Правила взаимопонимания

><> <><

      Для Сугуру проведение досуга с Секо казалось привычным делом. За много лет крепкой дружбы, он был абсолютно уверен, они успели обойти сотни заведений и вариантов, куда вообще могла завести людей скука. А совместный просмотр фильма не сулил ничего необычного, скорее подразумевая под собой предлог для встречи. Все же лучше, чем бесцельно сидеть в кафешке. Только вот Сатору выглядел чересчур взбудораженным, когда Секо, подобрав их на станции, присоединилась.       Привычное дело, сперва думал Сугуру; он всегда был как бельмо на глазу и заноза в заднице — активный, громкий, улыбающийся миру и открытый для всего нового. Но что-то изменилось. И все то время, что они шли до торгового центра, выбирали еду и напитки, оплачивали бронь билетов и просто болтали, он пытался понять что именно. А ведь все в действительности было также — активный, громкий и веселый. Но сейчас, стоило Сугуру посмотреть на Сатору, он видел, как в голубых глазах переливалось волнение. Вся веселость выглядела как попытка обмануть самого себя в том, что он вел себя так постоянно и без исключений.       Из-за заметной растерянности Сатору так резко переключался с Сугуру на Секо и наоборот, что это привлекало к нему еще больше подозрений.       Сугуру было тяжело мыслить все это время, потому что духота после выхода из метро окончательно одолела его. Перед глазами периодически плыло, но, к счастью, Секо достаточно хорошо его знала, чтобы понимать, что сам Сугуру никогда об этом не скажет; она держала его под руку и, кажется, совсем не испытывала дискомфорта. Если учесть, насколько закрытая была на ней одежда, еще удивительнее то, что это не она здесь была без пяти в обмороке. Сатору изредка бросал взгляд на друзей и неловко отворачивался; его глаза бегали по торговым рядам, вывескам, висящим сверху, и ассортименту. Видимо, он что-то искал, и это что-то было нужно ему как можно скорее. — Стойте, я сейчас вернусь, — предупредил Сатору. Сугуру незаметно кивнул, остановился и, увидев свободную скамейку внутри торговой площади, сел туда вместе с Секо. Он устало вытер пот с лица и прикрыл глаза. — Куда он пошел? — Сугуру метнул взгляд в сторону убегающего Сатору, а затем на надпись сверху. — В гипермаркет. — Мы же и так купили кучу всего.       На это Секо молча пожала плечами. На время между ними воцарилась тишина. Они сидели рядом друг с другом и наблюдали за потоком огромного количества людей, которые сновали в разные стороны. Среди них на противоположной стороне выглядывала белокурая макушка Сатору, который что-то второпях пробивал на кассе. — Кажется, Сатору волнуется. — Я тоже заметил. Но не понимаю почему, — Сугуру прижался спиной к спинке скамейки и поднял голову кверху в попытке сконцентрировать зрение хоть на чем-нибудь. — Может, волнуется о твоем состоянии? Или дело вообще в другом, — Секо легла головой на плечо Сугуру и вздохнула. — К тому же… с каких пор тебе есть до этого дело? — Он все-таки мой друг, — без раздумий ответил Сугуру. Ему потребовалось время, чтобы принять это, но отрицать очевидное было бы глупо; в последнее время Сатору проявлял себя с неожиданных сторон. Хотя, возможно, Сугуру всего лишь стал принимать в нем черты, от которых раньше раздражался. — Поразительно, как он влияет на тебя. Раньше ты бы в жизни так не подумал, — она скрестила руки на груди и с усмешкой ткнула Сугуру в красную от жары щеку.       И как бы Сугуру не хотел признавать ее правоту, оспорить это он также был не в состоянии. Он фыркнул и вытянул губы в тонкую линию, морщась от прикосновения. К этому моменту Сатору бодро бежал к ним, держа что-то в руках. — Сугуру, — ему пришлось открыть отяжелевшие веки и через силу посмотреть на соседа. Тот слегка наклонился, собственным телом закрывая Сугуру от проходящих мимо людей. — Я купил тебе увлажняющий спрей, — Сатору с серьезным видом положил упаковку на его колени, — и холодный зеленый чай. Если вдруг почувствуешь обезвоживание, выпей его, — Сугуру мельком взглянул на Секо, которая с улыбкой наблюдала за ними, а затем на самого Сатору. В его глазах по-прежнему плескалось волнение. По всей видимости, Секо действительно оказалась права. — Ты такой внимательный, Сатору, — поразилась она и сложила ладони вместе. Она схватила спрей и, пока Сугуру только среагировал на зеленый чай, повернула механизм и без предупреждения прыснула Сугуру в лицо. Он поморщился, успев рефлекторно зажмуриться, а затем недовольно уставился на нее. Сатору прыснул от смеха и, схватившись за живот, громко рассмеялся на весь зал. Секо, прикрыв лицо ладонями, засмеялась вместе с ним. И только Сугуру сидел с раздражением на лице и крепко сжимал в руке бутылку зеленого чая, сдерживаясь, чтобы не вылить его на друзей. Он свел брови друг к другу, но быстро расслабил лицо и стал подушечками пальцев разглаживать охлаждающую жидкость по щекам. — Ладно, поспешим. Сеанс скоро начнется, — Сатору выпрямился и с веселой усмешкой на губах махнул рукой в нужном направлении. Они поднялись следом за ним. Сугуру плелся позади, держа в руке бутылку с зеленым чаем. Холодок приятно расходился по ладони, а термальная вода легким слоем осела на коже лица. Ему стало намного лучше. И он не мог перестать улыбаться заботе, которую сегодня излучал Сатору. Это был не первый раз, когда он являл собой проницательность и внимательность, но по какой-то неведомой причине Сугуру это… очень нравилось.       