Правила взаимопонимания

><> <><

      Когда Сугуру вернулся из шума густых вечерних улиц, то нырнул в абсолютную тишину пустой квартиры. По крайней мере, так он думал: никаких звуков работающих приборов, музыки, текущей воды или матерящегося Сатору. Пока снимал обувь, он проверил телефон, но никаких сообщений от Сатору не было.       Сугуру подумывал написать ему и уточнить, куда он ушел, но моральная дилемма не давала покоя. А должен ли он спрашивать? Его ли это дело? И все то, из-за чего он злился на Сатору, моментально переметнулось давлением на него самого.       Вдруг дверь ванной распахнулась, чуть не ударив Сугуру по плечу. Он с трудом уклонился и изумленно уставился на вышедшего из комнаты Сатору, волосы которого ярко блестели и были аккуратно зализаны набок. Он выглядел бодро, хотя уже был вечер; наверняка ни черта не делал весь день, вот и силы остались. А ведь мог заняться учебой. Экзамены, все-таки. — Что с твоими волосами? — Сугуру почесал затылок. Его темные волосы в течение дня выглядели как высушенная половая тряпка. Известный на весь мир японский влажный климат был его главным врагом. — Помыл голову с кондиционером и пригладил лаком, — Сугуру хмыкнул и снял сумку с плеча, вешая ее на крючок. Сатору тут же взял его за руку, пытаясь вернуть сумку на место. — Нет, стой! — Что такое? — Ты же помнишь, что сегодня День моря?       Сугуру молча кивнул в попытке уловить ход его мыслей. В его глазах сверкали искры, так что Сугуру был уверен, что идеи у него назревали точно не самые здравые, который наверняка не вписывались в варианты проведения досуга после семи часов вечера с учетом завтрашнего эссе.       Может, дурацкое предложение по типу похода в бар? И неважно, что Сугуру уже во всех красках придумывал, в чем бы пошел Сатору, как бы двигался во время танца, а он был стопроцентно убежден в том, что Сатору не мог ни минуты просидеть в покое. В том, как снежные хлопья на его волосах ярко блестели под бриллиантами диско-шара. Нет. Возможно, Сугуру согласился бы.       Или, возможно, сегодня Сатору более пассивен в отличие от других выходных, и просто позовет его прогуляться? Нет уж, тогда зачем ему укладывать волосы? Это точно бар или похожее по атмосфере заведение.       И когда это Сатору вообще стал его куда-то звать?       И когда это Сугуру был готов с такой легкостью согласиться?       Нет уж. Сатору просто напрочь убивал в нем весь присущий ему рационализм. Завтра было важное эссе, он должен был доучить темы, а не слоняться с человеком, к которому с сумасшедшей скоростью привязался. С таким милым и добрым человеком. Понимающим. Решительным. Заботливым. Сильным духом. Красивым и…       Сугуру ударил себя по лбу, из-за чего Сатору недоуменно уставился на него, но ничего не сказал. — Пошли на пляж.       Его одолела озадаченность. С одной стороны, предложение и вправду не типичное, но вполне логичное, если учесть, что сегодня был Уми но хи. Сугуру слишком много думал, не додумавшись до очевидного. — Ты серьезно? — Разве я похож на человека, который умеет шутить? — спокойно вбросил Сатору, скрестив руки на груди. Он быстро выбился из роли; прыснул от смеха и с улыбкой заглянул в глаза Сугуру. — Ладно, я просто издеваюсь. Так что, пойдем? — Тогда на кой черт ты помыл голову? — Чтобы кадрить прекрасный пол на пляже. — Разве тебе нравятся девушки? — Как раз их я и не имел ввиду.       Сугуру напряженно свел брови вместе и, прижавшись к стене, хмыкнул. Разложив в голове каждый из имеющихся аргументов против и даже не рассмотрев аргументы за, он вытянул ладонь и стал загибать пальцы: — Ты с ума сошел? Сейчас семь вечера, ехать до ближайшего в Токио пляжа часа полтора. Не уверен, что мы вообще доедем обратно до дома. К тому же вода уже холодная, не покупаешься. — Но мы ненадолго! Всего на часик! — Ты хочешь провести около трех часов в дороге ради того, чтобы час погулять по пляжу? И зачем? — Чтобы соблюсти традицию этого праздника — ходить к морю в день моря. Логично же! — Сатору раздраженно фыркнул, отчего Сугуру в ответ лишь больше нахмурился. — А ты не мог предложить это утром? — Мог бы. Только вот кое-кто свалил на весь день, — он закатил глаза, а Сугуру почувствовал, как к щекам прилил румянец. — Да ладно тебе! Если с метро будет туго, я готов оплатить такси. — Наше такси обойдется тебе в целое состояние. Откуда у тебя столько денег? — Сэкономил на сладком, — Сугуру тихо хихикнул, чувствуя, как лед внутри него по отношению к этой затее трескался. Он все еще считал неправильным покидать дом и забить на подготовку, но Сатору казался таким воодушевленным, что Сугуру и сам был в шаге от того, чтобы заразиться его энтузиазмом. — Разве не круто поехать куда-то спонтанно? К тому же я никогда не был на пляжах в Токио. И было бы клево поехать туда с тобой, — Сатору ткнул указательными пальцами друг в друга и опустил взгляд, по-детски надувая губы. Знал же, куда надавить. — Со мной?.. — Сугуру незаметно вздрогнул. Последняя брошенная Сатору фраза так резко впечаталась в сознание, что он был не в силах выкинуть ее из головы. Сатору хотел отправиться с ним, и это, пожалуй, был единственно верный аргумент, который склонил Сугуру в пользу этого решения.       