Beat generation

Океан всегда манил Диппера. Холодный, буйный и жестокий. Бесконечно опасный и такой красивый. Многие ищут умиротворения в морях. Отдыха от городской суеты. Мечтают понежиться на песочке, загрести в лапы ракушек и выпить холодного пива на берегу. Но всë это явно не про Диппера. От океана пахнет чем-то убийственным, пасëт смертью. Волны бушуют, разбиваясь о скалы и забирая с собой детские мечты. Сколько кораблей потопила бесстрашная буря? Сколько душ забрал океан на своë темное дно? Неизвестная эмоция захватывает дух при виде океана. Это страх, смешанный с ощущением чего-то огромного и величественного. Если кто-то хоть раз увидит этого безжалостного монстра в плохую погоду, то он никогда не назовет его добрым и спокойным. Не сможет не испытать восхищения. — Диппер, ты с нами? — щелкнул пальцами Билл у его глаз и улыбнулся. Пайнс кивнул и замешкался. Погруженный в своë сознание, он пропустил часть диалога. Мэтью стоял, прислонившись к стене, и пил виски из стакана. Билл сидел совсем рядом и с чего-то посмеивался так, как это делает только он. — Сосна? — спросил Мэтью, глядя в его сторону. — М? А, да, конечно, с вами. — Диппер, само собой, понятия не имел, на что именно подписался. Но наверняка на что-то бессмысленно-осмысленное и философское. — Вот и славненько, — хлопнул в ладоши Сайфер и усмехнулся.

***

— Чëрт! — Диппер бежал по музею под совместный хохот. Дважды он чуть не запнулся, разок влетел носом в пол. Но как же это уморительно. Бежать без оглядки, держась за руки, ощущая свободу. Тот фильм назывался «Банда аутсайдеров». И конкретно эта сцена известна в мировом кинематографе. Франция всегда была такой: революционной, красивой, захватывающей дух. Но уж что-что, но социализм они явно негласно ебали в рот. Это даже не оговаривалось и не обсуждалось. Пролетев мимо охранника, они наконец отпустили ладони друг друга и переглянулись, точно в немой сцене. Диппер вгляделся в глаза напротив и непроизвольно выдохнул. Насколько же божественно прекрасно выглядела улыбка на чужом лице. Сердце пробило удар, и безразличие дало трещину. Всего на миг Диппер позволил себе забыть про все эти навязанные аспекты бытия. Воздух между ним с Биллом явно заискрился. Есть ли смысл оглядываться назад? В риторических вопросах состоит сознание. Мысль и вялотекущее безумие разворачивались прямиком на глазах. Что-то резануло по сердцу, словно скальпелем по нежной коже. Колесо закрутилось и щелкнуло в голове. Диппер безуспешно вырывался из цепкой хватки, словно мотылек, пытающийся сделать взмах поломанными крыльями. Стало больно, когда Пайнс замыленным взглядом всмотрелся в окутанное страхом родное лицо. Что-то надломилось внутри, дало сбой. Он дернул руку с такой яростью, что смог на несколько секунд облегчить свое положение. Охранник отшатнулся назад, и Диппер сделал несколько шагов вперед, тяжело и метко замахиваясь. Руку словно обожгло соприкосновение с чужой кожей, а костяшки покраснели. Он тяжело выдохнул и улыбнулся. Ни один чëртов охранник не смеет заламывать руки Сайферу, по крайней мере, находясь в его поле зрения. Мгновение затянулось, пришлось взять пространство в свои объятия. Момент для побега давно упущен, поэтому не оставалось ничего, кроме фразы: — Эти пидоры тебя не тронут, в ином случае я сверну им шеи нахуй. И улыбнуться вновь.