Он с легкой улыбкой шел позади друзей, слушая их оживленный разговор. Головная боль отошла на второй план, зрения нормализовалось, а шум людей вокруг перестал проникать в его голову. Он смотрел на широкую спину Сатору. На его улыбку, которой он озарял Секо. И в его небесно-голубые глаза, что мельком смотрели назад, в его сторону, через толщу черных очков. А Сугуру отвечал. Ловил каждый взгляд, каждое заходящееся смущением выражение его лица, каждый момент, когда уши Сатору краснели, и он, в попытке это скрыть, заводил руку за затылок.       В кинозале было прохладно. В ноги дул сквозняк, а сиденья неприятно липли к оголенным участкам кожи. Секо хватило одного взгляда на билеты, чтобы за секунду найти нужный ряд и места, поэтому в момент, когда они уже находились на своих местах, зал только начал наполняться зрителями. Сатору снял темные очки и повесил их на вырез футболки за душку. Сугуру откинулся на спинку кресла и отдыхал, периодически потягивая зеленый чай, любезно купленным Сатору. Секо стащила рюкзак соседа и начала доставать оттуда вкусняшки, которых, пожалуй, оказалось слишком много. — Мне кажется, вы так скоро разоритесь, — в полголоса сказала она, сминая пачку чипсов, которую Сатору с голодным видом выхватил из ее рук. Он показал ей язык, на что она пригрозила ему кулаком. — А ты умрешь от гастрита, Сатору. — Вы как дети малые, — Сугуру цокнул языком, наблюдая за их перепалкой, а затем забрал у Сатору чипсы. — Ты что, не знаешь, что нельзя шуметь во время просмотра? Открывай все упаковки заранее. — Что-о-о? Но я ведь не съем все это за два часа фильма, — Сатору разочарованно вздохнул, обреченно наблюдая за тем, как Сугуру раскрыл очередную упаковку. — Тогда на кой черт было столько брать? — Я хотел попробовать разное. — Гурман с большой буквы. — Говорю же, разоритесь, — напевом добавила Секо и положила ногу на ногу. Она вытащила из бездонного рюкзака воду и лимонад и поставила их под кресла. — Сатору, тебе правда стоит научиться экономить, — согласно кивнул Сугуру. — Да ну вас. Я зарабатываю достаточно, чтобы позволить себе тратить деньги на всякую фигню. — Поэтому последнее время ты не заикаешься про клининг? Ведь убираешься ты все также плохо. — Правда? Наверняка у Сатору просто кончились на это деньги, — Секо бесшумно присвистнула. — Вы оба меня бесите, — Сатору выглядел так, словно его уличили в правде: он казался удивленным, но внезапно нахмурился, надул щеки и, облокотившись, со скрещенными пальцами уставился в экран, по которому пока что ничего не шло. Сугуру и Секо, дружно улыбнувшись, победно дали друг другу пять, а затем перевели взгляд на экран.       Когда начался фильм, весь кинозал затих. Сугуру дергался, когда Сатору громко хрустел упаковкой. Люди, сидящие перед ними, оборачивались, чтобы пронзить его недовольным взглядом, но тот оставался непреклонным. Сугуру тоже одарил его раздражением, и только после этого Сатору стал аккуратнее доставать чипсы из упаковки, намеренно не задевая края пачки. Еще он очень громко смеялся, но к этому все были готовы с самого начала, будучи наслышаны о его шумном поведении.       Сугуру всегда был скуп на внешние проявления эмоций, а по его лицу редко можно было прочесть хоть что-то. И раньше это никогда его не беспокоило. Внутри он переживал бурю из разных чувств так же, как и его друзья, когда наблюдали за трагичной судьбой персонажей. Но больше всего Сугуру расчувствовался к концу, когда Секо и Сатору, сидящие по бокам, держали друг друга за руку через Сугуру, и плакали над смертью главного героя. Если точнее, плакал только Сатору, а Секо лишь поддерживала его, имитируя сожаление, что тот даже и не заметил. Сугуру облокотился, оперевшись на левую сторону, а его взгляд буравил Сатору, который смахивал слезы с глаз. Белые ресницы намокли, а губы были поджаты в тонкую линию, подрагивали, в чем он видел попытку дать себе команду успокоиться. Сугуру безвольно смотрел, улавливая каждую деталь, но взгляд так и не отвел, улыбаясь в ладонь, за которой было скрыто лицо. Сатору аккуратно провел боковой стороной пальцев под глазами и случайно столкнулся взглядом с Сугуру. Расслабленность, которую он ощущал, глядя на него, улетучилась. Он чувствовал себя так, словно его поймали с поличным. — Чего ты пялишься? Никогда не видел, как мужчина плачет? — Сатору нахмурился, огрызаясь. Еще секунду назад он выглядел таким расчувствовавшимся, таким мягким и, возможно, немного разбитым, но теперь вновь выставил напоказ колючки, которые заставляли Сугуру напрячься всем телом и сжать подлокотник до белых пальцев. — Вообще-то, нет. — Разве это плохо? — Сатору стыдливо опустил голову. — Наверное, нет, — Сугуру запнулся на полуслове. Заправил выпавший за ухо локон волос и отвел взгляд. Он не знал, насколько правильным это было, но сам бы никогда не смог проявить нехарактерную для него слабость. Но правда ли это слабость? — То-то ты сидел весь фильм с кирпичом вместо лица, — Сугуру стало стыдно от услышанного. Ровно минуту назад он с таким упоением наблюдал за Сатору, пока в его груди разливалось тепло, а теперь тот считал, что он совсем ничего не чувствовал. Стыд сменился обидой. Ему было обидно, что Сатору так думал. По крайней мере, всем своим видом он показывал разочарование.       Сатору закатил глаза и тяжело вздохнул, поднявшись с места, и начал укладывать оставшуюся еду в рюкзак. Секо мельком посмотрела на ребят, но никак это не прокомментировала. Это и не нужно. Они оба лезли не в свое дело.