Куда ни посмотри, а спонтанность была прямой противоположностью Сугуру: минусы всегда перевешивали в какой бы то ни было ситуации. Но от осознания, что Сатору будет рядом, он наполнялся невиданным ранее запалом и бодростью, которую он растерял еще в первой половине дня из-за чертовски тревожного сна.       Подобное было для него в новинку. Сугуру мог лишь позавидовать людям, у которых на все хватало энергии. Может, они просто умели грамотно ее распределять, а может, ее запасы были неиссякаемы. В случае с Сатору он, пожалуй, питался от него как от зарядки, хотя внешне продолжал проявлять себя вяло и устало. Таков был его темперамент. — Ладно. Наверное, я еще пожалею об этом, но мы можем поехать, если тебе так сильно хочется, — Сугуру отвел взгляд в сторону, но боковым зрением подметил, как Сатору сложил ладони в кулаки и, воздав руки кверху, подпрыгнул. — Ты лучший! — Сатору выключил свет в ванной и стал обуваться. Он будто бы знал, что Сугуру согласится при любом раскладе. — Если я из-за тебя не напишу завтрашнее эссе, то ты убираешь квартиру в течение всех каникул, — Сатору замер и, надев белые кроссовки, резко поднялся. — Ты серьезно? Целый месяц? — Сугуру довольно усмехнулся, обулся и взял с собой сумку. Проверил телефон, кошелек и ключи, после чего вместе с Сатору вышел из квартиры. — Ну у тебя и проценты. Но ты же умный, ты точно сдашь. — Сатору, лучше скажи, куда нам ехать, — Сугуру пожал плечами. Запер квартиру на ключ и спустился к входной двери, а Сатору послушно следовал за ним хвостиком. Дверь распахнулась и легкий свежий ветерок ударил в легкие. Прекрасная погода. Сугуру неосознанно расслабился. — У нас есть несколько вариантов: Эносима, Камакура, Дзуси и Хайяма. — Первые два точно отметаем. Сегодня выходной, тем более праздник. Они даже вечером будут переполнены. — Тогда, может, Хайяма? — Так ведь Дзуси ближе. — Но от Дзуси до Хайямы 20 минут ехать на автобусе, зато разница значительная! — Мы же не собираемся купаться, какой в этом смысл? — Ну не знаю. Я вот всегда готов нырнуть в любую лужу, — они ускоренно шли по дороге к метро, как вдруг Сатору встал перед Сугуру и, застав его врасплох, приспустил синие шорты, открывая обзор на то, что скрывалось под ними.       Сугуру инстинктивно зажмурился, но довольно быстро распознал голубые плавки с выглядывающим узором рыбок. — Ого. Как мило, — явно не та реакция, которую ждал Сатору. Он поднял сведенные брови и тихо фыркнул.       Сугуру незаметно победоносно улыбнулся, сумев отразить очередную атаку выведения на эмоции, и пошел вперед, к метро, молясь всем богам, чтобы не думать о том, как по-милому нелепо выглядели плавки с детским узором на Сатору. Сугуру надеялся, что тот все же захочет искупаться, чтобы его глаза могли увидеть больше. — И все же, я настаиваю на Дзуси. Иначе домой в вернемся к рассвету. — Ла-а-адно, — обиженно протянул Сатору и поравнялся с Сугуру.       Оказавшись в метро, они столкнулись с несколькими проблемами. Первая заключалась в том, что по какой-то неизвестной причине всем жителям Токио внезапно приспичило поехать вечером по нужной ребятам ветке метро до Сибуи. Может, взыграла их собственная уверенность в том, что вечером работящим японцам не нужно никуда ездить, а может, они просто просчитались и не поняли где. Вторая проблема касалась исключительно Сугуру, который вновь чувствовал, что из-за нехватки воздуха поездка давалась непосильным трудом. И она крепко перекликалась с первой проблемой.       По крайней мере, им посчастливилось занять сидячие места, что являлось каждодневной редкостью для поездок в час пик до университетов.       Но поездка до Сибуи предстояла долгой, с одной пересадкой и протискиваниями сквозь толпу. Сугуру прикрыл глаза и тяжело вздохнул, стараясь отвлечь разум от духоты и раскалывающей голову боли.       Сатору сидел смирно всего пару минут с момента, как они зашли в вагон метро. Потом он стал пялиться в экран телефона, затем выключил его и оглядывался по сторонам, высматривая людей; Сугуру уже давно заметил эту его привычку наблюдать за людьми. И какое-то время он не трогал Сугуру, не разговаривал с ним и занимался посторонними вещами. Это никак не беспокоило Сугуру ровно до момента, когда оголенное колено дернулось и коснулось его ноги. Тут Сугуру даже с закрытыми глазами не смог проявить прославленную самим собой усидчивость, хотя это однозначно спасло его от головной боли. Эту задачу на себя целиком и полностью взял Сатору. — Пс, Сугуру, — прошептал Сатору и мягко подтолкнул его плечом. Остановившись на станции, вагон качнуло, а голова Сугуру заехала на плечо Сатору, отчего тот как ошпаренный тут же дернулся назад и шумно сглотнул. Надо быть круглым идиотом или человеком с атрофированным осязанием, чтобы не заметить этот коллапс, но Сатору никак не прокомментировал и, даже больше, вытащил из своего рюкзака прохладную бутылку. — Я взял зеленый чай для тебя. Попей, пока тебе не стало совсем плохо.       