***

Оказаться в холодном сыром помещении с решеткой на окне и запертой дверью — предел мечтаний. Всë внутри нагоняло жуткую тоску: длинная лавка, на которой расположились они оба, умывальник и мелкая живность на стенах. Но Билл рядом: живой и невредимый. И это давало призрачное спокойствие. Билл тихо позвал его по имени и прикрыл глаза. — Мне кажется, что это место гниет заживо. Стены будто приближаются, а потолок давит. Эти ëбаные мокрицы похожи на маленьких монстров. Мне... Блять, мне страшно. — Сайфер тяжело выдохнул и опустил голову. Через слова в их психоделичный мир мелко и верно проникал человеческий фактор. Всë сокрытое проявлялось тихими и тяжелыми всхлипами Билла. Его паника постепенно перерастала в истерику, от которой не скроешься в идеальном мире. По кирпичикам рушилась громоздкая стена между ними, а обломки падали сверху, создавая новые раны. К сожалению, так и происходит точка невозврата. Диппер снял с себя плащ, накрывая Билла и прижимая к себе. Он тихо шептал успокаивающие слова, пока Сайфер рыдал в его плечо, делясь с ним самым сокровенным. Тем, что ежедневно рвет душу на мелкие куски. Рубашка Диппера намокла от чужих слëз, рука понемногу уставала поглаживать блондинистые волосы в успокоительном жесте, а сердце стучало и разрывалось, как бешеное. Хотелось сказать так много, но слова встали в горле комом и каждая фраза едва осиливалась мозгом. Бессилие перед чужими ежедневными страданиями, постоянным сожалением о том, что ты вообще жив. Диппер опустил голову и сильнее прижал Билла к себе, когда почувствовал слëзы уже в своих глазах. Он моргнул, и капелька скатилась по щеке. Хриплый выдох как-то сам вырвался из груди. — Всë будет хорошо, — прерывисто шепнул он, — клянусь, Билл, я сделаю для этого всë. Только держись. Умоляю, поверь мне. Я понимаю тебя и нисколько не осуждаю. Каждый день на меня рушатся кошмары из прошлой жизни. Шизофренические приступы матери, пьяные выходки отца. Всë это дерьмо. Только держись. Ты заслуживаешь жить, а не существовать, как бы больно ни было, я готов тебя выслушать. Сайфер вдруг отодвинулся, и Диппер увидел его измученное лицо. — Сосна, глупая Сосна, — холодно начал он, — ты думаешь, что я такой весь, блять, из себя идеальный. Каждый день я просыпаюсь и мечтаю закончить свою ничтожную жизнь. Я нихуя не стою, нихуя не значу, я нихуя не знаю. Мне страшно. Я смотрю на себя в зеркало и вижу одно лишь уродство. Мерзко. Мерзко. Очень, блять, мерзко. Я смотрю на свои руки, держа лезвие и... — Билл вдруг опомнился и испуганно посмотрел на Диппера. Он вскочил с лавки и судорожно отошел к углу. Вечно так. Ляпнуть слишком личное и лишнее в неприятном стыке эмоций — знакомое чувство. — Нет-нет-нет, блять! — Билл схватил себя за волосы и сильно сжал их, запинаясь в собственных ногах, отходя назад, вжимаясь в холодную стену. Диппер сорвался с места и подошел к Биллу. Не хватит всех слов этого мира, чтобы описать испытываемую боль. Хотелось кричать, метаться в стенаниях и заглушить наконец всю грязь. Пайнс мягко взял ладони Билла в свои и улыбнулся через себя. Его взгляд не выражал никакого негатива, только бессловесную поддержку. Он опустился на колени перед Биллом и прижался щекой к его ноге, тихо говоря о том, что всë будет хорошо. Что вместе они смогут с этим справиться. Его голос до невозможности нежный и спокойный, нисколько не разочарованный, пропитанный искренним сочувствием и сожалением к близкому человеку. Сайфер поправил плащ Диппера на своих плечах и опустился обратно на обшарпанную лавку. Рядом сразу появился Диппер, укладывая голову Билла к себе на колени и зарываясь в его волосы дрожащими пальцами.