><> <><

      Сугуру давно не чувствовал себя так уютно в съемной квартире: сегодня он весь день был дома, потому что пары отменили из-за шторма, он убрал кухню, которая была беспощадно уничтожена после готовки Сатору, что решил не закрывать крышкой сковородку, отчего вся плита была застелена масляными каплями, пригласил в гости Нанами, на благоразумии которого держится его ясность. Сатору всю ночь играл в приставку, поэтому сейчас, в два часа дня, до сих пор спал. Возможно, Сугуру расслабился или же просто потеплел по отношению к соседу, но его ни капли не злила эта мысль. Всего-навсего в следующий раз он перевесит все обязанности на него и будет пристально следить за их выполнением. Тут уж Сатору точно не сможет найти оправданий.       Забавно, но Сугуру смирился с тем, что с ним невозможно построить график уборки, поэтому было проще взять основную часть работы на себя, а Сатору оставить то, с чем он мог справляться, не создав при этом только больше проблем: изначально создалось впечатление, будто таких обязанностей просто не существует, но спустя время выяснилось, что Сатору неплохо готовит, ему не составляет труда закинуть вещи в стирку и развесить их после на балконе, чистка зеркальных поверхностей также стала входить в список того, с чем он справлялся даже без нытья и возражений.       Его мысли прервал стук в дверь. Сугуру рефлекторно вздрогнул, затем выключил огонь на конфорке под медной туркой и побежал на цыпочках, чтобы не разбудить Сатору, к входной двери. — Привет, Сугу… — Тс-с-с, — Сугуру приложил палец к губам и шикнул, кивая взглядом на соседнюю комнату, — Сатору спит. Так что нам лучше быть немного потише.       Нанами, стоящий на пороге, удивленно вскинул брови. Судя по его сконфуженной физиономии, подобное поведение явно не то, что он ожидал от встречи со старым другом. Сугуру и сам от себя такого не ожидал.       Сегодня была пятница, так что он пришел к Сугуру прямиком с пар. Полностью войдя в прихожую, Сугуру смог полноценно разглядеть Нанами: высокий, все такой же стройный, в светло-синей рубашке с галстуком и брюках. Несмотря на внешнюю усталость, которая была заметна по глазам, он держал осанку. Широкие плечи стягивались рубашкой, что была натянута на него, словно струна. Погодные условия редко влияли на его стиль одежды. Нанами всегда прилежно следил за своей внешностью, но прическа… что ж, этот момент ему лучше не стоит произносить вслух, дабы не обидеть.       Сугуру вернулся на кухню после того, как закрыл дверь, ожидая, что Нанами придет на запах свежесваренного кофе и на звуки копошения в поисках нужной посуды. Нанами самостоятельно нашел ванную, вымыл руки, судя по журчащей воде, и зашел на кухню, без лишних любезностей садясь за стол. Он сложил руки в замок на столе и стал с интересом разглядывать интерьер кухни. — Здесь так чисто. Видимо, это ваша совместная заслуга. — Не будь так в этом уверен. Я убираю за Сатору больше, чем за самим собой, — Сугуру достал кофейные чашки на 90 миллилитров и, взяв их за ушки в одну руку, а медную турку в другую, перенес на кухонной стол, на его губах смиренная усмешка, которая в очередной раз заставила Нанами нахмуриться. — Стоп. Серьезно? — Сугуру кивнул и сел рядом, перекладывая ногу на ногу. — Когда я решил познакомить вас для аренды квартиры, он утверждал, что очень чистоплотный. — И как ты на это повелся? Разве вы с Сатору не хорошо друг друга знаете? — Сугуру разлил кофе по чашкам, отпил немного и захихикал. — Понятие относительное. Мы много времени провели вместе на подготовительных. Но я никогда не был у него дома, не видел его комнату, так что не знал о таких подробностях. — Я почему-то думал, что вы очень близки, — Сугуру на секунду замер, прислушиваясь к посторонним звукам. Удостоверившись, что Сатору точно до сих пор сопел, он продолжил, — хотя, признаться честно, я подумал, что если ты такой ответственный, то наверняка и твои друзья тоже. — Сложно назвать Сатору другом. Скорее приятель, — Нанами выглядел серьезно, когда расставлял рамки между ним и другими людьми, его окружающими. Сугуру тоже был таким и, возможно частично, перехватил эту черту у Нанами, подкрепленную недоверием ко всему миру и осторожному к нему отношению. — Мы много времени проводили вместе, готовясь к экзаменам. Несмотря на обман, о котором ты мне только что рассказал, он очень умен и пользуется этим по назначению. — Я не силен в физике и во всей этой чертовщине, так что вряд ли смогу оценить его потенциал, потому поверю на слово, — Сугуру усмехнулся и сделал глоток кофе. — Когда он дома, то бездельничает и мало чем занимается. — Полагаю, он из тех людей, которым учеба дается легко. — Я немного завидую. — Согласен. Мне приходится поглощать огромный объем знаний. В юриспруденции приходится запоминать каждое слово, — Нанами устало вздохнул и осушил чашку кофе залпом, учтиво спросив. — Могу ли я перекусить у вас? Я торопился к тебе, так что не успел поесть. — Конечно, мог не спрашивать, — Сугуру с улыбкой кивнул и подошел к холодильнику. — Что бы ты хотел? Я могу приготовить что-то на скорую руку. — Быстрых углеводов будет достаточно, — отмахнулся Нанами.       