Сугуру заторможено приоткрыл слипшиеся глаза и с благодарностью взял чай. Он сделал пару глотков и оставил бутылку в руках, заряжаясь от ее прохлады. — И как ты дожил до своих лет в Японии с непереносимостью высокой температуры? — Я задаюсь тем же вопросом. — Ничего, нам через пару станций пересаживаться на другую ветку. — Спасибо, что следишь за остановками. Мне сейчас немного не до этого, — ответил он, заставляя Сатору тепло улыбнуться.       Когда они шли по переходу на другую ветку, Сугуру почувствовал себя значительно лучше. Весь остальной путь они ехали в полупустом вагоне, благодаря чему он по крайней мере мог дышать. Он расслабленно откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. В ушах стоял скрип вагона, шум подземки и женский голос, озвучивающий станции, которые они проезжали. Сквозняк, гуляющий меж вагонов. Прохладное перило, на которое Сугуру неосознанно оперся. Он не видел, но чувствовал, как Сатору смотрел на него, как его пальцы проходили в миллиметре от его кожи, будто хотели коснуться. Вагон мерно покачивало во время поездки, и Сугуру надеялся, что его голова снова по счастливой случайности опустится ему на плечо, но отгонял эти мысли с той же скоростью, с которой они двигались по метрополитену. В итоге ему не пришлось уповать на удачу: Сатору легонько коснулся его пучка на голове и за него, словно за рычаг, потянул и уложил Сугуру на свое плечо. — Лучше на мне полежи, я хотя бы удобнее перил, — пробормотал Сатору, на что Сугуру красноречиво фыркнул, давая понять, что ему, в общем-то, нет до этого дела. — И как тебе не стыдно говорить такие вещи? — Сугуру застенчиво зажмурил глаза, стараясь не думать о том, как быстро колотилось его сердце, как ярко ему в ноздри ударил запах Сатору, и то, как любое, даже самое незаметное подергивание его плеча отдавалось и на него. Сугуру боролся с навалившейся на него сонливостью и непостижимым доселе теплом, мягким и ненавязчивым, которое он испытывал только с Сатору. — А что такого? — теперь, когда он переспросил, даже сам Сугуру не знал, что в действительности плохого было в этом жесте. Но он не мог сделать из себя дурака в его глазах, боялся показаться слабым из-за непереносимости жары, только вот до чего глупо было этого бояться. Он смог лишь вздохнуть и цокнуть языком. — Если тебе не нравится, ты всегда можешь поднять голову, — Сатору сложил руки вместе и свесил их между раздвинутых ног. В его голове уверенности явно поубавилось, а взгляд стал выражать неловкость. И опять Сугуру своими не проработанными загонами обвинил Сатору в том, в чем он не был повинен. Он не хотел этого. Не хотел обижать, не хотел ранить. Он бы хотел извиниться и объясниться. Но вряд ли бы это помогло. Как оказалось спустя много месяцев, Сатору намного ранимее, чем Сугуру думал. Если быть точным, он вообще об этом не думал. — Нет. Ты прав. Вообще-то, так гораздо приятнее, — Сугуру приоткрыл глаза и ободряюще улыбнулся ему.       Глаза Сатору широко распахнулись, он вздрогнул и, встретившись взглядом, опустил голову: — Х-Хорошо, — он запнулся на полуслове и свел ноги вместе, нервно оттягивая края силиконового чехла на телефоне.       Сугуру вдруг ощутил, что совершил квантовый скачок, одним выстрелом убив двух зайцев: приободрил Сатору и тут же смутил. А он и вправду делал прогресс в контратаках. Несмотря на общую атмосферу Сатору был прав. Так было куда лучше, совсем не жарко. И если сначала тот постоянно дергался и не мог найти себе места, то после нескольких предупреждений со стороны Сугуру он замер и словно не дышал.       Сугуру сделал пару глотков теперь уже теплого зеленого чая и вернул голову на плечо Сатору. Никаких неловкостей, только приятная тягость разливалась внизу живота, что заставляла Сугуру прятать навязчивую улыбку, которая все намеревалась натянуться на губы. — Кстати, сегодня был у нового ученика. — Правда? И как все прошло? — Мальчика зовут Юдзи. Похож на тебя. Смышленый и очень целеустремленный. Он даже сам позвонил мне для репетиторства. Такой самостоятельный, — Сугуру мягко улыбнулся, вспоминая ярко сверкающие глаза мальчишки, когда у того в течение всего репетиторства случался тот или иной прогресс в теме. — Ну да, я такой, — игриво добавил Сатору и хихикнул. Сугуру прыснул от смеха в ответ. — Но я рад, что ты делаешь в