я буду должен ей пять бутылок пива.       — А ты на что ставил?       — Что это её ухажер.       — Пфф, лошара.       — Джисон, давай осторожнее в выражениях. Да и тебя пока тяжело назвать его ухажером, скорее фанаточкой в пубертате.       — Ой, отвали, Феликс. Пиши, Чонин! И не слушай этого благоразумного тихоню. Надо брать быка за рога сразу!! — вскинув палочки к потолку, проорал Джисон.       — Да я же с ним эти эскизы обсудить хочу, не более.       — Все твои эскизы сейчас выдали бесстыже покрасневшие щеки. Меня не проведешь, а уж тем более наш главный гей-радар, да, Феликс? — посмотрел на друга Хан, качнувшись на своем стуле.       — Если я один раз сказал, что тебе, возможно, светит что-то с преподавателем Ли, это не значит, что мой гей-радар не ошибается. Но в какой-то степени Хан прав, ты даже засветился, когда начал рассказывать про этого Бан Чана, так что пиши, — ответил Ликси, при этом слегка пнув стул Джисона, чтобы он сидел ровно и не портил общажную мебель, — Если уж амурные дела не выйдут, так может реально работу подкинет какую или познакомит с кем-то. Связи решают многое в нашем мире. Да и папку ему вернуть все же надо бы.       —Ну ладно, уговорили, — достал телефон Чонин, — А что написать?       — Эх, село неасфальтированное, дай сюда, — вырвал из рук Яна телефон Джисон, — Оставь это мне.       — Джисон, только помни, что это не ты – обитель похоти и шуток – пишешь, а Чонин, — Феликс предостерегающе похлопал по плечу друга.       — Да не ссы, щас по красоте все сделаем! — начал набирать сообщение Джисон, — Лучше расскажи нам, а как давно вы с преподавателем Ли коллеги?       — Что? Почему коллеги? —искренне удивился Чонин, — И расскажите мне, когда это Джисон стал ухажёром мистера Ли? Он же ваш преподаватель, так разве можно?       — Можно, если осторожно, лисёнок, — как истинный ловелас поиграл бровями Джисон.       — Это он с нами такой обольститель, а как видит преподавателя Ли, так тушуется как школьница.       — Не все сразу, Феликс, я, вообще-то, впервые кадрю преподавателя. Почему ты так удивился, Чонин, вы же с ним работаете вместе?       — Работаем?       — Ну да, он у нас заказ принял, когда ты в запаре бегал, а мы пришли тебя проведать, че, не помнишь, чтоли?       — Аааа, вот ты про что. Не, ты всё неправильно понял. Это ресторанчик мамы мистера Ли, и он часто приходит к нам поесть или просто проведать маму, а если у него есть свободная минутка, то и помогает иногда, но не работает.       Абсолютно обескураженное лицо Джисона настолько рассмешило Феликса, что он упал на кровать в приступе хохота.       — Ну и кто теперь лохня, Джисон?       Хан даже не удосужился на это ответить, а лишь нажал на самолетик отправки сообщения.       — Стооой, ты чего ему отправил? Я же даже не прочитал! — вырвал обратно свой телефон Чонин.       — Ничего такого, что может быть стыднее моего сочинения про член и кашу и покупки горы курицы.       — Ну зато ты помог маме мистера Ли и прибавил зарплату Чонинке. Думаю, преподаватель Ли когда-нибудь это точно заценит, и ты же ему, вроде как, второе эссе должен, разве нет? И кофе он твой выпил на ура. Так что не ставь на себе крест раньше времени, Джисон!       Тот вновь ничего не ответил и, кажется, был готов расплакаться. Неловкую тишину нарушил лишь звук оповещения.       — Пацаны, Бан Чан спросил удобно ли мне будет встретиться завтра и скинул адрес кафе и время, когда мы могли бы увидеться. Что делать?       — Снимать трусы и бегать!       — Соглашаться, конечно.       — А вдруг я ему не понравлюсь?       — Тогда я ему под дверь насру.       — Ну вы же просто поговорить пойдете, не воспринимай это слишком серьезно и не будешь волноваться. Главное будь собой, и я уверен, что все будет оки, так что не переживай, Чонин!       — Хоть у кого-то из нас будет дорама.       — Что? — почти одновременно обернулись на Джисона Чонин и Феликс.       — Да ниче, я пошел эссе писать. Жду твой рассказ про свиданку с сасным дедом!       — Иди ты, Хан, — кинул вслед Джисону подушку Чонин, — Кто бы что говорил про дедов.       — Чао, лисенок, — помахал Хан и закрыл за собой дверь, оставив Феликса и Чонина поворковать наедине, а сам ушел раздумывать, как намекнуть на встречу в эссе по рассказу о съеденной девочке.       У Джисона было стойкое ощущение, что Минхо такими текстами брал его на слабо. Но не на того напал. Эта битва будет легендарной!