Сугуру задумчиво прошелся взглядом по рядам холодильника и остановился на полке, которая считается для Сатору священной. Полка с различными сладостями и высококалорийными вкусняшками, среди которых количество быстрых углеводов зашкаливало. Нанами был практичен по отношению к еде, используя ее не столько ради вкуса, сколько для восстановления энергии. По крайней мере, так он всегда говорил. Но Сугуру знал, что у него была тяга к сладкому, которую он по какой-то причине скрывал. Может, не в его стиле было фанатеть от сладостей?       Сугуру достал шоколадный пудинг в пластиковом стаканчике и поставил на стол. Нанами благодарно ему улыбнулся и кивнул, в его глазах проскользнул огонек. Ему однозначно нравилось. Сугуру, довольный, захлопнул холодильник, и этот звук пробудил спящего доселе монстра. Своими слоновьими шагами он заставил обоих обернуться на дверь. У порога стоял полуспящий Сатору, потирающий глаза и оголенный живот. По сравнению с Нанами он выглядел как шутка.       Голубые глаза широко распахнулись и с интересом уставились на гостя. — Нанамин! Что ты здесь делаешь? — Сатору зашел на кухню, встал перед столом и, вглядевшись, драматично добавил. — Мой пудинг! Сугуру, как ты мог? — Нанами не успел ничего возразить, молча съедая ложку десерта без зазрения совести. Сатору же выглядел так, словно его предали. — У тебя там куча сладостей. И они все не заканчиваются. Тебе что, жалко? — Но что, если я хотел съесть именно этот пудинг сегодня? — Сугуру закатил глаза. — Я куплю тебе еще, только не возмущайся зазря, ладно? — Сатору надул щеки и скрестил руки у груди. Его кожа казалась мягкой и немного красной с одной стороны, будто он отлежал ее во время сна. Сугуру протянул ладонь и оттянул покрасневшую щеку, заставив Сатору тихо завыть. Он думал, что на этом все и кончится, но тот смотрел на него удивленно, почти с подозрением, и тогда Сугуру понял, что совершил роковую ошибку. Его лицо внезапно покраснело, а он отвернулся в попытке унять смущение. За время их перебранки Нанами успел прикончить десерт, а Сатору стоял на месте не шевелясь и пытался прийти в себя. — Прости, Сатору, — только низкий, но осторожный голос Нанами сумел вернуть обоим спокойствие, пусть и всего лишь напускное, — в следующий раз я сам куплю тебе десерт. — Правда? — Сатору тут же радостно вытянул руки вперед, намереваясь обнять поднявшегося из-за стола Нанами, но тот ловко уклонился в сторону, самостоятельно выбросил упаковку и обратился к Сугуру. — Может, переместимся в зал? Тут стало немного тесно, — Сугуру на это предложение поспешил уйти в зал, прихватив турку и чашку кофе. Нанами поспешил за ним, так что Сатору не успел развести драму на пустом месте из-за того, что на его объятия не ответили.       Оставшись на кухне один на один с собой, он положил ладонь на щеку, ощущая прикосновение Сугуру будто морозец, прошедший по коже. Рука с щеки поднялась на волосы, со всей силы сжимая локоны. Сатору зажмурился и закричал в своих мыслях так громко, что аж сам вздрогнул.       Ему не оставалось ничего другого, кроме как дать себе пару минут перевести дух и присоединиться к друзьям в зале. Чайник был до сих пор горячим, так что он быстро достал себе поллитровую кружку и налил туда зеленый пакетированный чай. Зайдя в зал, на его лице играла радость, спокойная и заинтересованная, не такая игривая и озорная, какая была обычно. Сугуру подметил это краем глаза, стоило Сатору показаться из-за двери. — Сатору, зачем ты обманул Нанами, когда утверждал, что чистоплотный? — Ну как зачем? Разве согласился бы он свести меня хоть с кем-то из своих знакомых, знай он, насколько мне пофиг на чистоту? — Сатору был прост в своих мотивах и так легко признавал вину, что последующего конфликта просто не могло возникнуть. На том и закончили. Сугуру усмехнулся тому, как тот преподнес информацию, без утайки, будто в этом не было ничего необычного. — Тоже верно, — Нанами смиренно пожал плечами. А он, кажется, привык к подобным всплескам правды.       Сатору сел на диван между Сугуру и Нанами. Он все еще был не причесан, на голове полный кавардак, короткая черная пижама выглядела откровенно, но то были исключительно мысли Сугуру. Он постепенно начинал привыкать к тому, что каждое пробуждение сопровождалось тяжестью, но не из-за духоты или навалившихся проектов, а из-за тяжести внизу живота, которая непроизвольно возвращала его воображение к Сатору. Думать об этом по утрам стало непривычным моментом его повседневности, но любое наваждение в течение дня убивало всю его работоспособность. Поэтому Сугуру намеренно не смотрел на Сатору. Ни на одну часть его тела. Но полноценно избегать его было практически нереально. — Несмотря на это… кажется, вы сдружились. Поэтому, полагаю, что я все же подобрал для вас обоих отличные варианты, — Нанами довольно поправил галстук в крапинку. — Не то чтобы у нас реально был выбор, — хмуро ответил Сугуру и тут же получил толчок в плечо от Сатору. — Это он так выражает тебе благодарность.       Нанами не смог сдержать легкий смешок, от чего даже Сугуру удивился. Этот вечно серьезный парень, напыщенный официозом, поначалу напрягал, но в его компании даже черствый на эмоции Сугуру ощущал себя куда человечнее, так что увидеть улыбку на каменном лице было странным и несвойственным для Нанами моментом. — Что ж, мне все понятно. Кстати, как там поживает Секо? Давно с ней не переписывались, — Сугуру и Сатору переглянулись, хлопая друг другу вытаращенными глазами, а затем Сатору ответил. — Мы недавно ходили с ней в кино, — он обреченно вздохнул. — Это было так круто. Секо очень милая. И почему Сугуру так везет с друзьями? — Да будет тебе. В школе завести друзей проще всего. Оттуда остается довольно много близких, даже если в итоге ваши пути расходятся.       