этом прогресс. Кажется, тебе очень нравится работать с детьми. — Ты прав. Вообще я не для этого тебе это рассказываю. — Хм? — Интересное совпадение вышло. Оказывается, старший брат Юдзи-чана это тот парень, который бежал за тобой до дома. — Серьезно?! — Сатору аж подорвался с место и повысил голос так громко, что парочку уставших взрослых окинули его возмущенными взглядами, отчего он насупился, но сделал голос тише. — Серьезно? — Его зовут Сукуна. — Да уж, не хотел бы быть его младшим братом. Надеюсь, он не обижает мальчика. — Скорее наоборот. Кажется, они довольно хорошо живут вместе. Странно то, что я не сталкивался с их родителями. Так что возможно, что он один воспитывает Юдзи. — В таком случае мама его точно не учила, как знакомиться с людьми. — Сатору, — он цокнул языком и укоризненно посмотрел на Сатору, из-за чего тот нахмурился. — Нельзя говорить такие вещи. Мы же даже не знаем их. — Это не отменяет того факта, что он гребаный гопник, — Сатору тяжело выдохнул, но через пару секунд тяжелого молчания добавил. — Ладно. Кажется, я действительно переборщил. По крайней мере, когда вы увиделись, он больше не приставал к тебе с глупыми просьбами?       Сугуру вспомнил, что Сукуна действительно кое о чем его просил, но вовремя захлопнул рот и нахмурился. Может, не стоило даже говорить об этом? Сатору казался совершенно незаинтересованным в развитии каких-либо отношений с Сукуной, так что если бы Сугуру солгал, то никто бы ничего с этого не потерял, а сам Сугуру остался бы в выигрышной позиции: бездействие других означало возможность начать действовать самому. По крайней мере, хотелось так думать.       Лгать было неправильно. Скрывать правду неуважительно по отношению как к Сатору, так и Сукуне (хотя не то чтобы его мнение было важно). Ревность создала в нем желание мешать. Хотя было бы намного проще, скажи Сугуру о своих чувствах как есть. — Н-Нет. Только удивился, что судьба снова нас столкнула.       «Следующая станция — Дзуси». — О, мы почти приехали! — он довольно быстро потерял интерес к теме Сукуны, чему Сугуру был бесконечно рад. Они еще недолго просидели в том же положении, но когда вагон стал замедляться, Сугуру почувствовал, что ему пора наконец поднять голову в надежде, что его расстройство по этому поводу останется незамеченным.       На станции Дзуси почти не было людей по сравнению с Сибуей. Сатору довольно побежал к выходу, а Сугуру, раздраженно выругавшись за ненужную суету, пытался его нагнать.       Сатору высматривал по навигатору направление к пляжу, шел и рассказывал обо всем подряд, а Сугуру, засунув руки в карманы шорт, молча слушал, наслаждаясь поднявшимся ветерком, шелестом карликовых деревьев, посаженных вдоль тротуара, сквозь который им довелось идти, и звуком его голоса. — Смотри! Вон там пляж! — Сатору остановился ненадолго, вытянул руку вперед и указал на выглядывающий песчаный берег. — Даже двух часов не прошло. Добрались быстрее, чем ожидали, — он вытянул большой палец вверх и ухмыльнулся, на что Сугуру только кивнул, надеясь как можно скорее оказаться в статичным положении. Вся эта суматоха с поездками после тяжелого активного дня была не для него. — Пошли! — Сатору сделал пару шагов вперед, к Сугуру, заставив последнего затаить дыхание по неизвестной причине, и, секундно замешкавшись, взял его за руку; сначала неуверенно, думая, что ему не было позволено проявлять тактильность, он обхватил ладонь, подушечками касаясь костяшек на основании пальцев Сугуру, ждал, исподлобья наблюдая за его реакцией, а затем не выдержал и, слегка покраснев, добавил. — Можно?       У Сугуру в этот момент стоял белый шум, а сердце упало в пятки. Он знал, что если ничего не сделает, то все так и продолжит стагнировать. Он этого не хотел. Он хотел большего. И, может, мелкими шажками, но у них что-то и выйдет. Ведь не зря Сатору хотел взять его за руку, не так ли?       Сугуру уловил дрожь чужих пальцев, и то, что Сатору волновался ни чуть не меньше него, помогло немного прийти в себя. Он покрепче взял руку Сатору в ответ, поймал мимолетное смущение на его лице, которое быстро сменилось радостью, и улыбнулся. — Можно.       Они шли за руку до самого пляжа, не переживая о том, что кто-то мог косо на них посмотреть. Сугуру хватило ума понять, еще раньше, чем к нему пришло осознание собственных к Сатору чувств, что чужое мнение никогда не должно задевать его. Хотя бы это в нем укоренилось.       Сатору выглядел все таким же бодрым, но более нервным, нежели раньше. Он постоянно обращал внимание на странные и незначительные вещи, например, на потрескавшийся асфальт, который небольшой тропой уходил в лес за пляж с другой стороны, на причудливой формы облака, начиная спорить о том, что некоторые из них были похожи на дигимонов, а Сугуру слушал и не пытался остановить эти приступы безостановочной трепки; он был на его месте, без устали болтал, не мог внятно разговаривать, много и глупо шутил, хотя в его случае скорее помалкивал, но вставлял комментарии невпопад. Так он чувствовал себя рядом с Сатору, стоило тому качнуть мизинцем в его сторону.       