Сатору неоднозначно хмыкнул и, метнув глазами вниз, на собственные руки, по какой-то причине засомневался. По крайней мере, именно это успел уловить Сугуру. Но голубые глаза внезапно уставились на Нанами. — Я только сейчас подумал… А почему мы не позвали Нанами? — Я не очень люблю шумные места. К тому же сейчас совсем нет времени. В выходные успеваю разве что отоспаться. — Но я рад, что ты нашел время и пришел к нам, хоть и ненадолго. — Я тоже рад. Был поблизости, чтоб распечатать документы для учебы. Надеюсь, когда-нибудь смогу прийти, будучи не ограниченным временными рамками, — Нанами сделал глоток остывшего кофе и посмотрел на Сатору. — Кстати, насчет кино… Наверняка Сугуру не говорил об этом, — начало фразы заставило Сугуру выпрямиться, — раньше он и наш общий одноклассник Хайбара Ю часто сбегали в кино вместо школы.       Услышав это, Сугуру прикрыл лицо ладонью, пока в его голове проносились ветреные события давно минувших дней, а Сатору чуть не выплюнул чай, который успел набрать в рот. Он надул набитые жидкостью щеки и рукой остановил роковую ошибку, из-за которой ему пришлось бы убирать весь стол. Он проглотил чай и с изумлением уставился на соседа. — Прогуливал? Сугуру? Серьезно? — И такое бывало, — Сугуру тяжело вздохнул. — Я понимаю желание бросить учебу и делать то, что вздумается. Не вижу в этом ничего ужасного.       Сугуру перестал слушать парней, погрузившись в собственные мысли. Когда-то он и вправду мало задумывался о будущем и о том, как оценки на это влияют, но даже ему, некогда свободному и импульсивному школьнику, пришлось взрослеть. Ожидания со стороны родителей и личное осознание своего положения в обществе сдавливали легкие. Учеба в университете никогда ему не подходила, но некоторые вещи приходится примерять на собственной шкуре насильно. — Это было хорошее время, но оно прошло. Сейчас забот стало гораздо больше. Я не мог так безответственно относиться к своей жизни и дальше.       Сатору, услышав это, поник, но ничего не ответил; сжал руки в кулаки и опустил голову. Может, на его языке вертелось куда больше мыслей, чем он из себя представлял. Может, он хотел оспорить точку зрения Сугуру, но по какой-то причине отступил, так и не приняв огонь на себя. — Как скажешь, Сугуру. Я не буду лезть в твою жизнь, но постарайся не перенапрягаться, — Нанами тяжело вздохнул. Сугуру знал, что это значит: очередная попытка достучаться до него, в которой не было ни капли доверия, лишь безнадежное беспокойство, от которого Сугуру столько раз пытался оградиться, всячески показать старшему товарищу, что он в порядке, что он справится, что ему не нужна жалость. Питание ложными надеждами пока что помогало. Но Нанами видел это насквозь.       Он не хотел завидовать, не хотел никого винить, но в глубине души понимал: Сатору был лучше него в этом плане. Он легко отбрасывал старое и принимал в себе новое. Сугуру не мог сделать ничего из этого. Оставалось только с завидной ностальгией вспоминать, что когда-то он был таким же свободным, как Сатору. — Мне уже нужно бежать, — Сатору поднялся следом за вставшим Нанами. Они вдвоем поспешили ретироваться из зала, чтобы дать Сугуру время прийти в себя, хотя бы пару минут. Кажется, это напряжение заметили все. — Давай я провожу тебя, — застенчиво добавил Сатору.       Сугуру слышал, как они переговаривались шепотом о нем с беспокойством, но никак не реагировал. Желание закурить одолело его. Когда, судя по звукам, Нанами обулся и ушел, а Сатору запер за ним дверь, Сугуру пересилил себя и вышел из комнаты, миновал прихожую и зашел на кухню в поисках сигарет. В привычном месте их не было, но он заметил уголок упаковки, торчащий на висящих кухонных тумбочках. Он подошел к ним вплотную и вытянулся всем телом, но ему недоставало нескольких сантиметров, он мог пальцами коснуться лишь ручек на дверях шкафчика. Он раздраженно подумал о том, что Сатору опять пытался прятать от него сигареты, но быстро откинул эту злость в сторону и решил подставить стул.       За спиной послышались тихие и неуверенные шаги Сатору, который без лишних раздумий встал перед кухонными ящиками и вытянулся кверху. Сугуру сделал шаг назад, к подоконнику, наблюдая, как Сатору, вытянувшись, высвободил основание бледной спины. Сугуру стремительно отвел взгляд в попытке не раскраснеться. Сатору протянул ему пачку сигарет с неожиданно виноватым видом, а Сугуру взял ее из его ладони. — Ты ведь понимаешь, что нет смысла прятать сигареты от меня? — Понимаю. Прости, — Сатору сгорбился и прикрыл глаза, неловко опустив уголки губ. Сугуру не мог продолжать злиться, когда видел его таким. Он так четко осознавал свою вину, что все дальнейшие эмоции не имели смысла. Теперь Сугуру понял. Он и правда хотел хотя бы на капельку быть похожим на него. Может, поэтому испытывал негодование из-за каждого неверного в его парадигме шага, совершенного Сатору?       Так было в действительности в самом начале. Бытовая сторона жизни не давала покоя, а учеба стальным пластом придавливала сверху, добавляя лишь больше головной боли. И все это выливалось на Сатору.       