Они заметно замедлились, когда дорога под ногами сменилась на песок; наверняка после этой прогулки придется вытряхивать песчинки отовсюду. Черт возьми. Сугуру должен быть честен с собой хотя бы в собственных мыслях — он волновался не меньше Сатору, раз начинал думать о ненужных глупостях.       Поблизости, среди небольших компаний, раскиданных по пляжу, в ряд стояли шезлонги. Некоторые из них были заняты, но на самом краю пляжа, ближе к морскому берегу, ребята заприметили свободные. — Ты наверняка устал, да? — расторопно спросил Сатору. Когда они оказались рядом с шезлонгами, он повернулся лицом к Сугуру; он был весь красный и потный, а глаза нервно бегали, что заставило Сугуру потерять бдительность и с трудом подавить смешок. — Посиди здесь. Я схожу за мороженым и лимонадом. — Я-то в порядке. Жара потихоньку спадает. А вот на тебя что-то не похоже… — оценочно протянул Сугуру, отпуская липкую от влажности ладонь Сатору. — Все норм. Просто… переволновался, — Сугуру не стал уточнять конкретную причину, потому что ответ и без того был написан на его лице, да и Сатору не выглядел так, словно готов говорить о чувствах. Сугуру и сам вряд ли бы это вынес. — Тебе ничего не нужно? — Лимонад и мороженое на твой вкус. — Хорошо. Там как раз забегаловка рядом, — Сатору оставил рюкзак на шезлонге, положил телефон в карман шорт и, тяжело вздохнув, рванул до другого конца пляжа за мороженым, оставляя Сугуру в недоумении. Кто тут еще панику ловил; Сатору куда профессиональнее поддавался эмоциям.       Сугуру присел на край шезлонга и вдохнул прохладный воздух полной грудью. Он снял кроссовки и спрятал их рядом с рюкзаком Сатору и своим портфелем под шезлонгом. Из-за сумасшествия Сатору он даже не додумался переодеться, а пошел в том, в чем проходил весь день — в белой рубашке, которая, если подумать, была единственной вещью в гардеробе для летнего времени, походящая на нечто официальное и подходящая для репетиторства, и черных шортах ниже колена.       Он огляделся по сторонам и, неловко поджав губы, стал расстегивать пуговицы на рубашке, оставив оголенный торс обдувать прибрежным ветерком. Так ему стало гораздо лучше.       И теперь он смог глубоко уйти в себя, задумавшись о том, что вообще произошло между ними за эти пару часов. Сугуру никогда до этого момента не думал о том, что мог нравиться Сатору, но тот проявлял себя во всем, что могло указывать на существование даже самых мизерных шансов.       Сугуру хотел бы задавить свою самооценку и убедить себя в своей никчемности, в очередной раз вспоминая, как несправедливо относился к Сатору на первых порах и как много качеств ему не доставало для того, чтобы быть для него равным, но не смог, потому что эти чертовы теплые чувства к Сатору питали его эгоизм и его самолюбие; он просто не мог сдаться, имея даже небольшую надежду на то, что этот девственный, но неотесанный флирт был взаимен. В чувствах, может, и бревно, но ко взаимности подходил с чуткостью орхидеи. — Эй, красавчик, — мягкая рука легла на плечо Сугуру, отчего он вздрогнул, ведь она не была похожа на ладонь Сатору. Он поспешно обернулся и увидел двух девушек перед собой. Первая была длинноногая, со светлыми волосами, завязанными в высокий хвост, и развязной улыбкой, от которой Сугуру стало не по себе, возникало ощущение, будто эта незнакомка в своих мыслях уже успела представить все позы из Камасутры с его непосредственным участием. Ее подруга улыбалась с более скромным подтоном, имея при этом не самый скромный внешний вид: мало того, что она была гангуро, так еще и откровенный купальник заставлял Сугуру неловко потупить взгляд в землю. — Привет! Ты здесь один? — спросила блондинка, пока Сугуру, нахмурившись, придумывал ответ. Он не хотел обидеть девушек, но в то же время в дальнейшее знакомство его не интересовало: по их слащавому тону и тому, как целенаправленно они строили ему глазки, было понятно, к чему бы все привело. — Здравствуйте, нет. Я здесь с другом, — Сугуру улыбнулся из вежливости и напряг руки, чтобы не выдавать раздражения. — Правда? А может, ты не прочь познакомиться? — девушка-гангуро села рядом на шезлонг и приобняла его, вплотную прижимаясь грудью к плечу. Сугуру попытался ненавязчиво высвободить руку, но с другой стороны к нему села блондинка и также обняла. — Да ладно тебе! Не смущайся! — сладко протянула она, приблизившись губами к уху. — Можешь друга с нами позвать. Уверена, нам будет весело… — Сугуру! — услышав голос Сатору, он почувствовал облегчение. Уж он-то наверняка сможет отогнать этих двух шл… навязчивых девиц. Девушки обернулись, чем воспользовался Сугуру, убрал руки и поднялся с места. Он взглянул подоспевшему Сатору в глаза и вытянул губы в тонкую линию, намекая на побег.       Сатору держал в руках два стаканчика с напитками, а на его руке висел пакет, видимо, с мороженым. Он решительно кивнул, подошел к Сугуру, вручил ему покупки, после чего незамедлительно схватился за края длинной футболки и снял ее через верх, затем подсел на шезлонг вместо Сугуру и приобнял обеих девушек. — Привет очаровательным дамам, — произнес он. Сугуру дернулся, слыша, как тональность его голоса изменилась на более низкую. Он незаметно усмехнулся, думая, как же повезло этим двоим. — К-Какой ты красивый! — удивилась гангуро, на что Сатору приподнял уголки губ и обворожительно улыбнулся вместе с рядом ровных белоснежных зубов. — У тебя такие голубые глаза! Это что, линзы? — добавила вторая. — Нет. Это светочувствительность, моя дорогая.       Сугуру медленно делал шаги за их спину, заметив, что девушки полностью потеряли к нему интерес. Оно и к лучшему. Он бесшумно стащил из-под шезлонга рюкзак с сумкой и ушел на другую часть берега, ближе к мирному морскому приливу. Там, куда он пошел, не было шезлонгов, но было свободное место. Песок давно остыл, так что он, наплевав на чистоту, уселся на него и разложил вещи рядом.       Он был искренне благодарен спасению друга, но надеялся, что ничуть этим его не обременил. Хотя, кажется, Сатору нравилось чужое внимание. По крайней мере, он так рьяно флиртовал с ними… Или, может, ему и девушки нравились? Может, пол не был ему принципиален? Несмотря на посетившие его мысли Сугуру почему-то даже не ревновал. Наверное, знал, что они не представляли реальной угрозы.       В полном одиночестве Сугуру сумел расслабиться. Он медленно потягивал зеленый чай, а затем, допив его полностью, взялся за лимонад — пить хотелось нещадно.       Время он не отслеживал, но чувствовал, что Сатору вернется быстро. И вот он — шел сюда быстрым шагом, в руке держал футболку, а на лице детская радость, будто ребенку дали леденец под названием чужое внимание. Сугуру не мог отвести взгляд от его торса; у него была плоская грудная клетка, острые плечи, кожа бледная как солнечный свет, в изгибах тела прослеживалась очерченная талия и небольшой пресс, выглядящий так, будто Сатору когда-то занимался, может быть, даже ходил в тренажерный зал, но почему-то перестал, хотя его руки казались тонкими и долговязыми, никакого рельефа. Он и вправду был ослепительно красив.       Когда Сатору встал сбоку от сидящего Сугуру, тот понял, что пялился слишком бесстыже. Он подставил ладонь под подбородок и закрыл щеку пальцами в попытке спрятать румянец. — Как все прошло? — Все окей. Поболтали пару минут, восхитились тем, какой я красивый, замечательный, невероятный, идеальный, а потом я сказал, что мне надо идти. — Серьезно? Так просто отвязались? Они довольно серьезно пытались затащить меня в постель. — Ого! Сугуру, ты что, не боишься сказать об этом вслух? — Сатору наигранно схватился за сердце и изобразил театральный ужас на лице, после чего рассмеялся, на что Сугуру хотел было отвесить ему щелбан, но тот ловко уклонился, падая спиной в песок. — Между мной и тобой есть масштабная разница: во-первых, я умею разговаривать с людьми и быть харизматичным, — Сугуру закатил глаза, — во-вторых, у меня другого рода внешность. — Другого рода? В каком плане? — Сугуру сделал глоток лимонада и достал мороженое из пакета. Сатору резво поднялся, уселся рядышком и, усмехнувшись, выхватил из рук мороженое, которое Сугуру взял для себя, показал ему язык и, злобно посмеиваясь, разорвал упаковку, запихивая ее одной рукой в открытый кармашек рюкзака. — Ты выглядишь довольно мужественно. Ты и сам это знаешь, — Сугуру неловко почесал затылок, моргнув из-за надоедливых локонов волос, что вылезли из пучка и закрывали обзор. Он убрал их за ухо и задумчиво уставился на море. — Не удивлюсь, если к тебе постоянно подкатывают и зовут погулять или еще чего посерьезнее. — Как недавно оказалось, таких реально много. Но разве это имеет значение? К тебе тоже часто подходят знакомиться, — Сугуру взял второе мороженое, наблюдая, как Сатору аккуратно облизывал верхушку шоколадного эскимо. — Но это другое. Это похоже на то, как если бы к породистому коту подходили, чтобы погладить. Увидеть, запечатлеть момент, запомнить, что когда-то нечто столько редкое попалось тебе на глаза, но не более. Все всегда стопорится на уровне комплиментов. Словно я лишь… кукла, — Сатору делал паузы в предложениях, откусывал мороженое, которое постепенно из-за высокой температуры стекало с палочки. И на последнем слове оно не выдержало японской духоты и рухнуло в песок прямо между ног Сатору. Тот удрученно поджал губы и вздохнул. А Сугуру осталось непонятно — из-за