Сугуру не хотел оправдывать себя, но каждая мысль, посещающая его голову, в итоге оказывалась очередным оправданием. Оправданием собственного поведения, поступков и слов, которые когда-то оказались небрежно брошены из-за своей же неуверенности, из-за черт, которые он в себе тщательно пытался подавить и стереть без остатка.       Он скрылся на балконе, а Сатору ненавязчиво последовал за ним. Сугуру чувствовал себя так, словно одиночество — это то лекарство, которое было ему так необходимо, но Сатору, ступивший на порог балкона, никак не омрачил его состояние. Его присутствие стало нужным, необходимым. В нем он медленно, но верно начал находить поддержку и такой важный иногда пинок под зад, помогающий собраться.       На застекленном балконе нечем дышать. Он приоткрыл окно, вдыхая влажный после ливня воздух. На лоджии было два стульчика, чистые, но потертые, оставшиеся от предыдущих жильцов. После переезда на кухне было мало места, так что им нужно было куда-то деть ненужную мебель, а поскольку их всего в квартире жило двое, остальное отправилось сюда, на балкон. Здесь практически не было места; правый угол забит коробками, в которых перевозились вещи, а слева — ящик с инструментами и дополнительные принадлежности для уборки.       Стул характерно заскрипел от того, как вальяжно на него сел Сатору, закинув ногу на ногу. Сугуру, сделав несколько затяжек подряд, сел рядом. Он нервно сжимал свободную руку за край футболки, теряясь в стараниях придумать, о чем им стоило поговорить. Наверняка Сатору хотел бы услышать больше о том, что сказал Нанами, но ворошить прошлое хотелось в меньшей степени. — Когда я был в младших классах, то продавал одноклассникам конфеты-шипучки с неплохим процентом. Моим родителям так досталось. А в средней школе я постоянно прогуливал уроки и много дрался, — Сатору подтянул колени к себе и приобнял их. — А в старшей… там тоже не было ничего хорошего. С учителями были конфликты, с одноклассниками не меньше. Я могу быть заносчив, и это многих раздражает, — Сугуру мельком взглянул на поникшего соседа. Кажется, он не очень хотел продолжать свою же историю, а Сугуру не мог с него этого требовать. — Чего-то подобного я и ожидал, но точно не драк. — Все дело во внешности. И в том, что с детства мне приходилось носить очки из-за светочувствительности, — он пальцами указал на глаза. — Дети бывают довольно жестокими, не думаешь? — Но ведь сейчас… все в порядке? — Думаю, да. В университете до тебя никому нет дела. Мне, к счастью, тоже нет дела до других. — Значит, это никак на тебе не отразилось? — Сугуру сделал еще одну затяжку. — Не знаю, отразилось или нет, но я точно не буду париться из-за того, что кто-то когда-то меня ненавидел. Ведь я прекрасно знаю, какой я неотразимый красавчик, — Сатору театрально откинул голову в сторону и драматично растянул губы в смаковании. — Тут не поспоришь, — Сугуру тихо хихикнул в ладонь и, сделав очередную затяжку, потушил сигарету о пепельницу, стоящую рядом. Он слегка покраснел, когда Сатору от собственного превосходства хмыкнул, а затем решил перевести тему. — Кстати, почему ты решил съехать?       Сатору молча сверлил взглядом Сугуру несколько секунд и почесал затылок. — Наверное, хотел свободы. Ни от кого не зависеть. По крайней мере, от тех вещей, что держали меня в прошлом. Как-то так, — Сугуру удивленно смотрел в ярко-голубые глаза, видел там смелость и радость. Интересно, почему он так радовался? Из-за того, что спустя столько месяцев совместного проживания они наконец почувствовали, словно могли найти общий язык? Или, может, потому что Сатору наконец удалось обрести ту самую свободу? А может, на то была иная причина.       Сугуру не мог ему не улыбнуться. Он слегка прищурился, ведь из-за туч выискивали золотистые лучи, переливающиеся из-за сменяющих положение толщу облаков. — Мы похожи. Я тоже этого ищу, свободы.       Сатору посмотрел на него в ответ. От улыбки соседа его губы дрогнули, а по спине прошли мурашки. Сугуру не знал, что послужило такой реакции, но почувствовал, как с улыбкой Сатору на небо окончательно вышло солнце.

><> <><

      Сатору не мог не ощутить, как за последнее время им удавалось находить общий язык с Сугуру. Присущая ему навязчивость часто могла оттолкнуть, поэтому он старался не лезть на рожон и просто быть рядом тогда, когда это нужно.       Посиделки на балконе кончились тем, что они решили посмотреть фильмы, развалившись в его комнате. У Сатору была большая кровать, которая размещалась удобным способом перед телевизором. Сугуру наверняка задавался вопросом, откуда у Сатору были деньги на такие дорогостоящие вещи, и возможно, однажды он ему расскажет. В любом случае, первое время Сатору чувствовал себя крайне неловко: он уверен, что и Сугуру испытывал нечто подобное. Несмотря на пару месяцев совместной жизни они редко захаживали в комнаты друг друга дольше, чем на пару минут, но эта тенденция стала меняться. И, пожалуй, оно было только к лучшему.       Сатору чересчур активно совершал каждое действие: доставал вкусняшки из своих припасов для совместного просмотра, искал фильм, пытался поставить плюшевые игрушки под таким углом, чтобы они сыграли роль подушек. Сатору считал себя человеком гостеприимным, но ничего из этого не сравнилось с мгновением, когда из морозилки он вытащил два фруктовых льда. Он видел, как лицо Сугуру просияло в момент понимания, что пришло долгожданное охлаждение, еще и в таком приятном формате.       