мороженого или из-за сравнения. — Я уверен в своей красоте и не стыжусь этого, но… Мне не хочется, чтобы это было единственным, за что меня любили люди. Да они и не будут любить. Только ненавидеть или восхищаться, держась в стороне. Потому что я отличаюсь. — Разве же это повод? Ненавидеть человека за его внешность… как-то глупо, — Сугуру видел, как Сатору пялился на его мороженое, но многозначительно мотнул головой. — Да… Люди глупые, — подвел Сатору, вздыхая. — Итог таков: в тебе люди видят человека, на которого можно положиться, а во мне — пустышку. В случае с тобой все так и есть, ты очень нравишься людям, вот только меня даже узнать лучше никто не хочет. Отличная из меня получилась приманка, — Сатору приобнял себя за колени и накрыл ладонями голову, уставившись на морские волны. — Получается, что не все. — Что? — Один человек все же есть, — произнес Сугуру. Он протянул надкусанное мороженое унывающему Сатору и улыбнулся, чувствуя, как еще чуть-чуть и собственные речи убьют в нем весь энтузиазм поддержки. — Я бы точно хотел узнать тебя получше.       Сатору долго изучающе смотрел Сугуру в янтарные глаза, в его улыбку и на то, как покраснели его щеки, еще дольше смотрел на руку, держащую мороженое. Он аккуратно схватил его снизу и улыбнулся ему. — Спасибо, Сугуру.       Он отмахнулся и мягко кивнул. Решил временно оставить Сатору в покое. Тот свое мороженое все равно уронил, так пусть хотя бы на этот раз поест в тишине и покое.       Сугуру задумался о том, что и сам в какой-то мере относился к Сатору неправильно; правда было это вовсе не из-за внешности, а из-за повадок, поведения и несносного характера, так что, может, он не мог причислить себя к тем, о ком только что шла речь.       Но он вдруг обрывками вспомнил разговор про школьные годы — Сатору часто дрался, а еще над ним издевались. Сугуру знал, какими жестокими могли быть дети из-за недостатка воспитания при встрече с вещами, понимания которых не могли найти, так что был уверен, что Сатору скрывал, насколько на самом деле болезненно он все это переживал. Но он сидел здесь, живой и здоровый, улыбающийся и открытый миру. Сугуру надеялся, что его прошлое осталось в прошлом, но боялся, что мог что-то упустить… — А что насчет Сукуны? — Ты про что? — Сатору набил рот остатками эскимо. — Он же не вписывается в парадигму людей, которые завидуют твоей внешности. Он довольно… четко обозначил свои намерения. — Да он наверняка пол-Токио перетрахал. Тестостероновый маньяк. — Сатору… — с осуждением протянул Сугуру, но все же прикрыл улыбку. — Ну а что? Да ты также считаешь! — Сатору толкнулся плечом в плечо, выбивая из него заразительный смех.       Сатору, имея за спиной огромный негативный опыт во взаимоотношениях с людьми, оказался довольно беспечным в том, чтобы соизмерять их поведение. При всех испытаниях, выпавших на его долю, он продолжал тянуться к людям. По-своему. После этой информации Сугуру не мог раздражаться от его извечного позитива. Может, это и вправду был некий защитный механизм, который делал его в глазах других людей хорошим человеком, но при этом держал на расстоянии. Сугуру помнил, что Сатору не слишком уверенно упомянул о своих друзьях-одногруппниках. Иллюзия в его глазах вдруг рассыпалась, переставая иметь четкие границы.       Только море успокаивало его. Оно почти не издавало звуков, беспрепятственно заходя волнами на песок и возвращаясь обратно.       Сугуру хотел бы узнать больше, но знал, что Сатору правда давалась так же тяжело, как и самому Сугуру, а значит не настаивал. В глубоких глазах Сатору отражались берег и белая морская пена. Это было одно из прекраснейших чудес, которое когда-либо довелось увидеть Сугуру. Но знать, что в них скрывалось нечто большее, чем внешняя красота, было самым ценным. — Ты, вроде бы, хотел искупаться? — Сугуру мягко улыбнулся и аккуратно подтолкнул его в сторону моря. — Думаю, сейчас самое время. Умеешь плавать? Мне не надо за тобой следить? — Я отлично плаваю. По-собачьи, — Сатору откинулся на руки и резко подскочил, поднимаясь в прыжке. Он одним махом спустил штаны, и Сугуру смог разглядеть голубые плавки с повторяющимся рисунком рыбы-клоуна, рассмеявшись в ладонь и получив угрюмый взгляд от Сатору. — Это обнадеживает, — саркастично произнес он и вздохнул, наблюдая за Сатору, который, слегка наклонившись, снял кроссовки, подошел к краю песчаной линии, не вымытой волнами, и медленно прошел внутрь. Сугуру видел, как выпирающие лопатки на спине напряглись от прохладного прибрежного ветра. Сатору ежился пару секунд, но более не раздумывал: бросился в море с разбегу на счет трех. Сугуру чувствовал теплющую его радость даже со спины.       Сугуру пообещал себе, что в следующий раз обязательно позовет Сатору на море.       Наверное, было бы здорово побывать вместе на Окинаве? Сатору мечтал туда слетать.       