Сугуру, судя по серьезному виду, потребовалось куда больше времени, чтобы расслабиться в чужой обстановке. Во время просмотра фильма Сатору краем глаза с интересом наблюдал за тем, как Сугуру сначала сидел в позе лотоса, затем, постепенно горбясь, лег на бок, целомудренно сложив ноги, потом понял, что стесняться было нечего, и лег на живот, подкладывая плюшевую моль под подбородок. Сатору искренне старался не смеяться над тем, с каким выражением лица лежал его сосед, но иногда, во время просмотра, Сугуру все-таки замечал, как над ним скрытно издевались, отчего его лицо становилось лишь напряженнее. Сатору же подложил под голову обычную подушку и вытянул ноги вперед, изредка прижимая их к себе или поворачиваясь в бок.       К сожалению, блаженство длилось недолго.       От жары было не спастись. Сатору изнывал от духоты весь фильм и периодически боролся с Сугуру за место под вентилятором, у которого отлетел крутящийся механизм, поэтому он оставался на месте. Сугуру же совсем не жаловался, но по его недовольному лицу становилось понятно, насколько эта температура ему осточертела.       На кофейном столике лежала кучка оберток от шоколадок и фантиков от конфет, которые оставил Сатору после себя, и, закончив есть мороженое, тот проревел. — Может, сгоняем в магазин? — Тебе не лень? Сейчас почти полночь, — Сугуру приподнялся с места, поставив фильм на паузу, и стал потягиваться сидя, оголяя основание таза. Сатору бесстыже смотрел в эту точку, но, кажется, Сугуру даже и не заметил. — Хочу мороженое. Ради такого можно и сходить. — Я не хочу никуда идти. Сходишь один? — Окей, — Сатору лениво зевнул и тоже потянулся. В уголках глаз скопились слезинки, которые он смахнул. — Тогда когда я вернусь, поиграем в приставку. — Я не очень хорошо играю. — Не переживай, Сугуру-кун. Сатору-сенсей всему тебя научит, — Сатору в прыжке слез с кровати и поклонился перед соседом, срывая тем самым с его губ легкий смешок. Это значительно взбодрило его сонный разум. — Какие-то предпочтения? — после этих слов он со скоростью света рванул в прихожую, не закрывая дверь в свою комнату. — Мне все равно, но купи сразу шесть, по три льда на каждого. — Понял! — крикнул Сатору, напяливая кеды. Он счел лишним переодеваться ради выхода в магазин, так что пошел в шортах и футболке, надеясь, что ливень не нагрянет вновь.       По ощущениям на улице было жарче, чем дома. Сатору стер пот с лица и побрел в сторону круглосуточного, уже желая вернуться домой как можно скорее. В дороге до магазина он провел все время в телефоне, просматривая новости и отслеживая ночную переписку в чате университетской группы. Кажется, они обсуждали совместный поход в бар, но Сатору к этому обсуждению даже и не думал присоединяться, безмолвно прочитывая все сообщения и убирая телефон в карман.       Впереди светился белый круглосуточный магазин, который своим светом отогнал всю сонливость. Сатору зашел и тихонько поздоровался с миловидной продавщицей, стоящей за кассой, взял корзину и подошел к морозильнику с мороженым. Сначала он думал, что помимо него и кассирши здесь никого не было, но парень, прошедший мимо, заставил его вздрогнуть, но более никак не акцентировать на этом внимание. Зная себя и свою безмерную любовь к сладкому, он стал складывать фруктовый лед, отсчитывая количество до десяти. Все вкусы были разными, упаковки пестрили своим разнообразием. Довольный, он подошел к кассе и, расплатившись, с пакетом вышел из магазина.       Обратную дорогу он решил пройти без телефона. Ветер гулял в белоснежных волосах, а тихий скрип рельс, доносящийся с ближайшей станции метро, придавал ночи легкого напряжения. Сатору не был мнительным или пугливым, но такие звуки — явно не то, что хотелось бы услышать в полночной тишине улицы. Он засунул руки в карманы шорт, а пакет, висевший на его запястье, запинался об ногу.       Из мыслей Сатору вывели шаги и хруст веток за его спиной. Он дрогнул и, тихо выдохнув, продолжил идти, стараясь успокоить будоражащий сознание мозг. Он знал, как это работало: темный безлюдный переулок, тишина вокруг, отчего громкость каждого звука усиливалась стократно, а нейроны заставляли искать в этой резкости напряжение. Но то, что чувствовал Сатору, было реальным.       Он постарался медленно и незаметно ускориться, но человек, идущий за ним, также ускорил шаг. Петлять по подворотням было плохой затеей, но это был самый верный вариант проверить, шли ли по пятам за ним или это всего лишь ужасное совпадение. Когда он услышал грубый голос за спиной, по телу пробежала волна мурашек. Сатору вновь ускорился, отбросив затею с петлями. Он был убежден, что шли именно за ним. Но что он мог сделать? Драться он не умел, перцовки у него не было. Хотя бегал он неплохо из-за своей долговязости.       Телефон Сатору внезапно завибрировал. Он судорожно достал его из другого кармана и его сердце ухнуло, когда он увидел, что ему писал Сугуру. Сатору задержал дыхание и, открыв в диалог, начал набирать одним пальцем.

Душнила: р

У нас кофе кончился. И еще приправы для риса. Не мог бы ты и их купить, если еще там?