Несмотря на «убедительный» аргумент о том, что Сатору умел держаться на воде, Сугуру все же не отводил взгляда от маленькой удаляющейся к горизонту фигуры. Он не был профессиональным пловцом, но по крайней мере смог бы вытащить его из воды, если что-то пойдет не так. Сугуру встал и подошел к берегу, проверяя температуру воды. Удивительно, как к ночи она оставалась все такой же теплой. Оставалось лишь надеяться на то, что Сатору не заболеет.       Белобрысая макушка, еле заметная в сплошь темном водоеме, вынырнула из воды. Сатору радостно махал ему ладонью как ребенок, кувыркался, заставляя Сугуру смеяться с ребяческого поведения. Спустя минуты, проведенные в активных движениях на воде, Сатору поплыл к берегу. Он не вылезал из воды, растягиваясь горизонтально вдоль толщи моря, словно рыбешка, до тех пор, пока мощная волна не смыла его на берег головой вперед.       Сугуру безостановочно смеялся этой глупой сцене, схватившись за живот, а Сатору, оказавшись рядом, заливисто смеялся вместе с ним. — Мы обязаны когда-нибудь сгонять на Окинаву. Может, даже позвать наших общих знакомых? — Ты про Нанами и Секо? — уточнил Сугуру. Он протянул руку лежавшему в волнах Сатору, тот схватился за нее и с легкостью поднялся, безостановочно улыбаясь. — Эти двое ненавидят все, что связано с солнцем и морем. — Правда? Тогда оставим их в отеле, если что, — Сатору приобнял себя за плечи, ежась от смены температуры. Его бледная кожа и мокрые волосы переливались в тусклом свете взошедшего полумесяца, а Сугуру не мог унять улыбки с лица. — Это значит, что ты не против, да? — Признаться честно, я и сам об этом думал. Но звучит как несбыточная мечта. Точно не в ближайшие годы учебы, — Сугуру подметил, как поник Сатору, но, к сожалению, не мог ничего с этим сделать; он не хотел строить никаких ожиданий по поводу счастливого будущего и совместных поездок. Жизнь могла повернуть не туда, куда они хотели бы. От пессимистичного взгляда на мир ему самому стало тошно, собственные рассуждения завязывали на шее петлю. Он поджал губы и посмотрел на Сатору, чьи глаза светились лазурью. — Но, по крайней мере, мы можем ездить на пляжи Токио. Это не такая уж плохая альтернатива на первое время, не так ли?       Сатору посмотрел на Сугуру и решительно кивнул. Становилось прохладно, время перевалило за десять вечера. Высохнув, он отряхнулся от песка, надел на себя футболку и стал убирать мусор, скопившийся после перекуса. Даже трагично упавшее эскимо встретило свой конец в пакете.       Сугуру застегнул рубашку, встал, надел кроссовки и помог сложить все отходы в один пакет, который позже отправился в мусорку. — Мы еще успеем на метро. Оно закроется в полночь, так что у нас есть два часа. — Нет, я вызову такси. Я же обещал, — Сатору неторопливо достал телефон, включил геолокацию и вбил домашний адрес. Он по-львиному зевнул, на уголках глаз скопились слезинки. — Устал, да? — Угу. Не выспался. Так что черт с деньгами, лучше поедем в комфорте, — он кивнул и потер глаза кулаками. — Примерно за час доедем. — Боюсь знать, во сколько тебе обойдется это. — Тогда я лучше не буду говорить, — он усмехнулся, а затем медленно с рюкзаком на одном плече направился к дороге, к которой указывал навигатор. Сатору на своих длинных ногах даже по песку шел чересчур бодро, а Сугуру медленно плелся позади. Людей поблизости не наблюдалось, пляж был совсем пустым.       Сугуру набрал побольше воздуха в легкие, догнал Сатору, который с интересом уставился в экран телефона, и взял его за болтающуюся в воздухе руку. Сатору вздрогнул, виду не подал, шел дальше не оборачиваясь, а Сугуру видел, что даже в темноте у него краснели уши. Он сжал его ладонь крепче, боясь спугнуть свои собственные загнанные в клетку чувства.       Когда они подошли к дороге, такси уже было на месте. Они сели на заднее сиденье и, отпустив руки друг друга, уставились по разные стороны окон. Обоим нужно было переварить случившееся между ними откровение.       К счастью для обоих, таксист оказался спокойным и неразговорчивым, так что всю поездку Сугуру планировал провести в тишине. Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Окна в автомобиле были откинуты, играла тихая джазовая мелодия, глаза бесконтрольно закрывались. Но он не мог уснуть, периодически вылезая из сонной пелены. Чего-то все же не хватало.       Он посмотрел в зеркало заднего вида и заметил, что Сатору спал, вжавшись лицом в боковое стекло. Сугуру задержал дыхание, его легкие начали гореть от прокручиваемых в теле эмоций. Он ненавязчиво провел пальцами по его ладони, которая обнимала рюкзак, убедившись, что тот достаточно крепко спал, положил руку на левое предплечье и потянул к себе. Белобрысая макушка свалилась на плечо Сугуру, и только тогда он смог окончательно окунуться в сновидения.