Нарушитель порядка Сугуру пожалуйста встреть меня За мной кто-то идет Мне страшно       Сатору не помнил, чтобы писал сообщения так быстро как сейчас. Он держал телефон в одной руке, молясь о том, что Сугуру уже прочитал сообщение и выходил из дома. Сердце вырывалось из грудной клетки наружу. Вся тишина ночи разбивалась об этот навязчивый стук, который Сатору был не в силах усмирить. Он не мог даже вдохнуть полной грудью, чтобы прийти в себя, потому что шел очень быстро. В какой-то момент он так зациклился на собственном страхе, что совершенно не услышал, как шаги стали ближе, оказавшись почти вплотную к нему.       Чья-то крепкая рука схватила его за запястье, и тут-то Сатору пустился в бег. Он сумел выдернуть руку из чужой хватки и стремглав побежал к подъезду, жадно хватая ртом воздух и задыхаясь. Сначала весь адреналин, выпущенный в кровь, заставил страх отступить, но когда он услышал, что за ним также бежали, но словно намного медленнее, он захотел кричать. Кажется, ему орали вдогонку, но он не слышал; хлещущая кровь и биение сердца перекрывали любые звуки. Стиснув зубы, он успел добраться до подъезда. Но дверь по-прежнему была закрыта. Он не додумался вытащить ключи заранее и теперь со страхом наблюдал, как розоволосый парень поднимался по лестнице, что вела к подъезду. Он тоже тяжело дышал, а вид у него был как у сына мафии: хоть и молодой, но с татуировками на мускулистых руках, а взгляд угрожающий, почти убийственный. — Твою мать, нахера убегал? — Сатору вздрогнул от чужой манеры говорения, а на его лице отразилась паника. Он прикрыл рот ладонью, чувствуя поступающую тошноту. Перед глазами в десятках вариаций мелькали картинки, где его убивали и расчленяли. Но тут дверь открылась. Сатору плохо помнил момент, как Сугуру приобнял его за плечо и отвел в сторону, но точно запомнил следующее: когда незнакомец стал подходить ближе, Сугуру перехватил его руку, резко завел за спину и уложил животом на каменную кладку. Только в этот момент Сатору смог наконец-то выдохнуть с облегчением. — Сатору, он не причинил тебе вред? — Сугуру продолжал держать незнакомца в лежачем положении, одним коленом он на всякий случай давил ему на поясницу, чтобы минимизировать сопротивление. Сатору вытер пот с лица и отрицательно мотнул головой. Теперь он безнадежно думал о том, как привлекателен был Сугуру в этой позе: его мышцы были напряжены из-за давления на преследователя, лицо выражало холод, когда он попытался осмотреть незнакомца, а потом мягкость, когда он посмотрел на Сатору. Тревогу как рукой сняло. — Хорошо. А теперь разберемся с тобой. — Отпусти меня, чокнутый, — его лицо нахмурилось, он стиснул зубы, выражая хищный оскал. Сатору сделал шаг назад, шумно сглатывая. — Это я-то чокнутый? Ты преследовал его до самого дома. — Преследовал? Да я познакомиться хотел! Только и всего, — незнакомец громко закашлялся, когда Сугуру надавил на его спину, а затем раздраженно зарычал. — Да отпусти ты меня уже наконец! — Познакомиться? Тебя кто так знакомиться учил?! — на этот раз пришла очередь Сатору возмущаться. — Да я чуть в штаны не наложил… — его голос мимолетно дрогнул, руки инстинктивно тянулись к лицу для протекции. То, что он только что испытал, все же оказалось ложным чувством. Но то, что Сугуру оказался рядом, чтобы спасти, успокаивало.       Сугуру нахмурился, но нехотя отпустил парня. Тот оказался довольно крепкого телосложения; видно, что он бы точно не дал себя в обиду, из чего следовало, что сосед Сатору попался явно не самый обычный. То, с какой легкостью Сугуру кинул его на землю, еще долго будет проноситься в его мыслях.       Незнакомец отряхнул спортивные штаны и майку, а затем сплюнул в сторону. Широкие брови были нахмурены от негодования, а глаза так и метали молнии в Сугуру. Сатору озадаченно посмотрел на обоих, а затем вздохнул. — Да ты меня за руку схватил! Знаешь, как страшно такое ночью испытать? — негодовал Сатору, хмуро оглядывая парня. Тот, кажется, оттаял, когда посмотрел Сатору в лицо. Его напряжение стало постепенно уходить на второй план, а взгляд выражал скорее сожаление, нежели былой гнев. — Черт возьми. Окей, ты прав, — он запустил одну руку в карман, а другой почерпнул розовые локоны на макушке. Несмотря на смену настроения Сугуру на всякий случай подошел поближе к Сатору и вышел вперед, пряча его за собой наполовину. — Прости. Я не хотел тебя пугать. — Так-то лучше! Такого как ты кто угодно ночью испугается, — Сатору скрестил руки на груди, а Сугуру довольно хмыкнул и повторил жест за соседом. — Я же извинился. А ты продолжаешь грубить. — Ах ты козел! — Сатору сделал несколько шагов к незнакомцу с угрожающе трясущимся пакетом, полного мороженого, дабы зарядить ему по лицу, но Сугуру преградил ему путь рукой, став для него здравым смыслом, который Сатору в порыве злости потерял. Незнакомец сделал шаг назад, с опаской оглядывая парочку. — Успокойся, Сатору, — он стал заводиться только больше от того, каким спокойным выглядел Сугуру. Сатору подметил, что при всей холодности внутри конфликта, его рука по неведомой причине дрогнула, но он не придал этому особого значения. — В любом случае, лучше нам разойтись, раз проблема решена. Вряд ли Сатору хочет знакомиться с тобой после такого, — в словах Сугуру была доля правды. Контекст, в котором он встретил этого парня, был далек от идеального знакомства с будущей второй половинкой. Сатору мог бы признать, что тот был достаточно хорош собой и, может быть, даже в его вкусе, но утекающий сквозь пальцы адреналин, злость из-за чужой наглости и Сугуру, в защитном напряжении стоящий рядом, не давали и слова сказать «за». — А это уже ему решать, — татуированный парень скрестил руки у груди и задрал нос так, будто только что не он оказался завален Сугуру на землю. — Да пошел ты! Мне не нравятся твои татуировки! И вообще… — возмущения Сатору не было предела, а голова судорожно перебирала аргументы против, словно просто отказать он не мог, — мне нравятся брюнеты! С длинными волосами, — не сразу до него дошло, что эти черты отдаленно напоминали кое-кого, но когда все-таки дошло, он тут же, краснея до кончиков ушей, открыл подъездную дверь и убежал в квартиру, оставляя Сугуру с незнакомцем наедине. Больше всего на свете он мечтал как можно скорее спрятаться в своей комнате. И тут уже никакой фруктовый лед не в силах помочь.